Глава 6 ЗАОКЕАНСКИЕ СТРАНИЦЫ КЕЛЬТСКОЙ ИСТОРИИ

Мегалитические постройки в Мистери-Хилл

Древние исландские саги сохранили память о Хвиттерманналанде — Стране белых людей. По всем описаниям она находилась где-то на побережье Северной Америки. Но тут перед учеными встала проблема чисто психологическая. Хвиттерманналанд — название, данное этой стране исландцами. Кажется странным, что светловолосые и белокожие исландцы назвали Страной белой людей побережье Северной Америки. Сначала подумали, что название дано по облику людей, облаченных в белые одеяния своего ордена, но потом вспомнили: ведь ни разу еще в истории название страны не давалось исходя из цвета одежды его жителей, прежде всего смотрели на цвет кожи и волос. Была страна левкоэфиопов в Африке, были черные гетулы, белые мавры и т. д. Значит, речь должна идти о белокожих людях, живших на берегах Северной Америки еще до того, как туда пришли норманны. О лежащей на западе Стране белых людей было известно и в самой Ирландии, и на Оркнейских и Шетландских островах, и в Гренландии. У ирландцев она называлась «Тир-на-фер-финн».

Скорее всего, это было то самое ирландское поселение, которые безуспешно пытались найти археологи в Мистери-Хилл. Окруженное со всех сторон племенами с медно-красным цветом кожи, оно, естественно, отпечаталось в памяти первых наблюдателей — а ими были, скорее всего, гренландские скрелинги (эскимосы) и исландцы — как Страна белых людей. Примечательно, что о ее существовании знал еще арабский историк Идриси, живший в XII веке. А Александр фон Гумбольдт помещал ее на американском побережье между Виргинией и Флоридой, основываясь, видимо, на преданиях индейцев, будто бы во Флориде некогда жили люди с железными орудиями труда.

Куда же они исчезли? По всей вероятности, слились с местным населением, то есть разделили судьбу сотен таких же групп пришельцев, решивших навсегда поменять свою родину на далекие земли за океаном. Известно, что племена манданов вплоть до прошлого века принимали к себе чужеземцев. Немецкий путешественник Максимилиан цу Вид писал: «Достаточно путнику войти в их деревню и поесть там маиса, как он становился членом их племени». Закон гостеприимства у индейцев открыл Л. Морган и назвал его «замечательным украшением человечества в эпоху варварства». Действенность этого этического института наблюдал в XIX веке цу Вид. Тот же Морган отмечал у индейцев сильные тенденции к конвергентным языковым образованиям, которые подкреплялись этнологическим фактором — приемом иноязычных членов в племенные союзы, отмечает российский лингвист В. А. Виноградов в статье «О реконструкции протоязыковых состояний».

Так что вполне обоснованно можно предположить, что ирландская колония в Северной Америке, существовавшая там задолго до появления у ее берегов экспедиции Джона Кабота— «первооткрывателя» Северной Америки, была, видимо, тем самым Хвиттерманналандом, о котором единодушно сообщают ирландские и исландские саги и предания жителей Оркнейских и Шетландских островов. Или же одним из таких «Хвиттерманналандов» в Новом Свете…

Принц Генри Синклер: за сто лет до Колумба

В начале 70-х годов XIV века молодой шотландский принц Генри Синклер получил в полное владение от отца Оркнейские острова. Сохранились сведения, что он обладал живым, общительным характером, легко сходился с людьми, знал обо всем, что творилось в родной Шотландии и на островах, любил море. Знал также, что жителей начали теснить норманны. Не проходило и дня, чтобы с перенаселенных берегов Скандинавии не отплывали лодки с людьми, которые искали новых земель за морем. Генри слышал от них множество рассказов о захватывающих приключениях викингов, о морских сражениях и дальних походах.

Над завещанными ему островами принц должен был осуществлять постоянный контроль. И Генри начал строить флот. В 1390 году он впервые опробовал 10 палубных барков, два беспалубных корабля на веслах и один боевой корабль и поплыл к Шотландии. В плавании ему повстречался средиземноморский корабль. Судно находилось в плачевном состоянии. Генри обратился к его капитану по-французски, но тот не понял. Тогда эрл задал вопрос по-латыни: «Кто вы?» — и капитан, крупный мужчина с копной пепельно-серых волос, ответил: «Мы из Венеции». Генри не поверил своим ушам: «Венеция! Королева портов! Вот бы поговорить с этим замечательным человеком!» И он спросил его имя. «Николо, — последовал ответ. — Николо Зено».

