Архивы сибири. Под гритом

24 февраля i 955 г.

г. Рига Заявление В Главную военную прокуратуру СССР от гражданина Зуккау Владимира Гербертовича, проживающего в г. Рига, ул. Смилшу, №2, кв.4 "а".

Мой отец Зуккау Герберт Августович,²¹ рождения 1883 г., член Союза советских писателей, известный переводчик книги Я. Гашека "Похождения бравого солдата Швейка". Был арестован 20 апреля 1935 г. в г. Ленинграде, где он проживал. По делу сотрудников выхо­дившей тогда в Ленинграде газеты на немецком языке "Роте цейтунг" и получил три года высылки в Томск.

Проживая в городе Томске, он был снова арестован и 15 ноября 1937 года осужден спецколлегией Новосибирского областного суда к 10 годам лишения свободы. Больше семья не получала никаких извес­тий о нем. Очевидно, он давно умер - он был уже больным и старым, хромым человеком, а ведь с тех пор прошло еще 17 лет.

Сопоставление приведенных фактов, с учетом того обстоятельст­ва, что отец мой, сколько я его знал, был всю жизнь лояльным и чест­ным советским человеком, честным советским писателем - мастером художественного перевода - все это заставляет предполагать, что его дело могло бы быть пересмотрено и он мог бы быть посмертно реаби­литирован.

Поэтому я прошу пересмотреть дела Зуккау Г. А., по которым он арестовывался и осуждался в Ленинграде в 1935 г. и в Томске — Ново­сибирске в 1937 г., и, если возможно, установить его невиновность, реабилитировать его.

Подпись.

6 апреля 1955 г. Рудник Б. Северный, Иркутская область Жог Кирилл Акимович, 1915 г. рождения, белорус [...] чл. КПСС с 1945 г., образо­вание н/высшее [...] нач. рудника Б. Северный.

[...] В г. Томск прибыл в 1935 г. на учебу. Учился с 1935 по 1937 г. в рабфаке Томского мукомольно-элеваторного института [...] Матери­ально в то время жил очень плохо, мать и себя прокормить не мог. Очень было большое тяготение учиться и хотя бы одному из всей се­мьи бедняка получить высшее образование. Вот зачем я и выехал в г. Томск.

В 1937 г. по прибытии с I съезда рабочих мучной промышленно­сти, который проходил в г. Новосибирске и в котором я принимал уча­стие в качестве делегата от профорганизации рабочих, от начальника спецчасти института я узнал, что меня вызывают в городской отдел НКВД. Когда я явился в горотдел НКВД, меня арестовали без предъ­явления обвинения.

Просидел больше месяца. На допросе мне предъявили обвинение в антисоветской, террористической пропаганде, связи с эсерами и т. д. Показаний я никаких не давал. Следователь просто зачитал вслух про­токол, где уже было записано, в чем я обвинялся, а потом предложил мне написать протокол. Воспитываясь в духе преданности своей со­ветской Родине, коммунистической партии, которые из батрака-пастуха делали человека - участника строительства социалистическо­го общества, я не мог быть тем врагом, каким меня хотели искусст­венно сделать [...] Мне предъявили обвинение в связи с некими Анд­рейченко, Кебадзе, которых я никогда в глаза не видел и нигде с ними не встречался. Только при отправке нас в Томскую тюрьму я узнал, когда вызывали по спискам, что Андрейченко сидел в одной камере со мной, в одной же камере со мной сидел Чехов,²² остальных я не помню [...] Я ехал в Томск получить высшее образование, а попал в камеру заключения. Взглядами сидящих со мной в камере я не интере­совался, ничего не знал о существовании антикоммунистических ор­ганизаций в Томске, не знал их участников, в частности, Чехова, Ма­лого, Рыбченко, в связях с которыми меня обвиняли. Под страхом

оружия следователь заставил меня подписать то, что он написал своей рукой. Я поставил роспись не своей фамилии. Просил принять от меня жалобу на имя министра внутренних дел, или хотя бы на имя началь­ника горотдела НКВД. Но мои заявления не принимались во внима­ние, и только попав из тюрьмы в лагеря, я смог написать жалобу о пе­ресмотре моего дела [...]

Перенес убийственную мораль, потерял высшее образование, в 27 лет стал инвалидом 2 группы - сахарный диабет. Сейчас я уже 15 лет тружусь честно и добросовестно. Где бы я ни работал, отдаю свои по­следние силы, чтобы делом облагородить свою Социалистическую Родину, коммунистическую партию, которые вырвали меня пастуха-батрака из лап врагов народа и поставили директором нашего совет­ского предприятия. До тех пор, пока у меня будет биться сердце, до тех пор, пока я буду жив, я буду благодарить свою Советскую Родину, коммунистическую партию, что мне, пастуху дала жизнь и если я на­рушу законы, то готов стать перед судом Родины. 6.IV.55 г.

Подпись

6 декабря 1955 г. г. Новосибирск

Помощник военного прокурора Западно-Сибирского военного ок­руга подполковник юстиции Чурляев допросил нижепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением ст. ст. 162-168 УПК

Деева Ивана Петровича, 1905 г. рождения [...] с января 1932 по июль 1953 г. проходил службу в органах государственной безопасности, русско­го, образование 2 класса начальной школы, из крестьян-бедняков [...]

Расскажите при каких обстоятельствах Вами были получены от Данишевского и других лиц признательные показания о их принад­лежности к контрреволюционной организации и практической антисо­ветской деятельности?

19 декабря 1955 г.

На наш запрос о бывших сотрудниках органов НКВД, прини­мавших участие в следствии и составлении процессуальных доку­ментов по архивно-следственному делу № 336592 на Шпета Г. Г., Управление КГБ при Совете Министров СССР по Новосибирской области своим № 13/5-2717 от 22 июля 1955 года сообщило следую­щие данные:

1. Овчинников Иван Васильевич, 1898 года рождения, уроженец

1940 года осужден военным трибуналом войск НКВД Западно-

1941 года осужден тем же трибуналом по ст. 193-17 п. "б" УК РСФСР

Архивно-следственное дело №28255-1941 года хранится в учетно-архивном отделе УКГБ при СМ СССР по Новосибирской области.

2. 
   Казанцев Кузьма Георгиевич, 1906 года рождения, уроженец гор. Барнаула, с 1936 по 1939 год работал оперуполномоченным 3 отдела УНКВД Запсибкрая, 7 февраля 1939 года из органов НКВД уволен по ст. 38 п. "в", приказ НКВД СССР № 228. Место нахождения его в настоящее время неизвестно.
   
3. 
   Путимцев Александр Прокопьевич, 1900 года рождения, уроже­нец д. Якушево, быв. Красноярского уезда, Енисейской губернии, с 1935 по 1937 год работал помощником начальника Новосибирской межкраевой школы НКВД СССР, затем до 1944 года работал в УИТЛ и К УМВД по Новосибирской области, в 1952 году умер в гор. Ново­сибирске.
   

по Т. о. капитан Подпись (Елуферьев)

6 января 1956 г.

Обзорная справка по архивно-следственному делу № 282255

4 июня 1939 г. бывшим НКВД СССР был арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. 58-10 ч. I и 193-17 б УК РСФСР Ов­чинников Иван Васильевич, 1898 г. рождения, уроженец дер. Леонтье-во Варнавинского района Горьковской области, русский, из крестьян, с 1921 г. член ВКП(б), с н/средним образованием, до ареста работал начальником Управления дорожного строительства Дальстроя ГУСДС НКВД СССР, проживал в пос. Ягодном Магаданской области.

На следствии Овчинникову предъявлено обвинение в том, что он в 1933-1936 гг., работая начальником Прокопьевского горотдела НКВД, имел приятельские отношения и был связан в быту с разоблаченными в 1936-1937 гг. активными участниками террористической троцкист­ской банды Шестовым, Овсянниковым, Арнольди и др., запрещал опе­ративному составу их разрабатывать, не очищал секретный аппарат от двурушников и предателей, оказавшихся впоследствии врагами наро­да. В сентябре 1934 г. доверил Арнольди управление автомашиной, в которой ехал тов. Молотов, и Арнольди пытался совершить теракт, перевернув машину.

Работая в 1937 г. и первой половине 1938 г. начальником Том­ского горотдела НКВД, Овчинников грубо нарушал революционную законность, проводил массовые необоснованные и незаконные аре­сты, извращал методы ведения оперативно-следственной работы, практиковал незаконные методы допросов, допускал фальсификацию следственных дел, установил стандартные справки на арест. В ре­зультате впоследствии при проверке большое количество следствен­ных дел было прекращено, а арестованные по ним лица реабилити­рованы.

Овчинников практиковал обработку арестованных в камерах через привлеченного для этой цели участника контрреволюционной пов­станческой организации Пушнина,¹ осужденного на 10 лет ИТЛ; тре­бовал от работников горотдела, чтобы каждый из них заканчивал в день по 5-7 следственных дел, ориентировал их на получение от аре­стованных признательных показаний без их проверки и документации; сам лично брал вымышленные показания от ряда арестованных; за­бросил агентурную работу.

Находясь под стражей в Новосибирской тюрьме, Овчинников в январе - марте 1940 г. среди заключенных вел антисоветскую агита­цию.

Как на предварительном, так и на судебном следствии Овчинников в предъявленном обвинении виновным себя признал частично, но дос­таточно полно изобличался показаниями свидетелей и приобщенными к делу документами.

Военным трибуналом войск НКВД Западно-Сибирского Военного округа 19-24 марта 1941 г. Овчинников осужден по ст. 58-10 ч. I и 193-17 б УК РСФСР к высшей мере наказания - расстрелу. 19 мая 1941 г. приговор приведен в исполнение.

Капитан Елуферьев

Архив УФСБ по Томской области. Д.П-765. Т.2. Л.238-239.Подлинник. Машинопись.

Приложение № 16
ПРОТЕСТ

прокурора Сибирского военного округа в военный трибунал Сибирского военного округа по делу Р. С. Ильина

27 апреля 1956 г. г. Новосибирск Секретно.

ПРОТЕСТ (в порядке надзора) По делу Ильина Ростислава Сергеевича

25 августа 1937 г. тройкой управления НКВД Запсибкрая за контрреволюционную деятельность осужден к ВМН - расстрелу, с конфискацией имущества.

Ильин Ростислав Сергеевич, 1891 г. рождения, уроженец г. Москвы, русский, гр-н СССР, из служащих, с высшим образованием, беспартий­ный, в прошлом эсер, судим по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР, до ареста работал ст. геологом в Запад­но-Сибирском геологоразведочном тресте.

По выводам обвинительного заключения Ильин признан винов­ным в том, что являлся участником эсеровской шпионско-дивер­сионной террористической организации, действовавшей в Запсибкрае, в которую он был вовлечен арестованным по другому делу Кацене-ленбогеном и по заданию последнего занимался антисоветской дея­тельностью (л. д. 151-153).

На предварительном следствии свою вину в совершении указан­ных выше преступлений Ильин не признал, но был осужден на осно­вании показаний арестованных по другим делам Новака, Троицкого, Скобелева, Чипигина и Южакова, протоколы допросов которых в ко­пиях приобщены к делу Ильина (л. д. 57-147).

Как видно из материалов дела, Ильин был арестован по справке УНКВД Запсибкрая от 10 июня 1937 г., в которой указано, что он яв­лялся участником антисоветской эсеровской организации и по зада­нию эсера Петлина вел работу по созданию эсеровского подполья в г. Томске (л. д. 1).

Однако дополнительной следственной проверкой, произведенной по делу в 1955-1956 гг., установлено, что данных о связи Ильина с эсером Петлиным к моменту ареста в распоряжении органов следствия не имелось.

К моменту ареста Ильина имелись только показания арестованных по другим делам Новака и Троицкого (л. д.57-84).

Из показаний Новака усматривается, что он установил связь с Ильиным и через него передавал информацию о деятельности эсеров в Нарыме Каценеленбогену, от которого получал указания о проведении антисоветской деятельности.

Аналогичного содержания показания Новаком были даны и на оч­ной ставке с Ильиным.

Однако Ильин показания Новака не подтвердил и заявил, что они являются ложными (л. д. 68-69, 149).

Изучение архивно-следственного дела по обвинению Каценелен-богена показало, что во время следствия он виновным себя не при­знал и в отношении ИЛЬИНА никаких показаний не дал (л. д. 195-198).

Троицкий же только косвенно изобличил Ильина в принадлежно­сти к эсеровской организации, заявив, что об этом ему стало известно от Каценеленбогена, о чем он показал и на очной ставке с Ильиным (л. д. 79-148).

К тому же архивно-следственное дело по обвинению Троицкого в 1956 г. было пересмотрено и установлено, что в 1937 г. за антисовет­скую деятельность он был осужден неосновательно (л. д.257-263).

Из показаний Скобелева, Чипигина и Южакова видно, что о при­надлежности Ильина к антисоветской организации им стало косвенно известно, а именно:

Скобелеву от Троицкого, Чипигину - от Радько, а Южакову от то­го же Скобелева (л. д. 111, 12?, 146).

К делу Ильина приобщена копия постановления о продлении сро­ка следствия от 27 июля 1937 г., из которого видно, что по данному делу, кроме Ильина, были арестованы и привлечены к уголовной от­ветственности Николаевский, Курдюмова, Гедройц,' Пастухов, Ни­кольский, Максимов, Игнатенко, Сурин, Моравец, Зарудный, Шульгин
' К. А. Гедройц, заведующий электростанцией ТГУ. Арестован в 1937 г. Расстрелян.

и Ковский, которые были в последующем осуждены по другим делам (л. д. 608).

Изучение архивно-следственных дел на указанную группу лиц по­казало, что никто из них показаний о принадлежности Ильина к анти­советской организации не дал (л. д. 190-214, 219-221, 225-237).

Проверкой установлено, что дело в отношении участника этой группы Сурина в 1937 г. за недоказанностью состава преступления было прекращено, а сам Сурин из-под стражи освобожден (л. д. 174-175,256).

На допросе 6 августа 1955 г. Сурин показал, что о существовании в г. Томске антисоветской эсеровской организации он ничего не знал, о своей принадлежности к ней показаний не давал, но вынужден был подписать заранее составленный следователем протокол допроса, в результате применения к нему незаконных методов ведения следствия (л. д. 174-178).

Допрошенные при проверке свидетели Телягова, Кузнецов, Сивов, Аксарин и Мягков, ранее знавшие Ильина, показаний о его контррево­люционной деятельности, в том числе о проведении им антисоветской агитации, не дали (л. д. 172-189).

Положительный отзыв о работе Ильина дал профессор Полынов (л. д. 161-163).

В ходе дополнительной проверки также установлено, что бывшие сотрудники органов НКВД Овчинников и Лихачевский, имевшие от­ношение к оформлению материалов дела Ильина, были осуждены в ВМН за нарушение социалистической законности при расследовании дел о контрреволюционных преступлениях периода 1937-1938 гг. (л. д. 249-255).

Принимая во внимание изложенные выше обстоятельства и нахо­дя, что материалы дела и дополнительной проверки дают основания ставить вопрос о прекращении дела за отсутствием в действиях Ильи­на состава преступления, руководствуясь Указом Президиума Верхов­ного Совета СССР от 14 августа 1954 г. "О расширении прав военных трибуналов военных округов и флотов",

ПРОШУ:

полковник юстиции Подпись (П. Орлов)

28 апреля 1956 г.

Карпов Сафрон Петрович, 1912 г. рожде­ния [...] русский, чл. КПСС с 1939 г., об­разование высшее [...]
[...] В Нарымском окротделе НКВД работал с мая 1937 по октябрь 1940 г. С мая по ноябрь 1937 г. - курсант-практикант, с ноября - опер­уполномоченный СПО Нарымского окротдела НКВД. [...]

Допросы арестованных рядовыми следователями производились в соответствии с имевшейся схемой у представителя УНКВД по Но­восибирской области Волкова Андрея Матвеевича, возглавлявшего тогда следственную работу по этой линии в Нарымском окротделе и начальника отделения Калинина Николая Петровича. Последние да­вали следователям группы арестованных и схему, из которой усмат­ривалось, кто из арестованных кого завербовал. Нередко давались протоколы вербовщиков, если таковые были, для использования при допросах. Допрос производился после вызова арестованного в слу­жебный кабинет, где каждый арестованный давал показания. Полу­чение признательных показаний о причастности арестованных к к[онтр]р[еволюционным] организациям не составляло никаких труд­ностей, т. к. последние были обеспечены активной внутрикамерной разработкой. Агентами являлись основные вербовщики. Допрос аре­стованных в пределах 7-8 человек в течение суток считался нормаль­ным явлением. [...]

Обвиняемые в причастности к контрреволюционной организации допрашивались в соответствии с имевшимися на них показаниями других обвиняемых, которые изобличали допрашиваемого в причаст­ности к контрреволюционной] организации. На их основании аре­стованные давали принудительные показания. В отношении практиче­ской деятельности было прямое указание руководства, чтобы иметь показания обвиняемых в этой части. В этой связи практическая дея­тельность арестованных иногда измышлялась следователем.
Архив УФСБ по Томской области. Д. П-1239. Т.З. Л.456-460. Заверенная копия. Машинопись.

ОБЗОРНАЯ СПРАВКА Управления КГБ Томской области по архивно-следственному делу Р. Я. Спрингис, репрессированного в июле-октябре 1937 г.

3 августа 1956 г.

по архивно-следственному делу № П-414808, хранящемуся в УАО при СМ СССР

Составлена в связи с пересмотром архивно-следственных дел на Куравского Саула Зи­новьевича, Янценецкого Александра Иоси­фовича и Зельцера Ефима Марковича.

Просмотром материалов настоящего дела установлено, что 3 1 июля 1937 года бывшим Томским горотделом НКВД был арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. 58-8 и 58-11 УК РСФСР -

Спрингис Роберт Яковлевич, 1904 года рождения, уроженец села Нощи-П, Новгородского р-на, Ленинградской области, латыш, гр-н СССР, бывший член ВКП(б), исключен в связи с арестом, в 1932 году закончил комвуз нацменьшинств в Москве, до ареста проживал в г. Томске, работал секретарем горкома ВЛКСМ.

Спрингис обвинялся как активный участник контрреволюцион­ной правотроцкистской организации, в составе которой вел антисо­ветскую деятельность, направленную на развал работы комсомоль­ской организации города Томска и Томского района, принимал ак­тивное участие в создании террористических групп из среды студен­ческой молодежи, занимался вербовкой новых членов в антисовет­скую организацию.

31 августа 1937 года на имя начальника Томского ГО НКВД Спрингис подал собственноручно исполненное заявление, в котором указывал, что запирательства его бесполезны и просил вызвать на до­прос для дачи признательных показаний.

В тот же день он был допрошен по существу предъявленного ему обвинения. Признав себя виновным, Спрингис показал, что в право-троцкистскую организацию он был вовлечен в 1935 году руководите­лем этой организации в г. Томске, бывшим секретарем горкома ВКП(б) Никульковым В. И.

По заданию бывшего секретаря Запсибкрайрайкома ВЛКСМ Пан-тюхова и бывшего секретаря Томского горкома ВЛКСМ Машкина, как показал Спрингис, в учебных заведениях города, он создал несколько террористических групп.

Сам в правотроцкистскую организацию завербовал бывших ком­сомольских работников: Торгашева, Егошина, Голюдова, Радыгина и Музыкантова.

В числе известных Спрингис участников контрреволюционной ор­ганизации последний назвал Зельцера Е. М., Куравского С. 3., который давал ему установки по антисоветской деятельности, аналогичные ус­тановкам Пантюхова и Янценецкого, который якобы был тесно связан с Радько и помогал Спрингису разваливать комсомольскую работу.

О практической антисоветской деятельности Куравского и Янце­нецкого Спрингис показаний не дал. О Зельцере Спрингису было из­вестно со слов Никулькова то, что он разваливал работу горсовета, а затем стройтреста, занимался вербовочной работой, создавал троцки­стские группы в городе и районе. К делу по обвинению Спрингиса приобщены копии протоколов допроса арестованных по аналогичным делам Никулькова В. И. от 25 июля и 27 августа 1937 года и Пантюхо­ва Н. Г. от 26 августа 1937 года. 28 октября 1937 года Спрингис Р. Я. Выездной сессией Военной Коллегии Верховного суда СССР был осужден к ВМН и в тот же день расстрелян. В судебном заседании, которое продолжалось 15 минут, Спрингис виновным себя признал. В настоящее время дело по обвинению Спрингиса находится на пере­смотре в УКГБ по Томской области.

Следователь следотдела УКГБ

по Томской области мл. л-нт Подпись (Гузняев)