Абсолютное оружие америки

Далее описывается ожесточенная битва, в кото­рой Лука захватывает в плен пашу и ведет его к кня­зю. Но по пути Луку ранят из засады, и солдаты ре­шают отомстить, убив пленного турка.

Легко представить, как сияли глаза Кэтрин, когда Тесла переводил оду Змая в «их гостиной в один из вечеров, и как Роберт отшлифовывал ее для публика­ции. С этого момента Роберта стали называть «доро­гой Лука», а Кэтрин – «миссис Филипов».

Для Кэтрин Тесла был больше, чем просто муж­чина: он был личностью исторического значения, трофеем для показа подругам и даже живым симво­лом ее потаенных желаний. В душе Кэтрин жила неутоленная художница, чей восторг то и дело сменял­ся отчаянием из-за постоянных стремлений и желаний. Должно быть, с ней было нелегко, но, как и Тесла, она умела привносить в жизнь ту искру, которая и делает ее ценной. Самолюбивая, эгоцентрич­ная и иногда неестественная, Кэтрин обладала какой-то магической силой, которая не только притя­гивала к ней людей, но и с помощью которой она ими манипулировала. Даже скрытный отшельник попался, как муха, в ее паутину.

«Дорогой мистер Тесла, – писала она в январе 1894 года, – с четверга у нас дома больница. Роберт и Агнес больны. Роберту уже лучше, но он не выхо­дит, и мы хотим, чтобы вы пришли сегодня вечером и развлекли нас. Окажите нам услугу, приходите...»

Эти упоминания о своем супруге, как о каком-то придатке, постоянно встречались в письмах в тече­ние многих следующих лет. Например, в 1896 году она писала: «Дорогой мистер Тесла, ожидаю увидеть вас сегодня вечером», в 1897-м – «Приходите побы­стрее», а в 1898-м – «Приходите, пожалуйста, ко мне завтра вечером и постарайтесь быть немного порань­ше... Я очень хочу вас видеть и очень огорчусь, если вы отмахнетесь от моей просьбы».

Однако Кэтрин была не одинока в своем ослеп­лении; ученого открыл Т.К. Мартин, а Роберт скоро стал его близким другом. Этот тройной союз вскоре начал распадаться, когда влияние Коммерфорда Мартина ослабло. Джонсоны обожали Тесла, и он отвечал им взаимностью. В этой любящей семье отшельник мог найти себе приют.

Здоровье Тесла было постоянно не только пред­метом их тревог, но и должно было сохраняться на благо общества. Мартин, чья новая статья в «Сенчури» должна была служить для подъема по служебной лестнице не только его самого, но и Тесла, также вы­сказывал озабоченность, обсуждая внушающую опа­сения ситуацию с Кэтрин.

«Я не верю, что он скоро прекратит работу, – писал Мартин. – Когда я будто случайно заговорил с ним о Калифорнии, выяснилось, что он уже получил оттуда приглашение прочесть лекцию, поэтому не хочу засовывать его голову в пасть ко льву. Надеюсь, что он будет бережнее относиться к своему здоровью, и вы можете оказать всем нам большую услугу своими своевременными словами. Но несмотря на это, – продолжал Мартин, – боюсь, что он будет продолжать жить с убеждением, что женщина – это всегда Далила, которая лишит его волос. Если вам удастся, думаю, это будет отличный план, чтобы свести его с этим доктором. Я бы предписал ему недель­ную лекцию от миссис Роберт Андервуд Джонсон». Эти слова, написанные коллегой Тесла, являются на­меком на одну из самых больших загадок, окружаю­щих ученого, а именно его безбрачие и таинственные сексуальные наклонности.

По стечению обстоятельств, всего две недели спустя скончался Генрих Герц. Ему было всего тридцать шесть лет. Мартин писал Тесла: «Ради Бога, пусть это будет для вас предостережением. Вся Евро­па скорбит о его безвременной кончине».

Но Тесла не обращал внимания, и привычка до­водить себя до изнеможения стала стилем его жизни на долгие годы. Будущее человечества и его роль в нем были ему ясны: ничто не должно было встать у него на пути.

«Придет время, – писал Тесла Кэтрин, – когда, переплывая океан на корабле, вы сможете прочитать на борту ежедневную газету с самыми важными но­востями и с любого расстояния при помощи карман­ного прибора и провода в земле говорить с друзьями, у которых дома тоже будет такое же приспособле­ние». Кэтрин завораживали его взгляд и дар прори­цания. Ей все больше хотелось проникнуть в его внутреннее святилище.

В самом начале непревзойденные достижения Тесла, его внезапный прорыв в царство международ­ных корифеев науки и многообещающее будущее вызывали у всех желание вкладывать в него средства, желание продавать его бесчисленные изобретения, чтобы они могли поднять их на следующую ступень социальной лестницы. Их цель была – стать миллионерами. Первым шагом мог стать «холодный свет» Тесла.

Так как умное биографическое эссе Мартина удостоилось похвалы даже его соперников, Джонсон предложил написать продолжение, в котором речь бы шла о лаборатории. Джонсон пригласит туда своих известных друзей и сделает снимки. Это будет эк­склюзивный материал, первое описание холодного света. Джонсон писал:

«Мы часто были свидетелями его экспериментов, которые включали среди прочего создание электри­ческих вибраций невиданной доселе интенсивности. Похожие на молнии вспышки длиной до пятнадцати футов были обычным явлением, а его лампы элект­рического света использовались, чтобы делать фото­графии друзей на память об их посещении. Он был первым человеком, который использовал фосфорес­цирующий свет для фотографии – само по себе за­метное изобретение. Я был среди группы, в которую входили Марк Твен, Джозеф Джефферсон, Марион Кроуфорд и другие, – нам выпал уникальный шанс сфотографироваться таким образом».

Естественно, в центре внимания оказались фото­графии Твена. С. Клеменс, как он подписывался в посланиях к Тесла, приехал в лабораторию 4 марта 1894 года, а потом 26 апреля. Твен написал с просьбой перенести первую встречу на следующий день, и Тесла уведомил об этом Джонсона. Любопытно, но в дневнике Твена за этот период нет упоминания о данном событии. В январе он обедал со Стэнфордом Уайтом в его башне на Мэдисон-сквер-гарден, а в следующем месяце получил уведомление о том, что ему уже перечислили 160 000 долларов роялти за на­борную машину Пейджа, которую он финансировал, но это было все, что он записал, хотя Твен знал о существовании Тесла с того самого момента, когда ве­ликий ученый приобрел известность после изобрете­ния своей многофазной системы переменного тока. Еще в ноябре 1888 года Твен писал: «Я только что видел рисунок и описание электрической машины.

…недавно запатентованной мистером Тесла и продан­ной компании Вестингауза, которая в корне изменит всю электрическую промышленность в мире. Это са­мый ценный патент со времен изобретения телефо­на».

Твен случайно встречался с Тесла в «Клубе игро­ков» и в «Дельмонико», а также в художественной студии Роберта Рейда. Однажды ночью «известный во всем мире блистательный инженер», по словам Твена, присоединился к гостям Рейда. Собравшиеся обменивались шутками и рассказывали разные исто­рии, пели песни, особенно популярна была песня на стихи Киплинга «Мандалай». Тесла рассказал о том, как книги Твена спасли ему жизнь, когда двенадца­тилетним мальчиком он заболел малярией, и эта ис­тория сблизила Твена и Тесла, так что на глазах пи­сателя даже показались слезы.

Заинтересованный изобретениями и их примене­нием, Твен спросил Тесла в лаборатории, правильно ли он поступит, если продаст свои высокочастотные приборы для электротерапии богатым европейским вдовам во время своего следующего путешествия; изобретатель, естественно, согласился. В свою оче­редь Тесла показал великому писателю другое изоб­ретение, которое, по его уверениям, поможет этим вдовам переваривать пищу.

Он объяснил, что это приспособление «состоит из платформы, поддерживаемой эластичными подушками, которые колеблются под воздействием сжатого воздуха. Как-то раз я ступил на эту платфор­му, и колебания передались моему телу. Очевидно, эти повторяющиеся через равные промежутки, быстрые колебания стимулируют перистальтику кишеч­ника, что, в свою очередь, помогает проводить пищу по пищеварительному тракту».

«Хотите сказать, что я буду регулярно ходить в туалет?» – поинтересовался Твен.

«Точно. И без применения всяких эликсиров, специальных лекарств или внутренних вливаний».

Без лишних слов Твен взошел на платформу, в то время как Тесла пытался угомонить хихикающих помощников. Так как Твен изъявил такое большое желание попробовать, Тесла не сказал ему, что реакция будет почти мгновенной.

«Внезапно Твен почувствовал острое и нестерпи­мое желание, которое должно было быть тут же удов­летворено», – рассказывал на следующий день Тесла Джонсонам, которые хохотали до слез. Твену при­шлось срочно спрыгнуть с платформы и скрыться в туалете.

«Думаю, я начну с приборов для электротера­пии, – вернувшись, сказал Твен. – Не хочу, чтобы все вдовы сразу выздоровели».

Только почти через год в прессе появились фото­графии Твена и других гостей. Тесла был в восторге и поведал Джонсону, что один из снимков Джозефа Джефферсона был «поистине великолепен. Я имею в виду тот, где он стоит один в темноте. Мне кажется, это произведение искусства». Кэтрин предложила от­праздновать в «Дельмонико», а потом всем вместе отправиться на летние каникулы в Хэмптон. Тесла написал в ответ: «Боюсь, что если я слишком часто буду нарушать свои привычки, то будет беда». Одна­ко поняв, что скоро ему будет не хватать «удовольст­вия видеть вас», Тесла неохотно согласился на обед, но не на поездку: «В предвкушении радости от встре­чи с друзьями и в предчувствии последующей разлу­ки искренне ваш, Н.Тесла».

Что касается фотографий, впервые сделанных с применением фосфоресцирующего света, то Тесла, у которого был нюх на потенциальных инвесторов, с нетерпением ожидал огласки, но Мартин и Джонсон были категорически против.

«Думаю, нам надо поговорить насчет того, чтобы намекнуть ежедневным газетам, что мистеру Тесла удалось сделать снимки при помощи фосфоресциру­ющего света, – предупреждал Мартин. – Когда-ни­будь это выйдет на свет, и тогда кто-нибудь с привычным невежеством поместит статью в газетах.

Нужно заверить свои права. Уверен, что Р. Джонсон думает так же».

Это стало началом разногласий между изобретателем и его издателем. «Изобретения, исследования и статьи Николы Тесла» уже появилась в печати, и а Мартин с Тесла получали гонорары от продажи книги, однако Тесла продолжал настаивать на раздаче экземпляров бесплатно. Он отправил текст каждому из своих дядюшек и трем сестрам в Боснии и Хорва­тии, а также послал свою статью, посвященную Змаю, дяде Пахо и сестре Марице.

Мартин должен был действовать осторожно, так как, хотя его огорчало пренебрежение Тесла к финансовой стороне, он совершенно не хотел порывать отношений с талантливым ученым. Мартин писал: «Ваша просьба о дополнительных бесплатных экзем­плярах слишком обременительна. Мне кажется, что ребята из Питтсбурга, если они действительно любят вас, не должны пожалеть немного денег на книгу. Однако вам лучше судить о ваших отношениях». Мартин обещал прислать Тесла дюжину экземпляров по сниженным ценам. «Возможно, вы захотите сде­лать заявку на все издание. Когда пишете мне, старайтесь подписываться собственноручно. Люди на­чинают сокращать мои запасы».

С точки зрения Тесла, это была его книга, и Мартин должен был просто исполнить его просьбу. Это вызвало трения особенно потому, что Мартин часто одалживал Тесла деньги из сумм, причитающихся ему как редактору, но Тесла их никогда не возвращал. На какое-то время Мартин решил за­крыть на это глаза.

После получения первых фотографий, включая скромную стилизованную гравюру с изображением недавнего портрета Тесла, Мартин попросил предва­рительного просмотра. «Я положу их под замок или в сейф, если пожелаете, пока не наступит время пуб­ликации, – обещал Мартин. – Но я хочу получить одну из первых в качестве исторического сувенира». В то же время Мартин сообщил Джонсону, что Университет Небраски предложил присудить Тесла почетную докторскую степень в честь празднования их двадцатипятилетней годовщины. «Я уговаривал его принять. Хочу, чтобы вы с миссис Джонсон тоже на него повлияли. Мне кажется, он имеет на нее боль­шое влияние так же, как и на любую другую женщи­ну, включая его сестер».

Маловероятно, чтобы Тесла очень хотелось полу­чить докторскую степень от малоизвестного Универ­ситета в Небраске. Для человека такого происхожде­ния и образования это предложение было незначите­льным. Джонсон считал, что лучше было бы, если с таким предложением выступил более престижный университет, например, Колумбийский колледж. Тесла только что получил Золотую медаль Эллиота Крессона от Франклинского института за «серьезные и неутомимые исследования в качестве пионера в этой области и за неоценимый вклад в науку». Одна­ко медаль не могла сравниться с докторской степе­нью, и Джонсон написал Хьюи Фэрфилду Осборну – одному из высокопоставленных лиц в Колумбий­ском колледже, уговаривая его сделать предложение Тесла.

«Будет очень разумно, если именно Колумбий­ский колледж предложит ему степень, так как его первая лекция, если я не ошибаюсь, была прочитана именно там, и поскольку Нью-Йорк является сценой его исследований. Думаю, что можно справедливо сказать, что не много существует людей, занимаю­щих такое же положение и теоретической и практи­ческой областях науки. Что касается его общего ку­льтурного уровня, то могу сказать, что он хорошо знаком с литературой Италии, Германии и Франции, а также славянских стран, не говоря уже о греческой и латинской. Особенно ему близка поэзия, и он по­стоянно цитирует Леопарди, Гёте или венгерских и русских поэтов. Я не знаю людей с таким разнообра­зием вкусов и обладающих такими колоссальными знаниями».

Джонсон закончил свое письмо описанием характера ученого. «Это очень мягкий, искренний, скромный, утонченный, щедрый и сильный человек».

Поскольку профессор Осборн хорошо знал Тесла – и слышал его лекцию, он согласился с Джонсоном и поговорил с Сетом Лоу – президентом университета.

— Пултон сказал мне, что в Англии и Франции Тесла был удостоен множества наград. Мы не должны позволить другому университету опередить нас и наградить человека, который живет рядом с нами.

• 
  Он ведь соотечественник Пьюпина? – поин­тересовался Лоу.
  
• 
  Да, конечно. Именно по настоянию профессо­ра Пьюпина и профессора Крокера Тесла выступил у нас с лекцией.
  
• 
  Разве они не поссорились? – осторожно спро­сил президент.
  
• 
  Я краем уха слышал, что между ними возник­ли небольшие разногласия, но уверен, что все нала­дится. В любом случае остается мало сомнений в том, что Тесла ведущий инженер-электрик в нашей стране.
  

Добившись признания своих коллег, Тесла полу­чил то, к чему стремился. В престижных газетах и журналах появлялись статьи, и он был на короткой ноге с самыми видными литературными и общественными деятелями того времени.

Сила Ниагарского водопада (1894)

Насколько необычна была моя жизнь, может наглядно показать следующее происшествие. Подростком я был очарован рассказами о Ниагарском водопаде и рисовал в своем воображении огромное колесо, движимое этим водопадом. Я сказал дяде, что поеду в Америку и приведу этот план в исполнение. Тридцать лет спустя мои мечты воплотились в жизнь на Ниагарском водопаде, и я изумился непостижимым глубинам разума.

Никола Тесла

Покорение Ниагарского водопада не было ни в коем случае предопределено. Оно зависело от многих факторов. Первый серьезный план по покорению могучего водопада был предложен в 1886 году – план Эвершеда. Томасу Эвершеду, гражданскому ин­женеру, работавшему на канале Эри, пришло в голо­ву создать разветвленную сеть каналов и туннелей вблизи водопада, на которых разместились бы двести водяных колес и промышленных мельниц. Возмож­но, он работал над своим планом сорок лет, посколь­ку еще в 1840-х годах молодым человеком трудился на Ниагаре землемером. Хотя план был привлекате­лен, он требовал много средств и был опасен, поско­льку почти все девять миль раскопок, необходимых для рытья каналов и котлованов для колес, должны были производиться взрывом каменных пород, и за­траты примерно составляли 10 миллионов долларов. Таким образом, чиновники из «Ниагарской строите­льной компании» хотели посоветоваться с видными инженерами и изобретателями.

В 1889 году Эдисон предложил план, в котором смело утверждалось, что постоянный ток может по­ступать в Буффало, находящийся на расстоянии при­близительно двадцати миль. Поскольку значительное количество постоянного тока никогда прежде не пе­редавалось на расстояние больше, чем одной-двух миль, это предложение было встречено с энтузиаз­мом, однако большинство инженеров выразили со­мнения, особенно Спрейг и Кеннеди – два сотруд­ника Эдисона. Вестингауз также сомневался в осу­ществимости этого плана по передаче электрической энергии и предложил использовать сложную систему кабелей и труб со сжатым воздухом для передачи энергии в Буффало. По этим причинам планы по по­корению водопада в основном сосредоточились на строительстве промышленного комплекса рядом с Ниагарой.

Передача электрической энергии на большие расстояния была на грани фантастики. Надо по­мнить, что Эдисону удавалось создать всего лишь не­большое количество энергии, которого хватало на то, чтобы зажечь лампочки, да и то только в непосредст­венной близости от источника энергии. Поскольку в его аппарате постоянного тока по-прежнему исполь­зовался коллектор, он не мог передавать большое ко­личество энергии, хотя был способен заставить рабо­тать несколько моторов, если они находились рядом с генератором. Поэтому передача энергии между Лауффеном и Франкфуртом в 1891 году так всех пора­зила. Браун и Добровольский не только превзошли примерно на сто процентов рекорд Эдисона, но и передали значительное количество энергии – огром­ное достижение, не имевшее аналогов.

У Брауна и Добровольского были предшествен­ники. Двумя годами ранее Себастьян Джанни де Ферранти, сын итальянского музыканта, проживаю­щий в Ливерпуле, впервые использовал аппарат Тесла на фабрике в Депфорде. Ферранти – блестящий инженер, которого называли соперником Эдисона, уже произвел важные усовершенствования аппарата переменного тока Голара-Гиббса для компании «Сименс», а также для лондонского филиала «Ганц энд Ко». Он вынашивал дерзкий план создания цен­тральной станции на берегам Темзы, чтобы электри­чество могло поступать на многочисленные подстан­ции вокруг города. В 1889 году Ферранти передал не­виданные доселе 11 000 вольт из Депфорда на четыре подстанции в шести-семи милях от города, где были запущены генераторы переменного тока мощностью 10 000 лошадиных сил. Это было великолепное до­стижение, но сомнительно, чтобы многие понимали, что использовалась система Тесла или что вообще произошел невиданный прорыв. Это происшествие не могло сравняться с событием в Лауффене-Франкфурте и не вызвало мысли о том, что силу Ниагарского водопада можно передавать в окружающие районы.

Первые достижения Вестингауза в области пере­дачи электрической энергии не показали возможно­стей системы Тесла. Он преуспел в Теллуриде, Кана­да, со Стилвеллом, Шалленбергером и Скоттом, пе­редав 60 000 вольт переменного тока на расстояние в четыре мили, чтобы зарядить мотор Тесла мощно­стью сто лошадиных сил, и освещал Чикагскую все­мирную ярмарку в 1893 году. Это были величайшие победы, но ни одна из них не продемонстрировала, что электрическую энергию можно передавать на бо­льшие расстояния. Короче говоря, без успеха в Ла­уффене-Франкфурте не было бы доказательств того, что переменный ток можно передать на двадцать миль от Ниагары в Буффало, не говоря уже о Нью-Йорке, который находился в трехстах милях. Поэтому финансисты Ниагарского проекта отправи­ли президента «Ниагарской строительной компании» Эдварда Дина Адамса в Европу для встречи с Брау­ном и Добровольским, и по этой же причине Добро­вольский намекнул, что это его изобретение. Не су­ществует физических доказательств обратного, по­скольку ясно, что именно он и Браун были первыми и единственными инженерами, предпринявшими этот шаг.

Адаме – представитель бостонской компании «Уинслоу, Ланье энд Ко» – был худощавым, деликатным джентльменом с большими круглыми глаза­ми, маленькой головой, лицом подростка и длинны­ми, закрученными вверх мамонтовыми усами. В 1881 году он начал работать с давнишним сотрудником Дж.П. Моргана Чарльзом Ланье. Став со временем полноправным партнером, Адаме стал членом совета директоров нескольких крупных железнодорожных компаний, включая «Нордерн Пасифик» Генри Вилларда, а также «Онтарио» и «Западной железной дороги», которые тянулись от Буффало до Нью-Йорка.

Он также был в совете директоров «Эдисон Электрик Лайт Компани» и являлся ее вторым по важности акционером.

В 1889 году вместе с Виллардом Адаме пытался – соединить все крупные электрические компании в одну большую корпорацию. Он хотел прекратить дорогостоящие судебные разбирательства между Эдисоном и Вестингаузом по поводу патентов на электрические лампочки, примирив их, но, конечно же, Эдисон не захотел идти на компромисс.

Как президент «Ниагарской строительной компа­нии» Адаме продал свои акции в концерне Эдисона, чтобы стать независимым в своих исследованиях, и в 1890 году «организовал Международную Ниагарскую комиссию со штаб-квартирой в Лондоне. В его наме­рения входили консультации с ведущими европей­скими учеными и инженерами и изучение самых пе­редовых технологий в области гидравлической энер­гии (сжатого воздуха) – отрасли науки, в которой особенно преуспели швейцарцы».

В 1890 году Адаме путешествовал в Европу с док­тором Коулманом Селлерсом, еще одним чиновни­ком из «Ниагарской строительной компании», где они общались с инженерами из Франции, Швейца­рии и Англии. В Лондоне они нанесли визит Ферранти на его электростанции в Депфорде, также встретились с профессором Роулендом, приехавшим из Университета Джона Хопкинса, и Гисбертом Кэппом – инженером-электриком, редактором и авто­ром классического произведения «Электрическая пе­редача энергии». Роуленд выступал за переменный ток, а Кэпп рекомендовал Ч. Брауна как самого вид­ного инженера для осуществления этого проекта. Он работал на фирме «Машиненфабрик Эрликон» в Швейцарии. Адаме послал телеграмму Дж.П. Морга­ну в Париж, предложив вернуться в Швейцарию и встретиться с Брауном. Морган согласился.

Перед отъездом из Англии Адаме встретился с сэром Уильямом Томсоном (лордом Кельвином), ко­торого поставил во главе «Международной Ниагарской комиссии», и устроил конкурс на лучший план по покорению водопада – общая сумма приза равнялась 20 000 долларов. Л.Б. Стилвелл, который нахо­дился в Лондоне с Биллесби в отделении Вестингауза, передал телеграмму в Питтсбург, прося разреше­ния участвовать в конкурсе и предоставить Адамсу план, основанный на системе Тесла, но Вестингауз не одобрил эту идею, потому что не хотел расставать­ся с изобретением стоимостью 100 000 долларов ради такой ничтожной суммы.

Из двадцати представленных проектов большин­ство были разработаны с использованием сжатого воздуха и гидравлического оборудования. «Из шести электростанций, в четырех использовался перемен­ный ток, в одной однофазный постоянный ток, од­нако детали не были описаны. Последний проект профессора Джорджа Форбса был выполнен на осно­ве многофазного тока». Форбс – профессор из Глаз­го и ставший позднее инженером-консультантом «Ниагарской энергетической компании» – писал членам комиссии: «Многих удивит, как удивило, должен признать, и меня, когда я обнаружил после тщательного и объективного рассмотрения пробле­мы, что единственное практическое решение заклю­чается в применении генераторов и моторов пере­менного тока. Единственным действующим мотором является мотор Тесла, произведенный «Вестингауз Электрик Компани», с которым я сам проводил раз­личные испытания на их фабрике в Питтсбурге».

Хотя сначала доклад Форбса был отвергнут ко­миссией, он привлек внимание Адамса. Однако он все равно поехал в Швейцарию, чтобы встретиться с Брауном, который отклонил предложение возглавить Ниагарский проект.

Эмиссаром Моргана был Фрэнсис Линд Стетсон – адвокат, впоследствии ставший сотрудником «Ниагарской строительной компании». Его отправи­ли в Швейцарию и Лондон, чтобы выбрать главенст­вующую технологию для их компании «Дженерал Электрик», но уже становилось очевидно, что все основные патенты принадлежали Вестингаузу. В Тиволи, где находились водопады высотой 334 фута, будапештская компания «Ганцэнд Ко», также связанная с Вестингаузом, сооружала гидроэлектростанцию для передачи электричества в Рим, находящийся на расстоянии восемнадцати миль, а в Портленде, штат и Орегон, на водопаде на реке Уилламет, Вестингауз также передавал тысячи вольт переменного тока на расстояние двенадцати миль. Хотя Кельвин был согласен с Эдисоном в том, что постоянный ток лучше, Адаме знал, что все козыри были у Вестингауза.

Однако, с точки зрения «Дженерал Электрик», в Америке результат не был столь очевиден. Паника 1893 года принесла свои плоды, и Чарльз Коффин, исполнительный директор «Дженерал Электрик», был вынужден «безжалостно» уволить большое коли­чество рабочих и сильно урезать зарплату других. Снизилось не только производство электрического оборудования, но и обострилась борьба между лаге­рями Томсона и Эдисона. Хотя теперь Томсон и Штейнмец понимали, что переменный ток намного эффективнее постоянного, они не могли гарантиро­вать Коффину, что создадут оборудование лучше, чем у Тесла. В отчаянии Томсон отправил генераль­ному менеджеру «Дженерал Электрик» Э. Уотерсу меморандум с целью найти информатора, работав­шего на Вестингауза.

Заметив пропажу чертежей, Вестингауз обвинил «Дженерал Электрик» в промышленном шпионаже и выдвинул обвинение против Томсона и его фабрики в Линне, где шериф, действуя по указу суда, нашел пропавшие документы. Чиновники из «Дженерал Электрик» заявили, что они просто хотели узнать, не производит ли Вестингауз пиратские электрические лампочки, и двенадцать присяжных разбились в своем решении пополам. Вестингауз подозревал, что виновником был дворник, но его так и не вызвали в суд.

В это же время Штейнмец с Томсоном подали заявление с просьбой о выдаче патента на мотор переменного тока, в котором использовался «множест­венный ток» вместо настоящего многофазного, но сотрудникам бюро патентов было ясно, что основой – аппарата была система Тесла, и их прошение отклонили. Это не помешало Томсону настаивать, что именно он был настоящим создателем системы пере­менного тока, и к 1894 году он создал индукционный мотор, кое в чем превосходивший мотор Вестингауза. Забавно, но даже по сегодняшний день биографы Элайхью Томсона часто обвиняют Тесла в пиратстве, а не наоборот! Хотя «Дженерал Электрик» пришлось отвечать в суде за украденные чертежи, в течение не­сколько следующих лет компания нагло продолжала через Уотерса шпионить за фабрикой Вестингауза в целях получения информации.

Тем не менее успех Вестингауза в Теллуриде и на Чикагской всемирной ярмарке положил конец всем сомнениям относительно того, кто получит право на воплощение в жизнь Ниагарского проекта. В начале 1893 года Форбс, Роуленд и Селлерс посетили Питтсбург для проверки своего оборудования, и в мае то­го же года с Вестингаузом был заключен контракт.

Так как Дж.П. Морган был главной силой за «Дженерал Электрик», интересно поразмыслить, почему он позволил Вестингаузу получить этот проект. Прежде всего, когда подписали контракт, из-за мас­штабности предприятия и связей Моргана с «Джене­рал Электрик» большая часть работ была предостав­лена именно этому концерну. Вестингауз построил «генераторы, распределительные устройства и допол­нительное оборудование электростанции, а «Джене­рал Электрик» получила право на создание транс­форматоров, линии электропередач до Буффало и оборудования для местной подстанции». Таким обра­зом, хотя Вестингауз получил большую часть, «Дже­нерал Электрик» за бортом не осталась и в конце концов добилась соглашения, позволившего ей на законном основании завладеть основными патента­ми другой компании.

Морган был связан с Августом Бельмонтом, од­ним из спонсоров Вестингауза, и возможно, что их знакомство имело отношение к заключению соглашения. Морган сдался по причине своего уважения к я созданной Адамсом комиссии и по совету своего адвоката Уильяма Рэнкина, который жил в Буффало и посвятил всю жизнь этому предприятию, а также близкого соратника Фрэнсиса Стетсона, который рассказал о «дерзком обещании Тесла (в 1890 году) зарядить электрический провод током мощностью 100 000 лошадиных сил и послать его за 450 миль в направлении Нью-Йорка – огромного мегаполиса на востоке, и на 500 миль к Чикаго – крупнейшему городу запада для обслуживания этих огромных городских конгломератов».

В 1894 году Тесла принялся за дело. Статья Мар­тина в «Сенчури» послужила отправной точкой, и к ученому хлынула целая армия репортеров из газет и журналов. В том году статьи о Тесла появились в та­ких престижных периодических изданиях, как «Нью Сайенс Ревью», «Аутлук» и «Кэссьерс»; «МакКлюрс» и «Ревью оф Ревьюз» смело утверждали, что Тесла был автором открытий, ставших основой для «вели­чайшего электрического предприятия в мире», а «Нью-Йорк Таймс» поведала об ученом в статье на развороте, дополненной большим стилизованным портретом и всесторонним отчетом о его философ­ских взглядах и новейших изобретениях. На следую­щий год «Таймс» написала: «Тесла принадлежит нео­споримая честь стать человеком, чьи труды сделали возможным осуществление Ниагарского проекта. Не может быть лучшего доказательства практических ка­честв его творческого гения».

Поскольку были подписаны контракты с Вестин­гаузом и «Дженерал Электрик», Адамсу не нужно бы­ло больше притворяться беспристрастным, он мог пуститься на поиски деловых авантюр. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы нанести визит Тесла в его лабора­тории, и там ознакомился с новыми механическими и электрическими осцилляторами и революционной системой переменного тока, намного превосходившей предыдущую. Адаме предложил Тесла 100 000 долларов за контроль «четырнадцати американских патентов и множества иностранных патентов», а также любых других изобретений, которые создаст ученый. Тесла принял предложение. В феврале 1895 го­да было формально заявлено о создании компании Николы Тесла, директорами которой стали сам Тес­ла, Альфред Браун из Нью-Йорка, Чарльз Коуни из Нью-Джерси, Уильям Рэнкин из Буффало, Эдвард Адаме и его сын Эрнест из Бостона.

Тесла попал в святая святых деловой элиты. Его коллегами стали два самых видных участника Ниа­гарского проекта, и он работал над полудюжиной со­вершенно новых изобретений, каждое из которых могло стать зачинателем новой индустрии. Его меха­нические осцилляторы могли заменить паровой дви­гатель, электрические осцилляторы были незамени­мы для системы электрического освещения, дистан­ционного управления и ставших секретными работ в области беспроводного сообщения; у него было мно­го других идей, например, работа над созданием ис­кусственного интеллекта, производство озона, «де­шевой заморозки и дешевого производства жидкого воздуха, создание удобрений и азотной кислоты из воздуха». Однако почти все эти изобретения находи­лись еще на стадии разработки, а производство ни­когда не было сильной стороной Тесла. Он привле­кал спонсоров большей частью из-за своих работ в области переменного тока, а также многообещающи­ми холодным светом и различными осцилляторами. Но по-настоящему его интерес и все стремления бы­ли направлены к беспроводной передаче энергии, и в этом направлении он в основном и работал.