Варианты вступительных экзаменов в 9 класс по русскому языку (диктант) моу «Физико-математический лицей»

В данном документе представлены варианты по русскому языку (диктанты) для 8-х классов, подобных вступительным экзаменам в «Физико-математический лицей»

Молоденький раненый жадно выглядывает из дверей, стоя на костылях, и, поймав сочувственные взгляды женщин, машет рукой. Паровоз с коротким свистком дергает вагоны, и эшелон не спеша проплывает мимо. А навстречу ему поторапливается другой состав. В распахнутых настежь дверях теплушек коротко стриженные головы, безусые молодые лица, рассыпанные по щекам веснушки цвета спелой ржи, молодые васильковые, карие, серые, притуманившиеся от горя глаза. Сыплются из карманов запасенные дома подсолнушки, дружно подхватывается разудалая песня.

Исчезает вдали паровоз, долго-предолго смотрят ему вслед бабы. Не на гулянку едут хлопцы – на войну. Напал на родную землю германец. Выставил, проклятый, закованную в железо стотысячную армию. Вот и поспешают они, молодые, наспех обученные новобранцы, чтобы сложить свои головы за Россию.

Между тем пассажирские вагончики, лязгая колесами, подвозят к станции дачников, и тут же подлетают экипажи и пролетки. Нехитрые вещи приезжих: чемоданы, картонки, алюминиевые ведра – выгружаются на платформу. Блестит начищенная сбруя на лошадях, и степенные кучера свысока поглядывают на встречающих.

Однако всем, несмотря на весну и безмятежную, мирную жизнь, чудятся гудки других, военных эшелонов.
Диктант, 8 класс
После дождя узкая, мощенная булыжником улочка словно серебряная речка, убегающая вдаль.

Настя скользит между прохожими. Ни витрины и прилавки со сверхизысканными ювелирными украшениями, ни крашеные рекламы – ничто не привлекает внимания девушки. Ее точеную фигурку облегает шелковое платье, сшитое искусной портнихой.

Чинно прогуливаясь по улице, шведы если не останавливаются у витрин, то, никуда не спеша, любуются фонтаном, расположенным неподалеку. Катят экипажи с чопорными кавалерами. Полицейский, массивный, как шкаф, спрятав под мышку резиновую дубинку, переводит на другую сторону престарелую шведку. Извозчики натягивают вожжи, и, уткнувшись мордой в грудь, лошади покорно выжидают.

Из-под крыши белого ларя, в котором томятся вареные сосиски, вырываются пряные запахи. Настя искоса посматривает на золотистые масленые тминные булочки на стойке, на горку слоеных, украшенных бело-розовым кремом пирожных и, кажется, пересчитывает деньги в кошельке.

Продавец уже рассчитывает, улыбаясь, на неплохую выручку, но нежданно-негаданно из-за угла навстречу Насте выходят знакомая женщина и какой-то коротко стриженный мужчина, небритый и наполовину седой. Пол - лица его прикрыто ультрамодной шляпой, сползшей набок.

Они, поторапливаясь, направляются к двухэтажному зданию, и Настя, словно боясь опоздать, спешит вслед за ними.

В огромном, недавно отремонтированном помещении шумно. Пришедшие, взволнованные предстоящей встречей, настроены по-праздничному. Свежий, нежный аромат тумана, принесенный на ослепительно рыжих Настиных волосах, смешивается с запахом чего-то неопределенного: то ли типографской краски, то ли свежевыкрашенных стен.
Диктант, 8 класс
Поутру бриллиантики росы на изжелта-зеленой траве как будто бессчетные бисеринки, рассыпанные по суконной скатерти. Сторожка стоит на берегу озера, за частоколом, и утренняя тишина не нарушается ни пением птиц, ни шелестом листвы. Кажется, природа спит спокойным сном, не отягощенным никакими заботами.

Под дощатым навесом безмятежно развалился лохматый длинноухий пес. Разомлевший от мягкого, ласкового утреннего солнца, он даже не поднимает головы, а лишь зевает мне вслед и шумно, по-стариковски вздыхает. Верно, сегодня ему и дела нет до его заклятых врагов – деревенских котов.

Между тем разномастные коты сидят повсюду: на крыше, под лестницей, на некрашеном заборе – и смотрят, не отрываясь, на кошелку с рыбой, повешенную на сучок старой дикорастущей яблони.

Время от времени то один, то другой плутишка подпрыгивает вверх, стараясь опрокинуть сумку, и, заметив пса, бросается наутек.

Я выхожу из дома, и коты, застигнутые врасплох, тотчас же разбегаются, застревают между кольями частокола и начинают отчаянно орать.

По осени сад засыпан золотисто-оранжевыми листьями. В двух махоньких комнатках становится светло, как в облетающем саду. Потрескивает печь, и пахнет яблоками и чисто вымытыми полами. Синицы рассаживаются на ветках, беззаботно щебечут и посматривают на подоконник, где лежит ломоть ржаного хлеба. За печкой заводит негромкую песню сверчок, и я ощущаю свою затерянность в этом огромном мире и воспринимаю ее как счастье.

Диктант, 8 класс
Все вокруг стало меняться не по дням, а по часам. Яблони и груши, всюду простиравшие сети кривых, корявых ветвей, закудрявились млечным снегом, и с каждым днем цвет этот становился все белее, все гуще и благовоннее.

Огромный старый клен, видный отовсюду, оделся свежей, мягкой зеленью. Вершины старинных лип на главной аллее тоже покрылись прозрачным узором юной листвы. И все это: макушка клена, акации, и кусты дикорастущей смородины, и подвенечная белизна яблонь и груш, растущих вперемежку, - поражало своей густотой, свежестью и новизной.

На чисто выметенном дворе от растительности стало как будто теснее. По целым дням были отворены настежь окна и двери во всех комнатах: в белом зале, в синей старомодной гостиной, в маленькой диванной, тоже синей и увешанной сплошь овальными миниатюрами.

Однажды, подремав после обеда, Митя вышел из дома и, никуда не спеша, пошел в сад. День был жаркий, тихий, и, проходя по мощенной булыжником дороге, Митя задевал белоснежные, торчавшие откуда-то исподнизу ветви. Цветы потихоньку осыпались, и земля между ними была сплошь усеяна блеклыми лепестками. В теплом воздухе чувствовался их сладковатый аромат. Иногда находило облачко, синее небо голубело, и теплый воздух и эти тленные запахи делались еще сильнее и слаще. И все время, по-дневному скучая, то там, то здесь цокал то один, то другой соловей.

Диктант, 8 класс
Отдохнув, артисты направились дальше. Они шли вдоль высокого берега моря, изредка мелькавшего меж деревьями. Мало-помалу тропинка спустилась вниз, соединившись с широкой дорогой, твердой, как камень. Здесь начинался великолепный парк. В его густой зелени были разбросаны уютные дачные домики. Яркая роскошь южной природы никак не трогала старика артиста, но пребывание в этих прелестных местах восхищало Сергея, прибывшего в этот привольный край впервые. Многочисленные растения с их твердыми и блестящими листьями, как будто лакированными, и ручьи, и водопады, и беседки, сплошь увитые виноградом, - все это было необыкновенно и не переставало поражать своей прелестью душу мальчика.

Они обошли весь дачный поселок и уже собирались сойти к морю. По левую сторону оставалась еще одна, последняя дача. Ее было не видно из-за высокой каменной стены. Над стеной возвышались, как длинные исчерна-серые веретена, запыленные кипарисы. Только сквозь чугунные ворота, похожие своей причудливой резьбой на кружево, можно было рассмотреть уголок свежего, как ярко-зеленый шелк, газона, круглые цветочные клумбы и вдали, на заднем плане, крытую сквозную аллею. Посередине газона стоял садовник, поливавший из длинного шланга розы. Он прикрывал пальцем отверстие трубы, и от этого в фонтане бессчетных брызг солнце играло всеми цветами радуги.

Сторожка стоит за плетеной камышовой изгородью, и мирное послеобеденное спокойствие не нарушается ни криком петуха, ни лаем собак. Кажется, селеньице спит крепким, не замутненным никакими думами сном.

На дощатом крылечке лежат два полуседых сибирских кота. Разомлевшие от сытного обеда и знойного, палящего солнца, они ворочаются, подергивая лапами, и, обессилев от жары, тяжело вздыхают. Верно, в дремоте им чудятся юркие, шустрые и неуловимые враги – мыши.

Неподалеку, рядом с разлапистой матово – зеленой лиственницей, зреют подсолнушки, и там же насыпано пшено для кур. Однако куры укрылись в тенечке, а здесь порхают веселые, озорные воробьи. На дереве пристроились почти невидимые за листвой синицы, с опаской поглядывающие на дремлющих котов. Впрочем, это совершенно не нужно. В такие жаркие, безветренные, горячие дни котов интересует лишь сон, и ничто иное.

Между тем то одна, то другая пичужка, осмелев, на лету выклевывает из подсолнуха приглянувшееся лакомое семечко и возвращается на ветку. А у пшена оказывается не кто иной, как подвижный воробьишка с глазками – бисеринками. Клюв у него маленький, сильный, и пшенные зернышки, будто бессчетные золоченые песчинки, разлетаются в стороны.

Летние цветы вышивают пестрый узор по желто-зеленому ковру палисадника, и он расцвечивается багрянцем и белизной.

Диктант, 8 класс

Вечер тихий, теплый, и, румяное, падает куда-то за белокаменный монастырь небо. Похожая на яичную скорлупу дощатая телега, переваливаясь с боку на бок, с хрустом перекатывается через железнодорожный переезд. Пассажир, веснушчатый, долговязый, в латаном - перелатаном пиджаке внакидку, сидит на грубой, неприятной на ощупь домотканой подстилке посередине деревянного кузовка, держа на весу плетенную из бересты кошелку. Все вокруг: близстоящие домики, давно не крашеные ставенки, распахнутые настежь и дворики с палисадниками, и полусгнившие крыши, и бакалейные лавки, никому не нужные, забитые наглухо, - озирает он сквозь очки с серебряными дужками. Извозчик сердито прищелкивает языком и покручивает в воздухе концами веревочных вожжей.

Плывут они по неукатанным колеям, не спеша, разминая сухие кочки грязи, и, волоча за собой ленивый желтовато-прозрачный половичок пыли, выезжают на песчаную дорожку, мягкую, как перина. По сторонам стелются наголо стриженные прямоугольники полей. Не убранные еще подсолнухи то тут, то там забегают в оголенные полосы. Из-за насыпи выглядывают круглые, как у цирка, крыши мастерских. Позади них бирюзовый заплатой прилип к небу соборный купол. Вдалеке все как будто в тумане, а вблизи, слева от дороги, стоит закопченная сторожка, по-видимому, брошенная. Однако старик сторож, прихрамывая, неспешно прогуливается взад-вперед, и вследствие хромоты движения его скованны и неуклюжи.

Через равнины и колеи, по выбоинам и кочкам, то поднимая пыль, то проваливаясь по кузов в грязь, едут они, усталые, к излучине реки.

Диктант 8 класс

Всего, конечно, за недолгий свой отпуск Сергей не мог ни увидеть, ни узнать, - слишком много странного, никак не вязавшегося с ожидаемым, встретило его не только в селе, но еще на ближних подступах к нему, когда он вышел из вагона на станции и, по обыкновению всех завидовцев, не направился прямо домой, а решил заглянуть к тетеньке Анне – на этот раз для того, чтобы получить первую и – он знал – самую обширную и достоверную информацию об односельчанах. Да и время было позднее; вечерние сумерки быстро сгущались, попутного транспорта теперь уже не будет; до Завидова семнадцать верст, не ближний свет, к тому же на руках офицера были два чемодана, отнюдь не до конца опорожненных у брата и сестры. Тетенькина же информация сгодится для того, чтобы, придя в село, не совершить какого – нибудь необдуманного поступка и не обронить какого - либо слова, способного не поврачевать, а, напротив, расшевелить, растеребить чью – то сильно пораненную душу, - а их на селе окажется немалое число таких – то душ.

Как и в довоенные годы, ни калитка, впускающая во двор, ни двери, ведущие в сумеречь сеней и в светлую горенку с земляным, всегда свежепобеленным полом, не были заперты, потому что хижина тетеньки более чем прежде, в худшую военную и тяжкую послевоенную пору, была для людей домом открытых дверей. Сергей подошел к нему в момент, когда хозяйка, ни капельки, с точки зрения офицера, не изменившаяся за эти шесть с половиной лет, вышла на низенькое, о двух ступенях, подгнившее крылечко, жалобно зароптавшее под ее ногами. Вслед за тетенькой из сеней выкатилась рыжая лохматая собачонка, взъерошила загривок, но, тут же вспомнив, что так на подворье гостей не встречают, уложила вздыбившуюся шерсть на место и приветливо замолола хвостом.
Диктант 8 класс
Бездумно наслаждаясь вернувшейся к ней жизнью, Аксинья испытывала огромное желание ко всему притронуться руками, все оглядеть. Ей хотелось потрогать почерневший от сырости смородиновый куст, прижаться щекой к ветке яблони, покрытой сизым бархатистым налётом, хотелось перешагнуть через разрушенное прясло и пойти по грязи, бездорожию, туда, где за широким логом сказочно зеленело, сливаясь с туманной далью, озимое поле.

Несколько дней Аксинья провела в ожидании, что вот-вот появится Григорий, но потом узнала от заходивших к хозяину соседей, что война не кончилась, что многие казаки из Новороссийска уехали морем в Крым, а те, которые остались, пошли на рудники.

К концу недели Аксинья твердо решила идти домой, а тут вскоре нашелся ей попутчик. Как-то вечером в хату, не постучавшись, вошел маленький сутулый старичок. Он молча поклонился, стал расстегивать мешковато сидевшую на нем грязную, распоротую по швам английскую шинель.

“Ты что же это, добрый человек, “здравствуйте” не сказал, а на жительство располагаешься?” – спросил хозяин, с изумлением разглядывая незваного гостя.

А тот проворно снял шинель, встряхнул ее у порога, бережно повесил на крюк и, поглаживая коротко стриженную седую бородку, улыбнулся.
Диктант 8 класс
Почтовая тройка быстро мчала лёгонькую таратайку. Из-под копыт разгорячившихся коней летел брызгами щебень и мелкая каменная пыль, но ямщик, наклонившись с облучка, ещё погонял и покрикивал. За ямщиком виднелась фигура в форменной фуражке с кокардой и штатском пальто. Хотя на ухабистой дороге таратайку то и дело трясло и подкидывало самым жестоким образом, но господин с кокардой не обращал на это ни малейшего внимания. Он тоже перегнулся и, по-видимому, тщательно следил за каждым движением лошадей, контролируя их и следя, чтобы ни одна не отставала. По временам он указывал ямщику, какую, по его мнению, следует подхлестнуть, иногда даже брал у него кнут и старательно, хоть и неумело, подхлестывал сам. От этого занятия, поглощавшего всё его внимание, он изредка только отрывался, чтобы взглянуть на часы.

Василий Иванович всё время, пока тройка неслась в гору, хохотал как сумасшедший. Но когда колокольчик, забившись отчаянно перед самым крыльцом, вдруг смолк, смотритель сидел уже на кушетке и как ни в чём не бывало курил свою сигару.

Несколько секунд со двора слышно было только, как дышат усталые лошади. Но вдруг дверь отворилась, в комнату вбежал новоприезжий. Это был господин лет тридцати пяти, небольшого роста, с несоразмерно большой головой. Широкое лицо, с выдававшимися несколько скулами, прямыми бровями, слегка вздернутым носом и тонко очерченными губами, было почти прямоугольным и дышало своеобразной энергией.

Диктант 8 класс

Я уже представил вам, благосклонные читатели, некоторых моих соседей, позвольте же мне теперь познакомить вас еще и с генерал-майором Аполлоном Иннокентьевичем Хвалынским.

Представьте себе человека высокого, когда-то стройного и в самой, как говорится, поре. Правда, некогда правильные и приятные черты лица его, в свое время, по-видимому, очень красивого, огрубели, щеки обвисли, и весь он теперь кажется несколько расплывчатым и как-то осевшим.

Человек он добрый, но понятия и привычки у него донельзя странные. Например, подходит к нему небогатый сосед-помещик; Хвалынский обязательно посмотрит на него чуть-чуть искоса, помолчит, напыжится, начнет не произносить, а уцедить сквозь зубы, и похож он в это время на самца перепела.

Хлопотун он и выжига страшный, а хозяин плохой, и хозяйничает у него управитель. Говорят, состоял он в молодые годы адъютантом у какого-то значительного лица, но на войне не бывал, и о военных его подвигах и доблестях никто ничего не слыхал.

Хорош бывает Хвалынский на больших званых обедах. Обеды – его стихия, и тут он совершенно в своей тарелке, располагая возможностью проявить себя, что называется, вовсю. С нескрываемым удовольствием, заражая других, пьет любые вина. В начале обеда он придерживается чувства собственного достоинства, говорит мало и немногословно, ни от кого и ниоткуда не ожидая особого внимания. Но провинциальные обеды обычно не слишком долго бывают сдержанными.

Диктант 8 класс

Позавчера мы стали поспешно собираться в дорогу. Неожиданно пришло письмо о болезни бабушки, и мать наша тотчас же решила вместе со всеми детьми навестить её и попотчевать чем-нибудь вкусненьким. Мы сызмала привыкли к различным, часто чересчур неожиданным путешествиям и только искренне радовались чудесной перемене в нашей скучной и уединенной жизни.

Братец и сестрица, плотно укутанные, нетерпеливо ожидали, когда их отнесут в наглухо закрытую дощатую кибитку. Наскоро одевшись и на ходу дожевывая бутерброд с аппетитно поджаренной яичницей, я бегом бросился к возку. Матушка заботливо осмотрела наше одеяние и не спеша уселась сама. Лошади, позванивая серебряными бубенчиками, тронулись в путь.

Ветер набело замел снегом недавно ещё расчищенные дороги. Мы продвигались вперед чрезвычайно медленно, мало – помалу. Время от времени наш извозчик искоса поглядывал на совершенно непроторенные тропы, всё чаще поднимал голову вверх, откуда непрестанно низвергались целые вороха рассыпчатого снега.

Вдруг вокруг нашей кибитки всё так бешено закружилось, понеслось, как будто кто – то незваный и непрошеный, не видимый никому, завладел всем необъятным пространством вокруг и теперь зловеще праздновал удачу. Неожиданно наше слюдяное оконце сорвалось с крючка и распахнулось настежь. Вмиг вся внутренность возка была сплошь завалена снегом. Снег, казалось, лез отовсюду: извне, изнутри, из-под пола. Продырявленное, оконце было не в состоянии защитить нас от безжалостного ветра. Мы решили вести лошадей под уздцы, аккуратно выбирая дорогу.

Диктант 8 класс

Вот он сидит за столом, освещенным лампой с голубым абажуром и накрытым холстинной скатертью. Воротник стираной, с нераспустившимися складками рубахи как-то особенно опрятно обнимает его сморщенную шею. Седые на висках волосы аккуратно зачесаны на косой пробор. Тщательно подстриженная борода чрезвычайно идёт к его приятному загорелому лицу. Пахнет от него можжевеловым веничком, банным мыльцем и ещё чем-то неопределенным, похожим на аромат печеного хлеба. И этот приятный смешанный запах мыла, стираного ситца, трубочного табака и свежевыпеченного хлеба создаёт особенное впечатление старческой крепости и чистоты.

Он сидит на своём излюбленном месте, расставив под столом ноги в коротеньких штопаных - перештопаных носках и кожаных опорках. Перед ним на столе стоит стакан крепкого чая, настоянного на травах, собранных в лесной чащобе. Пол-лица его освещено лампой, левой рукой с оттопыренным мизинцем он подпирает голову, козырьком держа над глазами сложенные пальцы. Старик не спеша притоптывает ногой, читая газету, и, часто помаргивая глазами, изредка поглядывает на самовар. В комнате по-настоящему уютно и тепло, беспрестанно шумит в печке. В обындевевших окнах отражается бесстрастная синяя ночь. Большие зимние мухи, проснувшись, раздраженно бьются о потолок над лампой.

В старике много оригинального, безыскусственного, принадлежавшего ему одному. В походке, в манере смеяться и говорить, даже в том, как он держит за столом деревянную ложку, - во всем чувствуется неповторимость.

Один из парнишек, светловолосый и голубоглазый, улыбаясь, что-то нашептывал своему попутчику. Плохонькое пальтишко, просторное, рассчитанное на вырост, ниспадало почти до земли. Другой мальчонка, низенький и тщедушный, с острым личиком и черными блестящими глазёнками-пуговицами, отвечал ему пренебрежительно, отчаянно морща нос. Поношенный овчинный тулупчик, узкий в плечах и чересчур широкий у колен, придавал ему необычный вид.

По окончании урока школьники выскочили во двор. Поравнявшись с незваными гостями, они остановились, взыскательно поглядывая на новеньких. Затем, не зная ни имён новичков, ни их возраста, ринулись разгружать поклажу. С дровней были сняты и отнесены в помещение котомки с провизией и немудрёные пожитки. Голубоглазый паренёк осторожно взял под мышку какой-то предмет, завёрнутый в холщовую материю, и отошёл в сторону.

В воздухе плавно скользили снежинки, покрывая тонким бархатистым слоем одежду. Утреннее январское солнце радужно преломлялось на сверкающих инеем ресницах детей, на блистающих изморозью дощатых ставенках, искрилось на морозных оконных узорах, тонких, будто плетенных искусной кружевницей.

Была только одна вещь, не дававшая никому покоя, - узелок, с нежностью прижатый к груди голубоглазого мальчугана.

Май, 2011

Осмотр Москвы, рассчитанный на довольно-таки длительный период, – вещь, по правде, хорошая, но Катя не большая любительница экскурсий. Ей недостаёт возможности осуществить причуду, навеянную сызмала, – просто-напросто не спеша прогуляться взад-вперёд по старомосковской улочке, изобилующей соблазнами, и без присмотра надоедливых старших попотчевать себя чем-нибудь вкусненьким. Тут же, неподалёку, расположились и ровесники настоящего – диковинные кованые изделия, и сверстники прошлого – доморощенные алюминиевые кастрюли.

Мороженого не видно, зато навстречу ей, непрестанно звеня серебряными бубенчиками, жеманно колесит причудливая эмалевая тележка с газированной водой, увенчанная не обычным расписным зонтиком, а колышущимся на ветру навесиком в виде парашютика. Непреодолимо повлекло было туда, но нежданно-негаданно появившаяся поливальная машина омывает асфальт кристально чистой водичкой – дождичком, хлещущим как из ведра. Тотчас же исчезает непрошеная, никем не званная сверхъестественная жажда, однако искушения: не только восемнадцатирублёвые калёные орешки, но и дешёвенькие засахаренные карамельки и сверхизысканные пирожные, а впоследствии полпакета черешни, сладкой, как мёд, – всё же настигают.

Катя не в силах справиться с распадающимся браслетом, нанизанным на запястье. Веснушчатый старик мороженщик, толстопузый, лысый, как мяч, в лёгоньком домотканом халатике с застёжкой сзади, предлагает помощь, проявив дружески тёплое понимание, и, весёлые, нарядные, улыбаются, проходя мимо, пешеходы.

В заключение метро, где поезда как будто ослепительно яркие драконы, летящие во мрак тоннелей. На лету, как во сне, вспыхивают нежно-розовые, беломраморные залы, наполняя отчаянной радостью, от которой непременно хочется то ли беспричинно плакать, то ли радостно смеяться. Катя с наслаждением катается в продолжение получаса, попросту перебегая с платформы на другую, и, доехав до конечной, выплывает с пассажирами наружу.