Решение и все последствия его я принимаю, как должное. Последствия это мое одиночество. Моя неспособность забыть то время, что мы были вместе. Моя вина перед тобой. Мое
"Я не хочу рубить на части свой мир и собственное "Я"…"31
жүктеу/скачать 1.36 Mb.
|
29."Я не хочу рубить на части свой мир и собственное "Я"…"31Работа, всего лишь работа, ничего нового и интересного... Ну кто бы мог подумать, что рано или поздно в этом кресле окажется твой рыжий любимец, Рауль?.. Ты бы проклял все на свете, если бы знал, каким будет твой финал... Увы, порою даже самая незначительная ошибка способна привести к полному краху - любого. Даже блонди... Господин Раэн Шед был старейшим нейрокорректором Амой; он прожил целую жизнь вместе с Лабораторией и отдал немало сил на то, чтобы превратить сложный, трудоемкий процесс коррекции в настоящее искусство. Всю элиту, работавшую в этих стенах, он знал с ранней юности - большинство из них было его учениками, в том числе и тот, к кому в последнее время очень часто обращались мысли ученого... Ты был так талантлив, Рауль... ты гораздо лучше чувствовал свое дело, чем предыдущий Глава Лаборатории, твои открытия всегда были самыми неожиданными и яркими. ...Тем больнее было, когда ты ошибался. Мы отдали столько сил своему делу - все ради того, чтобы исправлять недостатки великолепных созданий Юпитер, довести нашу расу до совершенства, немыслимого для слабых, живущих во власти слепого естественного отбора людей. Как же ты, столько знавший и видевший, мог так ошибаться? Как мог ты идти на поводу у тех примитивных эмоций и наклонностей, с которыми призван был бороться?.. Мне тоже случалось совершать глупости, и самой главной из них было то, что я очень долго шел на поводу у своей веры, позволяя тебе преступать закон. Ведь все это были маленькие, незначительные отклонения - ты никогда не позволял эмоциями вмешаться в свою работу, не изменял долгу... смешно. Я должен был понимать, что за всем этим стоят не просто слабости, а скрываемые ото всех стремления и чувства, лежащие далеко за гранью допустимого для блонди. Твоя преданность погибшему Ясону Минку, твои слишком яростные выступления в защиту Цереса, против Академии, института петов и фурнитуров, твоя связь с представителем последних, твоя мягкость к подлежащими коррекции особям... Кому, как не мне, знавшему тебя столько лет, следовало заметить, что ты свернул на дурную дорогу?.. Но я молчал. Мысль о том, что рано или поздно ты можешь оказаться в моих руках как объект коррекции, одновременно пугала и манила меня. Вернуть тебя, лучшего из блонди, к верному служению нашему делу и Долгу, довести до совершенства то, что было испорчено неправильным воспитанием и окружением... Это могло стать главным свершением моей жизни, профессиональным триумфом, равного которому нельзя и придумать. Но ты проиграл, Рауль. Ты совершил ошибку, оказавшуюся фатальной для тебя - ты позволил эмоциям взять верх даже здесь, в общем для нас с тобой деле. Мне сложно понять, что заставило тебя добиваться отмены коррекции Андрэ Царда - толи поддался губительному, иррациональному чувству жалости - толи вполне сознательно возжелал получить в свои руки красивую яркую игрушку. Сложно себе даже представить создание столь же дефективное, как этот зеленоволосый юнец - в нем не было ничего из тех достоинств, которыми наделила своих детей Юпитер. Соблазнительная, желанная оболочка, абсолютно пустая внутри, вполне достойная участи секс-долл (если бы секс-долл делали из элиты) - но ты поддался соблазну, ты, используя свое влияние, добился отмены приговора - и это оказалось губительным для тебя. О, разумеется, никто не мог даже представить, что это приведет тебя к смерти, Рауль. Все, что я сделал - это помог Консулу