Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

зером нефти. А потом <в Гурмызе есть варное (от ва-

рить. - Г.Г.) солнце, человека съжжеть> (с. 13). <И

тут есть Индейскаа страна, и люди ходять нагы все>

(с. 13).
Се - Космос открытого бытия как открытого моря.

В России ТЕЛО не имеет отношения к бытию, упрятано

от него в незначительность, зато возрастает значение

ЛИЦА - как единственного перешейка между чело-

веком и бытием. Южанин же обласкан и привечен сол-

нцем как он есть: и с голенями, с бедрами, с ягодицами

и грудями - это тоже как истинное чтить и развивать

должен. И тут развита культура членов тела: гимнасти-

ка и атлетика в Элладе, танец в Индии, асаны созер-

цания в хатха-йоге и позы соития в каме. Потому и

искусство там - не портрет и плоскостная живопись,

но скульптура, а <я> человека должно именоваться не

по лицу (<ЛИЧность>), но скорее - по фигуре: тело -

Целое.
<А ества же их плоха, и один съ-дним ни пиеть,

ни яст, ни с женою... а у всякого по горньцу... А ядять

иные, покрываются платом, чтобы никто не видел его>

(с. 19). Это чудно русаку, но для индусов общая тра-

пеза - это свальный грех. Рот - влагалище, еда -

животная операция. Лицо не отделено от тела и есть

продолжение живота, зада и чресел. Есть надо пооди-

ночке - как и справлять естественные надобности... И

хлебать из одной миски или из сковороды (как это за

столом в русской крестьянской семье) - то же, что

всем сразу в один горшок отливать или испражняться.
А в европейской общей трапезе еще и застольную

беседу ведут (<Пир> Платона, Симпозион!) умную -

о Боге, душе, идеях все теми же срамными губами,

загрязняют звук, дыхание-дух, слово, нечистыми уста-

ми его произнося. Содом какой-то - в этой тотально-

сти и смешении всего и вся!

вительна замкнутость людей, их отвернутость друг от

друга, что проявляется в одиночной еде, одиночных же

плясках (нет хоровых, парных и массовых, где все,

йогическом созерцании, а не в общей литургии в цер-

кви. В этих актах человек соединяется не с челове-

ком - и так, лишь через посредство общества, с Бы-

тием; но прямо, сразу, каждый принадлежит Бытию и

непосредственно с ним совокупляется. Значит, откры-

тость Бытию именно требует закрытости человеку, лю-

дям, отделенности мужа от жены, касты от касты. Лю-

бовь к дальним (понимание других существ: обезьян,

коров и т.д.) требует равнодушия к ближним - брату

моему по человечеству. И не так тут страдают от смер-

тей родных, как в христианских странах, где жизнь

понимается однократной. Младенец умер? Ну что ж:

значит, от прежнего рождения ему столько осталось

дожить до совершенства. Припомним тут Достоевскую

слезинку младенца, из-за которой вся будущая гармо-

ния в тартарары летит.
Напротив, в северном Космосе России Бытие холо-

дом отталкивает людей от себя, заставляет их теплее

прижаться друг к другу под крышу дома и возле очага

(<теплота любовей, дружб и семей> - Маяковский),

сплотиться в общину, в мир - и к Бытию относиться

через людскую солидарность.

Инструменты - посредники и презервативы - втор-

гаются в интимное дело соединения тела с Целым.

Они - как священники-пресвитеры или как предста-

вители в парламенте, заместители - оттеснители меня

от Единого, самозваные передатчики-перехватчики. Это

все - установления Социума и Труда, его априорные

модели (как и в логике структуры силлогизма) влезают

в каждый контакт с Бытием и берут свою в нем де-

сятину, обрезание крайней плоти творят. Так что сна-

чала от Бытия поест априори Общество и Труд - в

лице своих инструментов: стандартных челюстей = но-

жей, готовых зубов = вилок, искусственных губ = ло-

жек, а потом уже живой человек - в чувственном

опыте... Отчуждение...
Обратил внимание Афанасий и на четкое идеологи-

ческое различие правой и левой рук и сторон в Индии:

что> (с, 19). Странно это русаку показалось, ибо в

России - какая разница: <правая, левая где сторона?

Улица, улица, ты, брат, пьяна!> И Черноногая у Гоголя

не знает, <где право, где лево>. И много в России
левшей - работяг-мастеров. При братстве-соборности

и <мы> в круге церкви стороны не имеют значения.

соответствуют мужскому и женскому началам Бытия.

Их неразличение в России соответствует мешанине

мужского и женского тут, где мужик часто - баба, а

баба - <коня на скаку остановит>. И вообще отсутст-

вие четких форм и различений: <человек - ни рыба

ни мясо>, <Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан>.

Неопределенность функций - и в коллективизме про-

изводства при советской власти: <Все сообща> - зна-

чит, никто в отдельности не знает своего дела и от-

ветственности не несет. Все - спутано, и заплетаются

ноги и руки: <руко-водители> лезут между моими ру-

ками и делом всяким...
В Индии ж поразительно четкое разделение функ-

ций и образов жизни людей разных каст: не путаются

и не вмешиваются со своими принципами в чуткие. Да-

же такой, казалось бы, по европейским и русским по-

нятиям, безусловно, положительный подвиг: когда

брахман вступает в битву и сражается, как витязь, по-

ражая противников, - осуждается в <Махабхарате>:

<Как лесной пожар пожирает кучи сухой травы и со-

ломы, так истребляли стрелы Ашваттхамана> враже-

ских воинов, В ярости вскричал тогда Юдхиштхира

(царь Пандавов), обращаясь к сыну Дроны: <О тигр

среди витязей (казалось бы, комплимент воину! Но в

том-то и дело, что брахману не пристало быть воином,

хотя и разлучшим, и для него этот эпитет - оскорб-

ление. - Г.Г.)... Покаяние и чтение Священного писа-

ния - таковы обязанности брахмана. Только кшатрию

приличествует сгибать лук в битве. Ты - брахман толь-

ко по названию. О недостойнейший из брахманов, ты

увидишь, как я сломлю твою мощь и нанесу поражение

Кауравам>^. А в нашей системе ценностей, когда по-

литрук-комиссар рубит шашкою отменно - это слава

ему.
И обратный случай в <Бхагавадгите> - философ-

ской части <Махабхараты>, когда полководец Арджуна

вдруг задумался перед битвою, увидев в противопо-

ложном стане своих родных, и другов детства, и свой-

С. 136.
ственников, и наставников, кого он вот должен уби-

вать, - тогда бог Кришна во облике возничего разъ-

яснил ему дхарму кшатрия: ты воин - и должен сра-

жаться храбро и убивать; и не твое дело конечные

цели и причины - это в руках Абсолюта: может, Дро-

не пора и лестно будет от рук ученика своего взойти

на Небо?
В европейской же традиции кшатрий-брахман -

просвещенный царь, философ на троне - идеал Госу-

даря, начиная с Платона до идеолога-президента. И вся

история здесь тяготеет к слиянию духовной и светской

власти: католицизм, папство вмешивается в политику

государей, а в России вообще царь с Петра объявлен

главою синода. Еще более сращенность духовной иде-

ологии партии и государственной власти проявилась в

разных видах социализма в XX веке. Во всяком случае,

тут непрерывно вмешиваются в прерогативы одна дру-

гой и нетерпимы к обособленному существованию Бо-

гова и Кесарева, хотя Христос, возросший на Востоке

(хоть и Ближнем, но чутком к идеям дальней Индии),

это разделение предписал...
А в России - постоянно <смешение ремесел>, о

чем еще Чацкий... У нас пироги печет сапожник, а

сапоги тачает пирожник, по басне Крылова. И сейчас

никак не могут разделить в аппарате власти партийные

и хозяйственные ^ функции у руководителей. Неразбе-

риха от этого. Но вся беда - от простора и богатства:

словами, в передаче поэта (Алексея Толстого), призва-

ли русские варягов княжити.
В Индии ж, где на пропорционально малой терри-

тории страшно избыточная Жизнь и изобилие разно-

образных существ обитает, - только жесткое разде-

ление уровней, и варн, и каст, и сфер, и объектов, и

правил питания и позволяет всем существовать, не ме-

шая друг другу. Это дано в законах дхарм и карм. И

шо выполненная чужая>, - набатно повторяется в

человека распределены четко: <брахмачарья>, <домохо-

зяин> и его <артха>, затем <санньясин> - отшельник;

исполнив житейский долг: народив детей и создав дом

ловек может все оставить и удалиться в леса на ду-

ховную жизнь, и теперь вся память отрезана, и он -

иное существо. Нет, не нужно тождество личности,

единство <я>: на одном своем веку человек - разно-

сущностен.

казалось бы, предписаний, не задумываясь даже о его

идейном смысле. <Смысл обряда - в его исполне-

нии>, - как заявил у нас один священник интеллиген-

ту-богоискателю, полюбившему идеи христианства, но

не понимающему, зачем церковь и обряды...

ции, обслуживает свет и верх тела, а левая - низ,

нечистоты, грязь. И смешать их - все одно что кал в

рот внести... Потому и идея <неприкасаемости> там так

важна.
Взгляд Никитина чутко реагирует на особенности

одежды и пищи у <индеян>. И это понятно: обычай

одежды есть отношение национального Космоса и че-

ловека тут извне друг друга; обычай же пищи - про-

никновение Космоса вовнутрь человека и их там хи-

мическое соединение. Потому и то и другое: как оде-

ваться и что есть - подлежит религиозным установ-

лениям, ибо регулирует взаимные отношения меж че-

ловеком и Бытием, их <ре-лигио> = <вос-соединение>,
<А ядят брынец (рис. - Г.Г.), да кичири с маслом,

да травы розныя ядят> (с. 19). Значит - травоядные

существа. Мясо можно есть лишь <неприкасаемым>, и

то не забитое животное, но падаль, так что эти касты

играют роль грифов, шакалов = чрев-очистителей, мо-

гильщиков, трупы пожирающих, Телй неприкасаемого

есть готовый гроб, подстерегающий себе труп живот-

ного.
<А ясти же садятся, ини омывають рукы да и ногы,

да и рот пополаскывають> (с. 19). В России ж это

необязательно, ибо сам Космос - преимущественно

неорганический, Бытие, а не Жизнь и Природа: снег,

мороз губит жизнь, живую смертоносную гниль, мик-

робов, дезинфицирует пространство в течение полуго-

да. В Индии ж, где все Бытие - Жизнь, При-рода,

кишит микро- и макроорганизмами и где благосклонная

природа кругом предлагает готовую пищу и тепло, так

что не уходит много сил на жилье и добычу пищи в

труде, - зато столько же сил, сколько у северянина

очаг - еда: охота, рыбная ловля, земледелие...), т.е. на

загрязнение Бытия Жизнию, - уходит в Индии на

ОЧИЩЕНИЕ себя, на оборону от избыточно навалива-

ющейся Жизни, которая и себя предлагает мне в по-

жирание, но одновременно и меня пожирает (червячки

остатков пищи съедают зубы, микробы - кожу, внут-

ренности). В Азии ведь - очаги всех мировых эпиде-

мий: оспы, гриппа, чумы, холеры, как там - очаги

переселения народов (избыточной людской жизненно-

сти) и мировых религий.
Да, это важнейший для Индии принцип - очище-

ние, т.е. труд отвержения от себя избытков, прибавоч-

ного продукта... Потому индус столько же времени тра-

тит на религию и духоочистительные операции, сколько

европеец - на Труд. И если в Европе Время - из-

меритель стоимости товара труда, то в Индии работают

над отталкиванием времени, над выработкой анти-Вре-

мени, константы Бытия. И созерцание есть He-время;

медитация и транс = вечность, в нее себя погружение.
Итак, воздержание от труда есть Труд Индии, за-

поведанный ей ее Бытием через склад национального

Космоса. Потому высшая каста - брахманы - бедные,

питающиеся подачками и сбором колосьев с убранного

поля: они бедные, но чистейшие, в отличие от вайшьев

и тем более - неприкасаемых, которым можно даже

мясо жрать и кто могут быть богаты, толсты и жирны,

как навозные мухи...

хватает ложку, вилку и нож; и рука тут жмет и моет

руку, тогда как в Индии приветствие - не рукопожа-

тие, которое слишком интимно, как соитие, - но ди-

станционное: прижатие рук ко груди и поклон - опять

отсоединение человека от человека; в Европе же -

социальность, общение, а в России - соборность, мир-

сход. Оттого лозунг: <свобода, равенство и братство> -

в Индии не созвучен Космосу, где средь кошения су-

ществ прожить можно, если четко соблюдать гермети-

ческие перегородки, свой особый уровень и не зарить-

ся на чужой: тогда мне хватит пищи, ибо ее и даром

не ест существо другого уровня и касты-породы, вар-

ны-цвета. Если же все набросимся делить одно - в

равенстве - и обнимутся тут миллионы в братстве (о

чем мечтают Шиллер - Бетховен: <Ода к Радости> -

т.е. образовать круг людей и взаимопомощь в обороне
от недостаточно жизненного Космоса), - тогда все

передушат и передавят друг друга в отвратительно-не-

различенном месиве тел и глоток - как змеи в яме.
Но это касается и индийского Логоса: в логике тон-

чайше разработана КЛАССИФИКАЦИЯ понятий, тер-

минов, уровней; так же и в буддизме - ступени со-

вершенствования: и что запрещено начинающему, раз-

решается на следующей ступени; а архату и бодхисат-

тве вообще снимаются все запреты, ибо настолько про-

светлено у такого естество-существо, что все, что бы

он ни сделал, - превосходно, свято (даже преступле-

ние, с точки зрения низших уровней), - но не пре-

тендует быть общей нормой и образцом, есть не тип,

а частный случай. А на высшей ступени снимаются все

различения, столь существенные на предыдущих уров-

нях существ, и в логике Нагарджуны Сансара - одно

и то же, что Нирвана.

дят брюхаты, дети родять на всякый год, а детей у

них много> (с. 13). В женско-брачном отношении в

Индии опять же парадокс: с одной стороны, дхармы

девушки, невесты, жены тончайше разработаны (см,

<Законы Ману>), и ритуал сложнейший выбора неве-

сты, и требование чистоты строжайшее и до, и в браке.

А с другой стороны, брахман (!) Ватсьяяна пишет <Ка-

ма-сутру>, Книгу наслаждения, где систематически из-

ложены способы прелюбодеяния, приемы отбивания

мужей и жен и как жить гетере: отделываться от обед-

невшего любовника, завоевывать богатого; и какие 64

искусства любви должны знать наслаждающиеся. Оче-

видно, здесь общий индийский принцип ТЕРПИМО-

СТИ К РАЗНОМУ действует. Существо должно стро-

жайше блюсти присущую его уровню дхарму; но если

оно каким-либо нарушением соскочило со своей стези -

ну что ж, трагедии из этого не строится: значит, попал

ты теперь на уровень других существ, которые ведь

живут же, значит, тоже угодны Бытию, только у них

уже другая дхарма. И брахманка, согрешив замужест-

вом с человеком низшей касты или став вдовой, уже

может стать изысканной гетерой, которую за честь

принять считают в домах молодых брахманов или во

дворце, и она уже должна не дхарму брахманки, но

законы камы, изыски наслаждения совершенно знать

и осуществлять.

коны маловариантны (<закон исключенного третьего>!),

если что не так: девица обесчещена, жена во блуде

пащенка прижила - то позор, стыд, ярость, месть и

трагедия для дома и детей незаконных. В Индии ж не

только <третье> не исключается, но <девятнадцатое> и

сти в рассуждениях. Недаром и количества там при-

знаков - свободные: 4, 8, 5, 16 и т.д.
На индийские религии и храмы Никитин смотрит

через призму ислама: этот ближе к христианству, ибо -

единобожие, а индийцы для него - язычники, веруют

в идола Бута (от <Будда>), помещая его в <бутхане>

(буквально <дом идола>, по-персидски). Имеется в виду

не Будда и буддизм, которые ко времени Никитина

вытеснены из Индии индуизмом, а, вероятнее всего,

Шива и другие боги. Русский купец полюбопытствовал

совершить паломничество в Парват. <А съезждаются

все нагы, только на гузне плат; а жонкы все нагы,

толко на гузне фота... да на шиях жемчюг, много яхон-

тов, да на руках обручи да перстьни златы> (с. 19),

Вот дивно: голы, а в драгоценных каменьях; бедные

индусы и ныне нищенствуют, а украшения носят. Что

бы это значило: груди и <сором> не считают нужным

прикрывать, а шею, руки покрывают камнем, золотом?

Это все - красота, блестит, огнится, огонь притягивает

и изрыгает; и это в индийском Космосе огне-воды (а

жемчуг, бусинка, бисер, изумруд - то все <огне-вода>:

металл плавится от огня в каплю) есть не роскошь, а

необходимость - сии амулеты-огнеотводы на себя на-

вешивать - так же, как в русском Космосе холодного

мых сторонок>, человек одеждой имитирует пласты,

слои, стороны пространства: перед, зад, верх, низ -

щиты-плоскости на себе развешивает от ветров, до-

ждей, снегов: кафтан, юбка, сарафан, передник; дра-

гоценности же, подвески - излишества. Тут то же

соотношение, что и в пище: пряности в Индии - хлеб

насущный, необходимость, тогда как на Руси они -

приправа, факультативны.
Россия - ровень-гладень, где ветер гуляет и По-

кров плоский наметнут. А в распирающем жизненной

капельностью и животной формностью Космосе Индии

плоскость словно не имеет права на существование:

она или пузырится выпуклостями, или источается. Так,
в храмах Индии нет плоских стен (которые как раз

производят могуче-монументальное впечатление, лапи-

дарные, в церквах Северной Руси - Покрова на Нер-

ли, например), а все изрезаны, источены муравьиной

резьбой по камню, в чем индусы действовали как бы

по природно-насекомому инстинкту, который червям не

велит допустить существование ровной поверхности

где бы то ни было, а велит источить ее, сделать во-

гнуто-бугристой.
Соответственны типу пространства и животные. Ни-

китин, торговец конями, недовольно замечает: <Во Ин-

дейской же земли кони ся у них не родят, в их земли

родятся волы да буйволы, на тех же ездять и товар

иное возять, все делають> (с. 14). Ну да: конь - вихрь-

ветер. Он - равнина, поверхность, даль, путь и ско-

рость, быстрота, выигрыш времени - т.е. идеи, чуждые

индийскому мировоззрению. Зато здесь органичны мед-

лительные волы и коровы - объемы и формы, в ко-

торых земля пучится вверх и в бока, что и присуще

космосу Индии.
Вывод Никитина: <А на Руськую землю товара нет>

(с. 16)- взаимонепересекаемы космосы, и неперехо-

димы, и непереводимы. А Монтескье это объяснит;

<При чрезмерной разнице в климате потребность в об-

мене продуктами совсем уничтожается> (О духе зако-

нов, кн. 21, гл. IV).
Русский - житель степи и леса - плоскости и

растительных вертикалей. Крестьянство (христианство)

растительной символикой думает. В Индии же преоб-

ладает животная символика. Люди там бреются: <У бут-

ханы бреются старыя жонкы и девки, а бреють на

собе все волосы и бороды, и головы> (с. 18). Бреясь,

человек снимает растительность свою и подчеркивает

свою животность: отрекается от веры растительного

царства (к которому он причастен стволом своей вер-

тикали) и поступает на поклон к Жизни (= Животу,

по-славянски), упражняя изгиб, хищно-кошачью гиб-

кость, изворотливость и угодливость. Ясно, что бритый -

лучший царедворец и слуга <чего изволите?>, чем бо-

родатый-растительный, который прям и кряжист, как

дуб. Потому столь катастрофально было то заголение,

что проделал с русскими людьми Петр Первый, одев

их в чулки с подвязками, камзолы и обрив. Проделав

такое, ясно, что цивилизацию и города тут же городить

потребно стало: такого ж на мороз не пустишь, а надо
ему Питербурх построить и в приемную на ожидание

милостей посадить: а на ветру и морозе в лесу да степи

такому делать нечего. Там как раз волоса нужны, чтоб

мороз да ветер запутать, обвести вокруг носа да паль-

ца. Так что Петр, заголив и обрив нацию, сжег попят-

ные корабли и обрек ее на <только вперед!> - в ци-

вилизацию как теплый дом-город каменный (Петр -

камень, по-гречески); и с Петра каменные дома в Рос-

сии стали строить, отрекаясь от дерева и леса,
Так что бороду воистину <предорогая и презолотая> -

ценность во Космосе лесов да морозов. И напротив,

верные служаки бюрократо-государевы - по фамилии:

Безбородов, Безбородько (Пугачева Безбородов брал,

а с ним Белобородов-старообрядец, верно, был). Пото-

му в клетках государственного аппарата способнее бри-

тым и лысым по ступеням гибко вверх прыгать. И ре-

волюцию делали волосатые, а управляют и плоды едят

- бритые.
Итак, в России человек ощущает более интимное

сродство, родню по Космосу видит в растении: лесе,

дереве, траве - и с этим сравнения в русской лите-

ратуре о жизни и смерти человека: <И дни мои, как

злак сечет> (Державин), <Мгновенной жатвой поко-

ленья> (Пушкин), <Человек живет, что трава растет>

(Горький, <На дне>). Здесь без зазрения совести едят

мясо животных, ибо они - более дальняя родня, и

существование здесь протекает не как жизнь (живот),

но как растение, прозябание. В Индии же, где человек

видит ближайшую родню в животных, - употребляют

травы (чему Никитин дивится) и народ - вегетарианец.

Я долго домогался выяснить: ну а аскет, отшельник,

санньясин, который уже близок к озарению, - ему

нельзя даже воды неосторожно испить, ибо червячка

проглотить может, нельзя шевельнуться, ибо паучка

раздавить может, - так уж он-то не чувствует ли от-

ветственности перед деревом, травой, цветком - как

тоже ведь жизнью? Нет: индийский круговорот суще-

ствования и путь кармы не распространяется на рас-

тения, и нет запрета их поедать, и в лозу иль розу

никто в ином рождении не воплощается, тогда как в