, 1999. 496 с. В «Неизвестной истории человечества»

Исходя из предположения Дарвина, что предки совре­менного человека должны были обитать «в каком-либо лесис­том месте с теплым климатом», Дюбуа надеялся отыскать ко­стные останки питекантропа в Африке или Восточной Индии. Путешествие в находившуюся в то время под голландским владычеством Восточную Индию представлялось более про­стой задачей, поэтому он и решил начать свои поиски именно там. Дюбуа обратился к правительству и частным лицам за финансовой помощью в организации научной экспедиции, но получил отказ. После этого он принял решение поехать на Су­матру в качестве военного хирурга. И к удивлению своих дру­зей, которые усомнились, было, в его психическом здоровье, он бросает теплое местечко преподавателя колледжа и вместе с молодой женой в декабре 1887 года отплывает в Восточную Индию на паруснике «Princess Ата-Не».

В 1888 году Дюбуа оказался в расположении небольшого военного госпиталя в центральной части Суматры. В свобод­ное от работы время он исследовал за свой счет пещеры Сума­тры, обнаружив кости носорога и слона и зубы орангутана. Однако поиски останков человекообразных не увенчались ус­пехом.

После перенесенного в 1'890 году приступа малярии Дю­буа оказался в резерве и был переведен с Суматры на Яву, где климат более сухой и здоровый. Он и его жена обосновались в Тулунгагунге, на юго-восточном побережье острова.

Во время сухого сезона 1891 года Дюбуа предпринял раскопки на берегу реки Соло Ривер (Solo River), в централь­ной части острова, неподалеку от деревни Тринил (Trinil). Привлеченные к раскопкам рабочие вынули из земли боль­шое количество костей различных животных. В сентябре им удалось обнаружить особенно интересный экземпляр — зуб

Рис. 8.2. Бедренная кость, найденная Эже­ном Дюбуа в Триниле, остров Ява. Дюбуа считал, что находка относится к Pithecanth-ropus erectus.
примата, по всей вероятности третий верхний коренной справа, или зуб му­дрости. Дюбуа, уве­ренный, что ему удалось наткнуться на останки вымер­шего гигантского шимпанзе, прика­зал рабочим скон­центрировать поиски именно в этом месте. В октябре они на­шли нечто по внешнему виду напоминающее панцирь черепахи. Но после того как Дюбуа исследовал находку более внимательно, выяснилось, что речь идет о верхней части че­репной коробки (рис. 8.1), окаменелой и имеющей цвет вулка­нического песка. Наиболее характерной чертой находки были мощные, выступающие вперед надбровные дуги, что привело Дюбуа к мысли, что найденный череп принадлежал обезьяне. Начало сезона дождей заставило прервать раскопки. В своем отчете, опубликованном в правительственном археологичес­ком бюллетене, Дюбуа не сделал даже предположения, что его находка принадлежит существу, которое было бы переходной формой от обезьяны к человеку. В августе 1892 года Дюбуа возвращается в Тринил и среди костей антилоп, носорогов, ги­ен, крокодилов, кабанов, тигров и вымерших слонов находит похожее на человеческое окаменелое бедро (бедренную кость). Эта бедренная кость (рис. 8.2) была найдена в 45 футах (13,7 метра) от того места, где были обнаружены верхняя часть черепа и коренной зуб. Позднее в 10 футах (3 метра) от­туда был найден еще один коренной зуб. Дюбуа был уверен, что зубы, череп и бедренная кость принадлежали одному и тому же животному, которое он по-прежнему считал вымер­шим гигантским шимпанзе.

В 1963 году Ричард Каррингтон (Richard Carrington) на­писал в своей книге «A Million Years of Man» («Миллион лет человека»): «Сначала Дюбуа был склонен полагать, что верх­

няя часть черепа и зубы, которые он нашел, принадлежали шимпанзе, хотя нет никаких данных, что эта обезьяна или ее предки когда-либо обитали в Азии. Поразмышляв над этим фактом и списавшись с великим Эрнстом Хэкелем, профессо­ром зоологии в Йенском (Jena) университете, Дюбуа пришел к заключению, что найденные им ископаемые останки принад­лежали существу, великолепно подходившему на роль «не­достающего звена». К сожалению, мы не располагаем перепи­ской, которую Дюбуа вел с Хэкелем. Но если все же удастся ее обнаружить, то это существенно обогатит наши познания об истории появления Pithecanthropus erectus. По всей вероятно­сти, оба ученых испытывали большой эмоциональный и ин­теллектуальный подъем от находки останков человека-обезь­яны. Узнав об открытии Дюбуа, Хэкель тут же послал ему телеграмму: «От того, кто питекантропа придумал, тому, кто его нашел!»

Дюбуа опубликовал полный отчет о своем открытии только в 1894 году. Он писал: «Pithecanthropus — это переход­ная форма, которая, в соответствии с теорией эволюционного развития, должна располагаться между человеком и антропо­идами». Следует иметь в виду, что, по мнению Дюбуа, Pithecanthropus erectus сам претерпел эволюционные измене­ния от шимпанзе до антропоида переходного типа».

Но что еще, кроме влияния Хэкеля, привело Дюбуа к мысли, что найденные им образцы принадлежали существу являвшемуся переходной формой между ископаемыми обезь­янами и современным человеком? Дюбуа обнаружил, что че­реп питекантропа составляет 800—1000 кубических сан­тиметров. Объем черепа современных обезьян равен приблизительно 500 кубическим сантиметрам, а объем черепа современного человека — в среднем 1400 кубическим санти­метрам. Таким образом, найденная в Триниле черепная ко­робка располагается как раз между черепом обезьяны и со­временного человека. Для Дюбуа это означало эволюционную взаимосвязь. Однако, если следовать логике, размер мозга различных существ еще не дает основания делать вывод о том, что эволюция идет от меньшего к большему. Более того, в

эпоху плейстоцена многие дошедшие до наших дней виды млекопитающих имели большие, чем сегодня, размеры. Таким образом, череп питекантропа вполне мог принадлежать не пе­реходному типу антропоида, а обитавшему в среднем плей­стоцене гигантскому гиббону с большей, чем у современных гиббонов, черепной коробкой.

Однако сегодня антропологи по-прежнему описывают эволюционное развитие черепов гоминидов как имеющее с те­чением времени тенденцию к увеличению — от Australopithe-cus раннего плейстоцена (впервые найденного в 1924 году) до яванского человека (известного как Homo erectus) среднего плейстоцена и Homo sapiens sapiens позднего плейстоцена. Но логическая последовательность сохраняется, только если не принимать во внимание противоречащие ей другие ископае­мые останки. Например, череп из Кастенедоло, описанный в главе 7, более древний, чем череп яванского человека, но по своему объему он больше. В самом деле, по размерам и морфо­логии он удивительным образом походит на человеческий. И одного этого достаточно, чтобы свести на нет всю предлагае­мую эволюционную последовательность.

Дюбуа отмечал, что хотя некоторые черты тринильского черепа (например выступающие надбровные дуги) очень по­хожи на обезьяньи, бедренная кость была почти как у челове­ка. Это говорит в пользу того, что Pithecanthropiis был сущест­вом прямоходящим, что и позволяет дать ему видовое определение — erectus. Тем не менее важно иметь в виду, что бедренная кость питекантропа была найдена на расстоянии целых 45 футов (13,7 метра) от места обнаружения черепа, в слое, в котором также находилось множество костей других животных. Это обстоятельство ставит под сомнение справед­ливость утверждения, что бедренная кость и череп принадле­жали одному и тому же существу или даже существам одного и того же вида.

Когда отчеты Дюбуа достигли Европы, в научных кругах континента их встретили с большим вниманием. Хэкель, есте­ственно, был среди тех, кто с энтузиазмом утверждал, что Pithecanthropus является веским доказательством справед­

ливости эволюционной теории в отношении человека. «От­крытие Эженом Дюбуа останков питекантропа, — подчерки­вал Хэкель, — коренным образом изменило ситуацию в вели­кой битве за правду. Оно предоставило костные останки человека-обезьяны, чье существование я теоретически пред­сказывал еще раньше. Для антропологии это открытие имеет значение даже большее, чем для физики — открытие рентге­новских лучей». В комментарии Хэкеля чувствуется тон поч­ти религиозного пророчества и его осуществления. Тем не ме­нее Хэкель однажды уже манипулировал физиологическими данными для поддержки теории эволюции. И ученый совет Йенского университета однажды уже признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных животных для демонстрации его собственной точки зрения на происхож­дение видов.

В 1895 году Дюбуа решает вернуться в Европу для пред­ставления своего питекантропа с нетерпением его ожидавшей и, как ему казалось, благосклонной аудитории ученых. Вскоре после своего прибытия на Европейский континент он предста­вил свои образцы и выступил с докладом на Третьем между­народном конгрессе по зоологии, состоявшемся в голландском городе Лейдене. Хотя некоторые из присутствующих на съез­де ученых (в частности Хэкель) с энтузиазмом признали в на­ходке ископаемого человека-обезьяну, другие приняли его за простую обезьяну, а третьи вообще усомнились, что кости принадлежали одному и тому же существу.

Дюбуа демонстрировал свои драгоценные находки в Па­риже, Лондоне и Берлине. В декабре 1895 года специалисты со всего мира собрались на заседание в Берлинском обществе ан­тропологии, этнологии и древнейшей истории, для того чтобы вынести свое суждение по поводу образцов питекантропа, представленных Дюбуа. Президент общества д-р Вирхов (Virchow) председательствовать на встрече отказался. В раз­вернувшейся острой дискуссии швейцарский анатом Коллман (Kollman) утверждал, что существо, которому принадлежали найденные останки, обезьяна. Сам Вирхов заявил, что бедрен­ная кость — человеческая. Он также сказал следующее: «Че-

pen имеет глубокий шов между нижним сводом и верхним краем глазных впадин. Такой шов встречается только у обезь­ян, но отнюдь не характерен для людей. Таким образом, череп должен был принадлежать обезьяне. На мой взгляд, это было животное, по-видимому гигантский гиббон. Что же касается бедренной кости, то к черепу она никакого отношения не име­ет». Это мнение резко отличалось от точки зрения Хэкеля и некоторых других ученых, считавших, что найденные Дюбуа на Яве костные фрагменты принадлежали настоящему пред­ку современного человека.

Экспедиция профессора Селении

/^~\ ля разрешения некоторых вопросов, связанных с кост-| | ньгми фрагментами питекантропа и с историей его об-' 1 нару.жения. профессор зоологии Мюнхенского универ­ситета (Германия) Эмиль Селенка (Emil Selenka) тщательно подготовил экспедицию на Яву, но буквально пе­ред самым ее началом он скончался. Его жена, профессор Ле-нора Селенка (Lenore Selenka), заменяет мужа и в период между 1907—1908 годами руководит раскопками в Триниле, в которых было задействовано 75 человек. Целью раскопок бы­ла попытка найти другие фрагменты костных останков пите­кантропа. В общей сложности руководимая Ленорой Селенкой команда геологов и палеонтологов отправила в Европу 43 ящика с костными останками, но ни один из них не содержал ни одного нового фрагмента питекантропа. Тем не менее в ис­следуемом слое почвы экспедиция обнаружила следы присут­ствия человека — расщепленные кости животных, древесный уголь и фундаменты примитивных печей. Эти следы вынуди­ли Ленору Селенку заключить, что люди и Pithecanthropus erectus — современники. Таким образом, полученные данные для поддержки эволюционной интерпретации образцов Дю­буа использовать было невозможно.

Более того, в 1924 году профессор антропологии Йель-ского университета Джордж Грант Мак Керди (George Grant MacCurdy) в своей книге «Human Origins» («Происхождение человека») написал: «Экспедиция Селенки 1907—1908 годов... обнаружила третий коренной зуб, который, по словам Валко-фа (Walkoff), определенно принадлежал человеку. Причем он находился в более древних (плиоценовых) слоях, чем те, в ко­торых были раскопаны зубы питекантропа».

Дюбуа покидает поле боя

ежду тем статус человека-обезьяны Дюбуа оставал­ся неопределенным. Изучая мнения по проблеме пи­текантропа, берлинский зоолог Вильгельм Дамес (Wilhelm Dames) сумел собрать относящиеся к этому вопросу высказывания ряда ученых. Трое из них утверждали, что Pithecanthropus — это обезьяна; пятеро высказались за то, что он был человеком; шестеро сказали, что это обезьяна-че­ловек; шестеро заявили, что он является недостающим эволю­ционным звеном; еще двое подчеркивали, что он является зве­ном между недостающим звеном и человеком.

Таким образом, если одни ученые продолжали сомне­ваться, то другие последовали примеру Хэкеля, объявив яванского человека великолепным доказательством справед­ливости учения Дарвина. Некоторые использовали яванского человека для опровержения утверждения о присутствии че­ловека в третичном периоде. Как мы узнали из главы 5, У.Х.Холмс не принял во внимание найденные в третичных золотоносных песках Калифорнии каменные орудия труда, потому что «они делали человеческую расу по крайней мере в половину старше, чем Pithecanthropus erectus Дюбуа, а это могло бы означать, что человек развивался сам по себе с само­го начала».

В конце концов Дюбуа был совершенно разочарован не­определенным отношением научного сообщества к его

Несмотря на это, споры вокруг Pithecanthropw erectus не утихали. Директор Института палеонтологии человека в Париже Марселен Буль утверждал, вторя другим ученым, что слой, в котором якобы были найдены череп и бедренная кость питекантропа, содержал также многочисленные кост­ные останки рыб, рептилий и млекопитающих. Но почему, собственно, все должны верить, что череп и бедро когда-то принадлежали одному и тому же существу или даже одному и тому же виду? Как и Вирхов, Буль утверждал, что бедренная кость идентична человеческой, тогда как череп скорее всего принадлежал обезьяне, возможно гигантскому гиббону. В 1941 году директор Кайнозойской исследовательской лаборатории при Объединенном медицинском колледже Пекина д-р Ф.Вайденрайх (F. Weidenreich) заявил, что у него нет основа­ний считать череп и бедренную кость принадлежащими одно­му и тому же существу. Найденная Дюбуа на Яве бедренная кость, отмечал он, очень напоминает кость современного чело­века, а ее изначальное положение в раскапываемом слое не было зафиксировано с необходимой точностью. Современные исследователи попытались установить возраст образцов пу­тем химического анализа, чтобы определить их соответствие фауне среднего плейстоцена в районе Тринила. Однако полу­ченные результаты не позволяют сделать однозначного выво­да.

Новые находки бедренных костей

Ситуация стала еще более запутанной, когда позже обна-ру жилось, что во время раскопок на Яве были найдены фрагменты и других бедренных костей. В 1932 году в Лейденском музее (Нидерланды) д-р Бернсен (Bernsen) и

Эжен Дюбуа извлекли три бедренные кости из ящика с иско­паемыми костями млекопитающих. В ящике хранились образ­цы, собранные в 1900 году ассистентом Дюбуа, Криле (Kriele), на том же месте в Триниле, на левом берегу Соло Ривер, где Дюбуа нашел первые фрагменты яванского человека. К сожа­лению, вскоре после этого д-р Бернсен умер, не сообщив об этой находке в деталях.

Дюбуа утверждал, что сам не видел, как Криле нашел бедренные кости, то есть ему было неизвестно, в каком точно месте котлована, имевшего 75 метров в длину и от б до 14 ме­тров в ширину, тот сделал свою находку. Согласно общепри­нятым правилам палеонтологических процедур, такого рода неточности резко снижают научную ценность любых доказа­тельств. Тем не менее научное сообщество позже отнесет эти бедренные кости к определенному геологическому пласту, не упоминая о такой сомнительной детали, как их обнаружение в ящиках с ископаемым материалом через тридцать лет после раскопок. В дополнение к трем бедренным костям, найденным Криле, в Лейденском музее обнаружились еще два бедренных осколка.

Существование других бедренных костей напрямую связано с черепом и бедренной костью питекантропа, первы­ми найденными Дюбуа в девяностых годах XIX века. Череп, похожий на обезьяний, и бедренная кость, похожая на челове­ческую, были найдены на значительном расстоянии друг от друга. Тем не менее Дюбуа утверждал, что они принадлежали одному и тому же существу. Он говорил, что кости залегали в разных местах, вполне возможно, из-за того, что питекантро­па растерзал крокодил. Но это объяснение теряет силу при об­наружении новых бедренных костей. В этом случае логично задать вопрос: где же остальные черепа? Были ли они обезья­ноподобными, как и первый? А найденный череп? Действи­тельно ли он принадлежал тому существу, чья бедренная кость была обнаружена на расстоянии 45 футов (13,7 метра), или же он составлял единое целое с другими, обнаруженными позже, бедренными костями и даже, может быть, с бедренной костью совершенно иного вида?

Тринильские бедренные кости идентичны костям современного человека?

В 1973 году М. X. Дэй (М. Н. Day) и Т. Моллесон (Т. I. Molleson) пришли к заключению, что «общий анатоми­ческий, радиоле гический (рентгеновский), анатомичес­кий и микроскопический анатомический анализ найденных в Триниле бедренных костей позволяет сделать вывод, что они не имеют существенных отличий от аналогичных костей со­временного человека». Ученые также отметили, что бедрен­ные кости Homo erectus, найденные в Китае и Африке, с точки зрения анатомии идентичны друг другу, но отличны от три-нильских образцов.

В 1984 году Ричард Лики вместе с другими учеными об­наружил в Кении почти полностью сохранившийся скелет Homo erectus. Исследуя кости ног, они заметили, что бедрен­ные кости сильно отличаются от бедренных костей современ­ного человека. Комментируя же находки на острове Ява, уче­ные заявляли: «Из Тринила (Индонезия) мы имеем одну целую (но патологическую, поврежденную) и ряд раздроблен­ных бедренных костей. Несмотря на то, что именно эти кост­ные фрагменты привели к появлению видового названия [Pithecanthropus erectus], существуют сомнения, что они дей­ствительно принадлежат Н. erectus, причем в последнее время такие сомнения усилились».

В общем, по мнению современных исследователей, три-нильские. бедра похожи на кости не Homo erectus, а. современ­ного Homo sapiens. Что же из этого следует? Найденные на Яве бедренные кости традиционно считались доказательст­вом существования обезьяны-человека (Pithecanthropus erec­tus, называемого сегодня Homo erectus) около 800000 лет на­зад, в эпоху среднего плейстоцена. Теперь же мы можем использовать их в качестве доказательства того, что человек с современной анатомией жил 800000 лет назад.

Некоторые утверждают, что бедренные кости первона­чально находились в более высоких геологических слоях. Ко­

нечно, если допустить, что похожие на человеческие бедрен­ные кости из Тринила первоначально располагались на более высоких (поздних) геологических уровнях, то почему не ска­зать то же самое и об известном черепе питекантропа? Но та­кая позиция полностью свела бы на нет значение находки на острове Ява, которая в течение долгого времени преподноси­лась как убедительное свидетельство эволюционного разви­тия человека.

Примечательно, что и сам Эжен Дюбуа, уже на закате своей жизни, пришел к выводу, что верхняя часть черепной коробки любимого им питекантропа на самом деле принадле­жала гигантскому гиббону, то есть виду обезьян, который, по мнению эволюционистов, в близком родстве с человеком не состоял. Но прежде скептически настроенное научное сооб­щество не собиралось прощаться с Яванским человеком, так как к этому времени Pithecanthropus erectus уже прочно обос­новался в когорте предков Homo sapiens. Отречение Дюбуа от своих прежних взглядов было расценено как каприз вздорно­го старика. Во всяком случае, научное сообщество пожелало отмести остававшиеся сомнения по поводу природы и аутен­тичности яванского человека. Ожидалось, что это послужит укреплению концепции Дарвина, в которой эволюция челове­ка была наиболее скандальным и сомнительным звеном.

В музеях всех стран мира до сих пор можно встретить муляжи тринильского черепа и бедренной кости. Экскурсово­ды не перестают внушать доверчивым посетителям, что они принадлежали одному и тому же существу (Homo erectus), обитавшему в эпоху среднего плейстоцена. В 1984 году орга­низаторы широко разрекламированной выставки, посвящен­ной происхождению человека и состоявшейся в Музее естест­венной истории Нью-Йорка, выставили наиболее богатую коллекцию образцов ископаемых свидетельств эволюции че­ловека, собранную со всего мира. Особое место в экспозиции было уделено слепкам черепа и бедренной кости из Тринила.

[ейдельбвргскоя челюсть

Как заявил в 1977 году Фрэнк Пуарье (Frank E. Poirier), зубы гейдельбергской челюсти по своему размеру ближе к зу­бам Homo sapiens, чем азиатского Homo erectus (яванский че­ловек и пекинский человек). Т. У. фенис (Т. W. Phenice) из Ми­чиганского государственного университета в 1972 году написал, что «почти во всех отношениях зубы чудесным обра­зом походят на зубы современного человека, включая их раз­мер и форму кончиков». Таким образом, мнение современных ученых подтверждает вывод Ранке, который написал еще в 1922 году: «Это зубы обычного современного человека».

Другим «европейским» ископаемым свидетельством яв­ляется вертесжолосский фрагмент затылочной кости, припи­сываемый основной массой ученых Homo erectus. Он был обна­ружен в Венгрии, в слое, относящемся к периоду среднего плейстоцена. Морфология вертесжолосского затылка еще бо­лее загадочна, чем гейдельбергской челюсти. В 1972 году Дэ­вид Пилбим писал: «Обнаруженная в Венгрии затылочная кость не походит на затылок Homo erectus или даже древнего человека. Она похожа на затылок раннего современного чело­века. Но утверждается, что подобная форма существовала не ранее чем 100000 лет назад». Пилбим был уверен, что возраст вертесжолосской затылочной кости примерно тот же, что и гейдельбергской челюсти, то есть от 250000 до 450000 лет. В таком случае, если вертесжолосский затылок современен по форме, это может служить еще одним подтверждением под­линности анатомически современных скелетных останков то­го же возраста, найденных под Ипсвичем, Англия, и у Гелли-Хилл (глава 7).