1. Русский язык в современном славянском мире. Основные проблемы этно- и глоттогенеза

План ответа:

1) Исходная система времен русского глагола

2) Развитие форм настоящего времени

3) Развитие простых форм прошедшего времени

4) Развитие сложных форм прошедшего времени

5) Формы будущего времени

6) История видо-временных отношений

1) Категория времени глагола в 10 - 11 вв. получила свое грамматическое выражение в ряде временных форм, образующих определенные парадигмы и имеющих в плане содержания свое, присущее только данной форме значение. Система глагольных времен 10 - 11 вв. включали в себя 1 парадигму форм наст./буд. времени, 4 парадигмы форм прошедшего времени и две парадигмы будущего времени. Каждая парадигма употреблялась строго закономерно для обозначения определенных отношения действия к моменту речи. Все временные формы выступают в 1, 2 и 3 л. ед., мн. и дв.ч., т.е. каждая парадигма имела 9 форм. Кроме того, в перфекте, плюсквамперфекте и буд.вр. отражались различия м., ж. и ср.р. => Существовало 27 различных временных форм (см. таблицу).

Временные формы древнерусского глагола исконно обозначали не только действие, завершившееся к моменту речи, но и характеризовали протекание действия во времени (в современном русском языке эту функцию взяла на себя категории вида).

Аорист обозначал как длительное, так и мгновенное действие, целиком отнесенное к прошедшему времени и мыслимое как единичный, полностью законченный в прошлом акт.

Имперфект обозначал отнесенное к прошлому длительное действие, неограниченное во времени или повторяющееся действие без ограничения этой повторяемости.

Перфект не являлся собственно формой прошедшего времени по своему значению: он обозначал состояние в настоящем времени, которое явилось результатом прошедшего действия, т.е. по значению перфект был близок к настоящему времени: jеsmь ргineslъ = я принес и то, что я принес, в настоящее время находится здесь. Специфическое значение результативности (отнесенность результата действия к настоящему времени) выражается соответствующей временной формой вспомогательного глагола. Утрата вспомогательного глагола в составе перфекта снимала связанность этой формы с настоящим временем в плане выражения и начинала превращать причастие на -л- в простую глагольную форму, служить для обозначения прошедшего действия. Утрата вспомогательного глагола вела также к расширению значения перфекта как средства обозначения прошедшего действия вообще.

Плюсквамперфект обозначал прошедшее действие, совершенное ранее другого действия, а также отнесенный к прошлому результат еще ранее совершенного действия.

Преждебудущее время обозначало действие в будущем, которое должно было произойти раньше другого будущего действия.

Будущее простое указывало на отнесенность действия к будущему времени.

Настоящее время имело только одну парадигму, и изменение характера протекания действия в настоящем времени осуществлялось изменениями в основе глагола.

2) В целом система форм настоящего времени в 12-14 вв. сохранилась в достаточно полном виде, соответствуя системе, отразившейся в памятниках 11 века.

3) Общий путь эволюции форм прошедшего времени в древнерусском языке в 12 – 14 вв. сводится к двум основным моментам:

а) утрата особых образований имперфекта и аориста, а также формы плюсквамперфекта;

б) становление единой формы, восходящей к старому перфекту, утерявшему свой аналитический способ образования, что в конечном итоге было связано с развитием и становлением категории вида в истории русского языка.

Все те обозначения способов прошедшего действия, которые когда-то находили свое выражение в особой форме прошедшего времени, стали выражаться с помощью видовых противопоставлений или лексическими средствами, определяющими общее значение контекста. Утрата остальных форм прошедшего времени форм была связана с изменением значения перфекта. Из всех форм прошедшего времени ранее всех был утрачен имперфект (в ранних деловых памятниках отсутствует). В 12 веке в народно-разговорном языке уже не было имперфекта как особой глагольной формы времени, хотя он сохранялся в церковно-книжной традиции. Формы

аориста в языке памятников 12 - 14 вв. намного многообразнее и многочисленнее. Эти формы фиксируются и в деловых памятниках. Все факты свидетельствуют, что для 13 - 14 вв. аорист, а еще раньше имперфект, были чужды народно-разговорному языку. Таким образом, в народно-разговорном языке формы аориста удерживались несколько дольше форм имперфекта, но и они вышли из употребления, вытесненные перфектом, принявшем на себя функции единственной формы прошедшего времени, чему способствовало развитие и укрепление видовой корреляции русского глагола. Вытеснение форм аориста и имперфекта из народно-разговорного языка завершилось к 14 веку.

4) Перфект начал переживать изменения уже в 11 - 12 вв.: утрата вспомогательного глагола быти втягивало перфект в парадигму форм глагола. Постепенно он потерял свое специфическое значение результативности и стал средством выражения прошедшего действия вообще, тогда как передача отдельных способов протекания этого действия полностью перешла к основам глагола, что было связано с развитием и укреплением видовой корреляции. Памятники 13-14 вв. (более многочисленные и разнообразные по жанру, т.е. в разном отношении находящиеся к книжно-письменной традиции и к народно-разговорному языку) прежде всего обнаруживают факты употребления перфектных форм аналитического характера.0ни сохраняют традицию аналитических образований: отсутствие формально выраженного подлежащего. Обнаруживаются факты употребления перфекта, которые явно указывают на обозначение этой формой простого прошедшего действия без отнесения к настоящему: старъ мужь унршею былъ есть (юность старика - отнесенный в прошлое факт). Употребление исконной формы перфекта с сохранением в его составе вспомогательного глагола быти в настоящем времени не означает такого же сохранения исконного значения этой формы. Употребление форм от быти в составе перфекта во многих случаях обнаруживает тенденцию к избыточности. Сохранение аналитического образования – дань традиции. Формы «разрушенного перфекта» обнаруживаются вне зависимости от жанровой принадлежности и территориальной отнесенности памятника. В 13 - 14 вв. сохранение аналитического образования перфекта было уже традицией, не свойственной народно-разговорному языку, в котором место аналитической формы заняло бывшее причастие на -л-, принявшее функции глагольных форм прошедшего времени. Стали широко употребляться личные местоимения в качестве показателя лица действующего субъекта, что делало избыточными формы с быти. В определенных контекстах имеет место одно причастие. Утеря перфектом своего первоначального результативного значения привела к отсутствию соотнесенности его с настоящим временем. Возможность установления результативного значения конструкции определяется не сохранением этого значения перфектом, а общим контекстом. Таким образом, к 14 в. форма бывшего перфекта в виде причастия на -л- вытеснила в народно-разговорном языке древние формы аориста и имперфекта и стала единственной формой прошедшего времени глагола в древнерусском языке, утратив свое исконное результативное значение и приобретя общее значение выражения прошедшего по отношению к моменту речи действия.

Плюсквамперфект в 13 - 14 вв., как и прежде, обозначал давнопрошедшее действие, совершившееся ранее другого прошедшего действия и потому чаще употреблялся в придаточных

предложениях. Так как плюсквамперфект имел отличное от аориста, имперфекта и перфекта значение (прошедшее действие по отношению к моменту речи) он, следовательно, испытывал иную судьбу. С 13 века наблюдается новая форма плюсквамперфекта: сочетание перфекта глагола

быти и причастия на -л- (что связано с утратой аористных и имперфектных форм).Так как перфект утрачивает вспомогательный глагол быти, наблюдается отсутствие этого глагола в форме перфекта от быти, когда перфектная форма выступает в роли вспомогательного глагола плюсквамперфекта. Т.о., памятники 13-14 вв. свидетельствует о том, что старая форма плюсквамперфекта в связи с утратой в древнерусском языке простых прошедших времен была

вытеснена новой формой, сохранившей прежнее значение давнопрошедшего времени. Сама эта новая форма выступала уже в преобразованном виде: как сочетание двух причастий прошедшего времени на -л-: причастие от быти как связка и причастие того глагола, который обозначает конкретное действие.

5) В плане выражения будущее простое время в языке памятников 11 - 14 вв. совпадало с формами настоящего времени, что было связано с постепенным развитием и укреплением противопоставленности совершенного и несовершенного видов. Преждебудущее время ( буду в разных лицах с причастием на -л-) обозначало действие, которое относилось ко времени ранее другого будущего действия. Формы сложного будущего, образованные сочетанием спрягаемых

глаголов хотЬти, имЬти, начати с инфинитивом другого глагола, являлись не аналитическими образованиями, а скорее составными глагольными сказуемыми, т.к. глаголы сохранили свое лексическое значение. Становление аналитической формы сложного будущего времени в истории

русского языка было связано с вытеснением указанных глаголов глаголом буду, обозначавшим только отнесенность действия, выраженного инфинитивом, к будущему времени. Аналитические образования (особенно преждебудущее время) употреблялись довольно редко, и никаких

