Читатель, друг! За эту книгу сев, Пристрастия свои преодолей, Да не введет она тебя во гнев; в ней нет ни злобы, ни пустых затей. Пусть далеко до совершенства ей, Но посмешит она тебя с успехом
О том, как брат Жан убеждает Панурга, что рогоношение ему не опасно
жүктеу/скачать 1.67 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- О том, как Пантагрюэль, дабы вывести Пачурга из затруднения, позвал на совет богослова, лекаря. законоведа и философа
- О том, как богослов Гиппофадей дает Панургу советы касательно вступления в брак
- О том, какие советы дает Панургу лека
О том, как брат Жан убеждает Панурга, что рогоношение ему не опасно -- Твоя правда, -- заметил брат Жан, -- однако ж от времени все на свете ветшает. Нет такого мрамора и такого порфира, который бы не старился и не разрушался. Сейчас ты еще не стар, но несколько лет спустя я неминуемо услышу от тебя признание, что причиндалы твои тебя подводят. Вон, я вижу, у тебя уже седина в волосах. В бороде переплетаются и серые, и белые, и бурые, и черные нити -- это придает ей сходство с картой мира. Гляди: вот Азия -- это Тигр и Евфрат; вот Африка -- это Лунная гора. Видишь Нильские болота? Вон там Европа. Видишь Телем? Вот та прядь, вся белая, -- это Гиперборейские горы. Ей-бочку, друг мой, когда на горах снег, -- я разумею голову и подбородок, -- то в гульфиковых долинах особой жары быть не может. -- А, гвоздь тебе в подошву! -- воскликнул Панург. -- Ты не знаешь топики. Когда на горах снег, то в долинах зарницы, молнии, громовые стрелы, вздутие, покраснение, гром, буря и все черти. Желаешь увериться в том на опыте? Поезжай в Швейцарию и осмотри озеро Вундерберлих, в четырех милях от Берна по направлению к Сиону. Меня-то вот ты сединой попрекаешь, а вспомнил бы лучше про лук-порей; природа устроила его так, что головка у него белая, а хвост зеленый, прямой и крепкий. Правда, я сам в себе замечаю некоторые отличительные признаки старости, я бы сказал -- бодрой старости, но об этом ты никому не говори, пусть это останется между нами. Дело состоит в том, что теперь я особое питаю пристрастие к хорошему вину, чего прежде за мной не замечалось; теперь я, как никогда прежде, боюсь нарваться на скверное вино. В этом есть что-то уже предзакатное -- это значит, что полдень миновал. Ну да не беда! Собутыльник я такой же приятный, даже еще приятнее, чем раньше. Я старости не боюсь, черт побери! Не это меня заботит. Я боюсь, как бы во время длительных отлучек нашего государя Пантагрюэля, которого я обязан сопровождать всюду, хотя бы он предпринял путешествие ко всем чертям, моя жена не сделала меня рогатым. Вот оно, грозное слово! Все, с кем я только про это ни говорил, стращают меня и стоят на том, что так-де, мол, мне судили небеса. -- Не всякий желающий может быть рогоносцем, -- возразил брат Жан. -- Если ты окажешься рогоносцем, ergo / Стало быть (лат.)/ жена твоя будет красива; ergo она будет с тобой хорошо обходиться; ergo у тебя будет много друзей; ergo ты спасешь свою душу. Такова монашеская топика. Ведь это для тебя же к лучшему, греховодник! Это будет для тебя верх блаженства. Убытка ты не потерпишь ни малейшего. Зато достояние твое приумножится. И если тебе это предуказано, то в твоей ли власти этому воспрепятствовать? Скажи, блудодей вялый, блудодей обветшалый, блудодей замшелый, блудодей охладелый, блудодей усохлый, блудодей тухлый, блудодей дохлый, блудодей жухлый, блудодей ржавый, блудодей трухлявый, блудодей изнуренный, блудодей изможденный, блудодей опустошенный, блудодей незадачливый, блудодей слабосильный, блудодей артачливый, блудодей полый, блудодей голый, блудодей кволый, блудодей сонный, блудодей устраненный, блудодей упраздненный, блудодей г...нный, блудодей негустой, блудодей снятой, блудодей показной, блудодей напускной, блудодей наносной, блудодей ленивый, блудодей червивый, блудодей нерадивый, блудодей развращенный, блудодей истощенный, блудодей непопадающий, блудодей нескладный, блудодей прохладный, блудодей безотрадный, блудодей невесомый, блудодей скудный, блудодей паскудный, блудодей отжатый, блудодей сжатый, блудодей прижатый, блудодей пресыщенный, блудодей нечищенный, блудодей напыщенный, блудодей митрофорный, блудодей запорный, блудодей вздорный, блудодей притворный, блудодей щуплый, блудодей утлый, блудодей криводушный, блудодей тщедушный, блудодей маслобойный, блудодей застойный, блудодей унылый, блудодей хилый, блудодей развинченный, блудодей остылый, блудодей конченный, блудодей плакучий, блудодей вонючий, блудодей хитрючий, блудодей изъязвленный, блудодей оскорбленный, блудодей оскопленный, блудодей кастрированный, блудодей евнухоподобный, блудодей оперироваяный, блудодей культяпный, блудодей сапный, блудодей дряблый, блудодей зяблый, блудодей пахово-грыжный, блудодей сквалыжный, блудодей варикозный, блудодей гангренозный, блудодей паршивый, блудодей червивый, блудодей искалеченный, блудодей изувеченный, блудодей обесцвеченный, блудодей отсеченный, блудодей мишурный, блудодей самодурный, блудодей сумбурный, блудодей захирелый, блудодей загрубелый, блудодей закоптелый, блудодей задубелый, блудодей запаленный, блудодей охолощенный, блудодей протяженный, блудодей маринованный, блудодей меринованный, блудодей удаленный, блудодей разворошенный, блудодей выпотрошенный, блудодей сошедший на нет, блудодей-пустоцвет, блудодей-дармоед, блудодей-бесцельный, блудодей затхлый, блудодей поддельный, блудодей чахлый, блудодей дряхлый, блудодей худощавый, блудодей ветряной, блудодей надувной, блудодей прыщавый, блудодей набивной, блудодей бесплодный, блудодей неспособный, блудодей зобный, блудодей негодный, блудодей перегарный, блудодей угарный, блудодей прогорклый, блудодей жидкий, блудодей хлипкий, блудодей липкий, блудодей зыбкий, блудодей чесоточный, блудодей чахоточный, блудодей порченый, блудодей подточенный, блудодей уменьшительный, блудодей изношенный, блудодей отброшенный, блудодей устыженный, блудодей отцеженный, блудодей взъерошенный, блудодей заржавленный, блудодей расплавленный, блудодей подавленный, блудодей отставленный, блудодей обалделый, блудодей очумелый, блудодей неумелый, блудодей невладеющий, блудодей коченеющий, блудодей ворчливый, блудодей пугливый, блудодей пукливый, блудодей параличный, блудодей потасканный, блудодей затасканный, блудодей легченный, блудодей удрученный, блудодей ошеломленный, блудодей ветшающий, блудодей вносподпускающий, блудодей непопадающий, блудодей изнывающий, блудодей измельчавший, блудодей отживший, блудодей прогнивший, блудодей потрепанный, блудодей заштопанный, блудодей оцепенелый, блудодей одеревенелый, блудодей вничтожествовпавший, блудодей всепотерявший, блудодей несъедобный, блудодей нулевой, блудодей ротозей, блудодей промотавшийся, блудодей нисчемоставшийся, блудодей дрожмя-дрожащий, блудодейный ты черт, Панург, друг мой, коль скоро тебе это предуказано, неужто ты почтешь за нужное обратить вспять планеты, перепутать все небесные сферы, искать ошибку в движущих силах рока, затупить веретена, оболгать катушки, оговорить мотовила, охаять нитки, распустить клубки Парок? Лихорадка тебе в бок, блудодюша, -- это же еще почище гигантов! Послушай, блудодеец, что бы ты предпочел: быть ревнивым без причины или же быть рогатым, сам того не подозревая? -- Я бы не хотел ни того, ни другого, -- отвечал Панург. -- Но уж если я хоть что-нибудь замечу, то наведу порядок, были бы только палки на свете. По чести, брат Жан, лучше бы мне не жениться. Сейчас мы ближе к колоколам, так вот послушай, что они мне говорят: В брак не вступай, в брак не вступай, ай-ай-ай-ай. Если ж вступишь, -- нет, не вступай, ай-ай-ай-ай, -- уподобишься рогатому козлу: будет то ко злу. Господи Твоя воля, меня это начинает злить! Неужто вы, мозги постриженные, не знаете, как помочь моему горю? Неужто природа так устроила, что женатый человек не может прожить на свете без того, чтобы не свергнуться в рогоносную пучину и пропасть? -- Сейчас ты от меня узнаешь о таком средстве, -- сказал брат Жан, -- благодаря которому жена без твоего ведома и согласия не в состоянии будет наставить тебе рога. -- Скажи, будь добр, блудодей ты мой долгогривый, -- сказал Панург. -- Я слушаю тебя, друг мой. -- Носи кольцо Ганса Карвеля, великого ювелира царя Мелиндского, -- объявил брат Жан. -- Ганс Карвель был человек ученый, сведущий, любознательный, порядочный, рассудительный, здравомыслящий, добросердечный, отзывчивый, щедрый, был он философ, притом же еще и весельчак, собутыльник и балагур, какого другого на всем свете не сыщешь, с круглым животиком и трясущейся головой, впрочем наружности отнюдь не отталкивающей. На старости лет он женился на дочери судьи Конкордата, молодой, красивой щеголихе, любезной, учтивой, но только уж чересчур благосклонной к соседям своим и слугам. По сему обстоятельству в самом непродолжительном времени он стал ревнив, как тигр, и заподозрил, что жена его полеживает еще кое под кем. Дабы с этим покончить, он рассказывал ей одну за другой поучительные истории, в коих шла речь о бедствиях, сопряженных с изменой, постоянно читал сказания о женщинах добродетельных, проповедовал целомудрие, составил для нее книгу, в коей прославлялась супружеская верность, а над беспутными женами чинился суд неумолимый и беспощадный, и, наконец, подарил ей дивное ожерелье из восточных сапфиров. Со всем тем она позволяла себе с соседями такие вольности и так радушно их принимала, что он час от часу становился ревнивее. Как-то раз ночью, когда он лежал со своей супругой и страдал, ему пригрезилось, будто он беседует с чертом и жалуется на горькую свою судьбину. Черт утешал его, потом надел ему на указательный палец кольцо и сказал: -- Дарю тебе это кольцо. Пока оно будет у тебя на пальце, жена без ведома твоего и согласия не сможет совокупиться с кем-либо другим. -- Весьма признателен, господин черт, -- сказал Ганс Карвель. -- Я скорей отрекусь от Магомета, но уж кольца с пальца ни за что не сниму. Черт исчез. Ганс Карвель, обрадованный, проснулся и обнаружил, что палец его находится в непоказанном месте у его жены. Я забыл сказать, что жена, почувствовав это, повернулась к мужу задом, как бы говоря: "Ну, ну, это еще что такое?" А Гансу Карвелю при этом показалось, что кольцо у него отнимают. Так вот, разве это не действительное средство? Следуй сему примеру и будь уверен, что кольцо твоей жены всегда будет у тебя на пальце. Тут окончилась их беседа и окончилось их странствие. ГЛАВА XXIX О том, как Пантагрюэль, дабы вывести Пачурга из затруднения, позвал на совет богослова, лекаря. законоведа и философа Явившись во дворец, они доложили Пантагрюэлю о том, как они путешествовали, и показали ему стихотворение Котанмордана. Прочитав его и перечитав, Пантагрюэль молвил: -- Этот ответ мне нравится больше всех остальных. Смысл его таков, что всякому вступающему в брак надлежит быть судьею собственных своих намерений и советоваться только с самим собой. Я всегда был того же мнения и высказал вам его с самого начала, едва лишь вы со мной об этом заговорили, однако ж, как мне тогда показалось, в глубине души вы надо мной посмеялись, самоуверенность же ваша и самонадеянность содеяла вам много бед. Как бы то ни было, мы поступим иначе. Вот как обстоит дело. Все, что мы собою представляем и что мы имеем, состоит из трех вещей: из души, тела и нашего достояния. Соответственно и надзор за всем этим поручен в настоящее время трем сортам людей: богословы пекутся о душе нашей, лекари -- о теле, юристы -- о достоянии. Поэтому я предлагаю позвать к нам в воскресенье на обед богослова, лекаря и юриста. Вместе мы и обсудим ваше затруднительное положение. -- Клянусь святым Пико, -- объявил Панург, -- ничего путного из этого не получится, можно сказать заранее. Подумайте, как в этом мире все устроено шиворот-навыворот: охрану наших душ мы доверяем богословам, а между тем большинство из них еретики, охрану тел -- медикам, а между тем сами они ненавидят медикаменты и ни к каким медицинским средствам не прибегают, охрану же достояния нашего -- адвокатам, а ведь между собой адвокаты никогда тяжб не заводят. -- Вы рассуждаете, как настоящий придворный, -- заметил Пантагрюэль. -- Однако первый ваш пункт я отвожу, ибо основное, вернее сказать -- единственное и всеобъемлющее занятие добрых богословов заключается именно в том, что они словами, делами и писаниями своими искореняют чужие заблуждения и ереси (а чтобы самим впасть в ересь -- им просто не до того) и глубоко внедряют в сердца человеческие истинную и живую католическую веру Второй ваш пункт я одобряю: хорошие лекари, когда дело касается собственного здоровья, придают огромное значение мерам профилактическим и предупредительным, в терапии же и в медикаментах они благодаря этому необходимости не испытывают. В третьем пункте мы с вами сходимся; хорошие адвокаты так поглощены защитой и обоснованием чужих прав, что у них не остается времени и досуга, дабы позаботиться о своих собственных правах. И все же в будущее воскресенье мы позовем от богословов отца Гиппофадея, от лекарей -- магистра Рондибилиса, от юристов же -- нашего друга Бридуа. Кроме того, я полагаю, что нам надлежит придерживаться пифагорейской тетрады, а потому в качестве четвертого собеседника я предлагаю позвать нашего верноподданного, философа Труйогана, ибо такой выдающийся философ, как Труйоган, способен разрешить любые спорные вопросы. Карпалим! Пригласите их всех в следующее воскресенье обедать. -- По моему мнению, вы выбрали самых подходящих людей во всей нашей стране, -- заметил Эпистемон. -- Дело не только в том, что каждый из них является знатоком в своей области, -- это никакому сомнению не подлежит, -- но еще и в том, что Рондибилис теперь женат, а прежде не был, Гиппофадей никогда не был женат, ни прежде, ни теперь, Бридуа когда-то был женат, а теперь нет, а Труйоган всегда был женат: и прежде и теперь. От одной обязанности я Карпалима освобождаю: если вы ничего не имеете против, я сам берусь пригласить Бридуа, -- это мой старый знакомый, и я как раз собирался с ним поговорить о том, как успевает и продвигается его степенный и ученый сын, который слушает в Тулузе лекции ученейшего и достопочтенного Буасоне. -- Поступайте по вашему благоусмотрению, -- заключил Паитагрюэль, -- и кстати подумайте, не могу ли я быть чем-нибудь полезным его сыну и достойнейшему господину Буасоне, которого я люблю и уважаю как одного из крупнейших в своей области ученых. Я с радостью сделаю для них все, что могу. ГЛАВА XXX О том, как богослов Гиппофадей дает Панургу советы касательно вступления в брак Обед в следующее воскресенье был еще не готов, а гости уже явились, все, кроме фонбетонского судьи Бридуа Когда подали вторую перемену кушаний, Панург, отвесив почтительный поклон, заговорил: -- Господа! Речь идет только об одном: стоит мне жениться или нет. Если вы не рассеете моих сомнений, то я сочту их такими же неразрешимыми, как Аллиаковы Insolubilia /"Неразрешимые проблемы" (лат.)/, ибо вы, каждый в своей области, люди избранные, отобранные и сквозь решето пропущенные. В ответ на вопрос Панурга и на поклоны всех присутствующих отец Гиппофадей с необычайной скромностью заметил: -- Друг мой! Вы спрашиваете совета у нас, однако ж прежде надобно посоветоваться с самим собою. Сколь сильно беспокоит вас плотская похоть? -- Прошу прощения, отец мой, -- отвечал Панург, -- чрезвычайно сильно. -- Дело житейское, друг мой, -- молвил Гиппофадей. -- Однако, видя затруднительность вашего положения, Господь, уж верно, посылает вам дар и благодать воздержания? -- По чести, нет, -- отвечал Панург. -- В таком случае женитесь, друг мой, -- заключил Гиппофадей, -- лучше жениться, нежели гореть в огне любострастия. -- Ах, как вы умно рассудили, -- воскликнул Панург, -- и при этом нимало не циркумбиливагинируя вокруг горшка! Чувствительно вам благодарен, ваше высокопреподобие. Теперь уж я твердо решил жениться, в самом скором времени. Приходите ко мне на свадьбу. Ах, шут возьми, ну и погуляем же мы с вами! Вы получите свадебную ленту, как полагается гостю, и, ей-же-ей, мы отведаем гуська, которого жена нам не зажарит. И вот еще о чем я вас попрошу: сделайте мне такое великое одолжение и окажите мне такую великую честь -- откройте бал и пройдитесь в первой паре с какой-нибудь из девиц. Остается еще одна маленькая загвоздочка, совсем маленькая, малюсенькая: буду ли я рогат? -- Если Бог захочет, отнюдь нет, друг мой, -- отвечал Гиппофадей. -- Силы небесные! -- возопил Панург. -- Куда вы меня отсылаете, добрые люди? К условным предложениям, которые порождают в диалектике всякого рода противоречия и бессмыслицу. Если бы мой заальпийский лошак летал, то у моего заальпийского лошака были бы крылья. Если Бог захочет, я не буду рогат, и я же буду рогат, если Бог того захочет. Вот тебе раз! Если б еще это было такое условие, которое можно преодолеть, я бы не отчаивался, но вы меня отсылаете в тайный совет Господа Бога, в палату частных его определений. А как нам, французам, найти туда дорогу? Ваше высокопреподобие! По-моему, вам нет расчета ехать ко мне на свадьбу. От свадебного гама и суматохи вы с ума свихнетесь. Вы же любите покой, безмолвие, уединение. Я думаю, вы не приедете. Вдобавок и танцуете вы неважно и, открывая бал, чего доброго, осрамитесь. Лучше я вам пришлю на дом шкварочек и свадебную ленту. У себя дома вы и за здоровье молодых выпьете, коли придет охота. -- Друг мой, -- возразил Гиппофадей, -- прошу вас, поймите меня правильно. Когда я вам сказал: "Если Бог захочет", то разве же я вас этим обидел? Разве это плохо сказано? Разве это условие кощунственное или же оскорбительное? Ведь я этим прославил Бога как нашего сотворителя, спасителя и промыслителя. Ведь я этим только хотел сказать, что Он -- единственный податель всякого блага. Ведь я этим только хотел выразить ту мысль, что мы всецело зависим от Его благости, а без Него мы ничто, ничего не стоим и ни на что не способны -- до тех пор, пока на нас не снизойдет Его святая благодать. Ведь я этим только хотел сказать, что все начинания наши должны сообразоваться с установлениями каноническими и что на какой бы то ни было шаг нам надлежит решаться с мыслью о том, что на все Его святая воля -- как на земле, так и на небе. Ведь я же только чистым сердцем восхвалил благословенное имя Его. Друг мой, если Бог захочет, вы не будете рогаты. Не отчаивайтесь, полагая, будто узнать, что именно восхотел Господь, невозможно, ибо воля Его от нас, мол, сокрыта и, дабы постигнуть ее, должно-де обратиться в Его тайный совет и скитаться по палате священных Его определений. Господь явил нам особую милость: Он нам их открыл, возвестил, объявил и явно для всех начертал в Священном писании. Из него-то вы и вычитаете, что никогда не будете рогаты, то есть что жена ваша никогда не будет развратничать при том условии, если вы возьмете ее из хорошей семьи, если она будет воспитана в духе строгой добродетели и непорочности, если она будет вращаться и находиться в обществе людей добронравных, будет любить и бояться Бога, будет стараться угодить Ему своею верою и соблюдением святых Его заповедей, будет бояться прогневить Его и лишиться Его благодати из-за своего маловерия или же вследствие нарушения божественного Его закона, который строго воспрещает прелюбодеяние и повелевает прилепиться к мужу своему, его единого ублажать, ему единому служить и, после Бога, его единого любить. Дабы она твердо сии правила усвоила, вы, со своей стороны, обязуйтесь обходиться с нею дружески, быть во всех отношениях безукоризненным, подавать ей благой пример и вести скромный, целомудренный, добродетельный образ жизни, какой, по вашему разумению, надлежит вести ей самой, ибо не то зеркало почитается прекрасным и безупречным, которое щедрее других украшено позолотою и самоцветными камнями, а то, которое верно отражает предметы, -- равным образом не та женщина вящим пользуется уважением, которая отличается богатством, красотою, статностью или же благородством происхождения, а та, которая наипаче стремится с помощью Божией во благочестии себя соблюсти и себя вести так же точно, как ее супруг. Обратите внимание, что луна заимствует свет не от Меркурия, не от Юпитера, не от Марса и не от какой-либо другой планеты или же звезды небесной; она получает свет не от кого другого, как от своего супруга -- солнца, и получает ровно столько, сколько солнце способно излучить, и в зависимости от того, в каком оно аспекте. Будьте же и вы для своей супруги покровителем, образцом добродетели и чистоты душевной и непрестанно молите Бога, чтобы Он по милосердию своему вас не оставил. -- Стало быть, вы хотите, -- покручивая усы, заключил Панург, -- чтобы я вступил в брак с той мудрой женой, которая описана у Соломона? Да ведь ее давно нет в живых, можете мне поверить. Сколько мне известно, я и в глаза-то ее никогда не видел, прости Господи, мое согрешение! Во всяком случае, я вам очень признателен, отец мой. Скушайте вот этот марципанчик -- он способствует пищеварению, и запейте сладким вином с корицей -- это полезно для желудка. А мы пойдем дальше. ГЛАВА XXXI О том, какие советы дает Панургу лека Продолжая свою речь, Панург объявил. -- Первое, что сказал человек, кастрировавший сосиньякских черноризцев, как скоро он выхолостил брата Обобратия, было: "Следующий"! И я тоже скажу: "Следующий!" Так вот, господин магистр Рондибилис, без дальних слов: жениться мне или нет? -- Клянусь иноходью моего лошака, не знаю, что вам на этот вопрос ответить, -- молвил Рондибилис. -- Вы сами говорите, что плоть ваша бунтует. На медицинском факультете меня учили (а восприняли мы это от древних платоников), что подобного рода возбуждение можно успокоить пятью способами. Во-первых, вином. -- Вот это верно, -- вставил брат Жан. -- Когда я пьян, мне бы только спать да спать. -- Я разумею, -- продолжал Рондибилис, -- неумеренное потребление вина, ибо пьянство производит в человеческом теле охлаждение крови, истощение нервов, непроизводительное растворение семени, притупление чувств и беспорядочность движений, а все это служит препоной для акта оплодотворения. В самом деле, вам известно, что Бахуса, бога пьяниц, изображают без бороды, в женском одеянии, существом женоподобным, евнухом и кастратом. Иное дело -- умеренное потребление вина. На это нам указывает древнее изречение, гласящее, что в отсутствие Цереры и Бахуса Венера места себе не находит от скуки. По мнению Древних, как оно изложено у Диодора Сицилийского, а равно и по мнению лампсакийцев, как утверждает Павсаний, мессер Приап был сыном Бахуса и Венеры. Во-вторых, я имел в виду некоторые снадобья и растения, которые охлаждают человека, вредно действуют на его здоровье и делают его неспособным к деторождению. Опыт показал, что таковы суть nymphaea heraclia / Гераклова лилия (лат.) /, америна, ива, конопля, жимолость, тамаринд, витекс, мандрагора, цикута, ятрышник, кожа гиппопотама и другие, которые, попадая в тело человека, как в силу своих элементарных свойств, так и в силу своих специфических особенностей, замораживают и убивают животворное семя и рассеивают те токи, что призваны доставлять его в места, указанные природой, или же закупоривают пути и выходы, через которые оно может истечь. И наоборот, мы располагаем такими средствами, которые разжигают и возбуждают человека и влекут его к соитию. -- Я-то в них, слава тебе Господи, не нуждаюсь, -- объявил Панург. -- А вот как вы, досточтимый магистр? Только вы не обижайтесь, ведь это я не со зла. -- В-третьих, упорный труд, -- продолжал Рондибилис, -- ибо когда человек работает, во внутренних его органах жизненные процессы замедляются настолько, что кровь, растекающаяся по телу, дабы питать его, не имеет ни времени, ни досуга, ни возможности способствовать выделению семени и отдавать излишки, остающиеся после третичного претворения пищи в кровь. Природа бережет излишки для своих особых целей: они ей нужны главным образом для поддержания сил в данной особи, а не для размножения и расположения человеческого рода. Вот отчего Диане, которая вечно охотится, чужда всяческая похоть. Вот отчего в старину лагери именовались castra -- от латинского слова casta / Непорочная, чистая (лат.) /, ибо там без устали трудились воины и атлеты. Вот отчего Гиппократ (в книге De aere, aqua et locis / "О воздухе, воде и местности" (лат.)/) пишет, что некоторые скифские племена в любовных битвах оказывались слабее евнухов, ибо они всегда были на конях и всегда заняты делом, меж тем как, по мнению философов, мать сладострастия -- это праздность. Когда Овидию задали вопрос, отчего Эгист стал прелюбодеем, он ответил, что только по причине праздности и что если, мол, праздность искоренить, то искусство Купидона погибнет. Лук, колчан и стрелы станут для него обузой; он никого не сможет поранить, оттого что вовсе не такой уж он меткий стрелок, чтобы подстрелить летящего в небе журавля или же оленя, спугнутого в лесу, чем славились парфяне, народ неугомонный и неутомимый. А Купидону требуются люди степенные, сидячие, лежачие, отдыхающие. Недаром Теофраст, когда его однажды спросили, что это за зверь, что это за штука -- сердечное влечение, ответил, что это страсть умов праздных. Так же точно Диоген сказал, что блуд есть занятие людей, ничем другим не занятых. По той же самой причине Канах, ваятель сикионский, желая показать, что праздность, леность и беспечность являются пособницами разврата, изобразил Венеру сидящей, а не стоящей, как ее изображали все его предшественники. В-четвертых, усердные умственные занятия, ибо во время таковых токи до невероятия истощаются и иссякает сила, проталкивающая в надлежащие места плодоносные выделения и наполняющая ими полый внутри орган, назначение которого в том, чтобы исторгать их для продолжения человеческого рода. В самом деле, взгляните на человека, прилежно что-либо изучающего: вы увидите, что все артерии его мозга натянуты, как тетива, для того чтобы возможно скорее снабжать его токами, потребными для наполнения желудочков, ведающих здравым смыслом, воображением и постижением, суждением и решением, памятью и воспоминанием, а равно и для того, чтобы токи эти стремительно притекали от одного желудочка к другому по каналам, ясно обозначенным у самого края чудесной сети, где кончаются артерии; начало же свое артерии берут в левом сердечном ящичке, и жизненные токи, прежде чем стать токами животными, долго блуждают по артериям и постепенно очищаются. Между тем все естественные отправления у такого любознательного человека приостанавливаются, все внешние ощущения притупляются, словом, у вас создается впечатление, что жизнь в нем замерла, что он находится в состоянии экстаза, и вам уже не покажутся преувеличением слова Сократа, что философия есть не что иное, как размышление о смерти. Должно думать, именно поэтому Демокрит себя ослепил: он полагал, что потеря зрения не так опасна, как недостаточное самоуглубление, самоуглублению же мешает, как ему казалось, рассеянный взор. Оттого-то хранит свою девственность Паллада, богиня мудрости и покровительница ученых. Оттого девственны Музы, оттого же вечно невинны Хариты. И, помнится мне, я читал, что мать Купидона, Венера, допытывалась у него, отчего он не трогает Муз, и он ей ответил, что они до того прекрасны, до того чисты, до того честны, до того целомудренны и так всегда заняты: одна -- над небесными светилами наблюдениями, другая -- всевозможными вычислениями, третья -- геометрических тел измерениями, четвертая -- риторическими украшениями, пятая -- поэтическими своими творениями, шестая -- музыкальными упражнениями, что когда он к ним приближается, то, стыдясь и боясь их обидеть, он опускает свой лук, закрывает колчан и гасит факел, а потом снимает с глаз повязку, чтобы получше рассмотреть их лица, и слушает их приятное пение и стихи. И получает он от этого, величайшее наслаждение и так бывает порой очарован их красотою и прелестью, что засыпает под музыку, а не то чтобы на них нападать или же отвлекать от занятий. В этой связи мне становится ясно, почему Гиппократ в упомянутой мною книге, говоря о скифах, а также в книге под заглавием De genitura /"О семени" (лат.)/, утверждает, что если человеку перерезать околоушные артерии, то он теряет способность к деторождению по причине, которую я выставил, когда говорил вам об истощении токов и одухотворенной крови, вместилищем для которой являются артерии; кроме того, он считает, что способность к деторождению во многом зависит от головного мозга и от позвоночного столба. В-пятых, акт плотской любви. -- Вот этого только я и ждал, -- сказал Панург. -- Этим средством буду пользоваться я. А другими пусть пользуется кто хочет. -- Брат Росцеллин, настоятель марсельского монастыря святого Виктора, называет это средство изнурением плоти, -- заметил брат Жан. -- Я же склоняюсь к мнению отшельника из монастыря святой Радегунды, что над Шиноном, каковой отшельник утверждал, что фиваидские пустынники лучше всего изнурили бы свою плоть, побороли нечистые желания и усмирили похоть, если бы применяли это средство двадцать пять, а то и тридцать раз в день. -- На мой взгляд, -- объявил Рондибилис, -- Панург хорошо сложен, уравновешенного нрава, наделен достаточным количеством соков, возраст его подходящий, он в самой поре, так что его желание жениться вполне законно. Если только он встретит женщину соответственного темперамента, то они произведут потомство, которому смело можно будет вверить любую заморскую монархию. И чем скорей, тем лучше, если он хочет, чтобы дети его были обеспечены. -- Можете не сомневаться, досточтимый магистр, это будет очень скоро, -- молвил Панург. -- Блоха, что сидит у меня в ухе, никогда еще так меня не щекотала, как во время вашей ученой речи. Приглашаю вас ко мне на свадьбу. Мы с вами так кутнем, что чертям тошно станет, уверяю вас. Пожалуйста, не забудьте привести с собой вашу жену и, само собой разумеется, ее соседок, У нас все будет чинно, благородно. ГЛАВА XXXII жүктеу/скачать 1.67 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|