Артикул XXII (X): О причащении хлебом и вином

Итак, если Христос установил это для всей Церкви, то почему же часть Церкви лишается одной из составляющих [Святого Причастия]? Почему запрещено использование второй составляющей? Почему изменяется установление Христа, да еще такое установление, которое Он Сам произносит в Своем Завете? И если непозволительно упразднять человеческое завещание, то насколько же более непозволительно отменять завещание Христово.

Павел говорит в 1Кор.(11:23 и далее), что он принял это от Самого Господа. Принял же он [завет] об использовании обоих составляющих, что явственно следует из 11-ой главы 1-го Послания к Коринфянам. “Сие творите [в Мое воспоминание]”, — говорит Он о Своем Теле, а затем повторяет те же слова о чаше [о Крови Христовой]. И затем добавляет: “Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей” (стих 28) [здесь он упоминает обе составляющие]. Таковы слова Того, Кто установил данное Таинство. И действительно, до этого он говорит, что принимающие Причастие должны использовать обе его составляющие.

Таким образом, очевидно, что данное Таинство было установлено для всей Церкви. И эта традиция по сей день сохранена в греческих церквях, а также существует [в таком виде] в Западных церквях, о чем свидетельствуют Киприан и Иероним. Ибо Иероним так говорит в комментариях к [Книге] Софонии: “Священники, преподающие Евхаристию и раздающие Кровь Господню людям...” и т.д. Также Собор в Толедо дает аналогичное завещание [свидетельство]. И не составило бы большого труда собрать множество [подобных] свидетельств.

Здесь мы ничего не преувеличиваем, но оставляет благоразумному читателю [самому] определить свое мнение относительно божественного предписания [надлежит ли запрещать и изменять предписания и заветы Христовы].

В “Опровержении” наши оппоненты не пытаются [утешать сердца или] освобождать Церковь, лишенную одной из составляющих Таинства. Благочестивым и религиозным людям подобало бы делать это. Ибо следовало бы [им] видеть вескую причину для освобождения Церкви и наставления сердец [совести людей], которым преподносится лишь часть Таинства. Но эти [же самые] люди утверждают, будто это правильно, когда преподнесение второй составляющей [Причастия] запрещено, и не позволяют использование обоих составляющих [этого Таинства].

Во-первых, они полагают, будто вначале, при образовании Церкви, в некоторых местах существовал обряд, по которому преподавалась только часть Таинства. Однако они не могут представить ни одного подобного факта из древности. Они лишь цитируют фрагменты, в которых упоминается о хлебе, как, например, в Лук.(24:35), где написано, что ученики узнали Христа “в преломлении хлеба”. Цитируют они также и другие фрагменты (Деян.2:42,46; 20:7), где говорится о преломлении хлеба. Но, хотя мы и не станем категорически возражать, если кто-то полагает, что эти фрагменты относятся к Таинству, тем не менее из них вовсе не следует, что была заповедана лишь одна составляющая [Причастия], просто так принято говорить — когда называют одну составляющую, это само собой означает [подразумевает] также и другую составляющую.

Они ссылаются также на Причастие мирян, которое заключалось отнюдь не в использовании лишь одной составляющей, но в котором имелись обе части [хлеб и вино]. И всякий раз, когда священникам предписывалось принимать Причастие мирян [в целях наказания не освящать самим, но Причастие принимать от другого, как мирянам — однако Причастие полное, состоящее из двух компонентов], это означало, что их отстраняли от служения освящения. И наши оппоненты также не пребывают в неведении относительно этого, но они злоупотребляют невежеством необразованных людей, которые, услышав о Причастии мирян, сразу же представляют себе обряд наших времен, по которому миряне получают только часть Таинства.

Взгляните на их бесстыдство. Габриель перечисляет среди прочих причин, по которым [мирянам] не даются обе составляющие Причастия, и то, что должно поддерживаться различие между мирянами и пресвитерами. И вполне вероятно, что главная причина, почему [наши оппоненты] настаивают на запрещении преподания одной из составляющих Причастия [мирянам], заключается в том, что они стремятся, чтобы достоинство звания [сана] превозносилось религиозным обрядом. Если не говорить более строго, то это человеческий вымысел. И можно легко понять, куда это ведет.

В “Опровержении” они цитируют также фрагмент о сыновьях Илия, где сказано, что после утраты первосвященства они должны были якобы искать одной составляющей, принадлежащей [свойственной] священникам, 1Цар.(2:36) [текст гласит: “И всякий, оставшийся из дома твоего, придет кланяться ему из-за геры серебра и куска хлеба и скажет: ‘причисли меня к какой-либо левитской должности (по-немецки: Lieber, lass mich zu einem Priesterteil) чтоб иметь пропитание’”]. Они утверждают, будто это является основанием для использования лишь одной составляющей [при отправлении Причастия]. И добавляют: “Таким образом, наши миряне тоже должны быть довольны одной составляющей от Причастия священников”. Наши противники [авторы “Опровержения” являются бессовестными, грубыми ослами, которые] откровенно мошенничают, связывая историю потомков Илия с Таинством Алтаря. Там [в той истории] описывается наказание Илия. Они утверждают на основании этого, что в наказание миряне были лишены второй составляющей [Причастия]? [Они глупы и безумны]. Таинство было установлено для утешения и успокоения устрашенных умов, когда они веруют, что Плоть Христова, предаваемая за жизнь мира, является пищей [во время трапезы Причастия], и когда они веруют, что, будучи соединены со Христом [через эту пищу], они оживотворяются. Однако наши оппоненты утверждают, что миряне лишены второй составляющей [Причастия] в наказание. “Они должны, — говорят оппоненты, — быть довольны”.

Достаточным это может казаться деспоту. [Конечно, это звучит гордо и достаточно вызывающе]. Но [милостивые государи, могу ли я спросить о причине] почему, собственно, они должны быть довольны? “Не должна выясняться причина, но да имеет все, что говорят теологи, силу закона”. {Неужели все, чего вы желаете, и все, что вы говорите, является чистой правдой? Вы только посмотрите на это потрясающее бесстыдство и наглость наших оппонентов — они смеют утверждать, что их слова приравниваются к заповедям [повелениям] господ [властителей]. Они прямо и откровенно заявляют: “Миряне должны быть довольны”. Но что, если они не должны?} Все это — выдумки Экка. Ибо мы узнаем те тщеславные слова, для критики которых, если бы мы пожелали заняться этим, не было бы недостатка в бранных выражениях. Потому что вы видите, сколь велико [его] бесстыдство. Он распоряжается, как тираны в трагедиях: “Хотят они того или нет, но они должны быть довольны”.

Оправдают ли (на Суде Божьем) приводимые им доводы тех людей, которые запрещают одну из составляющих Причастия и гневно набрасываются на всех, кто использует полное Таинство? [Должны ли они находить утешение в том, что написано о сынах Илия: “Они пойдут просить подаяние”? Это было бы весьма надуманное оправдание на суде Божьем].

Если они запрещают [мирянам причащаться вином], чтобы существовал отличительный признак клира, то именно эта причина побудит нас не согласиться с нашими противниками, несмотря на то что в других отношениях мы могли бы уступить им и согласиться с тем, как они отправляют этот обряд. Существуют другие признаки, по которым духовенство отличается от других людей, но это не затмевает той цели, с которой они столь ревностно защищают именно данное различие. Впрочем, для того, чтобы никому не показалось, будто мы хотим преуменьшить достоинства клира, мы не станем более ничего говорить об этой злобной и порочной цели.

Они также ссылаются на опасность расплескивания [Крови Христовой] и на тому подобные вещи, которые недостаточно вески для того, чтобы изменить установление Христово. [Они приводят множество подобных вымыслов, ради которых было бы нецелесообразно изменять установление Христово].

И действительно, если мы предположим, что мы вольны использовать одну составляющую Причастия или обе из них по своему усмотрению, то как можно оправдать запрет [на использование обеих составляющих]? Хотя Церковь не берет на себя свободы переделывать установления Христовы, и превращать их в нечто не имеющее принципиального значения.

Мы действительно оправдываем Церковь, потерпевшую урон и злоупотребления [несчастные сердца, насильно лишенные одной из составляющих {Причастия}], поскольку она не получала обе составляющие [Тело и Кровь]. Однако мы не оправдываем тех, кто утверждает, будто использование полного Таинства запрещено по справедливости и обоснованно, и кто не только запрещает [причащать мирян Кровью Христовой], но даже отлучает от Церкви и сурово преследует тех, кто использует полное Причастие. Пусть они подумают о том, как им придется давать отчет пред Богом за свои решения.

Также не следует торопиться с выводом, что Церковь решает или сразу же одобряет то, что решают папы, особенно если учесть, что в Писаниях на этот счет приводится пророчество о епископах и пасторах. Так, в Иезек.(7:26) сказано: “...И не станет учения у священника [т.е. будут священники и епископы, не знающие заповеди или Закона Божьего]”.

Артикул XXIII (XI): О вступлении в брак священников
Несмотря на великую постыдность своего развратного [оскверненного] целибата, наши оппоненты имеют дерзость не только, прибегая к порочным и ложным отговоркам, а также прикрываясь Божьим именем, защищать папский закон, но, к великому позору и бесславию Римской империи, даже призывают императора и князей к проявлению нетерпимости в отношении брака священников. Ибо (именно) так они говорят. {Хотя великая, неслыханная развращенность, блуд и прелюбодеяния среди священников, монахов и т.п. в знаменитых аббатствах, в других церквях и монастырях стали настолько известны по всему миру, что люди слагают песни и говорят об этом во всеуслышанье, все же наши противники, представившие “Опровержение”, настолько слепы и бесстыдны, что защищают закон папы, которым запрещается брачная жизнь [священников], прикрываясь правдоподобными утверждениями, будто они отстаивают духовное состояние [положение]. Более того, хотя им следовало бы сердечно устыдиться чрезвычайно позорной, развратной, распутной, разгульной жизни негодяев в их аббатствах и монастырях, хотя только из-за всего этого они должны были бы бояться показать свое лицо при свете дня, хотя их зло [порочность] и не находящие себе покоя сердце и совесть должны приводить их в такой трепет и ошеломление, что им должно быть страшно поднять глаза на нашего превосходнейшего императора, любящего честность, все же они имеют смелость палача и поступают подобно самому дьяволу, подобно всем безрассудным, распутным людям, продолжая свое слепое неповиновение и забыв о всякой чести и благопристойности. И эти чистые, целомудренные господа смеют увещевать Его Императорское Величество, курфюрстов и князей, склоняя их к нетерпимости в отношении брака священников ad infamiam et ignominiam imperii, то есть для защиты Римской империи от позора и стыда. Ибо это их слова, [которые они произносят так] как будто их позорная жизнь приносит честь и славу Церкви}.

В какой истории можно прочесть о большем бесстыдстве, чем бесстыдство наших оппонентов? {Не так-то просто найти столь бессовестных защитников для императора Рима. Если бы весь мир не знал их, если бы многие благочестивые, честные люди, их же братья по канону не сетовали бы издавна на их бессовестное, развратное, неприличное поведение, если бы их гнусная, отвратительная, безбожная, развратная, варварская, эпикурейская жизнь и все гнусные мерзости Рима не были бы очевидны, то кто-то мог бы [еще] подумать, будто их великая чистота и непорочное, девственное целомудрие являются причиной того, почему они столь нетерпимо относятся к словам о женщине или брачной жизни, и почему они окропляют новобрачных при проведении обряда бракосочетания, которое сам папа называет таинством, infamiam imperii}. Используемые ими аргументы мы рассмотрим после. Итак, пусть мудрый читатель оценит весь позор этих никудышных людей, утверждающих, будто брачная жизнь [которую Святые Писания высочайшим образом прославляют и заповедуют] приносит позор и немилость правительству — словно действительно тот (явный) публичный позор гнусных и извращенных похотей, который пылает [который невозможно скрыть] среди этих святейших отцов, притворяющихся священниками, и ведущих жизнь гуляк и кутил, является украшением Церкви! И большую часть всех непристойностей, которые с высочайшего позволения творят эти люди, непристойно даже называть.

И эти свои похоти они просят Вас защитить Вашей целомудренной и праведной рукой, император Карл (ведь даже некоторые древние предсказания называют Вас царем скромным и целомудренным, ибо о Вас существует высказывание: “Целомудренный видом будет править повсюду”). Ибо они просят, чтобы, вопреки божественному Закону, вопреки закону народов [мирским законам], вопреки канонам церковных Соборов, Вы разъединили браки [аннулировали брачные союзы], дабы навязать практику жестокого наказания только за ведение брачной жизни ни в чем не повинных людей, дабы убивать священников, которых даже варвары щадят из почтения, дабы изгонять [отправлять в ссылку] покинутых женщин и оставшихся без отца детей. Такие законы они приносят к Вам, превосходнейший и целомудреннейший император, законы, которых не может слышать даже дикий варвар, а [способен принять] лишь чудовищный и жестокий человек.

Но, так как ваша репутация не запятнана никаким позором и никакой жестокостью, мы надеемся, что Вы обойдетесь с нами кротко и умеренно в этом деле, особенно когда узнаете, что основные истоки наших убеждений берут начало в Слове Божьем, которому наши оппоненты противопоставляют самые ничтожные и тщетные доводы.

Тем не менее, они не защищают целибата всерьез. Ибо они отнюдь не находятся в неведении относительно того, сколь мало людей живет целомудренной жизнью, но [они уцепились за эту утешительную поговорку, которая имеется в их трактате: Si non caste, tamen caute (если не целомудренно, то хотя бы осмотрительно), и] они придумали показную [поддельную] религию, чтобы самим править и властвовать, религию, в которой они полагают, будто целибат приносит пользу. И Петр был прав, увещевая в 2Пет.(2:1), что “будут лжеучители, которые введут пагубные ереси...” Ибо наши оппоненты ничего не говорят, не пишут и не делают правильно, честно и искренно [их слова являются лишь аргументом ad hominem] во всем этом деле, но в действительности они борются только за владычество, которое, как они ошибочно полагают, подвергнуто опасности, и которое они пытаются укрепить столь безнравственной и порочной видимостью благочестия. [Они не подтверждают свое дело ничем, кроме безбожной, лицемерной лжи. Соответственно, все это может сохраниться и удержаться так же, как масло, выставленное на солнце.]

Мы не можем одобрить этого закона о целибате, защищаемого нашими оппонентами, потому что он противоречит божественному Закону, закону природы и расходится с самими канонами церковных Соборов. И то, что он [закон о целибате] является суеверием и злом — совершенно очевидно. Потому что он порождает бесконечные сплетни [скандалы], грехи и разрушение общественной морали [что видно в тех городах, где живут или длительно пребывают священники, в их резиденциях]. Другие наши разногласия требуют некоторого обсуждения учеными мужами. В этом же деле все столь очевидно обеим сторонам, что не требуется никаких дискуссий. Здесь требуется лишь поставить в качестве судьи человека честного и богобоязненного. И, хотя мы защищаем очевидную истину, все же наши оппоненты выдумали некоторые обвинения в наш адрес, пытаясь высмеивать и критиковать наши аргументы.

Во-первых. Книга Бытие (1:28) учит, что люди были сотворены так, чтобы они могли плодиться и размножаться, и чтобы люди одного пола естественным образом желали людей другого пола. Ибо мы говорим не о похотливости, которая является грехом, но о желании, [которое должно было бы существовать в природе, если бы она оставалась неиспорченной], называемом физической (плотской) любовью. И такая любовь людей одного пола к людям другого пола воистину является божественным установлением. Но, поскольку это установление Божье не может быть устранено без сверхъестественного деяния Божия, то отсюда следует, что право заключать брачный союз не может быть упразднено законодательными актами или обетами [клятвами].

Наши оппоненты придираются к этим аргументам. Они говорят, что в начале эта заповедь была дана для того, чтобы заполнить землю, но теперь, поскольку земля уже заполнена, брачная жизнь не заповедана. Вы только посмотрите, как мудро они рассуждают! Природа человеческая так создана Словом Божьим, что она была способна и предназначена для того, чтобы плодиться и размножаться не только в начале, (сразу) после Сотворения мира, но до тех пор, пока она [природа тела] будет существовать. Точно так, как земля стала приносить плод по Слову Божию (Быт.1:11): “... Да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя...” По этой заповеди земля не только произвела растения в начале мира, но то же происходит и сейчас — поля покрываются [зеленью] каждый год, [и так будет продолжаться] до тех пор, пока существует этот порядок в природе. Поэтому, как природа земли не может быть изменена человеческими законами, так природа человека, без особого деяния Божия, не может быть изменена ни обетами, ни человеческими законами [постановлениями о том, что женщина не должна тянуться к мужчине, а мужчина — к женщине].

Во-вторых. Так как этот сотворенный Богом порядок, или божественное установление, представляет собой естественную привилегию человека, законники [юристы] мудро и правильно установили, что [брачный] союз мужчины и женщины является естественным правом человека. Но поскольку естественное право неизменно, то и право вступать в брак должно оставаться всегда. Ибо где природа не изменяется, там не изменяется также и установление Божье, касающееся (этой) природы, и оно не может быть устранено человеческими законами.

Поэтому смешно и нелепо, когда наши оппоненты начинают лепетать о том, что брачная жизнь была заповедана в начале, но не теперь. Это все равно как если бы они сказали: “В прежние времена люди рождались с половыми различиями, а теперь — нет. Раньше, рождаясь, они получали естественное право, а теперь — нет”. Ни один ремесленник не может создать ничего более хитроумного, чем эти нелепости, которые они [оппоненты] выдумали для того, чтобы обойти закон природы.

Поэтому пусть все остается так, как об этом учат Писания и мудро говорят юристы, а именно — [брачный] союз мужчины и женщины относится к естественному праву человека.

Более того, естественное право воистину является божественным правом, потому что это установление, предписанное природе Богом. Но, поскольку это право не может быть изменено без сверхъестественного вмешательства Божия, необходимо, чтобы право вступать в брак сохранялось, потому что естественное стремление людей одного пола к людям другого пола является установлением Божьим в природе, и по этой причине такое стремление является правом [человека]. А иначе — зачем нужно было создавать оба пола?

И мы говорим, как уже отмечалось выше, не о похотливости, которая является грехом, но о том желании, которое называется физической (плотской) любовью [которая должна была бы существовать между мужчиной и женщиной даже в том случае, если бы их природа осталась чистой и безгрешной], любовью, которую похотливость не устранила из природы человека, но которую она воспламеняет [возбуждает], так, что теперь она еще более нуждается в лекарстве, и брачная жизнь необходима не только для продолжения рода, но так же и в качестве лекарства [для защиты от греха]. Все это ясно и настолько прочно обоснованно, что никак невозможно опровергнуть.

В-третьих. Павел говорит в 1Кор.(7:2): “Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену...” Это является прямой заповедью, адресованной всем, кто не пригоден для целибата [не имеет дара безбрачия].

Наши оппоненты просят, чтобы им показали заповедь, где от священников требуется вступление в брак. Как будто священники не являются людьми! Мы полагаем, в самом деле, что все, вообще свойственное человеческой природе, относится также и к священникам.

Разве Павел не заповедует здесь всем, кто не имеет дара воздержания, вступать в брак? Ибо он истолковывает это сам чуть позже, говоря (стих 9): “...Лучше вступить в брак, нежели разжигаться”. И Христос совершенно ясно говорит (Мат.19:11): “... Не все вмещают слово сие, но кому дано...” Потому что теперь, со времени греха [со времен грехопадения Адама], два эти явления совпадают, а именно — естественное влечение человека и похотливость, разжигающая естественное влечение — так что теперь существует еще большая нужда в брачной жизни, чем в природе, нетронутой [грехом]. Соответственно, Павел говорит о брачной жизни, как о лекарстве [целительном средстве, избавлении], и из-за этой склонности [человеческой природы] к “разжиганию” заповедует жениться. И никакая человеческая власть, никакой закон и никакие обеты не могут отменить этого утверждения: “Лучше вступить в брак, нежели разжигаться”, потому что они не устраняют естества или похотливости. Поэтому все, кто разжигаются, сохраняют [за собой] право вступать в брачную жизнь.

Ко всем, кто не может воздерживаться, относится заповедь Павла: “Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену...” Решение же о способности к воздержанию — это личное дело [дело совести] каждого человека.

Ибо если они дают заповедь стремиться к воздержанию Божию, ослабляя плоть трудами и голодом [бдениями и постами], то почему они не провозглашают этих великолепных заповедей для себя? Но, как мы уже говорили, наши оппоненты лишь играют, они ничего не делают всерьез.

Если бы воздержание было доступно каждому, то для него не требовался бы особый дар. Христос же показывает, что для воздержания требуется специальный дар, поэтому оно заповедано не всем. Бог желает, чтобы остальные люди [не имеющие этого особого дара] жили соответственно учрежденному Им общему закону природы. Ибо Бог не желает, чтобы установленными Им порядками пренебрегали. Он желает, дабы люди были целомудренны таким [установленным Им] образом, чтобы они использовали средство [лекарство], предоставленное им Богом — точно так же, как Он желает поддерживать в нас жизнь посредством употребляемых нами еды и питья.

Жерсон также свидетельствует, что было много хороших людей, пытавшихся подавить свою плоть, но мало преуспевших в этом. Соответственно, Амвросий прав, говоря: “Девственность — это то, что может быть лишь рекомендовано, но не заповедано. Это, скорее, дело [добровольного] обета, чем обязательного предписания”.

Если кто-то возразит, что Христос хвалил людей, “которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного” (Мат.19:12), то пусть он также примет во внимание и то, что Он восхваляет это, как дар воздержания. Ибо по этой причине Он добавляет: “Кто может вместить, да вместит”.

Ибо нечистое воздержание [практикуемое в монастырях] неугодно Христу. Мы тоже превозносим истинное воздержание. Но сейчас мы обсуждаем вопрос о законе и о тех, кто не имеет дара воздержания. Этот вопрос должен быть оставлен на усмотрение людей, и на немощных не следует набрасывать сети посредством этого закона.

В-четвертых. [Этот] папский закон расходится также с канонами церковных Соборов. Ибо древние каноны не запрещают вступление в брак, равно как не расторгают заключенные ранее брачные союзы, хотя они и отстраняют от служения тех людей, которые вступили в брак, находясь на служении [будучи священнослужителями]. В те времена подобное отстранение было проявлением благости [скорее, чем наказанием]. Но новые каноны, сформированные не Синодами, а на основании личных суждений пап, запрещают вступление [священников] в брак и расторгают [уже заключенные] брачные союзы. И это должно совершаться открыто, вопреки заповеди Христа, приведенной в Мат.(19:6): “Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает”.

В своем “Опровержении” наши оппоненты восклицают, что целибат заповедан церковными Соборами. Мы не осуждаем декреты Соборов, ибо при определенных условиях они позволяют [священникам] вступать в брак. Но мы осуждаем законы, которые со времен древних Синодов принимали папы римские вопреки власти Синодов. Папы пренебрегают властью Синодов, но при этом хотят, чтобы она [власть Синодов] представлялась святой для других [под страхом гнева Божия и вечного проклятия].

Таким образом, закон о пожизненном безбрачии обусловлен исключительно этим новым папским деспотизмом. И все это не без причины. Ибо в Книге Даниила (11:37) царство антихриста характеризуется данным признаком, а именно — презрительным отношением к женщинам.

В-пятых. Хотя наши оппоненты защищают этот закон не по причине суеверия, поскольку они видят, что он обычно не соблюдается, тем не менее они распространяют суеверные мнения, придавая всему этому видимость религии. Они утверждают, что требуют целибата из-за [его] чистоты. Как будто брачная жизнь нечиста и является грехом, или как будто соблюдение целибата заслуживает оправдания больше, нежели ведение брачной жизни!

И в подтверждение этого они приводят церемонии из закона Моисеева — в те времена по закону священники отделялись от своих жен на время служения, а значит [утверждают они], в Новозаветные времена, поскольку священник обязан молиться непрестанно, ему следует постоянно воздерживаться. Это глупое сравнение приводится в качестве доказательства, призванного вынудить священников к соблюдению пожизненного целибата, хотя на самом деле именно это сравнение является свидетельством того, что ведение брачной жизни [священникам] разрешается, ведь брачная жизнь должна была прерываться только на время служения. И потом, одно дело — молиться, а другое — служить. Святые молились даже тогда, когда они не отправляли публичного служения. И брачные отношения также не мешали им молиться.

Однако нам следует подробно ответить на вымыслы наших оппонентов. Прежде всего, они должны признать, что брачная жизнь верующих свята, потому что она освящена Словом Божьим, то есть это дело, которое позволяется и одобряется Словом Божьим, множество свидетельств о чем содержится в Священных Писаниях.

Ибо Христос называет брак божественным союзом, говоря в Мат.(19:6): “...Итак, что Бог сочетал [, того человек да не разлучает”. Здесь Христос утверждает, что люди, находящиеся в браке, соединены Богом. Соответственно, это является чистым, святым, благородным, достойным всяческого восхваления деянием Божьим].

И Павел говорит о брачной жизни, о [различиях в] еде и о подобных вещах в 1Тим.(4:5): “Потому что освящается словом Божиим и молитвою”, то есть Словом, которым совесть утверждается [уверяется] в том, что Бог одобряет, и молитвой, то есть верой, которая использует это с благодарением, как дар Божий.

Точно так же в 1Кор.(7:14) мы читаем: “Ибо неверующий муж освящается женою верующею...” и т.д., то есть брачная жизнь дозволена и свята, за счет веры во Христа — точно так же, как разрешается использовать еду и т.п.

И в 1Тим.(2:15) сказано: “...Впрочем спасется через чадородие, [если пребудет в вере]”, и т.д. Если бы наши оппоненты могли привести подобный библейский фрагмент в пользу целибата, то они действительно могли бы торжествовать. Павел говорит, что женщина спасается рождением детей. Можно ли сказать что-то более существенное для опровержения лицемерия целибата, чем то, что женщина спасается самими брачными делами, супружескими отношениями, деторождением и исполнением других обязанностей? Но что имеет в виду Св. Павел? Пусть читатель обратит внимание на то, что к этому добавляется вера, и что исполнение домашних обязанностей без веры не превозносится. “Если пребудет в вере”, говорит он. Ибо здесь идет речь обо всех матерях вообще. Таким образом, он особо требует веры [чтобы они имели Слово Божье и были верующими], которой женщина принимает прощение грехов и оправдание. Затем он добавляет особенное дело, соответствующее призванию — точно так же, как у каждого человека какое-то доброе дело, соответствующее его призванию, должно следовать за верой. Это дело угодно Богу благодаря вере человека [ради веры]. Так и обязанности женщины угодны Богу благодаря ее вере, и верующая женщина, согласно своему призванию исполняющая эти обязанности, спасена.

Эти библейские свидетельства учат нас, что брачная жизнь представляет собой законное [святое и христианское] состояние. Итак, если непорочность [чистота] — это то, что позволяется и одобряется Богом, то брачная жизнь является чистой и непорочной, потому что она одобряется Словом Божьим.

И Павел в Тит.(1:15) говорит о законных вещах: “Для чистых все чисто...”, то есть для верующих во Христа и праведных по вере. Таким образом, как девственность нечиста в нечестивых и безбожных людях, так в благочестивых людях брачная жизнь чиста, за счет Слова Божия и веры.

Опять же, если надлежащим образом противопоставлять чистоту [непорочность] и похотливость, то становится понятно, что речь идет о чистоте сердца, то есть умерщвлении похотливости, потому что Закон запрещает не брачную жизнь, но похоть, прелюбодеяния и блуд [внебрачные связи]. Таким образом, целибат не является чистотой [не обеспечивает чистоты]. Ибо человек, ведущий брачную жизнь, может обладать большей чистотой сердца — как, например, Авраам, или Иаков, — чем большинство тех людей, которые даже в самом деле воздерживаются [которые и в самом деле поддерживают свое физическое целомудрие].

Наконец, если они понимают все это так, что целибат — это такая чистота [непорочность], которая больше достойна [заслуживает] оправдания, чем брачная жизнь, то мы решительно возражаем против этого. Ибо ни наша девственность, ни брачная жизнь не дают нам оправдания, но мы получаем его даром, ради Христа, когда веруем, что Бог благосклонен к нам ради Него.

Здесь наши оппоненты, вероятно, воскликнут, что этим мы уравняли брачную жизнь с девственностью, как Иовиниан. Но из-за этого шума мы не отвергнем истину о праведности по вере, которую мы объяснили выше.

Тем не менее мы не уравниваем девственность и брачную жизнь. Ибо как один дар превосходит другой — например, пророчество превосходит красноречие, военное искусство превосходит сельскохозяйственные навыки, и красноречие превосходит сельское хозяйство, — так и девственность является даром, превосходящим брачную жизнь.

И, тем не менее, как оратор не является более праведным перед Богом из-за своего красноречия, чем архитектор из-за своего мастерства в архитектуре, так и девственник [или девственница] не заслуживает оправдания своей девственностью более, чем человек, живущий брачной жизнью, исполнением своих супружеских обязанностей, но каждый из них должен верно служить, используя свой дар, и веровать, что ради Христа он получает прощение грехов, и верой ему вменяется праведность [он засчитывается праведным] перед Богом.
Кроме того, Христос и Павел превозносят девственность отнюдь не потому, что она оправдывает, но потому, что она дает большую свободу [она свободнее], и несемейный человек меньше отвлекается на домашние дела в молитве, учении [Писании] и служении. По этой причине Павел говорит в 1Кор.(7:32): “А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу”. Таким образом, девственность превозносится ради молитв и изучения [Слова]. И Христос не просто прославляет тех, кто “сделали сами себя скопцами”, но добавляет: “Для Царства Небесного”, то есть для того, чтобы у них было свободное время, которое они могли бы посвятить изучению или преподаванию Евангелия. Ибо Он не говорит, что девственность позволяет заслужить прощение грехов или спасение.

Что касается указаний на пример левитов, мы уже ответили, что эти примеры отнюдь не обязывают священников к пожизненному целибату. Более того, левитские пороки не должны переноситься на нас. [Закон Моисеев, с его церемониальными установлениями о том, что чисто, а что — нечисто, вовсе не касается нас, христиан]. В те времена брачные отношения, противоречащие Закону, были нечистыми и порочными. Сейчас же в этом нет никакого порока, потому что Павел говорит в Тит.(1:15): “Для чистых все чисто...” Ибо Евангелие освобождает нас от этих левитских пороков [от всех обрядов Моисеевых, а не только от законов, касающихся того, что чисто, что нечисто].

И если кто-то защищает закон о целибате, пытаясь обременить совесть людей этими левитскими обрядами, мы должны бороться против этого, точно так же, как Апостолы в Книге Деяний (15:10 и далее) боролись против тех, кто требовал обрезания и пытался навязать закон Моисеев христианам.

Все же, между прочим, добропорядочные люди знают, как воздерживаться от брачной жизни, особенно когда они заняты публичным служением, которое и в самом деле часто настолько занимает благочестивых людей, что лишает их всяких помыслов о семейных делах. [Ибо обременение человека великими делами и трудами, касающимися общего благополучия народов, правления [государством] и церквей — это хорошее лекарство для сдерживания похотливости ветхого Адама]. Благочестивые люди знают также, что в 1Фессал.(4:4) Павел заповедует, дабы каждый “умел соблюдать свой сосуд в святости и чести [а не в страсти похотения...]”. Они знают также, что должны иногда удаляться от семейных дел и обязанностей, используя свободное время для молитвы. Но Павел не хочет, чтобы это состояние было пожизненным (1Кор.7:5).

Итак, подобное воздержание хорошо для благочестивых и занятых [полезным служением] людей. Но, как показывают факты, эта огромная толпа безработных священников в общинах не способна даже на левитское воздержание. [С другой стороны, какое целомудрие может быть среди многих тысяч монахов и священников, живущих беззаботно во всяческих удовольствиях, праздно и сыто, и, более того, не имеющих Слова Божьего, не изучающих его и не испытывающих к нему никакого уважения. Такие условия порождают всяческую невоздержанность. Эти люди не могут соблюдать ни левитской, ни пожизненной целомудренности]. И хорошо известны строки: “Мальчик, привыкший к праздной жизни, ненавидит тех, кто усердно заняты делом”.

Многие еретики, понимая закон Моисеев неправильно, относились к брачной жизни с презрением, целибат же вызывал у них огромнейшее [сверхъестественное] восхищение. И Епифаний сетует на то, что такой похвалой — особенно энкратиты — пленили умы неосторожных людей. Они воздерживаются от вина даже при отправлении Причастия. Они воздерживаются от поедания плоти всех животных, следуя примеру доминиканцев, которые живут на одной рыбе. Они воздерживаются также от вступления в брак. И именно это вызывает наибольшее восхищение. Эти дела, эти служения, как они полагают, заслуживают благодать более, чем употребление вина и мяса и чем брачная жизнь, которая кажется осквернением и нечистым делом, и которая едва ли может угодить Богу, несмотря на то что она не осуждается [Им] полностью.

Павел в Послании к Колоссянам (2:18) выражает огромное неодобрение этих ангельских форм служения. Ибо когда люди веруют, что они чисты и праведны за счет такого лицемерия, они подавляют знание Христово, знание даров Божьих и Его заповедей. Ибо Бог желает, чтобы мы использовали Его дары благочестивым образом.

И мы могли бы привести примеры, когда некоторые благочестивые люди были величайшим образом обеспокоены и встревожены из-за законного вступления в брачную жизнь. Этот порок порожден мнением монахов, которые суеверно восхваляли целибат [и провозглашали брачную жизнь грешным состоянием и великим препятствием для спасения].

Однако, мы не находим никакого порока в проявлении умеренности или в воздержании, но, напротив, мы уже отмечали выше, что усмирение и умерщвление плоти является делом необходимым. Что мы действительно отрицаем, так это то, что следует полагаться на некоторые обряды так, будто они делают [человека] праведным.

И Епифаний весьма изящно сказал, что эти обряды должны превозноситься dia thn egkrateian kai dia thn politeian, то есть “за обуздание тела или поддержание общественных норм поведения”, как некоторые обряды были учреждены для назидания невежественных, но не в качестве оправдывающих служений.

Но наши оппоненты требуют целибата не из-за суеверия, ибо они знают, что целомудрие обычно не соблюдается. [Что в Риме, а также во всех их монастырях, нет ничего, кроме неприкрытой и явной нецеломудренности. Да они и не имеют серьезных намерений вести целомудренную жизнь, но сознательно лицемерят перед людьми.] Но они симулируют суеверие, чтобы вводить в заблуждение невежественных людей. Поэтому они заслуживают еще большей ненависти, чем энкратиты, которые, похоже, [искренне] заблуждаются видимостью религии [принимая за религию то что имеет лишь видимость религии]. Эти же сарданапалы [эпикурейцы] сознательно вводят людей в заблуждение, [преследуя свои интересы] под видимостью религии.

В-шестых. Хотя у нас имеется [уже достаточно] много причин для неодобрительного отношения к закону о пожизненном целибате, все же к этому добавляются опасности для души и общественные скандалы, которые, даже если бы закон не был бы столь несправедлив, должны были бы удерживать благочестивых людей от одобрения столь тяжкого бремени, уже погубившего бесчисленное множество душ.

Ибо на протяжении долгого времени все благочестивые люди [их собственные епископы и каноники] жаловались на это бремя, которое они либо испытали на собственном опыте, либо видели на примере других людей, находящихся в опасном положении. Но ни один папа не прислушался к этим жалобам. Также нет никакого сомнения в том, какой вред наносит этот закон общественной морали, и в том, какие пороки и позорные похоти он порождает. До нас дошли римские сатиры. В них Рим сам признает и показывает свои собственные моральные устои.

Таким образом, Бог не оставит безнаказанным пренебрежительного отношения к Его дару и установлению, которое проявляют те, кто запрещают брачную жизнь. Но если к другим законам [у наших оппонентов] существовало такое отношение, что их было принято изменять, руководствуясь соображениями практической выгоды, то почему же не был изменен этот закон, несмотря на то, что для его изменения имеется так много веских причин, особенно в эти последние времена? Естество [все физическое и плотское] стареет и постепенно становится все немощнее, а пороки возрастают. Так почему же не использовать средство [лекарство], данное Богом?

Мы видим, сколь велики были развращенность и порочность, которые Бог осудил перед Потопом, и которые Он осудил перед преданием огню пяти городов. Подобные пороки предшествовали разрушению многих других городов, таких, например, как Сибарис и Рим. И в этом просматривается образ времен, близких к концу [света].

Соответственно, в эти времена брачная жизнь должна особым образом защищаться самыми жесткими законами и предостерегающими примерами, и людей следует призывать и побуждать к вступлению в брак. Это входит в обязанности городских судей [правителей], призванных поддерживать общественный порядок. [Бог настолько ослепил мир, что прелюбодеяние и блуд остаются почти без наказания. С другой стороны, людей наказывают за вступление в брак. Разве это не ужасно слышать?] Хотя учителя Евангелия должны совершать и то и другое. Им следует поощрять невоздержанных людей к вступлению в брачную жизнь и увещевать других не пренебрегать даром воздержания.

Папы [римские] ежедневно издают превосходные законы, но все же в отношении одного этого закона о целибате они непреклонны и безжалостны, как железо, хотя в действительности очевидно, что это нормальное человеческое право.

И сейчас они делают этот закон более тяжким и мучительным во многих отношениях. Канон обязывает их снимать священников, однако эти явно недружелюбные истолкователи [канонов] снимают их не с должностей, а с виселиц. Они жестоко убивают многих людей только за то, что те вступают в брачную жизнь. [И потому надо опасаться, что кровь Авеля возопит к небесам столь громко, что это станет невыносимо, и мы должны будем вострепетать, как Каин].

И эти самые убиения отцов показывают, что данный закон относится к учениям бесовским. Ибо, поскольку дьявол является убийцей, он защищает этот закон.

Мы знаем, что возникает некоторый соблазн к расколу, поскольку кажется, что мы отделились от полагающих, будто они являются истинными епископами. Но наша совесть совершенно спокойна, ведь мы знаем, что, хотя мы искренне стремимся к согласию, все же мы не можем угодить нашим оппонентам иначе, как отвергнув очевидную истину, и затем — согласившись с этими людьми и защищая этот неправедный закон, расторгая уже заключенные браки, умерщвляя неповинующихся священников и изгоняя бедных женщин и детей, оставшихся без отцов. Но, так как совершенно точно установлено, что такие условия не угодны Богу, мы никак не можем печалиться об отсутствии союза со множеством убийц (присутствующих) среди наших оппонентов.

Мы объяснили, почему мы не можем, не поступая против совести, согласиться с нашими оппонентами, когда они защищают папский закон о пожизненном целибате, [а именно] потому что он противоречит божественному Закону и закону природы, расходится с самими церковными канонами, является суеверным и опасным, и, наконец, потому, что все это дело [защищается оппонентами] неискренне и лицемерно. Ибо этот закон [о целибате] предписан не ради религии [не ради святости или потому, что они не знают, как поступить лучше. Они очень хорошо знают, что все {люди} прекрасно знакомы с положением дел в крупнейших монастырях, которые мы можем назвать], но ради владычества [сохранения власти], и все это порочно представляется под видом религии. Здравомыслящие люди ничего не могут возразить против [наших] веских и обоснованных аргументов [представленных выше].

Евангелие разрешает вступление в брак тем, для кого это является необходимостью. Тем не менее оно не вынуждает к брачной жизни тех, кто может воздерживаться. Мы утверждаем, что подобная свобода [выбора] должна быть предоставлена также и священникам, и мы не хотим никого вынуждать к целибату, равно как не желаем расторгать уже заключенные брачные союзы.

Приводя свои аргументы, мы уже рассматривали между прочим, как наши оппоненты придираются к ним и пытаются оспорить некоторые из них. И мы уже опровергали их ложные нападки и обвинения. Сейчас мы, настолько кратко, насколько это только возможно, рассмотрим, какие же серьезные аргументы они приводят в защиту своего закона.

Во-первых, они утверждают, что это было открыто Богом [было дано, как откровение от Бога]. Вы видите всю безграничную наглость этих жалких людей. Они смеют утверждать, будто закон о пожизненном целибате является божественным откровением, хотя он противоречит очевидным свидетельствам Священного Писания, которое заповедует нам: “Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену...” (1Кор.7:2), и которое аналогичным образом запрещает расторгать уже заключенные брачные союзы — см. Мат.5:32; 19:6; 1Кор.7:27. [Что эти негодяи могут сказать в ответ? И как они смеют распутно и бесстыдно злоупотреблять великим и святейшим именем Его Божественного Величества?] Павел напоминает нам, кто является создателем этого закона (о целибате), называя это учением бесовским (см. 1Тим.4:1). И плоды показывают своего создателя — под прикрытием этого закона имело место проявление огромного множества чудовищных похотей и было совершено немало убийств [что можно видеть на примере Рима].

Второй аргумент наших оппонентов заключается в том, что священники должны быть чисты, согласно утверждению из Ис.(52:11): “...Очистите себя, носящие сосуды Господни!” И они приводят множество цитат подобного свойства. Этот аргумент, выставляемый ими напоказ, мы уже опровергли выше, как самый правдоподобный [из всех]. Ибо мы показали, что девственность без веры не является проявлением чистоты перед Богом, а брачная жизнь, благодаря вере, чиста, согласно утверждению из Тит.(1:15): “Для чистых все чисто”. Мы говорили также, что внешняя чистота и обряды Закона не следует переносить сюда, поскольку Евангелие требует чистоты сердца и не требует соблюдения обрядов Закона. И может так быть, что сердце какого-нибудь мужа, такого, например, как Авраам или Иаков, которые были многоженцами, чище и меньше разжигается похотями, чем сердца многих девственников, даже если они и действительно воздерживаются. Но то, что говорит Исаия: “...Очистите себя, носящие сосуды Господни”, следует понимать, как относящееся к чистоте сердца и к общему покаянию.

Кроме того, святые, ведущие брачную жизнь, будут знать — как полезно воздерживаться в ней, и, как Павел говорит в 1Фессал.(4:4), “соблюдать свой сосуд в святости и чести”.

Наконец, поскольку брачная жизнь чиста, можно по праву сказать всем, кто не способен соблюдать целибат, что они должны жениться, чтобы быть чистыми. Таким образом, тот же самый закон: “...Очистите себя, носящие сосуды Господни”, заповедует нам, чтобы нечистые люди, живущие в безбрачии, становились чистыми мужьями [нечистые неженатые священники становились чистыми женатыми священниками].

Третий аргумент [наших оппонентов] отвратителен. Они утверждают, будто брачная жизнь священников — это ересь Иовиниана. О, какие “изящные” слова! [Бедные наши души, господа!] Это новое преступление — брачная жизнь [которую Бог учредил в Раю] является ересью! [В таком случае, весь мир — дети еретиков]. Во времена Иовиниана мир еще не знал закона о пожизненном целибате [с которым очень хорошо знакомы наши оппоненты]. Следовательно, это бессовестная ложь, будто брачная жизнь священников является иовинианской ересью, или будто такая брачная жизнь была впоследствии осуждена Церковью.

В таких фрагментах мы можем видеть — какую цель преследовали наши оппоненты при написании своего “Опровержения”. Они рассудили, что невежественный мир очень легко вывести из равновесия [взбудоражить и рассердить], если почаще разоблачать ереси [упрекать нас в ереси], и если они будут притворно утверждать, будто наша позиция уже неоднократно осуждалась Церковью. Поэтому они часто цитируют в искаженном виде суждения Церкви. Будучи сами прекрасно осведомлены об этом, они не пожелали представить нам копию своей Апологии, чтобы не открылась и не была выставлена на всеобщее обозрение лживость их упреков.

Однако свое мнение относительно иовинианской ереси и сравнения девственности с брачной жизнью мы уже представили выше. Ибо мы не приравниваем брачную жизнь и девственность, хотя ни брачная жизнь, ни девственность не могут заслужить оправдания.

Однако, своими ложными аргументами наши оппоненты защищают закон, являющийся безбожным и разрушительным для добрых норм поведения. Этими доводами они настраивают умы князей против суда Божия [князья и епископы, которые верят в это учение, увидят, выдержат ли их аргументы проверку, когда настанет смертный час], на котором Бог призовет их дать ответ — почему они расторгали браки, почему они мучили [пороли, сажали на кол] и убивали священников [невзирая на крики, причитания и слезы стольких вдов и сирот]. Ибо не сомневайтесь, что как голос крови Авеля воззвал к Богу от земли (см. Быт.4:10), так возопит к Богу и голос крови многих благочестивых людей, против которых они свирепствовали. И Бог отомстит им за такую жестокость. Тогда вы увидите, сколь тщетны доводы наших оппонентов, и поймете, что в суде Божьем никакая клевета на Слово Божье не устоит, как говорит Исаия (40:6): “Всякая плоть — трава, и вся красота ее — как цвет полевой. [Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ — трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно”, то есть их аргументы — это сухая трава, а Бог — это огонь всепоядающий, пред Которым ничто не может устоять, кроме Слова Божия, см.1Пет.1:24].

Что бы ни произошло, наши князья смогут утешать себя осознанием [своих] праведных намерений, потому что, даже если бы священники поступали неправедно, вступая в брак, все же расторжение брачных союзов, гонения и жестокость явно противоречат воле Божьей и Слову Его. Нововведения и разногласия не доставляют удовольствия нашим принцам, но несомненно то, что большее почтение следует воздавать Слову Божию, чем всему остальному.