Де Филиппо Рождество в доме Купьелло действующие лица

Входит Никола, в оцепенении наблюдает за сценой.

отчаяния.} Ты меня с ума сводишь, когда так говоришь!

(В волнении сжимает ей руку.) Так я для тебя ничего не

значу? Больше ничего? Нинучча (опускает голову ему па плечо). Витто... я сама не

знаю, что говорю...

Витторио обнимает ее.

Никола (бросается на Витторио). Подлец! Ничтожество! (Дает

ему пощечину.) Витторио. Мерзавец!

ну! Витторио. Идем!

Витторио хочет выбежать на лестницу, но Нинучча останав­ливает его и встает между ним и Николой.

II и н у ч ч а. Витто, не ходи!

К ончет т а внаем дымящееся блюдо.

„Никола (к Витторио, показывая на дверь}. Что же ты стоишь? Пошли!

Витторио бросается к двери.

(К замершей Нинучче.) С тобой мы после поговорим! (Выбе­гает.)

Голос ее постепенно затихает. Пауза. Выходит Лука, на плечах у него — широкое покрывало, изображающее одея­ние волхва, на голове — корона из позолоченной бумаги, в одной руке он держит зонтик, в другой —зажженный бен-еальский огонь. Увидев Кончетту, улыбается и делает знак тоже вошедшим Неннилло и Паскуалино прибли­зиться. Неннилло и Паскуалино, тоже наряженные волхва­ми, выходят вперед каждый со своим подарком. Они окру­жают Кончетту, которая смотрит на них пустым, бессмыс­ленным взглядом, и, размахивая бенгальскими огнями, на­чинают петь рождественские песенки.

Лука. «Ты спустись со звезд, милая Кончетта, я тебе купил в подарок зонт, милая Кончетта».

Паскуалино (подхватывая). «Ты сойди со звезд, моя Кончет­та, я тебе сумочку купил, Кончетта».

Неннилло. «Та-ра-та-та-ра-та-та-ра-ра...». '

Продолжая петь, все трое встают на колени перед Кончет-той. В зто время опускается занавес,

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Те же декорации, что и в первом действии. Три дня спустя после бурного сочельника. Лука в постели в полузабытьи. Жизнь подкосила этого крепкого человека, многие годы жившего в счастливом неведении. Под головой Луки — че­тыре-пять подушек. Голова склонилась на грудь. Он недавно задремал после бессонной ночи. Кончетта сидит в крес­ле справа в окружении донны Кармелы, Ольги и синьоры А р м и д ы Романелло. Ее подруги всю ночь ободряли ее. Слева, на постели Томмазино, сидят Р и-та, Мария, Альберта — соседи, готовые помочь в беде. Справа женщины говорят о случившемся с участием и со­чувствием. Слева молодежь болтает о каких-то своих делах. После короткой паузы дверь в глубине сцены отворяется, и входит Раффаэле, привратник. Он вносит поднос с ше­стью чашками, взятыми из разных сервизов, ложечками и блюдечками. Идет осторожно, в другой руке у него полный кофейник с ручкой, обернутой тряпкой. Подходит к женщи­нам, чтобы подать им кофе.

Раффаэле. Вот, свежий...

К а р м е л а. Только на кофе и держимся.

Ольга. Что он сказал?

Раффаэле. Я не очень-то понял, потому что в это время кофе

закипел... Сказал, что сейчас спустится. (Подавая чашку

Коичетте.) Донна Кончё, глоточек... Копчетта (убитая горем). Не могу, не могу... К а р м е л а. Надо выпить, это вас поддержит.

Кончетта лишь пригубляет и сразу же отодвигает чашку. 46

А р м и д а (молодым людям). Дети, выпейте кофе.

Раффаэле подходит к ребятам, подает им кофе. Альберт о. Если не выпью кофе, тут же усну.

На подносе остались две чашки; одну берет Рита. Мария хочет взять вторую.

Раффаэле. Погодите. Эту мы дадим дону Паскуалино. (Подхо­дит к Паскуалино. Тот сидит один у окна и смотрит на ули-ЧУ-) Дон Паскали, кофе.

Паскуалино берет чашку из рук Раффаэле и, продолжая смотреть в окно, пьет.

Раффаэле снова наполняет чашку Риты. Мария. Подожди, сперва я. (Пьет.)

Быстро входит Луиджи, муж Ольги Пасторелли, пожи­лой, хорошо выглядит. Он торопится на работу. Работает он в представительстве торговой фирмы.

Луиджи. Добрый день. (Подходит к женщинам.) Добрый день, донна Кончетта.

Кончетта еле заметно кивает.

Ольг а. Что ты хотел сказать?

Луиджи. Я хотел узнать, остаешься ли ты здесь. Мне надо бе­жать. Вот ключ. Я даже кофе не успел выпить.

наполняет ее.) Отсюда пила ваша шена.

ч

Луиджи пьет.

Альберто, смирившись, продолжает разговор с девушками, Раффаэле выходит.

Л у и д я? и. Как себя чувствует дон Лука?

Кончетта. Вчера вечером приходил доктор, посмотрел его и нахмурился.

Луиджи. Ночью спал?

Кончетта. Ни минуточки. Все звал Николино, метался...

Кармела. У меня доброе предчувствие. Вчера вечером дону Луке было хуже, совсем плохо было... А сейчас он заснул.

Кончетта. Нет, это только кажется. Левая рука не двигается... Язык еле ворочается, говорить почти не может...

Луиджи. Но он хоть узнает вас?

Кончетта. Когда как. Вчера подошла к нему, говорю: «Лукарьё, это я, Кончетта...» За кого, вы думаете, он меня принял? По­смотрел и говорит: «Ты дон Базилио». Мы недели три назад ходили смотреть «Севильского цирюльника» в Сан Карло, и, видно, на него это подействовало.

Молодые люди смеются.

Альберто (вполголоса, девушкам). А она и впрямь похожа на дона Базилио.

Девушки смеются еще громче. Женщины справа жестами и мимикой дают понять, что смех неуместен.

А р м и д а. Дети, в чем дело?

Мария (пытаясь как-то поправить дело). Да ничего, просто Аль­берто остался без кофе.

Из кухни выходит Н и н у ч ч а, держа в руках миску с ды­мящимся супом. На ее лице следы недавнего глубокого горя, которое она пытается скрыть.

Нину ч ч а. Мама, может, дать ему немного куриного бульона? _v/>%, Он горячий-горячий. К о н ч е т т а. Я бы не будила его, он только что заснул.,, Как

вы думаете, донна Карме? К а р м е л а. Пусть лучше поспит. Ольга. Когда проснется, разогреете, вот и все.

Нинучча отставляет миску, прикрывая тарелкой,

Кончена. Доктор когда придет?

Нинучча. Уже должен быть здесь.

К о н ч е т т а. А Томыазино?

Нинучча. Он пошел давать телеграмму Николино. Должен ско­ро прийти.

Луиджи (смотрит на часы). Ну, мне надо идти. Но я хочу дождаться, когда проснется дон Лука. Он проснется, и я пойду.

К-о н ч е т т а (с упреком, Йинучче). Можешь быть довольна... На этом самом месте я тебе сказала: «Поклянись, что помиришь­ся с мужем и покончишь со всем этим». Видишь теперь, что получилось?

Нинучча опускает глаза.

Карм ел а. Не надо так. Разве она могла представить, что все так обернется?

К о н ч е т т а. Она все равно гнула свое. А Лукарьелло я ничего не говорила, и вот три дня назад — как обух,ом по голове. Его хватил удар, и вот лежит тут едва живой. И все зовет Николино... Хочет увидеть Николино, а мы уже три теле­граммы послали, а его все нет.

К а р м е л а. Так что, муж ее бросил?

Кончена. Тут же. Уехал в Рим к родственникам и видеть ее больше не хочет. (Плачет.) Разбита семья...

Луиджи. Ну, мне надо бежать.

Ольга. Чего ж ты ждешь? Если надо, иди. Вечно ты колеб­лешься.

49

Луиджи. Постой, что-ю я хотел тебе сказать... Ах да. Как на­счет обеда, я вернусь домой или как?

Л у и д ж и. Я бы остался, но нужно показать образцы одному клиенту из Милана...

Входит Н е н н ил л о.

Нении лло (направляется к матери). Дал телеграмму. (Отдает квитанцию и сдачу ) Вог сдача. Как папа?

Коичстта. Спит, не шуми. (Хвалит поведение сына, который в зги трагические дни доказал свою привязанность к отцу.) Если бы не сынок, я бы не выдержала. Бедный, совсем осу­нулся! Три ночи подряд не отходил от постели. Все делал: и в аптеку ходил и за доктором... А еще говорили — без­душный.

Неннилло садится в ногах у отца.

Луиджи. Ну, я пошел...

Лука (внезапно просыпается и лепечет). Приехал Николино?

Все сразу, сосредоточившись, придвигаются к постели, окру­жая Луку.

Кончена. Проснулся. Что он сказал?

К а р м е л а. Спрашивает, не вернулся ли дон Николино.

Кончетта. Только Николино на уме!

Лука (неожиданно громким голосом). Николино!

Все вздрагивают от удивления и тревоги.

If и н у ч ч а берет лиску и выходит налево. Неннилло (заботливо). Папа, попей...

50

*'>>Кончетт а. Попозже, доктор сказал — с промежутками в час... Неннилло. Час прошел. Йаскуалиио. Нет, надо подождать. Неннилло (враждебно). Помолчи тьг. Паскуалнно. Я брат и логу говорить. Неннилло (угрожающе). Посмотрим... Паскуалино (гоже угрожающе). Давай посмотрим! К а р м е л а. Нашли время цапаться...

Раффазле вносит поднос с чашкой и маленьким кофей­ником.

Доктор. Добрый день. Как дела? Кончетта. Доктор, мы уж заждались.

В это время Раффаэле наливает кофе Альберта. Рафё, налей доктору кофе.

Раффаэле опять отбирает чашку у Альберта, которому опять приходится смириться, и подает ее доктору.

баэле идет к Альберта, но его останавливает Неннилло и протягивает ему пустую чашку.

Кончена. Это не Николино. Эго Пасторелли... дон Луиджи Пасторелли. Здесь еще донна Кармела, синьора Армида с до­черью... Все пришли тебя навестить...

Все. Здравствуйте, дон Лу.

Доктор. Здесь слишком много народу. Я еще вчера вам об этом говорил.

Кармела. Да нет, эти женщины недавно пришли. Ночью я одна здесь была с донной Конченой,

Армида. Мы уходим, уходим.

Доктор. Да, так будет лучше.

Все идут к выходу.

Альберт о. Пойду спущусь выпью кофе. Рита. Подожди, дай мне сигарету. Мария. И мне тоже.

Альберта раздает сигареты и вместе с девушками выходит.

Слева входит Н и н у ч ч а, неся миску с супом.

Н и н у ч ч а. Мама...

К о н ч е т т а.. Доктор, что, если мы дадим ему немного куриного бульона?..

52

П*енуалино. Он спрятал их, а то сын украдет и продаст. Доктор. Да что вы?

Строят друз другу рожи,

Кончетта. Еще нет.

Кармела. Расскажите же про фасоль.

Лука (улыбается, но эта улыбка лишь придает трагическое выражение его искаженному лицу). Я болел уже восемь дней, и доктор мне велел ничего не есть... Восемь дней я не ел и был страшно голодный. Кончетта в тот день сварила фасоль с макаронами. По дому шел такой аппетитный за­пах... Кончетта их так здорово готовит, чуть-чуть поджари­вает. Ну вот, и ночью... (смеется, вспоминая, как он провел доктора) все спали. А я знал, что если Кончетта готовит фасоль, то сразу дня на три... (Опять спрашивает с трево­гой.) А Николино-то когда вернется?

Кончетта. Так на чем ты остановился?

Лука. Я встал, пошел на кухню и съел всю фасоль. И сразу по­здоровел. На следующий день даже температуры не было!

53

Пришел доктор и говорит: «Вот видите? А если бы вы ку­шали, то не выздоровели бы».

Копчетта поправляет постель мужа, ей помогает донна Кар-мела.

Доктор. Дорогая Нинучча, я знал тебя еще совсем маленькой... Я не могу обманывать тебя. Лука Купьелло всегда был большим ребенком и считал мир огромной игрушкой. Но когда он начал понимать, что с этой игрушкой нельзя иг­рать, он этого не вынес. От взрослого в Луке Купьелло ни­чего нет. А для ребенка он слишком стар.

Нинучча. Я не понимаю, доктор...

Доктор. Бедная Нинучча... вся в отца.

Нинучча. Но надежда-то есть?

Доктор. Не нужно отчаиваться. Конечно, его здорово тряхнуло. Но я сталкивался и с более тяжелыми случаями, которые кончались вполне благополучно

Паскуалино. А завтра вы придете?

Доктор. Забегу. Всего хорошего.

Все пронзаются и провожают доктора. К о н ч е т т а. Нину, давай уберем эти чашки. Нинучча убирает их.

Не дай бог, опять столько народу соберется. За три дня пол­тора кило кофе вышло.

Н е н н и л л о. Они за этим и приходили.

Паскуалино. Ну, теперь-то я им скажу...

5/j

j?IV. -К в р м е л а. Это будет вполне прилично. Они ведь беспокоят бод-

Паскуалино идет к выходу, но останавливается, столкнув­шись с Витторио.

Никто не смеет вмешаться, сам Витторио неподвижен, уста­вившись в пол.

(Привлекает к себе Витторио, с нежностью.) Ты ведь лю­бишь меня, правда?

Нинучча ^смотрит как зачарованная. Неннилло — единствен­ный, кто понимает трагизм ситуации. Лицо его искажает еримаса боли и возмущения.

А где Нинучча?

-Нинучча (в слезах). Я здесь, папа.

Лука. Дай руку... (Берет руку Нинуччи и соединяет ее с рукой Витторио. Лицо его светлеет, говорит громче и яснее.) По­миритесь при мне и поклянитесь, что больше не расстане­тесь никогда. (Поскольку они молчат, упрямо повторяет.) Клянитесь, клянитесь!

55

Из-за сщны доносится тихий, но возбужденный разговор, Слышатся голоса: «Здравствуйте, дон Никулй». И вопрос Николы: «А где.. » Кончетта первая в ужасе бросается к двери. За ней следуют остальные.

Появляется Никола, идет к постели. Он видит fry па­тетическую сцену, и кровь бросается ему в голову. Он го­тов броситься на них, но ею удерживают члены семейства. За спиной Николы — группа людей, взывающих его к со­страданию. Всем вместе удается увести его. Сцена сопро­вождается довольным смехом Луки, в котором подчас зву­чит издевка.

Иинучча и Витторио разъединяют руки. Лука в бреду что-то невнятно бормочет, медленно двигая правой рукой, словно ищет что-то в воздухе. Он доволен, счастлив, что способст­вовал примирению. Теперь его блуждающий взгляд ищет еще кого-то...

(Зовет.) Томмазй, Томмазй...

Неннилло (погруженный в свое горе, подходит к отцу, еле слышно). Я здесь!

Лука (показывает сыну неподвижную руку; поднимает ее дру­гой рукой и бросает, давая понять, что она не действует. Спрашивает с мольбой). Томмазй, скажи тебе нравится иг­рушка?

Неннилло (борется с подступающими слезами). Да...

Лука, добившись желанного ответа, устремляет свой взгляд далеко-далеко, перед ним возникает чудесное видение: ясли Христовы, заполняющие весь мир, радостная суета настоя­щих, но очень маленьких людей, торопящихся к хижине,

где маленькие, но тоже настоящие ослик и корова согре-. > вают своим дыханием огромного, по сравнению с ними, но­ворожденного Христа, который плачет и кричит, как всякий новорожденный.