Глава VI Города в XI-XIII вв

Глава VI
Города в XI-XIII вв.

1. РОСТ ГОРОДСКИХ ПОСЕЛЕНИИ И ИХ ХАРАКТЕР

Термины, которые служат обозначением для города, — это civitas, villa, а также burgus, последний употребляется главным образом в Галисии и на севере Португалии³. Бургами назывались поселения, возникавшие близ монастырей, а позднее — ив других областях, где селились клюнийские монахи (Саагун, Силос). В хронике Родриго Хименеса де Рада (XIII в.) встречается упоминание о.коммунах.

Рост численности городов происходил как путем восстановления старых, разрушенных, так и путем обра-

зования новых городов. Завоевание областей между Дуэро и Тахо ознаменовалось появлением густой сети городов по обе стороны от Гвадаррамы. На севере — Медина дель Кампо, Куэлляр, Ольмедо, Кока, позднее — Саламанка, Альба де Тормес, Авила, Сеговия. На юге- Талавера, Мадрид,Ореха, Алкала де Энарес, Гвадалахара, Мединасели, Зорита де лос Канес, Атиенца.

Король Арагона Альфонс I колонизовал пограничные с его государством территории на востоке, где были заселены Сория, Берланга, Альмаеа, Белорадо. Здесь отчетливо выражен военный характер городского развития. Это проявляется и в топографии городов и в их назначении. Сепульведа, например, защищала кастильскую пограничную линию на Дуэро; Саламанка, Самора, Авила, Сеговия, Толедо первоначально играли роль предмостных укреплений на переправах через Дуэро, Торнис, Эресму. Эти города служили во время военных действий убежищами для населения и скота. Авила и Сеговия были окончательно заселены лишь после взятия Альфонсом VI Толедо. Именно тогда в Эстре-мадуре появилась линия конеехос — Медина, Куэлляр, Аревало, Кока, Сепульведа.

Короли всячески способствовали колонизации данных городов, предоставляли им вольности. В колонизации участвовали различные этнические группы. Так, например, в Саламанке оседали горцы, кастильцы, мосарабы, французы; Куэлляр, Медина, Аревало, Ольмедо и Сепульведа заселялись жителями Паленсии, Вальядо-лида, Бургоса и Риохи.

Особые обстоятельства способствовали росту городов на севере. С середины XI в. широкие размеры здесь приобрело паломничество в Сантьяго де Компостела в Галисии к предполагаемой гробнице покровителя Испании апостола Якова. В этом паломничестве принимали участие не только жители Испании, но также Франции и многих других стран. К концу XI в. в городах, находившихся на этом пути и на его ответвлениях — в Пампло-не, Логроньо, Нахере, Бургосе, Кастрохерисе, Саагуне, Леоне, Сантьяго, выросло население, обслуживавшее богомольцев, умножились рынки, лавки, ремесленные мастерские, постоялые дворы, госпитали. Здесь оседали иностранные, главным образом французские, купцы и ремесленники. С конца XI в. в Саагуне, например, находились, помимо местных жителей, выходцы из Гаскони,

Прованса, Бургундии, Бретани, Нормандии, Англии, Италии. В Леоне с 1901 г. существовало поселение «франков»¹. Французы находились также в Асторге, Виллафранке, Саламанке, Толедо, Авиле, Сеговии.

В ходе Реконкисты в Андалузии были захвачены крупные мусульманские центры, в которых высокого уровня развития достигли торговля и ремесло. Многие из них перешли в руки кастильцев после того, как было сломлено вооруженное сопротивление горожан, что вело, как отмечалось выше, к изгнанию местных мусульман (Убеда, Баэса, Кордова, Хаэн, Севилья и др.). После восстания 1263 г. массам арабов пришлось покинуть и многие другие города. Здесь произошли глубокие демографические сдвиги, которые,в дальнейшем сказались и на хозяйственной структуре данных городских центров.

Экономический характер городов в XI-XIII вв. изменялся медленно. Правда,, на «дороге в Сантьяго» усилились торговля и ремесло, особенно в самом Сантьяго. Появилось немало новых рынков, а в некоторых городах — ярмарки (Вальядолид, Саагун). Объектами торпойли были ib Сан-Себастьяне медь, свинец, олово, меха, пряности, конская сбруя; в Сепульведе — рабы, скот, зерно, орудия труда, одежда, домашняя утварь, ткани, медикаменты, меха, пряности; в Куэнке — рабы, скот, медь, свинец, железо, соль, стекло, ткани, кожи. В фуэрос многих городов (Саагуна, Куэнки и др.) упоминаются ремесленники различных специальностей: кузнецы, плотники, башмачники, портные, скорняки, золотых дел мастера, ткачи, гончары, красильщики и пр.

В ряде городов, отвоеванных у арабов, сохранилось производство различных промышленных товаров. Так, в Толедо изготовлялись одежда, шелковые ткани и сукно, обрабатывались железо, медь и золото. Ремесленники группировались в особых кварталах по профессиям. Имелись особые рынки портных, рыбаков, скорняков и др. В Алкале производились ткани, головные уборы, ковры. Фуэрос Авилы, Сеговии, Сории, Касереса, Усаг-ре упоминают о технических культурах — льне, конопле, о продаже шерсти; это позволяет предположить, что в

¹ «Франками» назывались не только французы, но и англичане, ломбардцы и выходцы из других европейских стран,

данных городах существовало текстильное производство. Во введении к фуэро Куэнки, характеризующем обычные занятия человека, поселившегося на городской территории, говорится о том, что он добывает железо, соль, строит, ловит рыбу. Ремесленное производство было рассчитано на небольшую округу и не удовлетворяло полностью потребности населения в промышленных изделиях. В XIII в. страна наводнялась импортными товарами- тканями (в частности, сукном из Фландрии), железными изделиями, предметами роскоши, церковной утварью. Об относительно низком уровне развития ремесла можно судить отчасти по дороговизне ремесленных изделий по сравнению со скотом, который как отмечалось выше, ценился достаточно высоко. К началу XI в., например, простое одеяло стоило столько же, сколько 4-13 овец, а стоимость одеяла высокого' качества приравнивалось к стоимости 60 овец; мужская туника (верхняя одежда) — стоила 3-7 быков; шелковая рубаха-3 быка; серебряная миска-1-^;2 быка¹.

Невысокий уровень развития торговли в Леоне и Кастилии в известной мере характеризовался отсутствием сколько-нибудь значительного национального слоя купцов. Во внутренней торговле важнейшую роль играли евреи и мудехары. В XIII в. все большее значение в торговле приобретали западноевропейские купцы. Фламандские, английские и французские купцы торговали с Кастилией через северные порты полуострова, а итальянские- через порты Андалузии и Мурсию. В ряде городов появлялись кварталы иностранных купцов.

Экономической слабости ремесленников и местных купцов в Леоне и Кастилии соответствовала и их незначительная роль в городской жизни (что будет отмечено ниже). Экономика большинства городов оставалась земледельческой и скотоводческой. 13 Леоне, например, в XI в. в черте города находились еще поля и виноградники. Обрабатываемые и пустующие земли были и внутри городских стен Саламанки, Сории, Сиудад Реаля. Авила и Сеговия, по сообщению арабского автора Идри-си, представляли "собой в сущности не города, а деревни; их обитатели имели большие пастбища и табуны лошадей. По этой причине площадь, окруженная город-

скими стенами, была в ряде случаев весьма значительной-в Саламанке-110 га, Сории-100 га. Существенная особенность городского развития в Кастилии заключалась в том, что большая часть новых поселенцев являлась в города между Дуэро и Гвадианой не для того, чтобы заниматься ремеслом и торговлей, а для того, чтобы получить землю ¹.

В городах Леона и Кастилии в рассматриваемый период сельское хозяйство не только сохранялось, но и в большинстве случаев продолжало доминировать и определять характер городской жизни. Свидетельством этого в известной мере служат фуэрос. В некоторых случаях они содержат постановления, касающиеся мер и весов, цен на различные продукты, в них встречаются упоминания о ремесленниках и купцах. Но основное место в их экономических параграфах занимают земледелие и скотоводство — купля-продажа земельных участков, правила пользования пастбищами, лесами, оросительными каналами и пр. Характерно, что и в фуэрос, полученных крупными городами Андалузии в XIII в., вопросы про-мышленно-торговой деятельности занимают не больше места, чем в фуэрос, изданных в Леоне и Старой Кастилии.

Все это, однако, не дает оснований отрицать эволюцию городских поселений в Леоно-Кастильском королевстве в направлении к собственно-феодальному городу. Следует иметь в виду, что сельское хозяйство в течение длительного времени играло важную роль в городской экономике и других европейских стран. Пахотные поля, как известно, находились в пределах городской черты и в Париже, и Кембридже, и Вюрцбурге. Города южной Франции, как отмечал М. Блок, оставались в это время еще полуаграрными. Если судить о характере многих французских, немецких и английских городов, таких, как Лоррис/Бомон, Руан, Трир, Бристоль и другие, только по их хартиям, то вряд ли можно считать, что ремесло и торговля являлись уже в XII в. основой их экономики. Известно, что и на Руси в IX-XIII вв. ремесло находилось еще на начальной стадии отделения от сельского хозяйства ².

На основании приведенных выше данных о ремеслах и торговле в Леоно-Кастильском королевстве в XIII в. можно предположить, что развитие городов осуществлялось здесь в целом по тому же пути, по которому оно шло и в других странах Европы в эпоху феодализма. Но темпы этого развития в Леоне и Кастилии оказались сравнительно замедленными.

Все вышесказанное об экономическом характере городов Леона и Кастилии подтверждается сведениями о составе и занятиях городского населения и общественном положении отдельных его слоев.

2. НАСЕЛЕНИЕ ГОРОДА И ГОРОДСКОЕ УСТРОЙСТВО

В источниках встречаются особые термины, которыми обозначается все городское население в целом. В Галисии с XI в., а в Леоне в XIII в. употребляется наименование burguenses, в Кастилии — «граждане города» (cives cibdadanos), «соседи» (vecinos), «добрые люди» (omes buenos).

Приобретение прав городского гражданства осуществлялось в Леоне и Кастилии проще, чем в большинстве стран Европы. Для получения таких прав не требовался какой-либо определенный срок пребывания в городе (вроде обычного для Западной Европы срока в «один год и один день»), а достаточно было поселиться в нем. Беглые рабы, селившиеся в городе, как и в предшествующий период, становились свободными. В некоторых фуэрос, например, Леона, оговаривалось, что свободу получает раб, которого не нашел его господин. Если же хозяин серва являлся в город и доказывал свои права, на беглого, то полагалось выдать его. Иногда же всем бежавшим от своих господ сервам предоставлялась свобода.

Стараясь стимулировать колонизацию новых земель, короли избавляли от судебного преследования людей, селившихся в городах. Так, город Нахера предоставлял в своих стенах свободу всем преступникам, за исключением грабителей с большой дороги. Альфонс VI предоставлял свободу и безопасность всем преступникам, желавшим осесть в Кастрохерисе.

В городах селились также свободные люди, менявшие положение прекариста, колласо на опасный, но вольный статус поселенца вильи в пограничной полосе.

Положение поселения — вильи определялось условиями его основания или конституирования как города, которые фиксировались документом — фуэро или поселенной грамотой. Эти документы оформлялись королевской властью, церковными корпорациями или светскими магнатами. В фуэро определялись права совета и членов городской общины, их обязанности по отношению к^ королю иди сеньору, их привилегии. В большинстве (Случаев хартии касались лишь наиболее важных сторон городской жизни и положения членов общины.

При создании нового поселения на запустевшей земле, или позднее — при занятии отвоеванных у мусульман городов вся земля делилась, специальными должностными лицами — квадрильерос — между соседями, становившимися собственниками своих наделов. В андалузских вильях одна часть земли выделялась королю, другая — знатным лицам (рикос омбрес) и церквам (также и орденам), большая часть ее предоставлялась консехо. Эта земля, в свою очередь, делилась таким образом, что рядовые члены городской общины, не служившие в коннице, получали обычный надел, кабальерос — двойной, инфансоны — еще больший надел.

Состав населения вильи в общем являлся слепком с общей социальной структуры королевств Леона и Кастилии, хотя и со специфическим соотношением различных слоев. Основные категории городского населения — это пеоны, кабальерос и инфансоны, причем в количественном отношении доминируют первые, за ними следуют кабальерос и на третьем месте — инфансоны. Помимо этого, в вильях находились клирики, торговцы и ремесленники.

В основу данной классификации фуэрос положено отношение к государственным повинностям, в первую очередь — к военной. С этой политической градацией перекрещивались социальная и юридическая. Пеоны были в основной своей массе земельными собственниками крестьянского типа. Кабальерос-вилланос частично относились к мелким, а иногда и к средним землевладельцам (см. ниже). Инфансоны преимущественно были вотчинниками.

В некоторых городах, особенно в Галисии и Леоне, имелось немалое число людей, обрабатывавших чужую землю. Иногда такими держателями земель крупных вотчинников были и кабальерос. Особенно это харак-

терно для городов, находившихся в зависимости от церковных корпораций и светских магнатов.

Все горожане обладали правом свободного передвижения, могли произвольно отчуждать недвижимое и движимое имущество. Жителя города могли арестовывать и заключать в тюрьму только судьи консехо. Но если арестуемый приводил поручителей, то его нельзя было задержать. Горожане могли безнаказанно убить знатного человека, совершившего преступление на территории вильи. Фуэрос исходили из положения, что все живущие в городе пользовались одним и тем же фуэро.

Принцип единства права (во всяком случае с XII в.) прилагался также к различным этническим группам — «франкам», евреям, мудехарам. Ряд фуэрос специально декларировал равенство перед законом христиан, мавров и иудеев. Фуэрос нередко подтверждали право пеонов (или вилланов) данного населенного пункта свидетельствовать против кабальерос и инфансонов других городских общин.

Равенство перед законом не исключало, однако, в ряде случаев учета особенностей сословного положения различных слоев населения города и его округи. В некоторых фуэрос фиксировалась дифференциация в вер-гельдах.' Так, например, согласно фуэро Нахеры, вер-гельд за убийство виллана- 100 солидов, инфансона-• 250 солидов; в фуэро Кастрохериса вергельд за кабальеро назначался 500 солидов. В таком же размере устанавливался вергельд за идальго в Старом фуэро Кастилии.

Различны обязанности пеонов и кабальерос по отношению к' воинской службе, государственным повинностям. Согласно фуэро Нахеры виллан не мог наследовать инфансону после его смерти.

Некоторые фуэрос, например Салас до Лос Инфан-тес, сообщают о том, что у отдельных местечек, входивших в состав городской территории, была своя судебная организация, свои алькальды.

Уже с XI в., а особенно в XII-XIII вв., выделяется слой «добрых людей» (omes buenos), верхушка городского населения, признаки которого довольно расплывчаты. Отчасти этот слой совпадает с кабальерос, но "не вполне адекватен им. Иногда выделяются те, кто имеет в городе дом и двор с домочадцами и проводит там большую часть года. В других случаях имеются в виду

6 Зак. 52G
люди, обладающие недвижимым имуществом стоимостью минимум в 100 мараведи. Затем следует масса пеонов. Среди них низший слой составляют мелкие торговцы и ремесленники.

Среди жителей города различались «соседи», т. е. лица, являвшиеся полноправными гражданами, и «несоседи». Условием получения прав соседства обычно было приобретение земельной собственности в городе. Иногда достаточным основанием для принадлежности к числу соседей был сам факт проживания в городе (фуэро Овьедо 1145 г.). В некоторых же случаях нужно было иметь дом, крытый не соломой, а черепицей (Сепульве-' да, (Куэнка).

Согласно некоторым фуэрос (Куэнки, Корин, Усаг-ре), предпосылкой пользования правами соседства являлась выплата налогов. Иногда при этом от выплаты налогов освобождались лица, имущество которых не превышало определенных размеров по своей стоимости (от 10 до 100 мараведи). Но эти неимущие люди оставались соседями. Они могли пользоваться угодьями городской общины, рассчитывать на поддержку соседей в случае нападений или насилий со стороны третьих лиц, в том числе сеньора (там, где он еще имел известные права по отношению к городу), участвовать в управлении вильей, иметь повышенную защиту по сравнению с несоседями. Так, фуэрос.Корин, Алкалы, Мадрида назнача-, ли штраф за ранение «соседа» в несколько раз более высокий, чем за ранение «несоседа».

Во многих фуэрос различаются люди «большие» (maiores) и «малые» (rninores), хотя права их не дифференцируются. Фактически же их вес и влияние в городской жизни неодинаковы. Характерно, что фуэро Эскалопы, назначая карой за тяжкое преступление смертную казнь, подчеркивает, что это касается и бедняков и богатых.

В особом положении находились зависимые люди городских землевладельцев — соларьегос, колласос, ман-себос. Фуэрос освобождали их от ряда повинностей, в частности, от фонсадеры. Во многих случаях освобождалась от повинностей определенная часть городских кабальерос. Некоторые фуэрос, например Саламанки, предоставляли им возможность судиться по общему городскому праву, подобно всем прочим соседям. Но в то же время охранялись права господ по отношению к их со-

ларьегос. Так, если соларьего отрицал свою зависимость от господина, тот приносил клятву, и соларьегос платил штраф за попытку самовольно порвать вассальную связь со своим господином. Согласно фуэро Ледес-ма, когда соларьего, живший во владениях господина, женился, он платил своему сеньору побор (уэсас) в 2 мараведи¹. Выше уже отмечалась зависимость мансе-бос от своих господ.

Следует отметить, что горожане официально не оформлялись как особое сословие королевства Леона и Кастилии. Партиды, в частности, сохраняли разделение подданных на defensores (caballeros), oradores (священники) и labradores (крестьяне) и не видели в горожанах некую новую категорию населения. Но тем не менее горожане выступали с конца XII в. в качестве самостоятельной политической силы, о чем свидетельствует их роль в кортесах (см. ниже, гл. VII).

Совет, консехо, теперь окончательно сложился как орган управления вильей и одновременно как городская община. (Консехо иногда выступал как собрание всех горожан-соседей, порой в суженном составе, как совокупность должностных лиц. Совет представлял собой юридическое лицо. Он был собственником общинных угодий вильи и пустующих земель в границах ее территории, получал иногда имущество умершего жителя города, не оставившего наследников².

Консехо среди членов общины регулировал пользование пастбищами, определял, какой скот и в каком количестве допускался на луга, заботился об охране посевов, о поддержании в порядке оросительных каналов. Некоторые консехос договаривались между собой о взаимном праве пользования своими угодьями. В то же время в фуэрос нет следов регламентации системы хлебопашества (определения севооборота и т. п.).

К экономическим функциям советов относилось также регулирование мер и- весов. Консехо контролировал качество продаваемых в городе продуктов, хлеба и мяса. Он осуществлял также «трудовое законодательство», устанавливал размеры вознаграждения для пастухов, выдававшегося, как правило, натурой, а также платы, причитавшейся пахарям, сезонным работникам.

Совет обладал юрисдикцией.. Он выделял судей, присяжных (jurados), которые следили за выполнением его решений. Автономия городского округа начиналась с выделения самостоятельных судей. Но это не означало полного освобождения от юрисдикции королевских судей (см. ниже).

Во главе города стоял судья (juez). Он судил, созывал совет; отправляясь в военный поход во главе ополчения, поднимал знамя консехо. Первоначально он назначался королем или сеньором города, позднее его избирали. Судья пользовался рядом привилегий: его освобождали от ряда платежей и повинностей (анубда, фа-зендера); он получал часть штрафов, взимавшихся советом. Вторым по значению должностным лицом был алькальд. Алькальдов в городе всегда было несколько, они являлись представителями консехо. Алькальды тоже выполняли судебные и полицейские функции, собирали штрафы, шли в походы вместе с судьей. Как и он, алькальды освобождались от некоторых повинностей. Присяжные (jurados) обычно действовали вместе с алькальдами. Финансами консехо ведал. майордом. Низшими агентами консехо были сайоны, герольды. Должностные лица избирались обычно сроком на один год. Для того чтобы быть избранным, достаточно было принадлежать к числу соседей.

С конца XII в. заметны изменения. Вопреки требованию избирать судей не более чем на один год, эту должность некоторые лица в советах занимали многократно. Условием избрания в ряде случаев становилось обладание домом идвором, лошадью, оружием. Иногда пассивного избирательного права лишались (как отмечалось выше) ремесленники. О том, что выборы происходили в атмосфере борьбы различных слоев горожан, свидетельствуют постановления о лишении звания судьи того, кто получил его путем подкупа или использования личных связей.

В руках консехо находились внешние сношения. Он вел переговоры по делам, касавшимся городской общи-

ны, с королем, епископами, аббатами, принимал на себя те или иные обязательства.

Город имел свой округ, альфос, охватывавший более или менее значительную территорию с расположенными на ней деревнями, культивированными и необработанными землями. Иногда он был относительно невелик. Так, Овьедо имел альфос радиусом в 6,5 км. Сан-Себастьяну принадлежал округ в 400 кв. км. Особенно значительными были альфосы в Кастилии и Андалузии. Так, Сория в 1270 г. насчитывала 777 жителей (без клириков и нехристиан). В деревнях же ее округа жили 2385 человек. Мадрид был окружен деревнями, зависев-• шими от Сеговии. Альфос Севильи в середине XIII в. простирался примерно па 130 км к северу от города и на 50 км к югу. На нем были расположены десятки населенных пунктов. Под властью города могла находиться и бегетрия. Так, например, Овьедо, согласно документу 1243 г., принадлежала бегетрия Нора-а-Нора

Консехо выступал в качестве сеньории по отношению к деревням, находившимся на его территории. Это касалось не всех деревень городского округа, некоторые из них зависели от светских магнатов, церковных корпораций, или самого короля и не подчинялись юрисдикции консехо. Фуэро Сепульведы различал «свои деревни» (suas aldeas) и вильи округа (villae del termino). Консехос продавали и обменивали свои деревни, облагали их особыми поборами, решили все дела, возникавшие у этих деревень с третьими лицами. Деревни, как известно, могли иметь и собственных должностных лиц. Но совет города разрешал разногласия между деревнями и иногда отменял решение, принятое деревней.

Жители деревень шли в военные походы под командованием должностных лиц города. Они подвергались ограничениям в своей хозяйственной деятельности. В некоторых случаях им не разрешалось продавать свои продукты посторонним лицам, тюка не сделали закупки горожане. О приниженном положении жителей альфоса свидетельствует тот факт, что, ведя тяжбы, крестьянин порой вынужден был обращаться за поддержкой на суде к жителю вильи.

Верховные права консехо по отношению к деревням его территории иногда прямо обозначались термином

«сеньория». Так, в фуэро Паленсии говорится: «И пусть кроме консехо Паленсии никто другой не имеет впредь в этой деревне сеньории и каких-либо прав…»¹ Деревни иногда уходили из-под власти консехо. Это происходило либо в результате передачи их светским или духовным сеньорам, либо после предоставления им прав самостоятельных общин. Консехо мог иметь в вассальной зависимости от себя другие городские общины. Так, например, Кордова в XIII в. имела своим вассалом консехо Баэсы.

Иногда консехос -Кастилии заключали между собой союзы — эрмандады (HermarMades). Обычно это происходило в периоды острой внутриполитической борьбы в государстве для защиты городских вольностей. Так, например, в 1296 г. во время малолетства Фернандо IV были созданы «Эрмандада консехос королевства Кастилии», '«Эрмандада консехос королевства Леона и Галисии» и «Эрмандада консехос кастильской Эстремадуры и архиепископства Толедо». В 1315 г. создана была эрмандада консехос и идальгос Кастилии для того, чтобы обеспечить привилегии и свободы тех и других.

3. ГОРОДА Й КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ

При оценке объема городской автономии следует учитывать, что города в Леоне и Кастилии никогда не добивались полной независимости от королевской администрации.

Фуэрос не освобождали города от обязанности допускать на свою территорию королевских должностных лиц.

В первый период развития городов' (до XI в.") во главе их, как правило, стояли королевские представители. Они именовались ipotestades или просто seniores, в Каст-рохерисе — senior villae (может быть, сам граф или его агент), в Сепульведе — алькальд, мерино и юдекс. Позднее появились судьи, избираемые соседями. Но это не означало полного устранения королевских представителей. Согласно некоторым фуэрос, они сохраняли право назначать должностных лиц вильи. Иногда их назначали совместно сеньор (королевский агент) и совет.

В ряде случаев сеньор возглавлял городское ополчение. Он получал от населения янтар, часть судебных штрафов. Ниже сеньора стоял мерино. Некоторые фуэрос требовали, чтобы его назначали из числа соседей данной вильи, другие, наоборот, запрещали это.

В городах Леона судьи обычно назначались королем, в Кастилии — избирались. Горожане могли апеллировать в королевский суд по некоторым особо важным делам, что специально оговаривалось в фуэрос. Можно наблюдать известный параллелизм и нередко перекрещивание двух административных систем — королевской и местной, соседской. В некоторох городах, например в Саморе, Ледесме, Севилье, Сории, судьи и алькальды- это королевские агенты. В других, хотя должностные лица именуются «королевскими» (alcaldo del rey), консехо участвовал в их назначении. В ряде случаев, как уже отмечалось, королевский агент вместе с консехо назначал судей. В вильях всегда были королевские представители.

В XIII в. происходило усиление центральной власти, вольности городов ограничивались. Иногда короли, жалуя фуэрос городам, не предоставляли им права избирать местные органы управления (таково, например фуэро, пожалованное Альфонсом X Аликанте). Это право оставалось за королем. Завоеванные во второй половине XIII в. города Андалузии получали статусы, предоставлявшие населению менее широкие права самоуправления, чем те, которыми пользовались консехос между Дуэро и Сьеррой. Завершил эту эволюцию городского устройства в 1340 г. Альфонс XI, поставивший на месте городских советов назначаемое королевской властью муниципальное управление (ayuntamiento).

Горожане выполняли государственные повинности. Характер и объем их был различен, так как устанавливались они для каждого города в соответствии с его фуэро. Городские жители несли военную службу' на определенных условиях. Обычно все горожане должны были являться в войско тогда, когда речь шла о защите страны от нападения. Но и в этом случае, как отмечалось, например, в фуэро Бургоса 1124 г., участники похода не обязаны были уходить от своего города далее чем на трехдневный переход. В Нахере жители города являлись в военный поход по призыву короля один раз в год. Согласно фуэро Сепульведы, все горожане, за

исключением кабальерос, освобождались от военной службы, не считая случаев, когда город оказывался в осаде или если возникала необходимость в заш.ите страны от нападения.

Пеоны во время военного похода обычно объединялись группами по 3-4 человека и предоставляли для ополчения одно вьючное животное. Помимо этого, горожане иногда обязаны были выплачивать военный налог, участвовать в строительстве крепостей, городских стен. В некоторых случаях горожане выплачивали инфурсьон и несли барщину (3-4 дня в год), выполняли службу посыльных. Нередко за королем сохранялись в городе баналитетные права (на печи и мельницы).

'Королевская власть оказывала существенное воздействие на городское развитие тем, что расширяла или уменьшала территорию городских округов. Известно, например,, что Альфонс VIII неоднократно жаловал городам деревни. Так, в 1119 г. он предоставил Сеговии во владение 19 деревень, в 1205 г. консехо Пеньяфлор — 3 деревни, в 1209 г. тому же консехо — еще одну деревню¹. В ряде случаев юн продавал городам деревни и отдельные земельные владения. Фернандо III в 1234 г. подарил архиепископу Толедо 6 деревень, освободив их от подчинения городам Гвадалахаре, Фите и Атьенца². Подобная практика продолжалась в течение всего XIII в., о чем свидетельствует ожесточенная борьба между представителями городов и знатью в кортесах.

Несмотря на противоречивые тенденции в политике королей Леона и Кастилии, диктовавшейся нередко верхушкой феодальной знати, поддержка городов становится в XIII в. наиболее характерной Чертой политической ориентации леоио-кастильских монархов. От городов обычно зависела судьба королевской власти и во внешних войнах и во внутренних усобицах. После того как в конце XII в. Альфонс VIII потерпел поражение у Аларкоса от алумохадов, важнейшую роль в обороне Кастилии сыграли ополчения городов Эстремадуры. В сражении при Лас Навас де Толоса основную массу войск кастильцев составляли ополчения Мадрида, Толедо, Куэнки, Сории, Вальядолида, Сеговии, Авилы и многих других городов. При взятии Кордовы Фернандо III

¹ См.: Gonzalez J. Historia…, t. Ill, p. 938-939, 469-470.

