Черкесы и кабарда

В 1Х веке «в Хазарском каганате некий влиятельный иудей Обадия взял власть в свои руки, превратил хана из династии Ашина (по отцу) в марионетку и сделал раввинистский иудаизм государственной религией Хазарии». Разумеется, хазарам это понравиться не могло, в первую очередь – их знати. «Переворот, жертвой которого стала родовая аристократия всех этносов, входивших в Хазарский каганат и уживавшихся с тюркской династией, вызвал гражданскую войну, где на стороне повстанцев выступили мадьяры, а на стороне иудеев – нанятые за деньги печенеги» (Гумилев, 2001, с. 125).

Византийский император Константин Порфорородный писал об этих событиях: «Да будет известно, что так называемые кавары произошли из рода хазар. Случилось так, что вспыхнуло у них восстание против своей власти, и, когда разгорелась междоусобная война, эта прежняя власть их (все-таки) одержала победу. Одни из них были перебиты, другие, бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле печенегов, сдружились друг с другом и стали называться каварами. Поэтому и турок они обучили языку хазар, и сами до сей поры говорят на этом языке, но имеют они и другой – язык турок. По той причине, что в войнах они проявили себя наиболее мужественными из восьми родов и так как предводительствовали в бою, они были выдвинуты в число первых родов. Архонт же у них один (а именно на три рода каваров), существующих и по сей день» (Кёстлер, с. 102).

(Большинство ученых считает, что некоторые византийские авторы «турками» именовали венгров, живших тогда в восточноевропейских степях, на Дону и Днепре).

Перечисляя роды кабаров и венгров, Константин первым называл именно кабаров, и только третьими упоминает мадьяр. «Выглядит это, - говорит Кёстлер, - словно венграм перелили – и метафорически, и буквально – хазарскую кровь. Во-первых, мы с удивлением узнаем, что по меньшей мере до середины Х в. в Венгрии говорили одновременно по-венгерски и по-хазарски. Это страннное обстоятельство комментируют несколько современных специалистов. Так, Бьюри пишет: «Результатом этого двуязычия стал смешанный характер современного венгерского языка, что используют в своей аргументации противные стороны в споре об этнической принадлежности венгров». Как и у хазар, так и у венгров были два царя – «главного» звали кенде, но делами распоряжался джыла. «Есть основания считать, что первыми «джылами» Венгрии были «кабары» (Кёстлер, с. 103).

К концу 1Х века, под давлением печенегов венгры ушли за Карпаты, но «даже после того, как их разделили Карпаты, связи между хазарами и венграми прервались не полностью», и уже в Х в. венгерский герцог Таксони «пригласил не установленное количество хазар поселиться на его землях». Большая часть кабар приняла предложение и ушла вВенгрию, но часть осталась на Дону.

В 862 году венгры совершили первый набег на франков, а в 891-ом разбили болгарского царя Симеона. «Видимо, - продолжает Кёстлер, ссылаясь на работу Маккартни, - традиция совершать набеги сформировалась у венгров только во второй половине 1Х в. – примерно тогда, когда произошло то самое вливание хазарской крови. Кабары, «воины более опытные и мужественные», стали, как мы видели, главным племенем и заразили новых родичей духом авантюризма, вскоре превратившим их в «бич Европы», подобный их предшественникам-гуннам. К тому же они обучили венгров «своеобразной и характерной тактике, применявшейся с незапамятных времен всеми тюркскими народами – гуннами, аварами, турками, печенегами, команами, но только ими…, когда легкая кавалерия изображала бегство, стреляя на скаку, а потом внезапно снова мчалась на врага с волчьим воем» (Кёстлер, с. 106).

Автор приводит цитату из книги Маккартни, объясняющую причину того, почему у венгров победил не тюркский язык кабаров, а угорский язык мадьяр: «Ядро венгерской нации, настоящие финно-угры, сравнительно (хоть и не совсем) мирные, оседлые земледельцы, поселились в холмистой местности к западу от Дуная. Долину Алфолд заняло кочевое племя кабар – настоящие тюрки, скотоводы, всадники и бойцы, движущая сила и войско нации. Именно этот народ занимал в эпоху Константина почетное место «первой венгерской орды». Я считаю, что именно кабары устраивали из степей набеги на русов и славян, вели кампанию против булгар в 895 г.; во многом именно они еще полвека после того наводили ужас на половину Европы». И, далее: «Основная тяжесть шестидесятилетней непрекращающейся свирепой войны легла на кабар, ряды которых чрезвычайно поредели. Тем временем настоящие венгры, жившие относительно мирно, численно значительно увеличились». То же самое произошло в Дунайской Болгарии, ранее завоеванной ордой хана Аспаруха, где завоеватели-тюрки несли основные потери в тяжелой борьбе с византийцами, и где победил славянский язык (Кёстлер, с. 120).

В результате столкновений с арабами, дружинами Святослава (викингами-русами) и т. д., Хазарский каганат прекратил свое существование, но, как пишет Кёстлер, хазары не исчезли, и «сердце Хазарии, бившееся между Кавказом, Волгой и Доном, осталось нетронутым», а подступы к Каспию «оставались закрыты для русов». Кёстлер приводит высказывание Арнольда Тойнби: «… русам удалось уничтожить хазарскую степную империю, но единственной хазарской территорией, которую они приобрели, оказалась Тьмутаракань на Таманском полуострове, да и это приобретение было эфемерным» (Кёстлер, с. 121).

Сказанного вполне достаточно, чтобы понять, кем были средневековые кабары, остатки которых проживали в Приазовье вплоть до XVI века. Обратимся теперь к истории черкесов. Доказывать их тюркское происхождение, после выхода в свет работ Н. М. Будаева («Западные тюрки в странах Востока» и «Очерки политической истории народов Северного Кавказа в ХVI-ХХ вв.»), где приведено несколько десятков доказательств, вряд ли нужно. Но некоторые аргументы и факты, необходимые для правильного понимания того, что будет изложено ниже, все же необходимо.

С. Броневский писал в 1820 году: «В Архиве Государственной Коллегии иностранных дел находятся сведения: 1) что в древние времена Кабардинцы жили на Украйне в малой России и перешли оттуда сначала к городу Терку, а потом поселились по Куме в урочище Пяти-горском, почему и назывались пяти-горские Черкесы» (Броневский, с. 75).

«В 1282 году татарский баскак Курского княжества призвал черкесов из Бештау (или Пятигорска), населил ими слободу под названием казаков. Разбои и грабежи, ими причиняемые, впоследствии произвели многие на них жалобы… князь Курский по дозволению ханскому, разорил их жилища, многих из них побил, а прочие разбежались. Многолюдная их шайка, не обретя себе безопасности там, ушла в Канев (под Киев) к баскаку, который назначил им место к пребыванию, ниже по Днепру. Тут построили они себе городок и назвали его Черкасск, по причине того, что большая часть из них была породою черкесы, которые прославились потом под именем Запорожских казаков» (Броневский, с. 79).

Но кто такие были черкесы и чем занимались до XIV века? Близко к ответу на вопрос, поставленный в заголовке параграфа, подошел В. М. Аталиков, фактически он дал его, но, к сожалению (насколько нам известно), не стал разрабатывать тему. «По описанию Интериано, - пишет ученый, - верхней одеждой черкесов был плащ из войлока, а головным убором служила островерхая шапка. Такая шапка в русских летописях известна под названием «клобук». В Патриаршей или Никоновской летописи под 6660 (1152) годом встречаем: «Изяслав же то слышав, скопя свою дружину, поиде, поима с собою Вячеслав весь полк, и все Черные Клобуки, еже зовутся Черкасы» (10. 191). Ф. Брун, ссылаясь на арабского историка Абуль-Гази, утверждает, что Черные Клобуки тождественны черкесам» (Аталиков, с. 163).

И это именно так: черкесы – это второе название древнего тюркского народа (родственного кипчакам), некогда нанимавшегося на службу к русским князьям, сделавшего войну своей профессией. Именно поэтому его и называли «черкес» - от чериу «войско; военный» и кес, кеш, киш «человек» = «военный человек, воин, дружинник»; по этой же причине их именовали и касогами, касагами, казахами – тюркское къазакъ также означает «воин». Добавим, что и этноним кабар также может быть формой тюркского же слова кавар, къангар, къауар, къаугъар «воин, дружинник»; ср. кумыкское производное от этого термина – къахраман (от къаугъар+ман) «герой, витязь» или именование печенегов – къангар, къанглы.

Сюда же относится и другой общеизвестный этноним – ногъай, происхождение которого безосновательно возводят к имени золотоордынского темника Ногая; но название этого народа встречается в источниках задолго до времени жизни полководца. На наш взгляд, это вариант общетюркского термина ногар (нёгер, нукер, нокар «ближний человек», синоним джёнгер, джангар, йонгер «военный человек, дружинник»); один и тот же народ именовался по-разному из-за того, что у разных племен были популярны разные термины (кстати говоря, от тюркского йонгер происходит название мелких дворян в Германии – юнкер).

Обратимся к истории ранних черкесов (черкасов), которые (или их подразделения) часто упоминаются в русских летописях и под другими названиями – Черные Клобуки, берендеи, торки, ковуи и др. Судя по всему, это были племена, избравшие «узкую специализацию», сделавшие походы и набеги образом жизни. Но если бы они действовали только самостоятельно, их неизбежно ожидало бы перерождение в разбойничью шайку и такое же неизбежное истребление; поэтому эти прирожденные воины стали наниматься на службу к тем, кто нуждался в их услугах – русским князьям, получая условленную плату, земли и города для поселений в Поросье (Канев, Торческ и др.); причем чаще всего они сражались со своими соплеменниками – половцами и печенегами.

Исследователь истории казачества пишет: «Черные клобуки или Черкасы, как они называются в летописи, любили жизнь подвижную, но семьи свои берегли в укрепленных станах, или городках. Все Черкасы служили в составе княжеских войск; их причисляли к «молодшей» дружине. Они участвовали во всех междоусобицах удельных князей, и в битвах с половцами в продолжении 150 лет, до самого нашествия татар. Черкасы-касахи составляли в княжеских дружинах легких конных стрелков и передовых соглядатаев, грозных своим казацким вооружением, копьями и саблями. Они могли выставлять до 30 тыс. человек. Вообще черкасы в Киевский период являлись весьма важным сословием: они участвовали в народных советах и торжествах Киева, сочувствовали его бедствиям, отличались глубокой преданностью князьям, но в то же время твердо отстаивали свои права и вольности» (Савельев, с. 194).

Эти черкасы-казахи (касоги) и стали той основой, на которой возникли запорожское и донское казачество. «По мнению Ф. Бруна, эти черкесы состояли в тесных отношениях с так называемыми Бродниками – предками донских казаков. В связи с этим можно предположить, что название «казаки» перешло на Бродников от черкесов-касогов» (Аталиков, с. 163).

Приведем еще один факт. «Историк Давида Строителя, - пишет З. В. Анчабадзе, - сообщает, что переселившиеся в Грузию кипчаки выставили 40 тыс. воинов и 5 тысяч отборных бойцов, составивших личную гвардию Давида Строителя («Мона-спа»). И если учесть то обстоятельство, что все они переселились со своими семьями, а на каждую семью определить по пять человек в среднем, о получится, что в Грузию прибыло не менее 225 тысяч кипчаков» (ПБК, с. 119).

Происходило это в 1118-1120 гг. Жена царя Давида была дочерью хана Артыка Шарухановича, и эти воины сыграли главную роль в отражении нашествия сельджуков на Грузию (битва под Дидгори). Грузинские детописцы (как и арабские) именовали всех тюрков, населявших степи Северного Кавказа «кипчаками», а их страну – «Кивчакед» (в хронике «Жамтаагмциерели» - Диди Кивчакти «Великая Кипчакия»). Но там в средневековье обитало много племен, и названия у них, конечно же были разные. Что же случилось с теми кипчаками, которые перешли в Грузию и как они себя называли?

Можно присоединиться к легкому решению – растворились среди грузин; но, в таком случае, нет ответа на вопросы: «Почему хоть какая-то часть их потомков не сохранила свой древний этноним? Да и имелось ли в Грузии такое многочисленное население, способное ассимилировать такую массу?». Но мы знаем, что один из районов Западного Азербайджана называется «Казахским», население которого является чисто европеоидным, но несколько отличается от других азербайджанцев (по сообщению наших коллег из Баку, так и в обрядности, и в стереотипах поведения, и пр.). Ни о каком приходе каких либо племен из Казахстана никому неизвестно; поэтому мы склонны считать, что население этого района происходит от тех самых «кипчаков», которые переселились в Грузию в начале XII века, именовавших себя къазакълар «воины» (т. е. это были те же черкесы-касоги-кабары) и вошедших в состав азербайджанского народа. На карте Кавказа от 1801 года (из актов Археографической комиссии; см. приложение к «Истории Северо-Осетинской АССР», т. 1, Орджоникидзе, 1987) эта местность так и обозначена – «Казах».

Но вот как интерпретируют эти события два кабардинских исследователя: «Между Кабардой и Грузией существовали добрососедские отношения, сложившиеся еще в раннем средневековье, со времен начала становления грузинской государственности». Как это следует понимать? Уже давно существовало государство Кабарда (никому неведомое), когда грузины только-только приступили к созданию своей государственности. И сразу же Грузия наладила отношения с северной соседкой. «Поскольку в русских и зарубежных источниках мы не нашли подробностей об этих страницах истории, то позволим себе сослаться на некоторые строки из письма научного сотрудника грузинского НИИ Дж. Бакрадзе» (оно было опубликовано в газете).

И снова впадаешь в недоумение – сведений никаких не было, но существование «этих страниц истории» уже подразумевалось. Что же написал в своем письме от 24 мая 1991 года Дж. Бакрадзе (когда Грузия готовилась к отделению от Советского Союза и старалась завязать тесные связи с народами Кавказа)? «Кабардинцы всегда были нашими истинными братьями. Наша любовь обусловлена тем, что родительница нашей прекрасной матери Тамары (царица) была кабардинкой. А когда грузинам было очень трудно, ваши предки помогли царю Давиду Строителю и направили на поле битвы около 50 тысяч воинов еще в первой половине ХII века. Особенно важное в нашей дружбе – это создание тогда с помощью кабардинского оружия Картвело-Кахетинского царства в том же ХII веке» (Мальбахов, Эльмесов).

Нашим историкам не приходят в голову простые вопросы. Почему ни один источник ничего не говорит о существовании не то что государства, но и территории по названию Кабарда? Это тем более нелепо, что государств, способных в то время обучить, экипировать и содержать 50 тыс. воинов, в те времена не было нигде, ни в одной стране мира. Какуюже армию могли выставить тогда все адыги? Через сто лет после Дидгорской битвы татаро-монголы, имея всего-навсего 30-40 тыс. воинов, завоевали пол-мира. Что ж это кабардинцы так оплошали? И куда потом подевалось их огромное войско, освободив Грузию и создав там государство? И почему это мать царицы Тамар звали совсем не по-адыгски, а очень даже по-тюркски – Бурдухан? И предводитель войска, защитившего Грузию от турок-сельджуков, почему-то именовался Артык, сын Шарукана.

Причины, по которым указанный Дж. Бакрадзе, писал свое письмо, лежали за пределами науки. Не исключено также, что зная именование половцев (черкесы), научный сотрудник принял их за адыгов-кабардинцев, или просто считал современных кабардинцев тюрками-половцами. Или, думая, что балкарцы (которых он посчитал потомками кипчаков) и кабардинцы являются одним народом, захотел сказать им приятное. Не мог же он не знать, о ком говорится в грузинской летописи, известной всем? О причинах же, побудивших Мальбахова и Эльмесова приводить это письмо на страницах своей книги, в «доказательство» существования Кабардинской державы в XII веке и ее «братской помощи» несчастной Грузии, подумайте сами.

Зарубежный адыгский автор Хавжоко Шавкат Муфти писал (в начале XX века): «До сих пор черкесский «этикет», правила вежливости, хорошего тона и благородного поведения называются «уорк-хабзе» (нормы поведения уорков, знати». И, далее: «Джеймс Станислав Белл знал о том, что черкесская знать принадлежала к другому народу и была чужеземного происхождения. Он писал: «Так как эти знатные люди в отличие от нашей кельтской знати, возглавляя род, сами принадлежат к другому народу, как, например, знать Англии, они гордятся своим иностранным происхождением. Я также думаю, что предками их были в большинстве случаев завоеватели, и что /уорк-Хабзе/, вероятно, происходит из того великолепного сарацинского источника, что и рыцарский дух Европы» (Хавжоко, с. 59).

Правда, сам Хавжоко никак не может решить, кто же были эти завоеватели, то и дело впадая в неразрешимые противоречия. Вначале он увидел их в варягах-скандинавах, приведя весьма странные доказательства (с. 61), затем передумал и говорит о куманах-половцах, печенегах и канглы, которые «принадлежали к одному и тому же татарскому роду, говорили на одном и том же татарском диалекте и, в конце концов, исчезли, дав начало ногайскому народу». Но Хавжоко, как и многие другие авторы, «знает», что татары (тюрки) пришли из Центральной Азии, следовательно, были монголоидами; уверен он и в том, что черкесы – это адыги.

Совершенно не имея представления о методах лингвистических исследований, и, не зная, как объяснить некоторые факты, автор пишет, на каждом шагу совершая «открытия»: «Однако здесь есть историческая загадка: большиство имен половецких вождей, записанных в русских летописях, за исключением небольшого числа татарских и ногайских, являются черкесскими именами, принадлежавшими различным родам в Кабарде и на Кубани. Поэтому весьма вероятно, что в те времена куманы и печенеги были в подчинениии у черкесов и что их возглавляли черкесские князья. Особенно примечательно, что встречающиеся в летописях имена – в основном княжеские. Кроме того, известно, что дочери куманских князей отличались такой красотой, что многие великие русские князья, а также сам Стефан V, король Венгрии, брали их себе в жены. Это не могло относиться к татарским красавицам, которые вряд ли могли нравиться европейцам, которым был чужд этот тип красоты» (Хавжоко, с. 61).

Обнаружив тюрко-черкесские параллели, автор переворачивает все с ног на голову: завоевателями, оказывается, были сами адыги, подчинившие половцев и ставшие их знатью; доказательство – у половецких князей якобы были адыгские имена, а половецкие княжны были красивы и имели европеоидный облик. Относиться к подобным предположениям серьезно нельзя.

Единственное протипоречие, которое смог усмотреть Хавжоко, следующее: «Если принять во внимание тот факт, что черкесы были многочисленным народом и проживали в тот период как в Крыму, так и на Кавказе, покажется странным, что ни один из историков не упоминает о них. Причиной может быть то, что они каким-то образом затерялись среди печенегов и половцев, так как мы знаем, что в 1317 году они проживали под названием кабари (кабардинские черкесы) прямо рядом с куманами на севере Крыма около Таганрога. (Это свидетельство взято с исторической карты в библиотеке Вены, на которой их название помечено к востоку от куманов). Более того, сохранилось старинное предание о бывшем господстве черкесов над ногайцами. Поэтому не исключено, что те, кого греческие авторы называли куманами, а русские хроники – половцами, были кипчакскими татарами, находившимися под господством черкесских князей» (Хавжоко, с. 62).

Каким образом адыги-«черкесы», «многочисленный народ», якобы сумели подчинить печенегов и куманов (что не удавалось ни византийским императорам, ни русским князьям), почему потом затерялись среди них, и как он сумел понять, что речь идет о завоевателях-адыгах, Хавжоко, разумеется, не говорит, допустить, что адыги были завоеваны черкесами и кабарами не может, а потому и пишет: «Имена половецких предводителей и князей, сохранившиеся в русских летописях, в основном черкесские. Этот факт не противоречит историческим данным, согласно которым их прежнее местожительство находилось намного севернее, чем сегодня». Все это верно, за исключением самой малости – средневековые черкесы были не адыгами, а тюрками. Но что это за имена? По мнению Хавжоко, фамилии оканчивающиеся на –ка, -ок, -ук, -ку – это все черкесские фамилии (в его понимании – адыгские), поскольку означают «сын». То же самое – с окончаниями на –ан. Смотреть соответствующую литературу и убедиться, что все эти имяобразующие форманты широко присутствуют в тюркской ономастике, Хавжоко не захотел. Приведем весь список, дополняя его комментариями автора:

«Согласно Клапроту, в русских хрониках сохранились следующие имена: Абарук, фамилия из абхазского племени; Аброко – другое, но непохожее на него имя из этого же племени.

Тарсук…

Курток (Курчок) – фамилия, распространенная в абхазском племени.

Канчокович… «Это имя кабардинского князя», «звали его Кургоко Канчокин». (Это искаженное автором название половецкой династии Кончаковичей. – К., Г.).

Итлар, Елтарх – фамилия у кемиргоевцев. «Итлар на татарском языке означает собака и не может быть именем человека. Правильная форма должна быть – Идар». (Допустить, что имя Итлар имеет на тюркском иное значение чем «собака» - точнее – «собаки», Хавжоко не может. На самом деле, это, скорее всего, «Атлар» - «ступающий, шествующий, идущий вперед»).

Курка (Кургоко), известная фамилия, распространенная среди бесланеевцев.

Сокол, княжеская фамилия у кумыков.

Кобран, фамилия в Кабарде.

Тогоркан… «Имена,оканчивающиеся на –кан, тоже черкесские, например, Урускан, Татаркан, Шарукан, Домиркан, Андемиркан. Окончание –кан означает воспитанник, ученик. Князь Михаил Темрюкович Черкасский вырос в Москве, поэтому его звали Урускан, то есть «воспитанный русскими». Точно так же Тогоркан означает «воспитанный дигорцами или тугорцами». (Комментировать подобные откровения не имеет смысла).

Шарукан…

Алак – распространенное имя.

Бонджак – фамилия у шапсугов в деревне Шмитт.

Яросланоп – фамилия в Кабарде.

Алтуноп – фамилия у абадзехов.

Сурбар…

Когреп…

Разумеется, доказывать очевидное - что эти имена тюркские – мы не станем. И что же случилось, по мнению Хавжоко, с теми черкесами (адыгами), которые обитали далеко на севере? «В Курском княжестве, где находились кабардинцы, было много русских беглых, которые присоединялись к черкесам. Они все вместе отправились на берега Днепра, где с разрешения татарского баскака (сборщика дани) они образовали общину Черкесия и положили, таким образом, начало черкесским или запорожским казакам (позднее подобным образом основали город Новочеркасск в устье реки Дон). Хотя со временем кабардинцы растворились среди превосходящих их по числу русских казаков, они помнили, что в прошлом их предками были «Черные шапки», которые жили на Днепре, свободно разгуливали по степям и служили степным кордоном первых русских князей» (Хавжоко, с. 68). («Черные шапки» - это вариант названия тюркского племени, нанимавшегося на военную службу в русских княжествах и принявшего христианство, известного по русским летописям как «Черные Клобуки»). О том, почему казачьи говоры что на Дону, что на Днепре переполнены не адыгизмами, а тюркизмами, Хавжоко рассуждать не захотел.

А что же на Кавказе? Понимая, что надо устранить противоречия в его объяснении происхождения адыгской знати, Хавжоко пишет: «Со времени монгольского вторжения на Русь и Кавказ правящий класс черкесской знати варяжского происхождения был частично вытеснен аристократией монгольского и татарского происхождения. Эта новая знать поделила между собой страну и завладела землями и людьми. Различным территориям страны были даны имена знатных семей. Названия эти сохранились и сейчас: Тохтамышей, Карамурзей, Таусултаней, Мударей» (Хавжоко, с. 69).

Было бы крайне интересно ознакомиться с «варяжскими» терминами в адыгских языках – если они, конечно, имеются.