Культурный концепт как единица лингвокультурологии

В настоящее время многими учеными подчеркивается, что концепт является базовым понятием лингвокультурологии. Однако в это понятие вкладывается различное содержание.

Впервые в отечественной науке термин концепт был употреблен С.А. Аскольдовым - Алексеевым в 1928 г. Ученый определил концепт «как мысленное образование, которое замещает в процессе мысли неопределенное множество предметов, действий, мыслительных функций одного и того же рода» [187,с.4].

Д.С. Лихачев примерно в это же время использовал понятие концепт для обозначения обобщенной мыслительной единицы, которая отражает и интерпретирует явления действительности в зависимости от образования, личного опыта, профессионального и социального опыта носителя языка и, является своего рода обобщением различных значений слова в индивидуальном сознании носителей языка, что позволяет коммуникантам преодолевать существующие между ними индивидуальные различия в понимании слов. Концепт, по Д.С. Лихачеву, «не возникает из значений слов, а является результатом столкновения усвоенного значения с личным жизненным опытом говорящего. Концепт в этом плане, выполняет заместительную функцию в языковом общении» [188,с.7].

По Е.С.Кубряковой, «концепт – оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке» [189,с.90].

Г.Г.Слышкин определяет концепт как «условно-ментальную единицу» и выделяет в нем прежде всего примат целостного отношения к отображаемому объекту. Формирование концепта представлено им как процесс соотнесения результатов опытного познания действительности с ранее усвоенными культурно-ценностными доминантами, выраженными в религии, искусстве и т.д.». [190,с.34].

А.П.Бабушкин дает следующее определение: «концепт – дискретная содержательная единица коллективного сознания или идеального мира, хранимая в национальной памяти носителя языка в вербально обозначенном виде» [191,с.13 ].

В.И. Карасик характеризуя концепты как культурные первичные образования, выражающие объективное содержание слов и имеющие смысл, утверждает, что «они транслируются в различные сферы бытия человека, в частности, в сферы понятийного, образного и деятельностного освоения мира». [192,с.17 ].

По мнению С.Г. Воркачева, лингвокультурный концепт является «семантическим образованием высокой степени абстрактности и представляет собой продукт абстрагирования семантических признаков, принадлежащих определенному множеству значимых языковых единиц» [193,с.66 ].

Наряду с вышеперечисленными определениями концепта особого внимания заслуживает трактовка данного термина В.В.Колесовым. В.В. Колесов разделяет: узкое понимание концепта как объема понятия и широкое понимание концепта культуры. Кроме того, концепт для него – «исходная точка семантического наполнения слова и конечный предел развития» [194,с.12 ].

Ю.С.Степанов определяет понятие концепта следующим образом: «Концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [195,с.40].

Мы придерживаемся точки зрения Ю.С.Степанова, что культуру можно представить концептами:

– культура представлена концептами;

– в культуре нет ни чисто материальных, ни чисто духовных явлений, так как они всегда представлены парами;

– концепты культуры образуют эволюционные и синхронные семиотические ряды» [195,с.21].

Ю.С. Степанов пишет, что «в структуру концепта входит все то, что и делает его фактом культуры – исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации; оценки и т.д.» [195,с.41 ].

Иными словами, концепт признается Ю.С. Степановым базовой единицей культуры, ее концентратом.

В.И.Карасик приводит ряд подходов к концептам, развиваемых разными авторами. Среди них назовем следующие:

–концепт – идея, включающая абстрактные, конкретно-ассоциативные и эмоционально-оценочные признаки, а также спрессованную историю понятия [195,С.41-42].

–концепт – личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения [188,с.10].

–концепт – это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия [196,с.246].

–концепт – сущность понятия, явленная в своих содержательных формах – в образе, понятии и символе [197,с.19].

–концепты – своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры, самоорганизующиеся интегративные функционально-системные многомерные (как минимум трехмерные) идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный или псевдопонятийный базис [198,с.16].

Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит ценностный принцип» [192,с.9]. К.М.Абишева считает, что «в структуре концепта можно выделить пять составляющих: 1) понятийный компонент; 2) значимостная составляющая; 3) образный; 4) культурно-ментальный; 5) языковой» [199,с.131].

Мы в нашем исследовании определяем концепт как дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету.

Близкое к нашему понимание концепта предложено М.В.Пименовой: «Концепт – это некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами. Концептуальный признак объективируется в закрепленной и свободной формах сочетаний соответствующих языковых единиц – репрезентантов концепта. Концепт отражает категориальные и ценностные характеристики знаний о некоторых фрагментах мира. В структуре концепта отображаются признаки, функционально значимые для соответствующей культуры. Полное описание того или иного концепта, значимого для определенной культуры, возможно только при исследовании наиболее полного набора средств его выражения» [200,с.10].

Несмотря на разнообразие существующих определений концепта, можно выделить в них общую черту: в них всегда подчеркивается актуальная для современной лингвистики идея комплексного изучения языка, сознания и культуры.

В.А.Маслова выделяет следующие инвариантные признаки концепта: «это минимальная единица человеческого опыта в его идеальном представлении, вербализующаяся с помощью слова и имеющая полевую структуру; это основные единицы обработки, хранения и передачи знаний; концепт имеет подвижные границы и конкретные функции; концепт социален, его ассоциативное поле обусловливает его прагматику» [201,с.77].

В современной лингвистике можно выделить несколько основных направлений, или подходов, к пониманию концепта: лингвистическое, когнитивное, культурологическое, лингвокультурологическое.

Различные подходы к трактовке термина «концепт» отражают его двустороннюю природу: как значения языкового знака (лингвистическое, культурологическое и лингвокультурное направления) и как содержательной стороны знака, представленной в ментальности (когнитивное направление). Необходимо заметить, что подобное разделение трактовок понятия «концепт» условно, все вышеприведенные точки зрения связаны между собой, а не противопоставлены друг другу. Так, например, когнитивный и лингвокультурологический подходы к пониманию концепта не являются взаимоисключающими: концепт как ментальное образование в сознании человека есть выход на концептосферу социума, т.е. в конечном результате на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится достоянием каждого человека. Другими словами, эти два подхода различаются векторами по отношению к носителю языка: когнитивный подход к концепту предполагает направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурологический подход – направление от культуры к индивидуальному сознанию.

Приверженцы когнитивного подхода к пониманию сущности концепта относят его к явлениям ментального характера (А.П.Бабушкин; Г.В.Токарев; Ж.Ф. Ришар; Е.С. Кубрякова [205,206,207,208]; З.Д. Попова [209,210]; И.А. Стернин [211]; З.Д. Попова, И.А. Стернин [212,213,214,215,216]; С.Х. Ляпин [217]; А.В. Кравченко [218]; Г.А. Волохина [219]; Г.В. Быкова [220], Н.Н. Болдырев, Е.В. Рахелина, Е.В. Лукашевич). Так, З.Д. Попова и И.А.Стернин и другие представители воронежской научной школы относят концепт к мыслительным явлениям, определяя его как глобальную мыслительную единицу, «квант структурированного знания». Выше было приведено определение концепта, данное Е.С. Кубряковой, В.З. Демьянковым, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузиной в «Кратком словаре когнитивных терминов». Авторы словаря понимают концепт прежде всего как «оперативную содержательную единицу памяти, ментального лексикона» [189,С.90-92 ].

Представители данного подхода при рассмотрении концепта большое внимание уделяют культурологическому аспекту. По их мнению, вся культура понимается как совокупность концептов и отношений между ними. Концепт трактуется ими как основная ячейка культуры в ментальном мире человека. Этого взгляда придерживаются Ю.С. Степанов [195], В.И.Карасик [192]. Они убеждены, что при рассмотрении различных сторон концепта внимание должно быть обращено на важность культурной информации, которую он передает.

Лингвокультурный подход предполагает изучение специфики национальной концептосферы от культуры к сознанию. По мнению А.В. Костина, «лингвокультурологический подход опирается на идею о кумулятивной (накопительной) функции языка, благодаря которой в нем запечатливается, хранится и передается опыт народа, его мировидение и мироощущение. Язык, согласно этой концепции, есть универсальная форма первичной концептуализации мира и рационализации человеческого опыта, выразитель и хранитель бессознательного стихийного знания о мире, историческая память о социально значимых событиях в человеческой жизни» [221,с.8].

К исследователям, работающим в рамках лингвокультурного подхода, следует отнести В.В. Воробьева [65], В.А. Маслову [56,201], С.Г. Воркачева [193], В.Н. Телия [57], А.Т. Хроленко [222], Г.Г. Слышкина [190], Е.Ю. Балашову [223], В.И. Карасика [192], В.В. Красных [59], Ю.С. Степанова [195], А.В. Костина [221], Ф.Ф. Фаржутдинову, В.М. Шаклеина и др. Этот подход определяет концепт как базовую единицу культуры, обладающую образным, понятийным и ценностным компонентами, с преобладанием последнего.

Концепты можно классифицировать по разным основаниям, каждое из которых будет отражать «когнитивную реальность». С нашей точки зрения, наиболее важно различать концепты по тому типу знания, отражения действительности, которое они закрепляют, поскольку именно от этого зависят методы выделения и описания концептов.

З.Д. Попова, И.А. Стернин предлагают следующую типологию концептов.

Концепты – представления, как правило, объективируются в языке преимущественно лексическими единицами конкретной семантики. О том, что смысловая сторона подобных единиц репрезентирует именно представление, свидетельствуют словарные дефиниции этих лексем, которые состоят из перечисления чувственно воспринимаемых признаков предмета номинации: клен – лиственное дерево с широкими разными листьями.

Понятие возникает на базе представления или схемы путем постепенного, поэтапного отвлечения от второстепенных, случайных, индивидуальных чувственно воспринимаемых признаков (фрукт, овощ, птица) либо путем соединения в понятийном образе мыслительных компонентов других концептов.

В силу сказанного следует признать, что концепты-понятия формируются в мышлении преимущественно как отражение научной и производственной сфер действительности (терминология). Понятия вербализуются, как правило, терминологической и производственной лексикой» [224,с.118]. Как отмечает Ю.С. Степанов, «логические понятия выработаны не для каждого явления, называемого отдельным словом, так как не все объекты и явления являются предметом общественного познания» [195,с.40].

4.Фрейм – мыслимый в целостности его составных частей многокомпонентный концепт, объемное представление, некоторая совокупность стандартных знаний о предмете или явлении. Например, магазин (компоненты – покупать, продавать, товары, стоить, цена и др.).

5. Сценарий (скрипт) – последовательность нескольких эпизодов во времени; это стереотипные эпизоды с признаком движения, развития. Фактически это фреймы, разворачиваемые во времени и пространстве как последовательность отдельных эпизодов, этапов, элементов: посещение кино, поездка в другой город, посещение ресторана.

6. Гештальт – комплексная, целостная функциональная мыслительная структура, упорядочивающая многообразие отдельных явлений в сознании. Гештальт (термин Х. Эренфельса, австрийского искусствоведа конца ХIX века), представляет собой целостный образ, совмещающий чувственные и рациональные элементы, а также объединяющий динамические и статические аспекты отображаемого объекта или явления.

Экспериментальное исследование показало, что значение подобных слов испытуемые связывают с чувственно воспринимаемыми явлениями, которые увязываются сознанием в некоторую комплексную картину. Типичными гештальтами являются концепты, объективированные такими лексемами, как любовь, судьба и др. Таковы основные типы концептов по характеру концептуализируемой информации» [224,с.119].

Итак, существует несколько типов концептов: представление, схема, понятие, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт, каждое из них отражает «когнитивную» реальность.

Неоднородность структуры концепта стало очевидно исследователям с начала лингвокультурных и когнитивных исследований. Об основных компонентах концептов высказывались различные суждения.

Так, Ю.С. Степанов вычленяет в концепте обиходную, общеизвестную сущность и сущность, известную отдельным носителям языка, и историческую, этимологическую информацию. Так, в концепте, «8 марта» исследователь выделяет информацию «женский день» (обиходная сущность), «день защиты прав женщин» (известно отдельным носителям языка) и «учрежден по предложению К. Цеткин» (историческая информация)» [195,с.21].

С.Г. Воркачев выделяет в концепте понятийную составляющую (признаковая и дефиниционная структура), образную составляющую (когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в сознании) и значимостную составляющую – этимологические, ассоциативные характеристики концепта, определяющие его место в лексико-грамматической системе языка [193,с.67].

В.И. Карасик различает в структуре концепта образно-перцептивный компонент, понятийный (информационно-фактуальный) компонент и ценностную составляющую (оценка и поведенческие нормы) [226,с.118]. М.В. Никитин вычленяет в концепте образ и понятие [227,С.59-60].

Обращает на себя внимание, что большинство исследователей вычленяют в составе концепта образ, определенное информационно-понятийное ядро и некоторые дополнительные признаки, что свидетельствует о принципиальном сходстве в понимании структуры концепта в разных научных школах.

Итак, главным признаком структур концепта является его неоднородность.

На наш взгляд, целесообразно рассмотреть соотношение таких понятий, как концепт и значение. Сложности в разграничении значения и концепта определяются в зоне их пересечения, они и требуют развернутого обсуждения.

Соотношение слова и концепта можно уподобить видимой и невидимой части айсберга. Компоненты лексического значения выражают значимые концептуальные признаки, но не в полном объеме. Концепт объемнее лексического значения слова… Структура концепта гораздо сложнее и многограннее, чем лексическое значение слова», – подчеркивает М.В. Пименова [228,с.7].

Термин «концептосфера» был введен в отечественной науке академиком Д.С. Лихачевым. Концептосфера, по определению Д.С. Лихачева, «это совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Концептосфера народа шире семантической сферы, представленной значениями слов языка. Чем богаче культура нации, ее фольклор, литература, наука, изобразительное искусство, исторический опыт, религия, тем богаче концептосфера народа. И концепты, и соответственно концептосфера – сущности ментальные (мыслительные), ненаблюдаемые. Современные научные данные убедительно подтверждают реальность существования концептосферы и концептов, а именно  реальность мышления, не опирающегося на слова (невербального мышления)» [188,с.63]. Таким образом, концептосфера – это упорядоченная совокупность концептов народа нации, информационная база мышления.

В когнитивной лингвистике и лингвокультурологии важно разграничить понятия менталитет и концептосфера.

Менталитет мы предлагаем определить как специфический способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей.

Групповой менталитет – это особенности восприятия и понимания действительности определенными социальными, возрастными, профессиональными, гендерными и т.д. группами людей. Хорошо известно, что одни и те же факты действительности, одни те же события могут быть по-разному восприняты в разных группах людей. Мужчины и женщины, дети и взрослые, гуманитарии и техники, богатые и бедные и т.д. Весьма по разному могут воспринимать и интерпретировать одни и те же факты.

Национальный менталитет – это национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации. Ср.: американец при виде разбогатевшего человека думает: «богатый – значит умный», русский же в этом случае обычно думает: «богатый – значит вор». Понятие «новый» у американцев воспринимается как «улучшенный, лучший», у русского – как «непроверенный»» [224, С.58-59].

Концепт тем богаче, чем богаче национальный, сословный, классовый, профессиональный, семейный и личный опыт человека, пользующегося концептом. В совокупности потенции, открываемые в словарном запасе отдельного человека, как и всего языка в целом, можно называть концептосферами. Концептосфера национального языка тем богаче, чем богаче вся культура нации – ее литература, фольклор, наука, изобразительное искусство она соотносима со всем историческим опытом нации и религией особенно.

В настоящее время общепринятым является мнение о том, что как в культуре, так и в языке каждого народа присутствует универсальное (общечеловеческое) и национально-специфическое. В то же время в любой культуре имеются присущие только ей культурные значения и особенности, закрепленные в языке, моральных нормах, убеждениях, поведении и т.п. Менталитет и концептосфера тесно связаны и взаимодействуют в процессах мышления.

Концептосфера – сфера знаний народа – в определенной степени определяет менталитет народа, то есть особенности восприятия и понимания действительности, образующие национальную концептосферу.

Лингвокультурема является основной единицей сопоставительной лингвокультурологии.

В.А. Маслова выделяет девять лингвокультурологических единиц:

1) объект лингвострановедения – безэквивалентная лексика и лакуны;

2) мифологизированные языковые единицы: обрядно-ритуальные формы культуры, легенды, обычаи, поверья, закрепленные в языке;

3) паремиологический фонд языка;

4) эталоны, стереотипы, символы, ритуалы;

5) образы;

6) стилистический уклад языков;

7) речевое поведение;

8) взаимодействие религии и языка;

9) область речевого этикета [56,С.5-7].

В.А. Маслова перечисляет лингвокультурологические единицы без учета характера этих единиц и типа культурной информации, в них заложенной.

С этих позиций представляется более содержательной классификация лингвокультурем, предложенная З.К.Ахметжановой, в которой все лингвокультуремы объединены в три большие группы:

I.лингвокультуремы, отражающие материально-фактологическую часть национального бытия;

II.лингвокультуремы аксиологического характера;

III.лингвокультуремы речеповеденческие [229,С.6-9].

Эта классификация лингвокультурем, схематически очерченная З.К.Ахметжановой в одной из статей, была взята за основу нашего исследования, дополнена, расширена нами. Мы приводим в работе полную характеристику всех мелких подгрупп лингвокультурем, которые, по нашему мнению, должны быть охвачены данной классификацией.

Остановимся подробно на каждой группе:

I. Лингвокультуремы, отражающие материально-фактологическую часть национального бытия, являются наиболее заметной группой языковых единиц, в которых культурный компонент значения занимает центральное место в структуре значения, входит в его понятийное ядро.

Именно в силу эксплицитности культурного компонента лингвокультуремы данной группы в первую очередь привлекают внимание исследователей. В данную группу входит ряд разновидностей лингвокультурем, выделенные на основе характера отражаемого денотата.

1.Родственные отношения в жизни разных этносов выполняют разнозначимую роль. Так, тюркские народы придают очень большое значение родственным отношениям. Система родственных отношений у них разветвленная, сложная и функционально активная. Соответственно, и система терминов родства, отражая реальный характер родственных отношений, в каждом языке характеризуется уровнем детализованности /обобщенности, простоты / сложности.

Система родственных отношений у народов, где она является сложной, активно функционирующей, интересна тем, что каждый человек занимает в ней свою точно определенную нишу, в соответствии с которой он получает как определенные права, так и определенные обязательства. Человек как бы вовлекается в системные отношения с большим количеством людей, человек чувствует себя частью социума-сообщества людей, связанных родственными отношениями, в котором он чувствует себя, с одной стороны, защищенным от враждебного, холодного внешнего мира, с другой стороны, он ощущает свою нужность, необходимость этому социуму.

Проанализируем с этих позиций родственные отношения казахов. Человек, имеющий младшую сестру, младшего брата, обязан помогать им в решении крупных жизненных проблем, опекать, советовать, при необходимости – корректировать их поведение, младшие братья и сестры обязаны слушаться старшего брата и, в свою очередь, избавлять его от мелких бытовых забот и проблем. Это нашло отражение в паремиях: ағасы бардың – жағасы бар, інісі бардың – тынысы бар; ағасы ұрар болар, інісі тұрар болар.

Особые отношения между жиен и нағашы отразились в паремиях: жиенді ұрғанның қолы қалтырайды; нағашысымен күрессе, жиені жығылар.

Культурный компонент в семантике как терминов родства, так и фразеологизмов, паремий, образных сравнений с терминами родства в составе, может быть выявлен на основе знаний не только точного статуса и места человека в системе родственных отношений, но и того, как функционирует эта система родственных отношений,в рамках конкретной национальной культуры.

2. Антропонимические и топонимические лингвокультуремы:

Система ономастики любого национального языка является источником информации о культуре, психологии, истории народа – носителя языка.

Ономастические единицы всегда привлекали внимание лингвистов. Существуют серьезные ономастические школы на базе многих национальных языков, среди которых особо выделяются антропонимические и топонимические направления. Можно отметить школу ономастов Казахстана, фундамент которой заложен трудами К.Жубанова [230], С.Кенесбаева [231], А.Абдрахманова [232], Т.Джанузакова [233], Е.А.Керимбаева [234], У.Мусабековой [235], Г.Б.Мадиевой [236], К.Рысбергеновой [237], Г. Сагидолда [238] и др.

Культурный компонент антропонимов связан с отражением древних религиозных верований, обычаев (Айбек, Анар, Алтын, Солнцев, Звездин), антропоним может содержать информацию о материальной и духовной культуре (Арғын, Найман, Жібек) о расселении и этническом составе населения, событиях, имевших место в истории народа и т.д.

3. Фразеологические лингвокультуремы с соматическим, анималистическим компонентами, с сакральными числами, с цветообозначающими прилагательными, основанные на жестовой семантике, этнографические фразеологизмы.

Данная группа лингвокультурем ценна своей эксплицитностью культурного компонента, которая содержится либо в форме отдельной лексемы в структуре фразеосочетания, либо в форме представления о чем-то: событий, лице, коммуникативной ситуации, легшей в основу фразеосочетания.

В русском языке под выражением «белая ворона» мы подразумеваем человека, резко выделяющегося чем-либо среди окружающих его людей. В данной характеристике присутствует оттенок пренебрежения: В бригаде он ни с кем не общался, чурался всех общественных дел. За это и прозвали его в народе «белой вороной» (Б.Н. Наумов. Рассказы о сельчанах).

В русском языке мы находим специфичный для русских компонент «блины» − «как блины печет» ( по традиции, к праздничному столу и в воскресенье на Руси издавна пекли блины.)

В русском языке «сиять как медный таз», сравнение понятно из- за свойства металла отражать световые лучи и тем самым создавать эффект «сияния».

В немецком языке имеется, устойчивое сочетание «ein weisser Rabe» со значением разг. белая ворона; человек, резко отличающийся чем-либо от других, мы встречаем в следующем тексте:

Eigentlich ist es ein Schloss, den Anfang des 19.Jahrhunderts baute man laengst keine Burgen mehr. Der Graf ,der es erbauen liess,war ein weisser Rabe unter den Adligen Mecklenburgs.Er bemuehte sich um fortschrittliche Productionsmethoden in der Landwirtschaft (Sprachprahis.6|85.S.14).

Таким образом, это был замок, т.к. в начале XIX века крепости более не строились. Граф , построивший его, слыл среди благородных земель Мекленбург «белой вороной». Он стремился к прогрессивным методам производства в сельском хозяйстве.

В немецком языке речь идет о человеке, резко отличающемся от других, но только в положительном смысле – eine grosse Aushahme, Seltenheit (нечто редкое, большое исключение).

Если же говорить об обратном переводе русского языка на немецкий , то русскому фразеологизму «белая ворона» с негативным оттенком значения в немецком языке соответствует выражение «das schwarze Schaff» – разг.белая ворона, буквально черная овца. В основе сравнения лежит исторический период в развитии Германии, когда в конце XVIII века животноводство пришло в сильный упадок и ввоз мериносных овец способствовал его развитию. Их шерсть имела белый цвет, поэтому черная овца резко бы выделялась на их фоне. Выражение «das schwarze Schaff» часто употребляется в литературных произведениях.

В идиоматике языка, т.е. том слое, который, национально-специфичен, хранится система ценностей, общественная мораль, отношение к миру, к людям, к другим народам. Фразеологизмы, пословицы, поговорки наиболее наглядно иллюстрируют и образ жизни, и географическое положение, и историю, и традиции той или иной общности, объединенной одной культурой.

Национально-культурная специфика соматических фразеологизмов отмечается всеми исследователями, обращавшимися к проблематике соматизмов. Во-первых, соматизмы в разных языках имеют разный ассоциативный ореол. Так, Р.Е.Валиханова, анализируя соматизмы казахского и русского языков, отмечает «фактор общности-различия в психологических ассоциациях носителей казахского и русского языков, возникающих при восприятии тех или иных частей тела. При этом могут порождаться одинаковые ассоциации. Например, соматизмы сердце – жүрек, в обоих языках могут обозначать средоточие чувств, мыслей человека…. Фактов различий намного больше. Чем менее внешне выделима часть тела, тем больше различий в семантике, фразеобразований и словообразований обозначающих соматизмов. …в русском языке слово печень моносемантично и лишь в определенных ситуациях и контекстах приобретает контексоциально-ассоциативные значения «вместилище таких чувств, как досада, бессильная злоба». Соматизм бауыр носителями казахского языка воспринимается как обозначение тыльной стороны чего-либо и средоточия родственных/дружественных чувств» [71,С.149-150].

Естественно, что эти ассоциации эксплицируются в наречиях, фразеосочетаниях. Сравнить : русс. сидеть в печенках, всеми печенками (ненавидеть); каз. бауыр жазды, бауырын көтерді, бауырын елжіретті, бауыры қатты , бауырына тартты и др.

Во-вторых, национально-культурная специфика фразеологизмов создается за счет аккумулирования жестовой семантики, того значения, которое первоначально выражалось невербальными компонентами (жестами, телодвижениями), затем оно отразилось в вербальном описании и стало основой идиоматизации этого сочетания: например, русс. склонить голову, преклонить колени, валяться в ногах и др.; каз. бет жыртты (поссориться, разругаться), қол соғысу (договориться), қол жайды (просить благословения; просить слова;) и др.; нем. einen nicht das Weise im Auqe qonnen (завидовать во всем – пример заимствован у М.Т. Сабитовой [239,с.131].

Национально-культурный компонент в лингвокультуремах – анималистических фразеологизмах в значительной мере определяется, с одной стороны, практической ценностью, того или иного животного в домашнем хозяйстве народа-носителя языка, с другой стороны, наличием - отсутствием тех или иных видов животных в среде обитания народа. Мотив, легший в основу ассоциативных связей зоонима, может быть самым разным. Так, например, каз. тоты в « Қазақ тілінің сөздігі»под. ред. Т.Жанұзақова [240,с.645], определяется как жылы жерді мекен ететін түрлі-түсті сұлу құс, т.е. в дефиниции заложена сема «положительная оценка» (сұлу), это получает развернутое отражение во фразеологизме тотыдай түрленді [241,с.221]. Следовательно, ассоциативный ряд этого слова зиждется на мотиве «красивый», возможно, определенное влияние оказал фактор предпочтения зеленого и красного.

В русском языке попугай ассоциируется либо с безвкусием, либо с глупостью, отсутствием собственных суждений, идей. Отсюда и фразеологизмы вырядился как попугай, повторять как попугай. Следовательно, ассоциативный ряд основывается на мотивах «излишне пестрая расцветка», «умение повторять, имитировать звуки».

В следующих фразеосочетаниях национально-культурный компонент связан со значимостью того или иного домашнего животного в хозяйстве: каз. бота көз, егіз қозыдай, ат жетпес жер, ат кекілін кесті, жылқы мінезді, ат ойнатты, қой көз, қойдан қоңыр, қой аузынан шөп алмайтын, туйе балуан, түйені түгімен жұтты, тана көз и др; русс. темная лошадка, работать как лошадь, пить как лошадь, зубы как у лошади,смотреть как баран на новые ворота,баранья голова,как корова языком слизнула, идти как коровье седло и др.; нем. J-m auf dem Kopf beruntonzen(букв.танцевать на чьей-либо голове) т.е. садиться на голову кому –либо, подчинить себе кого-либо; J-m den hund stopfon (букв. забивать кому-либо рот); die Hande in den Schob Ieqan (букв. положить руки на подол), фразеологическое значение «сидеть сложа руки, бездельничать»; J-m fallt das Horz in die Hose (букв. сердце упало в брюки), т.е. «очень испугаться; сердце ушло в пятки».

Различий культурного характера в числительных и фразеологизмах с компонентами-числительными на материале разных языков, на наш взгляд, меньше , чем в лингвокультуремах других типов. Дело в том, что количество сакральных чисел в разных языках невелико. Это прежде всего такие числа, как 3,7,9,40,..

Например, число 7 (жеті) в казахской культуре может выражать во фразеологических единицах, помимо количественного значения жеті ата – семь поколений предков; жеті басты дәу − семиглавый великан; значение большой меры интенсивности, объема глубины жеті қырдың астында, жеті ғалам, жеті кентті құртты, жеті түн ішінде и др.

Число 9 (тоғыз) во фразеологизмах используется для обозначения понятия «много»: тоғыз жолдың торабы, тоғыз көзді кіреуке, тоғыз қабат торғауыт и др.

4. Лингвокультуремы, отражающие национально-культурный эталон сравнения.

К данной группе относятся языковые единицы разных уровней, в которых содержится семантика сравнения, уподобления: устойчивые сравнительные обороты, метафоры, контекстуальные сравнения и т.д. Лингвокультуремы данного типа объединены тем, что через них реализуется аксиологическая картина мира, частью которой являются аксиологические модели фрагмента объективной действительности.

«Ценностная картина мира – это составная часть языковой картины мира человека и народа. Она представляет собой систему различных ценностей, культивируемых в конкретном обществе, упорядоченных им в определенной иерархии. В ней различается общечеловеческая инвариантная часть, содержающая ценности, которые свойственны всем народам, и вариативная часть, содержащая ценности, которые обусловлены спецификой национальной культуры, особенностями национально-исторического развития народа» [242,С.9-10].

Восприятие и символизация отдельных компонентов цветовой гаммы всегда характеризовались национальный спецификой. Здесь мы ограничимся лишь несколькими примерами.

Относительно символической роли белого цвета при характеристике женской красоты А.Ахметов пишет: «При описании портрета юной возлюбленной для сравнения очень часто привлекаются «белая лебедь», «белый сокол», «белый зайчик» и др. Белизна и нежность лица и тела любимой в народных песнях передаются через сравнение с «светлым месяцем, светом утренней зари, белым снегом» [243,с.28]. О почитании белого цвета казахами хорошо сказал С.Сейфуллин: «Седобородый старец, белый верблюд, белый иней, белоснежная суровая зима – все это представляют в виде девицы – пери. И белая лебедь, считавшаяся царицей водных птиц, и белый сокол – царь когтистых птиц, и белобородые старцы- духи, являющиеся во сне в белой чалме - все это связано с почитанием белого и светлого цветов» [244,С.178-179].

Наиболее ценной аксиологической моделью является модель человека. З.К. Темиргазина, анализируя образ человека в русской ценностной картине мира, следующим образом определяет аксиологическую модель человека: «Это национальный образ человека, в котором русское языковое сознание представляет, как должен выглядеть человек, что включает в себя красота человека, какими внутренними качествами он должен обладать и какими не должен, когда он поступает хорошо и когда плохо, чем он должен руководствоваться в своих поступках и помыслах, как человек должен говорить, слушать и вести себя в речевом общении» [242,с.21]. Исследователь выделяет следующие признаки, по которым, как она считает, можно выявить аксиологическую модель человека «в любой национальной картине мира:

– идеальный характер аксиологической модели человека, содержащей оптимальные (идеальные) представления народа о том, каким должен быть человек;

– иерархическая организация, отражающая приоритет тех или иных ценностей, во-первых, в общей модели человека (см., например, доминанту души, духовного и эмоционального в русской модели; доминанту рационального в английской модели человека), во-вторых, в системе определенных конкретных ценностей (приоритет социальной значимости в духовной организации русского человека; доминанту добра в этических ценностях; приоритет индивидуальности в английской модели человека и т.д.);

– полярный принцип организации «ценность - актиценность» (добро - зло, ум - глупость, красота - уродство, порядочный - непорядочный и т.д.);

– национальная специфичность, касающаяся всех трех названных выше признаков; она проявляется и в идеальных представлениях о человеке, и в выборе приоритетных ценностей, и в организации оппозиций ценности и соответствующей ей антиценности» [242,С.21-22].

II.Аксиологические лингвокультуремы, отражающие идеальные представления народа о человеке, очень хорошо представлены в художественных произведениях, где основу сюжета составляют контакты главных героев с носителями иной культуры, знакомство героев с другой культурой. Так, З.К.Ахметжанова приводит в своей статье интересный материал из криминального романа Б.Акунина «Алмазная колесница». Первый отрывок отражает национальные представления японцев и русских о внешней женской красоте, т.е. своеобразный эталон женской красоты. Один из персонажей романа Доронин, долго проживший в Японии, на замечания героя романа об уродливости японок отвечает: у японцев другие понятия о женской красоте. У нас ценятся большие глаза, а у них узкие. У нас форма зубов, а у них цвет. Неровность зубов – признак чувственности, считается весьма эротичным, как и оттопыренность ушей (с.75). Второй отрывок, из романа Б.Акунина, анализируемый З.К. Ахметжановой, иллюстрирует, с одной стороны, разное восприятие важного для любой культуры понятия смерть, с другой стороны, разное соотношение понятий «человек и общество» в менталитете японцев и русских. «Японцев хлебом не корми, только бы кто-нибудь красиво умер, – улыбнулся Всеволод Витальевич» (с.23) «У нас есть древняя, благородная традиция. Хочешь привлечь внимание властей и общества к какому-нибудь злодейству – сделай сэппуку. Лживый человек резать себе живот не станет» (с.273-274).

З.К.Ахметжанова следующим образом комментирует эти отрывки: «Смерть в японской культуре воспринимается как один из моментов в цепи перерождения, и от того, какой предстает смерть отдельного человека в восприятии общества (достойная смерть/недостойная смерть), зависит характер дальнейших форм, в которые перерождается человек. Видимо, поэтому у японцев столь значимо словосочетание «красивая смерть», которое для носителя русской культуры представляется неестественным» [245,с.380].

Аксиологические лингвокультуремы отражают национальный менталитет с позиции иерархии ценностей. Так, хорошо развитая и активно функционирующая система родственных отношений у тюркских народов привела к тому, что на первом месте стоит народ, род, государство, общество, а человек воспринимается как часть этого целого и он осознает себя представителем большого целого, что придает ему уверенность.

З.К.Ахметжанова, анализируя перевод М.Симашко трилогии И.Есенберлина (Алматы: Фонд И.Есенберлина, 1998, с.536), приводит отрывок, который служит блестящим подтверждением этой мысли:

«Акторгын после смерти Хакназара была отдана в жены Тауекель –хану как залог верности всего младшего жуза Белой Орде. Теперь в ее лице был оскорблен весь Младший жуз. Как могли воины этого жуза пройти мимо такого оскорбления?» [112,с.292].

З.К. Ахметжанова отмечает, что в этом отрывке хорошо представлен и сохранен в переводе традиционный менталитет казахского народа, когда каждый человек выступает как представитель большой общности – в данном случае – рода – и оскорбление одного человека воспринимается как оскорбление всего жуза.

III.Третью большую группу составляют речеповеденческие лингвокультуремы, в которой мы условно выделяем вокативы, доминантные параметры речевого акта, национально-культурные особенности речевого поведения в строго ритуализованных коммуникативных ситуациях, речевое поведение в повседневном общении, национально-культурно обусловленное соотношение вербальных и невербальных компонентов коммуникации, коммуникативная дистанция.

Лингвокультуремы разделяются на языковые и коммуникативные единицы. Языковые единицы – это единицы вербального типа: слова, словосочетания и т.д.

Коммуникативные единицы – это коммуникативные клише, невербальные компоненты и т.д.

В лингвистике коммуникативные единицы рассматривают широко и включают языковые единицы в одну группу коммуникативных. Мы решили сузить это понятие. Вкратце остановимся на каждом из указанных видов лингвокультурем.

1.Обращение играет большую роль в установлении коммуникативного контакта и в реализации коммуникативной интенции. При выборе обращения коммуникант должен учитывать, в первую очередь, национально-культурные традиции речевого этикета. Так, в казахском речевом этикете принято при выборе обращения учитывать возрастной параметр, половую принадлежность коммуниканта, а также ситуацию общения. В соответствии с этим используют в функции обращения особую уважительную форму, образованную от первых одного или двух слов имени собственного с прибавлением особого аффикса уважительности –

-аке, - еке в случае, если знаком, при этом преследуется цель – выразить уважительно-почтительное отношение к человеку, либо старшему по возрасту, либо занимающему более высокую ступень в социальной иерархии.

2. При любом речевом акте обязательно учитываются те или иные факторы, от которых зависит выбор языковых средств, коммуникативной тактики. Обычно этот набор параметров универсален и в любом пособии указывается. Это возрастной параметр, половая принадлежность коммуникантов, равные-разные статусные характеристики коммуникантов, принадлежность к одному/разным этническим социумам, фактор знакомства/незнакомства, фактор характера ситуации общения. Национально-культурная специфика проявляется в том, какие из перечисленных параметров являются в той или иной конкретной национальной культуре доминантными, определяющими.

Так, З.К.Ахметжанова [120,с.104] считает, что в казахском речевом этикете такой доминантой, базовым параметром, от которого зависит языковая форма всей коммуникации, является соотношение старший –равный – младший – (по возрасту), тогда как в русской культуре существенную роль в коммуникации играет пресуппозиция «знаком –незнаком» [246,с.133].

Как можно заметить по литературе, в общении представителей восточных народов (китайцы, японцы, корейцы и др.) параметр «высший-равный-низший по социальному статусу» и параметр «принадлежность коммуникантов к одному – разным этносам» играет гораздо большую роль, нежели в коммуникативном акте представителей западных культур.

3. Речевое поведение в строго ритуализованных коммуникативных ситуациях в разных культурах имеет серьезные отличия. В теории коммуникации для подобных явлений используется понятие «перформансная коммуникация». Культуроносность перформансной коммуникации проявляется как на уровне внешнеформального проявления, так и на уровне мотивов, глубинных архетипов сознания.

4. Любое общение включает в себя не только вербальный, но и невербальный компонент. Литература по теории невербального общения свидетельствует о том, насколько широка и глубока проблематика, связанная с невербальным компонентом общения. В казахстанской лингвистике указанная проблема еще не нашла достаточно серьезного и всестороннего освещения, хотя имеется ряд исследований [247, 248, 249, 250].

5. Разность коммуникативных дистанций в разных культурах обыгрывается и писателями. Так, Ч. Абдуллаев, автор ряда политических детективов, в одном произведении описывает, как психолог по видеозаписи характеризует человека, которого ищет полиция: «Он англичанин, хорошо знает нравы, принятые в Южной Европе. Обратите внимание на момент, когда кто-то из туристов его о чем-то спросил. Он поворачивается и подсознательно чуть отступает – ведь жители Великобритании и Северной Европы разговаривают друг с другом на расстоянии вытянутой руки, а итальянцы и испанцы беседуют гораздо на более близком расстоянии» [251,с.74].

Параметр «коммуникативная дистанция» в чисто лингвистическом аспекте соотносится с понятием «личная сфера говорящего, введенном Ю.Д. Апресяном [76,С.645-646], под которым понимается фрагмент наивной модели мира. В который включены: сам говорящий, и все, что ему близко физически; плоды труда человека, его неотъемлемые атрибуты и постоянно окружающие его предметы; природа, поскольку он образует с ней одно целое; дети, поскольку он образует с ней одно целое; дети поскольку они требуют его покровительства и защиты; боги, поскольку он пользуется их покровительством, а также все, что находится в момент высказывания в его сознании».

Коммуникативная дистанция не только от культуры к культуре, но и в зависимости от характера коммуникативной ситуации, от социально- статусной характеристики коммуникантов, находящихся в родственных отношениях, всегда характеризуется более близкой коммуникативной дистанцией, нежели людей которых связывает поверхностное знакомство.

Одним из важных понятий в лингвокульторологии является лингвокультурологическая компетентность.

Любая знаковая система, включая языковую и лингвокультурологическую, в современных научных представлениях характеризуется такими фундаментальными понятиями, как компетенция (competence), то есть знание системы, и употребление (performance), то есть использование единиц этой системы в деятельности.

Такое противопоставление диалектически связанных понятий в наиболее явной и законченной форме по отношению к языку предложил Н. Хомский: «Мы проводим фундаментальное различие между компетенцией (знанием своего языка говорящим/слушающим) и употреблением (реальным использованием языка в конкретных ситуациях)» [252,С.9-10]. Выявить из данных употреблений лежащую в их основе систему правил, которой овладел говорящий/слушающий и которую он использует в реальном употреблении, является задачей лингвиста.

Противопоставление такого рода связано с различием у Ф. де Соссюра языка и речи. Как подчеркивает Н.Хомский «необходимо отвергнуть его концепцию языка как только систематического инвентаря единиц и скорее вернуться к гумбольдтовской концепции скрытой компетенции как системы порождающих процессов» [252,с.10]. Подобную картину можно наблюдать и в лингвокультурологии.

По мнению В.В.Воробьева, «употребление лингвокультурем в индивидуальном (или групповом) порядке отражает только часть лингвокультурологической компетенции как целого. Подобное отражение происходит каждый раз избирательно в зависимости от того, кто и с какой целью пользуется арсеналом лингвокультурологических знаний.

В первую очередь представляются актуальными три направления решения лингвокультурологической компетенции:

1. Восхождение к лингвокультурологической компетенции как социально значимой системе (ее полному отражению в знании идеального говорящего/слушающего) от индивидуального употребления лингвокультурем.

2. Системно-функциональный подход в аспекте концепции В. Гумбольдта к интерпретации структуры лингвокультурологической компетенции.

3. Анализ когнитивных структур лингвокультурологической компетенции» [65,с.74]

Компетенция обязана рассматриваться как синтез, т.е. «согласование» множества употреблений, принадлежащих определенному культурно- языковому социуму. Г.Пауль писал, что: «подлинным объектом языкового исследования является совокупность проявлений речевой деятельности всех относящихся к данной языковой общности индивидов в их взаимодействии» [253,с.46].

Как считает В.В. Воробьев, «индивид есть основа, «клеточка» социума. Психические процессы формирования лингвокультурологических представлений и знаний совершаются в индивидууме» [65,с.74].

Можно рассматривать восприятие устной и письменной речи как «чрезвычайно сложный психический процесс воспроизведения реальности под влиянием раздражений, идущих к нам от букв и звуковой речи, от слов и фраз и вообще от текста» [254,с.75].

«Лингвокультурологическая компетенция, принимая форму языковой, оказывается содержательно более глубокой, т.к. первая выступает по отношению к ней, главным образом, только как знак» [65, с.81]. Итак, лингвокультурологическая компетенция представляет собой систему знаний о культуре, воплощенную в определенном национальном языке.

Лингвокультурологическая компетенция – это когда социальный человек владеет совокупностью лингвистических и культурологических знаний, умеет отразить в своей речевой деятельности, умеет воспринимать и слушать говорящего.