² См.: Manuel Rodriguez M. de. Memorias para la vida del santo rey don Fernando III. Madrid, 1800, p. 421-422.

использовал главным образом ополчения городов. Когда происходили усобицы в Леоне и Кастилии после смерти Альфонса VI в начале XII в., ополчения Саламанки, Толедо, Авилы и Сеговии послужили стабилизирующим фактором в жизни королевства. Помощь ополчения Авилы и Сеговии обеспечила Фернандо III победу над предводителем мятежной знати доном Альваро Нуньо де Лара.

В представлениях современников города выступали как естественные союзники королевской власти. Характерно наставление, с которым, согласно хронике Хай-ме I, португальский король обратился к своему зятю- королю Кастилии Альфонсу X: «Два сословия в государстве должны вы особенно лелеять и возвышать — клириков, а также жителей городов и местечек. Бог любит их больше, чем знатных, которые более, чем другие сословия, склонны к возмущению против своих господ».

В то же время города упорно отстаивали свои вольности против самой королевской власти. Так, в 1295 г. эрмандада консехос Кастилии, Леона, Галисии и- Мурсии постановила, что если король требует займа, то ни один город не должен давать ему ничего без согласия эрмандады¹.

4. ВИЛЬИ И КРУПНЫЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЫ

Условия Реконкисты и колонизации привели к тому, что в Кастилии многие поселения получали городской статус с самого своего основания, миновав обычный для Западной Европы этап борьбы против сеньоров. Но это не означает, что между городами и феодальными сеньорами в Леоне и Кастилии не было борьбы. Она происходила порой в весьма острых формах, хотя протекала по-разному в различных районах страны.

В Галисии, где относительно рано сложилось крупное феодальное землевладение, особенно прочна была власть сеньоров, главным образом церковных, над городами. Города Сантьяго, Луго, Туй были подчинены местным епископам. Саагун в Леоне находился под властью одноименного монастыря. В зависимости от сеньоров находились многие малые и большие консехос не только в Галисии и Леоне, но и в Кастилии.и в Ан-

¹ См.: Grassotti Н. Pro bono et fideli servitio…, p. 835.

далузии. Ряд городов во время завоевания юга полуострова были отданы под власть военных орденов: Зори-та — Калатраве; Уклее, Усагра, Мерида — Сантьяго; Алкала была пожалована архиепископу Толедо. В таких городах сеньор сам организовывал местное управление, назначал должностных лиц. Здесь в руках сеньора сохранялась юрисдикция над населением города. Он принуждал жителей к сеньориальным повинностям. В ряде консехос члены городских общин не считались собственниками той земли, которую они обрабатывали (Луго, Туй и др.), или их право распоряжаться этой землей было ограничено. В Алкале, например, соседи могли продавать свои земельные наделы лишь тем, кто принимал на себя обязанность выполнять соответствующую повинность. Борьба городов за свою эмансипацию выражалась, в первую очередь, в попытках получить право выбирать должностных лиц. Эта борьба велась в ряде городов на протяжении всего XII-XIII столетий, и результаты ее были неодинаковы в различных областях. В некоторых случаях управление в консехос оставалось в руках феодальных сеньоров (см. ниже, гл. IX).

Давлению со стороны феодалов подвергались и не зависевшие ранее от сеньориальной власти консехос.

Короли все чаще жаловали земли, принадлежавшие городам, магнатам, церквам и орденам. Иногда король предоставлял сеньорам право собирать налоги в некоторых деревнях городских округов. Особенно сократилась территория консехос в результате королевских дарений в пользу светской знати, церквей и орденов в Андалузии в XIII в. Такие крупные консехос, как Кордова и Севилья, имели в своих пригородах владения, оказавшиеся в руках магнатов и церквей. Еще в XIV в. в кортесы поступали жалобы от городов на- то, что идальгас приобретают земли на их территории.

Внедрение сеньоров в консехос проходило также в результате установления индивидуальной зависимости горожан от тех или иных феодальных землевладельцев или вследствие приобретения последними собственности в городах. Это явствует из специальных постановлений и обращений некоторых консехос по данному поводу. Так, в 1280 г. консехо Торо принял решение, по которому никто из жителей города не мог вступать в число вассалов сеньоров, кабальерос и орденов. Еще более решительно выступает против подобных действий фуэро д@

Парга в 1225 г.: если какой-либо горожанин, кабальеро или пеон станет чьим-либо вассалом, он будет считаться предателем, его убьют, а принадлежавший ему дом будет разрушен. Некоторые фуэрос мирились со вступлением членов городской общины в зависимость от сеньоров вне города и старались лишь регламентировать подобные отношения. Так, фуэро Паленсии 1181 г. предоставляло кабальерос города право избирать себе сеньора вне города и даже воевать вместе с ним против сограждан. Вернувшись же из военного похода в свой город, этот кабальеро должен был отдать соседям полученную им военную добычу, после чего мог считать себя в безопасности. Но если сеньор напал на Паленсию, когда вассал находился внутри города, тот мог выйти вместе с другими соседями сражаться против сеньора, и это не вменялось ему в вину.

5. РЕМЕСЛЕННИКИ И КУПЦЫ

Относительно слабое, по сравнению с западноевропейскими странами, развитие ремесла и социально-экономический характер городов Леона и Кастилии в XI- XIII ш. в целом отразились и на положении ремесленников и купцов. Еще в XI в. в большинстве городов имелось весьма незначительное число ремесленников. В городах, принадлежавших церковным сеньориям, находились ремесленники, работавшие в 'церковных мастерских и шлявшиеся зависимыми людьми. Такие же ремесленники находились при королевском.дворе. Но помимо этого, были ювободные, самостоятельные ремесленники в консехос. Круг специальностей, упоминавшихся в ранних фуэрос, весьма узок: ткачи, бочары, кузнецы. Города порой стремились привлечь ремесленников определенных специальностей на свою территорию, обещая свободу беглым крестьянам (хуньорес де кабеса), владевшим определенными профессиями (особенно ткачам, бочарам). Городское право в этот период уделяло ремесленникам минимальное внимание, ограничиваясь облегчением им доступа в города и в отдельных случаях установлением норм оплаты труда.

В XII-XIII вв. значение ремесленников в городской жизни несколько возрастает. В ряде фуэрос упоминаются уже многочисленные ремесленные профессии: в фуэро Ку®нки и Этцнаторафа, например, плотники, штука-

туры, каменщики, кузнецы, золотых дел мастера, сапожники, скорняки, ткачи, красильщики, портные. Ремесленникам уделяется больше внимания. Это касается их правового положения и регулирования хозяйственной деятельности. Одним из показателей выделения ремесленников в особый социальный слой служит тот факт, что Партиды различают труд земледельцев на полях (labor) и работу ремесленников в городе (obra)¹.