По письму, сохранившемуся в архивах, которое Николо вскоре отослал домой, мы можем приблизительно восстановить разговор между двумя капитанами, очень важный для всей нашей истории разговор. Генри спросил с тайной надеждой, не приходится ли Николо Зено родственником одному великому человеку из того же города, корабельных дел мастеру и знатоку морей по прозвищу Лев. Николо ответил, что Карло Зено — это его брат. И тут принц обрушил на Николо шквал вопросов. И о том, как побеждал Зено в морских битвах, как строил корабли, как подбирал для них великолепные команды.

Оказалось, что Николо обладал не меньшим опытом во всех этих важных и нужных делах, чем его прославленный брат.

— А почему вы приплыли именно сюда? — спросил Генри.

— Ветры принесли в эти места мой корабль. Я отплыл из Венеции и прошел Гибралтар. Несколько дней океан был спокоен. Я шел на север в Англию и Фландрию. Но когда я вошел в воды, разделяющие эти страны, начался сильный шторм. Несколько дней нас мотало по морю, пока не прибило к этим островам.

Упомянутый Николо Зено (или Дзено) вместе с братьями действительно совершили множество удивительных плаваний. Через сотни лет после описываемых событий «Книга Дзено», изданная их потомком, Николо-младшим, произведет на историков географических открытий эффект разорвавшейся бомбы и вызовет, пожалуй, не меньше споров, чем отчет Пифея, морехода из Массалии.

Взгляды исследователей разделятся. Такие крупные исследователи в области истории географических открытий, как Пешель, Ирвинг, Фишер и Хенниг, проявят недоверие к «Книге…» и в один голос станут отрицать ее подлинность. Гумбольдт, Лелевель, Норденшельд и Мейджор составят лагерь оппонентов. И, поверив в нее, будут защищать ее авторов. Но даже самые ярые критики не смогут не признать, что «Книга Дзено» свидетельствует об отличном знании определенных географических объектов, а также знакомстве с североамериканскими индейцами. Карту, имевшуюся в книге, использует средневековый картограф Меркатор, а англичанин Фробишер в 1576 году поплывет в Гренландию и будет безошибочно руководствоваться пор-туланом братьев Зено.

Родится утверждение, что «Книга Дзено» — результат тщательной обработки ее составителем различных источников, в частности сочинения Педро Мартира «О недавно открытых островах» (1521) и Олая Магнуса «История северных племен» (1555). Но ни у тех, ни у других не найдется достаточно веских аргументов для опровержения выводов друг друга…

Принц Генри пригласил капитана и его команду пересесть на его суда и предоставил их в распоряжение венецианского мореплавателя. Доброта Генри Синклера не была забыта братьями Зено. Зная компас и прекрасно владея парусами, они показали оркнейцам, как устанавливать на кораблях пушки, чтобы стрелять прямо на ходу.

Встреча с Зено стала поворотным моментом в судьбе молодого шотландского эрла. Николо и прибывший к нему брат Антонио долго жили на островах и планомерно обследовали северные районы: доходили до Гренландии и составили хорошую карту ее северных берегов. Возможно, они плавали туда на кораблях Генри.

Считается, что рыбаки всегда преувеличивают. Все знают, что, говоря о пойманной рыбе, они раздвигают руки как можно шире. Но как быть с рыбаком, который уплывает в море, отсутствует более двадцати лет и вдруг снова возвращается домой, когда все давно считают его погибшим? Как отнестись к его рассказу?

Весьма вероятно, что до изобретения книгопечатания рыбаки часто открывали новые земли, и сведения о них распространялись лишь по местным побережьям, и об этих землях ничего не знали ученые. Но Генри Синклер не был ученым. Большую часть жизни он проводил на своих судах, в тесном контакте с матросами и рыбаками.

Но все же одно такое открытие рыбаков, упомянутое Антонио Зено, дошло до наших дней. «26 лет назад четыре рыбацкие лодки пошли на лов и, попав в сильный шторм, долго носились по морю. Когда буря улеглась, моряки открыли страну Эстотиланд, что лежит в 1000 милях от Фрисланда (Оркнейские острова). Одна из лодок разбилась вблизи берега, и шестеро рыбаков попали в плен к местным жителям. Их отвели в большую многолюдную деревню, где вождь, пытаясь поговорить с ними, использовал знания языков многих переводчиков, но так и не нашел с рыбаками общего языка. Но обнаружился человек, случайно попавший на этот остров, который говорил по-латыни. По приказу вождя он спросил, кто они и откуда пришли. Когда те ответили, а переводчик перевел, вождь велел им жить в его стране. Тем ничего не оставалось делать, как подчиниться. И они прожили на острове пять лет, выучив местный язык. Один из рыбаков ездил во внутренние районы и сообщал, что это очень богатая страна, чрезвычайно плодородная, а посреди нее — высокая гора, с которой стекают четыре реки, дающие воду всему острову. Страна эта немного меньше Исландии…».

Позволим себе прокомментировать эту часть письма. Во-первых, острова Ньюфаундленд и Исландия приблизительно равны по площади. Во-вторых, в центре Ньюфаундленда действительно есть горы, которые могли показаться высокими оркнейским морякам, никогда не видевшим настоящих вершин. В-третьих, на карте, которая сопровождала письмо и изображала страну Эстотиланд, имеется множество совпадений с картой Ньюфаундленда.

«…Жители острова — умный народ и обладают почти всеми навыками, что и мы, — говорится дальше в письме. — У них имеется предание, что в давние времена они встречались с нашими предками, и в доме вождя есть несколько старинных книг на латыни, но никто не понимает, ибо у них собственные язык и буквы. Они знают металлы, особенно золото. Из Гренландии, в обмен на серу и смолу, они привозят меха, рыбак сообщает также, что к югу есть большая и населенная страна, очень богатая золотом. У них огромные леса, и они строят дома со стенами, и там много городов и деревень…».

Любопытный факт спас моряков от смерти при ритуальном жертвоприношении. В их лодке индейцы (назовем их так) обнаружили «странную» вещь — причудливо скрученные веревки, образующие один цельный кусок: они никогда не видели сетей и били рыбу копьем или острогой или же ловили на крючок. Объяснив островитянам назначение сети и вызвав тем самым бурный восторг, рыбаки избежали гибели.

Уцелевшие рыбаки после долгих мытарств через полтора десятка лет вернулись домой и рассказали о своих приключениях друзьям в присутствии Зено и Генри. «Эта огромная страна — настоящий Новый Свет», — поведали они (считается, что это первое упоминание об Америке как о Новом Свете. — Авт.).

Антонио Зено сообщает в своих письмах, что принц Генри предложил ему плыть на запад через океан в страну, которую видели рыбаки. Наверняка юного эрла взволновали рассказы об огромных лесах, где жители живут охотой, о плодородных землях и широких реках. Эти земли могли решить проблему перенаселения Оркнейских и Шетландских островов.

Во время поездок в Скандинавию Генри слышал рассказы о северной колонии — норманнском поселении на берегу Гренландии, жители которого получали древесину из Маркланда, лесной страны, расположенной где-то на юго-западе. Но сведения, полученные от рыбаков, были более свежими и полными. И он решит плыть. Его владениям на Оркнеях пока ничего не угрожало, политический горизонт был чист.

Капитаны судов знали, что высадка должна произойти на большом острове Эстотиланд, протянувшемся с севера на юг на пять градусов. Рыбаки дали точные указания о высоте солнца над островом. После того как корабли окажутся в открытом море, они должны идти в юго-западном направлении до тех пор, пока наблюдения за солнечной тенью на специальной деревянном диске не покажут широту Ньюфаундленда. После этого суда должны двигаться строго на запад до самого острова. Рыбак, приплывший оттуда, говорил, что до острова более тысячи миль. Это соответствует действительности. И еще один интересный факт: современный исследователь Боб Барлетт, специально пользовавшийся старинными методами навигации, указывал: для опытных моряков плавание в тумане в этих районах практически безопасно. По голосам птиц опытный капитан мог определить расстояние, на котором он находится от Ньюфаундленда, — будь то 5, 10 или 50 миль. Но знали ли об этом люди принца Генри?

