Теадцка цропаргщцы в гццроцой чоЧЧР1

IV

«Хорошая пропаганда должна опережать политические событий; она должна расчищать путь политике и формиро­вать общественное Мнение, не подавая вида, что она это де­лает». Так Ласвель цитирует Людендорфа, который Кос­нулся очень пикантной темы о взаимоотношении пропа­ганды и политики. Вообще-то говоря, пионера не принимают в комсомол, если он не понимает, что политика предшествует пропаганде, ибо пропаганда" есть... пропаганда какой-нибудь политики, в пользу какой-нибудь политики.

Сказке этой для детей дооктябрьского возраста и Лю-дендорф верит не больше, чем октябренок. Он говорит о со­вершенно другом — о том, что нельзя ограничиваться ма­териальной своей силой, пренебрегая моральными факто­рами, отодвигая пропаганду на задний план. Этим была грешна германская военщина и до войны, и в начале ее, и почти до конца. 00 этой ошибке и" плачется Людендорф в своих мемуарах, стараясь заодно вину свалить с себя.

Ласвель же слова Людендорфа приводит с иной целью — чтобы, по'добно упомянутому К. Стюарту, доказать будто бы:

'1. Без хорошей, правильной политики не может быть и успешной пропаганды (верно!).

2. Пропаганда может, а часто и должна, вызвать к жизни, создать правильную политику (неверно!).

Оба автора исходят из одного примера — противо-австрийской работы Нортклифа. Как известно, Нортклиф после назначения директором управления пропаганды против неприятеля потребовал от кабинета установления ясной политики в отношении Австрии «^предложил свой план: поставить ставку на расчленение Австрии и заявить об этом во всеуслышание, одновременно предприняв и практические меры по организации революционных эле­ментов национальных меньшинств. Нужно было также сломить упорство Италии и заставить ее отказаться от части требований, закрепленных за нею договором 1915 г. — умерить ее аппетиты на Балканском полуострове в пользу Югославии,

Д9

Нортклиф добился своего — правительство¹ Англии взя-л& на себя инициативу точного и публичного определения целей войны против Австрии; за этим последовали декла­рации о соглашениях Италии с представителями нацио­налистов-революционеров Чехии и Югославии, конгресс угнетаемых Австрией народов и т. п., о чем изложено^по­дробно в книге Стюарта. На основе только-что установлен-ной'и правильной политики Нортклиф и смог развернуть вполне оправдавшую себя пропаганду — удалось, как мы знаем, разложить австрийскую армию.

Тенденция и Ласвеля и Стюарта изобразить дело пре­вратно, во-первых, объясняется вполне понятным увлече­нием и преувеличением своей роли пропагандистов, а, во-вторых, исходит из желания затемнить истинную подоплеку пропаганды, скрасить ее неприглядную суть инструмента по осуществлению любой политической гадости буржуазии.

20

V

То, что Ласвель говорит об организации пропаганды — об устройстве руководящих ею и ведущих ее органов, боль­шого интереса для нас не представляет.

Что же до техники пропаганды, то Ласвель говорит о приемах и способах распространения и передачи внушае­мых идей и настроений лишь то, что он может сказать. Он не выходит за пределы прошлого, к тому же достаточно уже знакомого и по другим источникам. Преимущество и до­стоинство книги — в том, что она систематизировала отно­сящийся к этой проблеме материал, хотя эта —• техниче­ская — часть много меньше и беднее всех прочих разделов.

Из отдельных примеров любопытны воздушные шары из бумаги, применявшиеся для распространения литературы за фронтом неприятеля. Они были изобретены после того, как немцы пригрозили расстреливать летчиков, пойманных за' сбрасыванием литературы. Немцы предпочитали полу­чать с неба бомбы, но не листовки. Мотивировка их депрес­сий против воздушной пропаганды — нарушение «добрых обычаев» войны. Но и здесь обычное лицемерие — не имея возможности по многим причинам пользоваться этим же оружием, немцы объявили его «безнравственным».

Заслуживают внимания примеры широкого использо­вания кино: оно тогда, 14 лет назад, работало больше и лучше для пропаганды, чем например наше нынешнее кино...

Техническая сторона пропаганды — это область, где мы можем и обязаны учиться у врагов, использовать весь имеющийся опыт. Конечно Ласвель, повторяем, не сооб­щает о том, что готовится в тиши, под сенью^чКеллоговского пакта; но из сочетания своего и чужого опыта, привлекая исследовательскую и техническую мысль, мы можем многое

21

делать, чтобы достойным образом технически пригото­виться и на этом, часто решающем, фронте.

VI

Отражать волны буржуазной пропаганды придется нам. Грядущая война столкнет два принципиально разных мира: буржуазно-капиталистический и пролетарско-коммунисти-ческий. Хотя и в оболочке междугосударственной схватки эна будет войной классовой. Наша цель — взорвать эту эболочку и войну сделать гражданской.

Роль пропаганды, таким образом, необычайно возрастет.

Вить ею по тылам противника, равно как и формировать неустанно сознание своего населения — будет одним из важнейших заданий.

Каковы же тут взаимоотношения нашей и вражеской пропаганды?

Сугубо классовый характер всякой военной пропаганды мы видели уже на примере минувшей империалистской войны. И тогда борьба шла за гражданский мир в своем тылу и против гражданского мира в тылу противника. Бур­жуазия работала ложью, ибо правда, доведенная до созна­ния масс, — ее могильщик.

И впредь буржуазия — еще более, чем раньше, —• вы­нуждена орудовать ложью и вымыслом. Убедить свой народ в том, что война результат красного/империализма и со-BeTCKOjro нападения будет много труднее, чем в минувшую войну свалить ответственность на врага... Даже и Келлог, и Лига наций, и социал-демократы не гарантируют быстрого и легкого успеха. Затем, если в минувшую войну «свой» народ подвергался обработке со стороны буржуазного врага и потому удары по классовому миру не были реши­тельными, последовательными, сокрушающими, то в будущем

22

дело оудет состоять иначе: призывы из-за фронта будут исходить от своего оке класса, организованного в государ­ство. Не полуправда, перемешанная с ложью, а острая правда будет атаковать твердыни буржуазного тыла.' Значит роль и внутренней и внешней буржуазной пропа­ганды вырастет.

В меру небывалого усиления пропаганды, ^чдо «геркуле­совых столбов», подымется и рассеваемая ею ложь.

Значит приемы вуалирования лжи под правдоподобие
утончатся, — легкость и грациозность вымысла, наравне
с изощренными приемами техники распространения, соста­
вят то оружие самозащиты и нападения, которое буржуазия
противопоставит объективной логике исторического про­
цесса, перерастанию войны из империалистского нападения
на первое советское государство в войну гражданскую во
имя мировой революции. '

Объективный, непреложный ход вещей будет против буржуазии и ее пропаганды, за пропаганду гражданской войны, за пропаганду пораженчества буржуазного «отече­ства», напавшего на социалистическое отечество, за про­паганду победы этого* последнего. Б том же направлении действует и тот исходный факт, что ложь более чем когда бы то ни было окажется единственным орудием буржуазии, а правда — монополией ее противника.

Но однако из благоприятных объективных предпосылок отнюдь автоматически не вытекает столь ж« благоприятное реальное соотношение сил, а тем более легкая победа правды над ложью. Ложь тем и сильна, что она —ложь: правдо­подобие в руках искусного, технически ловкого, умелого пропагандиста может надолго «покрыть» правду. А в искус­стве ложью держать в повиновении сознание масс буржуазия достаточно натренирована. Помощь же ее «левой» реформист­ской руки тоже не мало значит.

Следовательно? Следовательно борьба должна быть упорной, и на стороне исторической правды нужно иметь искусство, технику и выдержку не меньшие, чем в стане лжи, а большие.

Книга Ласвеля переведена с некоторыми незначитель­ными по размеру и несущественными сокращениями.

Автор использовал обширную литературу — он бук­вально загромоздил страницы своей работы ссылками на источники. При переводе значительное количество этих ссылок опущено, чтобы не утомлять читателя и не разгонять объема, а значит и цены книги. Но все труды, которые использованы автором и на которые он ссылается, пере­числены в библиографическом перечне, помещенном в конце.

М. Гус.

ВВЕДЕНИЕ

Профессора, ученые и" журналисты со своей стороны, много содействовали систематическим исследованиям и изучению этого вопроса. Среди видных германских ученых, выпустивших свои труды по пропаганде, мы встречаем Иоганна Лленге, Эдгара Штерн-Рубарта, Фердинанда Тэн-нис и Курта Башвитца. ¹ Ценные монографии по исследо­ванию этого предмета были написаны: Шенеманом — по-немецки — о Соединенных штатах; Маршаном — по-фран­цузски '—о некоторых видах германской пропаганды; Вилером — по-немецки — о специальных задачах пропа­ганды и некоторыми другими. Блестящим вкладом в эту сокровищницу мыслей и взглядов явился труд Демар-сиаля, в котором проанализированы французская и герман­ская пропаганды во время войны.

Некоторые представители новейшей пропаганды и пу­блицистики начали рационализировать и специализировать добытый опыт. Первыми ласточками в этом отношении

¹ Заглавия их книг, а равно и названия тех трудов, на которые будут делаться ссылки в дальнейшем, помещены в конце этого труда в «Примечаниях автора к тексту)), отмеченных цифрами в круг? льрс скобках, и в отдел? «§ ц б л и о г р а ф if я>?,

25

Явились книги Бернейса,«Вильдераи Буэлля. Университеты стали открывать курсы лекций по новейшей технике, а в Штутгарте, Париже, Лондоне и рганфорде вобраны зна­чительные коллекции по разным вопросам военной про­паганды.

Происходящее ныне увлечение пропагандою обязано до некоторой степени своим существованием и правоверным пацифистам. Существует мнение, будто бы в основе всякой войны лежит недоброжелательстве и что, если войне при­ходит конец, то наступает лишь «мораторий враждебности». А если это так, то не может ли пропаганда послужить сред­ством для соответствующего воздействия на психологию народов и для укрепления доверия там, где господствует недоверие?

26

ч

Тот, кто старается уяснить себе тайны общественного

Роль взглядов в международной политике особенно за­служивает внимания, так как значение ее все более и более возрастает. Мы являемся свидетелями роста мирового кол­лектива, — а этот коллектив возник отчасти потому, что международная пропаганда одновременна и взбудоражила и сорганизовала его. Интересы этого коллектива не при­знают границ. Ведь это только фикция, будто граждане и правительства каждой страны избегают вмешательства в,те дела, которые технически находятся в пределах компетенции Другого государства. Например, летом 1925 года герман­ский рейхстаг был занят рассмотрением законопроекта об установлении покровительственных пошлин на сельско­хозяйственные и мануфактурные товары. Теоретически это — вопрос внутренней политики и подлежит решению исключительно тех, Kfo живет внутри границ Германии. Но фактически были затронуты внешние интересы, представи­тели которых hi пытались произвести давление на герман­скую политику в свою пользу. Американские фабриканты, товары которых были бы заперты, если бы такой тариф вошел в силу, солидаризировались с английскими и фран­цузскими фабрикантами и послали в Германию своих аген­тов, которые приложили все усилия к тому, чтобы овладеть прессою и укрепить внутри Германии элементы, настроен­ные против введения этого закона.

Такое частное давление на политику не является в на­стоящее время исключением, — оно обычно. Например целые корпорации находят для себя удобным субсидиро­вать заграничные газеты. И подобное воздействие на печать

27

не ограничивается неофициальными лицами, — правитель­ства также принимают в этом участие.

Официальная- пропаганда часто принимает форму по­ощрения патриотических обществ, имеющих отделения за границей. Так, германская заграничная «Лига» насчиты­вает 150 отделений в Германии и в других странах, а «Союз германизма за границей» уверяет, будто в нем .числится свыше миллиона членов в Германии и Австрии. Кроме того существуют специальные организации в других странах, имеющие задачею поддерживать в своих членах чувство культурного единения, но при критических обстоятель­ствах могущие итти и дальше.

Правительства взирают благосклонно на некоторые международные общества, как например на «Alliance Franchise» или на «Союз говорящих по-английски». Эти союзы открыто пользуются влиянием, что может быть очень полезно в момент напряженных политических отношений.

Общественное мнение и пропаганда требуют к себе исклю­чительного внимания в военное время. Ведение войны, по­нимаемое как психологическая задача, может быть успешно лишь при соответствующем моральном уровне населения. Народ высокого морального уровня способен разрешить выпавшую на него задачу благодаря тому подъему, который проявляется в нем при наличии серьезной опасности. Об­щими признаками высокого морального уровня считаются в таком случае энтузиазм, решимость, уверенность в соб­ственных силах, отсутствие резкой критики и жалоб. Между тем на моральное состояние может повлиять решительно все. Количество калорий в казенном пайке, порядок снаб­жения папиросами, возможность отдыха, доверие к команд­ному составу и общественным деятелям, поведение войск, способы поддержания дисциплины — все это и многое другое оказывает непосредственное влияние на дух и стой­кость войск и гражданского населения.

Проблема поддержания настроения лишь отчасти входит в круг задач пропаганды. Хотя она и имеет большое значе­ние, но поле ее деятельности ограниченно. Пропаганда не имеет в виду управлять настроение^ умов путем изменения таких материальных условий, как порядок снабжения папи­росами или химический состав пищи. Пропаганда не вклю­чает также в свои задачи укрепление настроения спокойным

28

и доверчивым отношением. Она сводится исключительно к управлению мнениями и взглядами при помощи «вырази­тельных символов», или, — говоря более конкретно, но менее точно, — при помощи рассказов, слухов, сообщений, картин и т. п. Пропаганда управляет мнениями и отноше­ниями скорее путем непосредственной обработки обществен­ной мысли, чем путем изменения каких-либо условий в са­мом организме или около него. Пропаганда—лишь одно из трех главных орудий борьбы с ведущим войну неприя­телем. Этими орудиями являются:

Во время войны на пропаганду может быть возложено много задач, например: содействие экономии в пище, ма­нуфактуре, топливе и других предметах; поощрение к по­купке займов, к записи^ в добровольцы, к участию в уходе за ранеными, к поступлению на службу военной промыш­ленности и т. п. Но еще более важная роль пропаганды за­ключается в том, чтобы возбуждать в гражданах своей страны ненависть к неприятелю; в том, чтобы поддерживать дру­жественные отношения > с нейтральными государствами и с союзниками; b том, чтобы восстанавливать против неприя­теля нейтральные государства; наконец, в том, чтобы раз­лагать противника и ослаблять силу неприятельского со­противления. Коррче говоря, исключительная важность пропаганды во время войны обусловливается значением ее в области международных отношений. Именно потому международная военная пропаганда и разрослась в течение мировой вюйны до изумительных размеров, что этою вой­ною были захвачены интересы широчайших масс населения и вызвана потребность мобилизации гражданских умов. Никакое правительство \не могло бы надеяться выиграть войну, не имея за собой объединенного в одно целое народа, и никакое правительство не могло бы иметь за собою объ­единенного народа, если бы оно не управляло настрое­нием его умов. От гражданского населения зависело дать

29

добровольцев на фронт и рабочие руки для военной промыш­ленности, а приносимые войне жертвы надо было "переносить без жалоб, потому что сетования могли бы вызвать в тылу раздор," а в окопах — уныние.

Каждый индивидуум становится подражателем, копируя все свои движение с обучающего. Ему не позволяется делать ни малейших отступлений от показанного. Его постоянно останавливают, пока на­конец его движения не станут удовлетворительными. В этой стадии обучения действия солдата почти в полной мере становятся механи­ческими, а единство, достигаемое обучаемой группой, немногим выше той согласованности, которая существует между частями машины. Тот факт, что каждый человек действует совершенно одинаково со своим соседом, дает индивидууму возможность рассчитывать на со­трудничество своих товарищей для достижения конечной цели. На учебном плацу каждый солдат видит, что всякий член той единицы, к которой о_н принадлежит, действует во,всем сходно с ним. В окопе он уверен, что люди, находящиеся рядом с ним, делают то же, что и он, и что войсковые части, находящиеся по сторонам той части, в которой числится он, участвуют в его работе для общей цели. В ар­мии такое сотрудничество достигается дисциплиной, причем в резуль-* тате зародившегося доверия является спайка того, что иначе было бы лишь механическим объединением живых единиц. (*)

Служба на фронте содействует наклонности человека обратиться в первобытное состояние. Многие наблюдатели утверждают, что для человека наибольшее значение всегда имеют самые простые вещи. Пища, питье, куренье, сон, тепло, убежище и возможный комфорт — вот что всего важ­нее на фронте. За отсутствием побуждающих стимулов там притупляются «человеческие» чувства. Успокаивающее влияние, какое оказывают-«а людей дружеские сцены и лица, отсутствует. Влияние некоторых из более сложных форм религии понижается. (²)

Таким образом военная жизнь сближает между собою дисциплинированных людей и в то же время мешает про­явлениям их духовной жизни. Но человек невоенный, жи­вущий вне автоматической дисциплины, остается в такой обстановке, в которой его духовная жизнь моркет продол­жаться «по-человечески». Сплоченность гражданского на­селения не может быть достигнута его мускулами. Она достигается скорее повторением идей, чем 'повторением

движений. Гражданский ум приобретает определенную уста­новку посредством сообщаемых ему сведений, а не путем военного натаскивания. И этому процессу помогает и содей­ствует пропаганда.

Намеренное распространение определенных идей путем пропаганды помогает преодолеть нежелание принять уча­стие в войне, которое проявляется тем сильнее, чем б^лее угасает вера в начальников. Не на войну, а на мир стали смотреть как на нормальное состояние общества. Существуют идеологии, осуждающие войну как что-то само по себе дур­ное или как продукт ненавистного строя общества. Про* паганда есть война идей против идей.

*

Настоящий труд является предварительным анализом тех проблем пропаганды, которые связаны с вопросом упра­вления во время войны международными симпатиями и антипатиями: как возбудить ненависть к неприятелю? как деморализовать противника"? как наконец укрепить за собой дружбу нейтральных и союзных народов?

Метод настоящего труда заключается в том, чтобы дер­жаться возможно ближе анализа, основанного на^здравом смысле. Существует много соблазнительных аналогий между поведением коллектива и поведением отдельных лиц в клиниках, (³) но в этих аналогиях чувствуется слишком сильная натяжка; клиническая психология слишком руди­ментарна, чтобы выдержать тяжелую надстройку.

Настоящее исследование так далеко не идет.

ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОПАГАНДЫ

Подобные бюро представляют большую опасность, так как все мы должны признать, что для республики является угрозой, когда ее администрация имеет в своем распоряжении так называемое «бюро Общественной информации», а на самом деле — бюро рекламы, бюро Х(ропаганды, бюро печати, короче — бюро,"при помощи которого очень Удобно использовать различные правительственные акты и ведомства Это опасно потому, что, будучи использовано в партийном духе или для партийных целей администрации, оно обладает большою мощ­ностью, — и я не думаю) чтобы в обычное мирное время какое бы то НИ было правительство или какая бы то ни было партия могли это оправдать или одобрить.

Во время войны пришлось убедиться, что мобилизация людей и средств оказалась недостаточной. Потребовалась мобилизация мнений. Власть над мнением, — так же, как цад жизнью и имуществом, — перешла в официальные |>уки, ибо та опаснос1ть, которая грозила в результате сво­боды мнений, была больше той, которая могла получиться ет искажения этих мнений. И в самом деле не Может быть сомнений, что необходимость для правительства управлять общественным мнением является неизбежным следствием всякой современной войны более или менее крупного мас­штаба. Вопрос заключается только в том, в какой мере пра­вительство должно вести свою пропаганду тайно и в ка­кой — явно.

Поскольку дело касается своего народа, скрываньем не выиграешь ничего, —и-что бы там ни говорилось, при попытке создать тайну правительство всегда теряет часть престижа. Живая сила идей заметно возрастает, если к ним, присоединяется авторитет правительства. За некоторыми 'незначительными исключениями (например тайного ввоза