СОЦИАЛЬНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ И МЕЖЭТНИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ*

Естественно, что к их числу относятся и национальные отношения — вид социальных отношений, в которые вступают этнические группы (нации, народности, племена) и отдельные индивиды как представители этих групп. Безусловно, задача социальной психологии — изучение не столько реальных социальных отношений самих по себе, сколько их отражения в сознании людей. Однако, поскольку на уровне больших групп социальные факторы более непосредственным образом детерминируют процесс психического отражения, проводя социально-психо-логический анализ взаимодействия между большими группами, необходимо учитывать реальные социальные (национальные) отношения.

Из большого числа проблем взаимовлияния коммуникативных процессов и социальных отношений выберем лишь один пример, связанный с национальными отношениями.

* Общение и оптимизация совместной деятельности/Под ред. Г.М. Андреевой, Я. Яноушека. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. С. 242-250.

204

<...> Впервые термин «социальный стереотип» ввел в употребление У. Липпман в 1922 г. в книге «Общественное мнение». Вслед за Липпманом, который считал одной из основных характеристик стереотипов неточность, а часто и ложность содержания, в 20—30-е годы они чаще всего интерпретировались как прямая «дезинформация», «совокупность мифических представлений» и т.д. Ложность настолько прочно стала ассоциироваться с понятием «стереотип», что был даже предложен новый термин «социотип» для обозначения стандартного, но истинного знания о социальной группе. Лишь начиная с 50-х годов получила распространение гипотеза О. Клайнберга о наличии в стереотипах некоего «зерна истины». Затем особенно большое внимание стало уделяться так называемым «гипотезам контакта», согласно которым чем при более благоприятных условиях протекает контакт между группами, чем дольше и глубже они взаимодействуют и шире обмениваются индивидами, тем выше удельный вес реальных черт в содержании стереотипов.

Хотя проблема истинности содержания стереотипов остается до сих пор, по существу, нерешенной, не вызывает сомнения, что социальные стереотипы вовсе не сводятся к «совокупности мифических представлений» — они всегда отражают некоторую объективную реальность, пусть и в искаженном или трансформированном виде. Как отмечал А.Н. Леонтьев, образ может быть более адекватным или менее адекватным, более или менее полным, иногда даже ложным, но мы всегда его «вычерпываем» из объективной реальности. Большинство отечественных авторов в отличие от точек зрения, преобладающих за рубежом, определяют социальный стереотип именно как образ социального объекта, а не просто как мнение об этом объекте, никак не обусловленное объективными характеристиками последнего и всецело зависящее от воспринимающего «стереотипизирующего» субъекта.

Тем не менее проблема соотношения субъективных и объективных детерминант содержательной стороны стереотипа по-прежнему остается одной из самых актуальных и требующих дальнейшего исследования. Но и сейчас можно сказать, что детерминанты содержательной стороны стереотипов кроются в фактах социального, а не психологического порядка: в реальных особенностях стереотипизируемой и сте-реотипизирующей групп и в отношениях между группами (например, в межэтнических отношениях внутри многонационального государства).

То, что реальные межэтнические отношения оказывают воздействие на содержание стереотипов, не требует особых доказательств. Сила этого воздействия может быть наглядно продемонстрирована на примере неоднократно описанного феномена «зеркального образа». Он заключается в том, что члены двух конфликтующих групп (причем изучались именно этнические группы) приписывают идентичные положительные черты себе, а идентичные пороки — противникам. В настоящее время даже в западной социальной психологии все большее

205

распространение получает точка зрения, согласно которой «содержание стереотипов скорее результат, чем причина существующих межгрупповых отношений».

