Ббк 76. 01 С-11 Редакционная коллегия Н. В. Алексеенко, доктор исторических наук, профессор Х. Акжигитова

Почти прямо над головами мальчишек сиял ковш Большой Медведицы. Как известно, средняя звезда ручки более яркая – Мицар. Его свободно видит человек даже с неважным зрением. А для того чтобы рассмотреть вторую звездочку, Алькор, надо иметь острый глаз.

- Да вот же Алькор, гляди! – показывал Саша.

- Не вижу – и все, - огорчился Ника. Сгоряча он выхватил из бочки коптилку и поднял ее к небесам, чтобы получше осветить ускользнувшее светило. И тут же сообразил, что получилось смешно. Оба не раз хохотали, вспоминая позднее этот случай. И я тоже улыбался, когда мне о нем рассказали. А потом задумался…

В небольшом американском городе Ганнибале стоит памятник знаменитым мальчишкам – Тому Сойеру и Гекльберри Финну. Эти литературные герои символизируют собой отвагу, верность в дружбе, неуемную фантазию, дерзкую предприимчивость, - то, что настоящие люди берут с собой в зрелость из детства. Мне нравится этот американский памятник: двое парнишек с закатанными выше колен брючками, в широких шляпах, с удочками на плечах…

И вот я стою там, где была некогда окраина Долгой Деревни, а теперь – самая середина промышленного города Усть-Каменогорска: сияющий большими стеклами Дворец спорта, мост через Ульбу – и мне чудится здесь иной монумент: мальчишка поднял к небесам свой крошечный светильник, а рядом другой – развернул невесть где добытую карту звездного неба. И тут же кусок старой бочки – она вполне заслуживает быть поднятой на пьедестал. Это памятник – вовсе не обязательно конкретным Саше и Нике, изучавшим Вселенную много лет назад, - это памятник тысячам мальчишек, которые жили в начале нынешнего века в городах и деревнях Сибири, Киргизского края (ныне Казахстана), в самых разных уголках старой России. Потом они станут комиссарами гражданской войны, открывателями новых химических элементов, создателями самолетов и ракет.

Смешна и несовершенна была стартовая площадка их взлета, и тем удивительнее дерзость юнцов.

С Никандором Александровичем Петровским, бывшим мальчиком Никой, мы познакомились, помнится в 1956 году, в редакции восточно-казахстанской областной газеты. В комнате отдела культуры я увидел плотного седого человека, который вежливо, но настойчиво втолковывал заведующему отделом нечто любопытное…

- Ономастика пока являет собой белое пятно в русском языкознании, - говорил Петровский. – Собирание личных имен людей вовсе не мое личное дело, как вы изволите думать. Заметка в газете необходима, чтобы привлечь широкий круг добровольцев-собирателей. Только таким путем мы можем подойти к созданию специального словаря имен.

- А какая у вас основная работа? – заинтересовался я.

- Врач «Скорой помощи».

- При чем же личные имена?

- Но это животрепещущая проблема лингвистики!

Контакта с областной редакцией у врача-языковеда так и не получилось. Зато мою корреспонденцию о его внеслужебном увлечении вскоре напечатала «Литературная газета». В поддержку Петровского выступили «Известия», «Комсомольская правда», «Учительская газета», Всесоюзное радио, специальные журналы. Усть-Каменогорской студии телевидения удалось снять по моему сценарию получасовой фильм «Как ваше имя?», который был показан Центральным телевидением, появился на голубых экранах за рубежом. У врача усть-каменогорской «Скорой помощи» появились сотни помощников в Советском Союзе и в других странах. Маленькая квартира Петровского стала чем-то вроде всесоюзного заочного научно-исследовательского института ономатологии – учения о личных именах. Сведения о них, стекавшиеся отовсюду, Петровский систематизировал и объединял в особой картотеке, которая вобрала до пятидесяти тысяч русских имен и именных форм.

Одним из деятельных помощников устькаменогорца Петровского был друг его детства – москвич Александр Волков, бывший мальчик Саша из Долгой Деревни.

Никандру Александровичу Петровскому шел восьмой десяток, когда в Москве в издательстве «Советская энциклопедия» увидел наконец свет его «Малый словарь русских личных имен» - первый в своем роде труд в нашем языкознании. Увы, замыслам врача о «Большом словаре имен», о «Словаре русских фамилий» не суждено было сбыться. Объемистые материалы, накопленные Петровским, ждут исследователей и продолжателей.

А как сложилась судьба другого мальчика, наблюдателя звездного неба из Долгой Деревни? Этот очерк посвящен именно ему, Саше, Александру Мелентьевичу Волкову, но прежде я не мог не упомянуть о его друге, ибо с Волковым меня в свое время заочно познакомил Петровский… И еще – говорят: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе – кто ты» …

В начале тридцатых годов в Московский университет поступило несколько необычное заявление. О зачислении на физмат хлопотал сорокалетний преподаватель-филолог Волков из Ярославского пединститута. До города на Волге он был школьным учителем в Усть-Каменогорске, где преподавал русский язык, литературу и историю. Не совсем ясны были мотивы, побуждавшие его стать студентом в столь солидном возрасте. Тем более что курс физмата рассчитан на целых пять лет.

- До сих пор математика была моим внеслужебным увлечением, - объяснил Волков. – У себя в провинции я боялся отстать от жизни.

Обширный курс физмата Волков одолел за семь месяцев. Сразу по получении диплома его приняли преподавателем на кафедру высшей математики Московского института цветных металлов и золота. Через некоторое время вышло несколько серьезных специальных трудов доцента-математика Александра Волкова.

В свободное время он продолжал учиться, это навсегда осталось его главным увлечением. Он занимался английским языком и для практики переводил известную в Соединенных Штатах Америки сказку Фрэнка Баума «Волшебник из страны Оз». Из вечера в вечер он пересказывал ее своим ребятам и, чтобы продлить удовольствие, добавлял от себя все новые забавные подробности. В конце концов математик так далеко ушел от американского оригинала, что решил записать свое устное сочинение.

«Раз моя сказка нравится моим детям, она, возможно, будет интересна и другим малышам, - рассуждал Александр Мелентьевич. – Ничто не мешало коллеге математику Кэрроллу быть и отличным сказочником».

В те дни на съезде советских писателей прозвучала речь Самуила Яковлевича Маршака, который призывал людей с большими знаниями, с богатым жизненным опытом идти в литературу для детей. Прочтя эту речь, математик Волков взялся за исторический роман «Чудесный шар» - о русском изобретателе, воздухоплавателе, жившем в давние времена. Но, прежде чем роман был готов, Александр Мелентьевич направил Маршаку рукопись своей повести-сказки, не очень-то, впрочем, надеясь, что из его затеи что-либо получится. мало ли на свете дилетантов от литературы!

Ответ от Маршака пришел довольно быстро. Самуил Яковлевич подробно отмечал недостатки рукописи Волкова, обстоятельно взвешивал ее достоинства и заканчивал сообщением, что рекомендует сказочную повесть Волкова издательству детской литературы.

Вскоре появилась одна из любопытнейших книг нашей детворы «Волшебник Изумрудного города». Название это хорошо знакомо не только детям, но и взрослым. Несколько поколений советских ребят зачитывает эту сказку буквально до дыр. «Волшебник» выдержал множество изданий, книгу перевели на языки народов СССР и стран социалистического лагеря, она издана на немецком и польском, вьетнамском и китайском, на хинди, урду и бенгали…

В рабочей комнате Александра Мелентьевича в Москве я обратил внимание на высокий стеллаж, где выстроились книги, им написанные. Небольшой участок полки занимали сочинения по математике, в несколько рядов стояли произведения для детей и юношества. Особое и весьма обширное место было отведено письмам читателей, их было несколько тысяч.

Волков собирал и систематизировал их со скрупулезностью математика – и первые каракули малышей, и листки, написанные старательным почерком третьеклассников, письма подростков, родителей, дедушек и бабушек. Советы, замечания, пожелания, просьбы, трогательные объяснения в любви к писателю, к его героям, глубочайшая заинтересованность их судьбами.

«Дорогой писатель Волков! Нам очень важно узнать, что дальше случилось с девочкой Элли, о которой мы прочитали в Вашей книге, а также с ее друзьями – Тотошкой, Железным дровосеком, Страшилой, Львом. Пишет Вам 4-й класс «Б». Отвечайте поскорее, мы ждем».

И писатель отвечал. По просьбе детей и их родителей пришлось написать продолжение «Волшебника Изумрудного города» - новая книга называлась «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».

«Дальше! Дальше!» - требовали читатели со всех концов страны.

Сказочник нашел было выход из положения. В ответных письмах, - а Волков отправил читателям сотни ответов, - он пояснил, что девочка Элли не может все время жить в мире приключений. Как и все девочки, она должна ходить в школу. По его, писателя, вине она и так уже весьма отстала от программы, и это грозит ей двойками. Остальным героям тоже полезно отдохнуть от приключений.

Писатель понимал, что настоящий герой не может уйти из мира поэзии в обыденность. Это отлично понимали и читатели. Новые письма обрушились на Волкова. Пионерские отряды брали обязательство помочь девочке Элли в учебе, если она будет отставать. Дети требовали, чтобы сказочник немедля отправил своих героев в новое путешествие и рассказал обо всем, что с ними случится. Никакие хитрости и отговорки не помогли Александру Мелентьевичу. Вновь приходилось откладывать все прочие замыслы и продолжать сказку. Так были написаны «Семь подземных королей», «Огненный бог Марранов», «Желтый туман»…

Примечательно и закономерно, что три эти повести первым опубликовал журнал «Наука и жизнь», печатая их продолжения из номера в номер. вспоминается сказанная о ком-то фраза корифея точных наук Давида Гильберта: «Этот стал поэтом, для математики у него не хватило воображения». Так вот у сказочника Волкова была фантазия математика, фантазия поистине неисчерпаемая – это фейерверк необычных сочетаний, каскады противоречий, хитросплетения выдумки, узоры неожиданных деталей. Все подчинено четкой поступи добра, неизбежно торжествующего над злом.

Больше тридцати пяти лет создавалась огромная сказка, она одна могла бы составить имя писателю и педагогу, а ведь сказочный цикл - небольшая часть созданного Волковым. Но вот что несправедливо: его книги читают – без преувеличения – миллионы людей, но очень немногие имеют представление о личности автора, об интереснейшем жизненном пути его. Тому причиной, я думаю, великая скромность Александра Мелентьевича, предельная погруженность в дело, которому служил писатель и педагог. Вот почему я хочу еще раз обратиться к прошлому…

Вскоре после Отечественной войны в Московском институте цветных металлов и золота шло заседание партийного бюро. Рассматривали заявление о приеме в партию. Вступающего – доцента кафедры высшей математики Волкова – попросили сообщить биографические сведения.

Александр Мелентьевич рассказал, что отец его был из старообрядцев алтайского села Секисовки. Самоучкой он постиг грамоту, благодаря этому дослужился в армии до чина фельдфебеля. И детей своих захотел видеть грамотными. Его сын Саша в раннем детстве стал заядлым книгочеем.

Окончив в Усть-Каменогорске трехклассное училище, Саша обучился переплетному делу и стал искать заказчиков среди обывателей уездного города и станицы Усть-Бухтарминской. Каждую полученную книгу юный мастер мгновенно прочитывал – и сочинения графа Льва Толстого, и «Подарок молодым хозяйкам» Елены Молоховец. В обширных кладовых мальчишеской памяти умещались и совмещались разнообразнейшие сведения.

В шестнадцать лет Саша Волков лучше всех выдержал приемные экзамены в Томский учительский институт. Тогда, в 1907 году, в это учебное заведение было зачислено всего 75 студентов, а обслуживало оно всю колоссальную территорию Азиатской России. Волков кончил институт опять-таки лучшим, в девятнадцать лет он получил звание учителя и назначение в древний городок Колывань, но вскоре судьба привела его в родной Усть-Каменогорск.

Он стал преподавать русский язык, словесность, историю в том училище, которое кончил сам – трехклассном городском. Каждый класс имел два отделения, таким образом, курс обучения продолжался шесть лет. В дни Октября учителя Волкова выбрали (именно выбрали!) на пост заведующего училищем. Не оставляя основных обязанностей педагога, Александр Мелентьевич работает секретарем Совета рабочих и солдатских депутатов, сотрудничает в городской газете, преподает на курсах, срочно готовивших учителей для молодой советской школы, пишет агитпьески для самодеятельности Народного дома. И при всей своей загруженности продолжает учиться: иностранные языки, физика, математика, астрономия… В глухом городке, на двести верст отдаленном от железной дороги, тридцатилетний учитель больше всего опасается выглядеть отсталым человеком – не в своем провинциальном – в мировом масштабе. Когда осталась позади гражданская война, Волков экстерном сдает экзамены в Ярославском педагогическом институте (где учился старый друг Никандр Петровский) и переходит туда на работу, а позже поступает в Московский государственный университет…

Очевидно, в тот памятный день, когда доцента Волкова принимали в партию, он сообщил основные факты своей жизни, сухо и сжато. Он вообще не отличался многословием. Поэтому членов партбюро насторожила неожиданная фраза математика:

- Есть одно обстоятельство моей биографии, о котором я в институте никому не говорил. Сейчас я обязан сообщить…

- Да, да, мы слушаем вас, - строго напомнил секретарь партийного бюро.

- Дело в том, что я занимаюсь еще и художественной литературой, являюсь членом Союза советских писателей.

- И что же вы написали?

- Некоторой популярностью пользуется моя повесть «Волшебник Изумрудного города».

- Правда? Я же читал! – воскликнул самый молодой член партбюро, комсомольский вожак Станислав Иофин и покраснел - нелегко было признаться, что он совсем еще недавно увлекался сказками.

Однако выяснилось, что «Волшебник Изумрудного города» известен всем присутствующим. Некоторые читали и роман «Чудесный шар», и научно-популярную книгу «Самолеты на войне», но были уверены, что первая принадлежит перу историка, а вторая написана специалистом – авиатором. Все эти разнохарактерные литературные факты не вязались с обликом суховатого, сдержанного математика. А он, оказывается, вступил в Союз писателей СССР еще в 1941 году по рекомендации Александра Александровича Фадеева, Самуила Яковлевича Маршака, Виктора Борисовича Шкловского.

Организовать для будущих металлургов литературный кружок – таково было первое партийное поручение Александру Мелентьевичу Волкову. Ну что ж, математик охотно делился с молодежью своими обширнейшими познаниями в области литературы и истории, слушать его приходили парни и девчата, даже и не мечтавшие написать что-нибудь художественное. Об этом мне рассказывали ученики Волкова – старший научный сотрудник ВНИИцветмета кандидат наук Тамара Иосифовна Макарова и ее супруг – главный инженер этого института, доктор технических наук Станислав Леонидович Иофин, в прошлом комсомольский вожак, а сегодня – один из авторов новейшего метода добычи полиметаллических руд. Вот ведь какие случаются повороты в жизни - стремление быть поближе к производству цветных металлов заставило двух инженеров, Макарову и Иофина, приехать из Москвы в Усть-Каменогорск, и они на долгие годы стали гражданами города, где родился и много лет учил ребятишек их вузовский преподаватель, ставший москвичом.

Кроме Усть-Каменогорска школьные и вузовские ученики Волкова работают в Москве и на Украине, на Кольском полуострове и за Полярным кругом, на Дальнем Востоке. У Александра Мелентьевича миллионы заочных учеников – его читателей. Путешествуя со сказочными героями Волкова, они впервые постигают такие понятия, как Дружба, Верность, Честь, Мужество и Находчивость. Читателям старшего возраста книги Волкова помогают глубже познавать реальный мир. Увлекательные сюжеты, психологически точные образы героев, описания природы служат учителю Волкову вспомогательными средствами для того, чтобы помочь детям, подросткам воспринять и запомнить массу полезных сведений из самых различных наук и ремесел…

И вот еще одна книга Волкова – «Земля небо», удостоенная в свое время первой премии на конкурсе Детгиза. Она создана до того, как был запущен первый искусственный спутник Земли, до того, как первый человек совершил космический полет. Но в книге говорится и о спутниках, и о космонавтах без отклонения от научных истин. И здесь же мы узнаем, что самая большая коллекция первопечатных трудов Джордано Бруно хранится в Москве, в библиотеке имени Ленина, и что ближайшая к нам звезда называется Проксима (что по-латыни и означает «Ближайшая»).

Но тут я хочу дать слово Александру Мелентьевичу:

«Представим себе фантастическую картину. До Проксимы продолжен рельсовый путь, и первый пассажирский поезд ожидает сигнала к отправлению. Мы с тобой, запыхавшись, подбегаем к кассе:

- Два билета!

- Платите деньги.

- А сколько?

- Сейчас подсчитаю, - говорит кассир. – Итак, один рубль за миллион километров, это сто пятьдесят рублей за астрономическую единицу. А до Проксимы двести шестьдесят тысяч астрономических единиц, значит … с вас тридцать девять миллионов рублей, граждане!»

Вы, конечно, понимаете, что книгу «Земля и небо» написал мальчишка из Долгой Деревни, на краю которой стояла бочка, служившая астрономической обсерваторией.

Он написал повесть «Скитания» - о судьбе Джордано Бруно, ученого и поэта; книгу «След за кормой» - об истории мореплавания и кораблестроения, повесть «Зодчие» - о русских архитекторах-строителях времен Ивана Грозного, роман «Два брата» - о появлении первых русских инженеров, о том, как развивалась техническая мысль в эпоху Петра Первого. Он создал повесть «Царьградская пленница» - об интереснейших приключениях, случившихся где-то тысячу лет назад с обыкновенными киевскими ребятами того времени на знаменитом пути «из варяг в греки» … Переводчик Александр Волков открыл для советского читателя два так называемых «посмертных» романа Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» и «Дунайский лоцман». Они напечатаны в СССР почти миллионным тиражом…

…Бывшая окраина бывшей Долгой Деревни видна была из окна моей усть-каменогорской квартиры. В проеме между двумя девятиэтажными домами за рекой Ульбой на фоне апрельского закатного неба рисовались густо-синие силуэты труб и корпусов свинцово-цинкового комбината имени В.И.Ленина, производящего два десятка различных металлов, необходимых и для печатания книг, и для выпечки хлеба, и для освоения космоса.

Отчасти благодаря продукции комбината я садился утром в самолет, а вечером того же дня входил в московскую квартиру Александра Мелентьевича Волкова.

…На рабочем столе писателя сидит кукла по имени Страшила. Это подарок одного из маленьких читателей сказки «Волшебник Изумрудного города». Круглыми удивленными глазами Страшила смотрит на разложенные вокруг книги: старинные фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением, аккуратные современные томики в глянцевитых обложках, строгие словари - норвежско-русский, датско-русский, шведско-русский.

- В языках Скандинавии, - говорит Волков, - я разобрался сравнительно легко, так как знаю другие схожие языки. И представьте, научно подтвердил для себя ряд любопытнейших фактов, о которых знал раньше только понаслышке.

Писатель работает над очередной повестью цикла «След за кормой» - о том, как люди научились ходить по рекам, морям и океанам. Новая повесть рассказывает об отважных мореплавателях – викингах, открывших континент, много позже названный Америкой. Это случилось лет триста с лишним до плавания Христофора Колумба, и удивительно, что нашим школьникам на уроках географии не рассказывают об этом, хотя в Соединенных Штатах есть даже национальный праздник «День Лейфа Эриксона» - викинга, первого европейца, ступившего на берег Ньюфаундленда.

Чуть похохатывая от удовольствия, Александр Мелентьевич читает мне по рукописи свежую главу книги о веселом и храбром короле Эрике Рыжем и его сыне Лейфе, о дерзком мальчишке по имени Рори Эйлифсон, которому удалось пробраться на уходящий в океан корабль викингов и достичь американского побережья даже раньше самого капитана Лейфа. Волков читает, а я чувствую, что глаза мои делаются круглыми и удивленными, как у того Страшилы. Я думаю: откуда у писателя берутся силы, чтобы на девятом десятке учиться и творить упорно и радостно, как очень многие не творят и в двадцать пять? Позже Александр Мелентьевич отвечает на этот вопрос:

- Я вырос на Рудном Алтае. Снежные горы, светлые реки, могучая тайга – это все мое, это навсегда слито со мной, и Алтай прибавляет сил.

- А почему вы почти не писали о своем детстве, о том, как работали учителем в Усть-Каменогорске?

- Слишком долго оставлял «на сладкое», - смеется Волков, - а годы мчатся быстро и количество неотложных дел все растет. Впрочем, я и сейчас не бросаю мечты написать повесть о Рудном Алтае…

Незадолго до смерти Александр Мелентьевич прислал мне письмо, в котором сообщал: «Недавно произвел я «инвентаризацию» своих изданий. Только одних книг (не считая журнальных публикаций), выпущенных на разных языках, насчитал 80. «Земля и небо» вышла на 17 языках. «Волшебник Изумрудного города» - 20 изданий. Мои произведения печатались на 25 языках. Общий тираж – около 25 миллионов экземпляров. При этом должен добавить, что это, конечно, далеко не все. О многих изданиях моих произведений за рубежом я, несомненно, не знаю».

Мальчиком он вглядывался в звезды, которые зажигались над быстрой рекой Ульбой. И вовсе не для того, чтобы по расположению небесных светил определить свою судьбу. Он любил сказки, но знал, что истины добиваются лишь неустанным трудом. И судьбу свою делал сам. И хотя писателя Волкова нет в живых – жизнь его продолжается в книгах… Представьте себе книжный магазин, где можно свободно купить «Волшебника Изумрудного города». Не может быть такого чуда! Едва завидев обложку любимой сказки, в длиннющую очередь встают дедушки и бабушки, папы и мамы, дети, внуки, правнуки. И сегодня, и завтра, и, я думаю, через сто лет.
«Первороссийские мальчишки»,

документальные повести, А-А, 1988


ПОЭТИЧЕСКОЕ БЕЛОВОДЬЕ
У русских была легенда о Беловодье… Говорилось в ней, что стоят за Иртышом горы, а за ними – еще горы. И еще, и еще. И если семь раз по семь хребтов перевалить да снова на перевал взойти, то откроется глазу обширная и прекрасная страна Беловодье, где земля плодородная не пахана лежит, где без счету зверья всякого и птицы, где иные речки молоком и медом текут…

У казахов жила легенда о земле Жер-Уюк, подобной русскому Беловодью…

Украинцы, отчаявшись найти счастье на родной Черниговщине да на Херсонщине, брели в Сибирь «шукаты Зеленого Клину» и это было тоже самое, что искать неведомое Беловодье…

В начале нашего века учитель Александр Новоселов написал горькую правду об искателях Беловодья, русских и казахах, укоренившихся на Рудном Алтае, на его родной земле. Повести и рассказы Новоселова, как и произведения нашего другого даровитого земляка Георгия Гребенщикова, были замечены А.М.Горьким, опубликованы в подготовленных им сборниках. Так, в канун Октябрьской революции поэтическое слово о Рудном Алтае стало достоянием русской литературы.

К тому времени на верхнем Иртыше, у подножья гор Алтайских росли, накапливали жизненный опыт молодые люди, которым суждено было войти в советскую литературу, завоевать известность у читателей многих народов Советского Союза и за его пределами. Тут надо сказать еще о двух учителях, ровесниках, добрых друзьях – Ефиме Пермитине и Александре Волкове. Первый из них в начале двадцатых годов основал в маленьком уездном Усть-Каменогорске первый в нашей стране охотничий журнал, которому суждено было вырасти в журнал общесоюзный. В глухих алтайских селах, на таежных заимках, Пермитин наблюдал, как круто меняется к лучшему жизнь искателей Беловодья – жизнь землепашцев и звероловов, отравленная суевериями, старообрядческими волчьими законами. Повесть Ефима Пермитина «Коготь» была отмечена А.М.Горьким в числе лучших советских книг начала тридцатых годов, а за этой повестью родилось еще немало глубоких, своеобразных произведений Пермитина о Рудном Алтае.

Александру Волкову не довелось создать приметных книг о родном крае. Историк, лингвист, математик, человек обширнейших познаний – он вошел в советскую да и мировую литературу, прежде всего, своими сказками – «Волшебник изумрудного города» и еще пятью фантастическими повестями, продолжающими «Волшебника». А сколько знаний, облеченных в беллетристическую форму, подарили детям и юношеству книги Волкова о покорении Вселенной, о пути из варяг в греки, о первых русских инженерах, об истории мореплавания!..

Сотни да сотни,

Песни со свистом.

Пролит на землю

Тяжелый кумыс.

Гладит винтовки

Гусиная пристань,

Шашками машет

Тополев мыс.

Это строки из «Песни о гибели казачьего войска», принадлежащей перу крупного русского поэта Павла Васильева. Он родился и вырос у нас в Зайсане, он стал москвичом (как Пермитин, как Волков), но все его песни от первой до последней пронизаны красками, запахами, ритмами Иртыша, - то стремительного, то плавного:

Степи, камни, острова,

Рощи да озера…

От Тобольских мест –

К Усть-Каменогору…

Одна из главных улиц Усть-Каменогорска не случайно носит имя знаменитого уральца, автора «Малахитовой шкатулки» Павла Бажова. В годы борьбы против калчаковщины под фамилией Бахеева он сплачивал на Рудном Алтае партизанские отряды, возглавил Усть-Каменогорскую уездную партийную организацию, стал редактором местной газеты, заведующим отделом народного образования, организатором крестьянского университета. Бажов мечтал написать о Рудном Алтае несколько книг, он подсказал молодой свердловской писательнице Ольге Марковой тему романа «Первоцвет» - о петроградских рабочих, заложивших на берегу алтайской реки Бухтармы первые в нашей стране земледельческие коммуны. Ленинградка Ольга Берггольц, объездившая наши края в начале тридцатых годов корреспондентом «Казахстанской правды», тоже обратилась к теме питерских коммунаров.

Шли ходоки из Питера

Алтаем,

году,

такая,

труду…

Вернемся к лету 1920 года. Редактор усть-каменогорской газеты Бахеев (Бажов) передает свои полномочия приехавшему из Петрограда журналисту Николаю Иванову, который рассказывает, что начал публиковаться еще в канун первой мировой войны в большевистской «Правде», а после войны стал ее штатным сотрудником. На Иртыш приехал за впечатлениями для будущей литературной работы.

Журналист Иванов стал известным казахстанским писателем Николаем Ановым. Гражданской войне он посвятил увлекательный роман «Пропавший брат», а в романе «Крылья песни» рассказал об основоположниках казахской советской культуры – Исе Байзакове, Амре Кашаубаеве, Мухтаре Ауэзове и других интереснейших людях, с которыми усть-каменогорскому журналисту довелось впервые встречаться в Семипалатинске – тогдашнем областном центре.

Тридцать лет спустя из Шемонаихинского района пришел в большую литературу еще один Иванов – Анатолий, ныне москвич, автор «Повители», «Вечного зова», романа и телевизионной пьесы «Тени исчезают в полдень».

Интересных литераторов, разнообразные художественные произведения дала советской литературе поэтическая страна Беловодье. Романы, повести, поэмы, стихи рассказали об одном из важнейших общественных свершений нашего времени – о том, как люди труда осознали, что счастье не разыщешь где-то за высокими горами, что счастье можно лишь завоевать, выстрадать, построить своими собственными руками.

Но сегодня, когда проходят Дни советской литературы в Казахстане, надо сказать и о том, что все значительные художественные произведения о Рудном Алтае рисуют лишь подступы к современности. Жизнь наших металлургов, строителей, энергетиков, ученых земледельцев, животноводов нынче куда богаче событиями, чем была вчера, а завтра будет ярче и значительней, чем сегодня. Наш современник, труженик Восточного Казахстана достоин стать героем полноценных произведений художественной литературы.