осторожно, исподволь, настроить твою игрушку против тебя. Шакаленок был только рад сменить хозяина - Первый блонди Амой, видимо, показался ему более надежным покровителем, чем Второй. Его, одного из тех, кому ты доверял, должны были использовать как агента давления. Его миссия была проста - попасться на измене, просто-напросто попасться, чтобы ты смог увидеть, как опасны могут быть даже незначительные прихоти. Однажды позволив себе сохранить дефективную особь, ты должен был бы понять, что такие, как он, изначально не способны быть с такими, как мы. Их реакции примитивны, их цели низменны и вполне достойны нашей изначальной, животной природы - и тот, кто совершил преступление один раз, сделает это снова, не считаясь ни с чем, ударив в спину того, кто его спас... Но вот чего никто не мог предположить - так это того, что змеенышу удастся его черное дело. Он должен был попасться, быть уличенным в попытке убийства Второго Консула Амой. Кажется, мы не учли чего-то очень важного - и до сих пор не ясно, почему молчали все системы охраны, почему даже Юпитер не смогла отследить всех подробностей странной истории взрыва на А-6-1. Вмешательство третьей стороны? Чудовищное стечение обстоятельств? Так или иначе, но то, что планировалась как испытание, как попытка указать запутавшемуся сыну Юпитер на ошибочность его пути, превратилось в убийство. Мне потребовалось время, чтобы осознать это - и чтобы понять, что такой исход был предопределен. Твое отступничество зашло слишком далеко, и, возможно, твоя судьба должна была послужить уроком для других. Ты проиграл, Рауль - проиграл свою жизнь, проиграл свои идеалы - ведь тебя предал именно тот, кого ты хотел видеть доказательством своей правоты. И теперь, когда я вижу, как судорога скручивает в кресле твоего прежнего любимца, я понимаю, что и эти свои привязанности ты проиграл тоже... Господин Раэн Шед был рационалистом и прагматиком. Он не верил в привидения - хотя и допускал, что некоторым образом даже ушедшие могут влиять на события в этом мире. Особенно это касалось Детей Юпитер. Она, так стремившаяся стать богом, слишком многое вкладывала в свои любимые создания; блонди, на которых держалось столь многое, были слишком большим чем-то, чтобы их уход мог стать просто ничем. Любой человек в течении жизни оставляет след, откладывает отпечаток - на души других людей, на события и даже на вещи. Потому, видимо, господину Шеду и казалось сейчас, что сама Лаборатория сопротивляется его работе с рыжим фурнитуром. В этот день техника, как живая, выворачивалась из-под рук ученого - летели только что проставленные настройки, менялись незаметно параметры, которые - сапфир был уверен - он задавал совсем иначе... Эти приборы, эти клавиши и переключатели - они все еще помнили руки того, кто когда-то был центром всего этого маленького мира - и, как верные подданные, они не желали делать то, что могло разгневать их павшего повелителя. Будь ты жив, Рауль, ты не позволил бы, конечно, пытать своего рыжего любимца. Иногда мне кажется, что даже из-за черты ты продолжаешь тот поединок, что мы начали с тобой давным-давно - что ж, блонди никогда не сдаются так просто... даже мертвые. *** Где я? Что со мной происходит? Что означают эти звуки, эти цвета, эти запахи, эти странные предметы, которые я никогда раньше не видел?.. Нет, видел. Вот это - это ком-пью-тер. Я за ним работаю. Я - мебель, я должен... Мне нужно вспомнить что-то. Вспомнить все это. Кто этот человек? Это - блонди. Он - хозяин. Хозяин - это боль, удар, кровь... шрам... Информация. Я должен вспомнить какую-то информацию. Она связана с компьютером и с блонди. Не с хозяином. Не с терминалом фурнитура. С другим компьютером и другим блонди. Бред... У этой комнаты - белые стены, белый пол и белый потолок. От меня хотят того, чего я делать не должен. Не должен, потому... Что я - это я. Я знаю, кто я, я помню, зачем я здесь. У вас ничего не выйдет... Боль. Низкий, бархатный голос виолончели - это боль. Где я раньше слышал виолончель? Наверное, у него... Мы часто слушали музыку. Играли в шахматы. Остальное вас не касается. Больно, черт... Запах. Запах сигарет и кофе. Это мой запах. Это память. Это действие. Вспоминай, Катце. Вспоминай не то, что они хотят. Запах табака. Звуки музыки. Лица людей. Огонь Дана Бан. Сквозь него точно никто не пробьется. Больно, да... я и без Черной Луны смогу себя убить раньше, чем до меня доберутся. *** - Он играет с вами, - произнес над ухом звучный, красивый голос. Раэн Шед поднял голову от приборов и посмотрел на стоящего в двух шагах джада. - Что, простите, Андрэ?.. - Он играет с вами, - совершенно безучастно отозвался зеленоволосый. - Почти поддается, потом ставит новый блок, заставляя увеличивать давление. Он заставит вас убить его или свести с ума раньше, чем вы найдете то, что ищете. - Технически все верно, - пожал плечами сапфир. - Но не думаете же вы, Андрэ, что обычный фурнитур может обмануть профессионального нейрокорректора? К тому же его едва ли обучали техникам, позволяющим сопротивляться ментальному вмешательству... - Учитывая, кем был его любовник, - все так же без эмоций произнес джад, - могли и учить. - Ценное замечание. ...Полагаю, вас тоже этому учили, Андрэ?.. - Учебный курс для ассистентов Главы Института Бионики крайне обширен, господин Шед. - Да. Разумеется. ***
- Перерыв, - наконец произнес Раэн Шед, мягко прерывая процедуру сканирования. Черный шлем соскользнул с головы Катце - стало видно, что глаза мебели закрыты, лицо очень бледно, а из носа стекает струйка крови. Андроид и оникс-помощник освободили безвольное тело из паутины ремней и перетащили на кушетку. Пока Имбер осматривал "пациента" и вводил ему стабилизирующие препараты, трое других участников процедуры успели собраться у приборов. Дождавшись сильвера, Раэн Шед объявил: - Процесс идет недостаточно гладко. Надо скорректировать биохимическую составляющую - используем более мощный препарат с усилением дезориентирующего действия... - Не надо, - внезапно произнес джад. - У вас есть другие предложения, Андрэ? - в своей обычной спокойной манере обратился к нему нейрокорректор. - Есть, - кивнул джад. - Я думаю, что смогу вывести его на нужные воспоминания через прямой контакт. - Интересно... вам уже приходилось работать в такой технике? - Нет, но теорию я знаю хорошо. Господин Консул когда-то сказал мне крайне правильную вещь... у нас с этой мебелью есть как минимум одна очень чувствительная точка соприкосновения, и ее можно использовать. - О чем он говорит? - полюбопытствовал Консул. А вот Имбер понял и сжал зубы. - Об особой технике работы с объектом... и она, надо признаться, может сработать, - задумчиво произнес Раэн, а потом, со вздохом, пояснил: - До сих пор мы пытались выудить нужную информацию из памяти пациента, используя абстрактные машинные образы и так называемое бесконтактное вмешательство. Андрэ же хочет вместо тех образцов, что создали ваши специалисты, подложить ему свое собственное воспоминание - такое, которое должно спровоцировать объект открыться. Полагаю, это будет что-то, касающееся господина Ама - Андрэ должен лучше себе представлять, на что объект может среагировать. - Ясно, - усмехнулся Консул. - Так, говорите, это сработает? - Мы сделаем все возможное для этого, - кивнул сапфир. - Андрэ, отойдем на пять минут, мне нужно вас проинструктировать. - Железный человек наш господин Старший Нейрокорректор, - заметил Консул, потягиваясь в кресле. Имбер молчал. Красивое лицо сильвера как никогда напоминало лик статуи. Спокойнее... спокойнее... этот способ должен быть менее травматичен для сканируемого. Но какая же все-таки мра-азь наш младший ассистент, раз может... Видимо, ему не удалось все-таки в достаточной мере удержать маску спокойствия на лице - потому что вернувшийся с инструктажа Андрэ, напоровшись на его взгляд, вдруг замер - а потом чуть сощурился и нарочито небрежно шагнул к Имберу: - Что-то не так, господин Лэн?.. На это был только один правильный ответ - "Все в норме, благодарю" - и произнести это надо было спокойно, без эмоций, как и полагается элите, раз и навсегда показав, что ты вполне контролируешь свои чувства и через них тебя не достать. Но Имбер, похоже, уже не мог здраво оценивать ситуацию. Он видел, как, недовольно сдвинув брови, шагнул вперед Раэн Шед, явно намереваясь предотвратить недопустимое с его точки зрения столкновение - и как внезапно, положив руку на плечо, остановил его Консул - ой, явно не спроста... Видел и что рыжий пленник пришел в себя и лежит, пристально глядя на них двоих - но остановиться уже не мог. - Все не так, - коротко произнес Имбер. - Особенно - с вами, господин Цард. - Вот как... - Андрэ очень изящно, прямо-таки картинно развернулся, присаживаясь на краешек приборной доски и красиво разметав по плечам изумрудные пряди при этом (перед зеркалом репетировал что ли??) - И что же со мной, по-вашему мнению, не так?.. - Все, - холодно отозвался Имбер, нависая над джадом. - Ты считаешь себя героем, предав спасшего тебя человека и перейдя под руку первого блонди Амой?! О Юпитер, у меня нет доказательств - но я знаю, что это был ты. Ты был так близок Раулю - говорят даже чрезвычайно близок - и только ты мог ударить его так, чтобы он не смог защитится! - Допустим, - совершенно равнодушно отозвался джад, - что ваши подозрения не беспочвенны, господин Лэн, и все так и было. ...Мне кажется забавным, что вы считаете столь неэтичной ситуацию, когда кто-то воспользовался оказанным ему доверием… но при этом верите, что ваш обожаемый начальник мог вступить в недостойную блонди связь с кем-то, кто от него полностью зависел - с кем-то, кто просто не мог сказать "нет" без угрозы оказаться в кресле нейрокоррекции... О, двойные стандарты в вопросах этики так свойственны всей "правильной" элите... - На что ты намекаешь?.. - Только на то, что вы, господин Лэн, - джад плавно поднялся и искоса взглянул на Имбера из-под темных ресниц, - что вы, как и я, подчиняетесь тем, кого считаете убийцами вашего кумира - и вы до ужаса боитесь высказать им в лицо все, что думаете. - О нет, - тихо произнес Имбер, - я уже высказал это однажды. Когда меня притащили лично к Консулу и потребовали рассказать, что за дела я веду с бывшим подручным господина Ама. И откуда они, интересно, узнали, что Катце побывал у меня в Институте?.. - Ну уж точно, - пожал плечами Андрэ, - не от меня... И что же - бесстрашный борец за Истину оказался запуган превосходящими силами противника? - Не был, - хрипло произнес Имбер. - Просто в отличии от тебя - мне не плевать на долг и обязательства. Мне обещали, что, если я буду сотрудничать и продолжу исполнять свои обязанности - Института не коснутся никакие изменения. Все проекты, инициированные Раулем, будут продолжены - но в случае малейшей нелояльности с моей стороны нас отдадут на откуп Академии. А это значит свертывание или уменьшение внимания ко всем нашим исследованиям, не связанным с выведением новых супер-петов - и, конечно, с оборонными ведомствами и разведкой Амой... Смерть науки, которую строили столетиями, которой столько сил отдал Рауль... я знаю, он не допустил бы этого. - Ну разумеется... а допустил бы он, чтобы здесь пытали его любимую постельную игрушку?.. - ...
- О, господин Лэн - не надо лицемерить. Чтобы вы сейчас не сказали - вы сами себе не поверите. А что касается Рауля... он сам довел себя до той грани, когда любое действие или бездействие привело бы его к гибели, - закончил джад – так, словно все это его и вовсе не касалось. - Слышали ли вы, господин Лэн, что такое "гордость блонди"?.. Это - способность идти к заданно цели, не считаясь с ценой, которую потребуется заплатить, и собственными желаниями, - голос абсолютно ровный, будто произносящий слова затверженной формулы, - и способность отказаться от жизни, если выполнение задачи не совместимо с продолжением существования. Каждый истинный блонди должен быть рад возможности уйти прежде, чем собственные ошибки поставят его на грань провала. Так что господину Аму просто оказали услугу, отправив его на тот свет до того, как он сам оказался бы в кресле коррекции... - И это говоришь ты, - процедил сильвер, - ты, кто сам бы там непременно оказался если бы не помощь Ра... - Достаточно. Рядом с готовыми сцепиться сильвером и джадом возникла массивная фигура Консула - и одного его слова оказалось довольно, чтобы заставить их замолчать. Герхард Гэл повернулся к старшему ассистенту Института: - Имбер, я бы на вашем месте меньше давал волю эмоциям и больше их анализировал. Неужели вы не видите, что юный Цард вот уже не в первый раз вас старается аккуратно спровоцировать на глупости в присутствии старшей элиты? Как будто хочет мне показать, что нынешний исполняющий обязанности Главы Института отнюдь не так хорошо соответствует этой ответственной должности, как хотелось бы... - теперь взгляда синих глаз Консула удостоился уже джад, и взгляд этот был куда прозорливее, чем обычно на людях демонстрировал блонди-Скала. Напрасно, видимо, многие считали Консула прямолинейным увальнем, предпочитающим силу хитроумным интригам. - Я одного не пойму, Андрэ - как тебя угораздило едва не попасть на коррекцию?.. Ты ведь почти идеальный представитель элиты - хладнокровный, расчетливый, умеющий продумать каждый свой жест или слово... - Я польщен такой высокой оценкой, Консул, - своим обычным тоном отозвался джад. - Вот и славно, - не отрывая взгляда, произнес Гэл - а потом вдруг обернулся, протянул руку и цапнул за плечо бледного Катце, которого андроид как раз вел обратно к креслу коррекции. Умный полуробот тотчас отступил, передав контроль над объектом особи с приоритетным правом командования - и рослый блонди без труда, как игрушку, переправил монгрела поближе к собеседникам - да так, что тот едва не налетел на Андрэ. Отступив на полшага, Консул полюбовался получившийся картиной из «реда» и джада: - А интересный у Рауля был вкус... Вот тут мог произойти взрыв - рыжий смотрел на Консула, как хищный зверь, готовый в любой момент прыгнуть - и он бы прыгнул, вырвавшись на минуту из-под контроля андроида - но Андрэ, явно почувствовав это, мигом оказался рядом и перехватил запястья монгрела. - Все, хватит, - Консул махнул рукой андроиду. - Наблюдать за вами, конечно, безумно интересно, мальчишки - но я хотел бы получить ответы на свои вопросы... *** На подготовку к сложной процедуре ушло еще около получаса. Обычно такие вещи не делались в спешке, а подготовка к ним занимала несколько дней - но ради Первого Консула решено было сделать исключение. Раэн Шед не собирался затягивать процесс и был готов прервать его в случае малейших отклонений от нормы. К тому же он был уверен, что удержит ситуацию под контролем и без долгих предварительных тестов, анализов и диагностики состояния обоих участников - самый опытный нейрокорректор Амой мог себе это позволить. И монгрел, и джад теперь находились в одинаковом положении - в массивных креслах, усеянных приборами, датчиками, индикаторами и подсоединенных друг к друга. В таком положении корректируемый становится почти неотличим от корректирующего... хотя это, конечно, видимость. Раэн в последний раз проверил все настройки, пробежал руками по огромному центральному пульту лаборатории, незначительно, буквально [на вес перышка], меняя показатели - и запустил процесс. Синхронный вскрик, которым на это отреагировали оба входящих в контакт человека заставил его на минуту напрячься - сколько работаешь, а все равно не можешь привыкнуть. Да, в первый раз это бывает страшно. Дикое ощущение смыкания двух сознаний, почти паралитический ужас от осмысления самого факта того, что в темном тесном пространстве, замкнутом пределами черепной коробки, где ты всегда был совершенно один, теперь существует еще кто-то... Этим, кстати, блонди - особенно Рыцари Юпитер - радикально отличались от всех, даже от элиты. Они могли выдерживать контакт и полу-контакт часами, не теряя при этом рассудок - потрясающее качество, венец труда поколений амойских ученых... Раэн смотрел на экраны и показания приборов - пока все шло хорошо. Господин Шед, при всем его глубоком презрении к зеленоволосому сопляку, не мог не признать что сейчас тот все делал правильно. Оказавшись в жутком, неестественном состоянии контакта подсознание "пациента" должно было сделать все, чтобы вытеснить чужака - профессиональный корректор знал приемы, позволяющие подавить это сопротивление, Андрэ же трезво оценил свои силы и пошел по другому пути. Он сам неощутимо открывался чужому сознанию, подбрасывая ему такие ощущения и воспоминания, которые не были бы восприняты как чужеродные. Здесь была и особая хитрость - только раз поддавшись на эту игру, попробовав "подсмотреть" что-то из чужой памяти, пациент мог "попасть в поток" - так в Лаборатории называли особое состояние сознания, когда под воздействием препаратов и приборов оно погружается в непрерывный процесс вспоминания каких-либо фактов, связанных с изначальным воспоминанием-раздражителем. Существовала опасность, что поток свернет в ненужную экспериментаторам сторону - но тогда его движение уже можно будет скорректировать при помощи тех образов информации, что были предоставлены Консулом. Раэн внимательно смотрел на экраны, отслеживая, как происходит битва двух сознаний. Самих образов, мечущихся сейчас между двумя головами, он пока не видел - но после возникновения потока никуда они не денутся... - Есть сигнал! - хрипло произнес из-за другого пульта Имбер. - Вижу, - Раэн наклонил голову. - Консул, они вошли в поток. Следите за экранами - то, что вы увидите вначале, будет, видимо, миксом из воспоминаний Андрэ и нашего подопечного. Потом поток отфильтруется, и... - Раэн чуть-чуть, уголком рта усмехнулся, - начнется самое интересное... На некоторое время все трое замолчали, глядя на мониторы, куда аппаратура должна была подать расшифрованный сигнал из памяти рыжего монгрела. В принципе, все они знали, что - а вернее, кто - в первую очередь покажется на экране; но все равно все трое едва не вздрогнули, столкнувшись с внимательным, но странно печальным взглядом зеленых глаз... Погибший Второй Консул Амой стоял на какой-то открытой площадке - Раэн и Имбер узнали в ней одну из смотровых точек Института, примыкающую к стоянке аэрокаров - и, к удивлению присутствующих, курил. Видеть Рауля Ама с сигаретой было очень непривычно - тем не менее, именно на эту картину, как на крючок, удалось поймать джаду своего противника.
А потом его накрыло, как волной, чередой коротких, как вскрик, воспоминаний - от первого их дня с Раулем до последнего, от первого разговора после Дана Бан, строго темного костюма, черных перчаток на руках прекрасного блонди, лица мраморной стауи - через изумрудный шелк, полыхающий взгляд, мучительное желание прикоснуться - до свиданий под покровом ночи, тонких сильных пальцев, нежного шепота... - ...ты с легкостью сможешь меня уничтожить... - ...И вы можете это сделать, Катце?.. - …есть только три «профессии», представители которых почти всегда заканчивают свой путь в нейрокоррекционном кресле... - ...Я сделаю для Амой все, на что хватит жизни и сил... - ...А откуда музыка? Что-то странное... - Я сам... никогда не займу места, принадлежавшего Ясону... - ...если того потребует будущее элиты и процветание Амой... - ...думаешь ли ты... помнишь ли ты... знаешь ли ты... "ДА!!" - хотелось крикнуть Катце. Да, я помню, я все помню, и я знаю... знаю, как... Внезапно голову как-будто сдавило раскаленным обручем - а потом боль отпустила, и накатило странное состояние, близкое к полету. Катце не знал, что именно сделали в этот момент нейрокорректоры - но внезапно в его памяти всплыли данные файла Black-Orchid, сразу все, в виде огромной модели Башни Юпитер, где бродили муляжи андроидов охраны и смотрели на них нарисованные глазки следящих устройств. Этот лабиринт в сознании Катце сливался с другими, давным давно полученными от Рауля данными, относящимися к самой Юпитер - Катце как будто видел всю Башню целиком, как она есть, и одновременно видел все, что стоит за каждым находящимся в ней предметом. Сети, схемы, связи, блоки - он шел по ним, одновременно в компьютерной реальности и в реальности Башни, и пытался найти своего блонди - но вместо этого раз за разом натыкался на слепые, пустые зеркала... Ужас охватил Катце - ему казалось, что он тут совсем один - и он уже не отыщет Рауля, никогда, никогда, а ему так нужно было... нужно было... "Черт побери... - подумал Катце, замирая. - Но я ведь действительно знаю, как это сделать!!" И в тот же миг волна прошла по муляжу Башни - все зеркала одновременно треснули и разлетелись волной осколков. Боль швырнула Катце обратно в реальный мир, хотя видеть, слышать и чувствовать он смог отнюдь не сразу. А когда смог - понял, что история, кажется, подходит к концу... - Вы удовлетворены, Консул? - спрашивал у Герхарда Гэла Раэн Шед, с медицинской точностью приводивший в чувство неподвижно сидящего в кресле джада. - Вполне, - наклонил голову Консул. - Он видел наш файл; я считаю вопрос решенным. ...Раэн, что вам потребуется, чтобы избавить этот образец фурнитурской преданности от тягот бренной жизни? Я хочу сделать последний подарок моему Второму Консулу - в конце концов, в древности вместе с правителем всегда хоронили его любимую жену, слугу или зверушку, а тут будет сразу "три в одном". - Странные у вас способы почтить память... достойного противника, Консул, - меланхолично заметил Раэн, помогая подняться на ноги пришедшему в себя джаду. - Уж какие есть - он бы для меня не сделал и этого! - усмехнулся гигант. - Ну так что, Раэн? ...Чтобы не расстраивать господина Салта, я хотел бы, чтобы смерть выглядела как... естественная. Выстрел в спину при попытке побега, например... - Помилуйте, Консул, - отозвался сапфир, - этот парень пережил три вмешательства в разум за сутки и сейчас накачан лекарствами до предела. Он не будет бегать, по крайней мере, еще часов 60 - разве что под стимуляторами... - Так... а умереть внезапно от этих ваших лекарств он не может? - Нет, - похоже, что даже невозмутимый сапфир оскорбился таким бестактным высказыванием о препаратах Лаборатории. - Может, - внезапно произнес Андрэ, словно вспомнив что-то, - может - если перед этим принимал что-нибудь из дешевых глюциногенов, - блонди обернулся к нему, и Цард продолжил: - В пойле, которое продается в монгрельских барах, часто добавляют вещества, которые в сочетании с нашими препаратами дают огромную нагрузку на сердце. Они и сами по себе почти яд, и запрещены к ввозу в Танагуру, но у нас в лаборатории хранятся для различных экспериментов. Обычно перед коррекцией и схожими процедурами проводят полную диагностику пациента, в том числе и тест на эти препараты, но так как шеф разведки настаивал на скорости - этому монгрелу ничего такого не делали. Если сейчас ввести ему нужную дозу этой гадости - монгрелу гарантированы незабываемые последние минуты и остановка сердца, а доказать, что глюциноген он принимал не сам, будет невозможно. - Второе ценное предложение за день, - зафиксировал Раэн. - Совершенно верно - это должно подействовать. Тем более что наш пациент, кажется, много курит, а никотин сильно снижает действие тех препаратов, которые мы используем для снижения нагрузки на сердце испытуемого. - Ясно, - фыркнул Консул, - Андрэ, твои познания в способах убийства меня просто пугают! Больше ничего есть и пить при тебе не буду. ...Господин Лэн? - Да, - по лицу Имбера было видно, что он уже на грани. - Вы слышали разговор? Позаботьтесь найти те препараты, о которых говорил господин Цард. - Я не буду, - медленно произнес сильвер, - участвовать в этом убийстве! - Будете, - совершенно спокойно произнес Консул, - будете - потому что с такую жертву рано или поздно приносят все люди и нелюди, претендующие на великие свершения. Прекратите истерику, Имбер, она вас не красит. Вы уже сделали свой выбор после первого разговора со мной несколько дней тому назад. На вас теперь лежит огромная ответственность за судьбы вашего Института и доброй половины амойской науки. Вы можете ненавидеть меня, не желать мириться с отдельными моими решениями - но права предать Амой у вас нет. Мне нужен надежный руководитель во главе Института, достойный звания элиты и права, - Консул сделал паузу, - называться наследником Рауля Ама. Так что или вы сделаете, что от вас требуется - или оставите свой пост и свое дело. На произвол Судьбы. Имбер не выдержал все-таки поединка взглядов - он опустил голову, потои резко дернул ей и быстро вышел из залы, скрывшись в каком-то из подсобных помещений. - Проследи за ним! - коротко бросил Консул, даже не глядя на Андрэ. Джад также молча сорвался с места и исчез следом за сильвером. - Ну и зачем это было нужно? - скучным голосом поинтересовался Раэн Шед, когда они остались одни (не считая все еще прикованного к креслу монгрела). - Хотел на него посмотреть в экстремальной ситуации, - пожал плечами Консул. - Я должен быть уверен, что по Институту не поползут слухи, что за взрывом на А-6-1 стою я - а если молодой Лэн окажется повязан с нами... кровью - пусть даже и бывшей мебели - болтать он не станет. - Это - варварство, - с убийственной прямотой отозвался сапфир. - Вы сами создали ситуацию, когда лояльность этого человека общему делу подверглась серьезному испытанию - и теперь пытаетесь предать ему подобие верности такими методами... Поверхностная коррекция решила бы эту проблему чище и лучше. - Не сомневаюсь в вашем мастерстве, Раэн - тем более что приходилось уже видеть убедительные доказательства... Да, кстати. С вашим любимчиком Салтом пора что-то решать. Если сопоставить то, что удалось расшифровать из первого скана памяти монгрела с тем, что мы наблюдали сейчас - файл Алан видел. Что ж, теперь я знаю, как с ним говорить... - И это тоже зря, - не преминул вставить Раэн. - Алан Салт останется верен Юпитер, чем вы его не пушайте. - О да, все нейрокорректоры циники и идеалисты, - заметил Консул. - Что ж, сегодня же проверю вашу гипотезу... а вот и наше юное дарование, - в залу вернулся Андрэ, один, с инъектором в руках. - Передавай там привет Раулю, парень, - заметил Консул, впервые за все время посмотрев прямо на Катце. - Скажи ему... ну, допустим, с "рядовым хористом" он тогда очень сильно загнул. А еще... - блонди на мгновение опустил синие глаза, а потом снова посмотрел на монгрела - и на сей раз во взгляде не было смеха: - Мне жаль, что так получилось. Он мог бы многого добиться, играя белыми. И - отступил в сторону, освобождая дорогу Андрэ. - Действуй. Джад кивнул и молча, точным движением, вогнал иглу в вену монгрела...
жүктеу/скачать 1.36 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|