Анджей Сапковский Сезон гроз
жүктеу/скачать 1.58 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Цзи Юнь, ученый времен династии Цин
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯКак почти все почтовые станции, эта также находилась на распутье, на пересечении дорог. Крытое гонтом здание с подпертым столбами навесом, примыкающей к зданию конюшней, сараем — все среди белоснежных берез. Пусто. Никаких признаков посетителей или приезжих. Измученная сивая лошадь спотыкалась, шла тяжело и пошатываясь, опустив голову почти до самой земли. Геральт подвел ее под уздцы, передал поводья слуге. Слуга выглядел лет на сорок и сильно горбился под тяжестью своих сорока. Он погладил шею кобылы, посмотрел на ладонь. Смерил Геральта пристальным взглядом с головы до ног, потом плюнул ему прямо под ноги. Геральт покачал головой, вздохнул. Не удивился. Он знал, что виноват, что переборщил с галопом, да еще по пересеченной местности. Хотел как можно скорее убраться подальше от Сореля Дегерлунда и его прихвостней. Он понимал, что это плохое оправдание, он и сам был не лучшего мнения о людях, доводящих свою верховую лошадь до такого состояния. Слуга ушел, уводя кобылу и бормоча что-то себе под нос. Нетрудно было догадаться, что он бормочет и о чем думает. Геральт вздохнул, толкнул дверь и вошел на станцию. Внутри приятно пахло. Ведьмак осознал, что постится уже больше суток. — Лошадей нет, — предупредил его вопрос почтмейстер, возникший из-за прилавка. — И ближайшая курьерка только через два дня. — Я бы съел что-нибудь, — Геральт посмотрел на стропила и балки высокого потолка. — Я заплачу. — Ничего нет. — Ну, как же это, господин почтмейстер, — раздался голос из угла комнаты, — годится ли так встречать путника? За столом в углу сидел краснолюд. Русоволосый и русобородый, одетый в вышитый узорчатый кабат бордового цвета, украшенный латунными застежками спереди и на манжетах. Щеки у него были румяными, а нос крупным. Геральт иногда видел на рынке необычный картофель с розоватого цвета клубнями. Нос краснолюда был именно такого цвета. И формы. — Мне предложили заливайку, — краснолюд смерил почтмейстера строгим взглядом из-под густых кустистых бровей. — Ты же не станешь, наверное, утверждать, что твоя жена готовит только одну тарелку. Ставлю любую сумму, что и для вновь прибывшего господина хватит. Садись, путник. Пива выпьешь? — С удовольствием, спасибо, - Геральт сел, вытащил монету из тайника в поясе. — Но позволь и мне угостить тебя, добрый человек. Вопреки обманчивой внешности, я не бродяга или нищий. Я ведьмак. И я на работе, поэтому моя одежда изношена и выглядит паршиво. За что приношу извинения. Два пива, почтмейстер. Пиво появилось на столе мгновенно. — Заливайку жена скоро подаст, — буркнул почтмейстер. — И не сердитесь. Еда у меня всегда должна быть наготове. Вдруг появится какой-нибудь путешествующий вельможа, королевский гонец или почта... Если еда закончится и не будет что подать... — Ладно, ладно... — Геральт поднял кружку. Он знавал многих краснолюдов, знал их застольные обычаи и любимые тосты. — За успех правого дела! — И на погибель сукинсынам! — добавил краснолюд, чокнувшись кружкой о кружку. — Приятно пить с человеком, который знает обычай и правила. Я Аддарио Бах. На самом деле Аддарион, но все меня называют Аддарио. — Геральт из Ривии. — Ведьмак Геральт из Ривии, — Аддарио Бах стер пену с усов. — Имя твое всем известно. Бывалый ты человек, неудивительно, что обычаи знаешь. А я вот, понимаешь, приехал из Цидариса курьерским дилижансом, курьеркой, как они называют его на юге. И жду пересадки на курьерку, едущую из Дорьяна в Реданию, в Третогор. Ну, вот наконец и наша заливайка. Посмотрим, какова. Лучшие заливайки, чтоб ты знал, варят наши бабы в Махакаме, нигде такой не попробуешь. На густой закваске из черного хлеба и ржаной муки, с грибами, с сильно поджаренным лучком... Станционная заливайка была превосходна, лисичек и сильно поджаренного лучка в ней было достаточно, и если она и уступала той махакамской, сваренной краснолюдскими бабами, то Геральт так и не узнал, в чем, поскольку Аддарио Бах ел быстро, молча и без комментариев. Почтмейстер вдруг глянул в окно, его реакция заставила выглянуть и Геральта. К станции подъехали две лошади, обе в состоянии еще худшем, чем трофейная лошадь Геральта. А всадников было три. Точнее, трое. Ведьмак внимательно осмотрел помещение. Дверь скрипнула. На станцию вошла Фрига. А за ней Лигенза и Трент. — Лошадей... — почтмейстер умолк, увидев в руке Фриги меч. — Угадал, — закончила она. — Именно лошади нам и нужны. Три. Шевелись, мигом выводи из конюшни. — Лошадей не... Почтмейстер и на этот раз не закончил. Фрига прыгнула к нему и направила меч прямо в глаза. Геральт встал. — Эй, ты! Все трое повернулись к нему — Это ты, — процедила Фрига. — Ты. Проклятый бродяга. На ее щеке был синяк, в том месте, куда он приложился. — Это все из-за тебя, — сплюнула она. - Шевлов, Ожиг, Сперри... Все убиты, вся команда. И меня ты, ублюдок, выбил из седла, лошадь украл и сбежал как трус. Теперь-то я с тобой рассчитаюсь. Она была невысокой и сравнительно хрупкого сложения. Ведьмака это не обмануло. Он знал, что в жизни, как на почте — даже очень мерзкое содержимое бывает в довольно приличной упаковке. — Здесь почтовая станция! - закричал из-за стойки почтмейстер. — Она находится под королевской защитой! — Слыхала? — тихо спросил Геральт. — Почтовая станция. Убирайся отсюда. — Ты, седой подонок, по-прежнему плохо считаешь, — прошипела Фрига. — Тебе снова нужно помочь посчитать? Ты один, а нас трое. Значит, нас больше. — Вас трое, — ведьмак обвел их взглядом, — а я один. Но все же вас не больше. Это математический парадокс и исключение из правил. — То есть как это? — То есть так, валите отсюда на хер вприпрыжку. Пока вы еще в состоянии прыгать. Он уловил блеск ее глаза и сразу понял, что она одна из немногих умеющих в бою ударить не туда, куда смотрит. Фрига, наверное, научилась этому трюку недавно, потому что Геральт без особого труда избежал предательского удара мечом. Ушел коротким полувольтом, пинком подсек ей левую ногу, броском послал на стойку. Она шмякнулась о доски, аж загремело. Лигенза и Трент, должно быть, уже раньше видели Фригу в действии, потому что ее фиаско их попросту ошарашило, они застыли с открытыми ртами. Достаточно надолго, чтобы ведьмак успел схватить из угла метлу, замеченную им раньше. Трент получил сначала в лицо березовыми прутьями, потом по голове палкой. Геральт подставил метлу ему под ногу, пнул в коленный сустав и опрокинул на пол. Лигенза пришел в себя, выхватил оружие, рубанул от уха. Геральт уклонился от удара полуоборотом, скрутил полный вольт, выставил локоть, Лигенза, летящий по инерции, наскочил на локоть горлом, закашлялся и упал на колени. Пока он падал, Геральт вырвал из его пальцев меч и подбросил его вертикально вверх. Меч воткнулся в стропило и там застрял. Фрига напала снизу, Геральт едва успел уйти финтом. Подбил руку с мечом, схватил ее за локоть, вывернул, подсек ноги черенком метлы и толкнул на стойку. Загремело. На него набросился Трент, Геральт врезал ему метлой в лицо, раз, другой, третий, очень быстро. Потом черенком, в висок справа, слева и с размаху по шее. Вставил черенок метлы ему между ног, повернул, схватил за руку, согнул, вырвал из нее меч, подбросил вверх. Меч воткнулся в стропило и в нем застрял. Трент отступил назад, споткнулся о скамью и упал. Геральт решил, что больше нет никакой необходимости его мучить. Лигенза вскочил на ноги, но стоял неподвижно, с опущенными руками, глазея на загнанные в стропила мечи — слишком высоко, чтобы достать. Фрига напала. Завертела мечом мельницу, сделала финт, рубанула наотмашь. Стиль, оправданный в трактирных драках, в тесноте и при плохом освещении. Ведьмаку не мешало ни освещение, ни отсутствие такового, а стиль этот ему был слишком хорошо знаком. Клинок Фриги пронзил воздух, а финт развернул ее так, что ведьмак оказался у нее за ее спиной. Она взвизгнула, когда он просунул ей под руку черенок метлы и вывернул локтевой сустав. Выхватил из руки меч и оттолкнул ее от себя. — Я собирался, — он посмотрел на клинок, — оставить его себе. Как компенсацию за труды. Но передумал. Не стану носить бандитского оружия. Он подбросил меч вверх. Клинок вонзился в стропило, задрожал. Фрига, бледная, как пергамент, сверкнула зубами из-под искривленных губ. Она согнулась, быстрым движением вытащила из-за голенища нож. — А вот это, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — очень глупая идея. На тракте застучали копыта, зафыркали лошади, забренчало оружие. Возле станции появилась вдруг толпа всадников. — На вашем месте, — сказал Геральт всем троим, — я уселся бы в углу на лавке. И притворился бы, что меня здесь нет. Громко хлопнула дверь, зазвенели шпоры, в комнату вошли солдаты в лисьих шапках и коротких черных дублетах с серебряным шитьем. Их возглавлял усач, опоясанный алым кушаком. — Королевская служба! — объявил он, опираясь рукой на заткнутый за пояс буздыган. — Вахмистр Ковач, второй эскадрон первой бандерии, вооруженные силы милостиво правящего короля Фольтеста, владыки Темерии, Понтарии и Махакама. В погоне за реданской бандой! В углу на скамье Фрига, Трент и Лигенза пристально рассматривали носки своих сапог. — Группа реданских опустошителей, наемных бандитов и грабителей нарушила границу, — оглашал далее вахмистр Ковач. — Разбойники свалили пограничные столбы, жгут, грабят, мучают и убивают подданных короля. После столкновения с королевской армией со срамом бежали, прячутся по лесам, ищут возможность сбежать за кордон. Таковые могли появиться здесь, в окрестностях. Предупреждаю, что оказание им помощи, передача информации и любого рода поддержка будет считаться изменой, а за измену — петля! — Видели ли здесь, на станции, каких-либо посторонних? Новоприбывших? Я имею в виду, подозрительных? И еще сообщу, что за выдачу бандитов или помощь в их поимке полагается награда. Сто оренов. Почтмейстер? Почтмейстер пожал плечами, сгорбился, замямлил и взялся за вытирание стойки, очень низко над ней склонившись. Вахмистр осмотрелся и, лязгая шпорами, подошел к Геральту. — Ты, кто... А! Тебя-то я, кажется, уже видел. В Мариборе. Судя по белым волосам. Ты ведьмак, да? Всяческих монстров следопыт и убийца. Да? — Так точно. — Тогда я к тебе ничего не имею, а твоя профессия, скажем так, достойная, — ответил вахмистр, одновременно оценивая взглядом Аддарио Баха. — Господин краснолюд тоже вне подозрений, не видели никаких краснолюдов среди грабителей. Но для порядка спрошу: что ты делаешь на станции? — Прибыл дилижансом из Цидариса и жду пересадки. Время идет медленно, сидим с господином ведьмаком, беседуем и перерабатываем пиво в мочу. — Пересадка, значит, — повторил вахмистр. — Понятно. А вы двое? Кто такие? Да, вы, я вас спрашиваю! Трент открыл рот. Заморгал. И что-то пробурчал. — Что? Как? Встать! Кто такой, спрашиваю? — Не трогайте его, господин офицер, — спокойно сказал Аддарио Бах. — Это мой слуга, нанял я его. Он дурачок, полный идиот. Врожденный недуг. К счастью, его младшие братья и сестры нормальные. Их мать, наконец, поняла, что будучи беременной не следует пить из лужи возле инфекционной больницы. Трент еще шире раскрыл рот, опустил голову, застонал, зарычал. Лигенза тоже забормотал и сделал движение, как будто хочет встать. Краснолюд положил ему руку на плечо. — Сядь, парень. И молчи, молчи. Я знаю теорию эволюции, знаю, от какого существа произошел человек, ты не должен постоянно напоминать мне об этом. Простите его и вы, господин командир. Это тоже мой слуга. — Ну да... — вахмистр по-прежнему смотрел подозрительно. — Слуги, значит. Если вы так говорите... А она? Эта молодка в мужской одежде? Эй! Встань, хочу на тебя посмотреть! Кто такая? Отвечай, когда спрашиваю! — Ха, ха, господин комендант, — засмеялся краснолюд. — Она? Это шлюха, я хотел сказать, девушка легкого поведения. Я снял ее в Цидарисе, чтобы трахать. С жопой в дороге не так тоскливо, это вам любой философ подтвердит. Он с размаху шлепнул Фригу по заднице. Фрига, бледная от ярости, заскрипела зубами. — Ну, да, — скривился сержант. — А я не сразу понял. Теперь вижу. Полуэльфка. — Это у тебя полхрена, — огрызнулась Фрига. — Половина от нормального! — Тихо, тихо... — успокоил ее Аддарио Бах. - Не сердитесь, полковник. Такая уж задиристая шлюшка попалась. В комнату вбежал солдат, отрапортовал. Вахмистр Ковач выпрямился. — Банда обнаружена! — сообщил он. — Мы отправляемся в погоню! Извините за причиненные неудобства. Служба! Он вышел, солдаты вслед за ним. Через минуту со двора донесся топот копыт. — Извините меня, — сказал после минутного молчания Аддарио Бах Фриге, Тренту и Лигензе, — за этот спектакль, простите случайно сказанные слова и простонародные жесты. По правде говоря, я вас не знаю, вы мне безразличны и скорее не нравитесь, но еще больше мне не нравится наблюдать сцены повешения, вид дрыгающих ногами висельников меня сильно угнетает. Отсюда мои краснолюдские фривольности. — Краснолюдским фривольностям вы обязаны жизнью, — сказал Геральт. — Вам стоило бы поблагодарить краснолюда. Я видел вас в деле, там, на крестьянском дворе, знаю, что вы за птицы. Пальцем бы не пошевелил в вашу защиту, такого представления, какое устроил господин краснолюд, сыграть не смог бы, даже если бы очень хотел. И вы бы уже висели, вся ваша тройка. Так что уходите отсюда. Я бы посоветовал: в направлении, противоположном тому, которое выбрал вахмистр и его конница. — Ничего из этого вы не получите, - отрезал он, увидев их взгляды, направленные на мечи, застрявшие в стропилах. — Без них вы будете менее склонны к грабежам и вымогательству. Вон! — Было нервно, — вздохнул Аддарио Бах, едва за троицей закрылись двери. — Зараза, у меня руки до сих пор трясутся. У тебя нет? — Нет. — Геральт улыбнулся своим воспоминаниям. — В этом отношении я... слегка заторможенный. — Хорошо некоторым, — усмехнулся краснолюд. — Даже заторможенность идет на пользу. Еще по пиву? — Нет, спасибо, — Геральт покачал головой. — Мне пора в дорогу. Я оказался, как бы сказать, в ситуации, в которой стоит поспешить. И неразумно слишком долго находиться на одном месте. — Понимаю. И вопросов не задаю. Но знаешь что, ведьмак? Как-то у меня пропала охота сидеть, сложа руки, на этой станции и еще целых два дня ждать курьерку. Во-первых, эта скука меня прикончит. Во-вторых, эта мазелька, которая проиграла поединок с метлой, очень странно на меня посмотрела на прощание. Что ж, я в запале немного перестарался. Она, наверное, не из таких, кто безнаказанно позволяет шлепать себя по попе и называть шлюшкой. Думаю, она готова сюда вернуться, и я бы предпочел, чтобы меня в этот момент здесь не было. Поэтому, может, вместе двинемся в путь? — С удовольствием, — Геральт снова улыбнулся. — С хорошим спутником в дороге не так тоскливо, это любой философ подтвердит. Тем более что направление у нас обоих совпадает. Мне нужно в Новиград. Я должен добраться туда до пятнадцатого июля. Обязательно до пятнадцатого. Должен быть в Новиграде не позднее пятнадцатого июля. Он об этом упомянул, когда его нанимали чародеи, покупая две недели его времени. Никаких проблем, Пинети и Цара высокомерно посмотрели на него. Никаких проблем, ведьмак. Не успеешь оглянуться, как будешь в Новиграде. Телепортируем тебя прямо на улицу Главную. — До пятнадцатого, ха, — взъерошил бороду краснолюд. — Сегодня девятое. Осталось не слишком много времени, путь неблизкий. Но есть способ добраться туда вовремя. Он встал, снял с колышка и надел на голову остроконечную шляпу с широкими полями. Закинул за спину мешок. — Объясню тебе все по пути. Нам по дороге, Геральт из Ривии. Потому что это направление мне подходит больше всего. * Они шагали бодро, может, даже слишком бодро. Аддарио Бах оказался типичным краснолюдом. Краснолюды, хотя и могли в случае необходимости или для удобства воспользоваться любым транспортным средством и любым животным, верховым, гужевым или вьючным, всегда предпочитали пешую ходьбу, были пешеходами по призванию. Краснолюд мог за день преодолеть пешком расстояние в тридцать миль, столько же, сколько человек на лошади, причем с поклажей, которую средний человек даже не поднимет. За краснолюдом без поклажи человек угнаться не в состоянии. И ведьмак тоже. Геральт об этом позабыл и через некоторое время был вынужден просить Аддарио идти немного помедленнее. Шли лесными тропами, а иногда по бездорожью. Аддарио дорогу знал, прекрасно ориентировался на местности. В Цидарисе, объяснил он, живут его родственники, довольно многочисленные, поэтому он то и дело приезжает на праздники по случаю разных семейных событий: свадеб, рождения детей, похорон и поминок. Согласно краснолюдским обычаям, неявку на семейный праздник оправдывало исключительно наличие нотариально заверенного свидетельства о смерти, живые члены семьи увильнуть от посещения семейных торжеств не могли. Поэтому маршрут в Цидарис и обратно Аддарио знал в совершенстве. — Наша цель, — объяснял он на ходу, — деревня Ветреная, лежащая в пойме Понтара. В Ветреной есть пристань, туда часто приходят баркасы и корабли. Если немного повезет, нам подвернется какая-нибудь оказия, которой мы и воспользуемся. Мне надо в Третогор, поэтому я сойду в Журавлиной Куще, ты поплывешь дальше и будешь в Новиграде через какие-то три-четыре дня. Поверь, это самый быстрый способ. — Верю. Помедленнее, Аддарио, пожалуйста. Я еле поспеваю. Ты занимаешься какой-нибудь работой, связанной с ходьбой? Может, разносишь товары по домам? — Я шахтер. На медном руднике. — Ну, конечно. Каждый краснолюд шахтер. И работает в шахте в Махакаме. Стоит с кайлом в забое, добывает руду. — Ты следуешь стереотипам. Через минуту ты скажешь, что все краснолюды грязно выражаются. А немного погодя — что они бросаются на людей с топором. — Я такого не скажу. — Мой рудник не в Махакаме, а в Медянке под Третогором. Я не стою в забое и не добываю руду, а играю на валторне в горняцком духовом оркестре. — Интересно. — Интересно, — засмеялся краснолюд, — кое-что другое. Забавное совпадение. Один из коронных номеров в репертуаре нашего оркестра называется «Марш ведьмаков». Звучит он так: тара-рара, бум, бум, умта-умта, рим-цим-цим, папарара-тара-рара, та-ра-рара, бум-бум-бум... — Откуда, черт возьми, вы взяли это название? Вы когда-нибудь видели марширующих ведьмаков? Где? Когда? — По правде говоря, — Аддарио Бах немного смутился, — это только слегка переаранжированный «Парад силачей». Но все горняцкие духовые оркестры играют какой-нибудь «Парад силачей», «Выход атлетов» или «Марш старых товарищей». Мы хотели быть оригинальными. Та-ра-рара, бум, бум! — Притормози, а то я испущу дух! * В лесу было совсем безлюдно. Иначе было на лесных лугах и полянах, куда они часто попадали. Там кипела работа. Косили сено, сгребали его граблями и складывали в копны и стога. Краснолюд приветствовал косарей веселыми окриками, а те кричали в ответ. Или не кричали. — Это напомнило мне, — указал на работающих Аддарио, — еще один марш нашего оркестра. Он называется «Сенокос». Мы часто его играем, особенно в летний сезон. Еще и поем. У нас есть поэт на шахте, который хорошо рифмует, так что можно даже петь a capella. Звучит так: Парни травы косят Бабы сено носят Вдруг на небо глядь: Дождик, курва мать На горе мы встанем От дождя спасаем Хуями махаем Тучи разгоняем! — И da capo! Помогает марш, правда? — Помедленнее, Аддарио! — Нельзя медленнее! Это маршевая песня! Маршевый ритм и размер! * На холме белели остатки стены, там же виднелись развалины здания и характерной башни. Именно по башне Геральт распознал храм. Он не мог вспомнить, какому божеству тут молились, но слыхал об этом всякое-разное. В старые времена здесь жили жрецы. Ходили слухи, что когда их алчность, дикий разврат и распущенность стало уже невозможно терпеть, местные жители выгнали жрецов и загнали их в лесную чащу, где, как прошел слух, они занялись обращением в свою веру лесных гномов. С таким же ничтожным результатом. — Старый Эрем, — определил Аддарио. — Придерживаемся маршрута, и в хорошем темпе. Вечером будем в Боровой Запруде. * Ручей, по берегу которого они шли, вверху журчал на валунах и порогах, а внизу широко разливался, образуя большое озеро. Причиной тому была древесно-земляная плотина, перегораживающая русло. Возле плотины велись какие-то работы, суетилась группа людей. — Вот мы и в Боровой Запруде, — сказал Аддарио. - Сооружение, которое ты видишь там, внизу, это и есть запруда. Ее используют для сплава леса с вырубки. Речка, как видишь, сама по себе не сплавная, слишком мелкая. Бревна сплачивают на воде, а потом открывают запруду. Подымается большая волна, которая несет плот. Таким способом транспортируют сырье для производства древесного угля. Древесный уголь... — Необходим для выплавки железа, — закончил Геральт. — А металлургия является наиболее важной и быстро развивающейся отраслью. Я знаю. Совсем недавно мне это разъяснил один чародей. Который разбирается в угле и металлургии. — Не удивительно, что разбирается, — фыркнул краснолюд, — Капитул чародеев имеет большую долю в компаниях, входящих в промышленный центр под Горс Веленом, а несколько плавилен и фабрик принадлежит ему полностью. Чародеи получают от металлургии большие прибыли. От других отраслей тоже. Может, и заслуженно, в конце концов, большинство технологий разработали они. Могли бы, однако, отбросить лицемерие и признать, что магия это не благотворительность, не филантропическое служение обществу, а предпринимательство, ориентированное на прибыль. Но зачем я это говорю, ты и сам это знаешь. Пойдем, там есть трактирчик, отдохнем. А может, придется там и заночевать, смеркается. * Трактиром это назвать было трудно, что и не удивительно. Там обслуживали лесорубов и сплавщиков из запруды, которым было безразлично, где пить, было бы что пить. Лачуга с дырявой соломенной крышей, поддерживаемой столбами, с несколькими столами и скамейками из небрежно оструганных досок, каменный очаг — большей роскоши местное сообщество не требовало и не ожидало, довольствуясь стоящими за перегородкой бочками, из которых хозяин цедил пиво, а иногда и колбасой, которую трактирщица, если у нее было желание и настроение, готова была за дополнительную плату обжарить на углях. Геральт и Аддарио тоже не предъявляли особых претензий, поскольку пиво было свежим, из только что открытой бочки, и понадобилось совсем немного комплиментов, чтобы трактирщица приняла решение зажарить для них сковородку кровяной колбасы с луком. После целого дня ходьбы по лесам для Геральта эта кровяная колбаса не уступала телячьей голяшке с овощами, лопатке кабана, тюрбо в чернилах и другим шедеврам шеф-повара аустерии «Natura Rerum». Хотя, по правде говоря, по аустерии он немного скучал. — Интересно, — Аддарио жестом поманил трактирщика и заказал еще пива, — знаешь ли ты о судьбе того пророка? Прежде чем сесть за стол, они осмотрели замшелый валун, стоявший рядом с вековым дубом. Выбитые на обросшей мхом поверхности монолита буквы сообщали, что в этом месте, в день праздника Бирке, в год 1133 post Resurrectionem Пророк Лебеда произнес проповедь своим ученикам, обелиск в память об этом событии установил в 1200 году Спиридон Аппс, мастер-галантерейщик из Ринды, магазин на Малом Рынке, высокое качество, доступные цены, добро пожаловать. — Ты знаешь, — Аддарио выгреб из сковороды остаток кровяной колбасы, — историю этого Лебеды, которого называют пророком? Я говорю об истинной истории. — Не знаю ни одной, — ведьмак вытер сковороду хлебом. - Ни истинной, ни вымышленной. Не интересовался. — Тогда послушай. Дело было лет сто с лишним тому назад, кажется, вскоре после даты, выбитой на том валуне. Сейчас, как ты хорошо знаешь, драконы почти не встречаются, разве что где-то в диких горах, среди пустыни. В те времена они встречались чаще и сильно надоедали. Драконы поняли, что пасущееся стадо — это отличная закусочная, где можно наесться досыта, причем без особых усилий. К счастью для кметов, даже огромный гад ограничивался одним, двумя пирами в квартал, но жрал столько, что представлял угрозу скотоводству, особенно когда привязывался к одной и той же местности. Однажды огромный дракон прицепился к одной деревне в Каэдвене. Прилетал, съедал несколько овец, две или три коровы, на десерт хватал немного карпов из прудов. Напоследок полыхал огнем, поджигал амбар или стог, а затем улетал. Краснолюд отхлебнул пива, рыгнул. — Кметы пытались напугать дракона, пробовали различные капканы и ловушки, все напрасно. Надо было случиться, что как раз в это время в расположенный неподалеку Бан Ард пришел со своими учениками тот самый Лебеда, уже в то время известный, прослывший пророком и имевший массу последователей. Кметы попросили его о помощи, и он, на удивление, не отказал. Когда дракон вновь прилетел, Лебеда пришел на пастбище и начал его изгонять. Дракон сначала опалил его огнем, как утку. А потом проглотил. Просто проглотил. И улетел в горы. — Это конец? — Нет. Слушай дальше. Ученики пророка плакали, скорбели, а потом наняли охотников. Наших, то есть краснолюдов, знающих толк в драконах. Месяц они выслеживали дракона. Как обычно, следуя по кучам, которые гад наваливал. И ученики возле каждой кучи падали на колени и копались в ней, горько плача, выбирали оттуда останки своего учителя. Наконец, они собрали единое целое, а точнее то, что сочли единым и что на самом деле было довольно беспорядочной коллекцией не очень чистых костей, человеческих, коровьих и бараньих. Все это теперь лежит в храмовом саркофаге, в Новиграде. Как чудесная реликвия. — Признайся, Аддарио. Ты эту историю выдумал. Или сильно приукрасил. — Отчего такие подозрения? — Оттого, что я часто общаюсь с одним поэтом. И он, когда ему приходится выбирать между истинной версией события и версией привлекательной, всегда выбирает последнюю, которую потом еще дополнительно приукрашивает. Всяческие обвинения в этой связи он отвергает с помощью софизма: если что-то не соответствует истине, вовсе не обязательно, что это ложь. — Я узнал поэта. Это Лютик, конечно. А история имеет право на существование. — История, — усмехнулся ведьмак, — это реляция, в основном лживая, о событиях, в целом несущественных, оставленная нам историками, в основном идиотами. — Узнаю и на этот раз автора цитаты, — усмехнулся Аддарио Бах. — Высогота из Корво, философ и этик. А также историк. Вернемся к пророку Лебеде... Что ж, история, как известно, это история. Но я слышал, что в Новиграде священники иногда вынимают мощи пророка из саркофага и дают их целовать верующим. Если бы я оказался там, то от поцелуев бы, пожалуй, воздержался. — Воздержусь, — пообещал Геральт. — Что касается Новиграда, раз уж об этом зашла речь... — Не волнуйся, — перебил его краснолюд. — Успеешь. Встанем на рассвете, быстро доберемся до Ветреной. Найдем оказию, и будешь в Новиграде вовремя. Надеюсь, думал ведьмак. Надеюсь. * * * Люди и твари принадлежат к разным видам, а лисы находятся между людьми и тварями. Мертвые и живые странствуют разными путями, пути лис лежат между ними. Божества и монстры идут по разным тропинкам, а лисы ходят между божествами и монстрами. Пути света и тьмы не соединяются и не пересекаются никогда — дух лисы караулит где-то посередине. Бессмертные и демоны ступают по собственным следам — дух лисы где-то между ними. Цзи Юнь, ученый времен династии Цин жүктеу/скачать 1.58 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|