Перевод на русский язык А. М
жүктеу/скачать 2.95 Mb.
|
II После такого пространного вступления я могу позволить себе привести лишь очень сжатое и наглядное описание истории развития либидо у моей пациентки. В детские годы удевушки сформировался нормальный женский эдипов комплекс2, мало чем отличав- 1 [Ср. обсуждение этого вопроса в «Трех очерках по теории сексуальности» (1905d), Stuclienausgabe, т. 5, с. 52 и далее.] 2 Я не вижу никакого прогресса или преимущества во введении термина «комплекс Электры» и не хочу за него заступаться. [Термин был введен Юнгом (1913, 370). Ср. аналогичный комментарий Фрейда в работе «О женской сексуальности» (19316), Studienausgabe, т. 5, с. 278.1 264
шийся от обычного; позднее она также начала заменять отца братом, который был немногим старше ее. О сексуальных травмах в ранней юности она не помнила, они не были выявлены и в результате анализа. Сравнение гениталий брата с собственными, которое произошло примерно в начале латентного периода (впятьлет или чуть раньше), произвело на нее сильное впечатление, и его последствия можно было проследить в разных направлениях. На онанизм в раннем детском возрасте почти ничего не указывало, или же анализ не продвинулся столь далеко, чтобы прояснить этот момент. Рождение второго брата, когда ей было примерно пять с половиной лет, особого влияния на ее развитие не оказано. В школьные годы и в предпубертатном возрасте она постепенно познакомилась с фактами сексуальной жизни и восприняла их со смешанными чувствами сладострастия и боязливого отвержения, которые можно назвать нормальными и которые не были также чрезмерными. Все эти сведения кажутся очень скудными, я также не могу ручаться за то, что они являются полными. Возможно, история юности все же была намного богаче; я этого не знаю. Анализ, как уже говорилось, вскоре прервался, а потому получившийся анамнез оказался не намного надежнее, чем другие справедливо оспариваемые анамнезы гомосексуалистов. Девушка не была никогда также и невротической, не страдата истерическими симптомами, так что поводы для исследования ее детской истории не могли появиться так быстро. В тринадцать и четырнадцать лет она проявила чрезмерную, по мнению всех, нежную симпатию к маленькому мальчику, которому не было еще и трех лет и которого она могла регулярно видеть в детском парке. Она настолько сердечно заботилась о ребенке, что в результате установились длительные дружеские отношения с родителями малыша. Из этого происшествия можно заключить, что тогда ею овладело сильное желание самой быть матерью и иметь ребенка. Но вскоре после этого мальчик ей стал безразличен, и она начата выказывать интерес к зрелым, но все же еще молодым женщинам, проявления которого вскоре навлекли ощутимое наказание со стороны отца. Вне всякого сомнения, было установлено, что это изменение совпадает по времени с событием в семье, от которого, следовательно, мы вправе ожидать объяснения такой перемены. До него ее либидо было ориентировано на материнское чувство, после него она стала гомосексуалистской, влюблявшейся в более зрелых женщин, и таковой она с тех пор и осталась. Этим столь важным для нашего 265
понимания событием явилась новая беременность матери и рождение третьего брата, когда ей было примерно шестнадцать лет. Взаимосвязь, которую я в дальнейшем раскрою, не является продуктом моих способностей к комбинированию; она показалась мне настолько очевидной благодаря аналитическому материалу, заслуживающему всяческого доверия, что я могу ручаться за ее объективную достоверность. Прежде всего в ее пользу свидетельствует ряд взаимосвязанных сновидений, которые нетрудно истолковать. Анализ позволил недвусмысленно констатировать, что возлюбленная дама была заменой матери. Правда, сама она не была матерью, но она и не была также первой любовью девушки. Первыми объектами ее симпатии после рождения последнего брата действительно были матери, женщины в возрасте между тридцатью и тридцатью пятью годами, с которыми вместе с их детьми она знакомилась на даче или через своих родителей в большом городе. Условие материнского чувства в дальнейшем отпало, поскольку в реальности оно не вполне согласовывалось с другим условием, становившимся все более важным. Особенно сильная привязанность к последней возлюбленной, к «даме», имела еще и другую причину, которую девушка однажды без труда обнаружила. Своей стройной фигурой, строгой красотой и резким нравом дама напоминала ей собственного старшего брата. Стало быть, выбранный в конечном счете объект соответствовал не только ее идеалу женщины, но и ее идеалу мужчины, он совмещал удовлетворение гомосексуального желания с удовлетворением желания гетеросексу-ального. Как известно, анализ гомосексуалистов-мужчин во многих случаях выявлял такое же совпадение — намек на то, что сущность и возникновение инверсии нельзя представлять себе слишком просто и что нельзя оставлять без внимания бисексуальность, присущую каждому человеку1. Но как следует понимать то, что именно рождение позднего ребенка, когда девушка сама уже стала зрелой и имела собственные сильные желания, подвигло ее обратить свою страстную нежность роженицы этого ребенка на свою собственную мать и выразить ее в отношениях с женщиной, которая представляла мать? В соответствии с тем, что нам известно из других случаев, следовшю ожидать противоположного. Обычно при таких обстоятельствах матери стесняются своих дочерей, почти достигших брачного возраста, а доче- Ср. I. Sadger (1914). 266
ри испытывают к матери смешанное, чувство, состоящее из сострадания, презрения и зависти, которое ничуть не способствует усилению нежности к матери. У наблюдаемой нами девушки вообще не было особых причин, чтобы испытывать нежность к матери. Для самой по-прежнему молодой женщины эта быстро расцветшая дочь была неугодной соперницей, она пренебрегала ею, отдавая предпочтение мальчику, по возможности ограничивала ее самостоятельность и особенно усердно следила за тем, чтобы та оставалась далекой отцу. Стало быть, у девушки с давних пор могла существовать обоснованная потребность в более ласковой матери; но почему она разгорелась именно тогда, причем в форме изнуряющей страсти, — это нам непонятно. Объяснение таково: девушка находилась в фазе пубертатного возобновления инфантильного эдипова комплекса, когда ею овладело разочарование. Она ясно осознала свое желание иметь ребенка, причем мужского пола; то, что это должен был быть ребенок от отца и его точная копия, ее сознательное узнать не могло. Но случилось так, что ребенка получила не она, а ненавистная в бессознательном соперница, то есть мать. Возмущенная и ожесточенная, она отвернулась от отца и вообще от мужчин. После этой первой серьезной неудачи она отвергла свою женственность и стала стремиться к другому размещению своего либидо. При этом она вела себя в точности так, как многие мужчины, которые после первого неудачного опыта надолго ожесточаются против неверного женского пола и становятся женоненавистниками. Об одном из самых привлекательных и самых несчастных князей нашего времени рассказывают, что он стал гомосексуалистом из-за того, что его невеста, с которой он обручился, обманула его с посторонним парнем. Я не знаю, является ли это исторической правдой, но за этим слухом скрывается часть психологической истины. Все наше либидо всю жизнь обычно колеблется между мужским и женским объектами; холостяк отказывает от своих дружб, когда женится, и возвращается к столу для завсегдатаев, если его брак оказался пресным. Правда, там где колебание является столь основательным и окончательным, наше предположение обращается на особый момент, который в решающей степени благоприятствовал той или другой стороне и, возможно, лишь ожидал подходящего времени, чтобы выбор объекта был осуществлен в его духе. Стало быть, наша девушка после того разочарования отмела от себя желание иметь ребенка, любовь к мужчине и женскую роль 267 вообще. И теперь, очевидно, могло произойти самое разное; в действительности же случилось самое крайнее. Она превратилась в мужчину и в качестве объекта любви вместо отца выбрала мать1. Несомненно, ее отношение к матери с самого начала было амбивалентным; ей легко удалось оживить прежнюю любовь к матери и с ее помощью сверхкомпенсировать нынешнюю враждебность к ней. Поскольку с реальной матерью мало чего можно было позволить, в результате описанного преобразования чувств она стала искать замену матери, к которой можно было бы привязаться со страстной нежностью2. В качестве [вторичной] «выгоды от болезни» к этому добавился еще и практический мотив из ее реальных отношений с матерью. Сама мать по-прежнему придавал значение тому, чтобы за ней ухаживали и говорили комплименты мужчины. Следовательно, став гомосексуальной, оставив мужчин матери, так сказать, «уступив» их ей, она убирала с пути нечто, что до сих пор было повинно в недоброжелательстве матери3. ' Отнюдь не редкость, что человек прекращает любовные отношения в результате того, что идентифицирует себя самого с объектом любви, что соответствует своего рода регрессии к нарцизму. После того как это произошло, при новом выборе объекта он может легко катектировать своим либидо объект, пол которого противоположен прежнему. 'Описанные здесь смешения либидо, несомненно, известны каждому аналитику из исследования анамнезов невротиков. Разве что у последних они происходят в нежном детском возрасте, в период раннего расцвета любовной жизни; у нашей отнюдь не невротической девушки они произошли в первые годы после пубертата, впрочем, точно так же совершенно бессознательно. Не окажется ли когда-нибудь этот временный момент очень важным?
268
Приобретенная таким образом либидинозная установка укрепилась, когда девушка заметила, насколько она была неприятна отцу. После того первого наказания за слишком нежное сближение с женщиной она знала, чем обидеть отца и какему отомстить. Теперь она оставалась гомосексуальной наперекор отцу. Ее также не мучила совесть, когда она всячески обманывала его и лгала. В отношении матери она была неискренней только тогда, когда это было необходимо, чтобы отец ничего не узнал. У меня сложилось впечатление, что она действовала по принципу талиона: «Раз ты меня обманул, то ты должен смириться с тем, что и я тоже тебя обманываю». Также и бросающуюся в глаза неосмотрительность девушки, необычайно смышленой во всем остальном, я не могу расценить иначе. Отец все-таки должен был иногда узнавать о ее общении с дамой, ибо в противном случае она не смогла бы получить удовольствие от мести, которое ей было крайне необходимым. И она заботилась об этом, появляясь в общественных местах с возлюбленной, прогуливаясь с нею по улицам поблизости от магазина отцовского и т. п. Также и эти оплошности совершались не без умысла. Впрочем, весьма примечательно, что оба родителя вели себя так, словно понимали тайную психологию дочери. Мать проявляла терпимость, как будто расценивала отступление дочери как любезность, отец был вне себя от ярости, как будто ощущал направленный против его персоны мстительный замысел. Однако последнее подкрепление претерпело у девушки инверсию, когда в образе «дамы» она столкнулась с объектом, одновременно позволявшим удовлетворить ту часть ее гетеросексуального либидо, которое по-прежнему было привязано к брату. III Линейное изображение малопригодно для описания взаимосвязанных душевных процессов, протекающих в различных слоях объекта должно встречаться чаще; в доисторические времена человечества, наверное, все женщины принадлежали отцу и вождю древней орды. У братьев и сестер, которые не являются близнецами, такое отступление играет важную роль не только в выборе объекта любви, но и в других областях. К примеру, старший брат занимается музыкой и получает признание; младший брат, музыкально гораздо более одаренный, вскоре, несмотря на все свое желание, перестает обучаться музыке, и его уже невозможно заставить дотронуться до инструмента. Это — частный пример того, что очень часто случается, и исследование мотивов, ведущих к избеганию соперничества вместо его принятия, выявляет очень сложные психические условия. 269
психики. Я вынужден прервать обсуждение случая, чтобы расширить и углубить кое-что из того, о чем здесь было рассказано. Я упомянул, что в своем отношении к почитаемой даме девушка избрала мужской тип любви. Ее покорность и нежная непритязательность, «chepoco sfera e nulla ehiede»\ высшее счастье, когда ей позволяли какую-то часть пути сопровождать даму и поцеловать ей на прощание руку, радость, когда она слышала, как восхваляют красоту дамы, в то время как признание ее собственной красоты другими для нее совсем ничего не значило, посещения ею мест, где когда-то раньше бывала возлюбленная, приглушенность всех чувственных желаний — все эти мелкие детали соответствовали, скажем, первой восторженной страсти юноши в отношении знаменитой художницы, которую он ставит значительно выше себя и на которую он осмеливается бросить лишь робкий взгляд. Соответствие с описанным мною «типом мужского выбора объекта», особенности которого я объяснял привязанностью к матери (1910/7), доходило вплоть до мелочей. Могло показаться странным, что ее ничуть не смущала плохая репутация возлюбленной, хотя ее собственные наблюдения вполне убеждали ее в правомерности таких пересудов. Ведь все же она была благовоспитанной и целомудренной девушкой, исключавшей в отношении самой себя сексуальные авантюры и считавшей грубое чувственное удовлетворение неэстетичным. Но уже ее первые увлечения относились к женщинам, которых не хвалили за склонность к особо строгой нравственности. Первый протест отца против ее любовного выбора она вызвала той настойчивостью, с которой стремилась к общению с киноактрисой во время летнего отдыха. При этом речь ни в коем случае не шла о женщинах, которые, скажем, ратовали за гомосексуальные отношения и тем самым открывали перед ней перспективы подобного удовлетворения; скорее, она вопреки логике ухаживала за кокетливыми женщинами в обычном смысле слова; одну свою гомосексуальную подругу-ровесницу, которая охотно предоставила бы себя в ее распоряжение, она отвергла без каких-либо колебаний. Однако плохая репутация «дамы» была для нее прямо-таки условием любви, и вся загадочность этого поведения исчезает, если мы вспомним, что и для того производного от матери мужского типа выбора объекта условие состоит в том, что возлюбленная в сексуальном отношении так или иначе пользуется дурной славой, и, собственно говоря, ее можно было бы назвать кокоткой. Когда в дальнейшем она узнапа, в какой 1 [«Которая мало на что надеется и ничего не просит» (ит.).] 270
степени эта характеристика касалась почитаемой ею дамы и что она попросту зарабатывала на жизнь своим телом, ее реакция состояла в огромном сострадании и в развитии фантазий и планов, как ей «спасти» возлюбленную от этих недостойных отношений. Эти же стремления спасать бросились нам в глаза у мужчин того описанного мною типа, и в упомянутой работе я попытался аналитическим путем вывести происхождение этого стремления. В совершенно другие регионы объяснения ведет анализ попытки самоубийства, которую я вынужден расценить как задуманную всерьез и которая, впрочем, значительно улучшила ее позицию как у родителей, так и у возлюбленной дамы. Однажды она прогуливалась вместе с нею в таком месте и в такое время, когда встреча с возвращающимся из бюро отцом была маловероятной. Отец прошел мимо них и бросил на нее и уже известную ему спутницу гневный взгляд. Вскоре после этого она бросилась в канаву возле городской железной дороги. Ее отчет о ближайших причинах такого решения звучит весьма убедительно. Она призналась даме, что господин, который так зло на них посмотрел, — ее отец, который и слышать не хочет об общении между ними. Тут дама вскипела, приказал ей тотчас ее оставить и никогда больше ее не поджидать и с нею не заговаривать, со всей этой историей теперь нужно покончить. В отчаянии из-за того, что таким образом она навсегда потеряет возлюбленную, она хотела покончить с собой. Однако анализ позволил дать другое, более глубокое истолкование, которое подкреплялось ее собственными сновидениями. Как можно было ожидать, попытка самоубийства преследовала, кроме того, еще две цели: осуществить наказание (самонаказание) и исполнить желание. В качестве последней цели она означала осуществление того желания, разочарование в котором заставило ее обратиться к гомосексуализму, а именно родить ребенка именно от отца, ибо теперь она разродилась по вине отца1. Это глубинное истолкование можно связать с толкованием, лежащим на поверхности и осознаваемым девушкой: в этот момент дама говорила в точности, как отец, и издала точно такой же запрет. В качестве самонаказания поступок девушки свидетельствует нам о том, что в ее бессознательном у нее развились сильнейшие желания смерти одному или другому родителю. Возможно, из мес- 1 Эти истолкования способов самоубийства посредством исполнения сексуальных желаний давно знакомы всем аналитикам. (Отравиться = забеременеть, утопиться = родить, упасть с высоты = разродиться [niederkommen, буквально: спуститься. — Примечание переводчика\.) 271
ти отцу, мешающему ее любви, но еше вероятнее также из мести матери за то, что та ходила беременной маленьким братом. Ибо анализ принес нам разъяснение, касающееся загадки самоубийства, что, наверное, никто не обретет психическую энергию, достаточную для того, чтобы покончить с собой, есл и, во-первых, он не убивает при этом также объект, с которым он идентифицировался, и, во-вторых, если он не обратил этим против себя самого желание смерти, которое было направлено против другого лица. Впрочем, регулярное выявление таких бессознательных желаний смерти у самоубийц не должно ни удивлять, ни казаться подтверждением наших выводов, поскольку бессознательное всех живых существ переполнено такими желаниями смерти даже обычно любимым людям1. Однако в идентификации с матерью, которая должна была бы умереть от родов вместе с этим утаенным от нее (от дочери) ребенком, это осуществление наказания само по себе опять-таки представляет собой исполнение желания. Наконец, то, что самые разные сильнейшие мотивы должны были взаимодействовать, чтобы сделать возможным такой поступок, как у нашей девушки, не будет противоречить нашему ожиданию. В мотивировке девушки отец не присутствует, не упоминается также и страх перед его гневом. В мотивировке, разгаданной анали-зом, главная роль отводится ему..Отношение к отцу имело точно такое же решающее значение также для процесса и результата аналитического лечения, или, точнее, исследования. За приведенной в оправдание заботой о родителях, ради которых она хотела поддержать попытку достичь изменений, скрывались упрямство и желание отомстить отцу, за которые она упорно держалась в гомосексуальности. Обеспеченное таким прикрытием, сопротивление освободило значительную область аналитического исследования. Анализ происходил почти без признаков сопротивления, при живом интеллектуальном участии анализируемой, но и при полном ее душевном покое. Когда однажды я ей объяснял особенно важную и близко касающуюся ее часть теории, она произнесла с неподражаемой интонацией: «Ах, это очень интересно», — словно великосветская дама, которая прогуливается по музею и рассматривает в лорнет предметы, которые ей полностью безразличны. Впечатление от ее анализа приближаюсь к впечатлению от гипнотического лечения, в ходе которого сопротиатение точно так же отступает до определенной границы, у которой оно затем оказывается непобедимым. Ср. «В духе времени о войне и смерти» (19156). 272
Этой же — русской, как ее можно было бы назвать — тактики сопротивление очень часто придерживается в случаях невроза навязчивости, которые поэтому некоторое время поставляют самые ясные результаты и позволяют глубоко понять причины симптомов. Но затем начинаешь удивляться, почему такие большие успехи в аналитическом понимании не приносят с собой ни матейшего изменения в навязчивостях и торможениях больного, пока, наконец, не замечаешь, что все, что было достигнуто, было обременено оговоркой сомнения, и за этим защитным валом невроз мог чувствовать себя в безопасности. «Все было бы замечательно, — говорится в больном, зачастую также и на сознательным уровне, — если бы мне пришлось поверить мужчине, но об этом нет и речи, и до тех пор, пока этого не происходит, мне и не нужно ничего менять». Когда затем приближаются к мотивировке этого сомнения, начинается серьезная борьба с сопротивлением. У нашей девушки не сомнение, а аффективный момент мести отцу содействовал ее холодной сдержанности, разбил анализ на две отчетливых фазы и сделал такими полными и наглядными результаты первой фазы. Внешне это выглядело так, как если бы удевушки не произошло ничего похожего на перенос на врача. Но это, конечно, абсурд или неточное выражение; ведь какое-то отношение к врачу должно было возникнуть, и по большей части оно должно было быть переносом инфантильного отношения. В действительности она перенесла на меня основательное отвержение мужчины, которое властвовало над ней с тех пор, как она разочаровалась в отце. Как правило, обиду на мужчину легко возместить на враче, ей не нужно вызывать никаких бурных проявлений чувств, она просто выражается в подрыве всех его усилий и в стремлении держаться за болезнь. Я из опыта знаю, как трудно подвести анализируемого к пониманию именно этой безмолвной симптоматики и довести до его сознания такую скрытую, зачастую непомерно большую враждебность, не подвергая угрозе процесс лечения. Поэтому я его прекратил, как только выявил установку девушки по отношению к отца, и посоветовал продолжить терапевтическую попытку, если ей придается значение, у врача-женщины. Тем временем девушка пообещала отцу хотя бы отказаться от общения с «дамой», и я не знаю, последовала ли она моему совету, мотивировка которого совершенно прозрачна. Единственный раз также и в этом анатизе имело место нечто такое, что я мог истолковать как позитивный перенос, как чрезвычайно ослабленное воспроизведение первоначальной страстной 273 влюбленности в отца. Также и это проявление не было лишено примеси другого мотива; но я упоминаю его, поскольку оно затрагивает другую интересную проблему аналитической техники. В определенное время, вскоре после начала лечения, девушка рассказала о нескольких сновидениях, которые, хотя и были основательно искажены и составлены на правильном языке сновидения, тем не менее можно было легко и уверенно перевести. Однако их истолкованное содержание было весьма необычным. Они предвосхищали излечение инверсии в результате лечения, выражали ее радость по поводу открывавшихся ей теперь жизненных перспектив, признавали стремление к любви с мужчиной и желание иметь детей; поэтому их можно было приветствовать как благоприятную подготовку к желанному изменению. Однако расхождение с ее высказываниями, сделанными в это же время в бодрствовании, было весьма велико. Она не скрывала от меня, что, хотя и помышляет о браке, но он ей нужен только для того, чтобы избавиться оттирании отца и спокойно жить своими истинными наклонностями. С мужем, как она несколько пренебрежительно думала, она уж как-нибудь справится, и, в конце концов, как показывает пример почитаемой дамы, одновременно можно иметь сексуальные отношения и с мужчиной, и с женщиной. Предостереженный каким-то смутным впечатлением, однажды я ей заявил, что не верю этим сновидениям, они лживы или лицемерны, а ее намерение состоит в том, чтобы обмануть меня, как она обычно обманывала отца1. Я был прав, после этого заявления сновидения подобного рода больше не появлялись. Но я все же думаю, что наряду с намерением ввести меня в заблуждение в этих снах отчасти проявилось также желание произвести на меня хорошее впечатление; это была также попытка меня заинтересовать и добиться от меня того, чтобы я хорошо о ней думал, возможно, для того, чтобы тем основательней разочаровать меня позже. Я могу представить себе, что указание на существование таких лживых услужливых сновидений вызовет у некоторых людей, называющих себя аналитиками, настоящую бурю беспомощного негодования. «Стало быть, бессознательное тоже может лгать, истинное ядро нашей душевной жизни, то в нас, что гораздо ближе к божественному, чем наше скудное сознание! Как же тогда доверять толкованиям анализа и надежности наших познаний?» В ответ на это я должен сказать, что признание таких лживых сновидений отнюдь 1 [По поводу «лицемерных снов» см. «Толкование сновидений» (1900я), Studienausgabe, т. 2, с. 161, прим. I, и с. 456 и далее.] 274
не означает подрывающего доверие нововведения. Хотя я знаю, что потребность людей в мистике неискоренима и что из-за этого предпринимаются постоянные попытки вернуть обратно мистике ту область, которая была отнята у нее «Толкованием сновидений», но в случае, который нас занимает, дело обстоит достаточно просто. Сновидение — это не «бессознательное», оно представляет собой форму, в которую благодаря благоприятным условиям состояния сна могла перетечь мысль, исключенная из предсознательного или даже из сознательного бодрствующей жизни1. В состоянии сна она получает подкрепление со стороны бессознательных импульсов желания и при этом подвергается искажению благодаря «работе сновидения», которая определяется механизмами, относящимися к бессознательному. У нашей сновидицы намерение ввести меня в заблуждение, как это она обычно делала с отцом, несомненно, произошло из предсознательного, если только оно вообще не было сознательным; теперь оно смогло проявиться, поскольку вступило в связь с бессознательным желанием понравиться отцу (или тому, кто его заменяет) и, таким образом, создало лживое сновидение. Оба намерения — обманывать отца и нравиться отцу — происходят от одного и того же комплекса; первое возникло в результате вытеснения последнего, более позднее благодаря работе сновидения сводится к более раннему. Стало быть, об обесценивании бессознательного, о том, чтобы поколебать доверие к результатам нашего анализа не может быть и речи. Я хочу воспользоваться случаем, чтобы еще раз выразить удивление тем, что люди могут проходить такие большие и важные этапы своей любовной жизни, многого не замечая и даже порой ничего не подозревая, или что они, если она попадает в их сознание, столь основательно обманываются в своем суждении на этот счет. Так происходит не только в условиях невроза, где мы знакомы с подобным феноменом, — по-видимому, это представляет собой весьма обычное явление и во всем остальном. В нашем случае девушка увлекается женщинами, которые вначале вызывают у родителей лишь раздражение, но едва ли эти увлечения воспринимаются всерьез; сама она, наверное, знает, насколько сильно она этим поглощена, но испытывает лишь некоторые ощущения интенсивной влюбленности, до тех пор пока при определенном отказе не возникает чрезмерная реакция, показывающая всем сторонам, что речь идет о необуздан- 1 [Ср. формулировку в работе «О некоторых невротических механизмах при ревности, паранойе и гомосексуализме» (\922b), с. 225, выше.] 275
ной пожирающей страсти. Никаких предпосылок, необходимых для проявления такой душевной бури, девушка также никогда не замечала. В других случаях встречаются девушки или женщины, испытывающие тяжелую депрессию, которые, когда их спрашивают о возможной причине их состояния, указывают на то, что, возможно, они испытывали некий интерес к определенной персоне, но дело у них не заходило далеко и они очень быстро справлялись с собой, после того как от этого своего интереса приходилось отказываться. И все же этот внешне столь легко перенесенный отказ становился причиной тяжелого расстройства. Или встречаются мужчины, которые были вынуждены покончить с поверхностными любовными отношениями с женщинами и только из последствий узнавали, что были страстно влюблены в якобы презренный объект. Вызывают также удивление неожиданные последствия искусственного аборта, убийства плода любви, на которое решились без раскаяния и сомнений. Таким образом, приходится признать правоту поэтов, охотно изображающих нам людей, которые любят, не зная этого, или которые не знают, любят ли они, или которые думают, что ненавидят, тогда как на самом деле любят. Похоже на то, что именно сведения, которые сознание получает о нашей любовной жизни, особенно часто оказываются неполными, фрагментарными или ложными. Разумеется, в этих рассуждениях я не преминул учесть роль последующего забывания. IV Теперь я вернусь к только что прерванному обсуждению случая. Мы рассмотрели силы, переведшие либидо девушки из нормальной эдиповой установки в гомосексуальное либидо, и психические пути, которые были при этом пройдены. На первом месте среди этих движущих сил стояло впечатление, связанное с рождением ее маленького брата, и поэтому напрашивается мысль классифицировать этот случай как случай поздно приобретенной инверсии. Здесь, однако, мы обратим внимание на обстоятельства, которые нам также встречаются во многих других примерах психоаналитического разъяснения душевного процесса. Когда мы прослеживаем развитие от его конечного результата в обратном направлении, восстанавливается непрерывная взаимосвязь, и мы считаем наше понимание вполне удовлетворительным, возможно, исчерпывающим. Но если мы следуем обратным путем, исходим из выявленных анализом предпосылок и пытаемся проследить их вплоть до конеч- 276
ного результата, то впечатление о неизбежной взаимосвязи, которая не может быть обусловлена никаким другим способом, у нас полностью пропадает. Мы сразу же замечаем, что в итоге могло получиться также и нечто иное, и этот другой результат мы могли бы понять и разъяснить с таким же успехом. Стало быть, синтез не столь удовлетворителен, как анализ; другими словами, зная предпосылки, мы не смогли бы предсказать суть результата. Этот прискорбный вывод очень легко приписать его причинам. Даже если этиологические факторы, обусловливающие определенный результат, известны нам полностью, мы все-таки знаем их лишь со стороны их качественного своеобразия, но не сточки зрения их относительной силы. Некоторые из них как слишком слабые окажутся подавленными другими и не будут иметь значения для конечного результата. Но мы никогда не знаем заранее, какие из определяющих моментов окажутся более слабыми или более сильными. Только в конце мы говорим: победили те, что были сильнее. Таким образом, в направлении анализа всякий раз можно надежно установить причину, но предсказать ее в направлении синтеза невозможно. Поэтому мы не хотим утверждать, что каждая девушка, любовная страсть которой, проистекающая из эдиповой установки пубертатного возраста, испытывает подобное разочарование, вследствие этого неизбежно будет обречена на гомосексуализм. Напротив, чаще встречаются иного рода реакции на эту травму. Но в таком случае у этой девушки решающее значение должны иметь особые, вероятно, внутренние по своей природе моменты, не имеющие отношения к травме. Указать ихтакже не составляет труда. Как известно, также и у нормального человека должно пройти какое-то время, прежде чем будет принято окончательное решение относительно пола объекта любви. Гомосексуальные увлечения, чрезвычайно сильные, чувственно окрашенные дружеские отношения у обоих полов в первые годы после наступления пубертата — весьма обычное явление. Так было и с нашей девушкой, но эти наклонности, несомненно, проявились у нее сильнее и сохранялись дольше, чем у других. Кроме того, эти предвестники последующей гомосексуальности всегда овладевали ее сознательной жизнью, в то время как установка, проистекающая из эдипова комплекса, оставалась бессознательной и проявлялась лишь в таких признаках, как ласковое обращение с тем маленьким мальчиком. Будучи школьницей, онадолгое время была влюблена в неприступно строгую учительницу, представлявшую собой очевидную замену матери. Особо 277 живой интерес к некоторым женщинам, молодым матерям, она проявила задолго до рождения брата и, стал быть задолго до того первого выговора со стороны отца. Следовательно, с очень раннего времени течение ее либидо имело два направления, из которых более поверхностное, несомненно, можно назвать гомосексуальным. Вероятно, это течение было непосредственным, не подвергшимся трансформации продолжением инфантильной фиксации на матери. Возможно, нашим анализом мы не раскрыли также ничего другого, кроме процесса, который при подходящем поводе перевел более глубокое гетеросексуальное течение либидо в явное гомосексуальное. Далее анализ показал, что из своего детства девушка принесла с собой очень выраженный «комплекс мужественности». Активная, задиристая, отнюдь не желавшая уступать брату, бывшему немногим старше ее, после того осмотра гениталий [см. с. 265] она стала испытывать сильнейшую зависть к пенису, потомками которой по-прежнему были наполнены ее мысли. В сущности, она была феминисткой, считала несправедливым, что девушки не пользуются теми же свободами, что и парни, и вообще