В западной социальной психологии в основном исследуются такие компоненты межэтнических отношений, которые связаны с «глубиной», «продолжительностью» и т. п. контактов между группами. В многочисленных эмпирических исследованиях было доказано, например, что контакты ведут к изменению стереотипов, причем не столько в направленности стереотипа, сколько в степени его благоприятности или не благоприятности. Предпринимаются попытки установить зависимости и связи между отдельными «измерениями» стереотипов и переменной, получившей наименование «информированность» (осведомленность) о стереотипизируемой группе, хотя полученные результаты и оказались не столь однозначными, как предполагалось. В какой-то мере это связано с тем, что сама информированность понимается то, как наличие межличностных контактов между представителями различных групп, то, как косвенные контакты через средства массовой коммуникации. Главная же причина неоднозначности полученных результатов состоит, на наш взгляд, в том, что западным исследователям свойственна переоценка влияния межличностных контактов на основные характеристики стереотипов, в то время как социальные межэтнические отношения ими не учитываются или психологизируются. <...>

Роль межэтнических отношений в формировании и функционировании стереотипов можно понять лишь с учетом характера этих отношений, их социально обусловленных форм: сотрудничества или соперничества, доминирования или подчинения. Именно от характера отношений зависит направленность и степень благоприятности стереотипов, а при значительном изменении характера отношений эти параметры меняются вплоть до полного слома прежних стереотипов. Примеров такого воздействия можно привести множество и на основании результатов зарубежных исследований. У студентов из Принсто-на, стереотипы которых по отношению к десяти этническим группам

206

Эта закономерность проявляется и при исследовании воздействия характера межэтнических отношений и на другие параметры стереотипов. Представляется очевидным, что наиболее высокими будут согласованность и отчетливость взаимных стереотипов соперничающих групп, так как в этом случае внутри каждой группы проявится потребность размежеваться с «врагами». Наоборот, если группы сотрудничают между собой, стереотипы будут менее согласованны и менее отчетливы, ведь при подобном характере отношений внутригрупповой фаворитизм нивелируется и не столь явно проявляется одна из основных функций стереотипов — функция защиты групповых ценностей. <...>

Хотя здесь затронуты лишь некоторые «измерения» стереотипов, но очевиден общий вывод о том, что на все параметры стереотипов самым непосредственным образом влияет именно объективный характер социальных межэтнических отношений, которые строятся на основе положения групп в обществе. Это касается и содержания стереотипов, хотя, как уже отмечалось, вопрос о соотношении воздействия на содержание стереотипов характера межэтнических отношений, а также особенностей стереотипизируемых и стереотипизирующих групп остается открытым. Из этого следует, что при социально-психологическом анализе этнических, как и любых других социальных стереотипов, необходим учет социальных факторов, прежде всего социальных отношений общества. Мы уже указывали на то, что и на Западе в настоящее время все более широкое распространение получает точка зрения о прямом воздействии межгрупповых отношений по крайней мере на содержание стереотипов. Особенно большое значение социальным факторам в возникновении и распространении стереотипов придавал английский психолог А. Тэшфел. В одной из своих последних работ он интерпрети-ровал стереотипизацию как категоризацию социальных объектов, которая отличается от категоризации объектов физического мира имен-

207

Анализ влияния межэтнических отношений на приписываемые этническим группам и их отдельным представителям стереотипы позволяет вернуться к другой стороне проблемы: воздействуют ли стереотипы на межэтнические отношения? Если под воздействием понимать не только изменение межэтнических отношений, но и их сохранение, то признание за стереотипами функции сохранения отношений между группами фактически утвердительно отвечает на этот вопрос. Действительно, наличие стереотипов, особенно стереотипов согласованных, отчетливых и эмоционально окрашенных, в какой-то мере способствует стабильности существующих отношений (в том числе межэтнических). Однако было бы ошибкой поддерживать психологи-заторскую по своей сути точку зрения о том, что соотношение между стереотипами и межгрупповыми отношениями находится в состоянии «циркулярного взаимовлияния». В истории социальных наук уже были попытки доказать активную роль стереотипов в воздействии на межэтнические отношения и даже решить при помощи их «улучшения» самые широкие международные проблемы. Например, исследование, проведенное в 1947 г. в девяти странах под эгидой ЮНЕСКО, было основано на совершенно утопической идее, что если люди будут лучше осведомлены о стереотипах как часто об ошибочных и всегда неполных образах собственной и других наций и эти образы будут заменены на более точное знание о народах, то это в свою очередь приведет к ослаблению международной напряженности. Этой программой ЮНЕСКО и в дальнейшем было стимулировано значительное количество исследований, ни одно из которых, естественно, к ослаб-

лению международной напряженности не привело. <...> В действительности очевидным является воздействие стереотипов не на межэтнические отношения как разновидность социальных отношений, а на межличностные отношения представителей различных этнических групп и в конечном счете на их совместную деятельность в малых группах и коллективах. В этих условиях многие стереотипы при перенесении на конкретных партнеров по совместной деятельности оказывают на нее негативное влияние. Также и разрушение негативного стереотипа может в определенной мере «улучшить» отношение к конкретному представителю другой группы у его партнеров по совместной деятельности. Однако такие локальные изменения стереотипов не определяют изменения характера межэтнических отношений общества в целом.

Сложность изучения стереотипов во многом проистекает как раз из-за того, что функционируют они на двух уровнях отношений: и на межгрупповом, и на межличностном. Стереотипы находятся в сложной диалектической взаимосвязи, с одной стороны, с социальными межэтническими отношениями, а с другой — с межличностными отношениями представителей этнических групп. Поэтому перспективой дальнейших исследований должно стать отнесение двух подходов к анализу этнических стереотипов с учетом как воздействия на них характера межэтнических отношений, так и их воздействия на межличностные отношения в многонациональных малых группах.

* Не отрицая при этом «индивидуальных» функций, предложенных еще У. Липпманом: систематизации и защиты ценностей.

208

* Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Психология малой группы: Теоретический и прикладной аспекты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. С. 5—34, 72—83.

209

14-7380

ственного ее понимания, диктовавшего акцентирование тех или иных сторон группового процесса, иногда выбираемых априори, чаще же выявляемых чисто эмпирическим путем. <...>

Вероятно, наиболее демонстративно отмеченная тенденция обнаруживает себя в работе М. Шоу. Рассмотрев более полутора десятков определений малой группы, он расклассифицировал их по следующим шести категориям в зависимости от подчеркиваемых разны-ми авторами моментов групповой жизни: 1) с точки зрения восприятия членами группы отдельных партнеров и группы в целом, 2) с точки зрения мотивации членов группы, 3) с точки зрения групповых целей, 4) с точки зрения организационных (структурных) характеристик группы, 5) с точки зрения взаимозависимости и 6) взаимодействия членов группы.

Интересно, что сам М. Шоу, основывающийся в трактовке груп-пы на последнем из выделенных им моментов, определяет группу как «двое или более лиц, которые взаимодействуют друг с другом таким образом, что каждое лицо влияет и подвергается влиянию каждого другого лица». Вместе с тем он считает, что, хотя взаимодействие есть существенный признак, отличающий группу от простого скопления людей, тем не менее важен и ряд других ее характеристик, а именно: 1) некоторая продолжительность существования, 2) наличие общей цели или целей, 3) развитие хотя бы рудиментарной групповой структуры. К ним следует добавить и такое отличительное свойство группы, как осознание входящими в нее индивидами себя как «мы» или своего членства в группе. <...>

Конечно, если рассматривать малую группу, так сказать per se, как некую изолированную от мира данность, функционирующую по особым, только ей присущим законам, в таком случае изложенные выше представления о ней следует признать вполне оправданными. Если же, однако, исходить из иного понимания малой группы, трактуя ее прежде всего как малую социальную группу, т.е. как элементарное звено структуры социальных отношений, как своеобразную функциональную единицу в системе общественного разделения труда, в этом случае речь должна идти о принципиально ином определении. Наиболее лапидарный и вместе с тем точный и емкий его вариант предложен, на наш взгляд, Г.М. Андреевой: «Малая группа — это группа, в которой общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов». <...> Поэтому здесь мы считаем целесообразным подчеркнуть лишь следующее. Любые социально-пси-хологические характеристики группы (структурные, динамические, собственно феноменологические) должны преимущественно отражать именно признаки группы как целостной микросистемы социальных и психологических отношений. В особенности это относится к характеристикам сложившейся группы как «совокупного субъекта». Но даже и в тех случаях, когда речь идет всего лишь о первичных этапах ста-

210

новления группы, разворачивающегося посредством взаимодействия отдельных ее членов, сопряжения их индивидуально-психологичес-ких особенностей, акцент в анализе должен быть сделан на поиске и раскрытии собственно группового начала.

Размеры малой группы. Выбор определения малой группы связан с вопросом о ее размерах, традиционно обсуждаемым многими авторами. Принято говорить о нижнем и верхнем количественных пределах груп-пы. Согласно разделяемому нами мнению большинства исследователей, малая группа «начинается» с диады, хотя при этом в литературе справедливо обращается внимание на несколько «усеченный» характер внутригрупповых отношений в такого рода микрообщности. <...>

Что же касается верхнего количественного предела малой груп­пы, т.е. максимально возможного ее объема, то мнения специалистов на этот счет значительно расходятся.

На наш взгляд, абсолютно правы те исследователи, которые при рассмотрении обсуждаемого вопроса делают акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики, т.е. на соответствии объема группы требованиям реализации ее основной общественной функции, справедливо полагая, что если группа задана в системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно принять в исследовании как верхний». Нетрудно заметить, что подобное рассуждение отражает изложенное выше понимание малой группы, исходя из ее базовой характеристики как целевого функционального звена социальной системы, своеобразной единицы предписанной ей деятельности.

Малая группа и коллектив

<...> Коллектив есть особое качественное состояние малой группы, достигшее высокого, а по мнению отдельных авторов — наивысшего уровня социально-психологической зрелости, имея в виду степень развития ее социальных и психологических характеристик.

Такое понимание коллектива ведет к формулированию ставшего почти трюизмом положения: всякий коллектив представляет собой малую группу, но не всякая группа может быть признана коллективом. <...> Правда, что касается эмпирической фиксации подобного движения [к коллективу], то она сопряжена с целым рядом трудностей как теоретического, так и методического плана.

В теоретическом плане чрезвычайно сложным моментом является операционализация многих называемых специалистами признаков коллектива, перевод их с общеописательного языка на язык собственно групповых значений, без чего неосуществима тонкая (не поверхностная, как это имеет место в настоящее время) градация форм групповой жизни в их движении к подлинно коллективистским проявлен-

211

14*

ям. Отмеченная трудность усугубляется, как будет показано далее, еще и тем обстоятельством, что между исследователями до сих пор имеются расхождения, причем порой значительные, и в понимании сущности группового процесса, и в определении тех или иных групповых характеристик. Имеющиеся разночтения, несомненно, препятствуют продуктивности теоретической работы и одновременно сказываются на конструировании необходимого методического инструментария, ставя под сомнение адекватность предлагаемых измерительных средств. Не-удивительно поэтому, что вопрос диагностики уровней развития малой группы все еще относится к разряду критических, а исследователи кол-лективообразования, пытаясь эмпирически представить дифференцированную картину процесса, нередко вынуждены оперировать понятиями типа «высокий уровень развития коллектива», «низкий уровень развития коллектива» или «высокий уровень группового развития», «низкий уровень группового развития» и т.п.

Классификация малых групп

Предлагаемая ниже классификация опирается на уже имеющиеся разработки и не претендует быть исчерпывающей. Группы классифицируются по нескольким различающимся между собой основаниям и по дихотомическому принципу.

Прежде всего выделим оппозицию лабораторные— етественные группы. К первым относятся группы, специально создаваемые для выполнения экспериментальных заданий в лабораторных условиях; ко вторым — группы, функционирующие в реальных жизненных ситуациях. Принципиальное различие между группами обоих типов состоит в том, что в первом случае речь идет, как правило, о группах, укомплектованных случайными лицами (приглашенные добровольцы, испытуемые) на время эксперимента и с его окончанием прекращающих свое существование — так называемые «пятидесятиминутные», по выражению М. Шоу, группы. Во втором случае имеются в виду преимущественно сложившиеся группы с определенной историей, нередко характеризующиеся довольно высоким уровнем социально-психологического развития. <...>

Другая интересующая нас оппозиция: организованные (по иной терминологии — формальные, официальные) — спонтанные (или неформальные, неофициальные) группы. Те и другие относятся к категории естественных групп. Первые из них представляют собой элементарные ячейки социальной организации, возникновение которых обусловлено необходимостью реализации соответствующих организационных функций. Иными словами, их появление вызвано нуждами организации и ею задано. Вторые зарождаются непроизвольно, стихийно, как в недрах организованных групп, так и вне их, в процессе общения индивидов, являясь результатом взаимных психологических

212

(эмоциональных) предпочтений последних. Подчеркнем, однако, что различие между группами обоих типов характеризуется известной относительностью. <...>

В основание следующей рассматриваемой оппозиции — открытые — закрытые группы — положена степень открытости, доступности группы влиянию окружающей ее социальной среды, общества. В современном мире практически почти любая малая группа является открытой, что следует хотя бы из обсуждавшегося выше ее определения. Тем не менее мы вынуждены сказать «почти» и отнюдь не случайно. Время от времени обнаруживается существование групп, которые, вероятно, в той или иной мере можно отнести к категории закрытых вследствие их «вырванности» из мира людей, утраты, порой в течение длительного времени, как это случилось, например, с семьей старообрядцев Лыковых из документальной повести В. Пескова «Таежный тупик», даже минимальных связей с ним.

Для целей нашего последующего анализа малые группы полезно расклассифицировать также, исходя из фактора продолжительности их существования, на стационарные и временные. Причем к последним относятся не обязательно только лабораторные, но и естественные группы. <...>

И наконец, укажем еще на одну очень часто встречающуюся в литературе классификацию малых групп, в соответствии с которой они подразделяются на группы членства и референтные группы. Основанием для подобного деления является степень значимости группы для индивида с точки зрения его ориентации на групповые нормы и ценности, влияния группы на систему его установок. Так, группа может рассматриваться просто как место пребывания индивида в социуме, далекое от его установок и ценностных ориентации. В таком случае речь идет всего лишь о группе членства. Возможно, однако, существование группы иного типа, чьи нормы и ценности индивид разделяет, соотнося с ней свои установки. Причем делает это вне зависимости от членства в данной конкретной группе. Здесь мы говорим о референтной группе. <...>

Изложенное понимание термина «референтная группа» несколько отличается от первоначальной его трактовки, предложенной много лет назад Г. Хайменом, полагавшим, что референтная группа должна обязательно находиться где-то за пределами группы членства. В действительности же, и об этом свидетельствуют эмпирические факты, группы обоих типов порой совпадают, но, как справедливо замечают при этом специалисты, «из большого числа известных человеку групп лишь немногие выступают для него в качестве референтных». Одним из наиболее интересных является вопрос о функциях референтной группы. Согласно Г. Келли, выделяются две функции: сравнительная и нормативная. Суть первой из них состоит в том, что принятые в груп-пе стандарты поведения, установки и т.п. выступают для индивида в качестве неких образцов, «систем отсчета», на которые он опирается

213

в своих решениях и оценках. По мнению специалистов, эта функция несет в себе элемент социального влияния, оказываемого на человеческое познание и притязания. Что же касается нормативной функции, то она позволяет выяснить, в какой мере поведение индивида соответствует нормам группы. Роль этой функции весьма существенна в плане регуляции группового поведения, в особенности когда действия отдельных членов отклоняются от принятых групповых стандартов. Как полагает Г. Келли, обе указанные функции часто, но отнюдь не всегда осуществляются одной и той же группой.

В целом же подчеркнем, что такое свойство группы, как референт-ность, имеет прямое отношение к интегративным процессам в ней, способствуя сохранению ее целостности и стабильности, последую-щему воспроизводству в качестве единицы общественной жизнедея-тельности. <...>

жүктеу/скачать 3.31 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: