Джон Дуглас и Марк Олшейкер

Грегг рассудил: если два убийцы работают в паре, как в данном случае, тогда один из них должен быть главенствующим лидером, а второй — зависимым, подчиненным последователем. Такое партнерство в изнасиловании и убийстве на сексуальной почве — редкость, но мы встречались с подобными случаями; изучали их, например, дело Кеннета Бьянки и его двоюродного брата Анджело Буоно — они вдвоем терроризировали Лос-Анджелес в конце 70-х годов и прославились под прозвищем «хиллсайдский душитель», а еще раньше — дело Джеймса Расселла Одома и Джеймса Клейтона Лоусона-младшего — те познакомились в психиатрической лечебнице Атаскадеро в Калифорнии, где оба отбывали срок за изнасилование ( Прим. murder's site : на нашем сайте размещён подробный очерк, посвящённый расследованию преступлений "Хиллсайдских Душителей"). Некоторое время Клей Лоусон развлекался, описывая Расселлу Одому пытки, которым он станет подвергать попавшихся ему женщин, когда выйдет из лечебницы. Возможное партнерство его не интересовало — в отличие от Одома, который после освобождения в 1974 году разыскал Лоусона в Южной Каролине. Через несколько дней они похитили, изнасиловали и, жестоко изуродовав, убили молодую женщину, работавшую в «7-11», где они остановились. Труп жертвы был оставлен на видном месте, а через несколько дней убийц арестовали. Перепуганный, покорный Одом признался, что изнасиловал женщину, но всячески отрицал свою причастность к убийству. Он был признан виновным в изнасиловании, незаконном ношении оружия и соучастии до и после совершения преступления. Надменный лидер Лоусон, жевавший мел в зале суда во время процесса, начисто отрицал свою причастность к изнасилованию, повторяя: «Я хотел только пришлепнуть ее». Он был обвинен в совершении убийства первой степени и казнен на электрическом стуле в тюрьме штата Южная Каролина в 1976 году.

Но если и встречается более порочное партнерство, то пример тому — альянс Лоуренса Биттейкера и Роя Норриса. Подобно Одому и Лоусону, они познакомились за решеткой, в калифорнийской мужской колонии в Сент-Луис-Обиспо, где выяснили, что разделяют общее пристрастие к насилию, причинению боли и сексуальному унижению молодых женщин. Будучи оба освобождены досрочно в 1979 году, они отправились в Лос-Анджелес, замышляя похитить, изнасиловать, подвергнуть пыткам и убить по одной девочке-подростку всех возрастов — от тринадцати до девятнадцати лет. Они успешно осуществили свои планы в отношении пяти девочек, действуя с ужасающей жестокостью, а шестая ухитрилась убежать после того, как ее изнасиловали, и обратилась в полицию. В этой команде подчиненным был Норрис, и именно он раскололся на допросе, признался в содеянном и рассказал о преступлениях своего главенствующего партнера, лишь бы избежать смертной казни. Он также показал полиции, где спрятаны трупы. Из ушного отверстия одного из скелетов торчал штык ледоруба, принадлежавшего Биттейкеру. А так и не раскаявшийся Биттейкер, одно из самых гнусных человеческих существ, с которым мне только доводилось сталкиваться, стал чем-то вроде знаменитости среди преступников Калифорнии. Когда восхищенные заключенные в тюрьме просили у него автограф, он расписывался «Кчещи Биттейкер» — в честь одного из своих излюбленных пыточных орудий.

Но несправедливо было бы утверждать, что преступник подобного типа не способен на глубокие и подлинные чувства. Нам с особым агентом Мэри Эллин 0'Тул представилась возможность побеседовать с

Биттейкером в Сан-Квентине. Мы отметили, что за несколько часов беседы Биттейкер ни разу не взглянул в глаза Мэри Эллин. Он не мог смотреть на нее. Но когда мы принялись перечислять совершенные им преступления, он разрыдался. Огромный, безжалостный Лоуренс Биттейкер проливал слезы скорби. Но оплакивал он не свои жертвы, а то, что теперь, после ареста, его собственная жизнь навсегда погублена. Греггу Мак-Крэри лидер пары убийц Кристен Френч представлялся похожим на Биттейкера. Скорее всего, ему было лет двадцать пять—тридцать, что соответствовало описаниям свидетелей. Наверняка он был прежде всего хищником в человеческом обличье, прирожденным манипулятором, который живет припеваючи, эксплуатируя людей и системы. Как Лоуренс Биттейкер или Кчей Лоусон и в отличие от убийцы Элисон Пэрротт, он не испытывал ни чувства вины, ни раскаяния за то, что причинил страдания жертве.'ее родным или обществу. Каждое удачное убийство только разжигало его аппетит, вызывало стремление причинять еще больше боли и проливать больше крови.

Потребность в проявлении силы должна была распространяться и на его личную жизнь. Немало сексуальных садистов женаты или связаны длительными отношениями с женщинами. Если это справедливо для

НС, наверняка он избивал и подвергал сексуальному насилию свою подругу. Незначительных мелочей вроде вопросов о том, куда он идет или где он был, вполне могло хватить, чтобы воспламенить его гнев. Вероятно, за спиной у него были проступки на сексуальной почве — приставания на улицах, подглядывания, постепенно дошедшие до сексуальных нападений — за них он мог подвергнуться и аресту. И

кто-то, например его жена, подруга или сообщник, должен был знать о его прошлом. Грегг считал, что разыскиваемый преступник занят делом, требующим навыков ручного труда — возможно, починкой элек-

троинструментов или металлических изделий, и у него дома есть мастерская. И вот какая-то стрессовая ситуация пробудила в нем первоначальную ярость убийцы. Возможно, жена в конце концов вышвырнула его из дома. Или он потерял работу, пострадал от профессиональной неудачи, а может, и то и другое сразу. Пока полиция разыскивала кремовый «камаро» и отрабатывала каждую из версий, расследование тянулось без заметного успеха. Не желая допустить, чтобы дело перешло в разряд нераскрытых, группа «Зелёная лента» решила обратиться к общественности, к чему ее уже давно призывали мы, консультанты из Квонтико.

Вечером 21 июля 1992 года телеканал СНСН-ТV из Гамильтона, Онтарио, показал программу, которую одновременно передавали другие станции по всей Канаде. В этой программе, названной «Похищение

Кристен Френч», выступили глава «Зеленой ленты» Вине Беван, сержант Кейт Каванаг, психолог из полицейского управления полиции Онтарио, а также Чак Вагнер и Грегг Мак-Крэри от имени сотрудников

Квонтико.

С помощью отчетов полиции, схем, показаний очевидцев и демонстрации предполагаемого положения «камаро» в различные моменты преступления программа «Похищение Кристен Френч» задалась целью наконец посвятить общественность в основные подробности этого дела — в надежде, что кто-нибудь из зрителей обладает информацией, способной сдвинуть следствие с мертвой точки. В первый раз полиция публично заявила о том, что свидетели видели в машине двух мужчин — предполагаемых похитителей. Телефон, обслуживаемый подготовленными добровольцами, принимал звонки на протяжении всей программы и еще неделю спустя. Помня о карте, найденной на месте преступления, Беван и ведущий программы Дэн Маклин обратились к зрителям с вопросом, не видел ли кто-нибудь из них в указанном районе мужчину, который мог вызвать у них подозрение, расспрашивая о том, как куда-нибудь проехать или прося помощи. Одной из главных задач было выяснить местонахождение машины, а потом установить её владельца.

Когда во второй половине передачи дошла очередь и до Грегга Мак-Крэри, он начал с основных сторон выстроенного им профиля, объясняя: поведение НС указывает на то, что им был двадцатипяти—тридцатилетний мужчина, ранее совершавший преступления на сексуальной почве. Отрезанные красивые волосы Кристен свидетельствовали о его потребности унижать женщин и издеваться над ними, чтобы скрыть собственную личную и сексуальную неполноценность. Затем Грегг обрисовал типичные взаимоотношения между ведущим, главенствующим, и подчиняющимся ему партнером по половому преступлению. Он объяснил, чего следует ожидать в поведении преступника, и упомянул, что перемены, произошедшие в нём после похищения Кристен, должны были броситься в глаза окружающим.

Самое главное — ритм его нормальной жизни должен был нарушиться с 16 по 30 апреля, день, когда был найден труп девочки. Мы знали, Кристен оставалась в живых вплоть до этого дня — НС держал девочку взаперти и неоднократно насиловал ее согласно потребностям своих фантазий, и в то же время он должен был кормить, ухаживать и следить за ней. Ритм его привычной жизни был нарушен, но это не обязательно означало его отсутствие на работе, если он имел постоянную работу, но вызывало у него беспокойство, стресс и поступки, неожиданные для его друзей и коллег. Вероятно, он пристально следил за ходом расследования и сообщениями в прессе, часто заводил разговоры об этом случае и успехах в расследовании — или их отсутствии. Если он находился в близких отношениях с женщиной, они должны были стать более натянутыми: возможно, у него участились и усилились вспышки гнева, он стал еще грубее обходиться с партнёршей.

Главная задача наших профилей — позволить наблюдателям узнать особенности поведения и помочь идентифицировать НС. Увеличивая объем информации, доступной общественности, мы потенциально

даем возможность людям из окружения НС самим проанализировать профиль личности преступника. Почти все серийные убийцы на сексуальной почве, особенно люди организованные, пристально сле-

дят за сообщениями о расследовании в СМИ. Получив ордер на обыск, мы не удивляемся, обнаружив газетные вырезки и видеозаписи выпусков новостей в квартире обвиняемого. Вот почему мы полагали, что убийца или убийцы Кристен смотрят сейчас программу, о которой было сообщено заранее. Неожиданно ведущий Дэн Маклин спросил у Грегга, как должен чувствовать себя в этот момент убийца ?

— У него стресс, — ответил Грегг, — и это не угрызения совести или раскаяние — это неподдельная боязнь того, что его найдут и накажут. Если вы смотрите эту передачу,— продолжал Грегг, обращаясь к неизвестному убийце Кристен Френч,— запомните : вас все равно найдут. Это лишь вопрос времени. Если кто-нибудь узнает преступника по поведению, описанному им и сержантом Каванагом, и позвонит в студию, тогда арест неминуем в самое ближайшее время.

Он всё равно будет осуществлен, подчеркнул Грегг, чтобы НС не успокаивался. Он говорил далее, что с ростом уровня стресса НС его близкие друзья и родственники окажутся в опасности. Преступник будет испытывать все большую ярость, совершать необдуманные поступки, утрачивать контроль над своим страхом и гневом. Но наибольшей опасности подвергнутся два человека, предположительно, осведомленных о его преступлениях: его подчиненный-сообщник и его жена или подруга. В отличие от убийцы, оба они с трудом справляются с чувством вины, вызванным участием в убийстве ни в чем не повинного человека. Грегг и полиция призывали этих двух соучастников обратиться к ним, пока еще не поздно, иначе кто-нибудь из них может оказаться следующей жертвой.

Вине Беван произнес:

— Если вы слушаете нас, пожалуйста, позвоните — ради своего же блага !

Такие методы в прошлом приносили неплохие результаты. Стенографистка Донна Линн Веттер, работавшая в одном из периферийных отделений ФБР на юго-западе страны, была изнасилована и убита с осо-

бой жестокостью преступником, ворвавшимся в её квартиру на первом этаже. Тогдашний директор Бюро высказался решительно: тот, кто убил кого-либо из персонала ФБР, не останется безнаказанным. Двое

лучших, самых опытных агентов из Квонтико — Рой Хейзлвуд из отдела поведенческих наук и Джим Райт из вспомогательного следственного отдела — немедленно вылетели на место происшествия.

После осмотра места преступления и предварительного сбора улик Рой и Джим сошлись во мнении, что изнасилование было неудачным; убийца явно не планировал его и действовал непреднамеренно. Кроме

того, агенты хорошо представляли себе общий облик преступника — его прошлое, образование, то, насколько близко он жил от квартиры жертвы, сдержанный гнев и личную неполноценность. Агенты считали, что он признается в том, что совершил преступление, кому-то из близких — либо товарищу по работе, либо женщине, с которой он поддерживает отношения и от которой зависит. Теперь, как считали агенты, этот человек находится в опасности. За краткое время, проведенное в городе, они дали интервью представителям местных СМИ, сообщив большинство (хотя и не все) деталей составленного ими профиля и призвав доверенное лицо НС связаться с полицией, пока оно не стало следующей жертвой.

Через две недели в полицию позвонил партнёр убийцы по вооруженному ограблению. Подозреваемый был арестован, отпечаток его ладони совпал с найденным на месте преступления, ему было предъяв-

лено обвинение. Как выяснилось, профиль оказался на редкость точным почти во всех значительных деталях. Убийцей был двадцатидвухлетний мужчина, он жил с сестрой и зависел от нее в финансовом отно

шении. Во время совершения убийства он находился под надзором за изнасилование. Его судили, признали виновным, приговорили к смертной казни и казнили два года спустя.

Подобного результата мы ждали от телевизионной программы, переданной по всей Канаде. Убийца Кристен Френч действительно смотрел передачу и записывал ее. Его звали Пол Кеннет Бернардо, и во время передачи он испытывал надменную радость: профиль, по его мнению, оказался неточным. Ему было двадцать восемь лет, и он не занимался ручной работой. Этот интеллигентный мужчина специализировался на бухгалтерии в колледже и работал младшим бухгалтером в «Прайс Уотерхаус», пока не был уволен после широкомасштабной ревизии. Последние несколько лет он

зарабатывал себе на хлеб, и часто неплохо, контрабандой, перевозя блоки американских сигарет через канадскую границу и перепродавая их — чаще всего жуликам. Он не имел и не водил кремовый «шевроле-камаро». Он ездил на пикапе «ниссан-2405Х» цвета шампанского, которым и воспользовался для похищения девочки на стоянке у церкви. Трудно найти даже двух свидетелей, которые совершенно одинаково восприняли бы происшедшее, вот почему я никогда не принимаю на веру показания очевидцев. Более того, у Бернардо не было подчиненного сообщника. Заговорить с Кристен Френч и затащить ее в машину Бернардо помогала его молодая жена, двадцатидвухлетняя красавица-блондинка Карла Лиэнн Гомолка. Именно к Карле Пол привез Лесли Махаффи в ту ночь, когда она не смогла попасть в запертый родительский дом. Пол долго следил за Лесли. Увидев девочку на веранде. Пол заговорил с ней. Она объяснила, в чем дело, попросила сигарету и села к нему в машину поболтать. Угрожая ножом, Пол завязал ей глаза и повёз к себе.

Полиция искала несуществующего сообщника и несуществующую машину.

«Им меня никогда не поймать !»— заявил Бернардо Карле, сидя перед телевизором. Заявление агента Мак-Крэри о том, что рано или поздно преступник будет найден, показалось Бернардо смехотворным.

Пол Бернардо не обратил внимания на то, что во многих отношениях профили Каванага и Мак-Крэри попали в точку. Нет, он не зарабатывал себе на жизнь ручным трудом, но устроил в подвале дома мастерскую, инструментами из которой он пользовался, расчленяя труп Лесли Махаффи и замуровывая части тела в бетонные блоки. Он постоянно издевался над своей женой и унижал ее — избивал, прибегал к садистской сексуальной практике. Он запирал ее в чулан или заставлял спать на полу возле его постели. Ему требовалось постоянно поддерживать уверенность в своей мужской силе, чтобы справиться с неполной эрекцией и рецидивами импотенции; он требовал, чтобы Карла и все его предыдущие подруги и жертвы -называли его «королем» и «повелителем», пока он совершал ритуальный акт насилия или иначе показывал свою власть над ними.

Кроме того, ему уже случалось сталкиваться с законом. И хотя полиция так ничего и не знала о нем, он успел завоевать дурную славу. Он был «насильником из Скарборо».

«Насильник из Скарборо» терроризировал северо-восточный пригород Торонто, отчего и получил такое прозвище, с мая 1987 по май 1990 года. Чаще всего он преследовал женщин, выходящих из автобусов — обычно поздно вечером, нападал на них и насиловал. При этом он подвергал жертву психическим пыткам, уверяя, что убьет ее, называя ее шлюхой, потаскухой, сукой или еще хуже. Грегг Мак-Крэри побывал тогда в Торонто, и мы вместе с ним составили профиль личности насильника, придя к описанию, почти полностью совпадающему с описанием человека, который так злорадствовал, сидя перед телевизором. У нас не было весомых оснований, чтобы связать «насильника из Скарборо» с «убийцей школьниц», поскольку МО заметно отличался. Насильник подстерегал жертвы на автобусных остановках, нападал на них сзади. И не убивал. Второй убийца похищал свои жертвы среди бела дня, с веранд их собственных домов. Полиция не учла, что между первыми изнасилованиями в Скарборо и убийством Лесли Махаффи прошло несколько лет: мы предсказывали, что ярость насильника будет нарастать и что постепенно он осмелеет.

Несмотря на то что Пол Бернардо не имел судимостей, в полиции оказалось его досье. 29 мая 1990 года газета «Торонто Сан» опубликовала приблизительный портрет «насильника из Скарборо», сделанный на основании показаний последней жертвы, единственной, которой удалось как следует рассмотреть преступника. Лицо на портрете настолько напоминало лицо Пола Бернардо, что некоторые из друзей в шутку начали звать его насильником. Один из них отнесся к этому сходству более серьезно и обратился в полицию. Полиция нанесла визит Бернардо. Пол держался дружелюбно, охотно отвечал на вопросы и согласился сдать пробы крови, волос и слюны.

Официально с него так и не было снято подозрение, дело осталось нераскрытым. Анализ ДНК — трудоемкий и длительный, возможности же лаборатории были ограничены настолько, что понадобились бы

годы,, чтобы обработать все пробы по каждой версии или улике. Пол Бернардо не имел судимостей и никогда не занимал первых мест в списке подозреваемых. Вот почему его пробы так и не подвергли анализу. Иначе и Лесли Махаффи, и Кристен Френч остались бы живы.

Существовала и еще одна жертва, которую группа «Зеленая лента» не принимала в расчет, ибо никто не знал, что она была жертвой. Ею оказалась младшая сестра Карлы Гомолки, Тамми.

Пятнадцатилетняя Тамми Лин Гомолка, белокурая красавица, похожая на старшую сестру, рано утром в сочельник 1990 года скончалась в больнице Сент-Кэтринса, после того как при загадочных обстоятельствах потеряла сознание в доме своих родителей. В то же время в доме находились Пол и Карла — они рассказали, что задремали перед телевизором и проснулись, услышав хрипы Тамми, которые быстро перешли в общий респираторный дистресс-синдром. Пол и Карла вызвали «скорую». Полиция сочла, что смерть наступила в результате несчастного случая.

Но на самом деле Тамми стала предметом сексуальной одержимости жениха ее сестры, Пола, который заставил Карлу помочь ему одурманить Тамми наркотиком, чтобы заняться с ней сексом, пока она пребывала в обмороке. Находясь под воздействием наркотика, Тамми захлебнулась собственной рвотой. В июне Пол и Карла поженились, устроив пышную церемонию и многолюдный прием. Это случилось в тот самый день, когда расчлененный труп Лесли Махаффи был обнаружен в озере Гибсон. Возникает очевидный вопрос: как могла интеллигентная молодая женщина выйти замуж за человека, виновного в изнасиловании и смерти ее сестры, как она могла терпеть его побои, физическое и эмоциональное унижение и даже участвовать в задуманных им похищениях, нападениях и убийствах невинных детей ?

На первый взгляд ответить на этот вопрос легко и просто. Но многолетнее изучение феномена сексуальных садистов и их покорных жертв показывает, что такое нередко случается. Под руководством Роя Хейзлвуда мы определили пять последовательных этапов в сексуальных садистских взаимоотношениях, которые зачастую начинаются как сравнительно нормальные.

На первом сексуальный садист выбирает наивную, зависимую или уязвимую женщину. В сущности, она может быть уязвима потому, что в настоящее время связана унизительными для нее взаимоотношениями

и потому видит спасителя в новом мужчине. На втором садист очаровывает женщину мягкостью обращения, подарками, эмоциональной или финансовой поддержкой, физической защитой — тем, в чем она нуждается. Она считает его любящим и внимательным партнером и в ответ влюбляется в него. Пол Бернардо был обаятельным, красивым и приятным в обращении человеком. Он с легкостью покорял женщин.

На третьем, добившись своего, садист начинает побуждать или уговаривать женщину заняться видами секса, которые она, возможно, считает необычными, странными или извращенными. Поначалу это происходит случайно, но в конце концов становится постоянной практикой, помогающей сломить волю женщины, изменить систему ценностей и норм, которые были ей привиты воспитанием. А это, в свою очередь, помогает отделить ее от родственников и всех людей, с которыми она могла бы выговориться, поскольку ей не захочется упоминать об этой сексуальной практике.

На четвертом этапе садист завершает изоляцию, препятствуя всяческим контактам женщины с её родственниками или друзьями. Во всех своих поступках, любых повседневных делах она должна искать одобрения только у него. Садисту необходимо стать центром ее вселенной, исключив все остальные связи. Он может отобрать у нее кредитные карточки, контролировать расходы и выдавать наличные, настаивать, чтобы женщина приходила домой в определенное время и строго наказывать ее за опоздания. Практически на любое проявление непослушания или недостаток преданности он отвечает наказаниями.

И на пятом этапе, когда женщина отрезана от остального мира, садист становится ее единственной опорой. Она вынуждена добиваться его любви и внимания, избегать его гнева, хотя всплеск его раздражения вызывает не она, а его настроения и прихоти. Всё, что делает садист, все, что он говорит, имеет одну цель: в своих собственных глазах новая жертва должна казаться себе дурной, неумелой, глупой, неполноценной женщиной, постоянно виноватой и заслуживающей наказания. Нами были обнаружены сотни открыток, писем и записок, в которых Карла извинялась

перед Полом за свои проступки и обещала больше их не повторять.

Во всех отношениях все эти пять этапов, определенных Роем, оказались очень точной характеристикой жизни Карлы Гомолки после знакомства с Полом Бернардо. Позднее стало известно : пока Кристен Френч держали в плену, умная и находчивая девочка пыталась убедить Карлу помочь ей и бежать вместе. Но Карла к тому времени была уже настолько запугана, одинока и одержима унынием, что не думала ни о чём, кроме гнева Пола и сурового наказания, которое ждет ее за непослушание. Страх пересилил её отвращение, вспыхивающее при виде изнасилований и унижений невинной девочки, помешал спасти её, хотя Карла была твердо уверена: Кристен погибнет.

Некоторые родственники и друзья Карлы знали, что Пол иногда поднимает руку на жену, но никто не догадывался о силе этих побоев. Карла всегда изворачивалась, находила причины, объяснявшие появление ссадин и синяков у нее на теле: то упала, то попала в аварию, то в ветеринарной клинике, где она работала, на нее набросилось какое-нибудь животное. Еще до замужества, когда Карла примеряла свадебное платье, двое ее подруг заметили огромные синяки на ее исхудалом теле, но промолчали. Пол постоянно намекал, что когда-нибудь убьет Карлу. Во время своих жестоких эротических игр он даже душил ее той же веревкой, которой задушил двух девочек. Он заставлял Карлу молчать, угрожая, что расскажет ее родителям правду о Тамми. Думать об этом Карле было невыносимо.

Большинство сексуальных садистов — самовлюбленные нарциссисты, и Пол Бернардо не был исключением. Он обожал модную одежду, называл себя творческой 'личностью и обвинял других в своих неудачах.

Он полагал, что всю жизнь будет идти выбранным путем, подчеркивая свое полное превосходство и контроль над некогда общительной и жизнерадостной женой частыми связями с другими женщинами и при-

ключениями с похищенными девочками-подростками. Он даже мечтал создать колонию рабынь. Прежде чем совершить первое изнасилование, он приобрёл привычку подолгу сидеть по вечерам в машине, по-

ставленной так, чтобы смотреть в окна домов, наблюдая, как девочки раздеваются в спальнях. Часто ему удавалось заснять происходящее на видеопленку. Насколько нам известно, никто не замечал подобных поступков Пола и не сообщал о них в полицию. Но, с другой стороны, разве такое сообщение восприняли бы всерьёз?

Пола Бернардо погубило обстоятельство, которое мы предсказывали, хотя вряд ли Карла вспомнила о словах Грегга Мак-Крэри, когда связалась с полицией через посредников. Опасность стала для нее неизбежной, а проявления садизма со стороны мужа — очевидными для ее родителей и друзей. И тем не менее Карла долго колебалась, прежде чем предпринять решительный шаг.

Адвокат начал переговоры об освобождении Карлы под залог в обмен на показания против ее мужа. В течение нескольких недель ее обследовали психиатры из Северо-Западной больницы. Окончательным результатом переговоров стало тюремное заключение сроком на двенадцать лет, одобренное родными Лесли Махаффи и Кристен Френч. Пола Бернардо арестовали 17 февраля 1993 года. Как и следовало ожидать от сексуального садиста, он также оказался эгоистичным трусом. Едва успев попасть в тюрьму, он, как выразился Грегг Мак-Крэри, начал «выбивать слезу» : жаловался властям, заявлял, что боится, как бы другие заключенные не расправились с ним, и просил изолировать его от остальных обитателей тюрьмы — якобы с целью защиты.

Последующий процесс, о котором судья наотрез отказался беседовать с представителями прессы — это разрешено канадским законом, — стал «процессом века». Совершенные преступления приковали внимание канадцев в той же мере, как дело О. Дж. Симпсона в тот же период времени в 1995 году. За долгие недели показаний Карла развернула перед судом всю историю своих взаимоотношений с

Полом, упоминая о таких ужасающих подробностях, как видеозаписи, которые Пол делал не только в минуты, когда унижал её, но и когда насиловал и мучил девочек-подростков. Карла рассказала о том,

как Пол заставил Кристен смотреть запись изнасилования Лесли, чтобы вызвать у нее страх и сделать послушной. Это Карле Пол велел отрезать длинные чёрные волосы Кристен. Карла сообщила, что Пол пристально следил за расследованиями дел «насильника из Скарборо» и позднее — «убийцы школьниц», что мы и предполагали.

И как предрекал Грегг, очерчивая его профиль, Бернардо выслушивал все показания без какой-либо эмоциональной реакции или малейшего проявления угрызений совести или других человеческих чувств. Он сожалел только о том, что его в конце концов поймали и что жена, личная сексуальная рабыня, предала его. Пол признался, что участвовал в изнасилованиях, но заявил, что на самом деле девочек убила Карла. 1 сентября 1995 года, после однодневного совещания, суд присяжных вынес обвинительный приговор по всем девяти пунктам. Два наиболее серьезных — тяжкие убийства первой степени, убийства Лесли Махаффи и Кристен Френч, — заставили присяжных почти автоматически приговорить преступника к пожизненному заключению без возможности досрочного освобождения в течение по меньшей мере двадцати пяти лет.

Преступления, связанные с именем Пола Бернардо, выявили многочисленные упущенные возможности: возможность распознать первые признаки личности преступника, сексуального садиста; возможность

поймать «насильника из Скарборо», установив его личность по ДНК, пока он не расхрабрился и не начал убивать; возможность для его измученной жены бросить мужа, пока она сама не стала преступницей;

возможность для ее друзей и родственников увидеть то, что было очевидно; возможность для Карлы бежать вместе с Кристен и, самое главное, возможность для двух прелестных и умных девушек вырасти, влюбиться, создать семьи и исполнить многочисленные обещания юности. Увы, возможности эти не были реализованы, и это привело к величайшим трагедиям. Учимся ли мы, аналитики профиля личности, на

собственных ошибках? Разумеется. Способны ли мы вновь повторить прежние ошибки? Вполне возможно. Учитывая улики и показания очевидцев, мы бы до сих пор искали двух мужчин — лидера и подчиненного.

Но теперь, думаю, мы по крайней мере запомним, что безропотная женщина-жертва способна стать сообщницей в омерзительном преступлении.

Как я уже упоминал, полиция Торонто вызывала нас по делу об изнасилованиях в Скарборо, и мы с Греггом Мак-Крэри в отдельных случаях давали предварительные консультации. Среди активных методов, которые мы выдвигали в то время, был план «определения мишени», им можно было бы воспользоваться в раскрытии серийных ограблений банков. Этот план вынуждает НС наносить следующий удар там, где этого ждет полиция. Возможно, такая тактика сработала бы, но ее так и не применили. Я упоминаю об этом не для того, чтобы свалить вину на конкретное лицо или учреждение. Я просто предполагаю: если бы все мы были более бдительными, внимательными к событиям, которые не укладываются в общую схему или кажутся странными, возможно, некоторых трагедий удалось бы избежать.

Один из элементов такой бдительности — знание объекта поисков, знание своего реального противника. В 50-х годах, когда нравы были попроще, а Дж. Эдгара Гувера изображали не только неизменно суровым парнем с квадратным подбородком, непримиримым борцом с преступностью, айв виде строгого, но любящего отца всей американской молодежи, ФБР пользовалось плакатами, чтобы предупреждать детей

о возможной опасности. Помню, на одном из этих плакатов изображался мужчина, выходящий из-за дерева и предлагающий пакетик конфет невинному и доверчивому ребенку. Смысл рисунка был ясен: осте-

регайтесь брать конфеты у незнакомцев.

В то время как намерения, стоящие за этим плакатом, смехотворны, а опасности 50-х годов более очевидны, боюсь, мы на собственном опыте убедились: у нас гораздо больше причин для беспокойства, чем конфеты, предлагаемые незнакомыми людьми. Таков был итог третьего канадского дела, в котором я участвовал. Подобно убийствам Пэрротт, Махаффи и Френч, это дело включало изнасилование и

убийство невинного ребенка. Однако обстоятельства и уроки преступления оказались иными, отличаясь так же, как первые два дела, друг от друга.

В январе 1985 года, пока я находился в Торонто, давая советы о стратегии обвинения во время процесса по делу Тьен По Су, детективы Джон Шепард и Бернард Фицпатрик из следственного отдела Да-

ремской региональной полиции обратились ко мне с вопросом: не смогу ли я проехать вместе с ними к месту, где недавно был обнаружен труп, и высказать свои мысли по этому поводу? Я смертельно устал, весь день проведя в суде, и теперь мечтал только об одном: вернуться в отель, выпить и отключиться. Детективы уже связались по поводу этого дела с особым агентом Оливером Зинком, затем с координатором группы анализа профиля личности из периферийного отделения в Буффало, и я полагал, что в конце концов дело будет передано в Квонтико. Но услышав подробности, я понял, что должен участвовать в его раскрытии.

3 октября прошлого года девятилетнюю КристинуМарион Джессоп видели покупающей жевательную резинку по дороге домой из школы в городке Куинсвилль, Онтарио, к северу от Торонто. В тот день её

видели в последний раз. Многодневные тщательные поиски, предпринятые полицией и добровольцами, не дали никаких результатов.

Страх сковал маленький мирный городок. Предполагалось, что кто-то, проезжая через город, похитил девочку и увез ее. Мэр и власти города советовали родителям постоянно напоминать детям о том, что следует остерегаться незнакомых людей, не принимать от них ни подарки, ни конфеты. Исчезновение Кристины вызвало ужас. Рождественские праздники в этом году выдались в Куинсвилле невеселыми.

А в самый канун Нового года, когда фермер и две его дочери направились полем в Сандерленд, разыскивая владельца замеченной ими бродячей собаки, все трое наткнулись на маленький труп ребенка, почти разложившийся, раздетый ниже пояса, если не считать белые носки с синей каемкой. Труп лежал в позе лягушки. Остальная одежда, скомканная и разорванная, а также пара кроссовок «Найк» была найдена поблизости. А в холщовой сумке, лежавшей в сухой траве, обнаружили записывающую пластиковую флейту с кусочком липкой ленты, приклеенной ниже микрофона, — ту самую, которую Кристине выдали на занятиях по музыке в день ее исчезновения. Обследование трупа подтвердило: почти разложившиеся останки принадлежали Кристине. Ее несколько раз ударили ножом, а пятна крови и спермы на белье указывали, что девочка подверглась сексуальному насилию. Моя старшая дочь, Эрика, была ровесницей Кристины. По пути к месту обнаружения трупа в полицейской машине два детектива посвящали меня в подробности дела. В тот день в доме Джессопов никого не было. Мать Кристины, Дженет, и ее сводный четырнадцатилетний брат Кеннет отправились к дантисту, а затем проведать главу семьи, Роберта, — он отбывал срок за так называемое «беловоротничковое преступление», преступную махинацию, совершенную лицом, занимающим высокий пост.

Мы знали, что Кристине в день ее похищения была выдана флейта, и ее учительница подтвердила полиции, что девочка обрадовалась этому. Было известно также, что девочка покупала жевательную резинку, а служащий куинсвилльского универмага вспомнил; что видел темную машину чуть поодаль —в ней, как считал весь город, и находился подозрительный незнакомец, похитивший Кристину. Я решил, что этот факт не имеет ничего общего с этим делом. Девочку похитили не с улицы. Мы знали, что она добралась до дома—она поставила велосипед в гараж. Дом находился в семидесяти пяти ярдах от дороги, и, на мой, взгляд, незнакомец вряд ли решился бы въехать на подъездную аллею, рискуя быть замеченным, к тому же он понятия не имел, есть ли кто дома. Люди искренне хотели помочь следствию и вспоминали все детали, которые считали относящимися к делу. Это важно, мы благодарны за такую помощь. Но мы должны уметь просеивать все услышанное и отделять настоящие улики от случайных подробностей.

Меня привезли в дом родителей Кристины, которые подробно описали, какой была их дочь. Помню, позднее, в тот же вечер, я сидел на заднем сиденье машины. Вспоминая об осмотре места обнаружения

трупа, дома и других мест в городе, относящихся к делу, я сказал детективам:

— Это убийство совершил вовсе не приезжий. Убийца живет здесь, в этом городе. Он давно знал Кристину и жил в нескольких минутах ходьбы от ее дома.

Оба полицейских переглянулись, а затем уставились на меня.

Один спросил:

— А вы не могли бы изложить все это в письменном виде ? ,

Я ответил:

— Сейчас уже час ночи. Я здорово вымотался.

Но, очевидно, для них этот отчет имел большое значение. Поэтому я взял у них диктофон и попросил подвезти к отелю. В номере я улегся в постель, обложился со всех сторон листами отчета судебно-медицинской экспертизы и принялся наговаривать на диктофон свои соображения.

Возможно, причиной тому была усталость, но временами я замечал, что впадаю в транс. Мысленно я живо представлял себе это преступление. О самой Кристине я знал, что она была смышленым, любознательным, полным энтузиазма ребенком. Я понял, что, возвращаясь из школы, девочка искренне радовалась новой флейте, а дома не оказалось никого, с кем она могла бы поделиться восторгом. И она отправилась на поиски кого-нибудь из соседей, чтобы рассказать об этом событии. Ей нужен был слушатель, способный оценить ее успехи в музыке. И кем бы ни был этот человек, заключил я, он и стал убийцей. НС втащил девочку в машину. Он либо отправился окольным путем, либо рискнул проехать через город, где его могли заметить. Так или иначе, он точно знал, куда едет. Ему были хорошо знакомы здешние места, иначе он не выбрал бы пустынные поля в соседнем Сандерленде.

По-моему, то, что случилось дальше, во многих отношениях напоминало трагедию Элисон Пэрротт. В какой-то момент пути Кристина поняла, что они едут вовсе не туда, куда НС пообещал отвезти ее — возможно, проведать отца. Она испугалась, и, наверное, в этот момент преступник вытащил нож, чтобы заставить ее замолчать. Но он не сумел справиться даже с этой невысокой, худенькой девятилетней девочкой, и это свидетельствует о том, что преступник не был профессиональным убийцей. Ситуация возникла случайно, когда сама Кристина предоставила преступнику возможность совершить насилие.

Она была чрезвычайно общительным и дружелюбным ребенком. Возможно, преступник неправильно истолковал ее открытость и энтузиазм и решил, что она не станет противиться его сексуальным домога-

тельствам, которые были частью его фантазии — в ней действовала либо сама Кристина, либо некая незнакомая девочка, еще не достигшая подросткового возраста. Такое нередко случается с сексуально незрелыми преступниками. Вероятно, он начал ласкать её или принуждать к оральному сексу. Мне казалось, он был близко знаком с родителями Кристины и, когда девочка начала кричать и плакать, понял: она обо всем расскажет матери. Значит, он должен убить ее. Ножевые раны по всему телу свидетельствовали о том, что справиться с жертвой оказалось нелегко. Несмотря на раны и боль, она пыталась убежать. Одно из рёбер, как установила судебно-медицинская экспертиза, было сломано от удара ножом.

Возраст описанного мной похитителя составлял двадцать—двадцать пять лет, хотя при таких обстоятельствах определить это довольно трудно. Учитывая его фантазии и то, что преступник с трудом справился с девочкой, он мог быть и человеком постарше, но с заторможенным эмоциональным развитием. Я считал, что полиция уже беседовала с ним.

Беспорядочность ножевых ран еще раз подтверждала: девочка не сдавалась. К тому же эти раны указывали на отсутствие опыта у преступника. По всей вероятности, это убийство было у него первым, хотя я считал, что прежде он обвинялся в нарушении общественного порядка, вуайеризме или небольших поджогах. В случае с более взрослым и опытным НС я бы ожидал такой причины смерти, как удушение или травма, нанесенная тупым оружием, — способ гораздо менее хлопотный и более чистый, чем множественные ножевые ранения. Тело обнаружили на значительном расстоянии от места похищения, и это указывало, что преступник пытался убраться подальше от собственного дома, где его хорошо знали. Кроме того, состояние трупа, поза и то, что его ничем не прикрыли, свидетельствовали о сравнительно дезорганизованном преступнике. По этой причине в его внешности должен ощущаться некоторый беспорядок, наверняка он ведет ночной образ жизни, предпочитая спать днём, а его работа, если таковая имеется, не связана с умственной нагрузкой. Скорее всего, за своей машиной он следит без особого рвения, и ее пробег должен быть довольно велик.

Мне казалось, что в этот период жизни НС испытал сильный стресс. Тип и детали преступления не позволяли предположить, женат ли он или находится в длительной связи с женщиной, поэтому надо было искать иную причину стресса. Вероятно, у него возникли проблемы с работой или увольнением. Он мог жить с родителями или со старшими родственниками, которые оказывали на него некоторое давление. Но в чем бы ни состояла суть дела, она наверняка была связана с общей проблемой самооценки. Возможно, у преступника имелись даже физические рубцы, изъяны, нарушения речи, плохой цвет лица или еще какие-нибудь недостатки, из-за которых ему не везло с женщинами-ровесницами. Мне казалось, это один из тех людей, которые охотно играют с соседскими детьми и предпочитают общаться с людьми моложе себя.

Несомненно, во время борьбы с жертвой он перепачкался в крови — следовательно, сразу после убийства он должен был вернуться домой, выкупаться, смыть все следы крови и, вероятно, уничтожить одежду. Каждый, кто со стороны наблюдал бы за преступником в эти минуты, понял бы: что-то случилось. Наблюдатель также заметил бы перемены в его обычном поведении, повышенную нервозность, напряжённость, проблемы со сном, употребление спиртного и курение. Если этот человек жил по соседству с домом девочки, его наверняка допрашивала полиция. Чтобы отвести от себя подозрения, он должен был держаться крайне дружелюбно, проявляя желание оказать помощь следствию, а также другими путями пытаться внедриться в следственную группу, чтобы следить за ее действиями. Он не планировал убийство заранее, иначе подготовил бы изощренный план, чтобы избавиться от подозрений. Он не покинул бы город, даже если бы считал, что находится под подозрением, — потому что это стало бы еще одним подтверждением его вины. Кто-то из его окружения мог заметить потребность этого человека вернуться на место преступления, и потому убийца приготовил правдоподобное объяснение — он желает оказать помощь полиции.

Кроме того, я обрисовал ряд активных методов, которые могли бы помочь НС выдать себя. На следующее утро я передал детективам запись, и они немедленно прослушали её. Вскоре я узнал: причина, по которой Шепард и Фицпатрик заинтересовались моими словами, состояла в том, что один из допрошенных ими свидетелей почти в точности соответствовал моему профилю. Его звали Гай Пол Морин, ему было под тридцать лет, он жил с родителями в доме, расположенном рядом с домом Джессопов. Он увлекался музыкой, играл на кларнете в любительском оркестре, и Кристина хорошо знала его. Кроме крови, неопровержимыми вещественными доказательствами стали крошки штукатурки из его дома и нитки из одежды Кристины.

Его арестовали в апреле 1985 года, хотя во время допроса полиция так и не сумела получить от него признание. Думаю, этот арест вызвал смешанные чувства у всех соседей Морина. Кристину мог убить только незнакомец, тот, кто не знал ее с детства. А Гай Морин вовсе не выглядел чудовищем. Впрочем, это относилось и к Полу Бернардо.

Полиция отправила в тюрьму переодетого служащего, которого подсадили в камеру к Морину — эта тактика считается в Канаде вполне законной. Позднее, полицейский дал показания о том, что Морин явно испытывал чувство раскаяния, но тот впоследствии это отрицал. С этого момента дело приняло неожиданный и тревожный оборот. Оно привело к разводу родителей Кристины, финансовому краху родителей Морина и, серьезному заболеванию его отца. На первом суде над Морином, состоявшемся в Лондоне, Онтарио, в начале 1986 года, Морин заявил, что ни в чем не виновен, а в середине слушания его адвокат сказал, что если присяжные сочтут его виновным, значит, они не в своем уме. Присяжные оправдали Морина за недостатком улик. Государственный обвинитель подал заявление о пересмотре решения суда, что само по себе было прецедентом, и в июне 1987 года апелляционный суд Онтарио пересмотрел вердикт и вынес решение о новом процессе. На следующий год Верховный суд Канады подтвердил решение апелляционного суда. В конце 1991 года начался второй шестимесячный процесс, результатом которого стал обвинительный приговор, вынесенный после восьмидневного совещания. Морина отправили в Ки-нгстонскую тюрьму. Но в 1995 году анализ ДНК, который было невозможно провести во время совершения убийства, показал, что ДНК Морина из пробы крови не совпадает с ДНК в. сперме, обнаруженной на белье Кристины. Морин был освобожден и оправдан. А дело Кристины Джессоп осталось нераскрытым.

Как и служащим правоохранительных органов и родителям, нам досадно видеть такие беспорядочные, двусмысленные результаты. Думаю ли я по-прежнему, что Гай Пол Морин виновен в убийстве Кристины

Джессоп? Это решать суду, а не мне. Никто из сотрудников нашего отдела не претендует на способность назвать имя конкретного НС. Все, на что мы способны, — описать тип личности на основании предоставленной нам информации и сообщить, какого рода поведения до и после преступления можно от него ждать. При этом мы надеемся помочь следователям сократить список подозреваемых. Я по-прежнему твердо верю, что Кристину убил человек, живший по соседству, который хорошо знал ее, увлекался музыкой, был эмоционально незрелым, одиноким, страдал заниженной самооценкой и охотно общался с более молодыми людьми и детьми.

Кроме того, я считаю, что по прошествии столь долгого времени условия хранения вещественных доказательств могли быть нарушены, а ведь и труп на месте преступления, и его одежда с самого начала находились в таком плачевном состоянии, что вызывали серьезные сомнения в правильности результатов любого научного анализа.

Вдобавок еще во время первого процесса всплыл целый ряд отвратительных и весьма тревожных откровений, в том числе тот факт, что брат Кристины, Кеннет, который был старше ее на три года, и не-

сколько его друзей подвергали девочку сексуальному насилию с четырехлетнего возраста. Каким бы омерзительным ни показалось это предположение, трудно судить, откуда именно взялись пятна спермы на её белье. Возможно, анализ ДНК оказался в этом деле отвлекающим моментом, как это иногда случается. Но каковы бы ни были объяснения дела Кристины Джессоп, боюсь, это один из тех трагических примеров, в которых истина и справедливость всегда будут неуловимы.

Из всех преступлений, с которыми я сталкивался за время своей карьеры, насильственные преступления против детей, несомненно, самые тяжелые. Стоит однажды увидеть место преступления или его фотографии, и эту картину вы не забудете никогда. Многое повидав, многое познав на опыте, я с трудом поборол побуждение, когда мои дети были помладше, надеть на них наручники и, приковав к себе или к жене, Пэм, никогда не выпускать их из виду. Проблема состоит в том, как добиться равновесия между чрезмерной опекой и предоставлением детям возможности взрослеть и становиться самостоятельными. Я изводился от беспокойства, когда Эрика в первый раз самостоятельно повела машину или отправилась на первое свидание. Один из моих ближайших друзей по отделу, обычно чрезвычайно добродушный мужчина с прекрасным чувством юмора, в буквальном смысле слова допрашивал приятелей дочери, прежде чем отпустить ее с ними из дома. Просто всем нам довелось слишком многое повидать. Полагаю, самое оптимальное для нас в роли родителей — оставаться настороже, быть осведомленными, давать детям полезные уроки, не запугивая их, не заставляя бояться каждой тени. Мы должны установить стандарт поведения и честности, дав детям понять, что они в любое время могут открыться нам. И я готов первым признать: поддерживать такое равновесие нелегко.