(Россия, БГУ, г. Улан-Удэ)

(Россия, БГУ, г. Улан-Удэ)

Представители российской исторической науки неоднократно обращались в своих исследованиях к военному делу монголов. Ими был рассмотрен широкий спектр вопросов, связанных с данной тематикой, было высказано большое количество зачастую противоречивых суждений. Однако предубеждение в отношении кочевников, недостаточная критика источников, а позднее методологические установки нередко мешали отдельным авторам объективно осветить проблему.

Двойственное отношение к оценке военного искусства монголов сложилось еще в дореволюционный период. Так, М.И. Иванин и В.В. Бартольд⁷ говорили о сравнительно небольшой численности завоевателей, их хорошей подготовке и развитом военном искусстве. В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин, Д.И. Илловайский⁸ напротив значительно преувеличивали численность монголов. Н.М. Карамзин и Д.И. Илловайский к тому же стремились показать превосходство русских дружин не только в оснащенности вооружением, но и в физической подготовке. Причины побед монголов они объясняли многократным численным перевесом, однако Д.И. Илловайский в целом все-таки отмечает превосходство в военном отношении кочевников-скотоводов над оседлыми земледельцами.

С установлением в советской исторической науке новой методологии на передний план выдвигаются политические причины побед монгольского оружия. Одними из первых озвучили подобную точку зрения Б.Д. Греков и А.Б. Якубовский, работа которых вышла в конце 30-х гг⁹. Подобная точка зрения нашла отражение в исследованиях В.В Каргалова, С.Л. Тихвинского, Г.В. Мелихова, А.Н. Кирпичникова и др¹⁰. Позднее некоторые советские ученые пришли к полному отрицанию самостоятельности развития военного искусства и вооружения (в первую очередь защитного) монголов. Так Б.А. Рыбаков считал, что сложное военное искусство было позаимствовано монголами у китайцев, по мнению А.В. Арциховского, доспехи, используемые монголами, были в основе тоже китайскими, а А.Н. Кирпичников вообще отмечал, что «специально монгольское оружие неизвестно»¹¹. В это же время получило развитие высказанное в 1934 г. Б.Я. Владимирцовым суждение об отсутствии у монголов собственного производства железа, о его постоянной нехватке и как результат о нехватке защитного вооружения, о чем говорят в своем исследовании С.В. Киселев и Н.Я. Мерперт, об этом же говорил и А.Н. Кирпичников¹². Подобная точка зрения бытовала до начала 80-х гг. Её проявление мы находим в труде Л.Н. Гумилева¹³. Такие исследователи, как А. Свечин, Ю.Н. Рерих, Б.Я. Владимирцов, Е.А. Разин, А.Г. Галстян и др., напротив говорили о превосходстве монголов над их противниками чисто в военном отношении ¹⁴.

На наши представления о рассматриваемом вопросе серьёзное влияние оказал ввод в научный оборот археологических источников, которые мы получили благодаря многолетним изысканиям отечественных археологов, таких как Ю.Д. Талько-Грынцевич, Б.Э. Петри, Т.Ф. Дебец, Г.П. Сосновский, А.П. Окладников, П.П. Хороших, Е.А. Хамзина, С.В. Киселев, Н.Я. Мерперт, А.Ф. Медведев, П.Р. Кызласов, Е.В. Ковычев, В.Ф. Немеров, П.Б. Коновалов, И.И. Кириллов, С.В. Данилов, Н.В. Именохоев, Ю.С. Худяков и др¹⁵.

С появлением в исторической науке такого направления, как оружиеведение, был переосмыслен ряд фактов, стали использоваться новые виды источников.

В начале 80-х гг. археологами был высказан новый взгляд на причины монгольских побед, который нашел отражение в обобщающей работе “Степи Евразии в эпоху средневековья”. Согласно их точке зрения успехи монгольских ханов зиждились на городах, подобных Кара-Коруму, которые служили металлургической базой Чингисхану и Угэдэю¹⁶. О том, что Кара-Корум являлся военно-продовольственной базой, говорил в своей статье В.Н. Ткачев¹⁷.

В 90-е годы окончательно утвердилась точка зрения, согласно которой монгольские победы объяснялись комплексом причин, учитывалась и политическая обстановка, отмечался высокий уровень развития военного искусства, говорилось о хорошем вооружении монголов, которое соответствовало традициям кочевников Центра Азии. Такой взгляд мы встречаем в работах Ю.С. Худякова, Е.И. Кычанова, А.С. Матвеева и др¹⁸.

Следует отметить, что объективное освещение проблемы было бы невозможно без многолетнего труда ученых по переводу западных и восточных средневековых письменных источников. Здесь необходимо сказать о работе по переводу иностранных источников Н.Я. Бичурина, П. Кафарова, В.П. Васильева, Н.И. Березина, К. Патканова, Д.И. Языкова, А.И. Малеина, И.П. Минаева, В.В. Бартольда, К.И. Кунина, А.Н. Козина, А.Н. Арендса, Н.А. Шастиной, Н.Ц. Мункоева, З.М. Буянитова и др.

Большое значение также имеет работа археологов по выявлению монгольских предметов вооружения, в связи с чем необходимо отметить исследования С.В. Киселева, Н.Я. Мерперта, описавших вооружение из столицы монгольской империи — Кара-Корума; А.Ф. Медведева, выделившего монгольские наконечники стрел в памятниках Восточной Европы; В.Ф. Немерова, попытавшегося описать комплекс вооружения и снаряжения, используя материалы из памятников Восточного Забайкалья; Ю.С. Худякова, обобщившего материал с территории Центральной Азии, А.Р. Артемьева, рассмотревшего материалы из древнерусских и булгарских городов, разоренных монголами в 1236–1241 гг.¹⁹

Значительно расширили наши представления о военном деле монголов исследования С.А. Школяра, который рассмотрел конструкцию, способы применения метательных машин и систему комплектования артиллерийских частей; М.В. Горелика, изучившего защитное вооружение, кроме того, одним из первых применившего реконструкцию и моделирование при изучении доспехов и внесшего немалый вклад в популяризацию знаний о военной истории Востока²⁰.

В заключение хотелось бы отметить, что, несмотря на значительное внимание, которое отечественные ученые уделяли военному делу монголов, имеются вопросы, получившие либо слабое освещение, либо не рассматривавшиеся вовсе. Поэтому их разработка имеет перспективу. Во-первых, мы считаем перспективным изучение персоналий монгольских полководцев, их вклада в развитие военного искусства кочевой державы, поскольку до сих пор подробно освещался только полководческий талант Чингисхана, затмевавший остальных монгольских военачальников. Во-вторых, проблемным является вопрос о производстве монголами наступательного и оборонительного вооружения, о технологии его изготовления и о качестве производимых образцов. В связи с этим необходимо привлекать данные, получаемые в ходе работы с моделями вооружения, созданными путем реконструкции, на основе письменных, археологических и изобразительных источников. В-третьих, большой проблемой, на наш взгляд, является вопрос о влиянии монголов, оказанном на военное искусство, вооружение и систему организации армии азиатских и европейских народов. Решение указанных вопросов будет способствовать переосмыслению взглядов на рассматриваемую проблему и существенно расширит степень ее изученности.