Бизнес-модель профсоюзного движения

Бизнес-модель профсоюзного движения

В годы бума после Второй мировой войны профсоюзы, действовавшие по такой бизнес-модели, могли обеспечивать увеличение зарплаты без особого участия рядовых членов организации. Практически каждый вновь заключаемый колдоговор был существенно лучше предыдущего. Администрация компаний могла переложить возросшие издержки на плечи потребителей, которые в то время готовы были платить больше.

Однако в 1970-е гг. фундамент такой системы был разрушен. Возросла конкуренция со стороны полностью восстановленных и перестроенных предприятий в других странах. Это означало, что прибыли можно было сохранить только путем уменьшения издержек, в том числе издержек на рабочую силу. И хотя в последнее время некоторые профсоюзные чиновники начали обсуждать новые стратегии, необходимые для решения задач в нынешней, значительно изменившейся ситуации, большинство все еще полагается на старую бизнес-модель, исчерпавшую себя еще несколько десятилетий назад.

Бизнес-модель исключает профсоюзную демократию, она не дает доступа к знаниям никому, кроме экспертов. Члены профсоюза лишены возможности научиться выигрывать в трудовых спорах, вести переговоры, разрабатывать стратегию. Идея о том, что они нуждаются в "обслуживании", становится доминирующей. Договоры все более и более усложняются, и существование экспертов находит свое оправдание. В такой ситуации наличие специальных знаний и опыта используется против любой группы членов профсоюза, которые пытаются оспорить стратегию, предлагаемую профсоюзными чиновниками. В литературе, распространяемой во время официальных профсоюзных кампаний, раз за разом повторяется тезис о том, что для решения возникающих проблем необходимы специальные знания и опыт, которых нет у рядовых членов профсоюза, "никогда не проводивших переговоров по заключению колдоговора, никогда не готовивших материалы для арбитража"... Разумеется, так оно и есть, ведь этим занимаются только профсоюзные работники!

Бизнес-модель - не просто продукт профсоюзных чиновников, стремящихся удержать власть. Она служит интересам администрации и всех тех, кому нужен "бизнесоподобный", сговорчивый профсоюз. Вместо того чтобы иметь дело с различными, зачастую разгневанными, работниками, администрация предпочитает решать вопросы с теми, кто гораздо меньше ставит на кон при решении вопросов об условиях труда, то есть с "бизнес-агентами".

Разумеется, описанная здесь бизнес-модель - это еще лучший вариант, когда лидеры профсоюза действительно стараются предоставить услуги, оплаченные членскими взносами. Значительно хуже "модель без обслуживания", когда чиновники рассматривают профсоюз как средство для собственного обогащения, как баронский титул, который можно передать по наследству сыновьям или преемникам. Когда на карту поставлена столь высокооплачиваемая работа, эти самодержцы используют любую тактику, чтобы сохранить свои заработки. Они могут прибегнуть к недемократичным уставам, чтобы не позволить членам профсоюза занять руководящие посты. Они могут попросить администрацию уволить членов профсоюза, активно выступающих на собраниях, или отыграться на них при решении вопроса о продлении контракта. Они могут нанимать детективов, чтобы следить за инакомыслящими. В подобных профсоюзах чаще отмечаются скептицизм и пассивность рядовых членов организации, хотя примечательно, что даже в таких условиях некоторым все же удается формировать свои фракции и претендовать на руководящие посты.

Конечно, большинство местных профсоюзов не настолько уж плохи. Но даже там, где лидеры не тронуты коррупцией, где у членов профсоюза, кажется, есть все возможности взять власть в свои руки путем честных выборов, - даже там пока еще редко бывает, что объединяется группа рядовых членов организации, достаточно большая, чтобы заявить: "Давайте вернем себе наш профсоюз и будем сами управлять им". Почему такой поворот событий - редкость? Потому что у бизнес-модели есть определенные привлекательные стороны. И немало людей предпочитают, чтобы кто-то другой "порулил за него", как это говорилось в рекламе автобусной компании "Грейхаунд". У членов профсоюза могут быть свои планы, как использовать свободное время. Это могут быть и дети, и церковь, и сверхурочная работа. К чему эти лишние заботы: собрания, дебаты, участие в кампаниях? К чему разочарования, когда не удается убедить других быть активными? К чему возможные преследования со стороны администрации, когда все может сделать председатель местного профсоюза?.. А мысль о том, что сильному профсоюзу нужен только сильный лидер, который может взять на себя заботу о вас, очень утешает многих.

Таким образом, члены профсоюза могут легко оказаться в ловушке между рациональным желанием "получать услуги" и жестоким разочарованием, когда нанятые ими руководители не дают того, что от них требуется, и это происходит все чаще и чаще. А когда, наконец, избираются новые лидеры, желающие, чтобы члены профсоюза взяли на себя ответственность, эти лидеры испытывают разочарование, когда люди не хотят быть активными. Люди научены всей нашей нынешней культурой, что "это дело не наше, а профсоюзных чиновников".

Почти все в нашем обществе говорит, что все равно мы "это не можем делать сами". В частности, отношения между хозяином и рабочим начинаются с констатации того, что у первого есть власть, а у второго ее нет. Рабочему нужна работа, чтобы жить, а хозяин может выбирать людей по своему усмотрению. Новые технологии и нередко имеющее место снижение требований к квалификации работников оставляют им еще меньше власти, чем прежде. А тут и реклама внушает нам, что наша единственная "власть" в этом мире заключается в возможности приобретать больше вещей - нам остается только выбрать модель или марку! Если учесть все это, то неудивительно, что многие члены профсоюза даже не пытаются вернуть себе профсоюзы.