В. А. Сухомлинский Сердце отдаю детям Издание четвертое Издательство «Радянська школа» Киев 1973

Зима... Какие прекрасные возможности для воспитания развития детей кроются в этой замечательной поре. Глубоко заблуждаются те, кто считает периодом оздоровления детей только лето. Если не использована для укрепления здоровья зима — с умеренными морозами, мягкими, обильными снегами, то и лето не принесет пользы. Я приучал малышей быть на морозе, дышать чистым морозным воздухом.

Утром мы шли в школьную теплицу встречать восход солнца, которое окрашивало в алый цвет причудливые узоры на замерзших стеклах в коридоре теплицы. На каждом стеклышке наше воображение рисовало удивительные миры: мы видели фантастических зверей, таинственные горные ущелья, облака, цветы. Здесь, у замерзших стекол, дети создали не одну сказку. Здесь они учились читать, о чем я расскажу позже.

Встретив солнце, ребята открывали дверь из коридора в теплицу и вступали в мир цветов. Зимой у нас в одной из теплиц цветут хризантемы. У каждого ребенка здесь был свой цветок — свой друг. Дети поливали цветы. Это были радостные минуты: в маленьких капельках загоралась радуга, дети с восхищением смотрели на нее, мечтали о лете... Здесь родилась сказка о солнечном мосте — золотой радуге.

После каждой метели, когда обновлялось белое покрывало земли, мы шли смотреть на снежные сугробы в школьном саду. Удивительный это мир — снежные сугробы; такой же таинственный и неожиданный, как и облака. В причудливых сугробах дети находили и сказочные терема на вершинах неприступных гор, и застывшие морские волны, и белого лебедя, и серого волка, и хитрую лису. Однажды природа как будто специально для нас создала сказочный корабль — с парусами и капитанским мостиком, с якорем и пиратами, всматривающимися вдаль. Несколько дней подряд, пока ветер и солнце не разрушили корабль, мы ходили смотреть на него. А вечером дети собирались в школе, чтобы послушать мой рассказ о пиратах и добрых людях — освободителях слабых и несправедливо обиженных, о борьбе добра и зла, о победе правды над несправедливостью.

В сильный холод мы не ходили на прогулки. Если мороз был небольшой, дети находились на воздухе. А когда наступила оттепель, у нас начался настоящий праздник. Пионеры помогли нам построить снежный городок. Из снежных плит сложили убежище, получилось что-то похожее на пещеру. И здесь отдыху и труду тоже сопутствовали сказка и игра. Мы играли в полярников. Я рассказывал детям сказки о великом ледяном безмолвии. В них переплеталась фантастика с подлинными, героическими подвигами человека. С грустью расставались малыши со своим убежищем, растаявшим под лучами солнца.

Дважды зимой мы ездили в лес, один раз автомашиной и один раз на лошадях. Легкий морозец обжигал щеки, но никто не жаловался на холод. Дни, проведенные в зимнем лесу, навсегда остались в памяти детей. Мы слушали музыку зимнего леса, наблюдали за жизнью птиц. В лесном овраге нашли незамерзающий источник. Грелись у костра, варили кашу. Любовались красотой вечерней зари, на наших глазах менялась окраска ветвей, покрытых снегом, они были то бледно-розовые, то оранжевые, то багровые, то фиолетово-голубые. Сказка о Солнышке обогатилась новыми образами, захватившими детей своей фантастической необычностью и красотой. Здесь мы составили стихотворение, в котором дети передали свое впечатление о зимнем лесе. Катя, любуясь красотой сосны, одетой в снежный наряд, сказала:

— Сосна спит.

Зина нарисовала более яркий образ:

— Сосна уснула до лета...

— Сосна уснула до весны, — сказал Сережа, и все почувствовали напевность этих слов. Детям хотелось продолжить мысль товарища.

— Ей снятся, снятся, снятся сны, — произносит кто-то из ребят.

Сосна уснула до весны,

ей снятся, снятся, снятся сны, —

пели мальчики и девочки, переживая чувство гордости от того, что сами сложили песню. Этот зимний вечер открыл передо мной целый мир духовных богатств ребенка. Я окончательно утвердился в убеждении: учить думать, развивать умственные силы и способности детей надо непосредственно у источника мысли и слова.

Кто из малышей не любит лепить снежную бабу, кататься на салазках! При умеренном морозе в тихую погоду, особенно когда ярко светило солнце, мы проводили целые дни на воздухе. На окраине села устроили ледяную горку. Деревянные и металлические сани нас не удовлетворяли — недостаточно быстро они скользили, и мы сделали десятка два ледяных салазок: брали солому, смешивали с навозом, обливали водой, придавая этим сооружениям форму гнездышка. Салазки были совершенно безопасны.

Мне вспомнилось собственное детство... Мы нашли колесо от телеги, вставили ось в прорубь на пруду, лед сковал ось, и колесо превратилось в ледяную карусель. Дети, держась за палки, привязанные к колесу, скользили по зеркальной поверхности пруда. В этих играх и забавах проходили целые дни. Слабенькие дети — Саня, Володя, Катя, Костя — стали румяными, краснощекими.

Своеобразная красота зимней природы особенно ярко раскрывалась перед ребятами в тихие безоблачные морозные вечера. Мы стояли где-нибудь в саду, смотрели на алую зарю, ожидали первых звездочек. Озаренные вечерним светом, снега казались розовыми, потом — светло-фиолетовыми. В эти минуты чувства, охватившие детей, выражались в слове и музыкальной мелодии. Припоминались мелодии народных песен, созвучных неповторимой красоте. Очарованные, мы шли в школу, разжигали огонь в печке и пели песни.

В тихое зимнее утро дети любовались зарей. Они стояли молча, созерцая красоту. Им хотелось найти слова, чтоб выразить свое восхищение. Я помогал в поисках слова. Каждая находка пробуждала не только радость, но и была новым зарядом мыслительной энергии.

ПЕРВЫЙ ПРАЗДНИК ЖАВОРОНКА

Зимой у клеток птичьей и звериной «лечебниц» мы мечтали о теплом весеннем дне, когда наши маленькие друзья полетят в голубое небо, попрыгают в рощу. И вот настал долгожданный праздник. Через день после того, как в небе появился первый жаворонок, мы вынесли клетки с птицами и зверюшками на вершину кургана. Степь звенела птичьими голосами. Ребята открыли клетки — и жаворонок, дятел, иволга, заяц оказались на воле. Вот наш жаворонок уже поет в небе; вот он уже устремился к земле... Мы стоим, очарованные красотой, и переживаем радость от того, что сохранили жизнь живым существам.

В эти мгновенья в моем представлении рисовалось будущее: каждый год мы приходим на вершину кургана, чтобы отметить праздник жаворонка.

Праздник жаворонка стал как бы рубежом, отделяющим весну от лета. Дети считали для себя честью спасти жизнь птенца. У каждого ребенка появился свой «уголок жизни и красоты». Образ жаворонка, неповторимая мелодия, звенящая над залитыми солнцем полями, — все это навсегда вошло в духовный мир детей. Ребята с нетерпением ожидали праздник еще и потому, что с этим днем связывались волнения художественного творчества: вместе е матерями они делали из белого пшеничного теста маленьких жаворонков, ласточек, скворцов, снегирей, сорок, соловьев, синичек и приносили свои изделия в школу. Дети воплощали в свои маленькие создания чувство любви к природе, каждый ребенок по-своему выражал свое представление о красоте.

Осенью ребята с грустью прощались с перелетными птицами. Это грусть, облагораживающая человеческое сердце. Без нее нет доброты.

КАК МЫ УЧИЛИСЬ ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ

Расскажу о том, как малыши учились читать и писать. Всё то, о чем будет идти речь, не рассматривайте, дорогой читатель, как новый метод обучения грамоте. Я не задумывался над научным обоснованием нашего творчества,— а это именно творчество детей, воспитательная работа, помогающая обучению,— и далек от мысли, что оно может в какой-то мере заменить методы обучения грамоте, проверенные десятилетиями. Это творчество, родившееся среди полей и лугов, в тени дубрав и под горячим степным ветром, на заре летнего дня и в зимние сумерки.

Я уже не один год думал: каким трудным, утомительным, неинтересным делом для ребенка становится в первые дни его школьной жизни чтение и письмо, как много неудач постигает детей на тернистом пути к знаниям — и всё оттого, что учение превращается в чисто книжное Дело. Я видел, как на уроке ребенок напрягает усилия, чтобы различить буквы, как эти буквы прыгают у него перед глазами, сливаются в узор, в котором невозможно разобраться. И в то же время я видел, как легко запоминают дети буквы, слагают из них слова, когда это занятие озарено каким-то интересом, связано с игрой, и что особенно важно, когда от ребенка никто не требует: обязательно запомни, не будешь знать, — плохо тебе будет.

С первых дней школьной жизни на тернистом пути учения перед ребенком появляется идол — отметка. Для одного ребенка он добрый, снисходительный, для другого — жестокий, безжалостный, неумолимый. Почему это так, почему он одному покровительствует, а другого тиранит — детям непонятно. Ведь не может 7-летний ребенок понять зависимость оценки от своего труда, от личных усилий — для него это пока еще непостижимо. Он старается удовлетворить или — на худой конец — обмануть идола и постепенно привыкает учиться не для личной радости, а для отметки. Я далек от намерения вообще изгнать отметку из школьной жизни. Нет, без отметки не обойтись. Но она должна прийти к ребенку тогда, когда он уже будет понимать зависимость качества своего умственного труда от личных усилий, затраченных на учение.

И самое главное, что, на мой взгляд, требуется от отметки в начальной школе, — это ее оптимистическое, жизнерадостное начало. Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в двойке и единице кнут, которым можно подстегивать ленивую лошадь, а в четверке и пятерке пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут и пряник. Двойка и единица — это очень острый и тонкий инструмент, который у мудрого, опытного учителя начальных классов всегда лежит в запасе, и он им никогда не пользуется. Если хотите знать в начальной школе этот инструмент для того и должен существовать, чтобы им никогда не пользоваться. Педагогическая мудрость воспитателя в том и заключается, чтобы ребенок никогда не потерял веры в свои силы, никогда не чувствовал, что у него ничего не получается. Каждая работа должна быть для ученика хотя бы маленьким продвижением вперед. Семилетний малыш, только что переступивший порог школы, еле научившийся различать а и б, вдруг получает двойку. Он не понимает, в чем дело, и вначале даже не испытывает ни горечи, ни тревоги. Он просто ошеломлен. «В изумлении останавливается подчас разумный ребенок перед агрессией язвительной седовласой глупости», — писал Януш Корчак. «Уважайте детское незнание» — эти слова польского педагога запомнились мне на всю жизнь. Лишь тогда, когда учитель овладеет самой высокой мудростью человековедения — умением уважать детское незнание, двойка будет самым острым, самым тонким, но никогда не применяющимся в начальной школе инструментом.

За несколько лет до рождения «Школы радости» произошло такое событие. Мы пошли с маленькими детьми — 6-летними дошкольниками — в рощу, расположились на опушке, и я стал рассказывать о бабочках и жуках. Наше внимание привлек большой рогатый жук, ползавший по траве. Несколько раз он пытался подняться в воздух, и все не мог оторваться от травы. Малыши изучили насекомое во всех его деталях. Передо мною лежал альбом, и я нарисовал жука. Кто-то из детей попросил подписать. Я подписал большими печатными буквами — ЖУК. Любопытные малыши начали повторять это слово и рассматривать буквы, которые были для них рисунками. Кто-то повторил эти буквы-рисунки на песке, кто-то сплел слово из стебельков травы. Каждая буква что-то напоминала ребятам: например, в букве ж они увидели нашего жука-неудачника в то время, когда он, расправив крылышки, пытался взлететь... Через несколько месяцев я пошел на урок к тем же ребятам — они уже учились в школе. Учительница жаловалась: трудно с чтением. Надо же было случиться такому совпадению: как раз на этом уроке изучали букву ж. Лица детей расцвели в улыбке, в классе послышалось жужжанье: малыши повторяли слово жук, выделяя ж. Потянулись вверх руки, учительница с недоумением услышала, что все дети могут написать слово жук. Каким радостным, веселым был этот урок... Это был для меня один из уроков, которые жизнь преподала педагогике.

И вот теперь в «Школе радости» я вспомнил об этом. Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества. Этот мир должен окружать ребенка и тогда, когда мы хотим научить его читать и писать. Да, от того, как будет чувствовать себя ребенок, поднимаясь на первую ступеньку лестницы познания, что он будет переживать, зависит весь его дальнейший путь к знаниям. Просто страшно подумать, что эта ступенька становится для многих малышей камнем преткновения. Присмотритесь к жизни школ, и вы увидите, что именно в период обучения грамоте многие дети теряют веру в свои силы. Давайте же подниматься, дорогие коллеги, на эту ступеньку так, чтобы дети не чувствовали усталости, чтобы каждый шаг к знаниям был гордым взлетом птицы, а не усталой ходьбой обессилевшего путника, изнемогающего под непосильной ношей за спиной.

Я стал проводить с детьми «путешествия» к истокам слова: открывал ребятам глаза на красоту мира и в то нее время стремился донести до детского сердца музыку слова. Я добивался того, чтобы слово было для ребенка не просто обозначением вещи, предмета, явления, но несло в себе эмоциональную окраску — свой аромат, тончайшие оттенки. Важно было, чтобы дети вслушивались в слово, как в чудесную мелодию, чтобы красота слова и красота той частицы мира, которую это слово отражает, пробуждала интерес к тем рисункам, которые передают музыку звуков человеческой речи — к буквам. Пока ребенок не почувствовал аромата слова, не увидел его тончайших оттенков — нельзя вообще начинать обучение грамоте, и если учитель делает это, то он обрекает дитя на тяжелый труд (ребенок в конце концов преодолевает эту тяжесть, но какой ценой!).

Процесс обучения письму и чтению будет легким при условии, если грамота станет для детей ярким, захватывающим куском жизни, наполненным живыми образами, звуками, мелодиями. То, что ребенок обязан запомнить, прежде всего должно быть интересным. Обучение грамоте надо тесно связывать с рисованием.

В «путешествия» к истокам слова мы шли с альбомами и карандашами. Вот одно из наших первых «путешествий». Я поставил целью показать детям красоту и тончайшие оттенки слова луг. Мы расположились под склонившейся над прудом вербой. Вдали зеленел освещенный солнцем луг. Говорю детям: «Посмотрите, какая красота перед нами. Над травой летают бабочки, жужжат пчелы. Вдали — стадо коров, похожих на игрушки. Кажется, что луг — это светло-зеленая река, а деревья — темно-зеленые берега. Стадо купается в реке. Смотрите, сколько красивых цветов рассыпала ранняя осень. Прислушаемся к музыке луга: слышите тонкое жужжанье мушек, песню кузнечика?»

Я рисую луг в своем альбоме; рисую коров и гусей, рассыпавшихся, как белые пушинки, и еле заметный дымок, и белое облачко над горизонтом. Дети очарованы красотой тихого утра и тоже рисуют. Я подписываю рисунок: «Луг». Для большинства малышей буквы — это рисунки. И каждый рисунок что-то напоминает. Что же? Стебелек травы. Перегнул стебелек — и получился рисунок Л. Сложил 2 стебелька — вот и новый рисунок — У. Дети подписывают рисунки словом луг. Потом мы читаем это слово. Чуткость к музыке природы помогает детям почувствовать звучание слова. Запоминается начертание каждой буквы, дети вкладывают в каждый рисунок живое звучание, и буква легко запоминается. Рисунок слова воспринимается как что-то целое, слово читается — это чтение является не результатом длительных упражнений по звуковому анализу и синтезу, а сознательным воспроизведением звукового, музыкального образа, соответствующего зрительному образу, только что нарисованному детьми. При таком единстве зрительного и звукового восприятия, проникнутого богатством эмоциональных оттенков, вложенных и в зрительный образ и в музыкальное звучание слова — одновременно запоминаются и буква и маленькое слово. Дорогой читатель, это не открытие какого-то нового метода обучения грамоте. Это практическое осуществление того, что доказано наукой: легче запоминается то, что не обязательно запомнить; эмоциональная окраска воспринимаемых образов играет исключительно большую роль в запоминании.

Единство зрительного образа, звучания и эмоциональной окраски слова ни в коей мере не игнорирует самостоятельного, отдельного звукового анализа. Наоборот, вслушиваясь в звучание слова луг, дети выделяют в нем каждый звук, понимают, что слово состоит из отдельных звуков и каждому звуку соответствует буква.

Через несколько дней — новое «путешествие». Мы приходим утром в школьный сад, встречаем солнце. Трава на лужайке, листья на деревьях, гроздья винограда, желтые груши и сизые сливы — все усыпано капельками росы. В каждой капельке горит солнечная искорка. Искорки исчезают в одном месте и появляются в другом. Как будто одни капельки солнце выпивает, а другие рассыпает. Но это так кажется. Искорка появляется в капельке росы тогда, когда солнце освещает ее. Но куда же девается роса? Одни капельки испаряются, другие медленно скатываются по стебелькам травы вниз, их выпивает земля. Если бы не было росы, трава и цветы засохли бы. Потом мы смотрим на сверкающие капельки росы на цветках астр, настурций, канн, роз. Я рисую стебелек травы, цветок настурции, солнце и капельки росы с горящими искорками. Дети тоже рисуют. Под картинками ставим подпись: «Роса». Эти буквы напоминают детям солнце, капельки Росы. Читаем буквы-рисунки. Каждый ребенок по-своему рисует буквы, передавая в нарисованном свои представления об окружающем мире. Вот Сережа говорит товарищам:

— Это капелька росы висит на стебельке травы,— так он представляет букву Р. — Скоро она скатится на землю.

Эта капелька ждет — не дождется солнца, — такой видит мальчик букву О. — А в этой капельке уже горит солнечная искорка. — Сережа еще раз обводит карандашом контуры буквы С.

Предлагаю каждому ребенку нарисовать стебелек травы с капельками росы. Дети подписывают свои рисунки словом роса. Это легко сказать: дети нарисовали и подписали. Для них и рисунок и подпись — это целый мир образов, звуков, красок, чувств. Каждая буква в сознании ребенка) связывается с наглядными образами, поэтому легко запоминается и все слово, и каждая буква.

В течение нескольких дней мы снова и снова любуемся капельками росы, снова и снова рисуем и подписываем. И каждый новый рисунок — это не очередное упражнение, а творчество. Со словом роса наше творчество связано на протяжении двух-трех недель. Каждый ребенок несколько раз рисует тот стебелек или ту веточку, которая ему нравится, вслушивается в звучание слова, выделяет в нем отдельные звуки, обозначает их буквами. Сходство букв с предметами окружающего мира — это по существу фантазия, сказка, творчество детей.

Я пишу на обложке альбома заглавие: «Наше родное слово». «Этот альбом мы будем хранить много лет, — говорю детям, — пока вы не закончите школу и не станете взрослыми людьми. У каждого из вас будет свой альбом с рисунками и словами, а это наш общий альбом».

Шли дни и недели, мы совершали все новые и новые «путешествия» к истокам живого слова. Особенно интересным было знакомство со словами село, бор, дуб, ива, лес, дым, лед, гора, колос, небо, сено, роща, липа, ясень, яблоня, облако, курган, желуди, листопад. Весной мы посвящали «путешествия» словам цветы, сирень, ландыш, акация, виноград, пруд, река, озеро, опушка, туман, дождь, гроза, заря, голуби, тополь, вишня. В альбом «Наше родное слово» каждый раз рисовал свою картинку тот ребенок, у которого слово пробуждало самые яркие представления, чувства, воспоминания. Никто не оставался равнодушным к красоте родной речи; уже к весне 1952 г., то есть месяцев через 8 после начала нашей работы, дети знали все буквы, писали слова и читали.

Здесь надо предостеречь от попыток механического заимствования опыта. Обучение чтению и письму по этому методу — творчество, а всякое творчество не терпит шаблона. Заимствовать что-то новое можно только творчески.

Очень важно то, что перед детьми не ставилась обязательная задача выучить буквы, научиться читать. На первую ступеньку познания ребята поднимались в процессе игры; их умственная жизнь одухотворялась красотой, сказкой, музыкой, фантазией, творчеством, игрой воображения. Дети глубоко запоминали то, что взволновало их чувства, очаровало красотой. Меня поражало горячее желание многих ребят не только словами выразить свои переживания, но и написать слова.

