Зубы у тигра были белые-белые
жүктеу/скачать 204 Kb.
|
| У Томаса Трейси был тигр. На самом деле это была черная пантера, но это не имеет никакого значения, потому что думал он о ней как о тигре.
Зубы у тигра были белые-белые. Откуда было взяться у Тома тигру? А вот откуда. Когда Томасу Трейси было три года и он судил о вещах по тому, как звучали их названия, кто-то сказал при нем "тигр". И хотя Томас не знал, какой он, этот "тигр", ему очень захотелось иметь своего собственного. Однажды он гулял с отцом по городу и увидел что-то в витрине рыбного ресторана. - Купи мне этого тигра, - попросил он. - Это омар, - сказал отец. - Омара не надо. Через несколько лет Томас и его мать пошли в зоопарк, и там он увидел настоящего тигра в клетке. Тигр был похож чем-то на свое название, на это не был его тигр. Шли годы. В словарях, энциклопедиях, на картинах, в кино Тому встречались самые разнообразные животные. Среди них разгуливало много черных пантер, но ему ни разу не пришло в голову, что одна из них и есть его тигр. Но как-то раз Том Трейси, уже пятнадцатилетний, прогуливался один по зоопарку, покуривая сигарету, искоса поглядывая на девушек, и вдруг наткнулся на своего тигра. Это была спящая черная пантера. Она тут же проснулась, подняла голову, посмотрела на него в упор, поднялась, голосом черных пантер произнесла, не раскрывая пасти, что-то вроде "айидж", подошла к самой решетке, постояла, глядя на Томаса, а потом повернулась и побрела назад, на помост, где она до этого спала; там она плюхнулась на живот и уставилась в пространство, куда-то далеко-далеко - за столько лет и миль, сколько их вообще существует. Трейси стоял и смотрел на черную пантеру. Так он простоял пять минут, а потом отшвырнул сигарету, откашлялся, сплюнул и пошел прочь из зоопарка. "Вот он, мой тигр", - сказал он себе. Больше он не ходил в зоопарк смотреть на тигра: в этом не было никакой необходимости. Теперь у него был свой тигр. Он стал его тигром за те пять минут, пока Том наблюдал, как он смотрит в бесконечность с безмерной тигриной гордостью и отрешенностью. 2 Когда Томасу Трейси исполнился двадцать один год, они с тигром поехали в Нью-Йорк, где Томас поступил на работу к Отто Зейфангу, кофейному оптовику с конторой на Уоррен-стрит, неподалеку от Вашингтон Маркет. Большинство торговых контор в этом районе занималось поставками продовольственных товаров, так что, кроме бесплатного кофе в отделе дегустации, Томас получал также бесплатные овощи и фрукты. За работу, которую выполнял Том, платили мало, но работа была хорошая, хотя и трудная. Сперва было очень нелегко поднять на спину мешок с кофе в сотню фунтов весом и пройти с ним пятьдесят ярдов, но уже через неделю это стало сущим пустяком, и даже тигр изумлялся легкости, с которой Томас перебрасывал мешки. Однажды Томас Трейси пошел к своему непосредственному начальнику, человеку по фамилии Валора, поговорить с ним о своем будущем. - Я хочу стать дегустатором, - сказал Том Трейси. - А кто тебя просил? - удивился Валора. - Просил? О чем? - Кто тебя просил стать дегустатором? - Никто. - Что ты знаешь о дегустаторском деле? - Я люблю кофе. - Что ты знаешь о дегустаторском деле? - снова спросил Валора. - Я дегустировал немного - в отделе дегустации. - Кофе с булочками ты пил в отделе дегустации, как все, кто не дегустирует профессионально. - Когда кофе хороший, я чувствую, - сказал Томас. - Когда плохой - тоже чувствую. - Как же ты это чувствуешь? - На вкус. - У нас три дегустатора: Ниммо, Пиберди и Рингерт, - сказал Валора. - Они работают у "Отто Зейфанга" двадцать пять, тридцать три, сорок два года. А ты? - Две недели. - И хочешь быть дегустатором? - Да, сэр. - И хочешь за две недели взобраться на самый верх лестницы? - Да, сэр. - И не хочешь ждать своей очереди? - Нет, сэр. И тут в кабинет Валоры вошел сам Отто Зейфанг. Валора вскочил со стула, но семидесятилетнему Отто Зейфангу это не понравилось, и он сказал: - Садитесь, Валора. Продолжайте. - Продолжать? - удивился Валора. - Да, с того места, на котором я вас прервал, и не прикидывайтесь дурачком! - сказал Отто Зейфанг. - Мы тут говорили о том, что этот новенький хочет работать дегустатором. - Продолжайте. - Он у нас две недели и уже хочет работать дегустатором. - Продолжайте ваш разговор, - сказал Отто Зейфанг. - Да, сэр, - ответил Валора и повернулся к Трейси. - После каких-то двух недель, - сказал он, - ты хочешь получить работу, которую Ниммо, Пиберди и Рингерт получили, проработав в фирме двадцать, двадцать пять, тридцать лет? Правильно? - Да, сэр, - ответил Том Трейси. - Хочешь так вот запросто прийти к "Отто Зейфангу" и с ходу получить самую лучшую работу? - Да, сэр. - В дегустации кофе ты, конечно, большой специалист? - Да, сэр. - Какой вкус у хорошего кофе? - Вкус кофе. - Какой вкус у самого лучшего кофе? - Вкус хорошего кофе. - Чем хороший кофе отличается от лучшего? - Рекламой, - ответил Томас Трейси. Валора повернулся к Отто Зейфангу, словно говоря: "Ну что ты будешь делать с таким вот умником, невесть откуда взявшимся?" Но Отто Зейфанг ни единым словом не подбодрил его. Он ждал, что еще скажет Валора. - В отделе дегустации нет вакансий, - сказал Валора. - А когда будут? - спросил Том. - Как только Ниммо умрет, - ответил Валора. - Но до тебя на это место тридцать девять кандидатов. - Ниммо умрет не скоро, - сказал Томас. - А я велю ему поторопиться. - Я не хочу, чтобы Ниммо торопился. - Но ты хочешь на его место? - Нет, сэр, я хочу, чтобы в отделе дегустации работало четверо. - И чтобы четвертым был ты? Но Шайвли первый в очереди. - В какой очереди? - В очереди дегустаторов кофе, - сказал Валора. - Так ты, значит, хочешь занять место Шайвли? - Я не хочу занять место Шайвли, - ответил Трейси, - я хочу стать четвертым в отделе дегустации, потому что умею дегустировать кофе и знаю, когда он хороший. - Знаешь? - Да, сэр. - Откуда ты взялся? - Из Сан-Франциско. - А почему бы тебе туда не вернуться? И Валора обратился к Отто Зейфангу: - Картина ясная, не правда ли, сэр? Валора, а вместе с ним и Отто Зейфанг думали, что с ними говорит Том Трейси. На самом деле это был его тигр. В первый момент Отто Зейфанг подумал: а не стоит ли всем на удивление совершить неожиданный поступок, такой, какой он видел однажды в театре, да сцене? То есть неожиданный для Валоры, а может, даже и для Трейси. Но потом решил: здесь не сцена, здесь его, Отто Зейфанга, контора по импорту кофе, и одно дело - искусство, и совсем другое - импорт кофе. Трейси воображает, что он, Отто Зейфанг, возьмет четвертого дегустатора, и не кого-нибудь, а именно его, Трейси, только потому, что у него, этого Трейси, хватило духу подойти к Валоре и сказать ему правду: что он, Трейси, может отличить хороший кофе от плохого; а заодно показать, что он, Трейси, тоже кое-что соображает - по части рекламы, например. (До чего забавная штука искусство, если разобраться как следует, подумал Отто Зейфанг. Только потому, что какой-то мальчишка из Калифорнии быстро находит ответы на идиотские вопросы, ты, с точки зрения искусства, должен дать этому мальчишке то, что он просит, и сделать из него человека. Но что такое этот мальчишка на самом деле? Что он, собаку съел на кофе? Только им живет и дышит? Да ничего подобного: самый обыкновенный выскочка.) И Отто Зейфанг решил: никаких неожиданных поступков совершать он не будет. - Что ты делаешь? - спросил он у Тома Трейси. - Пишу слова для песен, - ответил Томас. - Да нет, я спрашиваю, что ты делаешь у "Отто Зейфанга"? Ты знаешь, кто я? - Нет, не знаю, сэр. А кто вы? - Отто Зейфанг. - А кто я, вы знаете? - Кто ты? - Томас Трейси. ("У меня есть эта фирма, - подумал Отто Зейфанг. - Она у меня уже сорок пять лет. А что есть у тебя?") ("У меня есть тигр", - мысленно ответил ему Том Трейси.) И, обменявшись этими мыслями, они возобновили разговор. - Что ты делаешь у "Отто Зейфанга"? - спросил его старик. - Я перетаскиваю мешки с кофе, - ответил Том. - Ты хочешь продолжать работать? - спросил Отто Зейфанг. Том Трейси знал, что собирается сказать его тигр, и с нетерпением ждал, чтобы тигр сказал это, когда вдруг обнаружил, что тигр от скуки заснул. И Том услышал свой голос: - Да, сэр, хочу. - Тогда, черт тебя побери, марш на свое место! И если еще хоть раз придешь отнимать у Валоры время своей дурацкой болтовней, я тебя уволю. Валора и без твоей помощи умеет тратить время попусту - верно, Валора? - Да, сэр, - ответил Валора. Том Трейси пошел на свое место, оставив тигра крепко спать под конторкой у Валоры. Когда тигр выспался и вернулся к Тому Трейси, Том не хотел с ним даже разговаривать. - Айидж, - сказал тигр, желая, по-видимому, сломать лед. - Пошел ты к черту со своим "айидж"! - огрызнулся Том. - Сыграть с другом такую шутку! Я думал, ты возмутишься. Мне в голову не приходило, что ты можешь заснуть. Думал - когда он спросил: "Ты хочешь продолжать работать?" - что ты скажешь что-нибудь дельное. А еще называется тигр! - Мойл, - промямлил тигр. - Мойл, - передразнил его Томас Трейси. - Пошел прочь! Остаток этого дня Трейси перетаскивал мешки с кофе. Он сердито молчал, потому что никогда прежде не случалось, чтобы тигр заснул и упустил такой удобный случай проявить свои дурные манеры. Тому Трейси это очень не понравилось. Его ужасно обеспокоила мысль о том, что в родословной тигра могут быть сомнительные звенья. До метро в тот день Том Трейси шел после работы вместе с Ниммо. Ниммо был очень нервный оттого, что целыми днями дегустировал кофе. Ему было почти столько же лет, сколько Отто Зейфангу, и у него не было тигра, и он даже не знал, что у человека может быть тигр. Ниммо просто стоял на дороге у Шайвли, а Шайвли стоял на дороге у тридцати восьми других кандидатов в отдел дегустации импортной конторы Отто Зейфанга. Да, Том проработал целый день, но за это же самое время он сочинил три строчки новой песни. Он поработает у Отто Зейфанга, пока тигр не стряхнет с себя оцепенение, но сам тем временем не будет становиться ни на чьей дороге, ни в какую очередь. Когда Том Трейси вышел из метро на Бродвей, он решил выпить где-нибудь чашку кофе - и выпил ее. Он знал, что он квалифицированный дегустатор, однако ему не хотелось ждать тридцать пять лет, чтобы доказать это. Квалифицированно дегустируя, он выпил вторую чашку, потом третью. 3 Время от времени глаза тигра начинали блуждать в надежде увидеть где-нибудь молодую тигрицу с хорошими манерами; к чему такая встреча может привести, он не задумывался. Но куда бы ни смотрел тигр, он почти нигде не видел тигриц, а лишь молодых бездомных кошек. В тех немногих случаях, когда тигрицы ему встречались, тигр Тома Трейси спешил по делам, и у него хватало времени только на то, чтобы обернуться, не останавливаясь, и посмотреть вслед. Огорчительное положение, и тигр об этом так и сказал: - Люн. - Что это значит? - Алюн. - Не понимаю. - Аа, люн. - Это еще что такое? - Люналюн. - Все равно ничего не понимаю. - Аа, люналюн, - терпеливо сказал тигр. - Если хочешь что-то объяснить, говори по-английски. - Ля, - сказал тигр. - Это скорее по-французски. Говори по-английски: ты же знаешь, что я не знаю французского. - Соля. - Соляр? - Со, - сказал тигр. - Не сокращай слова, а удлиняй, тогда я пойму. - С, - проговорил тигр. - Ты ведь можешь разговаривать как следует. Говори как следует или молчи. Тигр замолчал. Том Трейси стал думать, что же такое сказал тигр, и вдруг понял. Случилось это во время ленча. Светило солнце, Том Трейси стоял на ступеньках перед входом к "Отто Зейфангу" и слушал, как Ниммо, Пиберди и Рингерт говорят о высоком положении, которого они достигли в кофейном мире благодаря старательной дегустации. Том Трейси много раз пытался вставить хоть одно словечко о песне, которую он пишет, но это ему никак не удавалось. Раздумывая над тем, что же хотел сказать тигр, он вдруг увидел, как по Уоррен-стрит идет девушка в облегающем желтом вязаном платье. У нее были роскошные ниспадающие на спину черные волосы. Они были такие густые, что казалось, это у нее грива. Они дышали жизнью и потрескивали электрическими искорками. Все мускулы тигра напряглись, точеная голова потянулась к девушке, хвост выпрямился, замер, дрожа еле заметной дрожью, и тигр, не раскрывая пасти, тихо, но пылко прорычал: - Айидж. Изумленные дегустаторы все, как один, повернулись к Тому: такого странного звука они не слышали никогда. - Ах вот оно что, - сказал Том Трейси тигру, - теперь я понял. - Айидж, - прорычал тигр страдальческим голосом и еще больше вытянул шею, а глаза Тома совсем неожиданно для него вдруг потонули в глазах молодой леди. Тигр прорычал и глаза потонули в одно и то же мгновение. Девушка услыхала рычание, дала потонуть глазам Тома в своих, чуть не остановилась, чуть не улыбнулась, желтое вязаное платье обтянуло ее еще туже, и она пошла танцующей походкой дальше, а тигр, глядя на нее, тихо застонал. - Это так в Калифорнии говорят? - спросил Ниммо. - Айидж, - сказал Том. - Повтори еще раз, - сказал Пиберди. Не спуская глаз с девушки, не спуская глаз с тигра, который вприпрыжку понесся следом за ней. Том повторил еще раз. - Слышали, Рингерт? - спросил Пиберди. - Вот как, оказывается, говорят в Калифорнии, завидев красавицу. - Слышал, не беспокойтесь, - ответил Рингерт. - Слышать вы слышали, - сказал Ниммо, - а сами-то вы можете так? - Конечно, не могу, - отозвался Рингерт, - но и из вас, старых дегустаторов, тоже никто так не может. Дегустаторы согласились: и вправду не могут, к своему большому сожалению. А потом они пошли на свои рабочие места, и тигр Трейси вприпрыжку побежал вслед за Трейси к штабелю мешков с кофе в дальнем конце склада, откуда был виден двор. Всю вторую половину дня Том перебрасывал мешки с такой легкостью, будто это детские погремушки. - Я не знаю, кто эта девушка, - сказал он тигру, - но работает она где-то поблизости. Я постараюсь увидеть ее завтра во время ленча и послезавтра тоже, а послепослезавтра приглашу ее на ленч. Всю вторую половину этого дня Том Трейси пытался поговорить с тигром, но тигр в ответ только тихо рычал, не открывая пасти. Время от времени это рычанье слышали остальные рабочие. Все они были молодые, и все пробовали подражать его рычанью, но рычанье было неподражаемым: для этого надо было иметь собственного тигра. Одному из них, молодому человеку по имени Калани, почти удалось, и он отважился заявить Тому Трейси: все, что по плечу калифорнийцу, ему, техасцу, тем более под силу. - Завтра, послезавтра, послепослезавтра, - сказал Том тигру. - Тогда я и приглашу ее на ленч. Так все и получилось, и теперь они сидят друг против друга за одним столиком в кафе "О'кэй" и едят, а тигр ходит вокруг, стараясь не зарычать и даже не фыркнуть. - Меня зовут Том Трейси, - сказал Том. - Я знаю, - сказала она, - вы мне говорили. - Я забыл. - Вижу. Вы говорили мне три раза. Конечно, вы хотели сказать не Том, а Томас? - Да, Томас Трейси. Так меня зовут, но это только мое имя. А имя человека - это еще не весь человек. - А нет у вас еще какого-нибудь имени? - Нет, только Томас Трейси - Том, если хотите короче. - Я этого не хочу. - Нет? - спросил Том, потому что в этих ее словах ему почудился огромный смысл. Одно предположение о том, в чем этот смысл состоит, привело его в трепет - трепет слишком сильный, чтобы он мог увидеть, что тигр глядит на что-то во все глаза, глядит в таком возбуждении, что все его тигриное тело вибрирует как натянутая струна. Наконец Том посмотрел, на что же такое уставился тигр, и увидел: на молодую тигрицу. - Нет? - снова спросил он. - Нет, - ответила девушка. - Имя Томас Трейси нравится мне как оно есть. А вы не хотите узнать, как зовут меня? - Как? - тихо спросил Том. - Лора Люти. - О, - простонал Том, - о, Лора Люти. - Вам нравится? - спросила Лора Люти. - Нравится ли мне? О, Лора, Лора Люти! Лора Люти и Томас Трейси ели, а тигр и тигрица, резвясь, носились вокруг; и они продолжали носиться, когда те поднялись из-за стола и пошли к кассе и Том опустил в ящик восемьдесят пять центов за двоих. Что значили для него деньги? На улице Том взял Лору под руку и пошел с ней мимо "Отто Зейфанга", мимо Ниммо, Пиберди и Рингерта, стоявших у входа. Тигр и тигрица чинно шли рядом. Том проводил Лору до конторы, где она работала стенографисткой, через два квартала по Уоррен-стрит, недалеко от доков. - Завтра? - спросил он, сам не зная, что он хочет этим сказать, но надеясь, что Лора знает. - Да, - сказала Лора. Тигр Тома Трейси негромко заурчал. Тигрица Лоры улыбнулась едва заметно, опустила голову и отвернулась. Томас Трейси пошел назад, к "Отто Зейфангу", к дегустаторам, стоявшим у входа. - Трейси, - сказал Ниммо, - надеюсь, я доживу до того, чтобы увидеть, что из этого получится. - Доживете, - уверил его Том гневно и убежденно, - доживете, Ниммо, - надо, чтобы вы дожили. Тигр стоял посреди тротуара, глядя в пространство. Когда Том после работы вышел на улицу, он обнаружил, что тигр стоит все на том же месте, посреди тротуара, и тоже остановился там, загораживая дорогу людям, возвращающимся с работы. Он долго стоял рядом с тигром, а потом повернулся и зашагал к метро, и тигр нехотя поплелся следом за ним. 4 Лора Люти жила в Фар-Рокауэе. Субботы и воскресенья она проводила дома, с матерью. Мать Лоры была, пожалуй, красивей самой Лоры, и зеркала у них в доме, как и их замечания о мужчинах - киноактерах, актерах сцены, соседях и прихожанах, - отражали незаметное для посторонних глаз, но ни на миг не прекращающееся соперничество. (Церковь была напротив, через дорогу, и разглядывать мужчин было очень удобно. По субботам и воскресеньям они разглядывали их вместе, а в остальные дни мать Лоры или смотрела на них одна, или, имея возможность разглядывать их сколько душе угодно, возможностью этой не пользовалась. Временами, правда, ее взгляд - чисто случайно, разумеется, - останавливался на красивом, стройном мужчине, приходившем к вечеру в церковь исповедаться или собрать пожертвования.) Соперничество между матерью и дочерью не ослабевало и не прекращалось даже несмотря на то, что каждый вечер со службы в Манхэттене приходил домой отец Лоры, Оливер Люти, вот уже двадцать четыре года спавший в одной постели с миссис Люти, которую звали Виолой. Мистер Люти служил по финансовой части. По финансовой части стал он служить с тех пор, как лег в одну постель с миссис Люти. Она-то и направила его на этот путь, твердо заявив, что гораздо приличнее иметь дело с финансами, нежели с перевозками, - а именно с перевозками он имел дело до женитьбы. Если немного уточнить, то он был экспедитором, но Виола предпочитала говорить, что он имеет дело с перевозками, потому что, говоря так, ей часто удавалось убедить себя, что речь идет о перевозках скота или тракторов, а может, даже и кораблей. Подчас ей казалось, что мимолетное впечатление такого рода, развеять которое она, кстати сказать, не слишком торопилась, возникает и у других. Правда, впечатление это достаточно скоро развеивалось, но этому всегда предшествовал краткий миг пусть сомнительной, но столь желанной славы. В доме Люти нередко можно было встретить весьма приятных людей далеко не избранного круга. В них было что-то притягательное. В отличие от людей, о которых читаешь в столбцах светской хроники, они казались ничтожествами - и, однако, по мере того как они, отвечая на любезные вопросы Виолы, раскрывали свою истинную сущность, все меньше и меньше казалось, что они ничтожества, и все больше и больше - что они, если бы им повезло, могли преуспеть на театральных подмостках. Посещения эти планировались заранее и приходились обычно на воскресные вечера. Однажды - кроме Виолы, об этом так никто никогда и не узнал - человек по фамилии Глеар, выйдя из ванной в переднюю и столкнувшись нос к носу с Виолой, возвращавшейся из спальни со старым номером "Ридерс дайджест" (ей хотелось показать в нем мистеру Глеару статью о перевозках), внезапно схватил ее в объятья и запечатлел на ее лице нечто более или менее напоминающее поцелуй. Ей запомнилось, что его дыхание пахло мятой и что в кино он был бы конторщиком, - то есть в самих картинах, на экране, случись ему сняться. Узнав то, что она теперь знала - какое впечатление она произвела на энергичного мужчину, который мог бы стать киноактером, - Виола изменилась, и в последующие два года мистеру Люти пришлось с ней довольно трудно. Внешность мистера Глеара она за это время забыла и уже думала о нем не как о Глеаре, а как о Шермане - бог знает почему. - Что сталось с тем интересным мужчиной, Шерманом? - спросила она как-то мужа, и тот ответил, что теперь он стал статуей в парке города Саванны. В один воскресный день дом Люти в Фар-Рокауэе посетил и Том Трейси. Всю дорогу тигр был как на иголках - ему ужасно не терпелось увидеть тигрицу Лоры. И стоило Тому Трейси войти с тигром в дом, как там начали происходить преудивительнейшие вещи. Том Трейси обратил внимание на мать Лоры, Виолу, а Виола обратила внимание на Тома Трейси. Это произошло не случайно. Не было ничего удивительного в том, что Томас обратил внимание на Виолу, так как в ней было много такого, на что не обратить внимание было просто невозможно. В ней была вся Лора, и притом ничуть не раздавшаяся от времени вширь, а только приобретшая из-за наскучившего целомудрия некоторую склонность к дурным поступкам. Лора заметила, что Том и ее мать обратили внимание друг на друга, а потом она сама обратила внимание на отца, который заметил, что в церкви напротив происходит что-то необычное. Виола послала его за мороженым, чему он очень обрадовался, потому что церковь была как раз по пути к лавке, а ему хотелось заглянуть в нее и узнать, что же такое там происходит. Когда он вышел, Виола принесла коробку шоколадных конфет и довольно многозначительно предложила Тому угощаться. Лора, делая вид, будто очень рада, что Том Трейси и ее мать так легко нашли общий язык, попросила извинить ее: она пойдет поищет свидетельство об окончании школы стенографии, где вместо Люти по ошибке написано Лютти. И Лора весело выпорхнула из комнаты, а Том Трейси и его тигр остались наедине с миссис Люти и коробкой шоколадных конфет. Каждый раз как Виола предлагала Тому конфету, Том ее принимал. Это повторилось шесть раз, после чего (произошло это совершенно безотчетно) Том вдруг встал - и принял все разом. К своему изумлению, он обнаружил, что этого ждали. Он, как когда-то до пего Глеар, тоже заключил невинную особу в объятья и тоже запечатлел на ее лице нечто напоминающее поцелуй - только его дыхание, как сразу заметила миссис Люти, пахло острыми зубами. Томас Трейси отскочил в сторону как раз вовремя, чтобы дать дорогу тигру, и снова отскочил, когда разъяренный тигр мчался назад. После этого он решил подвергнуть теорию поцелуя еще одной экспериментальной проверке. За этим занятием и застала его Лора Люти, когда вошла в комнату. Том попытался выдать то, что он делал, за что-то другое, хотя совершенно не представлял себе, чем это другое могло бы быть. Рядом с Лорой он увидел тигрицу Лоры, она глядела на него с изумлением и ненавистью. Он посмотрел, где его тигр, но того и след простыл. Том Трейси взял шляпу и вышел на улицу. Он увидел, как из-за церкви показался мистер Люти с мороженым, и заспешил прочь. И только на Бродвее, в толпе гуляющих, тигр разыскал Тома и пошел с ним рядом. - Больше никогда так не делай, - сказал Том. Весь час ленча на следующий день Том Трейси простоял перед входом к "Отто Зейфангу" в надежде увидеть Лору Люти, но Лора Люти так и не появилась. Не появилась она также и ни в один из последующих дней недели.
жүктеу/скачать 204 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|