Три недели в штате магнолий

“ТРИ НЕДЕЛИ В ШТАТЕ МАГНОЛИЙ”

Строка из официального отчета: “Заместитель директора Музея Н.А. Добролюбова по научной работе Дмитриевская Г.А. прошла в США стажировку и обучение по программе “Общественные связи. Сохранение культурно-исторических памятников”, подготовленной Консорциумом Миссисипи по международному развитию и проходившей в городах: Джексон, Виксбург, Кентон, Гринвилль, Начез, Новый Орлеан, Оксфорд с 30 октября по 20 ноября 2001 года.

Прослушала специальный курс Департамента Истории и архивов штата Миссисипи, курс занятий по фандрайзингу и культурному менеджменту, получила 2 сертификата об обучении, приняла участие в Национальном съезде специалистов по сохранению культурно-исторических памятников США и получила сертификат об участии, приняла участие в профессиональном обмене опытом в различных музейных и культурных организациях США”. А что за этими строчками?

...После событий 11 сентября 2001 года, конечно, все мы ехали в Америку с неспокойным сердцем – что уж говорить о наших родных! Если до 11 сентября, несмотря на длительный перелет через океан, дома было радостное предвкушение необычной поездки, то потом тревога поглотила все.

Маршрут: Москва – Хельсинки. Пересадка. Хельсинки – Нью-Йорк. Переезд из аэропорта Кеннеди в аэропорт Ла Гардиа. Пересадка. Нью-Йорк – Атланта. Пересадка. Атланта – Джексон, конечный пункт.
Больше суток в пути, аэропорты, залы ожидания, и мы, с воспаленными глазами, нагруженные сумками и пальто, тащимся по бесконечным эскалаторам и коридорам.

Благополучно, после всех тщательных досмотров и проверок, мы добрались до Джексона! Какими-то странными задворками, лестницей, похожей на лестницу запасного хода, пробираемся в зал, идем за багажом и ... навстречу нам с огромным транспарантом по-русски "Добро пожаловать в Джексон!" – целая делегация: наши бывшие соотечественницы Наталья Салливан, координатор программы, и Анна Козлова, переводчик; директор MCID, афроамериканка доктор Али Мак и другие. Али – в развевающихся свободных экзотически ярких драпировках с национальным орнаментом, которым не изменяла ни разу за все время наших встреч, остальные – в демократичных джинсах.

Еще в Москве сотрудники АЙРЕКС сказали, что по приезде нас будут встречать радостными объятиями. И действительно, мы, полуживые от перелетов и пересадок, падали в объятия к каждой. Та же процедура ждала нас и в конце стажировки, на торжественном вручении сертификатов и прощальном ужине: нам объявили, что пока каждый из группы не обнимет всех, кто так дружелюбно принимал нас в течение этих трех недель (а это двадцать-тридцать человек!), своих дипломов нам не видать. Поскольку в отель мы прибыли после полуночи и больше суток не спали, то адаптация к перемене времени (9 часов разницы!) прошла безболезненно, мы просто обрушились в сон... Но после обеда, часа в три дня, он накатывал неумолимо. Единственный наш мужчина в группе, художник Николай Ростовцев, однажды рассмешил всех, наклеив на очки моментально нарисованные вытаращенные глаза и предложив этот способ демонстрировать неусыпное внимание остальным.

Первое утро в Америке... Какой-то удивительный воздух... Вспоминаются приморские курорты в бархатный сезон. Город Джексон, столица штата Миссисипи, в трех часах езды от океана, не загазован, так как штат в основном ориентирован на сельскохозяйственную продукцию, заводов немного. Это так называемая одноэтажная Америка, большие здания только в центре, а сам город при небольшом числе жителей – расползся в стороны, приникая к земле одноэтажными домами с низкими крышами. Главная цель домовладельцев – всеми способами защититься от жары, отсюда низкие крыши, галереи вокруг дома, веранды, жалюзи на окнах. Дома кажутся по прочности своей произведением одного из трех поросят – без фундамента, тонкостенные.

Мнения нашей группы разделились: одни – те, кто побывал в мегаполисах на севере, – твердили, что это не настоящая Америка. А другим казалось, что земля, которая хранит память и о протяжных песнях негров на плантациях, и о таинственных обрядах индейских племен, и о мучительных боях северян и южан, – это-то и есть Америка!

Одно из первых американских впечатлений – праздник Хэллоуин, о котором столько было прочитано раньше. Мы прибыли накануне, и проезжая по ярко освещенным рекламой улицам незнакомого города, не могли не обратить внимание на то, как декорированы здания.

На открытых верандах лежат целые горы хэллоуинских тыкв с вырезанными отверстиями для глаз и ушей, со вставленными внутрь свечками. Около двери в дом, как правило, подвешена забавная игрушка, которая гостеприимно приглашает: “Welcome!” Многие домовладельцы для украшения входа приобретают вырезанные из фанеры и раскрашенные фигуры известных людей в полный рост: вас встречает, например, выглядывающий из-за дерева Чарли Чаплин. На въезде в город – торговля такими фигурами под открытым небом, целый сонм картонных двойников важных персон застыл в ожидании покупателей.

Повсюду как следствие подъема патриотизма после трагических событий 11 сентября – американские флаги. Они и на домах, и на машинах, а на обочинах – транспаранты: “God bless America!” Мотив звездно-полосатого знамени проник всюду: звезды и полосы на мобильных телефонах и бижутерии, тканях и галстуках...

Город уже готовился к Рождеству, несмотря на то, что был только конец октября: террасы украшены рождественскими композициями и венками, в магазинах открыта широкая продажа рождественских сувениров и елочных игрушек. Очень популярен Щелкунчик как рождественский герой: у входа в отделы игрушек мы не раз встречали огромную, в два человеческих роста, фигуру деревянного храбреца, а в центре города обращали внимание на листки афиш с объявлением о спектаклях и концертах по мотивам “Щелкунчика”.
2. ВИКСБУРГ
Посещение Виксбурга, города, где проходила завершающая стадия Гражданской войны в США, открыло нам незабываемые особенности старого Юга и началось с Музея старого здания суда в Виксбурге. Old Court House Museum, построенный в 1858 году на одном из высочайших холмов города Виксбурга, главенствует не только над линией горизонта в Виксбурге, но и определяет его историю. Old Court House выдержал 47-дневную осаду, с его часовой башни 4 июля 1863 года войска Севера подняли звездно-полосатое знамя.

Архитектурная жемчужина в стиле Greek Revival, он стал музеем в 1948 году. Американская периодизация стилей в искусстве отличается от принятой в Европе. Американцы выделяют: Федеральный стиль – Federal Style (с конца XVIII в. по 1820 г.); Греческое Возрождение – Greek Revival (1820 – 1860 гг.); стиль Эклектика (1860 – 1900 гг.); Классицизм (1900 – 1930 гг.); Арт Деко – Art Deco (1925 – 1950 гг.); Интернациональный стиль – International Style (1950 – 2000 гг.).

Удивительна история создания музея Old Court House Museum. После победы северян здание использовалось долгое время как склад и постепенно приходило в упадок до тех пор, пока одна из жительниц Виксбурга не начала в одиночку, по собственной инициативе, приводить в порядок помещение, выгребая мусор, расчищая завалы. Она не была профессионалом-музейщиком, но оказалась настоящей патриоткой, которая не могла смириться с мыслью, что красивейшая постройка, с честью послужившая городу и сохранившая уникальные элементы интерьера и декора: кованую лестницу между первым и вторым этажом, богато орнаментированные чугунные литые скамьи, перила, судейское место, – постепенно разрушается.

Вначале она столкнулась с непониманием и насмешками, но после того как была полностью приведена в порядок одна комната, Ева провела туда телефон и обратилась к отцам города за поддержкой, нашла попечителей. Понемногу стала собираться экспонатура, и если вначале в фонды принимались все поступления, то теперь сотрудники начинают чистить коллекцию, профилировать ее, определяя приоритеты.

Экспозиция состоит из двух частей – собственно музея старого суда, демонстрирующего, как выглядел зал судебных заседаний довоенного Юга, и историко-краеведческой, рассказывающей о довоенной и военной жизни и быте южан. Напоминаю: когда здесь говорят “довоенный” – имеют в виду “происходивший до войны Севера против Юга” – Antebellum.

Среди уникальных экспонатов Музея старого здания суда в Виксбурге – флаги Конфедерации, включая тот, который никогда не был сдан врагу. Галстук, который надевал Джефферсон Дэвис во время инаугурации как Президент Конфедерации. Призы, завоеванные пароходом во время состязания в 1870 году. Довоенные портреты, серебро, фарфор, игрушки и инструменты, антикварная мебель. Медвежонок, подаренный местным ребятишкам Теодором Рузвельтом…

Перед отъездом у меня не было времени для специальной подготовки к поездке, но роман и фильм “Унесенные ветром” – среди любимых, знаю и помню их почти наизусть, а незадолго до стажировки я с удовольствием перечитала трилогию Брет Гарта “Степной найденыш”, “Сюзи” и “Кларенс”. События Гражданской войны в Америке не оставляют меня равнодушной и не перестают волновать с детства, начиная с жюльверновской книги “Север против Юга”.

Они небезразличны мне, может, потому, что напоминают трагические страницы родной истории; может, оттого, что я занимаюсь уже почти двадцать лет практически тем же историческим периодом. А кроме того, в наследство от советской поры нам осталось умение чувствовать себя Гражданами Мира и ощущать причастность к историческим событиям далеко за пределами собственной страны. Во всяком случае, с подлинным волнением я смотрела и на форму конфедератов, и на вдовьи чепцы, контрастировавшие с роскошными довоенными нарядами южанок, изысканным женским бельем ручной работы, веерами и корсетами. Где-то за ними маячил изящный силуэт Скарлетт и поникшая фигура раненого Эшли, угадывались черты авантюристки Сюзи и благородного Кларенса… Скудная экипировка солдата южной армии соседствовала с целой витриной тончайших фарфоровых чашечек.

А хозяин музея “Grey and Blue” в Виксбурге (название аналогично привычной для русского слуха антитезе “красные и белые”) сам изготавливает и продает фигурки солдатиков. Он признал в нас коллег и пустил посмотреть панораму бесплатно, а я ему рассказала о выставке солдатиков в музее Добролюбова. Выяснилось, что он хорошо знаком с событиями войны 1812 года и историей мундира той поры.

Ученики и потомки Фолкнера заявляют, что первый в Миссисипи Фолкнер прибыл в Рипли в 1842 году. Оставив свою обнищавшую семью в штате Миссури, подростком Уильям Фолкнер-первый приехал на юг жить в семье своего дяди Джона Весли Томпсона, известного в Рипли адвоката.

В начале 1847 года Уильям оставил свой новый дом, чтобы участвовать в Мексиканской войне. Через несколько недель после отъезда он был вынужден вернуться в Рипли с целью лечиться от последствий огнестрельной раны. Здесь двадцатидвухлетний Уильям тоже стал адвокатом, женился и стал отцом первенца – Джона Уэсли Томпсона Фолкнера. (В это время Фолкнеры писали свою фамилию “Фолкнер” как “Falkner”, без буквы “u”, которую знаменитый писатель предположительно добавил в 1918 году, когда назвал себя англичанином для поступления в Королевские Воздушные Силы).

Когда жена умерла от туберкулеза меньше чем через год после рождения сына, Уильям передал опеку над младенцем родственнику, в честь кого тот был назван, и вторично женился. Сам он был в чине полковника во время Гражданской войны, владел и управлял Риплейской железной дорогой и даже написал бестселлер – “Белая роза Мемфиса”.

А Джон Уэсли Томпсон Фолкнер жил с двоюродным дедом до поступления в университет штата Миссисипи в Оксфорде, который закончил в 1869 году. Вскоре он женился на Салли Марри, незаурядной женщине из округа Типпах. Эта пара поселилась в Рипли и обзавелась тремя детьми. Спустя пятнадцать лет семья переехала в Оксфорд.

Их старший сын, Марри, как и отец, закончил университет штата Миссисипи. Проявляя интерес к работе на железной дороге деда, тем не менее, Марри в 1889 году переехал в Понтоток на южную ветку линии. Навестив родной дом в Оксфорде в 1896 году, Марри встретил Мод Батлер, за которой он ухаживал в течение десяти дней – и сразу женился. Новобрачные стали жить в Нью Олбани, где 25 сентября 1897 года и появился на свет Уильям Катберт Фолкнер. Годом позже Фолкнеры переместились в Рипли, и, наконец, осели в Оксфорде.

Оксфорд известен в Америке как городок, полный своеобразного обаяния и прелести. Именно здесь Уильям Фолкнер и провел большую часть детства и юности, учился в университете штата Миссисипи, женился и жил, с 1930 года до самой смерти, в своем любимом поместье “Рован Оак” – “Рябина-дуб”.

“Мудрый малыш Оксфорд”, как он был представлен журналом “Нэйшнэл джиографик тревелер”, многое предлагает и своим жителям, и приезжим. Обозреватель журнала “Нэйшнэл джиографик тревелер” Эндрю Нельсон после визита в Оксфорд писал: “Расположившись на лужайке стопятидесятилетнего окружного суда в Оксфорде, штат Миссисипи, вы так много узнаете о спрятанном в тени деревьев тихом городке, бывшем родным домом для одного из величайших американских литераторов – Уильяма Фолкнера.

Любая суета кажется неуместной в городе с населением всего в 10 000 жителей, однако в самой простонародности Главной улицы Оксфорда хранится вековой опыт здравого смысла и искушенности. Буколическое прибежище университета штата Миссисипи представляет собой место, где одинаково посещаемы художественные выставки и концерты хард-рока, где в местном книжном магазине народ толпится так же, как в местном супермаркете Вол-Март, и где сам факт, что знаменитый писатель вроде Фолкнера был их земляком, почитают не меньше, чем победы знаменитой футбольной команды”.
4. “РЯБИНА-ДУБ” ИЛИ “МАГНОЛИЯ-КАМЕЛИЯ”?
Мы выехали пораньше: путь неблизкий – занимает три часа на микроавтобусе, похожем на нашу “Газель” (нас заранее, еще в России, предупредили по телефону наши организаторы, чтобы мы не брали с собой узких и длинных юбок, так как бесконечно придется спускаться – подниматься на высокую подножку). Таких белых автобусиков у принимающей организации – Миссисипского консорциума по международному развитию – несколько, на дверцах каждого – соответствующая аббревиатура MCID, которую мы должны были разыскивать на стоянках. Есть профессиональные водители, но при необходимости за руль может сесть любой работник MCID – все взаимозаменяемы. Мне хочется воспеть хвалу нашему постоянному водителю Джеймсу, который все время нашего пребывания преданно и безотказно помогал нам, справлялся с бытовыми проблемами в гостиницах, заботился о нас, таскал и грузил наш неподъемный багаж, выполнял наши просьбы и поручения.

А сегодня нас сопровождает внештатная переводчица Татьяна Кадалинская – умница, талантливая, выпускница Минского института культуры. Как она оказалась в Америке? – Выиграла в лотерею визу и американское гражданство и перевезла сюда семью.

За три часа пути Татьяна ответила на большую часть интересующих нас вопросов. В разговоре мы с ностальгией вспоминали, с каким увлечением погружались когда-то в романы Фолкнера “Шум и ярость”, “Свет в августе”, опубликованные в толстых журналах, какой интересной и неотъемлемой частью повседневной жизни были терпко пахнущие свежей типографской краской, неказистые на вид журналы.

Пейзаж за окном довольно однообразный, но хлопковые поля чередуются – с хвойными лесами! Несмотря на это, рельеф местности, ландшафты, растительность напоминает нашу среднеполосную. Конечно, сочетание осеннего (ноябрь на дворе!) буйства красок с пышным цветением камелий, пушистых сосен с иглами, как у дикобраза, и мясистых блестящих листьев магнолии, перемежающееся километрами полей с хлопковыми коробочками, пленяет и завораживает.

Музей-усадьба Фолкнера находится во владении университета штата Миссисипи, и не только усадьба, но и другие мемориальные места, связанные с именем Фолкнера и расположенные на земле, принадлежащей университету, хотя большинство музеев в штате Миссисипи – в ведении Департамента Истории и Архивов, где проходила наша стажировка. Есть частные музеи: в день праздника Хэллоуин мы познакомились с музеем исламской культуры в Джексоне. В историческом городке Виксбург на одной улице расположены частные музеи – кукол и оловянных солдатиков с панорамой последних сражений южан и северян.

Среди прочих буклетов и рекламных изданий, мы получили университетский путеводитель “Страна Фолкнера”. Фолкнер приобрел большой дом в стиле Greek Revival – Греческого Возрождения – в 1930 году. Американские поместья часто имеют названия, образованные с использованием имен цветов и деревьев: Шиповник, Камелия, Вязы. Флокнер проявил и уважение к традиции, и оригинальность: его усадьба называется “Rowan Oak” – “Рябина-Дуб” (очень по-русски, не так ли?). Правда, ни рябин, ни дубов мы не встретили – все камелии да магнолии! Он прожил в “Rowan Oak” до конца своей жизни очень продуктивно – написал двадцать четыре произведения, а до того – только пять. Кульминацией стало присуждение ему Нобелевской премии в 1950 году. “Rowan Oak” был семейным поместьем до смерти Фолкнера в 1962 году, а в 1972-ом его дочь Джилл продала дом с садом университету.

Двухэтажный белый дом с непременными колоннами и портиком по фасаду, французскими окнами с зелеными рифлеными ставнями был построен перед началом Гражданской войны на четырех акрах земли в Оксфорде – тогда крошечной пограничной колонии – полковником Шегогом из Теннеси, отличавшимся весьма крутым нравом и непредсказуемым поведением.

Так же, как в советском изложении истории когда-то точкой отсчета была Октябрьская революция, здесь, на юге Америки, свой исторический рубеж – война Севера против Юга.

Большинство историко-культурных памятников в Миссисипи относится к тому же периоду – либо это здания постройки 1840-1850-х годов, либо “очевидцы” военных действий, либо поля сражений.

Фолкнер был очарован историей усадьбы, которая стала его личным миром, реальным и воображаемым. Его творческое сознание питали рассказы индейцев и бывших беглых рабов, старых вояк, китайцев, расписывающих фарфор, к которым присоединялись его личные воспоминания о наступлении на юге времен выбора между традиционным укладом жизни и современным путем развития.

Будучи человеком нелюдимым и склонным к одиночеству, Фолкнер в годы своей растущей популярности находил здесь спасение и приют, не допуская посторонних – журналистов, непрошеных визитеров и зевак – в свое убежище. Тем не менее в поместье всегда находила приветливый прием ребятня – его многочисленные племянники и племянницы. Получивший известность писатель поселился здесь в 1931 году с женой Эстеллой, ее двумя детьми от первого брака – Малькольмом и Викторией. Через несколько лет родилась его собственная единственная дочь Джилл. Детей Фолкнер развлекал короткими рассказами собственного сочинения, пугая их привидением Джудит Шегог, похороненной под старой магнолией в саду.

Считая “Рябину-дуб” своей крепостью, Фолкнер отдавал ей очень много времени и сил, приспосабливая дом под нужды растущей семьи: он сам размыл и оштукатурил заново стены библиотеки, в первое время заменявшей ему кабинет, сам выполнил полки с запирающимися ящиками внизу, чтобы хранить охотничьи ружья и патроны, пряча их от детей. В 1952 году Фолкнер наконец пристроил собственный писательский кабинет, по беленым стенам которого графитным и красным карандашом написан сюжет одного из будущих романов – “Притча”. План близок к сценарной технике – ведь литературная карьера Фолкнера началась с работы сценаристом в Голливуде. Часто Фолкнер любил печатать на пишущей машинке, подаренной его матерью (ею он пользовался все годы жизни в поместье), в патио, куда вели два французских окна из столовой.

Спальня Фолкнера говорит о его вкусах и занятиях. На камине – фотокамеры и нашивка с номером 64 – с ним Уильям выиграл лошадиные скачки в Вирджинии. На полках книги разнообразного содержания – от биографий до детективов. Сапоги наездника сохранились как свидетельство его любви к прогулкам на открытом воздухе.

К сожалению, главным словом, сопровождавшим нас на протяжении всей поездки, было слово “быстрее”: фотографировать – быстрее, на ходу, некогда выстраивать кадр! Общаться с американскими коллегами – быстрее, мы не успеваем на очередную важную встречу! Покупать сувениры – быстрее, не задумываясь, у нас по программе уже следующее мероприятие!

Кроме неудовлетворенной потребности “остановиться, оглянуться”, ощущалась потребность в движении, в ходьбе пешком, в общении с природой. Американцы пешком не ходят – даже от здания церкви до лужайки при церкви, где был запланирован пикник с прихожанами для общения с русскими гостями, мы, например, доехали на машине. Ходить пешком не принято: это не только нарушение правил поведения, но иногда и провоцирование инцидентов.

Помню, в городе Порт Гибсон мы вымолили право пройти пешком два квартала всей группой до следующего объекта показа: чудный осенний день, ласковое солнце, кругом такая красота! Суббота. Город – безлюден.

Жуткое впечатление производит и деловой центр американского города по окончании присутственных часов. Эти кварталы просто вымирают. Ни души. В этом районе нет даже ни одного продуктового магазинчика – а зачем?!! Здесь никто не остается на ночь.

Несколько раз мы оказывались ночью на машине в центре города в тех местах, где проходили стажировку днем: рядом с Капитолием, зданием суда… И хотелось скорее выбраться из этого места, поехать туда, где супермаркеты работают круглосуточно и где есть какая-то жизнь. Впечатление было просто фантастичным: город мертв. Во всех этих высоких домах никого нет, никто сонно не дышит, не бормочет во сне. Эту фантасмагоричность по-своему ощутили и практичные американцы: в США сейчас начала реализовываться программа “Вернуть центр американских городов к бывшим стандартам”.
Поскольку в путешествии хочется не просто получить информацию, но и насладиться процессом общения с незнакомой культурой, вжиться в другой мир, дать волю воображению, осмыслить увиденное – не хватало “люфта”, все события были слишком плотно пригнаны друг к другу. Возможно, это как раз особенность американского менталитета, которую нам наглядно продемонстрировали – отсутствие созерцательности, тяга к деятельности в чистом виде?

Однако в поместье “Рябина-дуб” директор проявил подчеркнутое внимание к российским коллегам, разрешив вжиться в атмосферу дома и представить себя одним из многочисленных обитателей усадьбы: посидеть в кресле Фолкнера, поиграть на его рояле, попечатать на машинке, сфотографировать все, что посчитаем интересным. Любопытно, что демонстрируются даже подсобные помещения: кухня со старомодным холодильником, кладовка; этим создается иллюзия жилого дома.

Единственное, чего не хватило, – это хотя бы коротенького рассказа о литературной деятельности Фолкнера и особенностях его творчества: отсутствие литературоведческих комментариев показалось непривычным для подготовленного слуха русского экскурсовода и филолога. В России музейные работники строили бы рассказ о писателе иначе. А здесь приходилось напоминать себе, что речь идет о писателе, а не об удачливом фермере: быт, хозяйство, и, как и во всех других дальнейших экскурсиях, очень много сведений о том, что и сколько стоит. Должна оговориться: возможно, американский коллега следовал движениям души самого автора – критики говорят, что Фолкнер был в некоторой растерянности от собственного успеха и зачастую выдавал себя за простого фермера, а не за всемирно известного писателя.

В течение многих лет Фолкнер своими руками благоустраивал дом и поместье, прикупая все новые участки земли после успешной продажи очередного бестселлера, пристраивал новые комнаты, мастерил мебель, разбивал цветники и зеленые лабиринты. Как и бывший хозяин усадьбы, мы, гости, были очарованы ею. Особенно садом – таким ухоженным, спланированным с такой любовью и фантазией, так затейливо! День был жаркий и ласковый, пахло разогретой хвоей… Перед поездкой нам сообщили, что в Миссисипи погода в ноябре – как у нас ранней осенью, но весь месяц простояла жара около + 30 (по Фаренгейту – больше 80). Местные жители заверили нас, что погоду эту привезли мы из России: такого ноября у них не было уже сто лет.

Так и тянуло побродить по зеленым лабиринтам, насладиться непривычной природой, посидеть на скамейке под магнолией…
На многих миссисипских сувенирах изображен цветок магнолии, символ штата Миссисипи, как и само дерево магнолии. Есть лавки, торгующие только вещичками с изображением магнолий – тарелочки, магнитики, колокольчики, брелочки, закладки для книг. Прекрасный символ: цветок очень наряден, чудесно пахнет – сужу по аромату духов с таким названием, потому что во время нашего пребывания магнолия уже не цвела – все-таки был ноябрь, и мы полюбовались лишь листьями – толстыми, огромными и блестящими, как у фикуса. Да и сам цветок огромный. Однако посчастливилось посмотреть на другое экзотическое для нас дерево – камелию – в цвету. Ради этих минут мы и отказались от запланированного обеда.

Поразительно, что опекает все это хозяйство всего один сотрудник – он и директор, и научный работник, и экскурсовод – мистер Уильям Гриффин, или просто Уильям – все, кто нас принимал, представлялись просто по имени и просили звать их именно так. Остальную работу выполняют волонтеры. Смотрителей нет совсем. Как в таком обширном помещении директор обходится без охраны экспозиции и здания? Мы тут же получили ответ на практике. Уильям был с нами наверху, когда звякнул дверной колокольчик, известив, что пришли посетители. Он спустился, предложил путеводитель, показал порядок осмотра – и снова вернулся к “почетным гостям”, оставив пожилую пару смотреть музей самостоятельно. Американцы настолько законопослушны, что директор уверен: никаких эксцессов не будет!

Кстати, во время общения с американцами мы не раз задавали друг другу вопросы: что больше всего поразило нас при встрече с другой стороной. Я ответила, что меня как профессионала больше всего удивило, что в Америке! музеи! обходятся! без смотрителей! No security! А американцы отвечали, что их больше всего поражают наши знания – причем в области их родной истории и литературы.

…И все-таки к празднику Хэллоуин мистер Гриффин приготовил забавный трюк, учитывая неизбывное любопытство несовершенного человека. Дверь в кладовку под лестницей была прикрыта неплотно. Поскольку трогать разрешается все, мы потянули ее на себя – и в страхе отпрянули: оттуда раздались громкие вопли и выглянула тыквенная голова с горящими глазами! Довольный произведенным эффектом, Уильям признался, что целый день потратил на устройство ловушки для любопытных, и был счастлив, что “сработало”.

… Визит завершился тем, что Уильям Гриффин предложил нам с Еленой Алексеевной работу в его музее. И даже для наших семей нашел дело – сыграть повседневную жизнь многочисленных жильцов этого гостеприимного и веселого дома – пристанища великого американского писателя Уильяма Фолкнера…

Спасибо мистеру Гриффину за то, что уделил нам столько благожелательного внимания и своего времени!