Ремесленники в городах в основной своей массе принадлежали к пеонам. Их статус обычно принижался. Так, фуэро Сепульведы предписывало, чтобы монтазго, причитавшийся с чужаков, распределялся между кабальерос, не считая, однако, ремесленников. Фуэро Са-ламанки исключало ремесленников из числа тех, кто мог занимать выборные должности в городском совете. Им приходилось добиваться того, чтобы их признавали полноправными свободными гражданами. В Эскалоне ремесленники добились в ИЗО г. официального признания того факта, что они равны по суду другим соседям². Но еще в 1250 г. король Фернандо IV в своем постановлении для города Уседы указывал, что судей следует избирать лишь из «добрых людей», но не из «подлых» (ome vil), т. е. не из ремесленников. Разбогатевшие ремесленники, очевидно, претендовали на включение в состав кабальерос. Но городская верхушка и в этом случае старалась ограничить их права. А Партиды прямо заявляли, что занятие «подлым ремеслом» ради денежного заработка — достаточная причина для исключения жителя города из числа кабальерос³.

Контроль над хозяйственной деятельностью ремесленников находился в руках городского совета и его должностных лиц. Некоторые фуэрос, в частности Куэн-ки, Этцнаторафа, обстоятельно регламентировали взаимоотношения ремесленников с потребителями, контролировали качество их продукции. Так, устанавливались штрафы для тех мастеров, которые не.выполняли в срок заказ, подменяли материал заказчика. Если кузнец продавал плуг, серп или другой инвентарь, который оказывался сломанным,- он обязан был немедленно отремонтировать его или вернуть деньги. Фиксировался стандарт, которому должны соответствовать различные изделия.

¹ См.: Siete Partidas, II, 20, 5.

² См.: Munoz Т. Coleccion…, p. 487. ' ³ См.: Siete Partidas, II, 24, 25.

Совет вмешивался и в технологию производства: кра-" сильщик, например, не должен красить сразу более трех тканей. Нарушение этого правила влекло за собой штраф. Иногда принимались меры для охраны монопольных прав мастеров данного города на занятие соответствующим ремеслом. Фуэро Куэнки запрещало ремесленникам негорож.анам являться в Куэнку и продавать стаи'изделия. Местным ремесленникам разрешалось захватывать таких пришельцев и требовать от них уплаты штрафа. В то же время городской совет ограничивал порой своих ремесленников в праве свободного сбыта продукции. Так, консехо Леона в 1298 г. потребовал, чтобы сапожники продавали башмаки только жителям города, а не посторонним лицам.

О внутренней организации ремесла сведений имеется очень мало. Можно полагать, что состав ремесленников, как и в большинстве других стран, определялся следующим образом: мастер — подмастерье — ученик. Власть мастера над учеником была значительной, он мог его сурово наказывать¹. Иногда в городах имелись должностные лица — препозиты, возглавлявшие ремесленников определенной профессии. На них городской совет возлагал обязанность контролировать качество изделий. В других случаях это делало жюри из нескольких наиболее почтенных мастеров.

В XIII в. в некоторых городах, в частности в Саагуне, Сеговии, складывались профессиональные организации ремесленников (cofradias, confraderias). Возможно, это объясняется влиянием французских ремесленников, поселившихся в городах, расположенных на пути в Сантьяго де Компостела. Но могли также сказаться традиции мусульманских- ремесленных корпораций, с которыми христиане встретились во вновь завоеванных городах Аль-Андалуза. В Леоне и Кастилии эти братства представляли собой ассоциации ремесленников одной и той же специальности.^Функции их сводились главным образом к благотворительной и религиозной деятельности (участие в погребении умерших членов братства, помощь беднякам и т. п.). Но в некоторых случаях эти организации выбирали своих должностных лиц, алькальдов, выполнявших судебные функции. В

¹ Если ученик умирал от побоев, нанесенных мастером, тот на нес ответственности, согласно некоторым фуэрос.

Саагуне такие братства играли активную роль в борьбе ремесленников против церковной сеньории.

Консехос не склонны были уступать ремесленным братствам руководство хозяйственной деятельностью ремесленников, в частности регулирование цен на изделия. Альфонс X пресекал попытки организаций ремесленников договариваться о ценах на изготовляемые ими товары и относительно мер по устранению конкуренции со стороны лиц, не принадлежавших к данным организациям. Партиды запрещали организацию братств ремесленников, преследовавших какие-либо иные цели, кроме религиозно-благотворительных.

Наиболее ранний из сохранившихся уставов цехов Кастилии — статут сапожников Бургоса, составленный в 1:259 г., представляет собой соглашение мастеров-сапожников, утвержденное городским советом, алькальдами и мерино. Содержание его касается весьма узкого круга вопросов. Устанавливаются норма оплаты подмастерьев, контроль над качеством используемой ремесленниками кожи; контроль осуществлялся комиссией в составе четырех «добрых людей» из числа мастеров. Назначался штраф за использование кожи низкого качества. Не допускались какие-либо работы, осуществляемые на выпасах, в воскресные и праздничные дни¹. Можно предположить, что братства ремесленников имели какое-то общее имущество. Так, предписывая в 1255 г. распустить созданные в Саагуне братства, Альфонс X потребовал, чтобы их имущество (hereda'des) было продано².

Можно констатировать, что в Леоно-Кастильском королевстве в XII-XIII вв. появляются, лишь зачатки цеховой организации. В целом здесь существовало так называемое «свободное ремесло», сходное с тем, которое характерно для южной Франции. Оно контролировалось городскими советами. Специализация ремесленников была и к концу рассматриваемого периода незначительной, по сравнению со странами, где цеховое ремесло достигло высокого развития. Ремесленники в Леоне и Кастилии не имели доступа к городскому управлению.

Рост торговли и товарно-денежных отношений в

¹ См.: Gonzalo Diez de la Lastra у Diaz Guemis. Las primeras ordenanzas de los zapateros burgaleses. — «Anuario de historia del derecho espanob, t. VI, 1929, p. 442-443.

² См.: Munoz T. Coleccion…, p. Ш7.

стране, повышение экономического значения купцов, заинтересованность, короны в получении доходов от торговли вели к тому, что роль купцов в городской ЖИЗНИ-возрастала. Об этом можно судить на основании фуэрос, которые в XII-XIII вв. уделяют больше внимания, чем прежде, торговле и купцам. Ряд фуэрос гарантировали 'безопасность являющимся в город купцам, обещая, что ни у кого из них, включая евреев и мавров, не будут отбираться товары в залог¹. Купцам Туя в 1250 г. давалось право свободно торговать во всем королевстве². В отдельных случаях возникали компании купцов.

На новых землях короли предоставляли льготы иностранным купцам — французским, генуэзским, каталонским. Так, например, фуэро Севильи, как и фуэро Толедо, освобождало купцов из «квартала франков» от некоторых повинностей (в частности, от десятины и обязанности охранять алказар), разрешало им продавать товары в своих домах³.

Некоторые городские хартии признавали, что купцы и лавочники должны отвечать за свои действия по то-, му же фуэро, которое действительно для всех прочих соседей⁴. Фуэро Севильи устанавливало, что купцы-«фран-ки» должны здесь, как и в Толедо, наравне с кабальерос нести в течение трех месяцев в год военную службу⁵.

Купцы высказывали свое недовольство практикой принудительных займов в городах, жертвой которой, очевидно, они становились. В некоторых случаях они получали поддержку со стороны городской верхушки. Так, в 1255 г. кабальерос Ледесмы жаловались Альфонсу X на займы, к которым принуждали городских купцов. Король обещал не допускать подобных злоупотреблений. Фуэро Севильи устанавливало, что купцов не будут принуждать предоставлять займы⁶. В отдельных случаях купцы оказывались уже в числе «добрых людей» города, входили в состав кабальерос. Среди таких лиц, о которых упоминает фуэро Овьедо, нений Гилельмо -

¹ См.: Fuero de Cuenca, I, 24. Ср.: Fuero de Salamanca, 226.

² См.: M. de Manuel. Memorias…, p. 540.

³ Ibid., p. 145.

⁴ См.: Fuero de Salamanca; Fuero de Ledesma, 28. ^s См.: M. de Manuel. Memorias…, p. 282.

⁶ См.: ibid., p. 145.

лавочник (1145), Педро Хирамиз — меняла (1257), Хираль Иоаннес — купец (1289) Среди ста «добрых людей» консехо Паленсии, которые в конце XII в. закрепили своей клятвой важное соглашение с епископом, фигурировали два лавочника². Хроника королей Кастилии упоминает, что один из четырех богатых «добрых людей» Саморы в 1281 г.-это купец. Но попытки купцов проникнуть в городскую верхушку встречали сопротивление со стороны кабальерос.

6. КАБАЛЬЕРОС-ВИЛЛАНОС

Своеобразной чертой городов Кастилии была особая роль в их жизни слоя кабальерос-вилланос. Они отличались от знати по происхождению — caballeros fijosdalgo или caballeros infanzones. Первые упоминания о кабальерос-вилланос относятся к X в. Фуэро Кастрохериса предоставляло им права инфансонов. Milites — воины, упоминавшиеся в фуэро Леона, также представляли собой зачаток будущих кабальерос-вилланос. В ряде ранних фуэрос о них упоминаний нет. Оформление и рост этого слоя происходили по мере развития Реконкисты.

В XII в. по отношению к данного рода кабальерос употребляется также наименование caballeros pardos (т. е. «темные кабальерос», возможно, по цвету их одежды), а с XIII в. — caballeros ciudadanos. Уже в X в. кабальерос-вилланос упоминались как слой горожан, находившихся между инфансонами и пеонами. Вместе с ростом консехос растет и значение этого слоя.

Короли в XI-XII вв. предоставляли широкую возможность вступать в состав кабальерос тем, кто обладал лошадью и оружием. Так, в начале XII в. король Арагона Альфонс I Воитель предоставил мосарабам Толедо, которые согласились приобрести коня и оружие, право вступить в разряд кабальерос, облегчив им их повинности. Альфонс VII в фуэро, пожалованном Толедо, позволил всем, кто желал стать кабальеро, получить это звание.

В XII в. в ряде случаев осуществлялось принудительное включение свободных земледельцев в вильях в состав кабальерос. Это было обязательно для лиц, об-

¹ См.: Ignazio Ruiz de la Репа Solar J. La sociedad ovetense en el siglo XIII. Hispania, 107, 1967, p. 500.

2 См.: Carle M. del C. Op. cit, p. 76-77.

ладавших определенным имущественным цензом (of ста до четырехсот мараведи)¹.

В этот период вступление в состав кабальерос было доступно для незнатных. Различие между кабальеро и инфансоном современники выражали поговоркой: «Ин-фансоном рождаются, кабальеро становятся» (el enfan-zon пасе, el caballero se hace). Как правило, кабальерос являлись земельными собственниками. Но иногда — это люди, которые сидят на чужой земле. Так в фуэро Леона фигурирует miles, имевший дом на земле другого лица. Он дважды в год ходил в поход со своим сеньором. Это — свободный человек. Он произвольно распоряжался своим домом, свободно выбирал себе сеньора и не обязан был платить нунсьо.

В фуэро Кастрокальбона идет речь о кабальеро, который являлся держателем чужой земли; он платил инфурсьон и, как это характерно для зависимых крестьян, два раза в год обязан был сопровождать своего сеньора на судебные собрания. Но он освобождался от барщины, которую несли пеоны. Саагун, судя по дарению некоего Диэго, имел в 1093 г. зависимых крестьян, находившихся под его юрисдикцией; они несли ему службу в качестве кабальерос². Некоторые фуэрос XII-XIII вв. упоминают кабальерос, получивших коня и оружие во владение от сеньора. При Альфонсе VI различались кабальерос, имевшие коней и оружие от короля, главным образом в Леоне, и кабальерос, обладавшие собственными конями и оружием — в Кастилии. Кабальеро обычно мог свободно покинуть свой город. Но в некоторых случаях фуэро требовало, чтобы он оставил вместо себя другого человека того же звания.

По социальному характеру кабальерос не представляли собой однородной массы. К их низшему слою относились малоимущие люди. Потеря коня ставила их на грань утраты звания кабальеро. Этот'низший слой состоял в основном из мелких собственников или даже мелких земельных держателей крестьянского типа.

¹ Иногда устанавливался специфический имущественный ценз, например, наличие имущества стоимостью в 300 мараведи или обладание наследственным земельным наделом, ослом, четырьмя десятками овец и двумя постелями. См.: Pescador С. La cabalieria popular en Leon у Castilla. — «Cuadernos de historia de Espana», t. XXXV-XXXVI, p. 69-71.

² См.: Pescador C. Op.-cit., Cuadernos de historia de Espana, t. XXXIII-XXXIV, 1961, p. 154.

7 Зак. 52G

Ремесленники и купцы, принадлежавшие к данному слою, встречаются в доступных нам памятниках лишь как исключение. Типичные же кабальерос-вилланос владели землей. О размерах их хозяйства можно судить по следующим данным. При заселении Севильи кабальерос получали вдвое больше земли, чем пеоны. В их надел входило восемь аранзад оливковых насаждений и две югады пахотной земли¹. Владения такого кабальеро равнялись нескольким десяткам гектаров, и для их обработки недостаточно было хозяина земли и членов его семьи, нужна была дополнительная рабочая сила. Нам известно из фуэрос, что их земли обрабатывались соларьегос и колласос, а также наемными работниками. Часть занятых в их хозяйстве людей обычно освобождалась от повинностей и поборов, лежавших на городских жителях. Так, согласно фуэро Ледесмы, если кабальеро имел лошадь, копье и шлем, такое освобождение предоставлялось двум его работникам; если же он имел еще кольчугу, щит и круглую палатку — восьми. Иногда они имели специальных должностных лиц в своих имениях. О том, каких размеров достигало имущество высшего слоя кабальерос, можно судить на основании правила, установленного в середине XII в. на пограничных территориях: кабальерос, располагавшие имуществом стоимостью в 50 тыс. мараведи, должны были выставить в поход четырех лошадей; 30 тыс. мараведи- трех; 10 тыс. — двух лошадей. Следует иметь в виду, что в 1253 г. аранзада оливковых насаждений продавалась за 1 мараведи, а одна югада пахотной земли за 2 мараведи. Правда, в 1264 г. цена пахотной земли повысилась до 16 мараведи за югаду².

В XII в. обнаруживается тенденция сделать статус кабальерос наследственным, затруднить доступ в этот слой простых крестьян. Это проявляется в косвенном установлении имущественного ценза и требовании соответствующего происхождения. Так, уже в XII в. условием- вступления в разряд кабальерос становится владение лошадью определенной стоимости, обычно от 10 до 40 мараведи. При Альфонсе X обычным условием служит наличие лошади стоимостью в 30 мараведи³.

¹ См.: Gonzalez J. El repartimiento de Sevilla. Madrid, 1951, p. 286.

² См.: ibid., p. 451.

" ³ О значении этой суммы можно судить по упомянутому выше

Судя по фуэро Бальбаса, предоставленному Альфонсом VII в 1135 г., каждый желающий стать кабальеро, должен подтвердить показаниями пяти свидетелей,' что его родители были земельными собственниками и кабальерос. Особенно заметна подобная тенденция с конца XII в. Альфонс IX запретил переход крестьянских детей, не принадлежавших к кабальерос в этот разряд. Но эти постановления не мешали тому, что и в XIII в. данный слой пополнялся крестьянами. Король постоянно испытывал нужду в коннице. Так, например, Альфонс VIII во время усобиц между магнатами, в которую были втянуты также и идальгос, для упрочения своих позиций и внутри страны и вне ее (для борьбы против Леона) вынужден был опираться на кабальерос и старался умножить их численность. Когда в 60-х гг. кабальерос понесли большие потери в войнах, Альфонс X в 1270 г. снова подтвердил старое правило, гласившее, что всякий, кто имеет лошадь и оружие, может стать кабальеро, если согласен жить на границе.

Кабальерос составляли явное меньшинство городского населения. Подавляющее большинство членов консехо — это рядовые «соседи», пеоны. Об этом можно судить на основании данных о составе войска Кастилии. Так, в битве нри Лас Навас де Толоса в 1212 г., согласно «Всеобщей хронике», участвовало из Кастилии и других областей Испании 10 тыс. кабальерос и 100 тыс. пеонов. Если данные о численности христианского войска и преувеличены, то соотношение кавалеристов и пехотинцев, скорее всего, отражено верно.

Кабальерос пользовались рядом привилегий по сравнению с пеонами. Еще с конца X в. фуэрос освобождали их от различных повинностей. Так, например, фуэро Кастрохериса освобождало кабальерос от нунсьо, мань-ерии, от фонсадо (если они не имели престамо, т. е. бенефиция) и от некоторых поборов (монтазго, портазго, фонсадера и т. д.).

Как правило, кабальерос освобождались от барщины. Если же в редких случаях на них лежала такая обязанность, то в значительно меньшем объеме, чем на пеонах. Так, например, фуэро, предоставленное сеньором Гутьерре Диасом жителям Виллаварус де Риосеко

документу от 1207 г.: за лошадь стоимостью в 30 мараведи давали двух колласос вместе с их наследственными земельными участками и домами. См.: Hinojosa Е. Documentos…, р. 104,

в 1181 г., налагало на пеонов ежемесячную барщину. Кабальерос же должны были нести барщину шесть раз в год. Колласос, находившиеся в зависимости от кабальерос, также обязаны были выполнять барщину. Фуэро Паленциолы от 1221 г. специально отмечает, что если кабальеро (miles) являлся в город вместе со своими колласос, он нес ответственность за выполнение ими королю барщины.

Фуэрос освобождали этот слой от посады, янтара, мартиньеги, маньерии, марсадги, нунсьо, портазго, фон-садеры, монеда форсра. Иногда их освобождали от всех повинностей. Кабальерос пользовались также некоторыми другими привилегиями. Так, их свидетельство в су- де имело больший вес, чем свидетельство пеонов. В XIII в. они могли (согласно фуэро Сории) огораживать свои луга и брать штраф с тех, кто нарушал запрет вступать в эти владения. Как свидетельствует фуэро Сепульведы, они получали монтазго с тех общин, которые прогоняли свой скот через владения их консехос. Фактически из их состава избирались должностные лица консехо. Эта практика в начале XIV в. была легализована Фернандо IV.

Если пытаться определить место кабальерос в сословной иерархии, то мы не можем отождествить их с инфансонами. Такие предположения высказывались в исторической литературе. Р. Менендес Пидаль называл предоставление фуэро Кастрохериса кабальерос прав инфансонов «революционной реформой», которая «демократизировала тех, кто был наверху, и аристократизиро-вала тех, кто находились внизу»¹. Но такая нивелировка кабальерос и инфансонов не имела всеобщего характера. Она определялась локальными условиями. Показательно, что вергельд в 500 солидов, обычный для инфансонов, не был распространен на простых кабальерос². Особенно же важно то, что сам этот слой был к ⁴ XIII в. глубоко дифференцированным. Трудно также согласиться с тем, что кабальерос характеризуются иногда как патрициат. Если иметь в виду патрициат городов западноевропейского средневековья, то у испанских кабальерос-вилланос с ним не так много общего. Сходство состоит в том, что как тот, так и другой, сосредо-

¹ Menendez Pidal R. La Espana del Cid, t. I. Madrid, 1969, p. 96.

² Это имеет место лишь в отдельных случаях (см, например, фуэро Саламанки).

точили в своих руках городское управление. Но 'социальный состав и общественное положение этих слоев в Леоне и Кастилии, с одной стороны, в странах Западной Европы — с другой, различны. К северу от Пиренеев в патрициат входили горожане — богатые купцы, ростовщики, банкиры, дворяне. Они занимались торгово-фи-нансовой деятельностью, не были связаны с сельским хозяйством, мало принимали участия в военных делах. Кабальерос-вилланос — это главным образом землевладельцы и свободные зажиточные крестьяне, которые несли военную службу в коннице. Это своего рода «крестьянское среднее сословие», возникновение которого стимулируется завоеваниями и колонизацией.

Как видно из вышеизложенного, процесс развития городов осуществлялся в Леоне и Кастилии весьма своеобразно. Наиболее характерной чертой истории городов в этих королевствах является замедленность процесса отделения ремесла от сельского хозяйства, по сравнению с Западной* Европой. В XI-XIII вв. земледелие, скотоводство, военное дело оставались основными занятиями большей части населения городов Леона и Кастилии, хотя значение ремесла и торговли росло.

Реконкиста оказывала двойственное влияние на городское развитие. С одной стороны, хроническое состояние войны замедляло рост производства, который в других странах вел к расцвету городов. С другой — роль городов, как опорных пунктов в войне против мавров, обусловила раннее приобретение городскими жителями политических и гражданских свобод. Горожане пользовались особым правовым статусом, предполагавшим их свободное состояние, наличие самоуправления. Но господствующую роль в управлении играли кабальерос- слой городских землевладельцев. Ремесленники и купцы не добились участия в управлении городами, хотя подобные попытки имели место. Города выступали как коллективные сеньории по отношению к деревням округи. Но и сами они нередко становились объектами феодальной эксплуатации со стороны магнатов и церковных корпораций, внедрявшихся на территории города и его альфоса или распространявших свою власть на город в целом. Это предопределяло их позиции во внутренней политической борьбе. Как и в других странах Европы, города выступали политическими союзниками королевской власти против феодальных магнатов.

жүктеу/скачать 3.58 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: