Творчество Бернарда Шоу, проблематика пьесы

Россия, Санкт-Петербург

РГПУ им. А.И. Герцена

Бакалавр 2 года обучения

Английский театр второй половины 19 века был заполнен незначительными, «хорошо сделанными» пьесами, где сентиментально-любовная линия обычно приводила к счастливому концу, а какое-либо социальное обличение было просто немыслимым. Свою борьбу за новую драму Шоу начал с пропаганды творчества норвежского писателя Ибсена. Им был организован ряд лекций, посвященных наиболее прогрессивным писателям эпохи – Льву Толстому, Тургеневу, Золя. В 1892 году появилась первая пьеса Шоу “Дома вдовца”, которая хотя и провалилась, но вызвала много шума.

В течение восьми лет (с 1892 по 1899 г) создаются три блестящих драматических цикла: «Неприятные пьесы», «Приятные пьесы» и «Пьесы для пуритан». Десять пьес, разнообразных по жанру и тематике, были пронизаны чувством саркастического гнева по адресу буржуазных фарисеев, стремлением сорвать маски с «добродетельных» столпов общества и семьи. Они были объединены и новаторским методом драматурга – его настойчивым и смелым обращением к парадоксу, к постоянному выворачиванию наизнанку прописных истин, к аргументированной и острой дискуссии. Главная цель этих пьес Б. Шоу – осмеяние и обличение английского общества и мирового воинствующего империализма во всех его проявлениях.

Пьесы Бернарда Шоу отвечают важнейшему требованию, предъявляемому прогрессивному театру: театр должен стремиться «изображать природу человека как «поддающуюся изменению и зависящую от классовой принадлежности». Шоу интересовала связь характера человека и его общественного положения. Это особенно доказывает тот факт, что коренную перестройку характера он сделал главной темой пьесы «Пигмалион». После громадного успеха этой пьесы история Элизы, превращенной профессором фонетики Хиггинсом из уличной девчонки в светскую даму, сегодня известна даже больше, чем греческий миф. Пигмалион – это легендарный царь Кипра, влюбившийся в им самим же созданную статую девушки. Очевидно намерение, которое преследовал Шоу, назвав пьесу именем мифического царя, которое должно напоминать о том, что Элиза Дулиттл была создана Альфредом Хиггинсом так же, как Галатея Пигмалионом. Человек создается человеком - таков урок этой пьесы Шоу.

Первой проблемой, которую Шоу решает в пьесе, стал вопрос «является ли человек изменяемым существом». В пьесе девушка из восточного Лондона, со всеми уличными чертами характера, превращается в женщину с чертами характера дамы высшего общества. Чтобы показать, как радикально можно изменить человека, Шоу выбрал переход из одной крайности в другую. Если такое изменение человека возможно в короткое время, то зритель должен понять, что возможно и любое другое изменение человеческого существа.

Второй важный вопрос пьесы - что дает человеку правильное произношение? Достаточно ли научится правильно говорить, чтобы изменить социальное положение? Вот что на этот счет думает главный герой профессор Хиггинс: «Если бы вы знали, как это интересно - взять человека и, научив его говорить иначе, чем он говорил до сих пор, сделать из него совершенно другое, новое существо. Ведь это значит - уничтожить пропасть, которая отделяет класс от класса и душу от души».

Как постоянно подчеркивается в пьесе, диалект лондонского востока несовместим с существом леди, так же как и язык леди не может вязаться с существом простой девушки-цветочницы из восточного района Лондона. Когда Элиза забыла язык своего старого мира, для нее закрылся туда обратный путь. Таким образом, ее разрыв с прошлым был окончательным.

Бернард Шоу уделял много внимания проблемам языка. У пьесы, кроме того, была еще одна серьезная задача: Шоу хотел привлечь внимание англичан к вопросам фонетики. Он боролся за создание нового алфавита, который больше соответствовал бы звукам английского языка, чем ныне существующий, и который мог бы облегчить задачу изучения этого языка иностранцами. В «Пигмалионе» Шоу соединил две одинаково волнующие его темы: проблему социального неравенства и проблему классического английского языка.

Один из тезисов пьесы гласит, что человеческий характер определяется совокупностью отношений личности, а языковые отношения являются лишь ее частью. В пьесе этот тезис конкретизируется тем, что Элиза наряду с занятиями языком учится еще и правилам поведения. Следовательно, Хиггинс объясняет ей не только то, как надо говорить на языке леди, но и, например, как пользоваться носовым платком.

Если Элиза не знает, как пользоваться носовым платком, и если она противится принять ванну, то любому зрителю должно быть ясно, что изменение ее существа требует также изменения ее повседневного поведения. Форма и содержание речи, образ суждения и мыслей, привычные поступки и типичные реакции людей приспособлены к условиям их среды. Субъективное существо и объективный мир соответствуют друг другу и взаимно пронизывают друг друга.

Автору было важно показать, что все качества Элизы, которые она раскрывает как леди, можно уже обнаружить в цветочнице как естественные способности или что качества цветочницы можно затем снова обнаружить в леди.

Тезис о наличии природных способностей и их значении для создания характеров самым убедительным образом демонстрируется на примере пары Хиггинс-- Пикеринг. По своему социальному положению оба они джентльмены, но Пикеринг и по своему темпераменту джентльмен, в то время как Хиггинс расположен к грубости. Эти различия и общность обоих персонажей постоянно демонстрируются их поведением по отношению к Элизе. Если Хиггинс с самого начала обращается с ней грубо, невежливо, бесцеремонно, то Пикеринг, напротив, - врожденный джентльмен, и в обращении с Элизой всегда проявляет такт и исключительную вежливость. Так как никакие обстоятельства не объясняют эти различия в поведении, зритель должен предположить, что, наверное, все же имеется нечто вроде врожденных склонностей к грубому или деликатному поведению. Для предупреждения ложного вывода, будто грубое поведение Хиггинса по отношению к Элизе обусловлено исключительно существующими между ним и ею социальными различиями, Шоу заставляет Хиггинса вести себя заметно резко и невежливо также и среди ему равных. Однако при всей врожденной склонности к бесцеремонному высказыванию правды, Хиггинс не допускает в обществе таких грубостей, какие можно наблюдать при его обращении с Элизой. Когда его собеседница миссис Эйнсфорд Хилл по своей ограниченности полагает, что было бы лучше, «если б люди умели быть откровенными и говорить то, что думают», Хиггинс протестует восклицанием «Упаси бог!» и возражением, что «это было бы неприлично».

Характер человека определяется не непосредственно средой, а через межчеловеческие отношения и связи. Человек - чувствительное, восприимчивое существо, а не пассивный предмет, которому можно придать любую форму. Какое значение Шоу придает этому вопросу, подтверждается выдвижением его в центр драматического действия.

Вначале Элиза для Хиггинса кусок грязи, который можно завернуть в газету и выбросить в мусорный ящик. Вымытая и одетая Элиза становится не человеком, а интересным подопытным предметом, на котором можно производить научный эксперимент. За короткое время Хиггинс сделал из Элизы графиню, так он выиграл свое пари, что стоило ему большого напряжения. То, что Элиза сама участвует в этом эксперименте, до его сознания - как, впрочем, и до сознания Пикеринга - не доходит вплоть до наступления открытого конфликта, который образует кульминацию пьесы. К своему удивлению, Хиггинс должен в заключение констатировать, что между ним и Пикерингом, с одной стороны, и Элизой - с другой, возникли человеческие отношения, которые не имеют ничего общего с отношениями ученых к своим объектам.

Зритель понимает, что Элиза сделалась леди не благодаря тому, что ее научили одеваться и говорить как леди, а благодаря тому, что она вступила в человеческие отношения с леди и джентльменами в их среде.

«Леди отличается от цветочницы не тем, как она себя держит, а тем, как с ней себя держат». Эти слова принадлежат Элизе. По ее мнению, заслуга в превращении ее в леди принадлежит Пикерингу, а не Хиггинсу. Хиггинс ее лишь дрессировал, учил правильной речи и т. д. Это способности, которые можно легко приобрести и без посторонней помощи. Вежливое обращение Пикеринга произвело те внутренние перемены, которые отличают цветочницу от леди.

Объяснение концовки «Пигмалиона» очевидно: желательным является не превращение жителей трущоб в леди и джентльменов, а превращение их в леди и джентльменов нового типа, чувство собственного достоинства которых основывается на их собственном труде. Элиза в стремлении к труду и независимости является воплощением нового идеала леди, который ничего общего не имеет со старым идеалом леди из аристократического общества. Она не стала графиней, как об этом неоднократно вещал Хиггинс, но стала женщиной, сила и энергия которой вызывают восхищение.

Пьеса «Пигмалион» была написана в 1912-1913 годах. В этой пьесе Шоу использовал миф о Пигмалионе, перенеся его в обстановку современного Лондона. Если ожившая Галатея была воплощенной покорностью и любовью, то Галатея Шоу поднимает бунт против своего создателя. Непосредственная задача Шоу, как он всячески старался подчеркнуть в предисловии, - пропаганда лингвистики, и в первую очередь фонетики. Но это только одна из сторон интересной, многогранной пьесы. Это в то же время пьеса большого социального, демократического звучания - пьеса о природном равенстве людей и их классовом неравенстве, о талантливости людей из народа. Это и психологическая драма о любви, которая по ряду причин почти превращается в ненависть. И, наконец, это пьеса гуманистическая, показывающая, как бережно и осторожно нужно подходить к живому человеку, как страшен и недопустим холодный эксперимент над человеком. Обаяние и незаурядность Элизы Дулиттл мы чувствуем уже в первых действиях, когда она еще говорит на нелепом уличном жаргоне. Только произношение отличает уличную цветочницу от герцогини, но Элиза не собирается становиться герцогиней. Галатея восстает против своего создателя со всей силой оскорбленной и негодующей души. Шоу сумел в своей пьесе осветить вопрос о социальном неравенстве людей. Образованная Элиза остается такой же нищей, какой она была, когда торговала цветами. Прибавилось только трагическое сознание своей нищеты и безграничного неравенства между людьми.