Действие первое
Старик. ( Под сурдинку) Доброе, Маркуша, доброе…
жүктеу/скачать 308.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Старуха.
Старик. ( Под сурдинку) Доброе, Маркуша, доброе…Марк. А вы, василий Иванович, что не спите? Старик. Сна, Маркуша, нету. Какой сон? Вот, порыбачить хотел. Мужики говорят, клюёт, стерфь. Старуха. Угощай гостя, Нюта, хозяйничай. А мне корову доить…Старуха уходит. Пауза. Аня наливает чай Ольге и Марку. Аня. Оля, садись. (Ольга, молча, стоит в стороне) Оля! Ольга. Ничего, я подожду. Пейте. Аня. Папа, что же ты пустой чай? Вот же творог, сметана. Старик. Да мне как-то оно…. Много есть тоже вредно. Врачи не велят. Аня. Глупости, тебе надо поправляться, ешь! Марк. Ты, Анечка, не права. У нас нынче совершенно другое направление в медицине: чем меньше съешь, тем больше проживёшь. Так что голодайте, Василий Иванович, на здоровье. Взявший было кусок со стола, Василий Иванович снова положил его на место. Аня. (Улыбаясь) Ах, да что вы его путаете! Ешь, папа, не слушай. Дай я тебе сама намажу хлеб. Отец, Аня и Марк молча пьют чай. Наконец, Ольга не выдержала и ринулась к выходу. Аня. Оля. Ты куда? Оля! А чай? Ольга. (Обернувшись в дверях, со злостью) А чай пусть пьют тунеядцы! (Громко хлопнула дверью.) Аня. Оля, подожди! (Вскочила) Марк. Сядь, Аня, не бегай. Аня. Но ведь она… Марк. Я говорю, сядь. Аня покорно садится. Пауза. Старик подавленно опустил голову. Старик. Я… Я пойду… Вы, это, скажите ей… Пусть придёт. Дрожащими руками ставит стакан, что-то роняет, суетливо наклоняется, поднимает, нетвёрдыми шагами выходит вон. Пауза. Марк. За что она его так ненавидит? Аня. (Помолчав) Оля считает, что отец… Что все несчастья её… Что в её бездомности, обездоленности… виноват отец. Изначально. Пауза. Марк. Что ж, может, так оно и есть… Аня. (Тихо) Может быть. Только… Марк. Что только? Аня. Только было бы лучше, чтобы она его простила. (Пауза. С улыбкой, застенчиво процитировала.) «Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал вверх надо мной, он обобрал меня…» У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается. « Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она.» Марк. ( Усмехаясь) Что это? Кажется из Нагорной проповеди? Аня. Нагорной? Марк. Ну да, Евангелие от Матфея. Там, где Христос проповедует, как надо обращаться друг с другом, чтобы не озвереть. Аня. Нет, это древнеиндийское… из Драхммапады. (Пауза) У меня подруга была в училище, так это она изречения разные записывала в тетрадку. Я прочитала и запомнила. Марк. Что ж, теоретически оно, конечно, возможно. И очень даже прекрасно звучит. Но на практике, дорогая Анечка, люди задыхаются от ненависти. Аня. Я этого не понимаю. Как можно ненавидеть? Ссориться? Марк. Разве ты никогда не ссорилась? Ни разу в жизни? Аня. Нет. Марк. Да ты святая, Анна. Аня. Нет. Просто всё было хорошо… пока. Марк. Так ты, стало быть, довольна своей жизнью? Аня. Да, довольна. Марк. Ну, милая, ты действительно редкий экземпляр. Тебя надо в музеях показывать, знаешь? Чтобы человек в наше время жил в ладу с самим собой и с миром, был всем доволен! Аня. А вы разве, не живёте в ладу? Марк. Я?… Я, Анечка, в аду живу! Пауза. Аня. Скажите, а вы Олю любите? Марк. (Оторопел) Конечно. А ты как думала? Зачем же жениться на женщине, если её не любишь? Разумеется, люблю. Аня. Это хорошо… Вы её, пожалуйста, любите. Ей это очень, очень нужно. Она очень хорошая. Пожалейте её. Она очень несчастна, очень… (Расплакалась, убежала) Марк. Аня! Аня, постой! М-да… Замуж вам пора, Анна Васильевна, вот что… (Громко зевает) Картина шестая. В избе старик и старуха. Старик навеселе. В руках начатая поллитровка и стакан. Старик. Да ты погоди, постой, сядь. Настасья Савельевна, слышь, говорю – праздник у меня. Пенсию получил! Дай-кось, налью рюмочку. Старуха. Да отвяжись ты. Мне корову доить. Старик. Подоишь. Выпьешь рюмочку и подоешь…(Наливает) Вот. Значит, бывай! Подруга дней моих суровых. (Крякает, выпивает) Старуха. Ну, будь здоров, коли так. (Пьет) Старик. (Радостно) Хорошо, а? Эх, мать честная, бабка Настя! Душа поёт! Сейчас бы гармонику. Тебе-то хоть нащелкали чего к пенсии? Старуха. А то как же.Ты один что ли на государство гнулся? Старик. Ну и сколь? Сколь нащелкали-то? Старуха. А все мои. Я не жалуюсь. Старик. Ну, полсотни хоть дали? (Смеётся) Да ты не бойся, взаймы не возьму! Я, бабка, каждый месяц сто двадцать рублей, как отдай. Старуха. (Качает головой) Старый человек... Старик. Чего? Чего? Не веришь? Старуха. Ну, ладно, хватит брехать. Старик. Кто? Кто брешит-то? Это ты что? Что? Не веришь? (Полез за пазуху) Да я вот тебе покажу, я тебе счас... книжку-то в нос ткну! Брехать! это кто ж брешет? Вот, гляди. Гляди, бабка! Видишь? Видишь? Старуха. Ну, чего? Чего ты дребезжишь? Чего - вижу? (Вздыхает) Экий ты непутёвый! Старик. Вот так-то. (Засовывает книжку обратно) Я, бабка, себе на уважаемую старость заработал. Детки-то сама видишь, куском ихним подавишься. А только я, знаешь, чего надумал? Сказать? Я, старуня, жениться хочу. Старуха. В добрый час. Старик. (Обрадованно) Одобряешь, значит? Я ведь, так рассудил. С дочками жить - что по краю могилы ступать. Эта-то мегера спит и видит... на моих косточках покататься. Анька замуж выйдет, ребятишки пойдут, на что я им? а одному оставаться вроде как-то оно, а? Ну, а я мужичонко ещё ничего. Мне б только хворобу свою прогнать, а так я ещё и по хозяйству, и так могу... Ежели, конечно, покушать вперёд хорошо. Старуха. (Скрывая улыбку) Ну, а невесту-то приглядел? Али мне бабок на смотрины сзывать? Старик. Приглядел, Настасья Савельевна, приглядел. Старуха. Кого ж это? Старик. А тебя. Старуха. (Смеётся) Вот и парочка - баран да ярочка! Спасибочки тебе, Василий Иванович. (Низко кланяется) А то уж я думала - в девках помру. Старик. (Радостно) Ах ты, едрёна вошь! Согластна, значит? Ну, Настасья Савельевна, я тебе такую жизнь покажу - век помнить будешь! такой бабке, да в девках сидеть! (Игриво обнимает старуху) Старуха. Э-эх, срамник ты, срамник! (Плюёт) И что ж это ты вытворяешь? Старик. Чего? Старуха. Я тебе вот что скажу. Ты, старичок, ежели живёшь, дак живи, никто тебя отсель не трогает. А языком не трепи. Не то, гляди, рассержусь. Старик. Да погоди ты, не плюй. Ох, и вредоносная ты какая бабка, язви тебя в душу. Ты подумай... Мои - сто двадцать, да твои - полста... Мы ж с тобой, как американские Ротшильды заживём! (Старуха, махнув рукой уходит. Старик кричит ей вслед) Я тебя, бабка, ещё, может, в Сочи свезу! Чтоб было чего на том свете вспомнить! Кумекаешь, нет? И кто тебя, старую каргу, далее райцентра возил? Эй, Савельевна, ты подумай! (Идёт за ней) Входят Аня и Марк. Марк. Да нет, Аня, не вижу я никакого смысла. Конечно, хотелось бы иметь какие-то элементарные условия... Квартиру там, или зарплату, позволяющую бы иной раз, не занимаясь мучительными подсчётами, распить бутылку вина с приятелем, или, скажем, поехать домой после гостей на такси... Но чтобы добиться даже этих элементарных благ, требуется затратить столько усилий, что сама цель начинает вызывать отвращение и поневоле машешь на всё рукой. Аня. А работа? Разве она не приносит удовлетворения? Марк. Чего? Я что-то не понял на счёт удовлетворения... Аня. Ну, я говорю о настоящей работе. Марк. А... " Работать? Для чего? Чтобы быть сытым?" Аня. Это Горький? Марк. Вот. Если бы у нас не было соответствующей статьи о тунеядстве, я бы с удовольствием к нему присоединился. Аня. Но вы же талантливый, творческий человек! Марк. Кто это тебе сказал? Аня. (Смутилась) Оля. Марк. Ах, Оля! ... Ну, Оля знает... В своё время, Анечка, в своё время я нарисовал ей пару соборов Браманте и уверил, что это мои собственные произведения. С тех пор Ольга Васильевна почитает меня за гения, заетого косной средой. Вот видишь, как я легко надул твою необразованную сестру. (Смеётся) С тобой бы этот номер не пошёл. Аня. Почему? Марк. Ну, раз уж ты Дхаммападу цитируешь... Аня. Ах, да вы же знаете, что это так... Я ничего не знаю... Но мне так хотелось бы стать по-настоящему образованным человеком! Марк. (С кислой миной) Анечка, заче-ем! Аня. Как это, ... быть образованным зачем? Вы же сами очень образованный человек. Марк. Я? (Засмеялся) Что ты, милая! (Декламирует) "Я сер, как большинство собратьев, простых и скромных, и к тому ж, посредственен, как миллион Сальери"... Хотя одно достоинство, Анечка, у меня всё-таки есть - вкус! Впрочем, у Сальери он тоже, кажется, был. Именно поэтому, он единственный, кто действительно сумел оценить Моцарта. Мой же вкус способен только на то, чтобы испытать глубочайшее отвращение к современной архитектуре в её массовом вапианте, чем я непосредственно и занимаюсь. Так что вот, Анечка, теперь ты видишь, что я трагически несчастлив, и мне остаётся только одно - начать глушить водку. Аня. Всё шутите... Марк. Какие шутки, Анна! (Пауза. Усмехнулся) Анна... Когда-то в молодости я слыл Дон Жуаном... Смешно... Пауза. Аня. Оли опять нет... Она теперь в дальний лес ходит. Нужны только трёхлетние корешки. Их очень трудно различить.мне так стыдно, что я ей ничем не помогаю. Марк. Не угрызайся, Аня. Помогать сумасшедшей сходить с ума, по меньшей мере - глупо! Пауза. Аня. Скажите... Зачем вы на ней женились? Марк. Рано или поздно, Анечка, все наконец, женятся... А на ком - это уже несущественно. Пауза. Аня. Не любите вы её! Марк. (Приблизился к ней вплотную) Ну, допустим... И что дальше? Аня. Ничего. Просто я подумала, ... что если бы рядом с вами была другая женщина... Марк. Ну?... И что бы это изменило?... А? Пауза. Аня. Сегодня новый фильм привезли... Вы пойдёте? Марк. Я. Анечка, в кино не хожу. Телевизор не смотрю, газет не читаю, радио не слушаю... Впрочем, с тобой... так и быть. Вот только Куликов... Он не будет ревновать? Аня. Мне всё равно. Пауза. Марк. Ага. Ну, и правильно. Незачем поощрять собственнические инстинкты. Я тебе кто? Аня. Кто? Марк. Родственник. (Усмехаясь) К сожаленью! Аня. (Наивно) Почему к сожаленью? Наоборот... Марк. Ох, доиграитесь вы, девушка! Больно смелая, как я погляжу... Даром, что провинциалка. Входит Старик. Старик. (С порога. Радостно) Маркуша, зорово! (Идёт обниматься) Извини, Маркуша, я сегодня маленько того, выпил. Извиняешь? Марк. Ради бога, Василий Иванович У нас, ведь, только с выпившим человеком и можно душевно поговорить.... Старик. Ну, дак ты это... Мои слова! Анька, слышишь? Мои слова, говорю! Эх, зять ты мой золотой! Люблю я тебя, Маркуша. Веришь, нет? Сам удивляюсь, и чего я в тебе такого нашёл? Марк. Уважение, Василий Иванович. Старик. И я уважаю. Уважаю, прям... Во как уважаю!... Всё утро искал, с кем бы сегодня выпить. Бабка Настя отвергает. В девках, говорит, помру, хоть ты ей кол на голове чеши! Хотел корове ейной налить - тоже отвергает. Вот мы с тобой и тяпнем по-маленькой. (Наливает) Аня. Папа, тебе же нельзя! Старик. Анька, цыц! Ты давай, Петькой будешь командывать, а я сегодня гуляю. Правильно, Маркуша? Вот, пенсию получил. Сто двадцать рубликов, как отдай. Вот, Аньке хотел подарок купить на свадьбу, да только - швах! Ну, ничего, она у меня не обидчивая. А и чего обижаться? Я им жизнь подарил! Правильно, говорю, нет? Самый дорогой подарок! (Пьёт) Аня. Папа!... Марк, отберите у него, ему же нельзя! Марк. Василий Иванович... Старик. Я сказал, цыц! (Топнул ногой) Анька, не серди отца! Иди лучше закусить принеси. Ну!... Кому говорят?! Аня уходит. Старик достаёт кошелёк. бренчит мелочью. Старик. Вот, Маркуша, три рубля осталось. (Хихикает) Марк. Что же это вы, всё пропили? Старик. Зачем же всё? Я сегодня письмо получил. От Нинки... Ну, баба моя тамошняя. понял? Молодая ещё, пятидесяти пяти нету... Ох, и бестия, скажу я тебе! Так и стелет, зараза. Обратно зовёт к себе, а только я не-е! ... Пущай теперь с других мужиков деньгу пососёт... Я ж ей, бывало, по пятьсот рублей приносил. Ну, любили мы с ней иногда погулять, дак не всё ж прогуливали. Ну, дети у ней были от первого мужика - два парня, теперь уже женатые. Дак она одному - дом, другому - машину справила. а я что? Я не препятствовал. Мать - она и есть мать! Мои девки, слава богу, пристроены. Кусок хлеба себе имеют, слава богу - не голод! А Колька... Тот и так всю жизнь на государственном обеспечении... То, значит, интернат ему, то училище, теперь вот - армия, понял? А я, как на пенсию вышел, хварать стал, тут она меня и попёрла. Вот, значит, какая история... Молодая ещё баба, пятьдесят второй год всего... буфетчицей работает на станции. Вот, письмо получил... Растрата, говорит, вышла... Что, говорит, Васенька, делать?... Ну, я возьми, да всю пенсию ей и ахни! Знай, мол, наших, как до Берлина дошли! Марк. Вы, Василий Иванович. джентльмен... Старик. А то! Зря что ли пол Европы-то прошагали? Не замеченная никем, вошла Ольга.она только что из лесу - грязная, усталая. Увидев её, Старик моментально присмирел. Пауза. Ольга подошла к отцу. Не глядя на него, сдержанно. Ольга. Вот что... Пора прекратить этот балаган. Собирай свои вещи и убирайся к своей ... проститутке. Марк. (Резко) Ольга! Ольга. Она тебя зовёт, поезжай. Здесь не богодельня. Старик. (Пролепетал) Она не зовёт, Олюшка... Ольга. Ты ж только что хвастал! Я же слышала! Я же всё слышала! Старик. Она... не зовёт, соврал я. И письмо... тоже не получал... Куда ж я поеду, доченька? Ольга. А деньги тоже не посылал? Старик. (Упавшим голосом) Послал.. Ольга. Боже мой! Зачем? Зачем? Идиот! Мало того, что ты всю жизнь ишачил на её ублюдков, теперь ты приехал нас грабить! По пятьсот рублей!... Это когда я всю жизнь моталась по чужим углам! Нищая! Комнату не могла снять! Кто тебя теперь будет кормить? Анна? У нее восемьдесят рублей оклад! Входит Аня. Аня. Что случилось? Что ты опять кричишь? Ольга. Вот! Посмотри на неё! Посмотри! В чём она ходит?! Она же молодая девушка! Невеста! Знаешь ли ты, что у неё даже зимнего пальто нет? А ты... вместо того, чтобы купить дочерям... купить дочери... раз в жизни... Последние крохи - своей сучке! Да я тебя!... Аня. Оля, не смей! Мне ничего не нужно Что ты его трогаешь? Пусть живёт! Это моё дело! Я прокормлю. Уйди, Оля, уйди... Ольга. (Со смехом) О, да! Ты прокормишь, ты добренькая! Да только я этого больше не позволю, хватит! если же он сегодня не уберется прочь, я... я сдам его в дом престарелых! Марк. Ольга, прекрати базар! Кто кого прокормит, это они сами разберутся. Отец много не ест. Рыбки наловит, чайку попьёт, вот и сыт... Ьного ли ему надо? Пойдём. Старик. (Почувствовав защиту) Вот ты говоришь - в дом престарелых... А я, может, и не соглашусь ещё. Зачем мне лезть туда? У меня дочь есть. А без моего согласия... Ольга. Плевала я на твоё согласие! Я тебя и без твоего согласия упеку. Никто тебя не спросит! Старик. Ишь ты, упеку! Больно грозная. Я тебя, может, тоже упеку. Спекулянтка! Ольга. Что-о?! Старик. А то кто же?! Спекулянтка! Ране-то таких раскулачивали, поди. Будешь с отцом спорить, дак я тоже куда следует сообщу, не думай... Ольга. Что ты сообщишь? Куда? Доносить пойдёшь? Старик. Я управу-то найду! Невелика птица. Ольга. На родную дочь!... На дочь родную грозишься... В тюрьму!... Старик. А и в тюрьму могут! Я честный труженник, я всё могу. Хочешь наживиться на государственный счёт, дак сиди тихо Думаешь, не знаю про тебя ничего? С шестнадцати лет с парнями путаешься! Гулящая! Небось директор -то мне всё написал, как тебя из училища турнули! Ольга. Что?! Ты, ... ты... Ты знаешь кто? Ты - не отец! Не отец! Ты - выродок! Я теперь тебя... за это... никогда... никогда не прощу! Никогда! Умирать будешь - не прощу! И хоронить не пойду! Будь ты проклят! Проклят! (Рыдает) Входит Старуха. Пауза. Старуха. (Ни к кому обращаясь) Корову подоила... Кто хочет, в чулане берите... В бидончике... (Пауза) Ране-то, бывало, в каждом доме корову держали... Пастух свой был... А ноне... три коровы на всю деревню. Ты чего это, старичок, раскис у меня совсем? Ай, не здоровиться?... Пойдем, я тебя молочком напою... Старик. (Всхлипнул) Не надо мне вашего ничего. Не буду я... Старуха. Фу-ты, ну-ты! Откуда такой герой выискался? Чего так? Старик. Не буду у вас ничего есть. Не хочу. Старуха. Экий ты у меня, старичок, неразумный, что дитё малое! Ты ежели с дочками лаешься, дак лайся, коли иначе не можете... А молочка попить никогда не вред. Пойдём. (Обнимает старика) Старик. (Прижался к ней, жалобно) Помру я, бабка, у вас... Защемило... Не нужен я никому... Как пёс... Одна ты у меня... надежда... Старуха. Господь даст, поживём ещё, старичок, не плачь. Пойдём, родненький, попьёшь молочка парного... Оно и полегчает на сердце, пойдем... (Уходят) Пауза.
Ольга. Замолчи. Марк. "Замолчи! Дурак! Идиот!" И где это вы только таких слов поднабрались7 Вот баба Настя такие слова не говорит. Подход у неё есть к мужчине. Видала, как она с Василием Ивановичем? Добром, да лаской. Лаской, Оля! Потому женщина - существо нежное, ласковое по природе. Ведь мужчина - тот же ребёнок. Ты его приласкай, так он для тебя... Правда, Анечка? Вот, Аня знает. И откуда вы, такие мигеры, берётесь? Ольга. Замолчи, замолчи.Ты что, нарочно, надо мной издеваешься? Марк. Вот, Анечка. Никогда не берите пример с вашей сестры, ежели хотите счастливой семейной жизни. Кстати, нам ещё не пора? Аня. Нет. В семь начало. Марк. Ну тогда, я тебя там подожду, без четверти. Договорились? Аня кивнула головой. Марк ушёл. Пауза. Ольга. Куда это вы собрались? Аня. В кино. Ольга. Меня даже из вежливости не приглашаете? Аня. Оля, прости, я хочу сказать, что когда ты вот так злишься... на тебя бывает просто неприятно смотреть. А Марк, он человек тонкий... Мне кажется, он страдает, ему неприятно... Ольга. Что? Что? И ты?! Это же подло, что ты говоришь, подло! Неужели ты не понимаешь? Уходи! Убирайся! Все убирайтесь! Уйдите от меня все! Уйдите! Оставьте! Видеть никого не хочу! Мучители! Мучители!... Аня уходит. Ольга остаётся одна. Действие второе. Картина первая. Поздний вечер. За столом сидят Марк, Аня, Старуха в черном платке. Старуха. (Марку) Ты покуда здесь, сговорись с Петром. Оградку надо поставить, да раковину заказать, не чужие, чай - зятья. Аня покраснела, опустила голову. Марк. Сделаем, бабушка, не беспокойтесь. Старуха. Мне что беспокоиться? Вы родня, вы и беспокойтесь. А то от людей срам. Здесь тебе не город. Люди стыд имеют. И так много болтают. Марк. Что болтают? Старуха. Пересказывать - язык отсохнет. Стало быть, есть что. Марк. Что ж, людям рты не заткнешь. На то и деревня, пусть. Пауза. Старуха. Что это брат ваш не приехал на похороны? Аль не пустили? Аня. Я просила Олю телеграмму послать, а она говорит, забыла. А потом - поздно уже. Пауза. Старуха. (Вздыхает) Вот уже и девять дней твоему батюшке, Нюта. Хороший был старичёк. Марк. Чем же это он был так хорош? Старуха. А тем и хорош. Не успел оклематься, как следует, и дровишек мне наколол, и крышу на сараюшке поправил, и стенку бревном подпер. А ты скоро месяц живешь тут, а проку с тебя, как с козла молока. Марк. Я, бабушка Настя, между прочим, в отпуске. Так сказать, отдыхаю по закону. Деньги я вам заплатил. Если мало... Старуха. Деньги мне твои ни к чему, а только... не мужик ты. Вот и при Ане говорю. А то больно она на тебя глаза стала пялить. Аня. (Вспыхнула) Бабушка! (Выбежала из комнаты) Старуха. Что бабушка! Бабушка... Пауза. Марк. Вы, бабушка Настя, знаете, что такое Ве-не-ция? Старуха. А Господь её знает... Марк. (Засмеялся) Вот и я не знаю... Старуха. Ну и что? К чему это ты? Ты ей голову-то не дури, слышишь? Я Анну за Петра отдам, как отец хотел... Без глупостей ваших. Марк. Скучно это все, бабушка Настя. Старуха. А скучно с нами, так езжай себе на здоровье. Никто тебя не держит. Марк. Гоните? Старуха. От греха.. Марк. Уеду скоро, не беспокойтесь. Вот Ольгу дождусь и поеду. (Пауза) Странно... И за что вы меня так не любите? Старуха. А за что тебя любить? Бесполезный ты для людей человек. Марк. Это я у вас тут бесполезный. А на работе меня очень даже ценят. Старуха. Что она теперь, ваша работа?! Вот у меня - дому сто лет. Был бы хозяин, еще бы сто лет простоял. Марк. Я дома не строю. Мое дело - нарисовать на бумаге. Старуха. На бумаге! Всё у вас ноне только на бумаге. (Неожиданно) Ты бабу свою до чего довел?! Смотреть тошно. жүктеу/скачать 308.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|