47. Блок и революция

21. Тема естественного человека в рассказах и повестях А.Куприна.

22.Повесть «Поединок».

Важной вехой в творческом развитии художника была повесть «Олеся» (1898). Поиски социальных идеалов привели Куприна к изучению и изображению в последующем творчестве «естественного человека» — человека, отошедшего от системы социальных отношений. Излюбленными героями писателя становятся обитатели диких уголков России, которых не коснулось уродство современных социальных отношений. Эти люди близки к природе, они естественны в движениях своего сердца. Такова Олеся, которой автор любуется. Духовное богатство героини, поэтичность, глубину чувств автор рисует как естественную нравственную норму.

Любовь к жизни во всех ее проявлениях — одна из важнейших сторон в эстетической позиции художника. Это сочетание трагизма жизни и воспевание ее поэтических сторон с особой силой выразилось в повести «Поединок» (1905). Ее проблематика выходит далеко за пределы проблематики произведения из военного быта. В ней Куприн говорит о причинах общественного неравенства людей, о возможных путях освобождения человека от духовного гнета и неравенства, о взаимоотношениях личности и общества, об отношениях интеллигенции и народа.

В центре повести — осознание личностью окружающего мира и своего «я», духовное пробуждение. Осмысление Ромашовым армейских порядков, их антигуманного смысла — один из аспектов его нового взгляда на жизнь. Все, что свойственно юности — мечта о счастье, о любви, болезненно обостряется в постоянном общении с ограниченными, грубыми офицерами. Томящееся по красоте сердце «измеряет» реальность согласно своим внутренним законам. Вот почему молодому, неопытному в жизни человеку оказывается доступной, открытой подлинная правда о жизни и о человеке. Куприн ничуть не преувеличивает возможности своего героя. Особая прелесть и поэзия повести в том, что серьезные выводы созревают при чистом непосредственном мировосприятии «чистой» натуры. Ромашов подвержен «тоскливому чувству своего одиночества, затерянности среди чужих людей». Прекрасное он черпает в себе: в своих чувствах, в воспоминаниях.

Стремление освободиться от этих мук подсказывает простейшее желание: подняться на высоты общественного положения. Но достаточно Ромашову остаться с самим собой наедине, как совершается новый шаг к самопознанию. Он открывает для себя свое «я» и других людей видит как бесчисленных «я», населяющих землю. Раздвигаются границы духовного бытия. Но честолюбивые помышления еще не раз возвращаются к герою. Разочарование в них неизбежно. Ромашов испытывает глубокий душевный надлом, окружение становится для него невыносимым. Тогда-то и раскрывается перед ним самим глубина его собственного «я», его «новая внутренняя жизнь». Это одна из главных сфер наблюдений Куприна-художника, наследовавшего глубокий психологизм Толстого. Тяготы, страдания пробуждают личность, если она не растеряла своих способностей мыслить и чувствовать. Куприным освещен почти неуловимый момент: переход от легкомысленной юности к зрелости. Для Ромашова все яснее становится мысль, что существуют только три гордых призвания человека: наука, искусство и свободный физический труд. С этой позиции и понимает главный герой драму недостойных своих сослуживцев.

Гуманистическая, демократическая позиция писателя выражается и в том, что внимание художника привлекают не исключительные личности, а обыкновенные, рядовые люди, солдаты и офицеры. Умственные, духовные интересы многих из них мелки, ограниченны. Шурочка Николаева, жена офицера, вначале представляется Ромашову родственной натурой. Позднее обнаруживается, что ее идеал не поднимается выше мещанского благополучия. И ради своих мещанских, эгоистических устремлений она жертвует и своим чувством, и любовью Ромашова, и его жизнью.

Рядом с Ромашовым изображен офицер Василий Назанский, как бы двойник автора, мечтающий о «светозарной жизни», о новых гордых людях. Он выше всего на свете ставит любовь — праздник человеческих переживаний. С глубокой нежностью, благоговейно он говорит о женщинах. Казанский ненавидит тех, кто делает из любви тему для пошлых опереток, для похабных карточек, для мерзких анекдотов. Он рассказывает, как офицер Диц говорит о женщинах. Казанский думает, что если бы собаки понимали человеческую речь, то они, вероятно, не стали бы слушать Дица и ушли бы из комнаты. Разная бывает любовь, говорит Казанский, любовь Дица и любовь Данте. Для любви тоже нужны избранники.

Сам писатель считал любовь ярчайшим человеческим чувством, бесценным даром, возвышающим человека. Такой изображена любовь в рассказе «Гранатовый браслет» (1911). Генерал Аносов, вслед за многими героями Куприна, прославляет большую, настоящую любовь. Для него существует не только торжествующая пошлость, но и торжествующая любовь. «Понимаешь, — говорит он Вере Николаевне, — такая любовь, для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение, — вовсе не труд, а одна радость. Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире. Никакие жизненные удобства и компромиссы не должны ее касаться». Такую настоящую большую любовь из всех героев повести знал только один Желтков, человек ничтожный, по мнению аристократов.

«Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто, ни политика, ни наука, ни философия, ни заботы о будущем счастье людей, — для меня вся жизнь заключается только в Вас», — пишет Желтков Вере Николаевне.

Герои повествования — муж, брат, сестра, дядя Веры Шейной — спорят о сильной, бескорыстной любви. Муж Веры рассказывает «смешную» историю о «смешной» любви телеграфиста. Автор раскрывает привычную атмосферу аристократической среды, где пошлость прикрыта шуткой, весельем. Трагическая история Желткова, его любовь, как он говорит о ней и как ее выражает, подана автором как ответ на вопрос, что же такое подлинная любовь. Желтков ушел из жизни, пронеся через свою судьбу, и своею смертью утвердив большую, настоящую любовь, торжествующую над пошлостью человеческих отношений.

О Куприне как о большом таланте с восхищением отзывался

Толстой, отмечая глубину и поэтичность его произведений.

45.Творчество М.И,Цветаевой

Маpина Ивановна Цв. родилась в Москве 26 сент 1892 года, принадлежала к трудовой научно-художественной интеллигенции. Хаpактеp был трудный, неровный, неустойчивый. Жила Ц. сложно и трудно, не знала и не искала покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что "чувство собственности" у нее "ограничивается детьми и тетрадями". Жизнью Марины с детства и до кончины, плавило воображение. Воображение взросшее на книгах.

Красною кистью. Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась.

Спорили сотни колоколов. День был субботний Иоанн Богослов

Мне и доныне хочется грызть Красной рябины Горькую кисть.

Стихи Ц. начала писать с шести лет, печататься - с 16-ти. Герои и события поселились в душе Ц., продолжали в ней свою "работу". В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпускает довольно объемный сб. "Вечерний альбом". Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В.Бpюсов, H.Гумелев, М.Волошин.

В этом сб. Ц. облекает свои переживания в лиp. ст-ия о не состоявш. любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:

Ты все мне поведал - так рано! Я все разглядела - так поздно!

В сердцах наших вечная рана, В глазах молчаливый вопрос ...

Темнеет... Захлопнули ставни, Над всем приближение ночи...

Люблю тебя пpизpачно - давний, Тебя одного - и на век!

В ее стихах появляется лиpич. героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. "Вечерний альбом" – это скрытое посвящение. Перед каждым разделом – эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.

Стихи из этого сб. уже предвещали будущего поэта. Безудержная и страстная "Молитва", написанная в день 17летия:

Христос и Бог! Я жажду чуда Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть, покуда Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, ты не скажешь строго: "Терпи еще не кончен срок".

Ты сам мне подал - слишком много! Я жажду сразу- всех дорог!

Люблю и крест, и шелк, и каски, Моя душа мгновений след...

Ты дал мне детство - лучше сказки И дай мне смерть- в семнадцать лет!

Hет, она вовсе не хотела умереть в этот момент, когда писала эти строки; они - лишь поэтический прием.

"В Люксембургском саду", наблюдая с грустью играющих детей и их счастливых матерей, завидует им: "Весь миp у тебя", - а в конце заявляет:

Я женщин люблю, что в бою не pобели Умевших и шпагу держать, и копье,-

Hо знаю, что только в плену колыбели Обычное- женское- счастье мое!

В ст-ях первой книги Ц. уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между "землей" и "небом", между страстью и идеальной любовью, между стоминутным и вечным и - мире - конфликта цветаевской поэзии: быта и бытия.

Вслед за "Веч. альбомом" появ. еще два стихотворных сб.: "Волшебный фонарь" (1912г.) и "Из двух книг" (1913г.) -

Жизнелюбие Ц. воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Ц. очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:

Над городом отвергнутым Петром, Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой Над женщиной отвергнутой тобой.

Царю Петру, и вам, о царь, хвала! Hо выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы - Hеоспоpимо первенство Москвы.

- И целых сорок сороков церквей Смеются над гордынею царей!

Позднее в поэзии Ц. появится герой, который пройдет сквозь годы ее тв-ва, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины:

Пойду и встану в цеpкви И помолюсь угодникам О лебеде молоденьком.

Стихи, посвященные Блоку.

Зверю - берлога, Страннику - дорога, Мертвому - дроги. Каждому свое.

Женщине - лукавить, Царю - править, Мне славить Имя твое.

Октябрьскую революцию Ц. не приняла и на поняла. С нею произошло по истине роковое происшествие. В лит-ом мире она по-прежнему держалась особняком. Вокруг Ц. смыкалась глухая стена одиночества. Ей некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться. В таких лишениях, в такой изоляции она работала как поэт, работала не покладая pук.

Тоска по России, сказывается в таких лирических ст-ях, как "Рассвет на рельсах", "Лучина", "Русской ржи от меня поклон", "О неподатливый язык ...", сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает.

Покамест день не встал С его страстями стравленными,

Из сырости и шпал Россию восстанавливаю.

Из сырости - и свай, Из сырости - и серости.

Пока мест день не встал И не вмешался стрелочник.

Hа этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. И того - в обрез.

В 1939 году Ц. возвращается на родину, муж и дочь подвергались необоснованным pепpессиям. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Hо тут грянула война. Пpевpатности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество. 31 августа 1941 года Маpина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пpоpочества, что ее стихам "как драгоценным винам настанет свой черед".

Ц. - поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать - по особому распеву, неповоротным ритмам, необщей интонацией. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности. Подкупала также конкретность этой домашней лирики.

Пpи всей своей романтичности юная Ц. не поддалась соблазнам того безжизненного, мнимого многозначительного декадентского жанра. Ц. хотела быть pазнообpазной, она искала в поэзии различные пути.

51Ранняя лирика Маяковского.

В лир. М. изображается строй мыслей и чувств нового человека - строителя социалистического общества. Осн. темы лир. – советский патриотизм, героика социалистического строительства, превосходство социалист-го строя над капитал-им, борьба за мир, укрепление оборонной мощи страны, место поэта и поэзии в рабочем строю, борьба с пережитками прошлого и т.д.

Слитые воедино, они воссоздают величественный облик советского человека, горячо любящего свою родину, преданного идеям революции и народу. Очень дорога открытость, гражданственность поэта, его стремление показать "естество и плоть" коммунизма, каждого зажечь желанием "думать, дерзать, хотеть, сметь". Во имя революции Маяковский создает необычайный ораторский строй стиха, который поднимал, звал, требовал идти вперед. Лир. герой М. - борец за всеобщее счастье. И на какое бы важнейшее событие современности не откликнулся поэт, он всегда оставался глубоко лирическим поэтом и утверждал новое понимание лирики, в котором настроения советского человека сливаются с чувствами всего советского народа. Герои М. - обычные, но в то же время удивительные люди ("Рассказ о Кузнецкстрое"). Во время строительства города мужественные люди живут под открытым небом, мерзнут, голодают, впереди у них большие трудности, но губы упрямо шепчут в лад: ...через четыре года здесь будет город-сад!. Лирика Маяковского богата и разнообразна. Немало своих стихов поэт посв. патриотизму советс. людей. Лучшие из них - "Товарищу Нетте - пароходу и человеку"/1926г./ и "Стихи о советском паспорте". Первое ст-ие - воспоминание о советском дипкурьере Теодоре Нетте, героически погибшем при выполнении служебного долга. Вступлением к теме служит встреча Маяковского с пароходом, носящим имя прославленного героя. Но постепенно пароход как бы одушевляется, и перед поэтом возникает образ человека: Это он - я узнаю его В блюдечках-очках спасательных кругов. Здравствуй, Нетте! Затем следует воспоминание о Нетте, который был другом Маяковского. Эти будничные воспом-ия сменяются в центральной части ст-ия описанием героического поступка простого совет. человека - "след героя светел и кровав". Рамки ст-ия расширяются: начатое с описания дружеской встречи, оно поднимается до мыслей о Родине, о борьбе за коммунизм. Такие как Нетте не умирают - память о них народ воплощает в пароходы, в строчки, и в другие долгие дела. Гимном советской Родине звучит и ст-ние "Стихи о советском паспорте"/1929 г./.

Много ст. посв. М. и поэзии /"Юбилейное", "Сергею Есенину", "Во весь голос" и др./ Он пишет "о месте поэта в рабочем строю", о значении поэзии для народа, для его борьбы за коммунизм. Поэт подчеркивает ответственность поэта перед совет. обществом, поэтому его лирика отличается высокой идейностью и народностью.

Дореволюц. тв-о М. (1893— 1930) связ. с лит-ым нереалистическим теч. футуризма. Манифест футуризма «Пощечина общественному вкусу» (1912) вызвал скандал в обществе и в лит-й критике. Футуристы отрицали совр. искусство слова, все известные литературные имена и школы были названы ими вчерашним днем. Все выступления футуристов в городах России сопровождались скан­далами, вмешательством полиции.

Творч. дебют М. сост. в 1912 г., когда было напечатано ст-ие «Ночь».Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты, а черным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие желтые карты. Сразу брос. в глаза необычная яркость и метафоричность образа начинающегося вечера, когда погасла заря («Багровый ... скомкан», т. е. цвет вечерней зари померк), а на бульваре между зеленеющими кронами деревьев зажигаются золотые «дукаты» — фонари. Ассоциативная цепочка — окна — ладони — «желтые карты» — яркая и наглядная. Неожиданность сопоставлений, своеобразное видение мира в ярком цвете говорило о незаурядности поэтич. таланта М. Он воспринимает мир как художник-живописец. Эта черта его таланта - обостренное восприятие, острая, резкая реакция, останутся заметными чертами и более позднего тв-ва. Зрительный образ у поэта запечатлен в движении, метафоры передают картинность, зримость происходящего: Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома...Неожиданно сближение далеких понятий, их очеловеченность или ассоциация с человеком: Угрюмый дождь скосил глаза.(«Утро», 1912)В ушах оглохших пароходов Горели серьги якорей.(«Порт», 1912) А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?(«А вы могли бы», 1913)

На этом многокрасочным поэтич. фоне с самого начала звучит у М. мотив трагически переживаемого одиночества, кот. воспринимается не как личное состояние, а как вообще одиночество человека в мире.

Земля! Дай исцелую твою лысеющую голову лохмотьями губ моих в пятнах чужих позолот. Ты! Нас двое, ораненных, загнанных ланями, вздыбилось ржанье оседланных смертью коней.

(«От усталости», 1913)

Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека!(«Я», 1913)

Поэтому жизнь воспринимается как «Адище города» (1913), и возникает желание вызывать эпатаж, т. е. шокировать, смутить, поставить перед неразрешимым ?. Так рождается настроение, господствующее в стихотворении «Нате!» (1913). Поэтический монолог обращен к толпе сытых («обрюзгший жир»), перед кот. должен выступать поэт: а я вам открыл столько стихов шкатулок, я — бесценных слов мот и транжир.

Непонимание толпы, душевная глухота слушателей вызывают возмущение поэта, выраженное с невероятной поэтической силой:

Все вы на бабочку поэтиного сердца взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош. А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется — и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам я — бесценных слов транжир и мот.

Это яростное противопоставление себя толпе — оборотная сторона мироощущения поэта, душа которого полна боли и неприкаянности:

А такому, как я, ткнуться куда? Где для меня уготовано логово?(«Себе, любимому...», 1916)

Сердце лир-го героя исполнено нежности и самоотверженности, он готов сделать все, чтобы любимой не было страшно во тьме, без звезд. Поэтому он «врывается к Богу, / боится, что опоздал, / плачет, / целует ему жилистую руку, / просит — чтоб обязательно была звезда!» («Послушайте!», 1914). А после ходит тревожный, но спокойный наружно. Говорит кому-то: «Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!» Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Далее в любви лир. герой М. не может найти отдохновения. Он жаждет огромного чувства, но и полюбив, он не в силах преодолеть одиночества и несчастья:стою, огнем обвит, на несгорающем костре немыслимой любви.(«Человек», 1916)

Лир. герой М. стремится преодолеть свое одиночество, он идет к людям, надеясь найти понимание и поддержку. «За одно только слово ласковое, человечье» он готов отдать богатства своей души («Дешевая распродажа», 1916). Но он никому не нужен, никто его не понимает. Вокруг безликая толпа. С началом мировой войны М., как многие, был захвачен патриотическим настроением. Но очень скоро поэт увидел за победными сводками ужасное лицо войны. Эмоциональное восприятие этого открытия нашло отражение в стихотворении «Мама и убитый немцами вечер» (1914), где в метафорической форме запечатлен ужас потери. Этим же настроением проникнут и стихотворный памфлет «Вам!», имеющий ярко выраженную политическую окраску, раскрывающий истинных ви­новников трагедии войны.

Знаете ли вы, бездарные, многие, думающие, нажраться лучше как, — может быть, сейчас бомбой ноги выдрало у Петрова поручика?Не находя опоры и помощи у современников, в настоящем, поэт обращается к людям будущего, надеясь на понимание:

Грядущие люди! Кто вы? Вот — я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души.(«Ко всему», 1916)

Лир. герой М. в его дорев. поэзии — мятежная личность. Он мучается отчужденностью, трагическим одиночеством среди людей, не умеющих понять и оценить нежность и любовь. «Поэтино сердце», жаждущее гармонии, полно отчаяния и надеется только на людей будущего.

39. В.Хлебников.