Действие первое

РЕВКИН. Недопонял, как собрался народ. Кто собрал?

ГОЛУБЕВ. Никто не собирал. Сами собрались. Как услышали радио, так тут же сбежались.

РЕВКИН. Так. Так-так. Сами, значит, сбежались? Послушай, друг ситцевый, у тебя партбилет с собой?

ГОЛУБЕВ. А как же, завсегда, как положено, в левом кармане.

РЕВКИН. Вот и ладно. Садись на лошадку, и дуй торопливо в райком. И билет захвати.

ГОЛУБЕВ. Зачем?

РЕВКИН. На стол положишь!.

ГОЛУБЕВ. За что же, Сергей Никонорыч? Да что ж я такого…

РЕВКИН. Анархию развел! Где ж это видано, чтобы народ сам собирался без всякого контроля со стороны руководства?

ГОЛУБЕВ. Так ведь ты ж сам… Вы ж сами говорили - стихийный митинг.

РЕВКИН. Стихией, Голубев, нужно управлять!..

ГОЛУБЕВ. Алло, алло… Тьфу ты, мать твою за ногу! ( Плечевому). Разогнать всех!

Эпизод № 7

ПЛЕЧЕВОЙ. А ну, разойдись! Эй, мужики, бабы, поглохли, что ли?

Кому говорят! Ты чего стоишь, хлебальник раззявила?

НИНКА. Ай!

КУРЗОВ. Ты чего толкаиси? Она ж с дитем!

ПЛЕЧЕВОЙ. Иди, иди, да.

КУРЗОВ. А ты не толкайся! Нет такого закона, чтобы толкаться.

ПЛЕЧЕВОЙ. Вот тебе закон! Да! Расходись, народ, расходись!

Здеся вам не зверинец. Чего вытаращился?

ДЕД. А Керенского звали Александр Федорович.

ПЛЕЧЕВОЙ.Топай отседова, ничего тут для тебя интересного нет, да. Твой интерес на погосте, понял?

ДЕД. Глупой ты… Стало быть, евойный сын

ПЛЕЧЕВОЙ. На погосте, говорю. Три дня, говорю, лишнего уже живешь. Топай, дедушка, переставляй ножки. Вот так, вот так!

(Площадь перед конторой пустеет. Осталась одна скотина).

ПЛЕЧЕВОЙ. Да брось. Митинг проведем, протокол составим и ладно.

ГОЛУБЕВ (растерянно). Да?..
Эпизод № 8

БАБКА. Ой, Раиса, милая!

РАИСА. Чего летишь, как угорелая, бабка Дуня?

БАБКА. А мне бы, милая, мыла пятьдесят кусочков.

РАИСА. Сколько?

БАБКА. Пятьдесят.

РАИСА. Да куды ж тебе столько?

БАБКА. Да ведь, Раюшка, когда такие дела творятся.

РАИСА. Да какие ж такие дела?

БАБКА. Да ведь… Гости! Гости ко мне прибывают.

РАИСА. На что ж гостям столько мыла?

БАБКА. Мало ли…

РАИСА. Коли уж тебе так надо, бери.

БАБКА. А мешочка не дашь?

РАИСА. А возвернешь?

БАБКА. Как же не возвернуть! Мне, Раюшка, чужого не надо, чай, не воровка.

РАИСА. Еще чего?

БАБКА. Сольцы бы.

РАИСА. Сколько?

БАБКА. Да пудика полтора.

РАИСА. Ты что, бабка, одурела, что ли? Что ты с ней будешь делать-то с солью?

БАБКА. Капустки засолить надо, огурцов, помидоров.

РАИСА. Какие ж сейчас огурцы да помидоры? Может, ботву засолишь?

БАБКА. Можно и ботву. А потом оно ж знаешь, как бывает. Нынче соль есть, а завтра нету, либо соль есть – денег нет. Так что ты не серчай, а отпусти мне сольцы-то.

РАИСА. Ну ладно. Пуд дам, больше не проси.

БАБКА. Ну, давай хоть пуд.

РАИСА. Все, что ли?

БАБКА. Спичек бы мне еще.

РАИСА. Сколько? Тыщу коробков?

БАБКА. Да ты что, тыщу! Коробков сто, боле не надо.

РАИСА. Дам десять.

БАБКА. Поскорей только, Раюшка!

РАИСА. Гляди, бабка, как бы пупок не развязался!

БАБКА. Не боись.

РАИСА. Тебе чего, Нинок?

НИНКА. Чего? Мыло есть?

РАИСА. А много тебе?

НИНКА. Сто кусков.

РАИСА. Да вы посбесились, что ли?

НИНКА. Ну, девяносто.

РАИСА. А сто девяносто не хошь?

НИНКА. Давай сколько есть, только быстрее.

РАИСА. Да где ж я тебе возьму, когда баба Дуня только что все забрала?

НИНКА. А!? Баба Дуня!

РАИСА. Погоди, Нинок, скажи мне, что это вы все за мылом бегаете? Чего случилось-то?

НИНКА. А ты не знаешь?

РАИСА. Не.

НИНКА. Ну и дура!.. ( Убегает).

Эпизод № 10

НИНКА. Бабка, скидовай мешок, будем делиться.

БАБКА. Ась?

НИНКА. Делиться давай!

БАБКА. А кто ж у меня, Нинушка, будет телиться? Я корову свою еще запрошлый год продала. Коза одна.

НИНКА. Ты мне, бабка, своей козой голову не дури, а мыло давай.

БАБКА. Нет, полы не мыла. Не успела.

НИНКА. Бабка, давай! Я по-хорошему. Не то все отберу. Что ж тебе все одной? У меня тоже семья и дети…

БАБКА. А, ты насчет мыла? А ты поди к Раисе, у ней есть.

НИНКА. Врешь!

БАБКА. Ты не кричи. Я, чать, не глухая. Надо тебе, попроси – дам. А как же. Все ж таки соседи. Ежели мы друг дружке помогать не будем, то кто ж?

НИНКА. Сколько там есть, половину тебе, половину мне. Не то все отберу.

БАБКА. Нинок, ты что? Обижаешь старуху. Я ведь тебя еще маленькую на руках качала. Ты уж лучше пусти, не то закричу.

НИНКА. Кричи, кричи!

БАБКА. Батюшки!

НИНКА. Ух ты, вражина!

БАБКА. Нинка, давай поровну.

НИНКА. Щас поровняю. Спешу, аж падаю.

БАБКА. Грабют!

КЛАВА. Вот они, бабы, вот!

КУРЗОВ. Стой!

СТЕПАН. Вали сюда, народ!

НИНКА. Ай, задавили!

КУРЗОВ. Да ты куда, куда с дитем-то!

БАБКА.- Убили!

НИНКА. Отдай!

СТЕПАН. Щас, отдам! (Выхватил мешок).

КЛАВА. Вот она, наша, молодежь, наша смена и наша надежда.

ДЕД. За что боролись, на то и напоролись.

ПЛЕЧЕВОЙ. На страну нападает коварный враг, люди гибнут за родину, а этот гад последний кусок рвет у старого человека да!

ГОЛУБЕВ. А ну стой, народ, озверели! Курзов, стой говорю!

БАБКА. Караул!

ГОЛУБЕВ. Ваня, будь друг, посторожи этого обормота. Если что, сразу стреляй, я отвечаю.

ЧОНКИН. Нюрка!..

НЮРКА. Ваня!

Эпизод № 11

(В толпу врезается Гладышев, который схватил Красавку за рога. Красавка на него наступает, а он пятится).

НЮРКА. Ой, Господи! Красавушка моя! Она же у меня одна, Матвеич. Отдай!

ГЛАДЫШЕВ. Зарежу!

НЮРКА. Ну что ж ты, Ваня, стоишь? Спасай скотину. Ведь зарежет.

ЧОНКИН. А чего?

АФРОДИТА, Чего, чего! Красавка ваша в наш огород залезла, весь ПУКС сожрала!

КУРЗОВ. Ну, кино!

АФРОДИТА, Все лето человек поливал, ухаживал, как за родным дитем!

НИНКА. Ой, бабы, сейчас будет убивство!

НЮРКА. Отдай корову, Кузьма Матвеич!

Гладышев. Пошла вон! (толкает Нюрку)

НЮРКА. Ай! ( Упала и завыла).

ЧОНКИН. Чего ревешь, Нюрка? Ну толкнул Кузьма Матвеич маленько, так его тоже понять можно. Любому было б обидно. Уж ты, Кузьма Матвеевич, извини. Корова, сам понимаешь, не человек, у ней нет в голове соображения, что твое, что чужое. Пусти-ка, сосед…

ГЛАДЫШЕВ. Отойди!

ЧОНКИН. Да нет уж, не отойду. Уж ты, Кузьма Матвеич, корову-то отдай. А мы с Нюркой тебе за огород чего ни на то да заплатим.

ГЛАДЫШЕВ. Дурак! Чем можешь ты оплатить научный подвиг? Я же хотел вырастить гибрид мирового значения!

ЧОНКИН. Отдадим, ей Богу, отдадим. И картошку отдадим, и помидоры. Какая тебе разница, вместе оно росло или не вместе?

ГЛАДЫШЕВ. Дурак!

ЧОНКИН. Пусти. Рог ей сейчас оторвешь!

КУРЗОВ. Слышь, армеец, а ты ему в глаз!

НЮРКА. Ваня!

ЧОНКИН. Все!

НЮРКА. Пойдем, Ваня. Домой, говорю, пойдем.

ЧОНКИН. А, домой…

ГОЛУБЕВ. Ну, вот. Тетерича, другое дело.

НЮРКА. Ой!

ВСЕ. Ах!

НИНКА. Ой, бабы, закрывай глаза, сейчас будет убивство!

БАБКА. Будет убивство! (Слыше щелчок курка).

ДЕД. Убили?!

СТЕПАН. Почему он не падает?

АФРОДИТА (Гладышеву). Дурачок, ты, дурачок! Куды стреляешь? И чем стреляешь? Ты же весь порох давно извел на удобрение.

ГЛАДЫШЕВ (взвыл). Эх! (Упал на землю и забился в припадке).

ЧОНКИН. Слышь, что ли, сосед, ты это… Ничего, ты больно не переживай. Война кончится, на тот год билизуюсь, и тогда пухсом этим и твой огород засодим, и Нюркин.

НЮРКА. Ваня, он же тебя убить хотел!

ЧОНКИН. Ну, так что ж, что хотел. Вишь, человек в расстройстве каком.

ГОЛУБЕВ. Ну, вот, теперича вы обратно соберетесь возле конторы, и митинг мы все же проведем.

ПЛЕЧЕВОЙ. А кто думает не так, тот из этого мешка ничего не получит!

КУРЗОВ. Нечего плакать, бабка, пойдем, давай.

Как родная меня мать провожала,

Тут и вся моя родня набежала.

Ой, куда ты, паренек, ой куда ты?

Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты.

В Красной армии штыки, чай, найдутся,

Без тебя большевики обойдутся.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина 1
От края до края, по горным вершинам,

Где вольный орел совершает полет,

О Сталине мудром, родном и любимом,

Прекрасную песню слагает народ.

КАПА. Клим (смеясь), поди в баню, окатись холодной водой.

СВИНЦОВ. Не поможет. Мне женчину надо!

КАПА. Клим, что ты говоришь?!

СВИНЦОВ. Я говорю, что есть. Я знаю, ты с мужем живешь и с капитаном. А ты еще со мной поживи. С тремя мужчинами лучше жить, чем с двумя.

КАПА. Клим, ты дурак?!

СВИНЦОВ. Если ты со мной жить не хочешь, зачем обзываться. У тебя подруга есть?

КАПА. А ты, Клим, можешь жить с любой женщиной?

СВИНЦОВ. С любой.

(Входит капитан Миляга).

МИЛЯГА. Меня ждешь?

СВИНЦОВ. Вас, товарищ капитан.

МИЛЯГА. Ну, что скажешь, Свинцов?

СВИНЦОВ. Ничего (Зевнув). Вот дела что срочные…

МИЛЯГА. А не срочные?

СВИНЦОВ. Вчерась на колхозном рынке шапиена пымал.

МИЛЯГА. Шпиона? Где он?

СВИНЦОВ. Ждет.

МИЛЯГА. Пусть ждет. Сначала срочные…

( Разбирает доносы). Анекдотчики… Критика карточной системы… Ошибка или злой умысел?.. ( Читает). «Прошу обратить внимание на творчество поэта Исаковского… В песне «Лучше нету того свету»… звучат и разносятся при помощи радио на весь Советский Союз …. « как увижу, как услышу». Но прислушайтесь внимательно и вы уловите нечто другое: «каку вижу, каку слышу». Вот так звучит этот текст. Предлагаю пригласить поэта куда надо и задать прямой вопрос: «Что это?» (Хохочет, посмотрел на Свинцова, тот ничего не понял). Так, дальше… Преступная связь… А вот это интересно – дезертир (Читает).

«Сообщаем, что в нашем селе Красное скрывается дезертир и предатель Родины товарищ Чонкин Иван, который проживает в доме почтальона Беляшовой Анны… имеет при себе боевое оружие, а также боевую технику в виде аэроплана, который не летает на бой с немецко…, а стоит в огороде без всякой пользы в периуд тяжелых испытаний для нашей страны… Чонкин Иван на фронте не воюет, а занимается развратом и другими видами хулиганства. Плюс к вышеуказанному Чонкин допустил преступную потраву скотиной огорода известного селекционера и естествоиспытателя Гладышева Кузьмы… этими своими действиями нанес большой урон нашей советской науке… на ниве гибридизации... К сему жители села Красное».

МИЛЯГА. Дезертир – это как раз кстати. Пора приниматься за претворение в жизнь указаний Верховного… Капитолина! Срочно звони прокурору, нужен ордер на арест дезертира по фамилии Чонкин. ( Капитолина уходит). Свинцов, давай шпиона.

СВИНЦОВ. Даю.

МОЙША. Здгаствуйте, начальник!

МИЛЯГА. Здгаствуйте, здгаствуйте!

МОЙША. О! Скажите, вы, может быть, тоже еврей?

МИЛЯГА. Я? С чего вы взяли? Вовсе нет.

МОЙША. Что вы говорите? А на вид такое интеллигентное лицо… Слушаю вас.

МИЛЯГА. Вы – меня? Уж лучше наоборот. Давайте я вас послушаю.

МОЙША. Что ж, хорошо. Тогда, во-первых, я прошу вас послать этого человека к моей жене Циле – она сидит на лавочке возле ворот – и сказать ей, что я скоро приду.

МИЛЯГА. Это откуда же у вас такие сведенья, что ваша жена сидит на лавочке возле ворот?

МОЙША. Охотно вам объясню. Я уже не так молод, чтобы Циля думала, что я ночую у какой-нибудь гойши.

МИЛЯГА. Ага. Я вижу, вы человек очень умный, вы очень верно оцениваете обстановку. Но согласитесь, что посылать кого-нибудь к вашей супруге и обнадеживать ее, что вы скоро вернетесь, было бы преждевременно и даже негуманно.

МОЙША. Я вас понимаю. Я вас очень хорошо понимаю. Мне тоже приятно видеть ваше лицо, начальник, но нам все-таки скоро придется проститься. И я вам даже скажу почему.

МИЛЯГА. Что ж, буду очень рад.

МОЙША. Вчера утром в двадцать минут восьмого меня разбудила моя жена Циля. Она сказала: «Мойша, у нас нечего есть. Ты должен пойти на базар и продать что-нибудь из вещей». Я имею профессию сапожника. Я взял старые хромовые голенища и пошел на базар. И тут ко мне подходит этот ваш идиот и спрашивает, какое я имею право спекулировать. Я ему объясняю, что спекуляция – это, когда покупают дешево, а продают дорого. А я ничего не покупаю, я только продаю. Тогда он спросил, какая у меня фамилия, и я ему сказал. Он взял меня за шиворот и потащил в ваше отделение. А если ему не нравится моя фамилия…

МИЛЯГА. Какая фамилия?

МОЙША. Моя фамилия – Сталин.

МИЛЯГА. Как вы сказали?!

МОЙША. Вы хорошо слышали, как я сказал..

МОЙША. О-ой! Ой, начальник, этот ваш идиот таки снова дерется!

МИЛЯГА. Ничего. У него были основания. Он, может быть, нервный, а вы его оскорбляете – назвали идиотом. Я уже не говорю о том, что вы посмели назвать себя именем, которое всем нам слишком дорого, которое в нашей стране может носить только один человек.

МОЙША. Ой, начальник! Зачем вы так строго со мной говорите? Вы даже не можете себе представить, что с вами будет, когда вы посмотрите мой документ. Вы будете вместе вылизывать с пола мою кровь языком. А потом я буду приходить к вам и буду снимать штаны, а вы с вашим идиотом будете целовать меня в заднее место.

( Новый удар Свинцова свалил с ног Мойшу, у которого вылетела вставная челюсть).

МИЛЯГА. Свинцов, где его документы?

МИЛЯГА. Слатин… Сатлин… Сталин! Сталин Моисей Соломонович… Неужели родственник?!

СВИНЦОВ. Отец товарища Сталина, кажись, был сапожник.

МИЛЯГА. Свинцов! Выйди из кабинета! (вытягивается) Здравствуйте, товарищ Сталин!

МОЙША. Здгаствуйте, здгаствуйте, мы уже виделись.

МИЛЯГА. Вы… вы… вы… – папа товарища Сталина?

МОЙША. Ой, как у меня все болит! Мои зубы! Боже мой, что я теперь без них буду делать? Что, испугался, бандит? Где я теперь возьму такие зубы?

МИЛЯГА. Мы вам вставим новые.

МОЙША. Новые? Где вы возьмете такие новые, хотел бы я знать? Эти зубы вставлял мне мой сын. Разве в этом городе кто-нибудь умеет делать такие зубы?

МИЛЯГА. Эти зубы делал лично товарищ Сталин? Можно потрогать?

МОЙША. Дурак, у тебя руки в крови…

МИЛЯГА. Постойте, постойте. Если вы – папа товарища Сталина, то, значит, сам товарищ Сталин должен называться Иосиф Моисеевич. Но ведь его зовут… Его ведь зовут… Я извиняюсь, но ведь, кажется, у папы товарища Сталина другая фамилия. И имя не такое. Почему же, собственно говоря, вы себя выдаете за папу товарища Сталина?

МОЙША. Потому что я и есть папа товарища Сталина. Мой сын, товарищ Зиновий Сталин, самый известный в Гомеле зубной врач.

МИЛЯГА. Вот оно что! Свинцов!

МОЙША. Вы хотите опять позвать этого идиота? Вы знаете, я вам не советую этого делать. Вы еще молодой человек, у вас все впереди. Зачем вам портить карьеру? Послушайте совета старого человека.

МИЛЯГА. Я вас уже слушал.

МОЙША. Послушайте еще. Я с вас денег за совет не возьму. Я вам только хочу сказать, если кто-нибудь узнает, что вы арестовали и били Сталина, пусть даже не того Сталина и даже не его папу… Боже мой, вы даже не представляете, что с вами будет?!

МИЛЯГА. Очень рад был познакомиться.

МОЙША. Мне тоже было приятно познакомиться с таким умным человеком.
Картина 3

НЮРКА. Ваня! Да проснись же, Ваня! Ох, горе мое!..

ЧОНКИН. Ну, чего еще?

НЮРКА. Иду я на почту, гляжу, а у первой развилки машина в грязи застряла. Слышь, Ваня? И возле нее люди какие-то в гимнастерках. Один меня и спрашивает: «До Правления далеко?» А вам кого, председателя?» А он мне: «Там у вас дезертир какой-то живет, мать его в душу!». Слышишь меня?

ЧОНКИН. Ну и пущай ловят своего дезертира. Я-то здесь при чем?

НЮРКА. О Господи! Да неужто ты не понял? Дезертир-то кто?

ЧОНКИН. Кто?

НЮРКА. Ты!

ЧОНКИН. Я дезертир?

НЮРКА. Я, что ли?

ЧОНКИН. Чтой-то ты не то, Нюрка, болтаешь. Какой же я дезертир?! Меня сюда поставили охранять эроплан. Сколь я ни обращался в часть, никто меня не сымает. Сам я покинуть пост не могу, не положено по уставу. Как же я могу быть дезертир?!

НЮРКА. Ой-ой!.. Ваня! Что же делать-то будем?!

ЧОНКИН. Что делать? Пойду, стану на пост, и пущай попробует кто подойти.

НЮРКА. Стрелять в них будешь?

ЧОНКИН. Не тронут – не буду.

НЮРКА. Ваня, прошу тебя, не противься им. Убьют!

ЧОНКИН. Что делать, Нюрка. Я ж часовой. Давай на всякий случай простимся.
Картина 4

ЧОНКИН. Стой! Кто идет?

МИЛЯГА. Свои.

ЧОНКИН. Стой! Стрелять буду!

СВИНЦОВ. Бросай оружие!

(Чонкин стреляет).

СВИНЦОВ. Ложись!..

МИЛЯГА. Эй ты! Ты арестован! Вот ордер на твой арест, подписанный прокурором.

ЧОНКИН. Неужто сам прокурор подписал?

МИЛЯГА. А что же я буду обманывать.

ЧОНКИН. А фамилию мою прокурор знает?

МИЛЯГА. А как же. Ты ведь – Чонкин?

ЧОНКИН. Чонкин. А то кто же.

МИЛЯГА. Ну, так ты будешь сдаваться?

ЧОНКИН. Не могу, товарищ капитан, никак не могу. Я, конечно, понимаю – у вас задание. Но кабы ты был разводящий либо начальник караула, или хотя бы дежурный по части…

МИЛЯГА. Считай, что я – дежурный по части.

ЧОНКИН. Не, в нашей части таких нет. Я всех командиров знаю на личность, потому – служил при столовой. Понял?

МИЛЯГА. Ну ладно. Не хочешь по хорошему, заставим по плохому! В атаку! Вперед!

СВИНЦОВ. Ур-а-а!

ЧОНКИН. Эй! Эй! Лучше стойте! А то ведь я буду стрелять! Я ведь на посту!

МИЛЯГА. Чонкин, не вздумай стрелять, хуже будет!

(Чонкин стреляет).

МИЛЯГА. Ты что наделал, паскуда! Ты испортил документ, подписанный прокурором. Ты прострелил печать с гербом Советского Союза! Ты за это ответишь!.. Свинцов, заползай с той стороны, надо его отвлечь.

МИЛЯГА. Что с тобой, Свинцов? Ты ранен?

СВИНЦОВ. Ва-ва-ва-ва-ва!

(К Чонкину подползает Нюра).

ЧОНКИН А, Нюрка. Иди сюда, только не высувайся, убьют!

НЮРКА. А чего дальше?

ЧОНКИН. Пущай лежат в грязи, покуда меня не сменят.

НЮРКА. А когда стемнеет?

ЧОНКИН. Ну, вот, каркаешь тут под руку. Эй, вы! Сейчас к вам

подойдет Нюрка, сдадите ей левольверы. Кто будет противиться, убью на месте. Понятно? (Никто не ответил).

ЧОНКИН ( Нюрке). Ну, что стоишь, бери сумку и вали к ним. Поняла?

НЮРКА. Нет.

ЧОНКИН. Опосля поймешь.

МИЛЯГА. Отойди, сука, застрелю.

НЮРКА. Ваня! Он обзывается.

ЧОНКИН. А ну отойди в сторонку!

МИЛЯГА. Эй, не стреляй! Я пошутил! Вот мой пистолет.

ЧОНКИН. А ты, дядя, чего ждешь?

СВИНЦОВ. А я, милая, не жду. Вон он лежит. Ой!

НЮРКА. Раненый, что ли?

СВИНЦОВ. Раненый, милая. Мне перевязочку бы. Кровью ведь изойду. Детишек у меня трое. На кого оставлю? Ой! Ой, не могу!..

НЮРКА. Сейчас, сейчас, потерпи еще.

Напиши об этом непременно мне.

Я тебе отвечу

В тот же самый вечер.

Это будет теплый, ласковый ответ:

Мол, проходят раны

Поздно или рано,

А любовь, мой милый, не проходит, нет!..

1-й МУЖИК. Табачок – крепачок, покурил и на бочок.

2-й МУЖИК. Самогон – первачок! Кому самогон первачок?!

ТОРГОВКА. Навались, подешевело, расхватали, не берут!

ПРОСТИТУТКА. (поет) Разлука, ты разлука,

Чужая сторона,

Никто нас не разлучит,

Лишь мать-сыра земля.

ПРОСТИТУТКА. Мужики, не знаете, чего это замок висит?

ТОРГОВКА. Где замок?

ПРОСТИТУТКА. Да вон, на Учреждении.

ТОРГОВКА. Так уж неделю висит. Учреждение-то разогнали.

1-й МУЖИК. Не разогнали, а ликвидировали.

2- й МУЖИК. Какое ликвидировали! Учреждение-то все поехало на полуторке в Красное, дезертира какого-то ловить. А он их там всех сам поймал да под замок посадил.

РЕВКИН. Алло, алло! Станция, дайте Красное. Красное, говорю…

ГОЛУБЕВ. Але, Голубев слушает.

РЕВКИН. Здравствуй, товарищ Голубев. Это Ревкин. Такой вопрос у меня к тебе. К вам в Красное неделю назад выехал капитан Миляга со своими орлами, дезертира арестовывать.

ГОЛУБЕВ. Так точно, Сергей Никонорович, они и сейчас здесь.

РЕВКИН. Так что ж они там делают-то целую неделю?

ГОЛУБЕВ. А их Чонкин арестовал со своей бабой.

РЕВКИН. Але, Але, Але…Бандой?.. И большая у него банда?

ГОЛУБЕВ. Да как сказать… вообще-то порядочная.


Картина 7. (Базар. Эпизод 2)

1-й МУЖИК. Да никакой не дезертир, а – уголовный. Фамилия ему – Чонкин, вместе со своими из тюрьмы бежал.

2- й МУЖИК.Эх ты! Собака лает - ветер носит. Чонкин-то – это сам Сталин. Как узнал он, что у нас в районе творится, осерчал. Сам сюда приехал, теперь вызывает к себе начальников на правеж. Многие и не возвращаются. И Учреждение велел расстрелять в полном составе. А первого – капитана Милягу.

ЦИЛЯ. Мойша, ты слышал? Люди говорят, что какой-то Чонкин расстрелял твоего знакомого гоя.

МОЙША. Да, я слышал. Это был интеллигентный человек, и мне его очень жаль.

ЦИЛЯ. Мойша, а как ты думаешь, этот Чонкин – еврей?

МОЙША. Чонкин? Мне кажется, это ихняя фамилия.

ЦИЛЯ. Ха! Он будет мне еще говорить! А как же тогда Зускин, Ривкин?

ДРЫНОВ. Алло! Ревкин?

РЕВКИН. Да, секретарь райкома партии Ревкин. А кто это?..

ДРЫНОВ. Генерал Дрынов . Моей дивизии поручена ликвидация банды Чонкина у тебя в районе. Поступишь в мое распоряжение.

РЕВКИН. Так точно, товарищ генерал!
Картина 9

( В избе Нюрки. Миляга и Свинцов шепчутся)

СВИНЦОВ. А пошто никого не прислали нам на выручку?

МИЛЯГА. Сам не пойму.

СВИНЦОВ. Может быть, Долгов уже занят немцами?

МИЛЯГА. Типун тебе на язык!

СВИНЦОВ. И наше учреждение ликвидировано?

МИЛЯГА. Заткнись! Надо бежать.

СВИНЦОВ. Я не могу, я ранетый.

ЧОНКИН. Нюрка, чего ты ревешь?

СВИНЦОВ. Баба плачет, потому что жрать хочет.

МИЛЯГА. Ничего, скоро накормим.

МИЛЯГА. На двор хочу! Слышь ты, скотина! На двор хочу!

ЧОНКИН. Дня вам мало. Подставляй шею.

(Чонкин надевает на Милягу ошейник. Миляга уходит)

ЧОНКИН.(Нюрке) Что ты дрожишь?

СВИНЦОВ. Дрожит, потому что боится.

ЧОНКИН. Чего боится?

СВИНЦОВ. А когда освободимся, будем ее пытать. Жалко бабу, даже если не расстреляют, то десятку дадут, не меньше.

ЧОНКИН. Себя пожалей.

СВИНЦОВ. А в лагере бабе жить трудно… Начальнику дай, надзирателю дай…

НЮРКА. Вот я тебе сейчас как дам чугунком по башке!

ЧОНКИН. Брось, Нюрка, не связывайся сыми. Ну, все, хватит, Где ты там? (Чонкин тянет веревку.Выбегает на улицу и вбегает обратно).

ЧОНКИН. Сбег! Нюрка, Миляга сбег! Стой! Нюрка, всех – в погреб!