Но тот же год становится годом важных побед партизан на “культурном фронте”. Группа “Праксис” мобилизует на поддержку сандинистов молодую интеллигенцию. В университетах и школах оплевывают и забрасывают камнями модных буржуазных писателей, журналистов, актрис, модельеров. Смотреть “мыльные оперы” становится “неприлично”. “Шлюха! Шлюха! Пососи у Сомосы!” – кричит в аэропорту Манагуа толпа молодежи ошеломленной “Мисс Никарагуа”, занявшей призовое место на конкурсе “Мисс Вселенная”. “Мисс Никарагуа”, безмозглая смазливая дурочка из богатого семейства, со слезами на глазах говорит прямо в телекамеру: “Они все с ума сошли. Сомоса – старый, толстый, волосатый и некрасивый! Я ни за что в жизни не стану заниматься с ним оральным сексом!” Происходит скандал, озверевший Сомоса распоряжается отправить “Мисс Никарагуа” в тюрьму. В результате еще одно богатое семейство Никарагуа переходит в оппозицию к диктатуре.
На острове Солентинаме на озере Никарагуа священник Эдуардо Карденаль, поэт с мировой славой, создал для крестьян поселок-коммуну, где бедняки учились грамоте и зарабатывали на жизнь народными промыслами и писанием примитивных картин. Продукция общины пользовалась большим спросом в Европе и США. Никто не догадывался, что крестьяне отдают деньги на революцию, а падре Эдуардо – подпольщик, член СФНО. Когда сомосовцы узнали об этом, они разрушили коммуну, сожгли библиотеку, уничтожили оборудованный на острове Музей народного творчества. Всем крестьянам архипелага запретили рисовать, а тех, у кого нашли хоть какую-то картинку, – посадили. Карденаль ушел к партизанам.
В это время Голливуд предложил Габриэлю Гарсия Маркесу 5 миллионов долларов за экранизацию “Ста лет одиночества”. Тот отказался, объяснив это так: “Я бы продал право на экранизацию – если бы эти деньги можно было отдать на революцию в Латинской Америке. Но я не вижу такой революции”. Спустя несколько дней Маркесу позвонили. Говорил из Парижа Эдуардо Карденаль: “Габриэль, продавай права. Есть такая революция”. Так 5 миллионов долларов пошли на оружие сандинистам.
Сомоса ужесточает цензуру, ему – точь-в-точь как его папаше – начинает всюду мерещиться “коммунизм”. Из библиотек изымают и сжигают книги. Достоевского сжигают за то, что он – русский, Маркеса – за то, что он пособник сандинистов, “Восстание масс” Ортеги-и-Гассета – за название. Фильмы с участием знаменитых комиков братьев Маркс на киноведческом отделении Школы искусств были изъяты и уничтожены из-за одной только этой фамилии. Иностранные журналисты в Никарагуа замечают, что англоязычные песни стало можно услышать лишь в международных гостиницах – и исключительно Фрэнка Синатру, Элвиса Пресли и “Бич Бойз”. Оказалось, Сомоса лично утвердил список из 284 групп и солистов, которые в Никарагуа запрещены за “пропаганду коммунизма”. Среди “коммунистов” не только Боб Дилан и Джоан Баэз, но и “Битлз”, “Роллинг Стоунз”, “Пинк Флойд”, “Кинг Кримзон”, “Дорз”, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, “Джефферсон Эйрплейн” и даже (сядьте, кто с! тоит!) “Бони М”...
В 1977 году СФНО разворачивает “стратегическое наступление”. Сандинисты переходят к целенаправленным нападениям на казармы “национальной гвардии” в крупных городах. Правительство начинает терять контроль над ситуацией. Партизаны громят поместья семьи Сомоса, крестьяне захватывают землю. В январе происходят восстания в Леоне и Матагальпе, партизаны захватывают крупные города Гранаду и Ривас. Весь февраль идут баррикадные бои в Леоне. Вспыхивают восстания в городах Монимбо и Масая, но “национальная гвардия” оказывается в силах подавить их. Однако инициатива уже в руках партизан. В марте они приводят в исполнение приговор начальнику Генерального штаба “национальной гвардии” Рейнальдо Пересу, а в августе штурмуют президентский дворец и захватывают в нем кучу высокопоставленных сомосовцев. Повторяется триумф декабря 74-го. Сандинисты вновь добиваются освобождения всех политзалюченных, выкупа в несколько миллионов долларов, публикации манифеста СФНО и беспрепятств! енного выезда из страны.
С этого момента режим Сомосы покатился под откос. Восстания в городах следуют одно за другим. Сомоса бомбит мятежные города с воздуха. Международная комиссия по правам человека признает Сомосу ответственным за геноцид в Никарагуа. Коста-Рика разрывает дипломатические отношения с диктатором. Партизаны создают на Южном фронте “Бенхамин Селедон” собственную радиостанцию – радио “Сандино”.
В 1979-м вся страна становится ареной боев. В январе партизаны берут штурмом Эстели, в марте бои начались в самой столице. Сандинисты начали генеральное наступление. Восстают Чинандега, Леон, Масая, Матагальпа... Сомоса вновь бомбит восставшие города, но это не помогает.
16 июня сандинисты формируют революционное правительство – Правительственную хунту национальной реконструкции. Уже 18-го Панама разрывает дипломатические отношения с режимом Сомосы и признает Правительственную хунту. 28-го новое правительство признает Ливия, 29-го – Вьетнам...
17 июля Сомоса бежит из страны, но “национальная гвардия” сопротивляется еще два дня. 19 июля Сандинистская революция побеждает. Целую неделю в Никарагуа длится всеобщее ликование.
Анастасио Сомоса Дебайле, выдачи которого – как организатора геноцида – потребует новая власть, укроется в Парагвае, у фашистского диктатора Стресснера. У Стресснера в стране нет никакой оппозиции (какая была – в тюрьме или на том свете), режим отработал систему контроля и репрессий до мелочей. Но даже и в Парагвае Сомоса живет инкогнито, ездит по столице – Асунсьону – только в бронированной машине с затененными стеклами и под усиленной охраной.
Для кого-то это, может быть, и препятствие, но не для сандинистов. Сомоса лишь на год переживет свой режим. Выстрел из базуки снесет крышу его бронированного лимузина на перекрестке в центре Асунсьона. Неизвестно откуда взявшиеся и неизвестно куда исчезнувшие затем партизаны расстреляют диктатора и его охрану. Чрезвычайные меры, предпринятые Стресснером для поимки герильерос, результатов не дадут.
Сандинисты не бросают слов на ветер. Революционный трибунал приговорил диктатора к смерти – приговор приведен в исполнение.
Достарыңызбен бөлісу: |