Барашек в бумажке
Олег. В зеркальном ящике. Константин
жүктеу/скачать 292.5 Kb.
|
Олег. В зеркальном ящике. Константин (подходит к зеркалу и замечает пузырек, оставленный Олегом.) Вот еще сердечное. (Открывает ящик и складывает в него лекарства.) Олег. Ей бы порядок здесь навести. Константин. Это я тут копался, очки от солнца искал. Вспомнил, что у отца были. Ты знаешь, глаза летом стали уставать. Олег. Нашел очки? Константин. Нюра ваша помогла. Слушай, а вдруг она… Как думаешь? Олег. Врач сказал, выкарабкается. Константин. С виду кровь с молоком, а, поди ж ты, как хрупка оказалась. Олег. Не понимаю, чего ты в такое возбуждение пришел? Константин. В возбуждение? А ты считаешь, нет повода? Олег. Повод есть, а вот… (Через паузу.) …денег нет! Константин. Ты думаешь, они у нее? Олег. Я уверен. Константин. Почему? Олег. Да нет, не хочу я больше на эту тему говорить. А то получится, что мне больше всех надо. Надоело! Константин. Ты шутишь, что ли? Олег. Какие уж там шутки. Действительно – «фальшивый витамин». Кроме инфарктов, пока ничего. Константин. Если она … это будет такое наказание, с которым не одно преступление… (Тихо.) …не выдержит сравнения. Слушай, Олег, а если деньги у Виктора? Олег. Виктор за тридевять земель, есть ли какая-нибудь логика, чтобы ему поручать такое важное дело? Потом Виктор – сын, и один из прямых наследников. Нет-нет! В этом деле нужен человек, который до конца верен и действует слепо по составленному плану. Таким человеком может быть только женщина и такая преданная, как Анна Николаевна. Наверное, он так решил: сыновья перессорятся, начнут в свою сторону тянуть, а она, как солдат, выполнит его последнюю волю до конца. Вот она ее и выполнила. Мы-то Ваньку сваляли: нет бы с ней по-хорошему поговорить…Кто же знал? Константин. С ней и поговорить-то закавыка. Олег. Значит, ты говорил с ней? Константин. С чего ты решил? Нет, конечно, не говорил и очень жалею. Потом она бы мне ничего не сказала. У нас идиосинкразия. Олег. По-моему она очень обрадовалась твоему тосту. Константин. Я говорил не о ней, а о маме. А с ней, если хотите знать, должны говорить вы. Да-да! Валя и ты! Вдруг она действительно…(Почти истерически.) Черт бы побрал эти деньги!! Когда их нет – беда, когда они с тобой – горе. Мало – плохо, много – сажают. Очень много - приходится рулить страной. Завтра вам надо ехать в больницу и просить с Нюрой свидание. (Дружески обнимает Олега.) Знаешь что Олеша, попроси, чтобы с ней поговорила Валентина. У нее получится. Надо предложить ей равную долю, спокойно все разделить и… забыть о ней. Олег. А почему бы тебе не взять пистолет и… еще раз не попробовать? Константин. Какой пистолет? Олежка, что с тобой? Ты что, английской соли наелся? Пистолет какой-то… Олег. Пистолет! Который вначале хранился на даче, на всякий случай, для охраны хозяйства, потом перекочевал сюда, в шкаф, где ты рылся… Константин. Тебя видимо на Спасательной станции перепугали, вот ты и бредить начинаешь? Олег. На станции дослушали до конца и не забегали. И, как выяснилось, все хорошо поняли. Константин. Вот что, следователь, не родилась еще та мышь, которая кошке на хвост колокольчик подвяжет, понял? Где этот пистолет? Чего ты добиваешься? Олег. Пистолет тебе понадобился, чтобы узнать у Анны Николаевны, где находятся деньги. Ты врешь, что с ней не говорил. Вы остались одни, и ты стал…её пытать… Перед уходом ты проверил меня. Поняв, что у меня денег нет, ты вычислил и взял на «мушку» Анну Николаевну. Константин. Бред! Олег. Ты требовал денег…угрожал! А когда с ней стало плохо, начал вызывать «Скорую помощь», а пистолет оставил (подходит к столу) вот на этом месте. (Указывает.) Пистолет, какой бы он ни был, в случае (делает жест руками) страшная улика… Я видел, как ты его прятал. Он был в правом кармане пиджака, теперь там ничего нет. Ты его выбросил? (Пауза.) Выбросил! А предварительно сделал вид, что торопишься за лекарством. Пузырек, который ты убрал, сердечный препарат «интеркордин». В одном случае ты назвал его «от печени», в другом иначе. А именно: «Вот еще сердечное». Так ведь? Константин. Что так? Олег. Если с Анной Николаевной что-то случится, ты знаешь, кто ты тогда? Константин. Кто? Преступник? Убийца? Галиматья! Решил раскидать конкурентов, Олег? Как же, Валентина отказалась, того гляди и Степан откажется… А сейчас придумал, как со мной рассчитаться? Хорош гусь! Ну, ну! Пистолет он видел! Где он?! Кто поверит этой легенде? Ты? Полиция? Ну, тогда давай, звони, расследуй! Не на того напал, голубчик, не таких на бугре видел и не испугался. (Звонок междугороднего телефона.) Олег (берет трубку). Да, заказывали, минутку. (Константину.) Возьми! Москва. (Константин берет трубку.) Константин. Здравствуй, Тата. Как ты? Что случилось? Так? Подожди, когда было собрание? Ну и что же? Ну вот! Я же предупреждал! Сто раз предупреждал! Возить такую махину по сцене – глупость! Он, скотина, специально это делает. Ну, подожди, он у меня на соплях качаться будет. Как я могу вылететь, когда здесь…Потом, приеду потом… Но они хоть начали монтировать сцену? Нет! Да как тут не выходить из себя, когда кругом болваны… Ну, хорошо, скажи, пожалуйста, что я лечу. Все здесь бросаю и лечу. Постараюсь. Поздно вечером или рано утром. Пока. Хоп. (Кладет трубку.) Вот видишь, три дня меня нет и… караул! (Набирает номер телефона.) Касса аэропорта? Что у вас на Москву? А утром? Есть. Хорошо, спасибо. (Закуривает.) А ты, хорош! Приехал к родным, а здесь к стенке ставят. Детектив доморощенный! И это называется: мой дом – моя крепость. Не стыдно! Олег. Дом-то хорош… Константин. Вот-вот, гундишь, как черт из табакерки. Я знаю, из-за чего ты обозлился – показалось, что я хочу лишить тебя твоей части? Как не стыдно! Поверил первым эмоциям! Если хочешь знать, у меня кроме отцовских денег и свои есть. Ты слышал: собственное дело, женщина, причем какая… перспективы впереди… Буду директором…А ты решил, что Никитин свихнулся, на своих бросается. Что ему делать нечего, так ты решил? Олег. Ты почему не приехал на похороны отца? Константин. Не мог. Мы с Татьяной решили поехать за границу, во Францию. Визы, все на руках. А тут телеграмма Степана. Умер! Я хотел поехать, очень хотел. Он хоть и не любил меня, но ведь отец. Олег. Брось, не увиливай. Константин. Она – ни в какую! Олег. Причем тут она? Константин. Притом! Три года назад, когда без работы торчал, просил отца – помоги, подбрось что-нибудь. Ну, тысчонку какую-нибудь долларов – нет! Наотрез отказал. «Блатной работы ищешь, сынок! Иди-ка ты хоть в ассенизаторы, в сторожа, но не попрошайничай. Я в твои годы!..» Она, как прочитала его письмо… Случайно, у меня в кабинете обнаружила, - у нас только все начиналось, - белая сделалась. У нее отец шишка, в Счетной палате работает… А тут ... взорвалась! Старик ведь прямой был, говорил и писал, как судебный приговор. «Параноик у тебя, отец», - сказала. «Скольких пересажал - не признавался?» Разругались вдрызг, а потом…(Искренне.) Люблю я ее…капризная, эгоистка… держит меня – во, а замуж не идет… У нее успех, связи, мне помогает, а я рядом приставкой маячу... А если и эти деньги уплывут, тогда и домой не возвращайся. Нехорошо получилось… Зачем надо было говорить это Степану. Нехорошо… Олег. Послушаешь тебя, ты и жить, как будто умеешь, а насквозь фальшивый. Константин. Не веришь? Олег. В заграничную поездку? Верю. Константин. Тогда причем тут «фальшивый»? Олег. Костя, ты, по-моему, в душе места живого не оставил. (Резко.) Степан, видите ли, нехорошо поступил, что рассказал, как отец повел в истории с Иваном. Ты чего с больной головы на здоровую пеняешь. Только что увезли Анну Николаевну. Это гнусная подлость то, что ты сделал. Константин. Хватит! Что я сделал?! Что ты знаешь о моей жизни, чтобы бросаться такими словами. У тебя на все готовая рецептура: черное и белое, а остальное – гнусная подлость! Страус! Укрылся в заповеднике. Нашел место. Наше поколение к станку жизни пробилось, дела делают, деньжищами ворочают, а ты укрылся, спрятался, стру-у- сил! Людей не знаешь, боишься. Злым стал! Завидуешь! Из леса носа не кажешь. Почему? Стыдно, что такой? (Стучит по спине.) Олег (еле сдерживая себя). Не стыдно! Жалости не хочу. Понял? Константин. Не ври! Небось, ночью зубами скрипишь – бабу хочешь?! Деньги понадобились? А тебя вместо бабы «Красная книга» в объятиях душит. Олег. Ты с детства по сердцу лупил. Не больно, не радуйся. Вот кричишь ты не своим голосом, чужим и безрассудным. Ты – это не все поколение. Ты – пивная опара поколения. Вы пробились к станку жизни? Да вы около него и не были. А если и стояли, то под себя гребли: ограбили страну и смылись. Сколько их: смоленских, березовских, гусинских… Что не имя – раковая опухоль России. Заповедник – да ведь это – заповедный край. Ты хоть ухом это слышишь, глухой? Край, где еще живут заповеди, где люди получают в дорогу добро, любовь, дружбу, радость… Константин. Глухарь на току. Жизнь по тебе бульдозером проехала, а ты на неё крестишься. А жизнь другая! Она так тебя оприходует, что не заметишь, как в дамки выйдешь или в колумбарии окажешься. Олег. Не ново! Тяжело живется, поэтому все позволено? А умирать-то со словами, Господи, прости, придется. Ты хоть вдумайся, что ты натворил?! Человека с инфарктом отправили. Константин. Неправда! Не было этого! Олег. Не лги! Константин. А ты докажи! Вот телефон: зови полицию, устраивай очную ставку и сажай двоюродного брата… На, бери телефон. ( Ставит перед Олегом аппарат.) Давай, действуй! (Сам набирает номер телефона.) Алло? Полиция, я прошу разобраться в одном деле. У нас по адресу…(Олег нажимает рычаг.) Олег. Подожди, это не убежит. Константин. А, не убежит. Испугался! Опять испугался. (Хохочет.) Я учу, что сейчас надо делать, а он кричит: что ты с ней наделал, караул! Завтра, как только её приведут в порядок, все – Виктор, Степан, Валька, ты – к ней и всеми … путями узнать. Все средства употребить, но выпытать. Твоя лесная философия хороша в бане, с пивом и веником под мышкой. Вот там все парят, там все локомотивы истории, а здесь винтом ты был и горбатым трусом останешься. Олег. Что? Кем я останусь? (Хватает подвернувшуюся под руку монтировку и бросается на Константина. Константин едва успевает отвернутся. Удар приходится на поминальный стол. Звон разбитой посуды. Птичья трель звонка. Константин и Олег бросаются в разные стороны. Быстро входит Валентина, в руках коробка.) Валентина. Вы что заперлись? ( Прячет ключи. Олегу.) Возьми. Виктор приехал. Поставь на окно. Костя, у него вещей полно, помоги. (Константин быстро уходит.) Олег. Как Нюра? Валентина. Плохо. В машине на секунду глаза приоткрыла, что-то прошептала. Кажется, про игрушки: то ли самолет, то ли пистолет… О ребятах, видно, что-то хотела сказать. Белая вся, господи, что будет – не знаю? Где мальчишки? Олег. Не беспокойся, они на голубятне что-то мастерят. Валентина (выходит на балкон, кричит). Николай! Андрейка! Через полчаса - домой. (Валентина возвращается в комнату, куда шумно входят Виктор, Ирина, Степан и Константин.)
(Все смеются.) Олег. Приятеля устроил? Виктор. Спасибо, полный порядок. Но пыли у тебя в квартире, хоть картошку сажай. Олег. Уберемся. Он твой друг? Виктор. В дороге познакомились, он из Находки. Вез меня до Владика на своей машине – я на рейс запаздывал, захотел к нам прошвырнуться. В аэропорту на стоянке заперли «Ауди», уходим, а он машине говорит: «Если ты настоящая подруга, ты дождешься». ( От души хохочет.) Ну, как вы тут? (Обнимает Валентину.) Ребята где? Валентина. Во дворе, пусть пока. Виктор. А чего, зови? Валентина. Чуть позже, а то поговорить не дадут. Константин. Докладывай, где был, что видел? Валентина. Поди, из-за границы не вылезал, ага? Виктор. Япония, Канада, Южная Америка… Константин. А в Штатах? Виктор. Не был. Константин. Телеграмму от твоих старпомов получили. Виктор. Знаю. А то я с борта – в машину, и еле-еле успели… Дождь, слякоть… Июнь у нас паршивый… Константин. Город, говорят, красивый. Виктор. Растет… Народ у нас хороший, добрее москвичей, но хуже питерцев. Валентина. Ты, наверное, проголодался? Виктор. Подожди, тут я вам привез кое-что. (Открывает чемодан и коробки.) Вот это ребятам, Валя. Пневматический тир: четыре пистолета, два ружья, мишени, игрушки, выгородка, в общем, тир на дому. (Отдает Валентине. Та целует его.) Это – Алешке, проекционник и слайды. Тут все о Владивостоке. (Отдает Ирине.)
(Валентина открывает.) Ирина (поглядев). Вот это-да! Сережки… Валентина. Где ж я носить их буду? Работа, да дом… Виктор. В кино, у телевизора надень. Я бы в ванной полежал в них…Найдешь где… Олег, это тебе. (Отворачивается и надевает страшную резиновую маску. Произносит на английском корявую тираду.) Будешь браконьеров пугать до заикания…. (Передает Олегу.) Олег. Да, в ней до «кащенко» доведешь. Виктор (выкладывает из чемодана). Тут мелочь сорочки, сигареты, книги… Разбирай, кому, что нравится… Константин. Ты что-то в этот раз расщедрился. Виктор. Оплошал, ребята. Сейчас в порту год сидеть придется., на мели… Так что, последние презенты. (Пауза.)
Валентина. А что случилось? Виктор. По недосмотру пропала часть товара. Попросту сгнила. Я был так сказать, «счетной палатой». Вовремя не поставил в известность. Не знал. В общем, надо выплатить задолжность. Часть я отдал. Константин. Приехал ты вовремя. (Смеется.) Виктор. Ладно… Проехали! А это - Нюре. (Достает красивое расшитое полотенце.) В Канаде у духоборов увидел – реликвия. Где она? (Пауза.)
Ушла? Степан говорил, что она здесь. Олег. Только что увезли – сердце. Степан. Сердце? Уезжали, нормально все было?! Константин. Тебе кажется, что нормально. Степан. И где она? В больнице? Валентина. Во второй, за мостом. Степан. Что здесь произошло? Олег (Константину). Давайте позже об этом. Да, Константин? Степан. Что значит позже? Олег. Степан, ты же видишь, Виктор приехал… Успокойся! Была «скорая», оправили её. Валя отвезла… Константин. Имей терпение – расскажем. Степан. Ничего не понимаю… Валентина. Давайте к столу. Виктор. Да, горячо у вас, братцы. ( Все рассаживаются за столом. Тяжелая, напряженная тишина. Никто не решается говорить, переглядываются.)
(Виктор читает письмо. Все внимательно следят за ним.) Виктор. Так. Ну и что, переругались? Не поделили? Что молчите? Степан. Как скорпионы в банке сцепились. Константин. Выбирай выражения. Валентина. Степан правду говорит. Константин. Ст-е-пан! Степан многое здесь натворил. Дожили, бандиты в дом звонят. Угрожают. Степан. Кто? Олег. Потом. Константин. Что потом? Звонил твой Петрик. Сказал в лоб: заявишь про Ивана – все! Либо Алешку где-нибудь… стукнут… Ирина. Алешку? Вот, доигрался со своим освобождением. Константин. Да, либо тебя, Степан, достанут. Вот так! Допрыгался! Вот она, твоя правда: сына подставил, с бандитами связался, и Нюра - в больнице. Виктор. И все из-за письма? Олег. Да. Начались разгадки, слово за слово, стали ссориться, и вот… Нюра не выдержала. Константин. Виктор, мы тебя ждали, скажи: эти…проклятые деньги… может быть, все-таки у тебя? Виктор. Нет, не у меня. С чего вы взяли? Я был в море. (Большая пауза.) Константин. Я так и знал! (Смеется.) Вот вам урок… Туз бит шестеркой! Виктор (встав). Давайте, прежде всего, помянем отца. (Подходит к фотографии.) Он прожил трудную жизнь. Не знаю, выдержал бы кто из нас такую судьбу. Легко быть человеком, когда тебя не кантовали. А если пришлось отступить, надломиться, чтобы выжить? Что, крест ставить на человеке? И все-таки ему повезло! К концу жизнь, благодаря Анне Николаевне, нашему отцу удалось выпрямиться и стать… (Звонок телефона. Валентина снимает трубку.) Валентина. Слушаю? Да, Игнатьева у телефона. Да, доктор. (Выкрикивает.) Что?! Когда умерла?! Десять минут назад. Почему? Не приходя в себя… Да, у нее родственники есть. Мы самые близкие. Хорошо, в понедельник заберем. (Кладет трубку.) Это я виновата, телефон оставила. Не оставляла бы – жила Нюра… (Закрыла лицо руками.) Сквозной инфаркт, даже в сознание не пришла. Степан. Инфаркт? Из-за чего? Константин. Что теперь говорить? Сам знаешь… (Пауза. Все молчат.) Виктор. По-моему, у нее родных нет. Валентина. Только мы….(Плачет.) Нам и хоронить. Константин. Да… Вот беда. Мне на работу надо срочно. Сегодня разговаривал с Москвой. Она где живет? Валентина. Неподалеку, на Мира. (Берет подаренное Виктором полотенце и расстилает на том месте, где сидела Косовец.) Ирина. Надо вещи собрать ей к понедельнику. Константин. А как их собрать? Валентина. Сумка её здесь, ключи от квартиры, наверное, здесь. (Берет сумку и достает из нее ключи.) Да, вот они. (Кладет ключи на подоконник.) Надо в монастырь позвонить. (Берет трубку. Набирает номер.) Благословите матушка. Это дочь Никитина, Валентина, беспокоит. Только что умерла Косовец Анна Николаевна, что во втором корпусе на первом этаже работала. (Во время этого разговора Константин незаметно забирает ключи и прячет себе в карман. Только Виктор это видит.) В понедельник будем забирать, матушка. Да-да, сердце. Пусть звонят, матушка, мы дома. Спасибо, матушка. (Кладет трубку.)
(Виктор останавливает его.) Виктор. Постой! (Вытаскивает из кармана Константина взятые ключи.) Ты же к Берлину? А зачем тебе это? (Бросает ключи на стол.) Ну, объясни? Константин. А ты что, не понимаешь? Виктор. Не понимаю. Константин. Я хочу проверить свою… версию до конца. Олег. Ты называешь это версией? Да это просто… Докатился! Валентина. Костя, ты хотел проверить её квартиру? Рыться и искать деньги, так что ли? Какой ужас! Константин. Кретины! Она сама сказала… Ирина. Что сказала? Степан. Не крути, говори правду. Константин. Хорошо, вот как было: мы остались вдвоем, и она… призналась… (Решительно.) У нее все! Причем, не на книжке, а в квартире! Валя, да разве я из-за себя? Что мне больше всех, думаете, нужно? Ну, что, что вы так смотрите на меня? Хотел сюрприз сделать? Кто бы из вас туда пошел, чистюли? Виктор. Ты сказал: «призналась»! Она сказала, что деньги у нее? Константин. Да! Я только не понял, где? Олег. Он врет! Валя, помнишь, я у тебя спрашивал про пистолет? Валентина. Да, а что? Олег. Где он был? Валентина. В шкафу… Олег. Его там нет. (Валентина подходит к шкафу и внимательно проверяет верхнюю полку.)
(Пауза.)
Виктор. Что здесь произошло, Олег? Олег. Здесь убили. Убили женщину… Всем нам дорогого человека. Виктор. Кто? (Молчание.) Степан. Я. (Все ошеломлены его заявлением.) Ирина. Понес дурь на прилавок. Виктор. Ты что говоришь? Валентина. Витя, он рассказал ей про отца. Про то, как они с Иваном поступили. Ты ведь ничего не знаешь, как было на самом деле. Отец… Отец скрыл, что Ваня… (Заплакала.) Ваня не хотел, это случайно вышло. Виктор. Ну, что отец, говори, Степан!.. Степан. Отец заставил меня промолчать. А было так: я драку начал с Петриком, врезал ему. Врезал, а тут из подворотни Карась с Химичем. Вот и понеслось… (Пауза.)
Виктор. Что замолчал? Степан. Да нет, теперь уж доскажу. Чтобы и ты всё знал. Я крикнул Ивана на помощь, когда началась драка. Он выскочил из дома, и запустил в них кирпичом. Темно было, вот в Карася и попал. Мы - в рассыпную, а Иван там остался, его одного и схватили. Я к отцу. Он на участке был. Тот приказал… Виктор. Что приказал? Степан. Молчать, пока не разберется. Виктор. Так, что дальше. Степан. Отец разузнал все и заявил… «Ваньке не отвертеться, а ты молчи!» Потом добавил: «Сам виноват, был бы трезвый – кирпичей не швырял бы». Прости, Валя. (Пауза.)
Виктор. Так и сказал? А что же ты? Степан. А я струсил. Если бы всех взяли – никогда бы столько ему не мытарить. (Пауза.)
А сегодня рассказал Нюре про это, вот она и не выдержала. Меня сберег, получается, а ее… (В магнитофоне отчетливо зашумела кончившаяся пленка.) Валентина. Олег, выключи. Это я забыла. ( Олег, быстро сделав перемотку, включает.) Голос Степана. А сегодня рассказал Нюре про это, вот она и не выдержала. (Олег включает длинную перемотку. Все напряженно ждут. Олег включает запись.)
(Звук падающего тела.) Встать! Встать! Вста-а-ть! ( Олег выключает магнитофон. Пауза.) Степан. Сволочь. Виктор. Оставь его! (Пауза. Говорит медленно, судорожно.) Господи! Нюра! Нюра… Накренило нас. Как на том корабле. Как же звали его? Вспомнил, Дрозд. Дрозд его кличка была. Рассказывали… Последний рейс у него был. Старая посудина. Уголь у них волной сбило – крен! Капитан мальчишка, испугался, СОС дал. Дрозд кричит: «Забортную воду гони в балластные танки!» Тут мотор полетел. Он туда – помочь! А вода пробила переборку и рванула на правый борт. Крен больше сорока градусов… Конец! Вдруг сухогруз - услышал. Все рванули с коробля. Дрозда не досчитались в суматохе. Вернулись - мертвый. А корабль стоит, как ни в чем небывало. Выровнял. В другой отсек воду успел пустить. Не сбежал, как капитан недавно потерпевшего крушение «круиза». Вот, оно: обо всех думал. Шибануло его обо что-то – висок пробит. А рядом бумажник с деньгами выпал. Много, все, что заработал. Деньги… Да… Мокрые, разбухшие - кисель. И теперь никому не нужные. А когда хоронили его, оказалось, белье на нем чистое! Успел перед смертью переодеться. Да он и жил в чистом… Валентина. Витя, как же нам теперь жить? (Пауза.) Виктор. Жить? Не знаю… Фарс начинается там, где умирают герои. Достает телеграмму. Подходит к репродукции картины «Бурлаки на Волге». Снимает. За картиной сейф встроенный в стену. Подсматривая в телеграмму, набирает цифры. Открывает сейф и достает большую пачку долларов. Бросает их на стол. Вот, лимон! Жуйте, только оскомину не набейте! ( Никто не двигается.) Занавес Автор, тел. 89162499987 . жүктеу/скачать 292.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|