Что видно и чего не видно


XII. Право на труд, право на прибыль



Pdf көрінісі
бет17/32
Дата19.05.2022
өлшемі0.59 Mb.
#457812
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   32
Что видно, а чего не видно

XII. Право на труд, право на прибыль
«Братья, устройте складчину, чтобы дать мне работу и оплатить ее по
вашей цене». Это право на труд, примитивный социализм, или социализм
первой ступени.
«Братья, устройте складчину, чтобы дать мне работу и оплатить ее по
моей цене». Это право на прибыль, социализм более изысканный, или
социализм второй ступени.
Тот и другой живут эффектами, которые видно. Того и другого ждет
кончина от эффектов, которых не видно.
Видны труд и прибыль, обеспечиваемые общественной складчиной. Не
видны работы и прибыли, которые обеспечивала бы та же самая складчина,
если свести ее к простым и обычным сборам с налогоплательщиков.
В 1848 году право на труд появилось на какое-то время в двух
обличиях, и этого обстоятельства оказалось достаточно, чтобы оно
обрушилось и пало в глазах общественности. Одно из обличий называлось
«Национальная мастерская».
Другое – «Сорок пять сантимов».
Миллионы денег ежедневно переправлялись с улицы Риволи в
национальные мастерские. Это лицевая сторона медали.
А вот сторона оборотная. Чтобы миллионы поступали из кассы, надо,
чтобы они имелись в кассе. Поэтому инициаторы и устроители права на
труд обратились к налогоплательщикам.
Но каждый крестьянин говорил: мне приходится отдавать 45 сантимов;
значит, у меня не будет во что одеться, я не смогу удобрить мое поле и
починить мой дом.
А рабочие сельских местностей говорили: раз наш хозяин не может
одеться, будет меньше работы портному; раз он не удобряет землю, будет
меньше работы землекопу; раз он не чинит дом, будет меньше работы
плотнику и каменщику.
И было доказано, что из одного мешка не высыпешь муки на два
мешка и что труд, оплачиваемый правительством, ущемляет и ущербляет
труд, оплачиваемый налогоплательщиком. Поэтому и окончило свои дни
так называемое право на труд, представшее в виде химеры и вопиющей
несправедливости.
Тем не менее право на прибыль, представляющее собой лишь
увеличенное и даже преувеличенное право на труд, продолжает жить и


чувствует себя превосходно.
Но разве нет чего-то недостойного и постыдного в той роли, какую
навязывает обществу защитник такого права?
Он говорит обществу:
Ты должно дать мне работу, да не простую, а прибыльную. Я сделал
глупость, выбрав отрасль, приносящую мне десять процентов убытка. Если
ты
обложишь
данью
в
двадцать
франков
каждого
из
моих
соотечественников и дашь мне эти деньги, моя потеря обернется
прибылью. Я имею право на прибыль, и тебе надо обеспечить его мне.
Общество, слушающее этого софиста, взваливающее на себя новые
налоги, чтобы удовлетворить его, не замечающее, что потери в одной
отрасли хозяйства – это потери для всех других отраслей, которым
приходится восполнять эти потери, такое общество, утверждаю я, вполне
заслуживает груза, взваливаемого на него.
Все это видно во многих сюжетах моих очерков. Не знать
политической экономии означает ослеплять себя близлежащим эффектом
того или иного феномена; знать ее означает охватывать мыслью и
предвидеть всю совокупность эффектов и следствий этого феномена
[3]
.
Я мог бы изложить здесь множество других вопросов и доказательств.
Но я боюсь впасть в монотонность единообразного показа вещей и закончу,
распространив на политическую экономию то, что Шатобриан говорил об
истории:
«В истории бывают два следствия: одно непосредственное,
которое распознают тотчас же, другое отдаленное, которое
поначалу не замечается. Часто эти следствия противоречат друг
другу; одни из них связаны с нашей недостаточной мудростью,
другие

с
мудростью,
можно
сказать,
извечной.
Провиденциальное событие наступает вслед за событием
человеческим. Позади людей встает Бог. Вы можете сколько
угодно отрицать существование высшей инстанции, можете не
соглашаться с ее действиями, спорить о словах и их значении,
называть силой обстоятельств или результатом рассудительности
то, что в народе называют Провидением. Но взгляните и глядите
до конца на свершившийся факт, и вы увидите, что факт этот
всегда производит обратное тому, чего вы ожидали, если дело не
было сделано с самого начала на основе нравственности и
справедливости».


(Шатобриан. Загробные записки.)
В области экономических явлений всякое действие, привычка,
постановление, закон порождают не только какое-нибудь одно, но целый
род
следствий.
Из
них
только
одно
первое
непосредственно
обнаруживается в одно время с причиной, его вызвавшей, – его видно.
Остальные открываются последовательно, одно за другим – их не видно, и
хорошо еще, если можно предвидеть их.
Вся разница между плохим и хорошим экономистами в следующем:
один придерживается только следствия, которое видно, а другой принимает
в расчет и то, что видно, и все те следствия, которые надо предвидеть.
Это различие громадно, потому что почти всегда случается, что
ближайший результат бывает благоприятен, а дальнейшие последствия
пагубны, и наоборот. Отсюда следует, что плохой экономист преследует
маленькое благо в настоящем, за которым следует великое зло в будущем,
тогда как истинный экономист имеет в виду великое благо в будущем,
рискуя маленьким злом в настоящем.
То же происходит в области гигиены и нравственности. Часто, чем
слаще первый плод какой-нибудь привычки, тем горше остальные. Об этом
свидетельствуют разврат, лень, расточительность. Следовательно, когда
человек, пораженный следствием, которое видно, не научился еще
различать того, чего не видно, он предается пагубным привычкам не только
по склонности, но и по расчету.
Это объясняет эволюцию человечества, фатально связанную со
страданиями для него. Невежество сопровождает человека с колыбели и в
поступках
его
определяется
их
ближайшими
последствиями,
единственными, которые он может видеть при своем рождении. Требуется
немало времени для того, чтобы он привык принимать во внимание еще и
другие последствия. Этому научают его два разных учителя: опыт и
предусмотрительность. Опыт заправляет им сильно, но слишком грубо. Он
учит нас познавать все последствия наших поступков, заставляя
перечувствовать их на себе самих, и мы непременно в конце концов узнаем,
что огонь жжется, лишь потому, что сами обожглись. На место такого
сурового учителя я хотел бы по возможности поставить другого, более
мягкого – предусмотрительность. Вот почему я рассмотрю последствия
некоторых экономических явлений, противополагая тому,
что видно, то, чего не видно.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   32




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет