Бернард Вербер Танатонавты Серия: Танатонавты – 1

ТЕРРИТОРИЯ № 3

–Координаты: К+24

–Цвет: красный

–Ощущения: наслаждение, огонь. Теплая и влажная зона, где сталкиваешься с самыми горячечными фантазиями. Зона также извращенная, потому что мы переживаем самые невыразимые из своих желаний. Им надо смотреть в лицо и позволить собой овладеть, иначе можно прилипнуть к стене. Свет виден постоянно, словно приказывая нам продолжать путь

–Граница: Мох 3
После этой интерлюдии жизнь на танатодроме несколько изменилась. Вернувшись из алой страны с разгоряченными желаниями, Стефания приступила к жесточайшей осаде Рауля. Кстати, свалить его оказалось делом не столь уж сложным. С самой первой встречи мой друг не скрывал своего восхищения округлыми формами итальянки.

В противоположность тому, как у них все было с Амандиной, теперь Рауль на весь белый свет афишировал свою связь. Я уже не осмеливался заходить в туалет рядом с пусковым залом, опасаясь спугнуть там нашу парочку в разгар их любовных игрищ.

Амандина была в полном отчаянии и, разумеется, как и всегда, решила найти утешение и поддержку во мне. Отказавшись от посещений тайского ресторана мсье Ламберта, где мы рисковали наткнуться на слившихся в объятии влюбленных, она как снег на голову напросилась ко мне, провести вечер вместе. В холодильнике оставалось несколько яиц. Я сымпровизировал омлет с луком. Повар из меня не очень и омлет оказался пережаренным, но Амандину это не озаботило.

– Ты, Мишель, единственный человек, который меня понимает.

А вот этого я не люблю. Склонив голову, я тайком выбирал кусочки скорлупы, которые по своему скудоумию уронил на сковородку.

Я выставил две самые лучшие мои тарелки на кухонный столик. Она машинально присела.

Очень аккуратно я разложил омлет на двоих. Амандина сидела неподвижно, уставившись в свою тарелку.

– Ты не хочешь? – спросил я. – Он не такой уж неудачный.

– Я думаю, это настоящий деликатес, но дело не в этом. Я не голодна, – вздохнула она.

Амандина взяла меня за руку и стала смотреть глазами продрогшего, всеми позабытого щенка.

– Мой бедный Мишель… Как я, должно быть, надоела тебе своими сердечными историями…

Я взглянул на нее. Она становится еще красивей, когда вот такая печальная. В тот вечер в меню входило полное повествование о ее любовной истории с Раулем. Насколько он мягкий, настолько же инициативный и внимательный. Она убеждала меня, что Рауль был мужчиной ее жизни и что она никогда так не влюблялась. Я ответил, что ни к чему столь убиваться и что Стефания – всего лишь увлечение, и что он к ней вернется.

Я не понимал, как может мужчина не быть до глупости влюбленным в эту газель со светло-голубыми глазами. Даже несмотря на полновесную и нахальную итальянку.

– Мишель, ты так добр ко мне.

Но в ее ауре не было ничего, что бы резонировало с моей. Она воспринимала меня как друга, или как бесполого коллегу. Может быть, именно мое чрезмерное желание вызывало у нее отвращение. Может быть, моя страсть представлялась ей бурной Ниагарой и потому отпугивала.

– Ты такой добрый, Мишель! Позволь мне сегодня спать с тобой вместе, прошу тебя. Я так боюсь оказаться совсем одна, на своей холодной простыне.

Я позеленел, я покраснел, я закашлялся.

– Ладно, – прохрипел я.

Я кое-как напялил пижаму из бумазеи и застегнулся до самого горла. У нее с собой была припасена шелковая комбинация. Я ощутил рядом с собой атласную кожу, ее тело расточало ароматные волны сладкого мускуса и амбры. Это пытка. Еще ни одна женщина не вызывала во мне такого взрыва страстей.

Дрожа от непрерывной бури эмоций, я подкрался рукой к ее плечу и коснулся нежнейшей кожи.

Амандина, грациозно свернувшись калачиком под моим одеялом, издавала звуки, обещавшие наслаждения. Сердце колотилось в бешеном темпе. Еще одно вспомогательное движение и я узнаю, что испытала Стефания на том свете. Наверное, это могучий взрыв. Хм-м, должно быть, это мой гипофиз посылает сигналы боли, все так напряжено. Не будем обращать внимания. Мои пальцы проделали еще несколько шажков на этом опасном пути.

Она схватила мою ладонь и оттолкнула ее с извиняющейся улыбкой.

– Не будем портить нашу замечательную дружбу, – промурлыкала она. – Ты мой единственный и настоящий друг, я не хочу тебя потерять.