видимых изменений форм и их значений памятники не обнаруживают, что свидетельствует об устойчивости данных образований на протяжении всего древнерусского периода. Преждебудущее время в большинстве случаев выступало в составе придаточных предложений, чаще всего условных. Часть примеров с хотЬти не может однозначно истолковываться как факт употребления этого глагола в качестве вспомогательного при образовании будущего времени. Сочетания с глаголами имЬти и начати означают в подавляющем большинстве только будущее время. Т.о., область образования аналитических форм будущее времени древнерусского языка конца 14 века характеризовалось сохранением специфической формы преждебудущего времени (хотя значение этой формы как обозначения особого будущего действия уже стиралось и полностью не осознавалось) и наличием трех конструкций с инфинитивом, из которых, по существу, только одна (с имЬти как вспомогательным глаголом) действительно может быть оценена как аналитическая форма будущего времени. Вся дальнейшая история форм будущего времени связана с утратой преждебудущего и закреплением в конструкции с инфинитивом

единственного глагола буду, который стал сочетаться только с глаголами несовершенного вида.

6) К 14 -15 вв. складываются три отдельные восточнославянские народности. В области временных глагольных форм язык восточнославянской народности в общих чертах характеризуется тем, что основные процессы перестройки системы форм времени уже завершились. В области форм настоящего времени почти полностью было утрачено атематическое спряжение, установились новые флексии в тематических спряжениях. В области прошедшего времени была полностью утрачена система простых и сложных времен, т.е. укрепившаяся и

развивающаяся категория глагольного вида вытеснила из языка формы аориста и имперфекта и позволила бывшему причастию на -л- в составе старого перфекта (утратившего свой глагол-связку быти в настоящем времени) стать единой формой прошедшего времени. По существу был утрачен и плюсквамперфект: в преобразованном виде он сохранился лишь в отдельных диалектах. В области форм будущего времени сформировалась категория простого будущего совершенного вида, что было связано с укреплением видовой корреляции в русском языке, а также категория сложного будущего времени несовершенного вида с использованием конструкции «буду + инфинитив» для выражения этого значения.

Вид возник и развивался в рамках определенной системы времен. Характерной чертой праславянской, а также временной системы древнерусского языка исходного периода была асимметричность. Эта система имела лишь одну синкретичную недифференцированную форму наст./буд. времени. Ее морфологическое (независимое от контекста) значение состояло из двух равноправных компонентов: значения одновременности с моментом речи и значения следования. Эта форма могла образовываться от любого глагола, как простого, так и приставочного, и конкретное значение настоящего или будущего времени она получала только в контексте.

Морфологическое значение форм аориста и имперфекта, кроме значения предшествования действия моменту речи, включало в себя еще и семантический компонент, определявший характер протекания действия. Однако можно предположить, что в период первоначального возникновения видовых различий формирование и актуализация значения процессуальности, которое легло в основу складывавшегося имперфективного значения, произошли в рамках формы наст./буд. времени. Эта форма вследствие своей синкретичности и многофункциональности для передачи значения процессуальности в плане настоящего нуждалась в контекстных определителях. Поэтому и появилась новая четкая форма со значением только настоящего времени, образованная с помощью глагольных суффиксов и деривационных чередований корневых гласных. Поскольку абсолютные формы прошедшего времени (аорист и имперфект) именно в своем семантическом компоненте обозначали характер протекания действия, они соответственно могли выражать

первоначальные видовые различия. К 14 веку перфект стал единственной формой прошедшего времени, приобретя общее значение предшествования действия моменту речи. Это означало отказ от обозначения формантом времени характера протекания действия. Т.о., была разорвана связь формы времени с видовым значением глагольной основы. Оба члена видовой корреляции стали свободно образовывать формы прошедшего времени.

Появление и быстрое распространение нового, практически универсального средства имперфективации - суффикса ива/ыва - сделало возможным легкое и быстрое образование форм несовершенного вида от любого приставочного глагола. Постепенно все приставочные глаголы оказались втянутыми в систему видовых корреляций. В связи с этим завершилось формирование значения совершенного вида. Это привело к ликвидации синкретизма формы наст./буд. времени у приставочных глаголов, которые закрепили за собой значение совершенного вида. Форма наст./буд. времени у таких глаголов стала формой простого будущего времени. Вместе с тем члены видовой корреляции получили дополнительное распределение форм наст./буд. времени: коррелят несовершенного вида мог образовывать только форму настоящего времени, коррелят совершенного вида - только форму простого будущего. Весьма существенным процессом в развитии видо-временных отношений на протяжении 15 - 17 вв. было создание форм будущего времени у глаголов несовершенного вида. Это позволяет говорить о завершении процесса развития видовой корреляции, так как несовершенный вид получил полную парадигму форм времени.

Использованная литература:

1.Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол. М., 1982.

2. Ремнева М.Н. История русского литературного языка. М., 1995.

План ответа:

1) Глагол. Общая характеристика.

2) Категория вида.

3) Категория времени.

1) Глагол - это часть речи, обозначающая процесс и выражающая это значение в категориях вида, залога, наклонения, времени и лица. Глагол обладает также категориями числа и (в формах прошедшего времени и сослагательного наклонения) категорией рода. Значение процесса свойственно всем глаголам, независимо от их лексического значения. Глаголом обозначается процесс действия (бежать), состояния (лежать, спать) или отношения (иметь, преобладать, принадлежать). Глагол имеет следующие классы форм:

а) спрягаемые формы, т.е. представляющие изменение глагола по лицам, временам, наклонениям, числам и (в прошедшем времени и сослагательном наклонении) родам;

б) инфинитив;

в) причастия и деепричастия.

Морфологические категории глагола различаются по составу охватываемых ими форм. Категории вида и залога присущи всем формам глагола, включая причастия и деепричастия. Категорией наклонения обладают все спрягаемые формы (кроме причастий и деепричастий). Категория времени присуща лишь формам изъявительного наклонения, но отсутствует в формах сослагательного и повелительного наклонений. Морфологические категории глагола находятся в разных отношениях с лексическими значениями слов, с лексико-грамматическими разрядами. Наиболее тесно связаны с лексикой категории вида и залога. Для них характерно широкое распространение непарных образований. Одно из важнейших проявлений связи морфологических категорий глагола – различия в способности слов, в зависимости от их принадлежности к определенному лексико-грамматическому разряду, выражать те или иные морфологические

значения или вступать в противопоставления в пределах морфологических категорий. Основными лексико-грамматическими разрядами глагола являются:

а) способы действия (напр., начинательный, ограничительный, финитивный, одноактный, многократный и т.д.),

б) разряды переходных и непереходных глаголов,

в) разряды возвратных глаголов (с аффиксом -ся) с собственно-возвратным, взаимно-возратным, косвенно-возвратным, активно-безобъектным, характеризующе-качественным, общевозвратным и побочно-возвратным значениями,

г) разряды личных и безличных глаголов.

Лексико-грамматические разряды глаголов определяют возможность или невозможность образования той или иной формы (напр., с разрядами предельных и непредельных глаголов

связана видовая соотносительность или несоотносительность).

2) Категория вида (вид также называют аспектом) - это система противопоставленных друг другу двух рядов форм глаголов: ряда форм глаголов, обозначающих ограниченное пределом целостное действие (глаголы совершенного вида), и ряда форм глаголов, не обладающих признаком ограниченного пределом целостного действия (глаголы несовершенного вида). Ограничение действия пределом означает ограничение действия абстрактным, внутренним пределом, представляющим действие как целостный акт, в отличие от представления действия как процесса в его длительности или повторяемости. Глаголы несовершенного вида не обладают признаком ограниченности действия пределом, признаком целостности действия. В этом заключается категориальное значение несовершенного вида (ср. трактовку НСВ как немаркированного члена видового противопоставления, восходящую к концепциям Ф.Ф.Фортунатова и Р.О.Якобсона).

Частные значения НСВ (по А.В.Бондарко):

1) конкретно-процессное (Я писал письмо, когда он вошел);

2) неограниченно-кратное (Я часто ему писал);

3) обобщенно-фактическое (общефактическое) (Кто это писал?);

4) ограниченно-кратное (Я писал ему дважды);

5) реляционное (Преобладают явления иного рода; Это и к нам относится);

6) потенциально-качественное (Он прекрасно пишет) - свойства и признаки;

7) нейтральное («неквалифицированное») (Я хочу спать; Я вам верю; Он не может ждать).

Известное определение значения совершенного вида на основе признака неделимой целостности действия (Ю.С.Маслов) вполне согласуется с определением, базирующемся на признаке ограниченности действия пределом. Рассматриваемые признаки дополняют друг друга, фиксируя близкие, хотя и не тождественные элементы характера осуществления действия. Если система

частных значений НСВ отличается структурой диффузной, слабо центризованной, то система частных значений СВ имеет компактную, моноцентрическую структуру:

1) конкретно-фактическое (Я написал письмо) - основное значение СВ;

2) наглядно-примерное (Что напишешь пером, не вырубишь топором);

3) потенциальное (Он и не такое напишет);

4) суммарное (Трижды повторил эти слова).

Значения 2-4 - вторичные частные значения, производные от основного. В учебнике А.А.Камыниной указано еще одно частное значение: повторение ряда действий в конкретной единичной ситуации (то вскочит, то ляжет, то перевернется и т.д.)

Глаголы русского языка составляют видовые пары. Видовая пара – пара лексически тождественных глаголов СВ и НСВ, различающихся между собой только грамматической семантикой вида (делать - сделать). Не все глаголы образуют видовые пары. Глаголы НСВ, входящие в лексико-грамматический разряд предельных глаголов, формируют видовые пары: делать - сделать. Другие глаголы НСВ, представляющие собой лексико-грамматический разряд глаголов с непредельным значением, являются несоотносительными глаголами НСВ: спать, лежать. Есть глаголы СВ, которые не имеют пары НСВ. Это несоотносительные глаголы СВ.

Несоотносительные глаголы НСВ способны образовать несоотносительные глаголы СВ: кричать, жить, лежать –> покричать, пожить, полежать, поспать. Присоединение к глаголам префиксов переводит их в группы глаголов СВ со значениями начала действия, действия, ограниченного временным пределом и т.д. Видовую пару образуют два разных глагола, которые находятся между собой в отношениях словообразовательной мотивации: переписать - переписывать (они отличаются только видовыми значениями). Каждый член пары является самостоятельным глаголом со своей исходной формой - инфинитивом. Глаголы в видовой паре могут обладать разными системами лексических значений. Это значит, что глагол СВ и НСВ может иметь значения, несоотносительные со значениями другого члена видовой пары. Так, в паре делать - сделать у глагола делать есть значение, не предполагающее соотносительного по значению глагола СВ: Что ты сегодня предполагаешь делать? – «заниматься чем-либо». Образование видовой пары осуществляется разными способами. В современном русском языке существуют следующие типы видовых пар:

1) видовые пары, образованные путем перфективации: беспрефиксный глагол НСВ - префиксальный глагол СВ (делать - сделать);

2) видовые пары, формируемые путем имперфективации:

а) префиксный глагол СВ - суффиксальный глагол НСВ с суффиксом имперфективации (переписать - переписывать);

б) беспрефиксный глагол СВ – суффиксальный глагол НСВ с суффиксом имперфективации (решить - решать).

3) видовые пары разнокоренных глаголов (супплетивный способ образования видовых пар): брать - взять, класть - положить, возвращать - вернуть, говорить - сказать.

Существует большое количество многозначных глаголов, у которых видовые пары представляют собой противопоставление не глаголов в целом, а отдельных их значений. Так, при перфективации многозначный глагол НСВ бить вступает в разные видовые соотношения в соответствии со своими лексическими значениями: бить в значении «наносить побои» имеет парный глагол СВ побить, в значении «раздроблять» - глагол разбить (ср., темнеть - стемнеть

и темнеть – потемнеть). Аналогичное явление имеет место и при имперфективации: впадать - впасть и впадать (о реке), гдевторой глагол является несоотносительным.

Большинство глаголов имеет формальное выражение вида. Однако есть глаголы, у которых значение вида формально не выражено и может быть установлено только по общему смыслу высказывания - двувидовые глаголы: Ввиду тяжелого заболевания больного госпитализировали; В детстве он часто болел и его приходилось госпитализировать.

С морфологической категорией вида тесно связаны лексико-грамматические разряды глаголов - способы глагольного действия. Это такие семантико-словообразовательные группировки глаголов, в основе которых лежат модификации значений беспрефиксных глаголов с точки зрения временных, количественных и специально-результативных характеристик. Такие модификации значений всегда формально выражены - префиксом, суффиксом или префиксально-суффиксальными формантами (петь - запеть, курить - покуривать).

3) Категория времени показывает отношение действия, выраженного глаголом, к моменту речи. В русском языке представлены формы трех времен: настоящего (совпадение действия с моментом речи), прошедшего (действие имело место до момента речи) и будущего (действие следует за моментом речи). Категория времени связана прежде всего с категорией вида. Связь этих категорий взаимная. Она проявляется в том, что вид влияет на образование форм времени (у СВ нет настоящего времени), а также в том, что в каждой временной форме есть и значение вида (т.е. от вида зависят временные значения в формах прошедшего и будущего времени). В зависимости от видового значения основы глагол располагает либо всеми формами времен (настоящего, прошедшего и будущего), либо только формами прошедшего и будущего времени. Например: подпеваю, подпевал, буду подпевать, но запел, запою.

Различают три типа употребления форм времени:

А) абсолютное,

Б) относительное,

В) переносное (транспозиция).

При абсолютном употреблении формы времени действие ориентировано на момент речи. Это основной тип употребления временных форм. В абсолютном употреблении все временные формы оказываются многозначными. Соответствующие временные значения называют синтаксическими, так как они формируются в контексте.

Синтаксические значения форм настоящего времени:

1) Настоящее актуальное относит действие к конкретной речевой ситуации: теплый ветер гуляет по траве) и специфически отличает формы настоящего времени НСВ от форм будущего времени СВ;

2) Настоящее неактуальное указывает на нелокализованность действия во времени и имеет разные значения:

а) постоянное отношение: Земля вращается вокруг солнца;

б) настоящее абстрактное: Счастливые часов не наблюдают;

в) настоящее комментирующее, например, в ремарках;

г) настоящее описательное, которое фиксирует действие как пребывающее в настоящем.

Синтаксические значения форм будущего времени:

1) Актуальное будущее выражает следование за конкретным моментом речи; имеет значение реального будущего;

2) При неактуальном употреблении (это относится к будущему простому) форма СВ выражает значения настоящего неактуального: Только вас вспомнишь - улыбка и слезы. При выражении неактуального значения формы настоящего времени глаголов НСВ и формы будущего времени глаголов СВ временной семантикой друг другу не противопоставляются.

Синтаксические значения форм прошедшего времени:

1) Перфектное значение (обычно сюда относятся глаголы СВ) указывает на то, что действие совершается до момента речи, а результат его актуален в настоящем: Она похудела и помолодела.

2) При аористическом значении действие называется как факт прошлого: Я жил тогда в Одессе пыльной.

3) Имперфектное значение соотносительно с конкретно-процессной семантикой НСВ: Шумела папиросная бумага юбочек и плащей.

При относительном употреблении временной формы действие ориентируется не на момент речи, а на время, выраженное другим глаголом. При относительном употреблением формы настоящего времени выражают одновременность, формы будущего времени - следование, формы прошедшего времени (обычно сюда относятся глаголы СВ) - предшествование. Относительное употребление времен обнаруживается в русском языке прежде всего в причастиях и деепричастиях.

При транспозиции значение реального времени передается средствами лексики и синтаксиса, при этом оно не совпадает с грамматической семантикой временных форм. У формы настоящего времени транспозиционным является употребление в контексте будущего (Дети завтра едут на дачу) и прошедшего = настоящее историческое / повествовательное / нарративное ( В 1941 году начинается Великая Отечественная Война). Формы будущего также переносятся в контекст прошедшего и чаще всего называют действие, повторяющееся или неожиданное (Бывало, пушка заревая лишь только грянет с корабля). Транспозиция форм прошедшего времени связана с временным планом будущего (Шлите помощь, иначе мы погибли).

Вывод: противопоставление форм времени не является чисто временным. Принято считать, что в русском языке есть система видо-временных форм, состоящая из двух форм прошедшего времени, двух форм будущего времени и одной формы настоящего времени. Временные значения форм прошедшего и будущего зависят от вида. Формы прошедшего времени глаголов НСВ обычно называют действие, которое целиком представляется в прошлом, а формы СВ могут обозначать действие, начатое в прошлом и не оторванное от момента речи (Мне нравилась эта девушка // Мне понравилась эта девушка). Формы будущего времени глаголов НСВ и СВ, различаясь видом, могут иметь одинаковое временное значение и одинаково выражать конкретное будущее время (Они придут еще в шинелях и ремнях и долго будут их снимать в передней). Но простая форма, подобно прошедшему времени СВ, нередко обозначает будущее, не отделенное от временного плана настоящего (Допишу письмо и пойдем в парк), а аналитическая форма регулярно называет действие, не связанное с настоящим временем (Как я выжил, будем знать только мы с тобой).

Использованная литература:

1. Грамматика-80, Т. 1

2. Бондарко А.В. Проблемы грамматической семантики и русской аспектологии. СПб., 1996.

3. Камынина А.А. Современный русский язык. Морфология. М., 1999.

4. Современный русский язык. Ч. 2. /Под ред. Е.М.Галкиной-Федорук. М.:МГУ, 1964.