История путешествия сохранилась в одном из писем Антонио Зено. «Наши приготовления к плаванию начались в недобрый час. За три дня до отплытия умер тот самый рыбак, который мог бы сопровождать нас. Но Синклер не отказался от предприятия и вместо того рыбака взял несколько надежных людей. Выйдя в западном направлении, мы миновали несколько островов, но потом начался сильный шторм, и корабли потерялись. Нашлись они только через несколько дней. Затем мы долго плыли на запад и зашли в какую-то гавань. Высыпали люди с оружием, чтобы защититься, говорили они на десяти языках, но ни один мы не поняли, кроме того человека, который был из Исландии».

Вспомним — рыбаки упоминали в своих рассказах «многих переводчиков» на острове, куда их забросила стихия. Такое разноязычие некоторые ученые склонны объяснять так. В доколумбовые времена на острове собралось множество рыбаков из различных прибрежных районов Старого Света, попавших туда совершенно случайно. И жители стали прибегать к помощи переводчиков. Данные, полученные от Дж. Кабота, Картьера и других сравнительно поздних путешественников, свидетельствуют о том, что индейцы издавна использовали переводчиков со старофранцузского, английского, гасконского и их собственного. И вот снова: «Говорили на десяти языках».

Учитывая последние исследования американских ученых, полагающих, что на банках Ньюфаундленда в древности промышляли еще и баскские и португальские рыбаки, можно составить и список этих десяти языков: баскский, беотук (местные индейцы), бретонский, каталанский, английский, старофранцузский, гасконский, ирландский, португальский и провансальский.

«На восточном берегу острова принц Генри нашел удобную бухту. Матросы сошли на берег в поисках воды и пищи, но быстро вернулись, ибо побоялись нападения местных жителей, и не без причин, так как жители уже делали своим соседям знаки дымами. Мы пошли вокруг острова, и везде на берегу стояли вооруженные люди. Десять дней мы промучились, не в состоянии причалить…».

Американский историк и писатель Фредерик Пол считает, что местом их первоначальной высадки был мыс Кейп-Фрилс на севере Ньюфаундленда.

Потом, видя всю бесплодность попыток высадиться и пополнить запасы, корабли отплыли и шесть дней шли на запад, но затем ветер отнес суда на юг-запад. Еще через четыре дня они увидели землю.

«Слава богу, ветер утих, — говорится далее в письме. — Несколько человек сошли на берег и через некоторое время вернулись, сообщив, что страна эта прекрасна. Потом мы увидели зеленый холм, который извергал дым, и это вселило в нас надежду, что земля обитаема. Синклер послал сотню солдат на обследование страны. Здесь было так много рыбы, морской дичи и птичьих яиц, что мы все время были сыты. На восьмой день вернулись солдаты и доложили: они поднимались на холм и выяснили, что дым — природное явление и исходит от огня на дне холма. С холма в море стекало вязкое, похожее на смолу вещество. Там живут полудикие люди в пещерах. Они низкорослы и робки. Есть там и широкая река, и удобное место для гавани».

Услышав все это, эрл решил устроить здесь поселок. Но команды начали роптать, что пора бы домой, что вечер сейчас подходящий, а будет плохой, и не видать им дома до следующего лета. Корабли разделились. В 1398 году вернулся Антонио Зено, а через год пришел к родным берегам и Генри Синклер.

Описания восточного берега Гренландии Николо Зено подтверждаются данными археологии и геологии. А как относятся ученые к свидетельствам Антонио?

Некоторые предположили, что Страна дымящихся гор и ползущей смолы была Гренландией. Но это явно не она, так как в описываемой росли деревья, имелась плодородная почва и текли реки. К тому же там восемь дней бродили солдаты Синклера и не наткнулись на льды, а в Гренландии это случилось бы непременно. По мнению большинства исследователей, местом их стоянки было побережье Северной Америки — Новая Шотландия, ибо только здесь на всем протяжении атлантических берегов этой части континента имеются два описанных феномена — «большой огонь на холме» и «вещество, которое стекало в море», видимо, лава. Описание жителей тоже подходит к микмакам, местным индейцам.

После отъезда братьев Зено Генри провел там зиму. Местные легенды хранят об этом память. Ученые выделили в них несколько элементов общего характера, подтверждающих, что речь идет именно о Синклере: пришельца называли «принцем, часто плавающим по морю». Его дом — «замок на острове», и приплыл он «со многими людьми и воинами», «он переплыл океан и первым увидел микмаков». «Его главное оружие — острый меч».

Жители называли его «Глускап» или «Кулоскап». «Кулоскап был первым и самым важным из тех, кто приходил к нам», — говорили индейцы. Еще его называли «джарл», что происходит, видимо, от «эрл». Лингвисты, к которым историки обратились за консультацией, доказательно объяснили весь путь превращения имени Генри Синклер в Кулоскап (интересно, как индейцы произносят имя Иисус Христос — Сасуу Гуле).

И неожиданное подтверждение легенде, появившееся в XX веке: в районе Вестфорда найден шотландский меч, относящийся к концу XIV века, на нем стоит клеймо 1350–1400 годов. Оружейники считают, что такие мечи знать носила в конце XIV столетия.

Часто задают и такой вопрос: почему экспедиция Генри Синклера не получила огласки в Европе? Одна из причин в том, что не имелось средств для быстрой и широкой рекламы предприятия — книгопечатания не было, а переписывание от руки было делом затяжным. Да и сам Генри не был склонен к литературному труду.

Письма Антонио к Карло находились в Венеции. Почему же брат не оценил возможные последствия плавания? Дело в том, что в те времена в Средиземноморье плохо знали северные районы Европы — Шетландские, Оркнейские острова, Исландию и Гренландию. Точных карт не было. Постоянных контактов — тоже. «Большая страна» же, Новый Свет, находилась, как указывалось в письмах, далеко на западе от северных земель Европы. Мысль о том, что его можно достигнуть, плывя от Гибралтара прямо на запад, никому не приходила в голову в тогдашней Венеции. Новые земли лежали где-то за Гренландией, холодной и неприветливой страной.

Почему же экспедиция оркнейцев не устроила постоянной колонии на открытых землях? Может быть, потому, что принцу уже было не до этого, возникла угроза со стороны Англии, а сын Синклера мало интересовался морем и предпочитал отсиживаться за стенами замка. Антонио Зено не хватило времени, чтобы размножить документ, он умер вскоре после возвращения на родину. Свидетельства об открытии рыбаков с Оркнейских островов и об экспедиции принца Синклера долго лежали похороненными в толще бумаг.

Прошло сто с лишним лет. В 1520 году в одном венецианском доме маленький мальчик сбежал наконец с глаз многочисленных нянек и принялся самостоятельно разгуливать по анфиладам комнат. Забрел он и в кабинет со старыми картами и книгами. Руководствуясь детским инстинктом разрушения, он смял и швырнул на пол множество бумаг. Мальчик — звали его Николо Зено — родился в 1515 году в семье Зено. Назовем его Николо-младшим, чтобы не спутать с уже известным нам Николо Зено. Бумаги, которые выбросил Николо-младший, были письмами его прадедов Антонио и Николо. Повзрослев, юноша стал проявлять фамильный интерес к географии и читать уцелевшие письма. Скоро все они перешли в его собственность. После смерти отца Николо-младший издал несколько писем под заголовком «Открытие островов Фрисланда, Эстланда, Энгронеланда, Эстотиланда и Икарии, сделанное двумя братьями из семьи Зено, Венеция, 1558 год». В предисловии было написано: «Эти письма отправлены мессиром Николо (и Антонио) Зено брату их Карло. Это то, что уцелело от моих рук, ибо, будучи маленьким, я не ведал, что творил, и вспоминаю об этом с большой горечью… Я постарался привести их в порядок, ибо век наш проявляет большой интерес к открытиям, сделанным в неведомом прошлом предками нашими, мужественными и энергичными людьми».

Более двух веков опубликованные письма Зено не принимали всерьез. Потом появились их первые защитники, сегодня споры об их подлинности не прекращаются, и мы вправе занять ту или иную сторону.