Однажды мы спрятались в лесной сторожке от дождя. Гремел гром, вспыхивали стрелы молний. На землю посыпались маленькие бусинки града. Они и после дождя некоторое время лежали на зеленой траве. Выглянуло солнце из-за тучи, и маленькие градинки стали зелеными. Дети вскрикивали от восхищения: как это красиво! На другой день малышам захотелось нарисовать то, что они видели вчера. А Юра, Сережа, Шура, Галя даже подписали свои рисунки. Они уже хорошо читали, и я увидел их первые сочинения. Вот они: «Туча рассыпала на траве град», «Белые градинки в зеленой траве», «Солнышко растопило белые градинки», «Гром высыпал белые градинки».

На этом примере я еще раз убедился: чем ближе дети к первоисточнику мысли и слова — к окружающему миру, тем богаче и выразительнее будет их речь. Я верил, что скоро все мои малыши будут составлять сочинения-миниатюры. Моя уверенность оправдалась летом 1952 г. В одном из уголков школьной усадьбы был посеян мак. Я повел детей тогда, когда маковые стебельки вспыхнули сотнями разноцветных огоньков. Красота пробудила в детских сердцах волну радостных переживаний. Мы долго любовались цветками, слушали жужжание пчел. На следующий день пришли в этот уголок с альбомами и цветными карандашами. Дети рисовали, я рассказывал им сказку о маковом зернышке, о том, как радуга подарила ему красоту семи цветов. Многие дети захотели словами выразить свое восхищение и написали яркие, выразительные сочинения: «Цветет маковый коврик» (Таня), «Маковый коврик покрыл землю» (Нина), «Зацвели маки, радуется солнышко» (Зина), «Жужжат пчелы над маковым ковриком» (Галя), «Солнышко рассыпало по земле цветки: синие, розовые, красные, голубые» (Лариса), «Мохнатый шмель в голубых лепестках» (Сережа), «Колышутся цветы на тонких стебельках» (Шура), «Солнышко играет в маковых цветочках» (Коля), «Упали с неба голубые лепестки, зацвел коврик на земле» (Катя). Эти сочинения с рисунками дети перенесли из своих альбомов в альбом «Наше родное слово».

Живым ключом, яркими образами играло воображение детей во время наших «путешествий» к подсолнечникам, к цветущему полю гречихи. Чем больше волновала детей красота окружающего мира, тем глубже запоминались буквы, хотя эта цель никогда не выдвигалась на первое место. Я все больше убеждался, что образное видение мира и стремление передать чувство красоты словом — это душа и сердце детского мышления. Детское мышление — художественное, образное, эмоционально насыщенное мышление. Чтобы ребенок стал умным, сообразительным, надо в раннем детстве дать ему счастье художественного видения мира.

Какие неисчерпаемые ключи фантазии, творчества, живой мысли открываются в детском сознании, когда ребенок видит и чувствует прекрасное! Я никогда не забуду одного из наших «путешествий» к истокам живого слова. В летний день мы пошли на колхозную пасеку. Дед-пасечник угостил нас свежим медом, холодной ключевой водой. Дети сели под яблоней, любовались красотой цветущего поля гречихи. Пчелы, возвращаясь в ульи после полета в степь, кружились над маленьким ручейком с холодной ключевой водой и тихо жужжали. «Они рассказывают друг другу о цветах и рощах, о гречихе и подсолнечнике, о ярких маковых головках и синих цветочках клевера»,— говорили дети.

Пройдет 5 лет, мои малыши станут учениками 4 класса, я предложу им написать сочинение-сказку «О чем жужжат пчелы», и незабываемые впечатления этого июньского дня выльются в яркие образы, в живой поток мыслей. Да, то, что полюбилось в раннем детстве, никогда не забывается. Пусть же в годы детства навсегда запечатлится в сознании ребят красота родного слова, окружающего мира. Пусть первый шаг на крутой и нелегкой лестнице знаний будет одухотворен красотой!

По мере того как дети овладевали грамотой, в их духовную жизнь все больше входила книга. Мы создали маленькую библиотечку книжек-картинок. К сожалению, в книжных магазинах не удалось найти ничего хорошего, и мне самому пришлось рисовать и писать книжки. Первой книжкой-картинкой, которую я нарисовал, была украинская народная сказка о Деде Морозе, злой мачехе, доброй падчерице и ленивой дочери. Книжка получилась немаленькая — свыше 30 страниц, на каждой из которых картинка и несколько предложений (иногда одна фраза). К весне 1952 г. большинство детей умело бегло читать. Особенно хорошо читали Варя, Коля, Галя, Лариса, Сережа, Лида. Вот мы сидим на лужайке, кто-нибудь из детей открывает книжку-картинку и читает... Это не просто чтение слов и составление из них предложений. Это творчество. Читая сказку, ребенок как бы уходит в мир, изображенный на рисунках. Интонации его чтения передают тончайшие оттенки чувств и стремлений доброго Деда Мороза, злой мачехи, трудолюбивой и сердечной падчерицы, ленивой и бездушной дочери. Дети глубоко переживают то, о чем читают: ненавидят зло, радуются торжеству добра.

И вот что интересно: ребята десятки раз читали сказку, и тем не менее всегда слушали с большим интересом. Я вспоминал озабоченность педагогов: почему дети читают так монотонно, невыразительно? Почему в детском чтении редко можно услышать эмоциональную окраску? Потому что во многих случаях чтение отрывается ох духовной жизни, от мыслей, чувств и представлений детей. Ребенка волнует одно, а читает он о другом. Чтение обогащает жизнь детей лишь при условии, когда слово затрагивает сокровенные уголки их сердец.

Мы стали создавать новые книжки-картинки. Картинки рисовали Юра, Сережа, Катя, Лида, Люба, Лариса. Не было ни одного ребенка, которому не хотелось бы рисовать. Трудности овладения грамотой преодолевались главным образом благодаря интересу к рисованию.

Летом 1952 г. дети начали читать небольшие печатные Детские книжки: народные сказки в обработке Л. Толстого и коротенькие рассказы из «Родного слова» К. Ушинского, стихи А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, Т. Шевченко, Леси Украинки, И. Франко. Как-то прочитав из «Родного слова» К. Ушинского стихотворение «Дети, в школу собирайтесь», малыши тут же запомнили его. Радуясь этому, я с тревогой думал о неуклюжих стихотворениях, Которыми изобилуют многие книги для чтения, начиная с букваря. Сухие, написанные канцелярским языком стихи, скорее убивают поэтическое чувство, чем воспитывают любовь к слову.

Каждой своей удачей, каждой трудностью я делился с учителями. Подготовка дошкольников к обучению в 1 классе стала коллективной заботой педагогов начальных классов нашей школы. В творческом опыте учителей М. Н. Верховининой, Е. М. Жаленко, Р. К. Зазы, А. А. Нестеренко, В. С. Осьмак, В. П. Новицкой с каждым годом все больше совершенствуются, углубляются методы воспитания, точнее внеклассной и внешкольной воспитательной работы, способствующие единству умственного развития детей и приобретению ими элементарных практических умений, необходимых для того, чтобы успешно учиться. Среди этих умений на первом месте стоит чтение.

Уже в течение нескольких лет учителя, приступающие к воспитанию дошкольников, достигают того, что их питомцы к началу обучения в классе умеют читать. Это в значительной мере облегчает весь процесс обучения не только в начальных, но и в средних и старших классах. Наш многолетний коллективный опыт позволяет сделать очень важный вывод, касающийся роли беглого, выразительного, сознательного чтения в интеллектуальном развитии ребенка, в творческом умственном труде в процессе учения. «Этот вывод заключается в следующем: чем раньше ребенок начал читать, чем органичнее связано чтение со всей его духовной жизнью, тем сложнее мыслительные процессы, протекающие во время чтения, тем больше дает чтение для умственного развития. У ребенка, научившегося читать до 7 лет, вырабатывается очень ценное умение: его зрительное и мыслительное восприятие слова и части предложения опережает произношение вслух. Читая, ребенок не прикован к слову, он имеет возможность на какую-то долю секунды оторвать свой взгляд от книги и в это время думает, осмысливает, что будет сказано вслух. Таким образом, ребенок одновременно читает и думает, осмысливает, соображает.

Наш коллективный опыт, особенно опыт учителей Е. М. Жаленко и М. Н. Верховининой, убеждает в том, что именно такое беглое чтение является одним из важнейших условий сознательного учения.