1. Феодал собственность. Форма феод ренты


Организация ремесла и торговли в ср. века. Роль цехов в соц.-пол. жизни города



бет2/8
Дата23.02.2016
өлшемі0.51 Mb.
#11283
1   2   3   4   5   6   7   8

6. Организация ремесла и торговли в ср. века. Роль цехов в соц.-пол. жизни города
Ремесло в средневековом городе было мелким производством, основанным на ручном труде. Городской ремесленник являлся собственником орудий труда и одновременно работником. Главным -в мастерской был мастер - обычно ее хозяин. Кроме него в мастерской работали ученики и подмастерья.

Подмастерье, получавший заработную плату, являлся главным помощником мастера. Он мог сам стать мастером и открыть свою мастерскую. Для этого он должен был выдержать трудный экзамен: изготовить на собственные средства шедевр - образец изделия.

Ученик обычно овладевал мастерством за срок от двух до восьми лет, все это время работая бесплатно. Впоследствии он мог стать подмастерьем. Сын мастера, с детства трудившийся в мастерской, как правило, наследовал дело отца и сам становился мастером.

Техника ремесла развивалась медленно. Но благодаря выучке и опыту ремесленники достигали совершенства в своем деле. Их изделия часто были настоящими произведениями, искусства. Вообще, границы между искусством и ремеслом в средневековье не существовало.

Ремесленники одной специальности, проживавшие в одном городе, обычно объединялись в особую корпорацию - цех. Первые цеховые организации появились в Италии в Х в., во Франции, Англии и Германии - в XI-XII вв. Возникновение цехов было вызвано желанием ремесленников защитить а свои интересы, установить контроль над производством и продажей ремесленных изделий. Для создания цеха требовалось получить от короля или сеньора соответствующую хартию.

На общем собрании мастера принимали устав цеха. Правила устава создавали для всех мастеров одинаковые условия производства и продажи изделий. Устав сводил на нет конкуренцию между мастерами одного цеха: он предписывал, чтобы все они выпускали продукцию определенного вида и качества. Цеховая организация была тесно связана со всей жизнью средневекового ремесленника. Цех был одновременно экономическим союзом, дружиной самообороны и религиозным братством, имевшим особую церковь и своего святого-покровителя.

Характерной особенностью средневекового города является то, что ремесленное население его было организовано в особые союзы - цехи, гильдии.

Цехи появляются почти одновременно с возникновением городов. Первоначально цехи возникли как организации бежавших в город крепостных крестьян и воспроизводили строй деревенских марок.

Для средневековых ремесленных цехов характерно мелкое производство. Каждый член цеха - это мелкий ремесленник, который является сам непосредственным производителем. Он работает сам принадлежащим ему инструментом в своей мастерской, с которой он связан "как улитка связана со своей раковиной". Этот ремесленник обычно работает в той самой мастерской, где работал его отец и его дед и где будут работать его дети и внуки при помощи таких же орудий. Он работает вмеете со своей семьей и с помощью одного или двух подмастерьев и учеников. Как

правило, каждый ученик, пройдя выучку, проработав некоторое время подмастерьем и накопив немного денег, может открыть свою мастерскую, так как при мелком характере производства затраты на устройство мастерской и приобретение сырья были очень незначительны. Конечно, были такие цехи, где требовались большие деньги на обзаведение, например, цехи золотых дел мастеров, но таких цехов было очень мало.

Каждый цех был союзом мелких ремесленников, принадлежавших к одной профессии. Внутри мелкой ремесленной мастерской не было сколько-нибудь широкого разделения труда. Поэтому, когда с ростом и усовершенствованием техники стало расти техническое разделение труда, то оно происходило между отдельными мастерскими. Это имело результатом увеличение числа профессий и цехов.

Таким образом, рост техники и специализации не изменял мелкого характера ремесла, а приводил к образованию все новых и новых цехов, которых насчитывалось в любом городе десятки, а в некоторых городах даже сотни.

В большинстве городов принадлежность к цеху была обязательна для каждого, желающего заниматься ремеслом. Но цех не всякого допускал в свою среду. Чтобы стать членом цеха, нужно было пройти определенный стаж, пробыть известное время учеником, подмастерьем и затем быть допущенным в число полпоправных мастеров, имеющих право иметь свою мастерскую. Это правило принудительной припадлежности к цеху устраняло возможность конкуренции со стороны не входивших в цех ремесленников.

Цех регулировал ремесленное производство. Каждый член цеха подлежал надзору выборных должностных лиц цеха. Каждый цеховой мастер должен был выпускать продукцию определенного качества, поскольку выпуск плохой продукции отражался на интересах всех членов цеха.

Цех регламентировал и количество часов, которые должен работать каждый член цеха. Запрещалась ночная работа не только потому, что она ухудшала качество работы, но и для того, чтобы устранить конкуренцию между отдельными членами цеха. Цех - это организация мелкого производства, и он всячески следил за тем, чтобы производство сохраняло мелкий характер, чтобы не было возможности создания более крупных предприятии. С этой целью цех ограничивал число подмастерьев и учеников, которых можно было держать одному мастеру. Каждый мастер мог иметь только одну мастерскую. Было определено число станков, какое можно было иметь в мастерской. Цеховые уставы запрещали устраивать в окнах бьющие в глаза выставки товаров, запрещали зазывать покупателей.

Цех в течение известного времени играл прогрессивную роль в смысле развития техники, в смысле производственной дисциплины, но его тенденция сохранить мелкое производство очень скоро начала тормозить технический прогресс. Цех относился враждебно ко всему тому, что могло создать конкуренцию, в том числе и ко внедрению всякого рода новых технических усовершенствовании. В связи с этим новые изобретения очень часто уничтожались, и изобретатели дорого платились за свою предприимчивость.

Так, цехи, игравшие на определенной стадии развития прогрессивную роль, потом стали играть роль реакционную, задерживая технический прогресс.

Цех представлял собой также организацию взаимопомощи. Каждый член цеха должен был вносить вступительную плату, а затем платить периодические взносы. Из собранных таким образом сумм и из пожертвований оказывалась помощь нуждающимся членам, производились расходы в случае смерти кого-нибудь из членов цеха. Если вдова или дети оставались без средств к существованию, им оказывалась помощь из цеховой кассы. Цех был и своего рода религиозной корпорацией: у пего имелась своя церковь или хотя бы своя часовня пли придел в церкви.

Наконец, цех был военной организацией, представляя собой отряд, который цес гарнизонную службу и на войне являлся отдельной боевой единицей.

Характерной особенностью ремесла и других видов деятельнос-ти во многих средневековых городах Западной Европы была корпоративная организация: объединение лиц определенных профессий в пределах каждого города в особые союзы - цехи, гильдии, братства. Ремесленные цехи появились почти одновременно с самими городами во Франции, Англии, Германии - с XI - начала XII в., хотя окончательное оформление цехов (получение специальных грамот от королей и других сеньоров, составление и запись цеховых уставов) происходило, как правило, позднее.

Цехи возникали потому, что городские ремесленники как самостоятельные, раздробленные, мелкие товаропроизводители нуждались в определенном объединении для защиты своего производства и доходов от феодалов, от конкуренции "чужаков" - неорганизованных ремесленников или постоянно прибывавших в города выходцев из деревни, от ремесленников других городов, да и от соседей - мастеров. Такая конкуренция была опасна в условиях весьма узкого тогдашнего рынка, незначительного спроса. Поэтому главной функцией цехов стало утверждение монополии на данный вид ремесла. В Германии она называлась Zunftzwang - цеховое принуждение. В большинстве городов принадлежность к цеху являлась обязательным условием для занятия ремеслом. Другой главной функцией цехов являлось установление контроля над производством и продажей ремесленных изделий. Появление цехов было обусловлено достигнутыми в то время уровнем производительных сил и всей феодально-сословной структурой общества. Исходным образцом для организации городского ремесла отчасти послужили строй сельской общины-марки и усадебные мастерские-магистерии

Каждый из цеховых мастеров был непосредственным работником и одновременно собственником средств производства. Он трудился в своей мастерской, со своими инструментами и сырьем. Как правило, ремесло передавалось по наследству: ведь многие поколения ремесленников работали при помощи тех же инструментов и приемов, что и их прадеды. Выделявшиеся новые специал-ности оформлялись в отдельные цехи. Во многих городах постепенно возникли десятки, а в наиболее крупных - даже сотни цехов.

Цеховому ремесленнику обычно помогала в работе его семья, один или два подмастерья и несколько учеников. Но членом цеха являлся только мастер, владелец мастерской. И одной из важных функций цеха было регулирование отношений мастеров с под-мастерьями и учениками. Мастер, подмастерье и ученик стояли на разных ступенях цеховой иерархии. Предварительное прохождение двух низших ступеней было обязательным для всякого, кто желал стать членом цеха. Первоначально каждый ученик со вре-менем мог стать подмастерьем, а подмастерье - мастером.

Члены цеха были заинтересованы, чтобы их изделия получали беспрепятственный сбыт. Поэтому цех через специально избранных должностных лиц строго регламентировал производство: следил, чтобы каждый мастер выпускал продукцию определенного вида и качества. Цех предписывал, например, какой ширины и цвета должна быть изготовляемая ткань, сколько нитей должно быть в основе, каким следует пользоваться инструментом и сырьем и т.д. Регламентация производства служила и другим целям: чтобы производство членов цеха сохраняло мелкий характер, чтобы никто из них не вытеснял другого мастера с рынка, выпуская больше продукции или удешевляя ее. С этой целью цеховые уставы нормировали число подмастерьев и учеников, которых мог держать у себя мастер, запрещали работу в ночное время и по праздникам, ограничивали число станков и сырья в каждой мастерской, регулировали цены на ремесленные изделия и т.д.

Цеховая организация ремесла в городах сохраняла феодальную, корпоративную природу*. До определенного времени она создавала наиболее благоприятные условия для развития производительных сил, товарного городского производства. В рамках цехового строя было возможно дальнейшее углубление общественного разделения труда в форме выделения новых ремесленных цехов, расширения ассортимента и повышения качества производимых товаров, совершенствования навыков ремесленного труда. В рамках цехового строя повышалось самосознание и самоуважение городских мастеров

Поэтому примерно до конца XIV в. цехи в Западной Европе играли прогрессивную роль. Они охраняли ремесленников от чрезмерной эксплуатации со стороны феодалов, в условиях узости тогдашнего рынка обеспечивши существование городских мелких производителей, смягчая конкуренцию между ними и ограждая их от конкуренции различных чужаков

Цеховая организация не ограничивалась осуществлением основных, социально-экономических функций, но охватывала все сто-роны жизни ремесленника. Цехи объединяли горожан для борь-бы с феодальными сеньорами, а затем с господством патрициата. Цех участвовал в обороне города и выступал как отдельное бое-вое подразделение. Каждый цех имел своего святого патрона, подчас также свою церковь или часовню, являясь своеобразной цер-ковной общностью. Цех был также организацией взаимопомощи, обеспечивая поддержку нуждавшимся мастерам и их семьям в случае болезни или смерти кормильца.

Цеховая система в Европе, однако, не была универсальной. В ряде стран она не получила распространения и не везде достигла завершенной формы. Наряду с нен во многих городах Северной Европы, на юге Франции, в некоторых других странах и областях существовало так называемое свободное ремесло.



Но и там имели место рег-иментация производства, защита монополии городских ремесленников, только осуществлялись эти функции органами городскою управления.
7. Хоз. жизнь и общественный строй древних германцев
Источники: Гай Юлий Цезарь(Записки о Галльской войне); Публий Корнелий Тацит(Германия). Северные соседи империи-варварские племена-в первые столетия новой эры жили еще родоплеменным строем. Германцы уже в 1в. вели оседлый образ жизни. Наиболее развитыми были племена, жившие на границах империи по Рейну и Дунаю. Гл. отраслью хоз-ва было скотоводство(кр. рог. скот, овцы, свиньи). Местами сохранялось подсечно-огневое земледелие и перелог, преобладала эксплуатация расчищенных участков. Они обрабатывались ралом(сохой) или плугом с помощью волов или быков. Начало распространяться двухполье с чередованием яровых и озимых, реже-зерновых с бобовыми и льном. Они не испытывали недостатка в железе, которое производилось в основном на месте. Велась также добыча золота, серебра, меди, свинца. Германцы не вынося, чтобы их жилища соприкасались, селятся в отдалении друг от друга. Самой древн. формой общины считается родовая или кровно-родственная. В дальнейшем под влиянием внешних условий община могла приобрести самые разные очертания(ощина-марка – соседская община). Их община сложилась как община земельных собственников. Таковыми были не отдельные люди, а домохозяйства. Земля, в отлич. от скота, рабов и утвари не подлежала отчуждению. Продать или обменять ее было практически невозм., нелепо, святотатственно. Наиболее типичн. фигурой общества был свободный домовладыка, занятый сельхоз трудом, одноврем. воин, член народного собрания, хранитель обычаев и культов. Большая знатность давала привилегии(уважение, преимущество при дележе земли, предводительство на войне). Рабы стояли вне общества и образовывали достаточно узкий слой населения. Господин только облагал раба, как колона(зерном, скотом, тканью) и лишь в этом выражалась его повинность. Была соц. дифференц.(знать противостояла простонародью и держалась обособленно даже в бою). Высшим органом власти было народное собрание, или вече племени(тинг), куда шли все совершеннолетние свободные мужчины, кроме обесчестивших себя в бою. Предводители племени(принцепсы) ведали всеми текущими делами, в первую очередь судебными. Наряду с коллективной властью народного собрания и совета старейшин у германцев существовала индивид. власть племенных вождей. Конунг у германцев это родовитый, благородный, знатный и достойный уважения чел., но не повелитель и не господин. Он располагал весьма ограниченной властью и управлял соплеменниками скорее личным примером, нежели приказами. Он был военным предводителем племени, предсавлял его в междунар. делах, имел преимущ. при дележе военной добычи. Даже на воне казнить, заключать в оковы и наказывать могли только жрецы. Власть конунга была выборной. Были также дружины, составлявшиеся из случайных, не связанных родством людей. в отличие от войска-ополчения, возглавляемого конунгом. Дружина была сплочена сильно, и то противопоставляла себы племени. Нарушая договоры, то была основой племенного войска.

7. ДРЕВНЕЙШИЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ ГЕРМАНЦЕВ

[9] Чтобы понять организацию военного дела германцев, необходимо сперва изучить социально-политические условия жизни этого народа.

Германцы, подобно галлам, не знали политического единства. Они распадались на племена, из которых каждое занимало в среднем область с площадью, равной приблизительно 100 кв. милям1. Пограничные части области не были населены из опасения неприятельского нашествия. Поэтому можно было даже из самых отдаленных поселков достигнуть расположенного в центре области места народного собрания в течение однодневного перехода.

Так как очень большая часть страны была покрыта лесами и болотами и поэтому жители ее лишь в очень незначительной степени занимались земледелием, питаясь главным образом молоком, сыром и мясом, то средняя плотность населения не могла превышать 250 человек на 1 кв. милю. Таким образом, племя насчитывало приблизительно 25.000 человек, причем более значительные племена могли достигать 35.000 или даже 40.000 человек. Это дает 6.000-10.000 мужчин, т.е. столько, сколько в самом крайнем случае, учитывая 1.000-2.000 отсутствующих, может охватить человеческий голос и сколько может образовать целостное и способное обсуждать вопросы народное собрание. Это всеобщее народное собрание обладало высшей суверенной (верховной государственной) властью.
Племена распадались на роды, или сотни. Эти объединения называются родами, так как они были образованы не произвольно, а объединяли людей по естественному признаку кровной связи и единства происхождения. Городов, в которые могла бы отливать часть прироста населения, образовывая там новые связи, еще не было. Каждый оставался в том союзе, внутри которого он родился. Роды назывались также сотнями, ибо в каждом из [10] них насчитывалось около 100 семей или воинов2. Впрочем эта цифра на практике часто бывала больше, так как германцы употребляли слово "сто, сотня" в смысле вообще большого округленного числа. Цифровое, количественное наименование сохранялось наряду с патриархальным, так как фактическое родство между членами рода было очень далеким. Роды не могли возникнуть в результате того, что первоначально жившие по соседству семьи в течение столетий образовали крупные роды. Скорее следует считать, что слишком разросшиеся роды должны были разделиться на несколько частей для того, чтобы прокормиться на том месте, где они жили. Таким образом, определенный размер, определенная величина, определенное количество, равное приблизительно 100, являлись образующим элементом объединения наряду с происхождением. И то и другое давало свое название этому союзу. Род и сотня тождественны.

Род (или сотня), в состав которого входили, как мы можем предположить, от 400 до 1000, а иногда, может быть, и до 2000 человек, владел округом площадью, равной одной или нескольким кв. милям, и населял деревню. Германцы строили свои хижины не стена к стене, не фасадом к фасаду, а так, как они это находили удобным, в зависимости от места расположения леса или ручья. Но в то же время это не были и отдельные хутора, подобно тем, которые теперь преобладают во многих частях Вестфалии. Это были скорее общие поселки с отдельно стоящими и широко разбросанными постройками. Земледелие, которым главным образом занимались женщины и те из мужчин, которые не годились для охоты и для войны, имело очень незначительное распространение. Чтобы иметь возможность обрабатывать нетронутую и плодородную почву, германцы часто переносили свои поселки с одного места на другое внутри своего округа. Даже в более поздние времена германское право относило дом не к недвижимости, а к движимому имуществу. Хотя, как мы это уже видели выше, на 250 человек населения приходилось в среднем 1 кв. миля площади, а на одну деревню с населением в 750 человек3 приблизительно 3 кв. мили, тем не менее не было никакой возможности использовать очень много пахотной земли иначе, как посредством этих переносов. Германцы не были уже кочевниками, но все же они были очень слабо связаны с землей и с почвой.

Члены рода, являвшиеся в то же время соседями по деревне, образовывали во время войны одну общую группу, одну орду. Поэтому еще теперь на севере называют военный корпус "thorp", а в Швейцарии говорят "деревня" - вместо "отряд", "dorfen" - вместо "созывать собрание", да и теперешнее немецкое слово "войско", "отряд" (Truppe) происходит от этого же самого корня. Перенесенное франками к романским народам, а [11] от них вернувшееся в Германию, оно до сих пор хранит воспоминание об общественном строе наших предков, уходящем в такие древние времена, о которых не свидетельствует ни один письменный источник. Орда, которая шла вместе на войну и которая вместе селилась, была одной и той же ордой. Поэтому из одного и того же слова образовались названия поселения, деревни и солдат, войсковой части4.

Таким образом, древнегерманская община является: деревней - по типу поселения, округом - по месту расселения, сотней - по своим размерам и родом - по своим внутренним связям. Земля и недра не составляют частной собственности, а принадлежат совокупности этой строго замкнутой общины. Согласно более позднему выражению, она образует областное товарищество (Markgenossenschaft).

Римская деревня была маленькой и замкнутой, построенной наподобие города. Поэтому, для того чтобы дать представление о более разбросанных и более обширных германских поселениях, занимающих большую территорию, Тацит называл их "деревни и сельские округа".

Во главе каждой общины стоял избираемый чиновник, который носил название "альдерман" (старейшина), или "хунно", подобно тому как община называлась либо "родом", либо "сотней". Ульфила называет евангельского сотника (центуриона) "хундафат". У англо-саксов мы встречаем аналогичный термин "эльдермен", а в Норвегии - "Herredsonige", "Hersen". В Германии слово "хунно" сохранялось в течение всех Средних веков в названиях "хунне", "хун", "хундт", обозначающих сельского старосту. Это слово существует еще и поныне в Семиградье в своей современной форме "хон".

Альдерманы, или хунни, являются начальниками и руководителями общин во время мира и предводителями мужчин во время войны. Но они живут с народом и в народе. В социальном отношении они такие же свободные члены общины, как и все другие.

В княжеских родах, - благодаря их участию в военной добыче, дани, подаркам, военнопленным, которые им отбывали барщину, и выгодным бракам с богатыми семьями, - сосредоточились крупные, с точки зрения германцев, богатства6. Эти богатства дали возможность князьям окружить себя свитой, состоящей из свободных людей, храбрейших воинов, которые поклялись в верности своему господину на жизнь и на смерть и которые жили вместе с ним в качестве его сотрапезников, обеспечивая ему "во время мира пышность, а во время войны защиту". И там, где выступал князь, там его свита усиливала авторитетность и значение его слов.

Собрание германских князей и хунни называлось римлянами сенатом германских племен. Сыновья самых благородных семей облекались уже в ранней молодости княжеским достоинством и привлекались к совещаниям сената. В остальных случаях свита была школой для тех из юношей, которые пытались вырваться из круга свободных членов общины, стремясь к более высокому положению.

Цезарь указывает на то, что германцы ежегодно меняли как пашни, так и места поселений. Однако, этот факт, переданный в такой общей форме, я считаю спорным, так как ежегодная смена места поселения не находит себе никаких оснований. Если даже можно было легко переносить избу с домашним скарбом, с припасами и скотом, все же восстановление всего хозяйства на новом месте было связано с определенными трудностями. А особенно трудно было выкапывать погреба при помощи тех немногих и несовершенных лопат, которыми могли располагать в те времена германцы. Поэтому я не сомневаюсь в том, что "ежегодная" смена мест поселений, о которой рассказывали Цезарю галлы и германцы, является либо сильным преувеличением, либо недоразумением.

Что касается Тацита, то он нигде прямо не говорит о перемене мест поселения, а лишь указывает ("Германия", 26) на смену пашен. Это различие пытались объяснять более высокой степенью хозяйственного развития. Но я с этим в корне не согласен. Правда, весьма возможным и вероятным является то, что уже во времена Тацита и даже Цезаря германцы жили прочно и оседло во многих деревнях, а именно там, где имелись плодородные и сплошные земельные угодья. В таких местах достаточно было каждый год менять пахотные земли и земли, лежащие под паром, расположенные вокруг деревни. Но жители тех деревень, которые находились в областях, покрытых по большей части лесами и болотами, где почва была менее плодородной, уже этим не могли довольствоваться. Они были принуждены полностью и подряд использовать все отдельные пригодные для обработки поля, все соответствующие части обширной территории, а потому должны были для этой цели время от времени менять место поселения. Как уже правильно заметил Тудихум (Thudichum), слова Тацита абсолютно не исключают факта подобных перемен мест поселения, и если они на это прямо и не указывают, то все же я почти убежден в том, что именно об этом думал Тацит в данном случае. Его слова гласят: "Целые деревни занимают попеременно такое количество полей, которое соответствовало бы числу работников, а затем эти поля распределяются между жителями в зависимости от их общественного положения и достатка. Обширные размеры полей облегчают раздел. Пашни ежегодно меняются, причем остается излишек полей". Особенный интерес в этих словах [20] представляет указание на двойную смену. Сперва говорится о том, что поля (agri) занимаются или захватываются попеременно, а потом, что пашни (arvi) ежегодно меняются. Если бы речь шла лишь о том, что деревня (или деревенская община. - Перев.) попеременно определяла под пашню более или менее значительную часть территории и что внутри этой пахотной земли опять ежегодно менялись пашня и пар, то это описание было бы слишком подробным и не соответствовало бы обычной сжатости стиля Тацита. Данный факт был бы, так сказать, слишком скуден для столь большого количества слов. Совсем иначе обстояло бы дело в том случае, если бы римский писатель вложил в эти слова одновременно и мысль о том, что община, которая попеременно занимала целые территории и вслед за тем делила эти земли между своими членами, вместе с переменой полей меняла и места поселений. Тацит нам об этом прямо и точно не говорит. Но как раз это обстоятельство легко объясняется чрезвычайной сжатостью его стиля, причем, конечно, ни в коем случае нельзя считать, что это явление наблюдается во всех деревнях. Жители деревень, обладавших небольшими, но плодородными землями, не нуждались в переменах мест своих поселений.

Поэтому я не сомневаюсь в том, что Тацит ("Германия", 26), делая некоторое различие между тем, что "деревни занимают поля", и тем, что "пашни ежегодно меняются", вовсе не имеет в виду изобразить новую ступень в развитии германской хозяйственной жизни, а скорее делает молчаливую поправку к описанию Цезаря. Если мы примем во внимание, что германская деревня с населением в 750 человек обладала территориальным округом, равным 3 кв. милям, то это указание Тацита получает для нас тотчас же совершенно ясный смысл. При существовавшем тогда первобытном способе обработки земли было совершенно необходимо ежегодно обрабатывать плугом (или мотыгой) новую пашню. А если исчерпывался запас пахотных земель в окрестностях деревни, то было проще перенести всю деревню в другую часть округа, чем обрабатывать и охранять поля, лежащие вдали от старой деревни. После ряда лет, а, может быть, и после многочисленных кочевок, жители снова возвращались на свое старое место и снова имели возможность пользоваться своими прежними погребами.

Существенным пунктом моей концепции является признание, что германские деревни обладали довольно значительными размерами. На первый взгляд легко себе представить, что сотня (округ) состояла из ряда совсем маленьких деревень, и это является до настоящего времени даже общепризнанным положением. Однако, источники и факты дают возможность легко опровергнуть это представление.
Каждая деревня должна была обязательно иметь старосту. Общее владение пахотной землей, общие выгон и охрана стад, частая угроза неприятельских нашествий и опасность со стороны диких зверей - все это непременно требовало наличия носителя местной власти. Нельзя ждать прибытия вождя из другого места, когда требуется немедленно организовать защиту от стаи волков или охоту на волков, когда бывает нужно отразить неприятельское нападение и укрыть от врага семьи и скот или же оградить плотиной разлившуюся речку, или потушить пожар, разобрать споры и мелкие тяжбы, объявить о начале пахоты и жатвы, что при общинном землевладении происходило одновременно.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет