Андрэ Моруа. Письма незнакомке

О пределах нежности.

Поль Валери превосходно рассуждал о многом, и в частности о любви; ему

нравилось толковать о страстях, пользуясь математическими терминами:

Он вполне резонно считал, что контраст между точностью выражений и

неуловимостью чувств порождает волнующее несоответствие. Особенно пришлась

мне по вкусу одна его формула, которую я окрестил теоремой Валери:

"Количество нежности, излучаемой и поглащаемой каждодневно, имеет

предел".

более недели или годы в атмосфере нежной страсти. Все утомляет, даже то, что

тебя любят. Эту истину полезно напоминать, ибо многие молодые люди, равно

как и старики, о ней, видимо, и не подозревают. Женщина упивается первыми

восторгами любви; ее переполняет радость, когда ей с утра до вечера твердят,

как она хороша собой, как остроумна, какое блаженство обладать ею, как

чудесны ее речи; она вторит этим словословиям и уверяет своего партнера, что

он -- самый лучший и умный мужчина на свете, несравненный любовник,

замечательный собеседник. И тому и другому это куда как приятно. Но что

дальше? Возможности языка не безграничны. "Поначалу влюбленным легко

разговаривать друг с другом... -- Заметил англичанин Стивенсон. -- Я -- это

я, ты -- это ты, а все другие не представляют интереса".

Можно на сто ладов повторять: "Я -- это я, ты -- это ты".

Но не на сто тысяч! А впереди -- бесконечная вереница дней.

-- Как называется такой брачный союз, когда мужчина довольствуется

одной женщиной? -- Спросил у американской студентки некий экзаменатор.

-- Монотонный, -- ответила она.

Дабы моногамия не обернулась монотонностью, нужно зорко следить за тем,

чтобы нежность и формы ее выражения чередовались с чем-то иным.

Любовную чету должны освежать "ветры с моря": общение с другими людьми,

общий труд, зрелища. Похвала трогает, рождаясь как бы невзначай,

непроизвольно -- из взаимопонимания, разделенного удовольствия, становясь

неприменно обрядом, она приедается.

У Октава Мирбо есть новелла*, написанная в форме диалога двух

влюбленных, которые каждый вечер встречаются в парке при свете луны.

Чувствительный любовник шепчет голосом, еще более нежным, чем лунная

ночь:

"Взгляните... Вот та скамейка, о любезная скамейка!" Возлюбленная в

превратившихся в места для поклонения. Нежные слова, появившиеся и

изливающиеся в самый момент проявления чувств, -- прелестны. Нежность в

затверждениях раздражает.

Женщина агрессивная и всем недовольная быстро надоедает мужчине; но и

женщина невзыскательная, простодушно всем восторгающаяся не надолго сохранит

свою власть над ним. Противоречие? Разумеется. Человек соткан из

противоречий. То прилив, то отлив. "Он осужден постоянно переходить от

судорог тревоги к оцепенению скуки", -- говорит Вольтер. Так уж созданы

многие представители рода человеческого, что они легко привыкают быть

любимыми и не слишком дорожат чувством, в котором чересчур уверены.

Одна женщина сомневалась в чувствах мужчины и сосредоточила на нем все

свои помыслы. Неожиданно она узнает, что он отвечает ей взаимностью.

Она счастлива, но, повторяй он сутки напролет, что она -- совершенство,

ей, пожалуй, и надоест. Другой мужчина, не столь покладистый, возбуждает ее

любопытство. Я знавал молоденькую девицу, которая с удовольствием пела перед

гостями; она была очень хороша собой, и потому все превозносили ее до небес.

Только один юноша хранил молчание.

-- Ну а вы? -- Не выдержала она наконец. -- Вам не нравится, как я пою?

-- О, напротив! -- Ответил он. -- Будь у вас еще и голос, это было бы

просто замечательно.

Вот за него-то она и вышла замуж. Прощайте.

О неизменности человеческих чувств.

Я вновь в театре; на этот раз, увы, вас там нет. Я огорчен за себя и за

вас. Мне хочется крикнуть: "Браво, Руссен, вот славная комедия!"* Одна сцена

особенно позабавила публику. Некий юноша наградил ребенком секретаршу своего

отца. У него ни положения, ни денег, она же умница и сама зарабатывает себе

на жизнь. Он делает ей предложение и получает отказ. И тогда мать молодого

отца горько жалуется: "Бедный мой мальчик, она его обольстила и бросила...

Скомпрометировала и отказывается покрыть грех!".

Классическая ситуация навыворот. Но ведь в наши дни экономические

взаимоотношения обоих полов частенько, так сказать, вывернуты наизнанку.

Женщины зарабатывают гораздо больше, чем в прошлом. Они меньше зависят

от желаний и прихотей мужчин. Во времена Бальзака лучше замужества трудно

было что-то придумать, во времена Руссена -- это еще вопрос. В "Непорочной"

Филиппа Эриа юная девушка обращается к науке с просьбой помочь ей родить

ребенка без помощи мужчины.

В действительности наука еще бессильна исполнить это необычное желание,

хотя биологи уже приступили к весьма странным и опасным экспериментам. В

своей книге "Прекрасный новый мир" Олдос Хаксли* попробовал нарисовать, как

именно будет появляться на свет потомство через сто лет. В этом лучшем из

миров естесственное зачатие исключается. Хирурги удаляют женщине яичники,

они хранятся в надлежащей среде и по-прежнему вырабатывают яйцеклетки,

оплодотворяемые осеменением. Один яичник может дать жизнь шестнадцати

тысячам братьев и сестер -- группами по девяносто шесть близнецов.

Любовь? Привязанность? Романтика отношений? Правители лучшего из миров

испытывают глубокое презрение к этому обветшалому хламу. Им жаль бедняг из

ХХ века, у которых были отцы, матери, мужья, возлюбленные. По их мнению,

нечего удивляться, что люди прошлого были безумцами, злобными и ничтожными.

Семья, страсти, соперничество приводили к столкновениям, к комплексам.

Предки-горемыки волей-неволей все глубоко переживали, а постоянная острота

чувств мешала им сохранять душевное равновесие.

"Безликость, Похожесть, Невозмутимость" -- вот триединый девиз мира,

где нет любви.

К счастью, это всего лишь фантазия, и человечество не идет по этому

пути. Человечество вообще изменяется куда меньше, чем думают. Оно как море:

на поверхности бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в пучину людских душ

-- и налицо неизменность важнейших человеческих чувств.

Что поет наша молодежь? Песню Превера и Косма*: "Когда ты думаешь,

когда ты полагаешь, что молодость твоя продлится вечно, о девочка, ты

заблуждаешься жестоко!.." Откуда пришла эта тема? Из стихотворения Ронсара,

которому уже четыре века:

Вкушайте юности услады!

Не ждите в старости отрады:

Краса поблекнет, как цветок(1).

Почти все мотивы поэтов Плеяды или, скажем, Мюссе все еще звучат и

сегодня; на их основе можно было бы сочинить немало песен на любой вкус для

Сен-Жермен-де-Пре. Поиграйте-ка в эту игру: она проста, занятна и пойдет вам

на пользу. Незнакомка dе mi alma (души моей), вам следует на что-то

решиться. Надменная секретарша из пьесы Руссена в конце концов выходит замуж

за свою "жертву", а вы -- все еще копия своих сестер из XVI столетия.

Прощайте.

_________________________________________________________

жүктеу/скачать 0.68 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: