ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ: СЫН СТРАДАЕТ ЗА ОТЦА

ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ: СЫН СТРАДАЕТ ЗА ОТЦА

Враги преследовали не только меня. Не оставляли в покое и семью. Наш сын Арман учился в университете. В тот год он закончил учебу. А дочку стали преследовать. Выгнали с учебы без всяких объяснений. Мы опять восстановили ее. Пятилетний срок учебы затянулся неизвестно на сколько. Толеметов не ограничился этими репрессиями. Он пошел к нашему зятю и заявил его матери:

— Пусть твой сын разведется, если не разведется, то между нами вес кончено.

Так он развел молодых. Разрушил молодую семью, перечеркнул надежды. Горе молодой жены и молодого мужа—на его черной совести.

Я тогда лежал в больнице в Алма-Ате. Мне сообщали о положении моих детей. Два раза приезжали за мной, увозили. Когда ты в горе, что только ни придет в голову? Я думал о печальной участи своих домашних, о своих детях и не знал, куда себя девать от беззащитности. Меня угнетала мысль о том, что будет с ними и со мной в дальнейшем.

Когда я находился в таком подвешенном состоянии, домашние мои обстоятельства складывались из рук вон плохо. Дети любили меня безумно... Наверное, все дети так любят своих отцов. Но мне думается, что ничьи дети так не любят своих отцов, как мои. Я тоже очень люблю своих детей. Для меня нет ничего в мире дороже их. И превыше всего в этом лживом мире я ставил их. Какие бы превратности судьбы ни приходилось испытать, с кем бы ни вступал в борьбу,— всегда помнил, что речь идет о счастье моих детей, об их будущем, о моем честном имени, которым они могли гордиться. И за это я боролся.

А в те дни нам пришлось так тяжело, что пришлось продать все наше имущество. Продали машину сына. Продали городскую квартиру дочери. Жена у меня домохозяйка, зарплаты нет. Я сам хожу неприкаянный. Дети еще совсем молоденькие, несмышленыши. К тому же по всему городу и по области гуляют слухи -пересуды о моем увольнении и преступлениях. Однако человек может вытерпеть все, что на его голову свалится. Терпит, пока жив.
Особенно тяжело пришлось нам, когда я лежал в больнице: лекарства и процедуры все платные. Вот до чего дошла страна! За каждое движение больничного персонала нужно платить! Было время, когда даже на хлеб не оставалось денег. Там, где сегодня находится шымкентский базар «Машат», была наша платная автостоянка. С этой автостоянки иногда перепадали деньги. Все уходило на хлеб. Нас фактически содержала Гульдархан, мать моих детей. Она тянула нас, как одногорбый верблюд. Спасибо ей за все. Вот тогда я понял, почему психологи говорят: «Жена не родственница, она ближе всех родственников».

Гонениям подвергся не только лично я, не только моя семья, но и остальные наши родственники. В нашем районе канал Жиснбай пересекает трассу Алма-Ата - Шымкент. Наш самый младший братишка Едиге возле канала вдоль трассы взял участок земли. Там он установил бензоколонку, построил гостиницу и так существовал. Мои гонители взялись за братишку, перерыли все, обнюхали каждый квадратный метр. Проверка шла за проверкой. Едиге брал горючее с нашей станции. Многое у него шло по перечислению. Когда уходил с того места, кое-какие деньги были переведены, но горючее он еще не получил. Как помню, он перевел нам 53 тысяч тенге. А провсряльшики замучили Едиге придирками, обнаружив, якобы, что он «за то не заплатил, за это должен заплатить». И оказался он, по их хитрым подсчетам, злостным должником, К тому же Едиге лишился 53 тысяч тенге, которые перевел за еще непоставленное горючее. Когда «проверяли» Едиге, я находился в Алма-Ате, лежал в больнице. Следователи взяли Едиге под стражу и доставили в область. Гордые, словно поймали отъявленного преступника, сдали беднягу в прокуратуру. Там Едиге подвергли основательному обыску, перекрестному допросу, издевались над ним от души. Вот подонки! Наконец, Едиге насилу избавился от них, вышел, садится в машину, а под сиденьем лежит нож! Он никогда не видал даже такого ножа, не то, чтобы пользоваться им. Стоит он в недоумении, откуда взялся нож и что ему дальше делать, а тут вот они голуби-милиционеры. Рады-радешеньки! Схватили Едиге, заполнили соответствующие документы и обвинили парня в «ношении холодного оружия». Ведь все эти милицейские штучки-дрючки давно известны! Ведь они сами все подстроили и фабриковали «дело»! Таким образом, Едиге задержан и отсидел в КПЗ более трех суток. Наконец, следователи - вот сукины дети!— стали требовать с него 5 тысяч долларов. Едиге решил во что бы то ни стало уйти от тюрьмы и согласился.

Потом они договариваются встретиться у Темирхана, сына дяди моего Балты, чтобы вручить те деньги. Но ни Головин, ни следователи не пришли. Что делать. Находясь в безвыходном положении, Едиге бежит в Алма-Ату. А если не бежать, то где он достанет 5 тысяч долларов? Я встретился с ним в доме нашего брата. Едиге оброс бородой, просто Робинзон какой-то. Сердце мое сжалось. Хотя мне было очень жаль приехавшего братишку, но я его отругал:

— Слушай, ты в своем уме? Зачем тебе нужно было в машине возить холодное оружие? Они и без того могут придраться к чему угодно!

— Да какое холодное оружие? Это — узбекский нож, никогда я такого ножа не видел. Сами милиционеры подбросили.

Потом во время судебной экспертизы было установлено, что этот нож не является холодным оружием. Это тоже было их очередной провокацией. Однако его чуть было не обвинили в том, что он вовремя не уплатил налоги. В 1995 году вышел указ президента, поддерживающий мелких предпринимателей. В указе были слова о том, что «если мелкий предприниматель оставался должен налоговому управлению по какой-то статье, то он не должен подвергаться наказанию со стороны акимата, а может вносить свой долг по мере возможности в удобное для него время, до 15 сентября 1995 года». Не принимая во внимание этот указ, они заставили Едиге ходить по разным инстанциям. Доходило до того, что он вносит деньги, а их не берут. Так некто Мыктыбек, начальник налоговой инспекции Тюлькубасского района (этот негодяй до сих пор работает на этой должности) и его служащий Ергали («Маубас») каждые два дня приезжали к Толеметову за инструкциями и были активными участниками беззакония. Родич Ергали по имени Тастайбек был начальником отдела кадров областного КНБ (в настоящее время первый заместитель начальника Жамбылской областной КНБ). При помощи этого служаки Толеметов творил свои бесчинства.
Едиге собирался уплатить 98 тысяч тенге налога, а у него деньги не принимают. Едиге окончательно расстроился. Пришел сентябрь, уже 1 1 число. Тогда я сказал Едиге:

— Эти негодяи тянут время. Завтра они скажут, что сроки прошли и привлекут тебя к ответственности. Они этого добиваются. А ты по почте переведи 98 тысяч тенге на счет налоговой инспекции в банк. Они возьмут. А у тебя пусть хранится документ, что ты отправил деньги.

Такой совет я дал Едиге. У нас не было иной возможности уплатить налог, как отправить сумму в банк по почте. Только так мы избавились от подготовленной ловушки. Как ни принюхивались, как ни мышковали налоговики - толеметовцы, но у Едиге все было чисто.

Что может быть в мире трогательнее сострадания родному человеку? Мой старший брат Мскемтас, не выдержав, написал письмо на имя президента Назарбаева.

Но это письмо не дошло до адресата, оно было направлено в Генеральную прокуратуру, они переадресовали в Алма-Атинскую городскую прокуратуру. А те вместо того вызвать Мекемтаса по поводу жалобы, стали наводить справки через сотрудников по месту работы о его психическом состоянии. В то время Мексмтас работал директором медицинского центра «Кулагер» и заведующим аптеки № 89. Он в свое время окончил два высших учебных заведения, честно работал на ответственных руководящих должностях в системе здравоохранения. Одно это, уже не дало бы им сомневаться его психикой. Позже состоялся очень эмоциональный разговор по телефону с одним из работников прокуратуры. Оказывается, являясь полноправным членом общества, гражданин Казахстана не имеет права написать письмо президенту страны. Так считают исполнители Закона. Вместе того, чтобы объяснить моему брату положения закона, они решили его приструнить, чтобы впредь неповадно было беспокоить главу государства. Рассерженный Мекемтас сказал мне:

—Дорогой Темиртас! Не пиши никаких заявлений и писем. Лучше получи срок, отмотай его. Зато будешь жив и здоров, А чего тебе еще нужно?

Вот «всемогущество» нашего закона в нашем обществе! Но я не прекратил путей поиска справедливости.

Я — физически крепкий человек, но эта нервотрепка, переживания, скандалы, подлая несправедливость, ложь и клевета, которую лили на меня мерзавцы, сидящие в высоких кабинетах, отразились на моем здоровье. Стало прихватывать сердце. Я лег в больницу. Но ни на минуту не собирался прекращать борьбу, продолжал сопротивляться. Потому что иначе я не мог. В Шымкенте оставались мои дети, моя семья, и я должен был о них заботиться.