была недовольна участью женщины. Ко времени анализа беременность и рождение ею детей были для нее неприятными представлениями, как я думаю, также из-за связанной с ними мысли о телесном обезображивании. Из-за этой защиты она отказалась от своего девичьего нарцизма1, когорый больше не выражался в виде гордости своей красотой. Различные признаки указывали на некогда очень сильно выраженные вуайеризм и эксгибиционизм. Тот, кто не хочет отказаться от права полностью узнать этиологию, обратит внимание на то, что описанное поведение девушки было именно таким, как если бы оно определялось суммарным воздействием пренебрежения со стороны матери и сравнения своих гениталий с гениталиями брата при сильной фиксации на матери. Также и здесь существует возможность кое-что из того, что хотелось бы трактовать как конституциональную особенность, объяснить последствием внешних событий, оказавших свое влияние в раннем возрасте. Также и из этого приобретения — если таковое действительно произошло — какую-то часть следует отнести на счет принесенной с собой конституции. Так в наблюдении постоянно смешивается и объединяется то, что в теории мы хотели 1 Ср. признание Кримхильды в «Песне о Нибелунгах». [I, 15. Она заявляет матери, что не позволит ни одному мужчине себя любить, ибо любовь мужчины означала бы потерю ее красоты.] 278
бы разложить на пару противоположностей — наследование и приобретение. Если предыдущее, предварительное окончание анализа привело к суждению, что речь шла о случае позже приобретенной гомосексуальности, то предпринятый теперь пересмотр материала скорее подводит к выводу, что имела место врожденная гомосексуальность, которая, как обычно, зафиксировалась и обнаружилась в явном виде только после пубертата. Каждая из этих классификаций отдает должное лишь одной части положения вещей, установленного благодаря наблюдению, и пренебрегает другой. Мы поступаем правильно, когда вообще придаем небольшое значение такой постановке вопроса. В литературе, посвященной гомосексуализму, вопрос о выборе объекта, с одной стороны, и вопрос о половой установке — с другой, обычно недостаточно строго отделяются друг от друга, как будто решение по одному пункту неизбежно связано с решением по другому. Однако опыт свидетельствует о противоположном: мужчина с преимущественно мужскими качествами, который демонстрирует также мужской тип любовной жизни, может быть все-таки инвертирован в отношении объекта и любить только мужчин, а не женщин. Мужчина, в характере которого явно преобладают женские качества, более того, который ведет себя в любви как женщина, вследствие этой женственной установки должен был бы быть ориентирован на мужчину как объект любви; и тем не менее он может быть гетеросексуальным, не обнаруживать инверсию в отношении объекта в большей степени, чем среднестатистический обычный человек. То же самое относится к женщинам, также и у них психический половой характер и выбор объекта далеко не всегда совпадают. Загадка гомосексуальности отнюдь не так проста, как ее любят преподносить для общего употребления: женская душа, которая поэтому должна любить мужчину, к несчастью, попадает в мужское тело, или мужская душа, которую неодолимо влечет к женщине, к сожалению, оказывается в плену женского тела. Речь, скорее, идет о трех рядах особенностей характера Соматические половые особенности — Психический половой характер (физический гермафродитизм) /мужская установка) \женская Тип выбора объекта, до известной степени варьирующих независимо друг от друга и встречающихся у отдельных индивидов в разнообразных пропор- 279
циях. Тенденциозная литература затруднила понимание этих отношений, поскольку из практических соображений она выдвигает на передний план только бросающееся в глаза дилетанту поведение, касающееся третьего пункта, выбора объекта, и, кроме того, преувеличивает прочность отношений между этим пунктом и первым. Она также преграждает себе путь, ведущий к более глубокому пониманию всего того, что единообразно называют гомосексуализмом, возражая против двух основных фактов, которые раскрыло психоаналитическое исследование. Первый из них состоит в том, что гомосексуальные мужчины пережили особенно сильную фиксацию на матери; второй — что все нормальные люди наряду со своей явной гетеросексуальностью позволяют выявить весьма значительную степень скрытой или бессознательной гомосексуальности. Если принять во внимание эти данные, то можно предположить наличие «третьего пола», который в особом настроении был создан природой. Психоанализ не призван решить проблему гомосексуальности. Он должен довольствоваться выявлением психических механизмов, приведших к решению при выборе объекта, и прослеживанием путей от этих механизмов к задаткам влечений. После этого он прекращается, а остальное предоставляет биологическому исследованию, которое именно сейчас благодаря опытам Штейнаха' дает столь важные разъяснения о влиянии вышеупомянутого первого ряда на второй и третий. Он имеет общую основу с биологией, поскольку в качестве предпосылки исходит из первоначальной бисексуальности человеческой (равно как и животной) особи. Однако сущность того, что в обычном или в биологическом смысле называют «мужским» и «женским», психоанализ разъяснить не может, он заимствует оба понятия и кладет их в основу своей работы. При попытке дальнейшего сведения он относит мужественность к активности, женственность — К пассивности2, а этого слишком мало. В какой мере допустимо или уже опытом подтверждено ожидание того, что благодаря определенной части разъяснительной работы, которая попадает в область анализа, появится средство для исправления инверсии, я только что [с. 260-261 ] попытался изложить. Если сравнить масштабы этого влияния с грандиозными метаморфозами, которых благодаря оперативным вме- ■См. A. Lipschutz (1919).
280
шательствам в отдельных случаях добивался Штейнах, то, пожалуй, внушительного впечатления это не произведет. Между тем было бы поспешностью или вредным преувеличением, если бы уже сейчас мы обнадежили себя тем, что у нас имеется пригодная для всех случаев «терапия» инверсии. Случаи мужского гомосексуализма, в которых Штейнах добился успеха, отвечали не всегда имеющемуся условию явного соматического «гермафродитизма». Терапия аналогичным способом женского гомосексуализма весьма проблематична. Если она должна заключаться в удалении, вероятно, двуполых яичников и в имплантации других, надо надеяться, однополых, то она будет иметь мало практических шансов на применение. Индивид женского пола, который чувствовал себя мужским и любил мужским способом, вряд ли позволит оттеснить себя в женскую роль, если за это не совсем выгодное преобразование он вынужден будет заплатить отказом от материнства'. 1 [Ср. высказывания о гомосексуализме в «Трех очерках по теории сексуальности», там же, с. 48-58. где Фрейд в дополнении, сделанном в 1920 году (то есть после написания данной работы) к пространной сноске, еще раз говорит об опытах Штейнаха (см. там же, с. 57-58). Эту тему он снова затрагивает в разделе В своей работы «О некоторых невротических механизмах при ревности, паранойе и гомосексуализме» (1922Й, выше, с. 226 и далее.] 281
Приложение БИБЛИОГРАФИЯ Предварительное замечание. Названия книг и журналов выделены курсивом, названия статей в журналах или книгах заключены в кавычки. Сокращения соответствуют изданию «World List of Scientific Periodicals» (Лондон, 1963-1965). Другие используемые в этом томе сокращения разъясняются в «Списке сокращений» на с. 318. Цифры в круглых скобках в конце библиографических пометок означают страницы данного тома, где даются ссылки на данную работу. Выделенные курсивом буквы после указания года издания приведенных ниже сочинений Фрейда относятся к библиографии Фрейда, представленной в последнем томе англоязычного собрания сочинений «Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud». Расширенный вариант этой библиографии на немецком языке содержится в томе «Freud-Bibliographie mit Werkkonkordanz», подготовленном Ингеборг Мейер-Палъмедо и Гер-хардом Фихтнером (издательство С. Фишера, Франкфурт-на-Майне, 1989). Список авторов, труды которых не относятся к научной литературе, или ученых, труды которых не упоминаются, см. в разделе «Именной указатель». Abraham, К. (1908) «Die psychosexuellen Differenzen der Hysterie und der Dementia praecox», Zentbl. Nervenheilk., N. F. т. 19, S. 521. Новое издание в: K.Abraham, Psycho-analytischeStudien II, Conditio humana, Frankfurt am Main, 1971, S. 132. (167, 188, 192, 198) Adler,A. (1910) «Der psychische Hermaphroditismus im Leben und in der Neurose», Fortsehr. Med.,T. 28, S. 486.(168,230,250-253) Andreas-Salome, L. (1916) «"Anal" und "Sexual"», Imago, т. 4,S. 249. (131) Baumeyer, F. (1956) «The Schreber Case», Int. J. Psycho-Ana lysis, т. 37, S. 61.(137, 173, 175, 176) Binet,A. (1888) Etudes de Psychologie experimentelle: le jetichismedansl'amour, Paris. (233—234) Bleuler, E. (1910) Vortrag über Ambivalenz (Berne), Bericht in Zentbl. Psydioanal, т. 1, с. 266. (96) 324
(1913) «Der Sexualwiderstand», Jb. psychoanalyt. psychopath. Forsch., т. 5, S. 442. (245) (1916) «Physisch und Psychisch in der Pathologie«, Z. ges. Neurol. Psychiat., i. 30, S. 426. (224) Breuer J., Freud, S. (1 895) см. Freud, S. жүктеу/скачать 2.95 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|