Д. Гатри Введение в Новый Завет

VI. ФОН

Движение, которое считало Послание филоновским толкованием христианства, достигло своего апогея в конце XIX века и привело к полному отрицанию в нем павлинизма. Так, Э. Менего¹⁶⁰, например, отрицал возможность какого-либо сходства между точкой зрения Павла и Посланием к Евреям и полностью отвергал зависимость его автора от Посланий Павла.

Никто не станет отрицать, что между творениями Филона и Посланием к Евреям, есть некоторое сходство, как например, тенденция к аллегории, почитание текста Септуагинты, одинаковые формулы цитирования, желание приписать важность даже молчанию Священного Писания (ср. Евр. 7.3), ссылка на Мелхисидека в качестве образа¹⁶¹, одинаковое толкование очевидного в свете реальности и много важных одинаковых слов и выражений¹⁶². Можно привести также такие примеры, как значительное внимание по отношению к личным именам (7.2), контраст между земным и небесным (ср. 9.23-24; 8.1 и далее), сотворенным и несотворенным (9.11), прошлым и будущим (2.5; 9.1 и далее; 13.14), преходящим и вечным (7.3, 24; 10.34; 12.27; 13.14)¹⁶³. Возможно, что здесь, как и в александрийском иудаизме, есть сходство с фоном платоновской теории идей¹⁶⁴, но антитезисы были присущи не только философам, но и богословам переходного периода от иудаизма к христианству. Однако выводы из этих данных привели к расхождению мнений.

Так, в настоящее время тенденция видеть прямую зависимость автора от Филона¹⁶⁵ значительно ослабела, потому что литературное сходство не является доказательством сознательного использования одним автором творений другого. Но оно может указывать на один и тот же фон, а в случае Послания к Евреям на то, что образование автора находилось под влиянием филоновской философии¹⁶⁶. И тем не менее даже с таким выводом нельзя полностью согласиться, потому что религиозная фразеология и идеи не могут считаться принадлежностью одного человека, и даже если язык и стиль автора Послания и указывают на некоторое сходство с творениями Филона, то их методы и взгляды совершенно разные. По сравнению с аллегоризацией Филона, которая характеризует весь его подход к толкованию Ветхого Завета, автор Послания не злоупотребляет этим методом, хотя и близко подходит к нему, как в случае с Мелхисидеком¹⁶⁷. Длинный раздел о левитском культе связывают с предположением, что Христос выполняет все его предписания в Своем его исполнении, и в этом отношении писатель гораздо ближе придерживается древнего предания, чем Филон. Это приводит к еще одному различию. Филон рассматривает ветхозаветную историю не как собственно историю, а как фон для своих философских идей, тогда как для автора Послания история является историей в буквальном смысле, как показывает гл. 11. Вескость его аргументации была бы значительно слабее, если бы он разделял точку зрения Филона на историю. Э. Ф. Скотт¹⁶⁸ находит еще одно различие в том, что Филон видит суть не в ритуальном, а духовном общении, тогда как автор Послания продолжает видеть выражение поклонения в жертве. Иными словами, его подход представляется более библейским. Его понимание Ветхого Завета основывается не на философских предпосылках, как у Филона, а исключительно на том, что Христос исполнил старый порядок. Если это и имеет какое-то сходство с филоновской теорией идей, то оно только поверхностное, потому что ранние христиане обычно считали христианское исполнение Ветхого Завета во всем "лучше" прежнего.

Что касается эллинизма Послания, то в нем нет ничего, чтобы не имело корней в раннехристианском предании. В то же время эллинистический фон автора позволил ему выразить в адекватной форме то, что фактически говорило предание¹⁶⁹. Но хотя многие ученые¹⁷⁰ продолжают усматривать в этом Послании александрийский подход к толкованию, уже появляется тенденция к отходу от данной позиции в сторону большего акцента на эсхатологические воззрения писателя, на чем мы и остановимся ниже.

Б. Древние предания

Параллельная, хотя и несколько более поздняя реакция против теории павлиниста, заключается в попытке найти корни происхождения Послания в древнем предании. Это движение имеет особое значение для установления современной актуальности Послания, так как оно предполагает, что автор являлся не просто древним писателем, не имевшим никакого отношения к главному течению в развитии христианства. Мы уже говорили о большом сходстве между Посланием к Евреям и речью Стефана¹⁷¹. Автор проявляет хорошее знакомство с фактами земной жизни Иисуса и знание синоптических Евангелий. Это еще не позволяет утверждать его зависимость от них, но важно, что в своей аргументации он дает три ссылки на синоптическое предание: это искушение Христа, очищение храма и разрыв завесы¹⁷². Однако о священстве мало говорится в самых ранних преданиях о первоначальной христианской проповеди, сохранившихся для нас в Деяниях, а так как оно занимает центральное место в аргументации автора, то надо полагать, что оно представляло собой естественное развитие древнего предания¹⁷³.

Мы уже говорили об эсхатологическом подходе автора, который еврейское христианство унаследовало от иудаизма¹⁷⁴. "Двухвековое" богословие несомненно отражено в учении Послания, согласно которому "грядущий век" уже наступил¹⁷⁵. По мнению других ученых¹⁷⁶, хотя размышления автора основаны на платоническом учении о двух мирах, он продолжает руководствоваться еврейской апокалиптической точкой зрения на историю.

В. Павлинизм

Несмотря на предполагаемое отсутствие павлинизма в толковании Послания, все же остается проблема его связи с учением Павла. Те, кто подчеркивает допавловское влияние, отрицают либо до минимума сводят влияние апостола на автора Послания¹⁷⁷. Однако в нем есть много параллелей, которыми нельзя пренебрегать и которые говорят о гораздо большей связи между обоими писателями, чем это часто считается.

Г. Виндиш¹⁷⁸ приводит несколько параллелей между Павлом и этим Посланием, из которых самым поразительными являются следующие:

1. Одинаковое учение о Христе, Его сияние славы и участие в творении (Евр 1.2, 3, 6; 1 Кор. 8.6; 2 Кор. 4.4; Кол. 1.15-17).

2. Его самоуничижение (Евр. 2.14-17;Рим. 8.3; Гал. 4.4; Фил. 2.7).

3. Его послушание (Евр. 5.8; Рим. 5.19; Фил. 2.8).

4. Его предание Себя в жертву за нас (Евр. 9.28; 1 Кор. 5.7; Ефес. 5.2).

5. Одинаковое отношение к Новому Завету (Евр. 8.6; 2 Кор. 3.9 и далее).

6. Одинаковое отношение к вере Авраама как к примеру для подражания (Евр. 11.11-12, 17-19; Рим. 4.17-20).

7. Одинаковое отношение к распределению в церкви духовных даров (Евр. 2.4; 1 Кор. 12.11).

8. Ссылка на те же ветхозаветные отрывки (например, Пс. 8 в Евр. 2.6-9 и 1 Кор 15.27; Втор. 32.35 в Евр 10.30 и Рим. 12.19; Авв. 2.4 в Евр. 10_;38;Рим. 1.17 и Гал. 3.11).

9. Одинаковое употребление метафоры подвижничества христианской жизни (Евр. 12.1;1 Кор. 9.24).

Поэтому едва ли можно согласиться с мнением, что у автора Послания нет ничего общего с апостолом Павлом. По мнению Виндиша, либо ученик Павла, либо какой-то другой писатель, разделявший взгляды Павла, заимствовал одинаковые элементы из предания¹⁷⁹.

Монтефьоре¹⁸⁰, который также находит много параллелей между Посланием к Евреям и Павлом, выделяет 13 точек сопрокосновения между этим Посланием и Первым Посланием к Коринфянам, особенно 1 Кор. 1-4. Даже те, кто не согласен с теорией Монтефьоре об авторстве Аполлоса Послания к Евреям, должны признать поразительный характер этих параллелей. И для понимания этого Послания нельзя обойтись без учета его связи с Посланиями Павла¹⁸¹.

В то же время многие ученые указывают на сильное различие между двумя писателями. Так, если автор Послания к Евреям выступает против иудаизма, то делает он это совершенно иначе, чем Павел¹⁸², хотя и при помощи Ветхого Завета, а не иудаизма. Его подход к закону совершенно другой, потому что он нигде не борется против него методом Павла¹⁸³, хотя надо признать, что Павел никогда не опровергал действенности закона. На вопрос в том, есть ли в Послании такие основные подходы, которые разделит автор Послания, и которые Павел категорически отверг бы, ответ будет однозначно отрицательным. Если со всем основанием можно согласиться с тем, что Павел выразил бы их иным образом, то это еще не значит, что он их не разделял. Мы считаем, что, проявляя независимость, писатель Послания в равной мере разделяет как идеи павлинизма, так и древнего предания.

Г. Богословие Иоанна

Сходству с иоанновскими Писаниями уделялось мало внимания, но обычно считалось, что Послание к Евреям занимает промежуточное положение между богословием Павла и богословием Иоанна¹⁸⁴. Спик¹⁸⁵ приводит между ними множество параллелей и приходит к выводу, что автор Послания использовал иоанновский катехизис, который впоследствии выкристаллизовался в Евангелие и Послания. Результат этих разных линий исследования показывает явное сходство Послания со всеми фазами развития раннего христианства. И может быть необходимо пересмотреть современные теории этого развития, потому что критика рассматривала развитие в свете последовательности, и тогда Послание должно быть помещено в определенную хронологическую схему. Более правильная оценка фактов потребует теории коллатерального (одновременного, параллельного, бок о бок) развития, в котором бы павлинизм, богословие Послания и катехизис Иоанна могли развиваться одновременно.

Мы уже неоднократно указывали на употребление автором Ветхого Завета, что является основной характеристикой его фона. Он цитирует Септуагинту и в большинстве случаев придерживается цитат из нее гораздо точнее, чем апостол Павел. Его цитаты из них вводятся формулой, которая говорит о большом почитании священного текста и о вере в его божественное происхождение. Он толкует его как буквально, так и символически¹⁸⁶. Все Послание является классическим примером авторитетного ответа на вопрос, как христиане должны принимать ветхозаветное откровение. Акцент на культе был необходим, потому что по мнению автора именно культ служил самым большим препятствием для признания современного христианства, и доходчивое толкование исполнения Ветхого Завета во Христе было крайне важным для тех, кто должен был либо пересмотреть свой подход к благовестию (как евреи), либо принять незнакомое им Писание (как язычники). И даже только по этой причине включение Послания в христианский канон является полностью оправданным.