Абсолютное оружие америки

За несколько дней до Нового года научный мир был потрясен открытием Вильгельма Рентгена: странной, неизвестной энергией, названной первоот­крывателем икс-лучами, которые испускали лампы Ленарда и Крукса. Майкл Пьюпин писал: «Ни одно открытие за время моей жизни не вызывало такого интереса во всем мире, как открытие рентгеновских лучей. Все физики забросили свои проблемы и с головой погрузились в исследования». Забавно, но Пьюпин также добавил: «В то время я был единственным физиком, занимавшимся лабораторными опытами с вакуумными лампами. Я получил первый в Америке рентгеновский снимок 2 января 1896 года, через две недели после сделанного в Германии от­крытия». Как обычно, Пьюпин сделал все, чтобы ни слова не было сказано о его соотечественнике. Для него Тесла словно не существовало.

Рентген добился мирового признания буквально за один день, заявив, что открыл новую энергию, ис­ходящую из катодных трубок, которая могла высве­чивать светочувствительные химические вещества в другом конце комнаты, пронизывать твердые пред­меты и фотографировать внутренние органы и кости живых существ. Как справедливо заметил Пьюпин, ученые во всем мире забросили свои проекты, чтобы заняться этим новым, волнующим предприятием. Сам Тесла в течение двух лет написал на эту тему не меньше девяти статей. Хотя Тесла говорил о сущест­вовании таких лучей и об их воздействии на фотобу­магу еще несколько лет назад, он не занимался ис­следованиями, и не оставалось сомнений в том, что первооткрывателем «снимков-силуэтов», как их лю­бил называть Тесла, был Вильгельм Рентген.

Тесла заимствовал термин «снимки-силуэты» у Серена Кьеркегора, который упоминал о них в своем эссе «Или – или». Для философа-экзистенциалиста это были рисунки, «берущие начало в темной сторо­не жизни, но не полностью видимые». «Снимок-си­луэт не обретет очертаний, пока я не смогу видеть сквозь вечность. Пока я не устремлю туда свой взор, я не увижу внутренних картин, слишком утончен­ных, чтобы можно было их разглядеть, сплетенных из тончайших движений души», – писал Кьеркегор.

В Европе тонкие рентгеновские лучи создавались статическими приборами и индукционными катуш­ками Румкорффа; вместо этого Тесла предложил ис­пользовать высокочастотную пробивную катушку, присоединенную к особой лампе с двумя электрода­ми, катодом внутри вакуума – для создания «катод­ных потоков» и анодом, размещенным как можно дальше от лампы – чтобы ограничить снижение по­тенциала. С помощью этого прибора «достигалось эффективное напряжение примерно в 4 000 000 вольт». Сначала лампочка нагревалась и фиолетово светилась, затем электрод распадался, и лампочка остывала. Помогало использование вентилятора. «С этого момента лампочка готова к созданию рентгеновских снимков». Если электрод слишком нака­ляется, это, возможно, происходит потому, что в лампе недостаточно вакуума.

Создание такого высокого напряжения было на­правлено не только на измерение количества энергии, испускаемой лампой, но и на проверку ее спо­собности пронизывать живые и неживые объекты и отражаться; это также послужило основой для после­дующих экспериментов Тесла с лучевым оружием.

В 1896 году Тесла обсуждал идею, выдвинутую квантовыми физиками несколько лет спустя. Она за­ключалась в том, что энергия обладает свойствами частиц и волн. Определив цель, на которую воздейст­вуют излучения, Тесла писал: «Воздействие на чувст­вительную пластину вызывается направленными частицами или колебаниями очень высоких частот». Далее ученый рассуждал: «...потоки формируются из вещест­ва, находящегося в первичном или элементарном состо­янии... Подобные излучения могут исходить от солнца и, вероятно, других источников сияющей энергии». Также Тесла, по-видимому, близко подошел к расщеп­лению электрона на субатомные частицы. «Выталки­ваемые комья материи действуют как неэластичные тела, подобно множеству мелких свинцовых пуль. Эти комья расщепляются на фрагменты настолько малень­кие, что они полностью теряют некоторые физические свойства, которыми обладали раньше. Возможно ли, что в феномене Рентгена мы становимся свидетелями трансформации обычной материи в эфир? Или перед нами происходит растворение материи до какой-то неизвестной первичной формы, акасы из старой ведической философии».

Затем ученый начал делать рентгеновские сним­ки мелких животных, таких, как птицы и кролики, а также своих рабочих, собственного черепа, ребер, конечностей и позвоночника. Поскольку на некоторые снимки требовался целый час, Тесла заметил, что иногда засыпает в то время, когда аппарат бом­бардирует его частицами.

Неделю за неделей Тесла писал статьи о своих «последних результатах». 18 марта 1896 года в «Электрикал Ревью» он заявил, что сделал рентгеновские снимки людей с расстояния сорока футов и воздей­ствовал на фоточувствительную бумагу с расстояния шестьдесят футов от источника излучения. Ученый также проводил опыты с различными металлами, чтобы определить, какие из них лучше всего отража­ли энергию. Статья, сопровождавшаяся внушитель­ным рентгеновским снимком грудной клетки вол­шебника, вызывала суеверный страх.

«Я сказал друзьям, – писал Тесла, – что при по­мощи экрана можно видеть объекты и скелеты людей, проходящих по улице. Я привел этот странный пример только для иллюстрации возможного воздей­ствия научных открытий на нашу мораль и привычки. Возможно, скоро мы привыкнем к такому положению вещей».

Для Тесла рентгеновские лучи были воротами в невидимый, открывающий новые возможности мир. «Рентген дал нам в руки прекрасное ружье, которое стреляет снарядами в тысячи раз большей пронзаю­щей силой, чем пушечное ядро, уносящимися на расстояние многих миль. Эти снаряды настолько ма­лы, что мы можем выстреливать их в ткани нашего тела днями, неделями и даже годами без всяких неп­риятных для себя последствий».

В этом году ученый заболел гриппом. Хотя изве­стие о его болезни попало на страницы газет, никто не связал его со слишком частыми экспериментами с загадочной энергией. О риске для здоровья Тесла пи­сал: «Ни один ученый не должен отказываться от эк­спериментов с рентгеновскими лучами, боясь отрав­ления или вредного воздействия, поскольку я при­шел к логическому выводу, что понадобятся века для накопления такого количества вещества, которое мо­жет представлять серьезную угрозу для здоровья че­ловека». Теперь мы, конечно, знаем, что это мнение ошибочно, поскольку длительное воздействие рент­геновских лучей может быть очень опасно для здоро­вья.

Во время экспериментов с лучами Тесла отмечал боль в центре лба и «болезненное воздействие на ко­жу, воспаление и волдыри», но приписывал их выра­ботке озона, который в малых количествах является «самым лучшим дезинфицирующим средством». Од­нако в лаборатории произошел несчастный случай с «очень милым и трудолюбивым ассистентом, рабо­тавшим без защитного экрана. У работника появи­лись сильные ожоги и была содрана кожа», и учено­му пришлось «взять на себя горький труд сообщить эту новость», предупреждая об опасности остальных.

Эдисон также фигурировал в газетных заголовках благодаря своей работе с рентгеновскими лучами, особенно когда заметил, что потоки частиц вызывают в глазах у слепых некие ощущения. «Рентгеновским лучам удалось вырвать у слепых восклицание: «Да, я вижу свет!»

Эдисон, чей флюороскоп уже использовался для освещения глаза во время глазных операций, видел возможность восстановления зрения с помощью рентгеновских лучей. Тесла в этом сомневался. Его сомнения тут же были приняты во внимание прессой, поэтому газетные заголовки снова кричали о борьбе двух пионеров науки. «Мрачный венгр взял на себя неп­риятную обязанность задать вопрос: «Не жестоко ли давать надежду, для которой так мало оснований? Что хорошего может произойти?».

Время показало, что Эдисон был не прав, так как рентгеновские лучи не годились для «стимуляции де­ятельности радужной оболочки» и восстановления зрения, однако оба волшебника сотворили несколько чудес с этой странной энергией, когда им удалось обнаружить местонахождение пуль в телах несколь­ких пациентов. К счастью, Школа медицины в Кен­тукки помогла положить конец битве между двумя учеными, когда «объединила достижения обоих» при извлечении мелкой дроби из ноги человека, получив­шего рану в потасовке на избирательном участке. На рентгеновском снимке, на который потребовалось всего девять секунд, «каждая кость была отчетливо видна, и дробинки, всего около тридцати штук, были извлечены».

Чтобы отпраздновать триумф и во избежание возможной враждебности, Т.К. Мартин уговорил Тес­ла отправиться вместе с Эдисоном и другими учены­ми на рыбалку на топсельной шхуне в окрестностях Сэнди-Хук. Это мероприятие финансировалось Ком­панией по производству безопасных кабелей и про­водов. Несмотря на разразившийся шторм, сопро­вождавшийся черными тучами и молниями, «смелые рыбаки не потеряли присутствия духа. Величествен­но и спокойно шхуна преодолевала поднимающиеся к небу волны Атлантики. К ночи судно повернуло к дому. Никола Тесла поймал крупную плоскую рыбу, а Эдисон – огромную камбалу».

Ниагарская речь (1897)

В июле 1896 года Тесла отправился в Ниага­ра-Фоле для первого осмотра этого колоссального предприятия. Он путешествовал с Джорджем Вестингаузом, Эдвардом Дином Адамсом, Уильямом Рэнкином и коммодором американского флота Джорджем Мелвиллом. Также присутствовал Томас Эли, ответственный за движение поездов на Пенси­льванской железной дороге. По многим причинам Тесла был нужен всем пяти спутникам.

Репортер из «Ниагара Газетт» приветствовал их по прибытии. «Тесла – идеалист, – писал репортер. – Рост ровно шесть футов, очень смуглая кожа, нервный и жилистый. Впечатлительные девушки влюбятся в него с первого взгляда, но у него нет вре­мени думать о впечатлительных девушках. Он даже высказал мнение, что ученые не должны жениться. Днем и ночью он работает над серьезнейшими проб­лемами, которые завораживают его, и любой, кто поговорит с ним всего несколько минут, решит, что наука – его единственная возлюбленная и что он больше думает о ней, чем о деньгах и славе».

Рэнкин предсказал, что Буффало будет получать – электроэнергию к ноябрю, а Вестингауз полагал, что она обойдется дешевле, чем пар. Можете считать, что она будет стоить вполовину дешевле пара, – поддержал его Рэнкин. Мистер Тесла, каково ваше мнение о влиянии этого новшества на Буффало и Ниагара-Фоле?

• 
  Оба города протянут друг к другу руки и в кон­це концов встретятся.
  

— Идемте, мистер Тесла, – позвал Адаме, терпе­ливо ожидая ученого, так как следующей остановкой на маршруте была гидроэлектростанция Эдварда Дина Адамса – первая из двух, названная его именем. Сконструированное Стэнфордом Уайтом здание вмешало почти дюжину огромных турбин Тесла, способных совместно производить свыше 35 000 кило­ватт. Люди казались карликами, бредущими среди великолепных механизмов, созданных великанами, – длинного ряда тянущихся вверх котлообразных двигателей. В этой комнате должна была зародиться эффективная, чистая, никогда не иссякающая электрическая энергия, способная заставить работать фабрики и осветить улицы и дома почти на одной четвертой части континента. Отголоски шагов затих­ли, когда люди на минуту остановились в молчании в этом храме грядущей Новой эры.

Вернувшись в Нью-Йорк, Тесла нашел письмо от сэра Уильяма Приса. Молодой человек, британец по матери и итальянец по отцу, пришел в офис Приса с беспроводным аппаратом Морзе, основанным на принципе Генриха Герца. Гульельмо Маркони, кото­рому тогда было всего двадцать два года, принес с собой записную книжку со списком использованной литературы (скорее всего, это были труды Герца, Лоджа и Тесла). Маркони поступил умно, поскольку Прис возглавлял британский почтамт и занимался исследованием индукционного эффекта, наблюдае­мого во время передачи сообщений по наземным телеграфным линиям.

«После опытов с классическими приборами Гер­ца под эгидой Имперской почтовой службы Англии, – сообщал Тесла много лет спустя, – Прис на­писал мне письмо, содержащее информацию о том, что испытания были заброшены как бесперспектив­ные, но он уверен, что положительные результаты возможны при использовании моей системы. В ответ я предложил изготовить два комплекта для испыта­ний и попросил его прислать мне технические харак­теристики, необходимые для проектирования. Как раз в это время появился Маркони, утверждающий, что испробовал мой аппарат, и он не действует. Оче­видно, Маркони достиг своей цели, поскольку мое предложение осталось без ответа». Первый патент Тесла по беспроводной передаче был получен год спустя, 2 сентября 1897 года (№ 650 353).

В следующем месяце, в августе 1896 года, Тесла получил от Кэтрин письмо, полное наигранной мольбы. Кэтрин отдыхала со своей семьей в коттедже в Бар-Харбор, штате Мэн. Мечтая, чтобы Тесла присоединился к ним, она могла только намекать на свою навязчивую идею.

6 августа 1896 года

Дорогой мистер Тесла,

Я очень беспокоюсь за вас. Слышала, что вы больны. Прервите ненадолго работу. Меня преследует страх, что вы можете не перенести жары. Найдите место с прохладным климатом. Не оставайтесь в Нью-Йорке. Это значит, что вы каждый день будете проводить в лаборатории.

Дорогой друг, вы допускаете ошибку, смертельную ошибку. Вы считаете, что вам не нужны отдых и пе­ремены. Вы так устали, что сами не знаете, что вам нужно. Если бы только кто-нибудь мог насильно увез­ти вас оттуда! Сама не знаю, зачем пишу вам это пи­сьмо. Мои слова не оказывают действия, и, возможно, вы забываете их тут же после прочтения.

Но я должна поговорить с вами. Не пришлете мне весточку? Как здорово, если на ней будет незнакомая почтовая марка!

Искренне ваша, Кэтрин Джонсон

Роберт, став свидетелем разыгранной Кэтрин драмы, также написал письмо с приглашением. «Но я знаю, что вам небезопасно удаляться более чем на три мили от «Дельмонико». Ходят слухи, что вы растаяли в своей лаборатории».

Возможно, Кэтрин была по-своему права, поско­льку Джонсоны не могли связаться с Тесла даже по­сле возвращения. Тесла также игнорировал письма от сестер из Хорватии, особенно от Марицы, которая, подобно Кэтрин, настойчиво спрашивала у него, почему он не отвечает. Рентгеновские лучи были за­брошены много месяцев назад, но ученый по-преж­нему испытывал слабость после болезни и перегрузок. Теперь он включился с новичками, подобными Маркони, в борьбу на поле беспроводной передачи. Опасаясь, что его изобретение будет похищено, Тес­ла окутал свою лабораторию еще большей таинствен­ностью.

7 ноября 1896 года

Дорогой мистер Тесла,

Вам может показаться бесцеремонным обращение со стороны незнакомца, но миссис Джонсон, моя жена, которую вы, может быть, помните, не может удер­жаться, чтобы не поздравить вас с успехом вашего эк­сперимента в Буффало. Если мое письмо покажется вам вольностью незнакомого человека, надеюсь, вы при­пишете его нашему интересу к прогрессу человечества.

С уважением. Роберт Андервуд Джонсон

Праздничное настроение победило, и Тесла при­нял приглашение своих любимых Джонсонов на рождественский ужин. Он извинился перед миссис Филипов за долгое отсутствие и преподнес ей изысканный букет цветов.

Открытие Ниагарской электростанции праздно­вали в «Элликотт-клаб» в Буффало, в разгар самого опасного зимнего месяца. К счастью, погода оказа­лась благосклонной, и 350 самых выдающихся представителей деловой элиты страны совершили январ­скую поездку. Их встречал уполномоченный Морга­на – Фрэнсис Линд Стетсон, юридический партнер Гровера Кливленда, а среди приглашенных были са­мые видные представители коммерции. Странно, но на церемонии отсутствовали Джон Джейкоб Астор, Дж. Пирпонт Морган и Томас Альва Эдисон.

«Мистер Стетсон говорил о завесе дыма над Буф­фало и предсказывал, что настанет день, когда энер­гия будет поступать от Ниагарского водопада, а не от дыма и пара... Выступление Николы Тесла – величайшего инженера-электрика Земли – вызвало бурную овацию. Гости повскакивали с мест, размахивая салфетками и приветствуя великого ученого. Тишина воцарилась только через три-четыре минуты».

Лекция волшебника сопровождалась рядом психологических особенностей. Он начал с самоуничижения: «Я с трудом набрался храбрости обратиться к аудитории с несколькими неизбежными темами. Пока я буду говорить, мимолетные мысли исчезнут, и я опять испытаю столь знакомое ощущение одиноче­ства, холода и тишины. Я уже вижу ваши разочаро­ванные лица и читаю на них выражение болезненно­го недовольства вашим выбором».

Зачем Тесла «отравил колодец» столь неудачным вступлением? Становится очевидным его комплекс неполноценности. Однако Тесла отлично понимал, что ужин устроен в его честь и является его звездным часом, а через него – апофеозом всего человечества. Почему он просто не поздравил себя или не принял заслуженную похвалу? Здесь ясно видно первое ощу­тимое проявление глубокого чувства внутренней неу­довлетворенности, отчетливая тяга к самоуничиже­нию в его характере. В его венах, словно гидра, кото­рую необходимо уничтожить, текла кровь, несущая наследие вековых унижений.

Тем не менее именно его изобретения изменили мир. Имя Николы Тесла десятки раз появлялось в патентах на его новую систему. Именно Николу Тес­ла приветствовали с «диким восторгом» представите­ли научной и инженерной интеллигенции. И именно он точно и ощутимо изменил сам путь, по которому двигалось человечество. Это был момент коронации; благодаря действиям Тесла развитие целой расы и сама суть всей планеты должны были измениться в лучшую сторону.

Однако именно в эту минуту, когда исполнилась самая большая мечта ученого, у него начался силь­нейший невроз. С точки зрения психоанализа Тесла теперь мог возместить своей семье смерть брата, символически вернув его к жизни, а если смотреть более глобально, то дать миру новую жизнь – мно­гофазную систему переменного тока. Но темная тень не отпускала, и Тесла не мог спокойно принять счастье, не подбавив в бочку меда ложку дегтя. Далее он продолжал: «Я говорю эти слова, джентльмены, не из тщеславного желания завоевать вашу благосклон­ность и снисходительность к моим недостаткам, но с честным намерением предложить вам свои извине­ния за грядущее разочарование. Но я надеюсь, что в моих неразборчивых и незаконченных высказывани­ях окажется что-нибудь интересное, достойное этого уникального события».

Бессознательное желание Тесла, бывшее истин­ной причиной его невротического состояния, заклю­чалось в полном самоуничижении посредством ума­ления достоинств Ниагарского проекта. Возможно, Стетсон прочитал речь в поезде, по дороге в Буффа­ло, и предвидел трагические последствия, поскольку явно ждал благоприятного момента, чтобы прервать ученого.

Прибыв в Буффало, Тесла решил, что он не про­сто изобретатель. Он был творцом не великих картин или музыкальных произведений, но великих техно­логий. Ниагарский водопад стал всего лишь очеред­ным этапом на его пути. Далее в своей речи он воз­дал должное «филантропическому духу» делового че­ловека и великой роли ученого. Тесла упомянул такие имена, как имя создателя дуговой лампы Чарльза Браша, изобретателя вакуумной лампы Фи­липа Ленарда и конструктора паровозного двигателя Фрэнка Спрейга, а также Вильгельма Рентгена, лор­да Рэлея, Элайхью Томсона, Томаса Эдисона и Джорджа Вестингауза. Все эти люди, а также многие другие неустанно трудятся над исследованием новых областей и открывают невиданные доселе и много­обещающие горизонты.

«Среди многочисленных отраслей научного ис­следования есть одна, имеющая огромное значение для удобства и для самого существования человечест­ва, а именно передача энергии при помощи электри­чества. У нас сохранилось множество памятников прошедших веков, увековечивших величие народов, власть людей, любовь к искусству и религиозное рвение. Но в этом памятнике у Ниагары есть нечто особенное, достойное нашей научной эпохи – это истинный памятник просвещению и миру. Он символизирует покорение сил природы человеком, конец варварским методам и страданиям миллионов людей. Энергия – наша главная опора, первостепенный источник наших многогранных стремлений». Стетсон улучил минутку, пробрался на сцену и прошептал что-то Тесла на ухо. «Мне только что со­общили, что через три минуты нам надо уезжать, – неожиданно произнес ученый. – Что я могу сказать? (Крики «Нет!») Остается только поздравить смелых первопроходцев, которые начали это дело и довели его до конца. Жители Буффало, друзья, позвольте поздравить вас с прекрасными перспективами, кото­рые открываются перед вами, и пожелать, чтобы в скором времени ваш город стал достойным соседом великого водопада, являющегося одним из чудес природы». Нужно было успеть на поезд. Заключите­льная часть речи была опубликована в электротехни­ческих журналах.

Это был счастливый поворот. В завершение про­звучала похвала удивительному достижению в Ниага­ра-Фоле, и Тесла заронил семена нового видения мира. Он был не механиком, а художником. Матери­альная прибыль не была его целью; предоставление дешевой энергии народу – вот к чему он стремился. Коммерсанты – не жадные капиталисты, но благо­родные филантропы. Это была утопия, которая, воз­можно, в один прекрасный день станет явью. Мы ви­дим, что это было также и оправдание, может быть, даже разумное обоснование некоторых весьма сме­лых способов, которые Тесла избрал для того, чтобы «отблагодарить» финансистов, пришедших поддер­жать его колоссальную кампанию.

В большой игре Тесла поставил на карту все. Его целью было не что иное, как способность перевопло­щаться в божество. В этом, как писал О'Нейл, заключался его «комплекс сверхчеловека».

«Мы не остановимся на усовершенствовании сегодняшних методов, перед нами стоит более грандиозная задача – найти способы добычи энергии из никогда не истощающихся запасов, довести до со­вершенства методы, не допускающие неразумного потребления и пустой растраты любого вещества. Я долго изучал возможности работы двигателей в любой точке планеты при помощи энергии среды, и я рад, что мне удалось найти способы, внушившие мне надежду на воплощение в жизнь моей заветной мечты, а именно передачи энергии с одной станции на другую без использования соединительных прово­дов».

Тесла смело заявил в рукописной и опубликован­ной части своей речи, что его великий проект, кото­рый только что был реализован (и которым мы по-прежнему пользуемся век спустя), уже не нужен! У него появился лучший план. Нет необходимости в миллионах телеграфных столбов, в мегатоннах меди, идущей на изготовление бесчисленных линий элект­ропередач, в масштабном производстве резины для изоляции или в десятках тысяч акров земли для уста­новки оборудования, нет необходимости в рабочих, оборудование обслуживающих, потому что все это – передача электрической энергии, света и сообще­ний – может происходить без проводов. Неудивите­льно, что Стетсон прервал Тесла.

Эта речь стала поворотным моментом в карьере Тесла. Он приложил огромные усилия для достиже­ния цели. Только смерть могла остановить его и по­мешать ему воплотить свою мечту.

Знаменитости (1897-1898)

Первая встреча Тесла и Падеревского стала незабыва­емым событием. Я не знал более образованных и приятных людей. У них было много общего, и они сразу подружились. В разговоре выяснилось, что они оба в одно и то же время были в Страсбурге (в 1882 году), Тесла как ассистент электрика с маленьким окладом, а Падеревский – как студент, изучавший музыку, и они сердечно рассмеялись, подумав о том, как изменилась их жизнь с той поры волнений и тревог.

Роберт Андервуд Джонсон

Тесла вернулся на Манхэттен с Т.К. Мартином, Фрэнсисом Линдом Стетсоном, Дарием Огденом Миллсом и братом Джона Хэйса Хэммонда – Ричар­дом Хэммондом, который собирался поместить турбины Тесла на дамбе в Калифорнии. Симпозиум по рентгеновским лучам был организован Мартином и Р. Джонсоном под эгидой «Сенчури», и Тесла помо­гал готовиться к нему, однако разногласия с Томом Эдисоном, Элайхью Томсоном и Майклом Пьюпином обострились, и Тесла отклонил приглашение на ужин. «Не могу объяснить, но прийти на этот ужин невозможно», – сказал он.

Эдисон уже собирался объединить силы с Маркони. Томсон по-прежнему крал индукционные моторы Тесла; Пьюпин – его осцилляторы. Стетсон как «главный прокурор» Моргана мог сгладить шеро­ховатости, вызванные попытками «Дженерал Элект­рик» объединить патенты с Вестингаузом, – «Джене­рал Электрик» получала многофазную систему пере­менного тока в обмен на трамвайные патенты Вандерпула, – но Стетсону так и не удалось изжить вражду, которую испытывали к Тесла многие видные коллеги.

Это было особенно трудное время для Мартина, и в его отношениях с Тесла наметилась трещина.

В конце января Тесла устроил очередной пыш­ный банкет с последующей экскурсией по своей лаборатории. Он пригласил Джона Джейкоба Астора и его ослепительную жену Аву Уиллинг, а также мис­тера и миссис Стэнфорд Уайт. Леди Астор была «ужасно разочарована» тем, что не было демонстрации электрической пиротехники из-за позднего часа.

Однако Уайт и остальные воспользовались предоставленным шансом.

«Дорогой Тесла, – писал Уайт, – не могу выра­зить вам, какое впечатление произвела на меня недавняя ночь в вашей лаборатории, и какое удоволь­ствие я получил». Подписав письмо «любящий вас», Уайт также поздравил Тесла с его «речью в Буффало, в которой было так много прекрасных мыслей». Это был второй визит Уайта в лабораторию, и его привя­занность к Тесла все возрастала.

28 марта 1896 года

Дорогой Лука,

Этим вечером я свободен. Если среди ваших гостей будут простые смертные, я не приду. Если же у вас бу­дут Падеревский, Рентген или миссис Энтони, приду.

Искренне ваш,

Великий изобретатель Тесла

«Великий изобретатель Тесла» впервые встретил­ся с Падеревским за ужином в «салоне» Джонсона в апреле 1896 года. По получении приглашения от Ро­берта Тесла написал: «Надеюсь, что мисс – я хочу сказать мистер Падеревский – придет». Тесла ссыла­ется на особую примету Падеревского – пышную, непокорную копну волос, которая взлетала над голо­вой, когда он играл на пианино во время своих кон­цертов.

Об этой первой встрече Джонсон писал: «Как и Тесла, он (Падеревский) наделен прекрасным умом – это настоящий кладезь знаний во всех обла­стях». Джонсон, написавший о виртуозе поэму, приравнивал музыку Падеревского к «хору ангелов в раю».

Падеревский, позднее ставший премьер-минист­ром Польши, был самым высокооплачиваемым пиа­нистом десятилетия. Ричард Уотсон Гилдер – глав­ный редактор «Сенчури» – часто приглашал, по словам Падеревского, «всех великих артистов, музыкантов, известных писателей, скульпторов, художников и политиков, приезжавших в Америку. Любитель искусства и жизни, Гилдер ценил и моментально распознавал необычное во всем – в людях в том числе». – Через Гилдера Джонсон познакомился со многими известными людьми, а за ним и Тесла.

В это же время, весной 1896 года, Тесла и Джонсоны читали недавно опубликованную «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга. «Рассказы Киплинга – са­мо очарование, – писал Тесла миссис Филипов. – Мне кажется, история о Рикки-Тикки-Тави – самая лучшая». Два дня спустя в доме Джонсонов был ор­ганизован прием в честь Киплинга. «Простите, что не успею на ужин, – писал Тесла, – но постараюсь быть как можно скорее».

Киплинг, которому тогда было тридцать лет, ку­пил у своего зятя дом в Брэттлборо, штат Вермонт, где и написал «Книгу джунглей», а теперь приехал в Нью-Йорк, чтобы помогать продвижению своего произведения на рынке.

Подобно Твену, Киплинг был известен как чело­век, много путешествующий по миру и побывавший в таких странах, как Цейлон, Индия, Новая Зеландия и Австралия. После ужина и остановки в Нью-Йорке Киплинг направился в Англию, а оттуда в Южную Африку. На борту судна он встретился с Джоном Хэйсом Хэммондом, а когда они прибыли в Кейпта­ун, Киплинг уговорил Сесила Родса показать ему фронтовую зону, где шла бурская война. Вернувшись в Нью-Йорк в начале 1899 года, он провел некоторое время с Тесла перед очередным официальным ужи­ном в его честь, который давали Джонсоны. В следу­ющем письме, которое было написано три года спус­тя, отражена дружба этих двух людей:

Дорогая миссис Филипов,

Что случилось с писателем Киплингом? Он осмелился пригласить меня на ужин в какой-то неизвест­ный отель, где в супе точно попадаются волосы и та­раканы.

В день приема Киплинг перепугал весь мир, потому что заболел брюшным тифом и чуть не умер. Следующие несколько месяцев Кэтрин помогала ухаживать за больным писателем. Киплинг выжил, но, к несчастью, умерла его дочь Джозефина. Киплинг был настолько слаб, что его жене пришлось скрыть известие о смерти девочки до тех пор, пока он не окрепнет и не будет способен перенести удар. В то время как газеты еже­дневно сообщали на первых полосах о здоровье Киплин­га, весь мир оплакивал смерть девочки, одновременно ликуя по поводу выздоровления самого писателя. Тесла, который сам пережил семейную трагедию, надеялся, что смерть не помешает дальнейшей деятельности пи­сателя. «Я ужасно рад, что Киплинг выздоровел, – го­ворил Тесла Джонсонам. – Надеюсь, не будет никаких печальных последствий, кроме боли, которую трудно перенести». Тесла философски замечал: «Вероятно, это придаст его творениям больше величия и глубины».

Не растворяйтесь в толпе. Я приглашаю вас на ме­сячное богослужение Природе в высокогорных храмах великой Сьерры за нашим священным Йосемитским парком. Это не будет стоить вам совсем ничего, не считая времени, да и то совсем малого, потому что почти постоянно вы будете пребывать в вечности.

Джон Мьюр

Еще одним частым гостем в доме Джонсонов был активный борец за охрану природы и поэт Джон Мьюр. Несколькими годами ранее он брал с собой Джонсона в путешествие в Йосемитский парк, который называл «величайшим творением Всевышнего». Во время поездок в Нью-Йорк Мьюр обычно одевал­ся в сезонный костюм-тройку, дополненный золоты­ми часами, свешивающимися из высоко располо­женного жилетного кармана, однако постоянно вел себя как человек, живущий в горах. Ему было шесть­десят лет, он был в расцвете сил, волосы его были длинны и седы, а борода спускалась до самого пупка, как куст полыни. Его глаза косили из-за произошедшего в молодости несчастного случая на производстве, но взгляд выдавал просвещенного человека.

Поужинав с Мьюром у Джонсонов во время летнего сезона и пригласив натуралиста в свою лабораторию, Тесла позднее говорил Кэтрин, что оценил вклад Мьюра в жизнь общества. «Я благодарен Мьюру за его великолепное описание Йосемитской долины, которое прочел на одном дыхании».

Основатель «Сьерра-клуба» (как и Джонсон), Мьюр был своего рода вторым «я» Тесла. Это был неряшливый естествоиспытатель, большую часть времени проводивший в лесу, но какая-то частичка его души тосковала по цивилизации, а Тесла – все­гда утонченный и изящно одетый городской жи­тель – проводил большую часть времени в городе, мечтая о горах. Сам бывший изобретатель (как-то он сконструировал кровать, которая сбрасывала спяще­го утром на пол, и даже получил за это премию), Мьюр не возражал против прогресса человечества, но был против бездумной растраты бесценных сокровищ планеты. Поскольку изобретения Тесла ис­пользовали восполнимую энергию и сводили к минимуму уничтожение природных ресурсов, и Мьюр, и Тесла стремились к одной и той же цели.

Произведения Мьюра являются самым главным символом его духовного пути. Дружба с Тесла помо­гает поддерживать современное мышление, направ­ленное на сохранение природы. В перспективе, пи­сал Мьюр: «Кто бы не захотел жить в горах? Ведь от­туда все мирские ценности кажутся ничтожными».

Ученик волшебника (1896-1897)

Одним из самых пылких почитателей Тесла был студент Йельского университета Ли Де Форест, кото­рый изучал собрание сочинений ученого в прошлом семестре. Работы Тесла – это «благодатная пища для трудолюбивого ума», – писал Де Форест в своем дневнике. «Его нью-йоркская лаборатория – сказоч­ное королевство, в которое стремятся попасть и оста­ться все молодые и честолюбивые инженеры-элект­рики. Я молю Бога, чтобы превзойти этого ученого или хотя бы стать равным ему, чтобы доказать, что его вера в мой талант не напрасна».

В мае 1896 года Де Форесту удалось посетить бер­логу на Восточной Хьюстонской улице. «Сейчас на­ступил переломный момент в моей жизни, – писал в своем блокноте юноша, сидя в поезде, – потому что я буду пытаться получить работу у Николы Тесла».

Тесла приветствовал новичка и показал ему свою лабораторию, но не смог взять его к себе в ученики. Заметив разочарование на лице будущего ученого, он сказал Де Форесту: «Вас ждет большое будущее, по­тому что вы наделены острым умом. Чтобы преус­петь, вам не нужна эта работа». Тесла пожелал юно­ше удачи и предложил снова связаться позже.

Де Форест обратился к ученому вновь весной 1898 года (и, вероятно, еще в 1900 и 1901 годах), но по различным причинам ему так и не удалось полу­чить работу в лаборатории. Решение отказать талантливому инженеру оказалось ошибочным, поскольку Де Форест вскоре стал первопроходцем в области беспроводной связи. У него была коммерческая жилка, и он стал заметным конкурентом другого молодого соперника Тесла – Гульельмо Маркони.

В течение 1896 года Тесла получил на свою беспроводную систему восемь патентов. В основном это – были различные типы осцилляторов для создания электромагнитных потоков высокой частоты и мощности. Его первый патент в области радиосвязи был получен в 1897 году, а второй – на дистанционное управление – в 1898 году. Более ранние патенты на осцилляторы относятся к 1891 и 1893 годам, и они также касались его исследований в данной области, хотя и в неявной форме. В течение следующих пяти лет в арсенале изобретателя появилось тридцать три фундаментальных патента во всех значимых областях «передачи электрической энергии в естественной среде».

Тесла начал трудиться над улучшением системы телефотографии как части своей схемы. Интерес к ней пробудился в 1893 году, во время Чикагской всемирной ярмарки, где демонстрировался фототелеграф Элиши Грея. Но летом 1896 года конкуренция обострилась, особенно когда Эдисон объявил о своих планах выпустить на рынок «автографический телеграф». «Я готовлю его для вас, репортеров, – сказал Эдисон, – когда он будет готов, вам останется только передать свою рукопись оператору, скажем, Нью-Йорке, крышка будет закрыта, и раз! – провода передадут текст буква за буквой на машину в другом конце Буффало. Провода смогут передать двадцать квадратных дюймов текста в минуту, а также рисунки и фотографии».

Пытаясь обойти Эдисона, Тесла рассказал «Нью-Йорк Геральд» о своих достижениях. Находясь в плену мистического заблуждения, будто можно пе­редавать изображения с сетчатки глаза, Тесла соеди­нил эту фантастическую идею с более реальным пла­ном передачи текста и изображений по телефонным линиям и беспроводными методами.

Даже сегодня факс занимает особое место в на­шем воображении, поскольку нечто, отпечатанное в нью-йоркском офисе, может быть немедленно передано при помощи спутника или по телефонным проводам к получателю в Сан-Франциско, Москве или Токио. Можно представить себе недоверие, с кото­рым столкнулся Тесла, пытаясь убедить читателей, что изображения можно посылать без помощи про­водов из одного города в другой. Даже примитивные сообщения на базе кода Морзе еще не могли переда­ваться эффективно.

Тем не менее Маркони уже успешно демонстри­ровал свой аппарат, пока Тесла просиживал в библиотеках, изучая историю телефотографии.

Тесла удалось выяснить, что первые достижения в области развития факсимильного аппарата и теле­видения принадлежат английскому физику Алексан­дру Бэйну. В 1842 году Бэйн впервые передал изоб­ражения при помощи решетки из электрических проводов, залитых воском, поддерживающей снизу лист бумаги, обработанной химическими вещества­ми. Все провода сводились в один кабель и подводились к идентичной принимающей решетке. Если, на­пример, на листе передающей решетки выводилась электрическим пером буква А, происходило возбуж­дение проводов, отвечающих за эту букву. Они, в свою очередь, воздействовали на нужный участок бу­маги, лежащей на принимающей решетке, эту букву воспроизводя. Таким же способом могли передавать­ся автографы и рисунки. По мере развития этого процесса фотографии разбивались на конечное чис­ло элементов для последующей передачи. В 1860-х годах электрическая решетка была заменена одиноч­ным проводом благодаря использованию вращающихся дисков и «безупречной синхронности между передат­чиком и приемником». Синхронный мотор перемен­ного тока Тесла помог завершить технологический процесс в конце 1880-х – начале 1890-х годов.

С развитием фотографии первые беспроводные снимки были переданы в 1898 году Кюстером и Дж. Уильямсом, «но при этом использовались волны Герца, и процесс был чрезвычайно сложен». В 1892 году, вспоминал Тесла много лет спустя, «внимание научного мира было устремлено на удивительно чувствительный приемник, состоящий из электронного потока, поддерживающего в вакуумной лампе состояние хрупкого равновесия, посредством которого предполагалось использовать фотографию при передаче телеграфных и телефонных сообщений по атлантическим кабелям, а позднее – беспроводным способом».

В 1904 году доктор Артур Корн – инженер-элек­трик из Мюнхенского университета привлек внимание научного сообщества, успешно передав фото­графии по проводам из Мюнхена в Нюрнберг. По словам Корна, которому часто приписывали изобре­тение кинескопа, в аппарате использовался «ток Тесла». Тесла отмечает, что, раз Корн изобрел «чувстви­тельный экран и селеновый элемент для изменения интенсивности исходящего сигнала», процесс под названием «телевидение» сделал гигантский шаг впе­ред. «Трубка Корна работает под воздействием высо­кочастотного тока, подаваемого трансформатором Тесла, и может передавать световой сигнал много тысяч раз в секунду», создавая таким образом движу­щуюся картинку на экране телевизора.

Тесла относит первые опыты Корна к 1903 году. В статье за май 1899 года говорится, что Тесла рабо­тает над системой «визуальной телеграфии» со свето­чувствительным селеновым элементом, таким обра­зом предвосхищая эксперименты Корна на четыре года. Вероятно, Тесла также повторял опыты Кюстера и Уильямса с их аппаратами – предшественника­ми видеокамеры, хотя ее, усовершенствовал Корн, а не Тесла.

В сущности, современное телевидение во многом действует по тому же принципу, что и первое изобре­тение Бэйна, сделанное в 1842 году. Электронная трубка похожа на вакуумную лампу Тесла. Луч очень быстро пересекает экран телевизора. Во время про­хождения по участку, на котором формируется изоб­ражение, происходит высвобождение синхронизиро­ванных импульсов для каждой точки. Позиция луча и точная последовательность вспышек контролируется импульсами, посылаемыми с телерадиовещательной станции. Каждый проход по экрану создает от­дельное изображение, при объединении они дают движущуюся картину.

Тесла следовал за новыми исследованиями в об­ласти телефотографии и проводил самостоятельные эксперименты. Его первой целью было вычислить оптимальный способ передачи энергии.

К 1897 году Тесла собрал все самые значимые па­тенты на производство, модуляцию, накопление, пе­редачу и прием беспроволочных импульсов. В пись­ме к своему адвокату Паркеру У. Пейджу Тесла отме­чал: «Прилагаю к тексту патент мистера Маркони. Я заметил, что как источник сигналов указаны вол­ны Герца. Это неверно. Другими словами, патент описывает совершенно не то, что происходит на са­мом деле. Насколько это влияет на значимость па­тента?» Ясно, Тесла уже тогда подозревал, что Маркони использует его оборудование.

В первом патенте Тесла на беспроводную переда­чу за № 649 621, который был выдан 2 сентября 1897 года, обсуждалась необходимость создания «терми­нала, предпочтительно занимающего большую по­верхность... поддерживаемого воздушным шаром на высоте, пригодной для передачи, и другого, второ­степенного терминала, напрямую связанного с землей. На принимающей станции будет работать трансформатор схожей конструкции». В спецификации описывалось, как образуется и видоизменяется длина волны и как настроить линию связи с учетом естественных свойств электромагнитной энергии.

Принимая во внимание размер и электрическую емкость Земли, Тесла подсчитал, что при использовании катушки длиной в пятьдесят миль, совершающей 925 колебаний в секунду, достигается частота света. Поскольку Тесла работал с «разреженными» лампами, он знал, что электричество проходит через них легче, чем сквозь воздух. Таким образом, он пришел к выводу, что если передающие башни раз­местить на возвышенных местах над препятствиями и дополнительно поднять передатчики при помощи баллонов с воздухом, верхние слои атмосферы (или ионосфер) будут служить средством передачи. Круп­ные электростанции, расположенные рядом с водо­падами, смогут давать энергию, необходимую для беспроводной передачи в этот верхний слой атмо­сферы.

В отдельных случаях Земля также может служить проводником. В следующем отрывке из того же па­тентного заявления за 1897 год критиковалось испо­льзование Маркони примитивного аппарата Герца: «Надо отметить, что задействованное при передаче электрической энергии явление – не что иное, как проводимость, и его не следует путать с наблюдае­мым в этом случае электрическим излучением, которое по своей сути и способу распространения делает передачу любого значительного количества энергии на достаточное расстояние практически невозмож­ной».

Маркони, сотрудничавший с обществом страхо­вания «Лондонский Ллойд» в экспериментах «корабль-берег», чаще пользовался методом научного тыка. В июле 1896 года во время экспериментов с Присом итальянец успешно передал сообщения сквозь стены на расстояние семи-восьми миль. В де­кабре он обратился за патентом, который Прис счи­тал «очень обоснованным», хотя и знал, что у юноши были предшественники в лице Тесла и Лоджа. Патент не отличался оригинальностью и не предлагал никаких новых принципов, тем не менее Маркони по-настоящему преуспевал в мире практики, в то время как Тесла делал успехи только в своей лабора­тории, усовершенствуя аппаратуру, или в царстве те­ории. Разница в знаниях точно подчеркнута одним из помощников Маркони, мистером Вивианом: «Тогда мы ничего не знали о длине передаваемой волны, влияющей на дальность передачи сообще­ний, – заявлял коллега ученого. – У нас даже не бы­ло средств или инструментов для измерения длины волны, и мы точно не знали, какую длину волны мы используем».

Первые работы Приса по исследованию земных токов и индукционных явлений на обычных телеграфных линиях в 1880-1890-х годах заставили его осознать силу системы Тесла. На этой стадии Марко­ни не понимал роли Земли в передаче электрической энергии. Он использовал принцип «излучения» в возду­хе, при помощи аппарата Герца. Не понимая, зачем именно, он использовал воздушную и земную связь, – просто эти положения уже широко публи­ковались Тесла в 1893 году. Другие принципы были взяты у Оливера Лоджа, который вел с Маркони бо­рьбу за патенты. Уильям Прис отлично знал, что у них были предшественники, но он не мог не заме­тить явного прогресса Маркони, в то время как его соперники топтались на месте.

После того как Маркони отверг предложение Приса и не захотел попросить у Тесла разрешения использовать его аппарат, британский джентльмен оказался в щекотливом положении. В августе 1897 года он отправил «скупое» сообщение: «К сожале­нию, должен сообщить, что вынужден прекратить все эксперименты и все действия, пока не изучу условий, определяющих отношения между вашей компанией и британским правительственным депар­таментом, который так вас поддерживал и так много 270 вам помогал». Но жребий был брошен, и Прис был не в силах остановить сложную форму пиратства. Он заболел и уехал в Египет, где пробыл год.

Маркони также помогал М. Хоузьер, директор «Ллойде», который, согласно слухам, «преуспел в передаче довольно отчетливых сообщений (при помощи аппарата Хоузьера) там, где Маркони потерпел фиаско». «Ллойде» также связалась с Тесла для «создания беспроводного устройства «корабль-берег» для передачи репортажа о международной гонке яхт 1896 года, но Тесла отклонил предложение, заявив, что любая публичная демонстрация его системы, кроме как на всемирной основе, может восприниматься как любительская попытка, проводимая посто­ронними экспериментаторами».

Вместо этого Тесла провел тайный эксперимент по передаче на большое расстояние, о котором нико­му не сказал, даже своим сотрудникам. Где-то в кон­це 1896 или в начале 1897 года изобретатель включил свой генератор в режим «производства непрерывных колебаний» и в экипаже направился на реку Гудзон. Там он сел на паром и переправился в Уэст-Пойнт вместе с работающим от батареи прибором, «удоб­ным для транспортировки». «Я проделал это дважды или трижды, – рассказывал Тесла в суде в 1915 го­ду. – Но я не получил никаких конкретных сигна­лов, кроме небольшого «тона», и этого было для ме­ня достаточно». Другими словами, взяв с собой при­емное устройство, ученый просто настроил его таким образом, что оно начинало реагировать на волны, исходящие из лаборатории на Восточной Хьюстон­ской улице. «Думаю, это примерно тридцать миль», – сказал Тесла.

Тесла также подумывал о покорении силы ветра, приливов, солнечной и геотермальной энергии, а также энергии, высвобождающейся в процессе элек­тролиза. Если воду разделить на кислород и водород, эти взрывчатые вещества теоретически могут исполь­зоваться для получения тепла и пара. Действуя в раз­личных направлениях, Тесла запатентовал устройства для производства озона и разработал схему электрического выделения азота из воздуха. Земля на ленточном конвейере обогащалась азотом для получения удобрений.

«Все сельскохозяйственные нужды, – предпола­гал Тесла, – заключаются во вскапывании свободно­го участка земли, обработке ее секретным жидким химическим составом и заключении в цилиндр. Че­рез отмеченный участок пропускают электрический ток, кислород и водород удаляются, а оставшийся азот поглощается почвой. Таким образом, качествен­ное удобрение по номинальной стоимости произво­дится прямо у дома фермера».

6 апреля 1897 года Тесла вновь выступил с лек­цией в Нью-Йоркской академии наук. Его слушали более четырех тысяч человек. Украсив стены круп­ными снимками дюжины электронных ламп, Тесла начал подробно рассказывать о своих успехах в изу­чении рентгеновских лучей. Естественно, присутствующим хотелось увидеть знаменитое устройство, позволяющее разглядеть скелет живого человека, но, безусловно, многие пришли лишь за тем, чтобы по­глазеть, как волшебник вызывает электрические молнии.

Научный мир наконец-то заинтересовался систе­мой международной телеграфной связи Тесла. Его план заключался во вмешательстве в электрические потоки земной коры при помощи гигантских осцилляторов и в использовании этих потоков в качестве несущих волн для радиопередатчика. В 1897 году уче­ный подробно объяснил принцип действия своей си­стемы:

Вода соотносится с «подземными течениями» (известными сегодня как «теллурические течения»), а шприцы – с радиопередатчиками и приемниками. «Ученый считает возможным установить свое усовер­шенствованное приспособление в каждом крупном городе нашей планеты, чтобы немедленно передавать ежедневные новости – каждый час, во все города мира. Сделав шаг за пределы повседневной реально­сти, он предсказывает, что при помощи этого метода мы сможем общаться со звездами».

В этой статье, появившейся в «Скрайбнерс», так­же обсуждалась успешная беспроводная передача со­общений на восемь миль, проведенная Маркони в Европе. В этих отрывках за 1896 и 1897 годы видно, что Тесла уже вынашивал общий план международ­ной телеграфной связи, в которой использовалось множество способов беспроводной передачи – через верхние слои атмосферы, при помощи механического резонанса, который он называл телегеодинамикой, и третий, самый важный: посредством подземных по­токов. Далее Тесла планировал точно измерить час­тоту планеты и сконструировать радиопередатчики, работающие с ней в гармонии. Затем можно соста­вить карту узловых точек, расположенных между, скажем, радиопередатчиком в Ниагара-Фоле и при­нимающими башнями, установленными на разных континентах.

Несмотря на все проекты и планы, никто, кроме Маркони, на практике еще не доказал, что беспроводные сообщения могут передаваться на расстоя­ние, превосходящее несколько сотен футов. Да и этот успех заключался лишь в скромной передаче кода Морзе. Чтобы привлечь внимание мировой общественности, Маркони собирался передать импульсы через Ла-Манш. Естественно, Тесла продемонстри­ровал все известные принципы работы радио еще не­сколько лет назад, но его эксперименты проводились в стенах лекционных залов. Он установил, что можно зажигать лампы в отеле в двадцати шести кварталах от источника при помощи радиопередатчика, уста­новленного на крыше лаборатории на Хьюстон-стрит, но эти опыты проводились тайно, и их резуль­таты никогда не публиковались. А в 1895 году пожар уничтожил все достижения, способные продемонст­рировать передачу на большое расстояние.

Когда с Тесла связалась компания «Лондонский Ллойд», ученый, к смущению собственного секрета­ря Джорджа Шерффа, отверг предложение показать возможности своей системы.

Однако Тесла не удовлетворился созданием меж­дународной системы радиовещания. В теории его си­стема превосходит ныне существующую технологию, поскольку предполагает передачу энергии наравне с информацией. Тесла также высказывался о возмож­ности пойти на контакт со звездами, вызвать дождь в пустынях или разрушения мирового масштаба. Тесла стал олицетворением «безумного ученого». При по­мощи его изобретений миром можно было управлять по прихоти ума.

Душу ученого разрывали противоречия. В пись­мах к Джонсонам он называет себя «Великим изобретателем Тесла» и намекает, что, как Падеревский и другие знаменитости, он не простой смертный, одна­ко во время речи в Ниагара-Фоле, наоборот, умаляет себя. В это время Тесла был довольно состоятельным человеком, однако его требования лежали за преде­лами возможностей. Тем не менее он избегал брать деньги с инженеров, которые искали его помощи, и отказался от пункта о роялти в контракте с Вестингаузом, хотя это сулило ему целое состояние. В июне 1897 года стало известно, что Вестингауз заплатил 216 000 долларов за патенты Тесла. Поскольку Тесла и его партнеры Браун и Пек получали ежегодные чеки на 15 000 долларов, а также 70 000 5 долларов наличными, это равняется примерно четверти миллиона долларов за десятилетний период. В письме к Астору Тесла указывает сумму 500 000 долларов, но в любом случае это на несколько миллионов долларов меньше истинной стоимость контракта.

К этому времени Вестингауз и «Дженерал Элект­рик» официально пришли к «сердечному согласию». Это означало, что вторая гигантская корпорация с бесчисленными филиалами нагреет руки на изобре­тении Тесла, однако сам ученый не увидит ни цена. В поездах метро также будут использоваться моторы и системы Тесла, и опять он не получит вознаграж­дения.

Новые планы Тесла требовали огромных расхо­дов. Вестингауз ясно дал понять, что его компания не станет финансировать проекты, лежащие за рам­ками ранее подписанного соглашения (хотя, возможно, Тесла все-таки получил дополнительную при­быль за другие изобретения, в частности за осцилля­торы). В конце года ученый написал своему другу Эрнесту Генриху – инженеру (и писателю-прозаику) из корпорации Вестингауза: «Дорогой Генрих, дейст­вительно, я недавно перенес болезнь, но могу уве­рить вас, что в настоящее время я физически и умст­венно здоров. Однако я по-прежнему испытываю легкое недомогание, которое можно определить как финансовая анемия, от которой вы сами страдаете, если не ошибаюсь. Передайте от меня привет всем ребятам на Рождество, возможно, кто-нибудь из них даст о себе знать».

У Тесла были и другие проблемы. Появились трудности со спонсором Эдвардом Дином Адамсом, который был недоволен программой продвижения системы беспроводной связи; постоянно шла борьба с Маркони; давали о себе знать вызывающие боль отголоски сербского прошлого – Косово и утраченная юность. Родители и брат Тесла умерли, и он был далеко от своей семьи – не столько физически, столько духовно. В своих бесчисленных письмах сестры Марица и Ангелина просили Тесла ответить. Ученый много раз посылал им деньги, а однажды – экземп­ляр своей книги, изданной Мартином, но этого было недостаточно. «Помни, как тебя зовут и откуда ты родом, – писала Марица, заканчивая послание привычным: – Мысленно целую тебя». Частичка души Тесла изнывала от тоски, в то время как он взлетал все выше на самом гребне волны.

Возможно, сказывалось влияние бурской войны или беспорядки, назревающие на Кубе, но в это время в характере Тесла начала проявляться жажда разрушения. Его предыдущие изобретения уже изме­нили жизнь людей, а новое творение свяжет каждый отдаленный уголок планеты или разорвет мир на ча­сти. Он решил экспериментировать.

Вместе с Джорджем Шерффом Тесла поместил один из своих механических осцилляторов на цент­ральной балке в подвале здания на Хьюстон-стрит, где была расположена лаборатория, и настроился на такую частоту, при которой балка начала гудеть. «Пока он занимался другими делами, гудение до­стигло такой силы, что начало сотрясаться все зда­ние, а затем ближайшие дома и все здания с балка­ми, резонирующими на той же частоте. Пожарное управление среагировало на тревогу; четыре тонны оборудования рухнули в подвал, и от полного разру­шения здание спасло только то, что мистер Тесла быстро схватил молоток и уничтожил свою машину». «Этот прибор мог бы стать монстром Франкенштейна, – признался Тесла много лет спустя. – Если за ним не следить, ни одна субстанция не выдержит устойчивого воздействия ритма, когда резонанс до­стигнет пика. Можно легко разрушать небоскребы, создавая резонанс размеренными ударами пятифун­тового молота».

По другой версии, Тесла утверждал, что взял свой осциллятор размером с будильник на строительную площадку в «районе Уолл-стрит». Найдя строящийся дом «высотой примерно в десять этажей, со сталь­ным каркасом», он прикрепил осциллятор к одной из балок и принялся кропотливо его настраивать.

«Через несколько минут я почувствовал, что бал­ка задрожала, – говорил Тесла репортеру. – Постепенно дрожание усиливалось и распространялось на всю стальную конструкцию. Наконец сооружение начало трещать и качаться, и рабочие в панике спус­тились на землю, решив, что началось землетрясение. Поползли слухи, будто здание вот-вот рухнет, и была вызвана полиция. Прежде чем произошло что-либо серьезное, я снял осциллятор, положил его в карман и ушел. Но если бы я помедлил еще минут десять, могу поспорить, что здание рухнуло бы на землю. С тем же осциллятором я мог бы обрушить Бруклинский мост в Ист-Ривер менее чем за час».

Тесла сообщил журналисту, что таким образом можно расколоть землю, положив конец цивилизации.

«Колебания земной коры происходят с перио­дичностью приблизительно раз в один час сорок девять минут. То есть, если я нанесу удар в это мгнове­ние, по земле пройдет волна сокращения и вернется ровно через час и сорок девять минут усиленная. Земля, как и все остальное, находится в состоянии постоянной вибрации. Она все время расширяется и сжимается. Теперь предположим, что в тот самый момент, когда она начинает сжиматься, я взорву тон­ну динамита. Это ускорит сжатие, и через час и сорок девять минут последует точно такое же ускорен­ное расширение. Когда расширение затихнет, я взор­ву еще одну тонну, а потом повторю это несколько раз. Разве можно сомневаться в том, что произойдет? Я лично не сомневаюсь. Земля расколется надвое. Впервые в истории человечества появилось знание, которое способно повлиять на космические процес­сы».

Тесла подсчитал, что для успеха подобной затеи может понадобиться год, но утверждал: «...уже через несколько недель я смогу вызвать в земной коре такие колебания, что она будет подниматься и опадать на сотни футов, выбрасывая реки из русел, разрушая здания, и практически уничтожит цивилизацию. Этот принцип не может не подействовать».

Сила «вриля» (1898)

Одним из самых талантливых, самобытных и сложных изобретений Тесла была автоматическая лодка с дистанционным управлением, которую он называл «телеавтоматом». Это творение было представлено в мае 1898 года на Электрической выстав­ке на Мэдисон-сквер-гарден в разгар испано-амери­канской войны, однако ему предшествовали беспро­водные моторы, которые Тесла продемонстрировал перед Институтом инженеров-электриков в 1892 году.

Это изобретение не только использовало все основные принципы того, что через несколько лет стало известно под названием радио, но и послужило основой для других творений, таких, как радиотеле­фон, пульт для гаражных дверей, автомобильный радиоприемник, факсимильный аппарат, телевидение, шифратор для кабельного телевидения и робототехника с дистанционным управлением. Точное описание этого изобретения, равно как и заявление о выдаче патента, были опубликованы в большинстве технических журналов во время его торжественного представления на суд общественности. Телеавтомат в точности повторял модель, придуманную британским романистом Эдуардом Булвером-Литтоном в 1871 году, хотя Тесла настаивал в послании к Джонсону, написанном два года спустя после торжественной презентации изобретения, что не был вдохновлен этим научно-фантастическим ро­маном.

Так как Булвер-Литтон в то время был, возмож­но, самым популярным автором после Чарльза Диккенса, маловероятно, чтобы Тесла не знал его произ­ведения, работая над своим изобретением. В «Гряду­щей расе» Булвер-Литтон описывает некую «силу вриля». Это энергия, идущая от глаз и тела фантасти­ческих высших существ, которая используется для оживления роботов. По сути, Тесла построил рабо­чую модель, которая вместо «вриля», предложенного новеллистом, использовала электричество. История начинается с того, что главный герой падает в дыру в земле и встречается с высшей цивилизацией: «Для обслуживания в доме или на улице они (жители Врилии) используют фигуры-автоматы, которые насто­лько гениальны и настолько отзывчивы на действие вриля, что кажется, будто они на самом деле наделе­ны разумом. Почти невозможно отличить фигуры, руководящие быстрыми движениями многочислен­ных механизмов, от человеческих существ, наделенных разумом». Ясно, что ключевые аспекты романа Булвера-Литтона в точности совпадают с принципа­ми, выдвинутыми Тесла.

Электротехническая выставка была организована Стэнфордом Уайтом, который совместно с Тесла ра­ботал над созданием радужной комнаты, входная дверь которой была украшена неоновыми огнями. Председателем был Чонси Депью – еще один друг Тесла, также возглавлявший Нью-Йоркскую центральную железную дорогу и бывший сенатором от штата Нью-Йорк. Надеялись, что президент Мак-Кинли лично включит иллюминацию на выставке из Ва­шингтона при помощи телеграфных линий, но что-то пошло не так, и поэтому церемонию откры­тия вместо него провел вице-президент Гаррет Хобарт. Представителем от компании Маркони был сын Тома Эдисона Том-младший, который занял этот пост с помощью Т.К. Мартина. Эта связь поло­жила начало партнерству Маркони и Эдисона, ведь «колдуну из Менло-Парка» принадлежали патенты на беспроводную передачу, которыми стремился завладеть итальянец, чтобы упрочить свое положение первооткрывателя. Событие также послужило пово­дом для грядущего разрыва между Тесла и Марти­ном.

Напряженность в отношениях между Испанией и Соединенными Штатами нарастала в течение многих лет. Еще в 1895 году, когда испанцы начали репрес­сии против восставших кубинцев, многие американ­цы стали выступать за присоединение Кубы.

Затопление военного корабля «Мэн» в Гаванской гавани в феврале 1898 года отмело все сомнения, и два месяца спустя была официально объявлена вой­на. Тесла встречался с Джоном Джейкобом Астором в течение этого периода, пытаясь склонить финанси­ста на свою сторону, поскольку Астор четко высказал свое мнение по данному вопросу. Пока его жена иг­рала дома в китайское домино, полковник расхажи­вал по палубе своего мощного судна «Нурмахал», вооруженного четырьмя пулеметами для защиты от возможных пиратов. Обозреватели светской хроники приклеили Астору ярлык «вялого подкаблучника», и он искал свободы в открытом море...

Возможно, именно во время вояжа на яхте Астора ученому пришла в голову мысль о создании «теле­автомата» в форме торпеды. «Поедемте со мной на Кубу, там вы сможете испробовать свое изобретение на несносных негодяях», – предлагал Астор.

Может быть, позже сербского ученого удалось бы уговорить, но в разгар работы над своим творением он любезно отклонил предложение ради того, что на­зывал «высшим долгом».

Тесла закончил работу над дистанционной лод­кой и подумывал над тем, как исправить эту ошибку, в то время как Астор совещался в Вашингтоне с пре­зидентом Мак-Кинли, а затем поспешил на фронт. Полковник передал 75 000 долларов американской армии – на экипировку артиллерийской дивизии для войны на Филиппинах – и одолжил флоту «Нур-махал». Корабль длиной почти в сотню ярдов обслуживался командой матросов. Способная брать на борт шестьдесят пять человек, эта паровая трех­мачтовая шхуна была грозным военным судном. По­лучив почетное звание генерального инспектора, полковник Астор направил свой батальон на Кубу, где наблюдал «в бинокль за сражением Тедди Рузве­льта при Сан-Хуане».

Победа над испанцами при помощи современно­го оружия уничтожения стала основной темой выставки. На тот момент изобретение Тесла было са­мым передовым, но ученый предпочел, представляя его, особо подчеркнуть фантастические черты: «Во время демонстрации моего изобретения посетителей попросили задавать любые, пусть даже самые слож­ные вопросы, на которые автомат ответит при помощи знаков. Тогда это казалось волшебством, но на деле все было чрезвычайно просто, поскольку я сам отвечал на вопросы при помощи специального устройства».

Лодка, составляющая приблизительно четыре фута в длину и три в высоту, была помешена в большой резервуар в центре отдельного зала – на показ таким потенциальным инвесторами, как Дж.О. Эштон, Джордж Вестингауз, Дж. Пирпонт Морган и Корнелиус Вандербильт. При помощи различных ра­диопередатчиков и частот ученый мог запускать, останавливать, приводить в движение, направлять лодку и производить другие операции, например, зажигать и гасить огни. Тесла также планировал создать опытный образец, способный погружаться под воду (возможно – для участия в шуточных сражени­ях, которые разыгрывались между моделями амери­канских и испанских кораблей), но так никогда и не построил его.

Из-за ограниченного допуска прессы на выставку газеты принялись смаковать систему беспроводной детонации Маркони. При помощи бомбы, прикреп­ленной к борту вражеского фрегата, и простой кноп­ки в руках Тома-младшего «испанские» корабли бы­ли разорваны на куски. Однако Маркони не решил проблему настройки частоты, поэтому во время од­ного из испытаний сын Эдисона случайно взорвал в дальней комнате ящик, в котором находились другие бомбы. К счастью, никто не пострадал.

По-видимому, публика оценила эффектное изоб­ретение Маркони, будящее самые низменные инстинкты, в отличие от шедевра Тесла, на шестнад­цать лет опередившего свое время с точки зрения действия и, по крайней мере, на целое столетие – с точки зрения теории. Только научные журналы объясняли более или менее ясно сложность этого изоб­ретения.

Скромное описание, сделанное Тесла, разожгло в прессе «молниеносную войну». Поводом послужило следующее фантастическое заявление: