Հիմնադիր – Founder – Учредитель: ԵՐԵՎԱՆԻ ՊԵՏԱԿԱՆ ՀԱՄԱԼՍԱՐԱՆ (ԵՊՀ)

ԳԻՏԱԿԱՆ ԱՐՑԱԽ SCIENTIFIC ARTSAKH НАУЧНЫЙ АРЦАХ № 1(2), 2019 
39 
достижения, на каком «языке» она происходит, требует отдельного исследования, но в 
любом случае, как пишет де Вааль, «результат такого бессловесного процесса неотличим 
от процесса переговоров»
79
. Вдруг, разом, кардинально меняется система отношений 
между акторами, в их взаимоотношениях возникают взаимные обязательства, которых 
еще вчера (буквально) не было, при этом они распространяются только на одну 
конкретную область отношений. Трудно интерпретировать происшедшее иначе, чем 
договор, то есть свободное согласование воль, определяющее дальнейшее взаимное 
поведение субъектов. 
В контексте правовых отношений в современном обществе обычно 
рассматривается феномен обмена. «Однажды – пишет де Вааль, - когда Дэнди держал 
ветвь, чтобы Никки мог забраться на дерево, он потом получил половину собранных 
Никки листьев. Это было похоже на прямую оплату оказанных услуг»
80
. 
«Нам удалось 
измерить обмен услугами. Много раз в течение года я регистрировал все утренние сеансы 
груминга между нашими шимпанзе, а во второй половине дня создавал ситуацию, в 
которой они могли поделиться пищей. Я нарезал ветки с листьями в лесу около станции (а 
шимпанзе обожают молодые побеги ежевики и сладкую камедь) и связывал их в большие 
пучки ветками жимолости. Две больших вязанки молодых побегов мы забрасывали в 
обезьяний вольер. Завладеть ими мог взрослый представитель группы любого ранга, а 
шимпанзе уважают право собственности. Вскоре вокруг каждого из счастливых 
обладателей собирался кружок просителей с протянутыми лапами; все они скулили и 
хныкали. В таком кружке в позе просителя можно было увидеть даже самого вы-
сокорангового самца; также, согласно сообщениям полевых исследователей, происходит 
и в природе, когда шимпанзе собираются вокруг добытой на охоте обезьяньей туши. В 
конце концов лакомство получит каждый – либо непосредственно от обладателя, либо 
через кого-нибудь из родственников или приятелей. Я отследил около 7000 актов 
передачи пищи в ходе множества подобных трапез, и мои данные показали связь между 
доступом к пище и утренним грумингом. К примеру, в тот день, когда Соко ухаживал за 
Мей (делал ей груминг), его шансы на получение от нее нескольких вкусных веточек 
заметно повышались по сравнению с днями, когда он не ухаживал за ее шерстью. Это 
позволяет уверенно предположить, что шимпанзе помнят и ценят оказанные им услуги»
81
. 
«Меня всегда поражает, насколько общество шимпанзе сосредоточено на взаимности: зуб 
за зуб, ты – мне, я – тебе. Эти человекообразные обезьяны строят на этом настоящую 
социальную экономику; в обмен идет все, от пищи до секса и от груминга до поддержки в 
драке. Создается впечатление, что каждый шимпанзе аккуратно подсчитывает и регистри-
рует все оказанные ему услуги и формирует по ним ожидания и даже обязательства; 
отсюда такая резкая негативная реакция на обманутое доверие»
82
. 
Стоит обратить внимание, что феномен обмена де Вааль помещает в более 
широкое поле отношений, которое он обозначает как «взаимность». И если на одной 
стороне взаимности мы видим обмен вещественными ценностями (например, пищей) и 
услугами (например, груминг, секс, технологическая помощь, социальная поддержка и 
т.д.), то на другой стороне обнаруживается закон талиона, «око за око, зуб за зуб». Вот 
несколько иллюстраций последнего: 
«Однажды утром разгорается конфликт между Мамой и Ор. Ор устремляется к 
Никки и дикими жестами и преувеличенно громкими криками убеждает его атаковать 
79
Вааль де Ф. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов. М.: Альпина нон-
фикшн, 2014. С. 210. 
80
Де Валь Ф. Валь де Ф. Политика у шимпанзе: власть и секс у приматов. М.: Изд. дом 
Высшей школы экономики, 2014. у шимпанзе: Власть и секс у приматов. М., 2014. С. 243. 
81
Вааль де Ф. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов. М.: Альпина нон-
фикшн, 2014. С. 188-189. 
82
Там же. С.190. 

ԳԻՏԱԿԱՆ ԱՐՑԱԽ SCIENTIFIC ARTSAKH НАУЧНЫЙ АРЦАХ № 1(2), 2019 
40 
могущественную противницу. Никки набрасывается на Маму, и Ор выигрывает. Но 
вечером, через целых шесть часов, мы слышим звуки схватки в спальном помещении. 
Кипер позже рассказывает нам, что Мама атаковала Ор по вполне очевидным 
причинам»
83
. 
«Правила не всегда соблюдаются, причем откровенное пренебрежение ими может 
наказываться. Это случилось однажды после того, как Пѐйст поддержала Лѐйта в драке с 
Никки. Когда Никки позже стал демонстрировать себя перед Пѐйст, она повернулась к 
Лѐйту и протянула ему руку, прося тем самым помощи. Но Лѐйт ничего не сделал, чтобы 
защитить ее от атаки Никки. Пѐйст тут же с яростным лаем набросилась на Лѐйта, 
погнала его по всему вольеру и даже ударила
84
».
В этой связи следует вспомнить, что закон талиона многими трактуется как 
важнейший принцип архаического права.
Как уже было упомянуто, у шимпанзе действует отношение собственности. В 
более общем виде де Вааль пишет об этом так: «Шимпанзе и бонобо уважают право 
собственности, так что даже высокоранговым самцам иногда приходится выпрашивать 
пищу. Вообще, доминантные особи редко отбирают у других пищу силой, и нарушители 
кодекса всегда встречают яростное сопротивление»
85
. Между тем собственность в своей 
сущности есть именно правоотношение, своего рода договор признания другими 
субъектами права данного субъекта на нечто, в принципе отчуждаемое. 
Завершить этот обзор отношений, взаимодействий и т.п., которые обычно в мире 
людей ассоциируются с правом, я хочу темой справедливости. По-русски слова «право» и 
«справедливость» однокоренные, в античных языках соответствующие понятия порой 
вообще трудноразличимы, достаточно напомнить, что «юстиция» по латыни означает и 
справедливость, и законность одновременно. Имманентная связь справедливости и права 
довольно близка к общепризнанной и отрицается, пожалуй, только крайними 
позитивистами. 
При всей сложности понятия справедливости, разнообразии явлений, соотносимых 
с этим понятием, есть немало такого, что несомненно воспринимается именно в контексте 
темы справедливости. Те явления, которые исследовал, обозначая их через понятие 
справедливости, де Вааль, как раз таковы. 
«Несколько лет назад мы провели эксперимент: приматы с удовольствием 
выполняли задания ученых за кусочки огурца, пока не увидели, что другие получают 
виноград, который гораздо вкуснее. Обезьяны, получавшие в награду огурцы, пришли в 
возбуждение, побросали свои овощи и устроили забастовку. Очень приличная еда стала 
для них негодной только потому, что кто-то из собратьев получал кое-что получше»
86
. 
Капуцины – а эксперимент был проведен именно на этих обезьянах – демонстрируют 
здесь, в терминологии де Вааля, справедливость первого порядка, то есть, «протест 
против получения меньшей доли»
87
. Человеку свойственна также и справедливость 
второго порядка, «которая представляет собой предпочтение справедливых решений в 
целом»
88
. Наряду с человеком справедливость второго порядка характерна и для высших 
человекообразных обезьян: 
«В лаборатории во время испытаний Панбаниша получала вдоволь молока и 
изюма, но чувствовала на себе завистливые взгляды подруг и родных. Через некоторое 
83
Валь де Ф. Политика у шимпанзе: власть и секс у приматов. М.: Изд. дом Высшей школы 
экономики, 2014. 245. 
84
Там же. С.248. 
85
Вааль де Ф. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов. М.: Альпина нон-
фикшн, 2014. С. 233. 
86
Там же. С.30. 
87
Там же. С.328. 
88
Там же. 

ԳԻՏԱԿԱՆ ԱՐՑԱԽ SCIENTIFIC ARTSAKH НАУЧНЫЙ АРЦАХ № 1(2), 2019 
41 
время она отказалась от всякого вознаграждения. Глядя на экспериментатора, она упорно 
показывала на остальных, пока тем тоже не дали вкусненького, и только после этого 
вновь начала есть... 
Однако наиболее убедительные свидетельства существования справедливости 
второго порядка получены… в ходе экспериментов с шимпанзе… Мы обнаружили, что 
чувствительность к справедливости возникает только в связи с какими-то усилиями. Если 
просто кормить приматов по-разному, никакой негативной реакции с их стороны не 
будет. Для этого нужно, чтобы пища была вознаграждением за сделанную работу. Помня 
об этом, Сара
89
решила поощрять шимпанзе за выполнение простого задания виноградом 
и кусочками моркови; здесь тоже виноград ценился выше. Как и ожидалось, получатели 
морковки отказывались выполнять задания или выбрасывали свою пищу, если видели, 
что партнер получает виноград. До этого момента результаты по шимпанзе полностью 
совпадали с результатами по низшим приматам. Но никто не ожидал, что получатели 
винограда тоже будут расстроены. Сара написала в отчете: «Мы неожиданно обнаружили, 
что шимпанзе чаще отказываются от высоко ценимого приматами винограда, когда 
другим шимпанзе достается малоценная морковка, чем когда те тоже получают 
виноград». 
Таким образом, честность и справедливость следует рассматривать как весьма 
древние свойства, которые берут начало в необходимости сохранять мир и гармонию 
перед лицом конкуренции за ресурсы. Причем оба уровня представлений о 
справедливости разделяют с нами высшие приматы»
90
. 
* * * 
Итак, вслед за приматологами, прежде всего Ф. де Ваалем, мы, кажется, 
обнаруживаем у высших человекообразных обезьян:
- способность к надэмоциональному рационально-волевому регулированию 
поведения; 
- наличие норм, обязательность исполнения которых обеспечивается силовым 
принуждением властвующих субъектов и/или всего сообщества; 
- систему беспристрастного разрешения властными субъектами конфликтов, 
возникающих вследствие нарушения норм; 
- наличие договорных отношений; 
- право собственности; 
- обмен вещественными благами и услугами, базирующийся на их учете; закон 
талиона; 
- понимание справедливости первого и второго порядков и систему ее 
поддержания. 
Представим теперь в качестве мысленного эксперимента, что исследователи некоей 
планеты, установившие наличие на ней существ, обладающих перечисленными выше 
характеристиками, задают достаточно высоко образованным людям вопрос в следующей 
форме: 
Нами установлено, что на планете N обитают существа, которые способны к 
надэмоциональному рационально-волевому регулированию поведения, заключают 
соглашения о взаимном поведении и поведении относительно третьих лиц, имеют 
систему норм, обязательность исполнения которых обеспечивается силовым 
принуждением, а также систему беспристрастного разрешения властными субъектами 
конфликтов, возникающих вследствие нарушения этих норм, признают собственность 
89
Сара Броснан, сотрудница де Вааля. 
90
Вааль де Ф. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов. М.: Альпина нон-
фикшн, 2014. С. 330-331. 

ԳԻՏԱԿԱՆ ԱՐՑԱԽ SCIENTIFIC ARTSAKH НАУЧНЫЙ АРЦАХ № 1(2), 2019 
42 
друг друга, обмениваются вещественными благами и услугами на основе их учета, имеют 
представления о справедливости и систему ее поддержания. Как вы считаете, можно ли 
на этом основании утверждать, что на планете N имеет место правовое регулирование 
поведения? Варианты ответа: 1. Да; 2. Думаю, да. 3. Затрудняюсь ответить; 4. Думаю, нет. 
5. Нет. 
Можно предположить, что немалая часть отвечающих, особенно не разделяющих 
этатистских представлений о праве, выберет варианты 1 или 2. Тем не менее, полагаю, 
что правового регулирования у высших обезьян все-таки нет, как нет, на мой взгляд, ни 
политики
91
, ни морали (последнее, впрочем, совпадает с позицией самого де Вааля, 
говорящего применительно к обезьянам лишь о «межличностной морали», в отличие от 
морали в собственном смысле слова). 
Ни в коей мере нельзя недооценивать открытия приматологов в контексте 
проблемы становления права. В то же время описанные и достаточно прочно 
ассоциирующиеся в человеческом мире с правом характеристики человекообразных 
обезьян представляют собой очень важные предпосылки, прообразы, но не элементы 
правового регулирования. Можно высказать ряд аргументов в пользу такого утверждения. 
Начну, видимо, с самого главного. 
Де Вааль, говоря о согласовании поведения самцами шимпанзе, использует слово 
«договор». Однако этот «договор» – не договор в юридическом смысле слова. Понятие 
договора имманентно содержит тему его прекращения. Каковы бы ни были варианты, 
договор ни в каком случае не предполагает, что в любой момент одна из сторон может 
безнаказанно его разорвать. Именно в этом, собственно говоря, и заключается сам 
основной смысл договора. Подобно тому, как кельзеновская основная норма в праве, 
грунднорм, в сущности, есть норма о нормах, о том, что правовые нормы следует 
соблюдать, и вне этой основной нормы никакое право невозможно, всякому конкретному 
договору логически и социально-онтологически предшествует своего рода основной 
договор, формальный и абстрактный «грундпакт», состоящий в том, что договоры 
следует соблюдать, а нарушение договоров наказуемо. Нарушение договора есть 
нарушение справедливости, конфликт, подлежащий разрешению в определенном 
порядке, включающему в себя наказание нарушившей договор стороны. Вне этого 
основного договора никакие договоры невозможны в принципе. 
Никакого договора о договоре у обезьян нет. То, что де Вааль назвал договором, в 
действительности есть лишь ситуативное взаимовыгодное согласование поведения. 
Сколько времени будет продолжаться ситуация, может складываться по-разному, однако 
это не меняет дела. Как только один из самцов понимает, что прежний формат взаимного 
поведения ему не выгоден, он из него выходит, иногда тут же начиная согласовывать свое 
поведение с другим самцом, вчерашним общим врагом. 
Разумеется, в человеческом мире такое поведение тоже встречается и, увы, не 
редкость. Однако во всех типах человеческих культур оно маркируется однозначно и 
резко негативно. Наличие правила договора (договора о договоре, априорной формы 
договора, института договора) в человеческой культуре, в отличие от обезьяньей, – одно 
из фундаментальных онтологических отличий, специфицирующих социальное бытие. 
Договор – краеугольный камень права. Нормы являются правовыми лишь 
постольку, поскольку они формируются на основе договора. Не являются правовыми не 
только нормативные установления диктаторского произвола, но и стихийно 
складывающиеся нормы этикета, морали и т.п. Нет договора – о праве говорить не 
приходится, и можно бы было поставить точку в обсуждении вопроса существования 
91
Правда ли, что у шимпанзе есть политика? // Вестник Курганского государственного 
университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2016. С. 102-105. 

ԳԻՏԱԿԱՆ ԱՐՑԱԽ SCIENTIFIC ARTSAKH НАУЧНЫЙ АРЦАХ № 1(2), 2019 
43 
права у высших обезьян. Тем не менее, я затрону здесь еще один момент, который 
неразрывно связан с договором. 
Идея договора неразрывно связана с идеей суда. Суд и есть не что иное, как 
предполагаемая договором процедура разрешения конфликта, возникающего в случае его, 
договора, реального или возможного нарушения. Если не предполагается при 
определенных обстоятельствах судебная процедура, то и договора нет. При этом суд как 
юридическая процедура базируется на том, что в качестве субъектов судебного процесса 
выступают, в частности, стороны конфликта, которые имеют возможность представить 
свою позицию. Обезьяны, конфликт между которыми разрешает, например, альфа-самец, 
не выступают в качестве таких субъектов. Они и не могут выступать ими на том уровне 
развития культуры, который имеется у нечеловеческих приматов. Одним из условий 
такой возможности выступает дескриптивная функция языка, благодаря которой при 
рассмотрении конфликта сам этот конфликт реконструируется языковыми средствами. 
Принимающий решение субъект делает это на основе соотнесения реконструированного с 
помощью сторон поведения участников конфликта с существующей нормой (даже если 
последняя сформирована на основании договора по умолчанию и эксплицируется из 
практики поведения в самом судебном процессе).
Право, таким образом, становится возможным не вместе с возникновением 
культуры. Это сложный продукт культуры, формирующийся в процессе ее долгой 
эволюции. В частности, необходимым (разумеется, не достаточным) условием 
возникновения 
права 
является 
культурный 
инструментарий, 
позволяющий 
реконструировать поведение субъектов. В той культуре, которая есть у современных 
высших обезьян, такой инструментарий не только отсутствует, он, пожалуй, даже и не 
намечен. Поэтому, разумеется, права у них нет. 
Де Вааль с учениками, их коллеги в других научных коллективах за последние 
десятилетия сделали потрясающие открытия в исследовании индивидуального, взаимного 
и группового поведения обезьян. В значительной мере описаны системы регуляции этого 
поведения, которые сложны и гетерогенны. Некоторые элементы этих систем, 
безусловно, представляют собой и предпосылки становления права, впоследствии 
интегрированные в системы правовой регуляции. Однако право возникает не через 
поступательное развитие этих предпосылок в плавном ходе дальнейшей эволюции. В 
период анропогенеза в рамках постприродного, но еще не социального, мира 
развертываются очень долгие и сложные процессы совершенно иного рода, приводящие к 
определенным качественным сдвигам, в ходе которых формируется социальная 
реальность, а вместе с ней, в том числе на базе рассмотренных предпосылок, формируется 
право
92
. 

жүктеу/скачать 1.66 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: