Апология Аугсбургского Вероисповедания Филипп Меланхтон приветствует читателя

Во всех этих суждениях, попросту говоря, не содержится ничего ошибочного, но наши оппоненты искажают их, по собственному разумению присовокупляя к ним безбожные мнения. Ибо отсюда не следует, что делами [люди] заслуживают прощение грехов, что дела возрождают сердца, что дела умилостивляют, что дела угодны [Богу] без Христа-Умилостивителя, что дела не нуждаются во Христе, как Умилостивителе. Иаков не говорит ничего подобного, но это, однако, не мешает нашим оппонентам бессовестно “подразумевать” все это в его словах.

В споре с нами цитируются также и некоторые другие фрагменты о добрых делах. Лук.(6:37): “...Прощайте, и прощены будете”. Ис.(58:7[9]): “Раздели с голодным хлеб твой... Тогда ты воззовешь, и Господь услышит...” Дан.(4:24[27]): “...Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием...” Мат.(5:3): “Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное”,

и стих 7: “Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут”. Можно определенно сказать, что даже эти фрагменты не противоречат нашим убеждениям, при условии, что наши оппоненты ничего не добавляют к ним от себя. Ибо в них содержится две вещи. Первое — это проповедь либо Закона, либо покаяния, которая не только изобличает творящих беззаконие, но также предписывает им поступать праведно. Второе — это добавляемое [к первому] обетование. Но здесь не говорится [не добавляется], что грехи прощаются без веры, или же что дела, сами по себе, являются умилостивлением.

Более того, во время проповеди Закона должны быть поняты две вещи, а именно — во-первых, что Закон не может быть соблюден до тех пор, пока мы не возрождены верой во Христа, как говорит Сам Христос в Иоан.(15:5): “...Без Меня не можете делать ничего”. Во-вторых, несмотря на то что некоторые внешние дела, разумеется, могут совершаться, должно поддерживаться следующее общее суждение: “...Без веры угодить Богу невозможно”, которое истолковывает весь Закон. И должно сохраняться Благовествование, что через Христа мы имеем доступ к Отцу (см.Евр.10:19; Рим.5:2).

Ибо очевидно, что мы не оправдываемся Законом. А иначе зачем нужен был бы Христос или Евангелие, если проповеди одного лишь Закона было бы достаточно? Поэтому проповеди покаяния, проповеди Закона или Слова, осуждающего грех, недостаточно, потому что Закон порождает гнев и только обвиняет, только устрашает сердца [совесть], ибо сердца никогда не обретут покоя, покуда они не услышат Слова Божия, в котором ясно и отчетливо дается обетование о прощении грехов. Соответственно, [к проповеди Закона] должно добавляться Евангелие — Благовестие о том, что ради Христа грехи прощаются, и что мы обретаем отпущение грехов верой во Христа. Если наши оппоненты исключают Евангелие Христово из проповеди покаяния, то они воистину хулят Христа.

Таким образом, когда пророк Исаия (1:16-18) проповедует покаяние: “Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю...”, он одновременно увещевает о покаянии и добавляет обетование. Но было бы глупо видеть в этом предложении только слова: “Спасайте угнетенного, защищайте сироту”. Ибо он говорит вначале: “Удалите злые деяния”, когда он осуждает нечистоту сердца и требует веры. Точно так же пророк не говорит, что, совершая эти дела, спасая угнетенного и защищая сироту, они могут заслужить прощение грехов ex opere operato, но он заповедует эти дела, как нечто такое, что необходимо нам в новой жизни. И все же при этом он имеет в виду, что прощение грехов обретается верой, и потому он добавляет обетование.

Так мы должны понимать все подобные фрагменты. Христос проповедует покаяние, когда говорит: “Прощайте...”, и добавляет обетование: “...и прощены будете” (Лук.6:37). Воистину, Он не говорит, что когда мы прощаем, то этим нашим деянием мы заслуживаем себе прощение грехов ex opere operato, как они [наши противники] определяют это, но Он требует новой жизни, которая, несомненно, необходима. И все же при этом Он имеет в виду, что прощение грехов получается верой. Таким образом, когда Исаия говорит (58:7): “Раздели с голодным хлеб твой...”, он требует новой жизни. Равно как пророк говорит не только об одном этом деянии, но, что следует из всего текста, обо всем покаянии. И все же одновременно он подразумевает, что прощение грехов принимается верой.

Ибо эта позиция тверда и определенна, и никакие врата ада не смогут одолеть ее, что проповеди Закона недостаточно, ибо Закон порождает гнев и всегда обвиняет. Но должна добавляться проповедь Евангелия, а именно — Благовествование о том, что нам даруется отпущение грехов, если мы веруем, что грехи прощаются нам ради Христа. А иначе зачем нужно было бы Евангелие, и какова была бы нужда во Христе? Это всегда следует иметь в виду, чтобы противостоять тем, кто, забыв Христа и отложив Благовестие, порочно искажает Святые Писания, утверждая, соответственно человеческим суждениям, что своими делами мы обретаем себе прощение грехов.

Так и в проповеди Даниила (4:24) требуется вера. [Слова пророка, исполненные веры и Духа, мы не должны считать проявлением язычества, как слова Аристотеля или других язычников. Аристотель тоже увещевал Александра, чтобы тот использовал власть не для удовлетворения своих распутных вожделений, но для совершенствования стран и людей. Это написано правильно и хорошо. О служении царя никто еще не проповедовал и не писал лучше. Но Даниил, обращаясь к своему царю, говорит не только о его служении как царя, но он говорит о покаянии, о прощении грехов, о примирении с Богом и о возвышенных, величественных, духовных категориях, которые намного превосходят человеческие помыслы и деяния]. Ибо Даниил не имел в виду, что царь должен лишь жертвовать милостыню [что могут делать даже лицемеры], но подразумевал также и покаяние, говоря: “...Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием...”, то есть: “Разрушь свои грехи изменением сердца своего и деяний своих”. Но здесь также требуется вера. И Даниил провозглашает ему многое относительно служения только лишь Богу, Богу Израилеву, и обращает царя не столько к подаянию милости, сколько к вере. Ибо у нас есть превосходное исповедание царя относительно Бога Израилева: “...Ибо нет иного Бога, который мог бы так спасать” (Дан.3:29). Таким образом, проповедь Даниила тоже состоит из двух частей. Одна часть дает заповедь относительно новой жизни и деяний новой жизни. Другая же часть заключается в том, что Даниил обещает царю прощение грехов. {Итак, где обетование, там требуется вера. Ибо обетование не может быть принято никаким иным путем, кроме как сердечным упованием на это слово Божье и игнорированием своей достойности или недостойности. То есть Даниил также требует веры, ибо таково обетование: Будет отпущение [исцеление] грехов твоих}. И это обетование об отпущении грехов является не проповедью Закона, но воистину пророческим и евангелическим словом, которое, как несомненно полагал Даниил, следовало принимать в вере.

Ибо Даниил знал, что отпущение грехов во Христе было обетовано не только израильтянам, но также и всем народам. В противном случае, он не обещал бы царю прощения грехов. Ибо не во власти человека, особенно устрашенного грехом, не имея о том твердого слова Божьего, утверждать что-то о воле Божьей и говорить, что Он перестает гневаться. И слова Даниила, если обратиться к ним непосредственно, скорее, относятся к покаянию и несут обетование: “...Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием...” Эти слова учат обо всем покаянии. [Это то же самое, что сказать: “Исправь свою жизнь! И это правда, что когда мы исправляем свою жизнь, мы избавляемся от греха”]. Ибо они направляют его к праведности, затем к совершению добрых дел, к защите обездоленных от несправедливости, что является обязанностями царя.

Но праведность — это вера в сердце. Более того, грехи прощаются в результате покаяния [покаянием], то есть [когда] снимается обязательство или вина, потому что Бог прощает тех, кто раскаивается, как написано в Иезек.(18:21,22). Равно как мы не должны делать из этого вывод, что Он прощает за счет наших дел, которые следуют [за верой], за счет подаяния милости. Но по Своему обетованию Он прощает тех, кто принимает это обетование. Точно так же никто не принимает Его обетования, кроме тех, кто воистину верует и верой одолевает грех и смерть. Эти, будучи возрожденными, должны приносить плод, достойный покаяния, как говорит Иоанн Креститель в Мат.(3:8). Потому добавляется обетование: Будет отпущение грехов твоих (см. Дан.4:24). [Даниил не только требует дел, но говорит: “...Искупи грехи твои правдою...” Итак, каждый знает, что в Писании “праведность” не означает только внешние дела, но это понятие включает в себя веру, как Павел говорит: “Iustus ex fide vivet”, “Праведный верою жив будет” (Евр.10:38). Следовательно, Даниил прежде всего требует веры, когда, упоминая о праведности, говорит: “...Искупи грехи твои правдою...”, то есть верою в Бога, которою ты сделан праведным. В добавление к этому совершай добрые дела, отправляй свое служение, не будь тираном, но смотри, чтобы твое правление приносило пользу стране и людям, храни мир и защищай бедных от несправедливости. Все это и есть проявление царской милости].

Иероним добавляет к этому крупицу сомнений, в которых нет никакой нужды, и в своих комментариях безрассудно утверждает, что прощение грехов является делом сомнительным [нерешенным, ненадежным]. Но давайте помнить, что Евангелие дает твердое обетование о прощении грехов. И отрицание твердого обетования о прощении грехов было бы равнозначно упразднению Евангелия. Поэтому давайте не будем прислушиваться к Иерониму в этом вопросе. Хотя обетование проявляется даже в слове “искупи”. Ибо оно означает, что отпущение грехов возможно, что грехи могут быть прощены, то есть — что их задолженность или вина может быть снята, что гнев Божий может быть умиротворен. Но наши оппоненты, не замечая обетований, повсюду принимают во внимание только предписания и присовокупляют к этому ложное человеческое мнение, будто прощение происходит за счет дел, хотя библейский текст не говорит этого, но, скорее, требует веры. Ведь везде, где есть обетование, требуется вера. Ибо обетование не может быть принято иначе как верой. [Такой же ответ следует дать и на {приводимый оппонентами} фрагмент Евангелия: “...Прощайте, и прощены будете”. Ибо это является лишь учением о покаянии. Первая часть в данном фрагменте требует исправления жизни и добрых дел, а вторая часть добавляет обетование. Мы не должны также делать из этого вывод, что наше прощение [других] заслуживает нам прощение грехов ex opere operato. Ибо Христос говорит не об этом, но, как и в других Таинствах, Христос соединил обетование с внешним знамением, так что в этом месте Он присоединяет обетование о прощении греха к внешним добрым делам. И как во время Причастия мы не получаем прощения грехов, не имея веры, ex opere operato, так и в деянии прощения [других]. Ибо наше прощение [других] не является добрым делом, если только оно не совершается человеком, чьи грехи были до того уже прощены Богом во Христе. Поэтому, чтобы наше прощение [других] было угодно Богу, оно должно следовать за тем прощением, которое Бог простирает на нас. Ибо Христос, как правило, сочетает в Себе Закон и Евангелие, веру и добрые дела, чтобы показать, что там, где не следует добрых дел, нет и веры, чтобы мы могли иметь внешние признаки, напоминающие нам для нашего утешения о Евангелии и о прощении грехов, и чтобы наша вера могла проявляться многими путями. Так мы должны понимать данные фрагменты, в противном случае — они противоречили бы всему Евангелию, и наши жалкие дела были бы поставлены на место Христа. Лишь Он один является умилостивительной жертвой, которой ни один человек ни в коем случае не должен пренебрегать. Опять же, если эти фрагменты следовало бы понимать так, что они относятся к делам, то прощение грехов было бы делом весьма неопределенным, ибо оно основывалось бы на слабом и непрочном основании, на наших жалких делах].

Но дела становятся заметными среди людей. Человеческий разум естественным образом восхищается ими, и, так как он видит только дела и не понимает или не принимает во внимание веру, он мнит, соответственно, что этими делами человек заслуживает прощение грехов и оправдывается. Такое представление о Законе свойственно природе человеческого разума. Так же, как оно не может быть исправлено иначе, кроме как по божественному научению.

Но разум должен быть уведен от таких плотских представлений к Слову Божьему. Мы видим, что нам было представлено Евангелие и обетование о Христе. Таким образом, когда проповедуется Закон, когда предписываются дела, мы не должны отвергать обетования о Христе. Но последнее прежде должно быть принято — для того, чтобы мы могли производить добрые дела, и наши добрые дела могли быть угодны Богу, как Христос говорит в Иоан.(15:5): “...Без Меня не можете делать ничего”. Итак, если бы Даниил использовал слова: “Искупите свои грехи покаянием”, то наши оппоненты оставили бы данный фрагмент без внимания. Теперь же, поскольку он, фактически, выразил эту же мысль, но другими словами, наши противники искажают его слова во вред учению о благодати и вере, хотя Даниил в первую очередь подразумевал именно веру.

Таким образом, мы отвечаем на эти слова Даниила, что, поскольку он проповедует покаяние, он учит не только о делах, но также и о вере, о чем свидетельствует само повествование. Во-вторых, так как Даниил явственно представляет обетование, он неизбежно требует веры, которой человек верит, что его грехи прощены Богом, причем это прощение даруется ему. Поэтому, хотя, говоря о покаянии, Даниил упоминает дела, он все же не утверждает, что мы заслуживаем прощение грехов. Ведь Даниил говорит не только о прощении грехов, потому что стремление к избавлению от наказания напрасно до тех пор, покуда сердце прежде не приняло прощения греха.

Кроме того, если наши оппоненты считают, что Даниил говорит только о прощении [избавлении от] наказания, то данный фрагмент ничем не противоречит нашему учению, потому что в таком случае даже им придется признать, что прощение грехов и даруемое оправдание предшествуют этому. Впоследствии даже мы согласимся, что наказания, которыми мы исправляемся и назидаемся, смягчаются нашими молитвами и добрыми делами, и, в конце концов, нашим полным раскаянием, согласно тому, что сказано в 1Кор.(11:31): “Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы”. И в Иерем.(15:19): “...Если ты обратишься, то Я восставлю тебя...”, и в Захар.(1:3): “...Обратитесь ко Мне, говорит Господь Саваоф, и Я обращусь к вам”. А также в Пс.(49:15): “И призови Меня в день скорби”.

Таким образом, давайте во всех своих панегириках добрым делам и в проповеди Закона придерживаться следующего правила: Закон не выполним без Христа. Как Он Сам сказал: “...Без Меня не можете делать ничего”. Подобным же образом: “...Без веры угодить Богу невозможно”. Ибо нет никаких сомнений, что учение о Законе не имеет намерения устранить Евангелие и Христа, как Умилостивителя. И да будут осуждены фарисеи, наши оппоненты, истолковывающие Закон так, что слава Христа приписывается делам, а именно — что они [наши дела] являются умилостивлением, и что они заслуживают прощение грехов. Отсюда следует, что дела всегда следует восхвалять таким образом, что они угодны Богу за счет веры и не угодны без Христа, как Умилостивителя. “Через Которого верою и получили мы доступ к той благодати”, а не делами, без Христа-Посредника.

Поэтому, когда говорится (Мат.19:17): “Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди”, мы должны веровать, что без Христа заповеди соблюсти невозможно, и без Него невозможно угодить [Богу]. Таким образом, в самом Декалоге к Первой Заповеди (Исх.20:6) добавляется самое щедрое обетование Закона: “И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои”. Но этот Закон невозможно соблюсти без Христа. Ибо Закон всегда обвиняет совесть человека, которая не удовлетворяет его, и, таким образом, в страхе и ужасе избегает суда и наказания Закона. “Ибо закон производит гнев” (Рим.4:15). Но человек исполняет Закон тогда, когда он слышит, что ради Христа Бог примирился с нами, даже несмотря на то, что мы не можем исполнить Закона. Когда этой верой Христос принимается, как Посредник, сердце обретает покой, начинает любить Бога и исполнять Закон, и тогда оно знает, что теперь, благодаря Христу-Посреднику, оно угодно Богу, даже несмотря на то, что зачаточное исполнение Закона далеко от совершенства и является весьма нечистым.

Так мы должны судить и о проповеди покаяния. Ибо, хотя в учении об оправдании схоласты ничего не говорят о вере, все же, как мы полагаем, никто из наших оппонентов не является таким безумцем, что станет отрицать, что прощение грехов — это голос Евангелия. И прощение грехов должно приниматься верой, чтобы оно могло ободрить и поддержать устрашенную совесть.

Поэтому учение о покаянии, так как оно не только заповедует новые дела, но и дает обетование о прощении грехов, обязательно требует веры. Ибо прощение грехов не принимается иначе как верой. Поэтому в библейских фрагментах, повествующих о покаянии, мы всегда должны понимать, что требуются не только дела, но также и вера, как, например, в Мат.(6:14): “Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный”. Здесь требуются дела, а к этому добавляется обетование о прощении грехов, и это прощение не дается за счет дел, но обретается лишь верой, за счет Христа.

Об этом Писание свидетельствует и во многих других фрагментах. (Деян.10:43): “О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его”, и 1Иоан.(2:12): “...Прощены вам грехи ради имени Его”, и Ефес.(1:7): “В Котором мы имеем искупление Кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его”.

Хотя надо ли цитировать свидетельства? Ведь таков специфический и особенный голос самого Евангелия, что ради Христа, а не ради наших собственных добрых дел мы верой обретаем прощение грехов. Наши оппоненты стремятся подавить этот голос Евангелия путем цитирования искаженных ими библейских фрагментов, содержащих доктрину о Законе, или о делах. Ибо это правда, что в учении о покаянии требуются дела, потому что, несомненно, в нем требуется новая жизнь. Но здесь наши противники ошибочно добавляют, что такими делами мы заслуживаем прощение грехов или оправдание.

И все же Христос часто связывает обетование о прощении грехов с добрыми делами не потому, что Он имеет в виду, что добрые дела умилостивляют Бога, ибо они следуют за примирением, но по двум причинам. Первая причина состоит в том, что добрые плоды обязательно должны следовать [за прощением грехов]. Поэтому Он напоминает нам, что если добрые дела не следуют, то покаяние является лицемерным и притворным. Другая причина состоит в том, что мы нуждаемся во внешних признаках столь великого обетования, потому что совесть наша полна страха и нуждается в различном утешении.

Таким образом, как Крещение и Причастие являются признаками того, что постоянно увещевает, ободряет и поддерживает умы, теряющие надежду, призывая их более твердо веровать в то, что их грехи прощены, так то же самое обетование записано и изображено в добрых делах, чтобы эти дела могли увещевать нас веровать более твердо. И те, кто не совершают добрых дел, не побуждают себя веровать, но презирают эти обетования. Благочестивые же, с другой стороны, принимают их, и радуются, что имеют знамения и свидетельства столь великого обетования. Соответственно, они проявляют себя в этих знамениях и свидетельствах. И так, как Причастие не оправдывает нас ex opere operato, без веры, так и добрые дела [творимая милость] не оправдывает нас без веры, ex opere operato.

Поэтому обращение Товита (4:11) также должно приниматься: “Милостыня есть богатый дар для всех, кто творит ее пред Всевышним”. Мы не будем говорить, что это гипербола, хотя это и должно приниматься таким образом, дабы не преуменьшить славы Христа, имеющего прерогативу освобождать от греха и смерти. Но мы должны вернуться к тому правилу, что без Христа учение о Законе бесполезно.

Следовательно, Богу угодны те добрые дела, которые следуют за примирением или оправданием, а не те, которые [этому] предшествуют. Таким образом, они свободны от греха и смерти не ex opere operato, но, как мы уже говорили выше относительно покаяния, что нам следует принять веру и ее плоды, так и здесь мы должны сказать о добрых делах [о милостыне], что вся эта новизна жизни спасает [что они угодны Богу потому, что происходят в верующих]. Добрые дела [милостыни] также являются проявлением веры, которая принимает прощение грехов и преодолевает смерть, проявляя себя все больше и больше и в этом проявлении принимая силу. Мы допускаем также, что добрые дела позволяют заслужить множество любезностей и одолжений [много благосклонности] со стороны Бога [но они не могут одолеть смерть, ад, дьявола, грехи и дать мир совести (ибо это должно происходить только через веру во Христа)], мы допускаем, что они смягчают наказание, и ими мы можем заслужить себе защиту в ужасах греха и смерти, о чем мы упоминали чуть выше, говоря об общем покаянии. [Таков простой смысл {данного фрагмента}, и это согласуется с другими фрагментами Писания. Ибо всякий раз, когда в Писаниях прославляются добрые дела, нам следует понимать их в соответствии с правилом Павла, что Закон и дела не должны превозноситься выше Христа, но Христос и вера настолько же выше всех дел, насколько небо выше земли].

И обращение Товита, если рассматривать его в общем и целом, показывает, что вера требуется до совершения дел [прежде творения милостыни] (4:5): “Во все дни помни... Господа Бога нашего”. И далее, в стихе 19: “Благословляй Господа Бога во всякое время и проси у Него, чтобы пути твои были правы...” Это, по существу, относится к той вере, о которой мы говорим, которой веруем, что Бог примирен с нами по милосердию Его, и которой мы хотим оправдаться, освятиться и направляться Богом.

Однако наши оппоненты, прельщая людей, выдергивают искаженные предложения из общего контекста, чтобы ввести в заблуждение тех, кто неискушен в этом. Затем они присовокупляют к этому что-нибудь от себя. Итак, все библейские фрагменты должны рассматриваться целиком, потому что, согласно общему предписанию, не подобает судить об отдельной статье закона или отвечать на нее до тех пор, пока надлежащим образом не изучен весь закон. И фрагменты, рассматриваемые целиком [без отрыва от контекста], достаточно истолковывают сами себя.

Стих (11:41) из Евангелия от Луки также часто цитируется в искаженном виде [в отрыве от контекста], а именно: “Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто”. Наши противники просто безумцы [глухи...]. Ибо мы многократно повторяли, что к проповеди Закона необходимо добавлять Благовестие о Христе, благодаря Которому наши добрые дела угодны Богу, но они повсеместно [бесстыдно] учат, исключая Христа, что оправдание заслуживается делами Закона.

Если представить данный фрагмент без искажений [в рамках соответствующего контекста], становится ясно, что в нем требуется вера. Христос упрекает фарисеев, полагающих, что они очищены пред Богом, то есть что они оправданы частыми омовениями [baptismata carnis — всевозможными омовениями и очищениями тела, сосудов, одежды]. Точно так же, как то один, то другой папа говорит о воде с солью, используемой для окропления, что она освящает и очищает людей, и глоссарий говорит, что она очищает от простительных грехов. Таковы были и представления фарисеев, упрекавших Христа, и этому притворному очищению Он противопоставляет двойную чистоту — внутреннюю и внешнюю. Он предлагает [приказывает] им очиститься внутренне [что происходит только верой] и добавляет относительно внешней чистоты: “Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто”. Наши противники неправильно применяют общее слово “все”. Ибо Христос говорит следующее: “Все будет чистым у вас, если вы будете чисты внутренне, и [при этом] внешне будете подавать милостыню”. Ибо Он отмечает, что внешняя чистота должна относиться к делам, заповеданным Богом, а не к человеческим традициям, к которым в те времена относились омовения, а в наше время — ежедневные окропления водой, монашеские облачения, ограничения в пище и подобные им показные деяния.