Общение – превыше всего
Одним из главных удовольствий в жизни итальянца является общение. Итальянцы разговаривают всегда и везде, причем разговаривают громко, эмоционально, так, как будто их долго держали взаперти, не позволяя раскрыть рта. Особенно это бросается в глаза в инокультурном окружении: у себя дома они так естественны, что разговоры сливаются со стуком колес в поезде, гулом мотора в автобусе, шумом ветра на улице. Но итальянцы, например в Англии, сразу обращают на себя внимание своей шумностью, своими страстями, своими несмолкаемыми разговорами. Говорят одновременно все, иногда непонятно, слышат ли они друг друга, впрочем, это и не важно. Ситуации могут быть самыми неподходящими, например, в спортивном комплексе, где каждый занимается на своем тренажере, не переставая болтать с соседями. Или в рейсовом автобусе, мчащемся по узкой горной дороге, водитель которого ни на минуту не умолкает и еще и подтверждает свои слова решительными жестами.
Общение всегда очень эмоционально, страстно, со стороны кажется, что люди ссорятся или обсуждают какую-то трагедию. При встрече бросаются друг к другу, жмут руки, целуются, выкрикивают приветствия. Кажется, что люди не виделись очень давно и спешат поделиться чем-то важным. Но все это просто форма общения, скорее всего, они виделись совсем недавно, а обсуждают что-то совсем незначительное.
Говорят итальянцы, как и положено артистам на сцене, не только громко, но и очень четко, выговаривая все звуки, отчетливо произнося окончания слов. Как будто этого недостаточно для понимания, они подтверждают свои слова выразительной мимикой и энергичными жестами. Итальянская жестикуляция давно стала предметом насмешек окружающих народов. Хотите изобразить типичного итальянца – машите руками.
Чаще всего общение, как уже отмечалось, происходит на улицах или в барах. При этом все общество часто делится по половому и возрастному принципу: мужчины отдельно, для серьезных разговоров о футболе и женщинах, женщины отдельно, поговорить на семейные темы. Собирается поболтать вместе молодежь, старики сидят на лавочках, наблюдают и обсуждают происходящее, даже дети разделяются на группки – мальчики общаются за игрой в футбол, девочки разговаривают за куклами. Каждый занимает свое, отведенное ему место, смешения не происходит не потому, что оно невозможно, а потому, что оно никому не нужно.
Если же вы видите одинокого итальянца, значит, он скорее всего просто кого-то ждет. Иногда в ресторане случается столкнуться с мужчиной, обедающим днем в одиночку, но можно не волноваться, в этом случае или официант, или хозяин ресторана не отойдет от него ни на минуту, поддерживая нескончаемый разговор.
Но общительность отнюдь не означает открытости. Существует свой строгий кодекс общения. С незнакомцем, иностранцем, чужаком просто так никто не разговаривает. Если в Германии или Англии принято перекинуться ничего не значащим словечком-другим в лифте, или очереди, или поезде, просто из вежливости, то в Италии подобное поведение одобрения не вызовет. Итальянцы, ожидающие автобуса на остановке, представляют собой родную русскому глазу мрачную толпу, когда каждый смотрит перед собой, а не на остальных. В ней никто не улыбнется другому приветливой англосаксонской, ничего не значащей улыбкой вежливости. Зато, увидев в толпе знакомого, итальянец или итальянка расцветет искренней радостью и немедленно бросится в оживленнейшую беседу.
Если итальянец посчитает вас своим другом, то можете быть уверены, что у вас больше нет проблем в этой стране. Дружба для него – дело святое, есть даже что-то очень юное и наивное в том, как итальянцы относятся к своим друзьям. Характерно, что члены мафиозных группировок называют друг друга amici или друзья (и, кстати, не признают слова «мафия»), предать же друга просто невозможно.
В обычной повседневной жизни взятые поодиночке итальянцы - обыкновенные, спокойные люди, порой даже застенчивые с незнакомыми или иностранцами. Но, оказавшись в толпе, на виду, они совершенно преображаются. Никто так не реагирует на публику, как итальянец. В своем дневнике, написанном в середине XIX века, публицист П.В. Анненков также отмечал эту особенность: «Как только итальянец вышел из толпы, отделился от массы, то уж не верьте решительно всем разглагольствованиям о лености, неге, фарниенте итальянском: он делается трудолюбив, постоянен, упорен и эрудичен, как дай бог немцу». Но из толпы итальянец выходить отнюдь не торопится, чувствуя в ней себя удивительно комфортно и спокойно.
Не случайно Италия - страна самых совершенных забастовок. Они тут чрезвычайно популярны, так как позволяют пообщаться с такими же, как ты, выпить спокойно кофе и поругать правительство и жизнь вообще. Все это доставляет большое удовольствие. А чтобы не волноваться по поводу беспорядков, которые несут с собой демонстрации и забастовки, итальянцы сотворили четкую систему градации, в зависимости от времени, места, повода и количественного состава. При этом каждый вид имеет свое название, чтобы не запутаться.
Итальянцы вообще любят делиться на группы, объединяться в какие-то группировки. В их строго регламентированной, а от этого счастливой жизни очень важно определить – кто ты и с кем ты. Объединений много, и они самые разные: жители города, района, бывшие ученики одной и той же школы, посетители одного бара, болельщики за одну команду (часто всего все вышеперечисленное совпадает); затем уже объединения по профессиональному признаку, наконец, совсем неинтересно и редко, по политическим взглядам.
Общение составляет смысл жизни итальянца: с этим связана и глубоко укоренившаяся в их натуре театральность, все на публику, и страсть к красивой одежде, и стремление не ударить в грязь лицом. Трудно теперь определить, что в этом первично, что вторично, но факт остается фактом – настоящий итальянец счастлив только в окружении людей. Даже поход в музей или красивый парк – это, как правило, дополнительный повод пообщаться друг с другом. Там, где туристы со всего света ходят завороженные красотой и величием произведений искусства (за исключением американцев, конечно, которые в основном пытаются самоутверждаться всегда и везде), итальянцы болтают без умолку, не обращая никакого внимания на все окружающее их великолепие.
Брак по-итальянски
Интересная статья? Поделись ей
Подлинным центром вселенной для итальянца является его семья, причем семья в широком смысле слова. Она - основа его существования, и в ней он может быть самим собой, не стыдясь своих слабостей. Особенно трепетное отношение отмечается к матерям и детям. Итальянские мужчины дольше других европейцев живут дома, под крылышком у своих матерей. Даже создав свою собственную семью, они продолжают сохранять тесную связь с родительским домом.
Привязанность итальянских мужчин к своим матерям давно уже стала объектом для шуток как для самих итальянцев, так и для окружающего мира. Считается, что итальянские мужчины почитают свою мать непорочной мадонной (сами они в этом случае оказываются сынами Божьими).
Интересно, что в итальянском языке одним из самых популярных восклицаний является «Mamma mia!»(сравни русское «Мамочки!»), которое невозможно представить во многих других культурах. В минуту отчаяния или страха вряд ли немец воскликнет «Mutter!», или француз – «Maman!», или англичанин – «Mother of mine!»
На древнейшем глубоком внутреннем уважении основано и почитание слова матери. Замечательный пример из древности – знаменитая история Кориолана, ставшая сюжетом одной из пьес Шекспира. Гай Марций по прозвищу Кориолан, легендарный герой Рима конца V века до н.э., был осужден на изгнание. Присоединившись к племени вольсков, врагам Рима, а позже и возглавив его, он совершал одну победу за другой, пока не подошел к стенам вечного города. Падение Рима было неизбежно. Тогда навстречу Кориолану вышла мать, сопровождаемая его женой и другими женщинами. Она попросила сына не трогать родной город, сохранить его. Она напомнила ему о сыновнем долге (словами Шекспира):
… Кто на свете
Обязан большим матери, чем он?
И все ж он допустил, чтоб я к нему
Взывала безответно, как колодник. -
О, ты всегда был с матерью неласков,
Ни в чем не уступал ей, хоть она,
Клохча, как одинокая наседка,
Жила тобой, тебя для битв растила,
Ждала, когда со славой из похода
Вернешься ты...[1]
Кориолан не мог противиться воле матери, он согласился отступить, даже зная о грядущих бедах. Вот что пишет Плутарх: «Мать моя, что сделала ты со мною!» - воскликнул Марций. Он помог ей подняться, крепко сжал ей руку и сказал: «Ты победила: но победа принесла счастье отечеству, меня она - погубила: я отступаю. Одна ты одержала надо мной победу». В результате Кориолан был убит вскорости недовольными вольсками, которые, в свою очередь, были скоро разбиты римлянами. Материнское слово оказалось важнее честолюбия, обиды, воинской доблести и даже инстинкта самосохранения.
Культ матери в Италии опосредованно отразился и в особом почитании девы Марии, мадонны. Именно к ней в первую очередь обращаются итальянцы в приступе религиозного чувства, именно ее изображения встречаются повсеместно - на перекрестках улиц, на стенах домов, в магазинах и общественных местах. Мадонна с младенцем – ведущая тема художников эпохи Возрождения, несчетное число ее изображений заполняет церкви и музеи страны и мира. Она прекрасна, женственна, добра, и в первую очередь – мать. Она постоянно думает о своем сыне, и это как раз то, что так привлекает к ней итальянцев.
Семья для итальянца – это оплот стабильности в меняющемся мире. Некоторые исследователи считают, что именно века политической нестабильности, раздробленности и засилья чужеземных властителей привели к тому, что в Италии сложился некий культ семьи.
Семья в узком значении – папа, мама, дети – сейчас в Италии сократилась до минимума: несмотря на высокое значение семейных ценностей и католицизм, запрещающий аборты, рождаемость здесь падает год от года. Даже наметившийся в остальной Европе бум рождаемости обошел стороной эту страну. Сегодня норма - это один ребенок в семье. Два – уже много, а три просто даже странно. Традиционно итальянцы оправдывают сокращение числа детей в семьях своим чадолюбием. Мол, одному ребенку можно больше дать, и морально, и материально, два и более уже не позволяют сосредоточиться на воспитании любимого чада и т.д. Очень похоже на отговорки!
Большое значение имеет и семья в более широком смысле. Это, во-первых, дедушки и бабушки, чья роль в семейных отношениях очень велика. Основная функция дедушек и бабушек – это вмешиваться в семейные дела своих детей, баловать внуков, ожидать внимания и послушания.
В древнем Риме власть отца семейства сохранялась вплоть до его смерти. Взрослый, уважаемый человек оставался во власти своего родителя до седых волос. Это было чем-то незыблемым, освященным природой и законом. Слово отца, как и матери, оказывалось решающим в минуты сомнений и споров. Рассказывали о трех военных трибунах V века до н.э., облеченных властью консулов, споривших о том, кому идти воевать. Отец одного из них приказал сыну «священной властью отца» остаться в Риме. Этого оказалось достаточно, чтобы немедленно решить спор.
Старики пользуются особым уважением в итальянском обществе, причем, как и многое другое, это усиливается по мере продвижения на юг. Трепетный уход, всяческое выказывание внешних признаков уважения и почитания, терпеливое внимание – все это демонстрируется повсеместно по отношению к пожилым людям, особенно женщинам.
Сборы больших семей - явление обычное для Италии. Все серьезные события в жизни – похороны, свадьбы, рождения – сопровождаются сбором родни. Вот уж где есть возможность показать себя во всей красе: мнение родственников еще более важно, чем соседей! Для них достаются лучшие наряды, меха и побрякушки, дети наряжаются в белоснежные туалеты, которые они немедленно пачкают, ради них покупаются лучшие машины.
Семья - это и важный источник получения благ, должностей и связей. Принцип «Ну как не порадеть родному человечку!» очень живуч в Италии. Те самые страшные бюрократические препоны, о которых речь шла выше, пугающие иностранцев и вселяющие в них чувство безысходности, сами итальянцы преодолевают легко с помощью связей, прежде всего родственных. Вы сами всегда можете рассчитывать на помощь родственников, но надо быть готовым и к тому, что они свалятся вам на голову в любую минуту.
Наверное самой знаменитой итальянской семьей в истории является семейство Медичи, чье имя неразрывно связано с историей Флоренции, которой они правили в целом около трех сотен лет. Их семья стала и общеитальянским достоянием благодаря покровительству науке и искусству, меценатской деятельности, подарившей миру многие знаменитые имена. Не в последнюю очередь богатство и слава этого семейства основываются на взаимопомощи и взаимовыручке, которую оказывали друг другу его члены.
Возвышение Медичи началось в конце XIV – начале XV века. Первый из разбогатевших представителей этого рода, Джованни, открыл банк, имевший представительства не только во всей Италии, но и во Франции, Англии, Германии, Голландии. Помогло их возвышению и разорение других богатых флорентийских банкиров: две семьи разорились одновременно и в короткий срок, ссудив огромные деньги английскому королю Эдуарду III, необходимые ему для войны с Францией. Результаты войны разочаровали короля, и долг он не возвратил.
Фамилия Медичи, согласно семейной легенде, происходит от “medico” – доктор, медик. Загадочный герб знаменитой семьи, который украшает многие произведения искусства и стены домов во Флоренции, шесть круглых красных шариков, в этом случае трактуется как изображение таблеток. Впрочем, подтверждения медицинского прошлого этой семьи не найдено. По другой версии - это шесть гирек, использовавшихся в торговле и банковском деле в Средние века, что, конечно, ближе к профессиональным интересам Медичи. Наконец, есть и героическая версия, утверждающая, что это шесть капель крови из раны гиганта, которого убил далекий предок семьи.
Были, конечно, в семье Медичи и соперничество, и борьба за власть. Интересно, что жестокость последней многие исследователи, во всяком случае итальянские, склонны приписывать испанской крови: в XVI веке Козимо I женился на Элеоноре Толедской. С этого момента, считается, начался закат и угасание былой славы знаменитой семьи.
Власть в городе пришла к Медичи в начале XV века. К этому времени Флоренция была процветающим городом, как бы готовящимся к той роли средоточия искусства и культуры, которым ей суждено было стать (не без помощи Медичи) в скором времени. Участник русской церковной делегации, посетивший Флорентийский собор 1439 года, который ставил своей задачей объединение православной и католической церквей, переехал во Флоренцию из Феррары не в последнею очередь благодаря стараниям первого из знаменитых Медичи - Козимо Старшего и не мог скрыть своего восхищения.
Вот как он описывает Флоренцию XV века: «Тот славный город Флоренция очень большой, и того, что в нем есть, не видели мы в ранее описанных городах: храмы в нем очень красивы и велики, и здания построены из белого камня, очень высокие и искусно отделаны. И посреди города течет река большая и очень быстрая, она называется Арно; и построен на той реке мост каменный, очень широкий; и по обеим сторонам на мосту построены дома. Есть в том городе храм большой, и в нем более тысячи кроватей, и даже на последней кровати лежат хорошие перины и дорогие одеяла; все это сделано Христа ради для немощных пришельцев и странников из других земель; и там их кормят, и одевают, и обувают, и омывают, и хорошо содержат; а кто выздоравливает, тот с благодарностью бьет челом городу и идет дальше, хваля Бога; и посреди кроватей отведено место для богослужения, и службу творят каждый день. … В том же городе изготовляют камки и аксамиты с золотом. Товаров всяких в нем множество; есть и сады масличные, и из тех маслин делают деревянное масло. … И в этом городе делают сукна скорлатные. И тут мы видели деревья, кедры и кипарисы; кедр очень похож на русскую сосну, а кипарис корою как липа, а хвоею как ель, только хвоя у него кудрявая и мягкая, а шишки похожи на сосновые. И есть в том граде храм великий, построенный из белого и черного мрамора; а около того храма воздвигнута колокольня также из белого мрамора, и искусности, с которой она построена, наш ум не способен постигнуть; и поднимались мы на ту колокольню по лестнице, насчитав четыреста пятьдесят ступеней. И в том городе видели двадцать два диких зверя. А город окружен стеной длиною в шесть миль».
В то время во Флоренции были и другие знаменитые семейства, соперничавшие с Медичи. Письма матери одного из их представителей являются удивительным памятником истории, в котором семейные чувства проявляются со всей наглядностью и звучат так, как будто почти шесть веков не отделяют их от сегодняшней Италии.
Семья Строцци была изгнана Медичи из Флоренции. Только после смерти главы семьи было разрешено молодой вдове с детьми вернуться в родной город. Троих сыновей и двух дочерей вырастила Алессандра Строцци (ок.1404 - 1471), для того чтобы больше 20 лет провести в разлуке с сыновьями (отсюда и большое количество писем, написанных им). Подростками их отправили под опеку двоюродных братьев отца (вот она, семья в широком смысле), которые владели банками в Неаполе и других городах.
Всю свою жизнь Алессандра посвятила семье, устройству жизни сыновей, поиску им жен, воспитанию внуков, разрешению проблем, возникавших в семьях дочерей.
Ее письма детям, с которыми она была вынуждена жить в разлуке, полны неподдельного чувства: «Сделайте так, чтобы, если я не могу иметь утешения, находясь с вами, я получала хотя бы пару строчек о том, что вы здоровы и у вас все хорошо…». «Когда я читаю ваши (письма), я не могу от любви удержать слезы»[2].
Семья платила ей ответной любовью. Старший сын, Филиппо, жесткий и непреклонный деловой человек, очевидно питал нежные чувства к своей матери. Во время ее болезни он умоляет ее «не жалеть денег на расходы» и призывает среднего брата, Лоренцо, «письмами и поступками как можно более угождать нашей матери», как это делает он (младший сын скончался в ранней юности, и его смерть нанесла матери глубокую душевную рану). Лоренцо, в свою очередь, проявляет подлинно сыновнее послушание, отказываясь от брака с любимой девушкой, против которого выступают его мать и старший брат.
Прекрасные дружеские отношения связывали Алессандру с зятем старшей дочери, которому она доверяла всю свою жизнь. И он платил ей ответной привязанностью и всегда с готовностью выполнял все ее поручения. Зять младшей дочери, практически ровесник своей тещи, пишет, что будет считать «ее как бы собственной матерью».
Интересная информация содержится в частных письмах этой достойной флорентийской дамы о рабынях, находящихся у нее в услужении. Она нахваливает татарок, которые превосходно переносят тяжелый труд, считает, что, хотя они и грубые, но выгоднее русских, так как «те из России, хотя и красивее, но более деликатного сложения». Хороши и рабыни родом с Кавказа, так как «имеют более здоровую кровь».
Подобрав Филиппо подходящую жену, Алессандра распространила свою заботу и на нее и на внуков. Сыну, который часто по делам своего банка уезжал в Неаполь, она пишет о маленьком внуке, описывая его способности и сообразительность: «Знаю, что, когда ты прочтешь это мое письмо, ты скажешь, что я глупая… Он – моя радость и утешение». «Он всегда около меня, как цыпленок около наседки».
Женщина властная и волевая, Алессандра Строцци все силы своей души отдавала детям, прежде всего сыновьям. Но и не забывала о семье в широком смысле, помогая ее членам сама и пользуясь их помощью в минуты кризиса. Может быть именно это помогло им всем не только выжить, но и стать одним из самых богатых семейств в Италии.
Если обратиться к дню сегодняшнему, то совершенно очевидно, что семейные отношения помогают бизнесу, как и прежде. Хотя порой чрезмерная любовь и вредит делу. Уже упоминавшийся недавно разразившийся скандал с итальянской компанией по производству молочных продуктов «Пармалат» (их молоко хорошо знакомо и российскому покупателю) привлек внимание всего мира к делам этой фирмы. Основана она была в 1961 году в городе Парме (отсюда и название) местным жителем Калисто Танци, который одним из первых оценил преимущества картонных коробок шведского производства для долговременного хранения молока. Вскоре он оказался во главе одного из важнейших предприятий Италии и одним из самых богатых людей планеты.
В декабре 2003 года разразился скандал, связанный с исчезновением несметного количества денег (суммы назывались разные, но все в миллиардах долларов). Компания оказалась на грани разорения, а ее владелец – в тюрьме. Вот тогда-то и стали выясняться подробности жизни этого почтенного семейства.
Как и все итальянцы, Калисто чадолюбив. Своей дочери он подарил туристическую фирму, в которую вложил более 500 миллионов евро (фирма, кстати, разорилась). Сына сделал президентом любимого футбольного клуба «Парма», которым владел. Брата ввел в правление. Многочисленные дальние родственники тоже не остались без должностей. Правда, в результате дочь, сын и брат тоже оказались за решеткой. Сам Калисто, оказавшись в тюрьме, заявил, что деньги не имеют для него большого значения, главное – это его семья и моральные ценности.
Семья в Италии сегодня - это и надежное убежище от волнений мира, и поддержка в трудную минуту, и постоянный источник беспокойства. При этом столь трепетное отношение к семье не означает какой-то особой привязанности к дому. Существует в этом некий парадокс, очередная загадка национальных характеров. Так, англичане традиционно считаются не слишком семейными людьми, но предпочитают время после работы проводить дома. Очень семейно ориентированные итальянцы только и рвутся поскорее на улицу, в мир, к друзьям, и семейным выходам предпочитают свою уличную компанию.
[1] Перевод Ю. Корнеева
[2] Здесь и далее перевод М.Л. Абрамсон
Достарыңызбен бөлісу: |
