Уполномоченный по правам человека
жүктеу/скачать 6.28 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Протоколы заседаний милицейской тройки за 1938 год
Милицейские тройки как внесудебные органы были образованы Приказом НКВД СССР № 00192 от 27 мая 1935 года в республиках, краях и областях СССР «для рассмотрения дел об уголовных и деклассированных элементах и о злостных нарушителях положения о паспортах»*. Поводом к их образованию стала неудовлетворительная, по мнению партийного руководства, работа судебных органов по «изъятию уголовного и деклассированного элемента». При вынесении решений милицейским тройкам предлагалось руководствоваться правами, предусмотренными положением об Особом совещании при НКВД СССР. Предписывалось участие в работе тройки прокурора. См.: Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953). М., 2006. С. 142. ** См.: Rittersporn G. Т. Extra-Judicial Repression and the Courts: Their Relationship in the 1930s // PH. Solomon (Hrsg.) Reforming Justice in Russia? 1864-1996. Power, Cul- Милицейские тройки нацеливались на очищение советских городов и сел от «социально-вредных элементов». По ст. 35 УК РСФСР милицейская тройка имела право осудить на срок до 5 лет ИТЛ мелких уголовников-рецидивистов, профессиональных нищих, бродяг, лиц без определенных занятий (БОЗ)**. Значительно активизиро вавшие свою работу в период Большого террора милицейские тройки стали важным элементом общего репрессивного механизма, созданного для широкомасштабной социальной чистки советского общества, предпринятой сталинским режимом во второй половине 1930-х гг. Судебная тройка при УНКВД Алтайского края (милицейская) начала свою работу в ноябре 1937 года, после образования Алтайского края. Первое ее заседание датируется 10 ноября. В состав «тройки» входили: председатель — начальник УРКМ УНКВД Алтайского края капитан милиции Вейнберг (с апреля 1938 г. — Никольский, старший лейтенант госбезопасности (статус Вейнберга при этом был понижен до члена тройки), секретарь — Михайлов, младший лейтенант госбезопасности (а начиная с протокола №9/4 от 29.12.1937 г. — Скрыль, сержант милиции, сотрудник УРКМ УНКВД по Алтайскому краю); в качестве членов в состав тройки включались начальники соответствующих отделов милиции, чьи дела рассматривались на заседаниях тройки (чаще других в протоколах указывается начальник отдела уголовного розыска УРКМ НКВД Ильин). Протоколы заседаний милицейской тройки Алтайского края хранятся в ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю (Ф. 16). Все протоколы исполнены машинописным текстом на бумаге низкого качества желтого и серого цветов и находятся в удовлетворительном состоянии, пригодном для прочтения. Количество протоколов милицейской тройки в фонде составляет: за 1937 год — 21, каждый из них сохранился в двух экземплярах; за 1938 год — 63, из них: 3 — в одном экземпляре, 59 — в двух экземплярах, лишь 1 протокол имеет три экземпляра*. ture and the Legal Order. N. Y., 1997. P. 207-227; История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. С. 259-260; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Т. 5. Кн. 2. 1938-1939 / Сост. В. Данилов, М. Кудюкина, Р. Ман-нинг и др. М., 2006. С. 556-557. Один экземпляр каждого протокола отсылался в Москву, в ГУРКМ НКВД СССР, а после ликвидации троек они были возвращены на места — в архивы краевых милицейских управлений. В одном из экземпляров протокола № 2 от 10.11.1937 имеется вклеенный документ следующего содержания: «Начальнику УРКМ Алтайского края, ст. лейтенанту милиции тов. Воробьеву. По распоряжению заместителя народного комиссара внутренних дел СССР — комдива тов. Чернышева, согласно директиве по линии НКВД и прокуратуры СССР от 26.12.1938 за № 2709/сс, направляю протоколы решений бывшей тройки УНКВД по Алтайскому краю за 1837 г. № 2, 3, 4, 4/2, 5,5,5; 1938 - 1/1, 1/2, 1/3, 1/4, 2, 2/1 2/2, 2/3, 2/4, 4, 4/3, 4/4, 5, 5/1, 5/2, 5/3, 5/4, 5/5 5/6, 7/1, 7/2, 7/3, 10, 10/1, 10/2, 10/3, 10/За. Приложение 34 протокола. Опер, секретарь ГУРКМ НКВД СССР, ст. лейт. милиции Ларионов» (ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 16. On. 1. Д. 9. Л. 1). Один из экземпляров протоколов содержит на полях карандашные пометки в виде цифры, указывающей на срок наказания (например, «2», «3», «5»), ряд протоколов не содержит видимых пометок. Нужно отметить, что сроки наказания, указываемые в карандашной пометке и в машинописном тексте в графе «Постановили», совпадают. К примеру, если карандашом написана цифра 5, то и машинописный текст в графе «Постановили» содержит информацию об осуждении на 5 лет ИТЛ. Обращает внимание, что во вторых экземплярах протоколов текст в рубрике «Постановили» зачастую напечатан под копирку другого (по сравнению с текстом в рубрике «Слушали») цвета, что свидетельствует о том, что он впечатывался позднее, видимо, уже после заседания тройки, принимавшей решение о мере наказания. Многие протоколы имеют пометки, выполненные цветными карандашами. Например, в протоколе № 10/4 от 28.08.1938 г., содержащем дела по г. Барнаулу, имеются пометки, выполненные карандашами разных цветов. Так, пометки, сделанные карандашом красного цвета, содержатся в той части протокола, которая составлена по следственным делам 3-го ОГМ г. Барнаула, цвет совпадает с цветом подписей под протоколом членов тройки капитана Вейнберга и младшего лейтенанта Гоголина. Пометки черного цвета относятся к делам, проходившим по линии железнодорожной милиции 1-го ОГМ г. Барнаула, и совпадают с цветом подписи председателя тройки, старшего лейтенанта госбезопасности Никольского. Из этого можно заключить, что существовала своеобразная специализация членов тройки по рассмотрению дел, поступавших из разных отделов милиции. В небольших по объему протоколах (например, протокол № 10/2 от 15.08.1938 г. на 30 человек) пометок, как правило, не содержится, что может свидетельствовать о том, что эти протоколы, вероятно, предварительно не изучались членами тройки на предмет вынесения рекомендаций, связанных с мерой наказания, а решения принимались непосредственно на заседании тройки. Протоколы заседаний всегда содержат номер и дату заседания тройки. Например: «Протокол заседания Судебной тройки при УНКВД Алтайского края № 5/2 от 25 ноября 1937 года», с пометкой «строго секретно». После нумерации и датировки протокола следовали фамилия председателя тройки, затем фамилии членов и секретаря тройки. Каждый из протоколов объединял дела, передаваемые на рассмотрение тройки из одного или нескольких территориальных и железнодорожных отделов милиции. Так, публикуемый в настоящем сборнике протокол № 7/2 от 10 декабря 1937 г. содержит дела по Барнаульскому ж-д отделу милиции, а протокол № 1/3 от 9 января 1938 г. — дела Солтонского, Троицкого, Уч-Пристанского, Бийского, Старобардинского, Павловского районных отделов милиции. Протоколы подготавливались в секретариате тройки на основании резюме обвинения, составляемого для протоколов тройки милицейскими следователями. Содержательная часть текста протокола включала две рубрики: «Слушали» на левой и «Постановили» на правой стороне листа. Под рубрикой «Слушали» помещалось краткое изложение следственного дела. По каждому лицу приводились номер следственного дела, название отдела милиции, его подготовившего (например: «Дело № 250. Барнаульская железнодорожная милиция»). Затем указывались основные паспортные данные обвиняемого, а именно: фамилия, дата и место рождения, а также место жительства. Другая информация касалась социального происхождения (например, «из семьи кулаков», «из служащих»), уровня образования, рода занятий (либо «без определенных занятий»), наличия документа, удостоверяющего личность, наличия судимостей. Кратко излагался состав преступления, указывалось на признание обвиняемым вины и изобличение его преступных действий свидетельскими показаниями. После формулировки обвинения приводились сведения о дате ареста и месте содержания под арестом. В графе «Постановили» указывался приговор с указанием срока отсчета заключения. Протоколы подписывались членами тройки. Наиболее значимыми с позиции количества рассмотренных дел являются протоколы № 5 и 8/1 за 1937 год, в которые включены соответственно 184 и 182 дела. Среди протоколов за 1938 год самые «представительные» — протоколы №4/3 от 2.03.1938 г. и № 9 от 26.07.1938 г., включающие 164 и 166 дел соответственно. Наибольшее количество дел, рассмотренных тройкой за один день — 561 (на заседании 7 февраля 1938 г.). В среднем же на одном заседании тройки рассматривалось от 200 до 400 дел. * Милицейские тройки, как и судебные тройки НКВД, были ликвидированы постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Как видно из приведенной ниже таблицы, составленной по протоколам заседаний тройки, хранящимся в отделе реабилитации и архивной информации ИЦ при ГУВД Алтайского края, в ноябре-декабре 1937 г. милицейской тройкой было рассмотрено 1887 дел, а в 1938 г. — 5054 дела (в том числе в период проведения операции по приказу №00447 (на Алтае до 30 марта 1938 г.) - 3240 (64,1 %). Анализ помесячной статистики рассмотрения дел милицейской тройкой показывает, что в ноябре 1937 г. тройкой были вынесены приговоры в отношении 618 чел., в декабре — 1263 чел., в январе 1938 г. — 980, в феврале — 1286, в марте — 974, а далее с завершением на Алтае операции, проводившейся на основе приказа № 00447, количество рассматриваемых дел значительно снижается: в апреле — 527 дел, в мае — 394, а в ноябре, в последний месяц деятельности милицейской тройки* — 102 дела. Следовательно, пик активно сти милицейской тройки, направленной на очищение советского социума от уголовных и маргинализированных элементов, приходится на время проведения операции по приказу № 00447. Следственные дела на уголовных преступников, подготовленные по линии милиции, передавалась на рассмотрение не только милицейской тройки, но и тройки НКВД («кулацкой»). Согласно приказу № 00447, в компетенции последней были репрессии против «бандитов, грабителей, воров-рецидивистов, контрабандистов-профессионалов, аферистов-рецидивистов, скотокрадов», которые наряду с политическими «преступниками» были включены приказом в число контингентов, подлежащих репрессии*. «Кулацкая» тройка осуждала тех уголовников и социальных «уклонистов», которые неоднократно попадали в поле зрение карательных органов, а до этого уже были осуждены судами или милицейскими тройками. Таким образом, в центре ее внимания находилась рецидивность. Преступления, расцениваемые как политические, приветствовались как при составлении следственного дела, так и как легитимное обоснование смертных приговоров, но они не были необходимой предпосылкой для передачи дела от милицейской тройки на рассмотрение «кулацкой» тройки**. Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00447 // Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «Большим». М., 2003. С. 86. В Кемерово мы получили возможность ознакомиться с 70 делами уголовников, осужденных «кулацкой» тройкой. Разбор некоторых дел см.: Юнге М., Биннер Р. От «социально близкого» до «социально опасного элемента»: преступники и социальная чистка советского общества. 1918-1938 гг. // Сталинизм в советской провинции. 1937-1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 0044 / Сост. М. Юнге, Б. Бон-веч, Р. Биннер. М„ 2009. Задачей же милицейской тройки и судов было массовое преследование «социально-вредных элементов» без какой-либо политической «окраски», с меньшей степенью рецидива, или нарушивших закон женщин. На рассмотрение милицейской тройки передавались не имевшие политической «окраски» дела, заводимые в отношении деклассированных элементов и мелких уголовников — нищих и бродяг, воров-карманников, дебоширов и хулиганов, проституток и пр., под категорию «социально-вредный элемент» подпадали также все лица, в какой-либо мере нарушавшие правила только что введенной паспортной системы. Разнилась и мера наказания: «кулацкая» тройка приговаривала к расстрелу или длительному заключению в лагерь (на срок от 8 до 10 лет), наиболее же распространенным наказанием, выносившимся милицейской тройкой, было лагерное заключение на срок в 5 лет (в 1937 г. к такому наказанию были приговорены 94,5 %, в 1938 г. - 66,7 %). О составе деклассированного и уголовного «элемента», подлежавшего изоляции на основании решений милицейской тройки, дают представление публикуемые ниже протоколы заседания тройки № 7/2 от 10 декабря 1937 г. и 1/3 от 9 января 1938 г. Так, судя по протоколу от 9 января 1937 г., по которому проходит 91 чел., «клиентами» милицейской тройки были в основном лица без определенного места жительства и работы, обитатели окраинных трущоб («проживает: г. Бийск, сахарный завод, землянка № 2», «проживает: г. Бийск, карьер, землянка» и т. п.). 2/3 из числа осужденных тройкой на этом заседании (61 из 91 чел.) являлись лицами без определенных занятий и места жительства (в протоколе их образ жизни характеризовался формулировками «гастролирует по городам»*, «разъезжает по городам и станциям, занимаясь нищенством» и т. п.), 40 % на момент ареста не имели никаких документов, удостоверяющих личность, 24 % были ранее судимы (в основном по статьям УК за кражу, хулиганство, проституцию и т. п.), 32 % имели приводы в милицию. Поводом для прежних приводов в милицию служило хулиганство, пьянство, задержание как лиц без определенных занятий, а в 1937-1938 гг. за аналогичные проступки уже назначали от 3 до 5 лет ИТЛ. Таким образом, органы милиции активно использовали возможности, предоставленные им обстановкой 1937-1938 гг., для изоляции тех полууголовных и маргинали-зированных элементов, в отношении которых они ранее не имели достаточных оснований для осуждения. Среди обвинений, предъявляемых осужденным милицейской тройкой, как следует из рассматриваемого протокола, наиболее частыми были обвинения в воровстве (обвинения в краже, хищении и скупке краденого фигурируют почти в половине случаев — 47,2 %), 23,1 % осужденных обвинялись в бродяжничестве и нищенстве, 17,2 % были осуждены за пьянство, дебош и хулиганство. Для определения этой категории лиц в милицейском жаргоне использовался также термин «летуны». См.: ИЦ при ГУВД по Алтайскому краю. Ф. 16. On. 1. Д. 118. Л. 1. По одному из рассматривавшихся милицейской тройкой дел (протокол № 7/2 от 10.12.1937) было принято решение о придании обвинению политического уклона и передаче его на рассмотрение спецколлегии краевого суда. Поводом для обвинения С. в «диверсионной деятельности» стала совершенная им кража сигнализационных знаков на железнодорожной линии, что могло вызвать крушение поезда. Передача дела на рассмотрение судебного органа, а не тройки НКВД, видимо, была обусловлена очевидностью факта преступного деяния и наличием формальных оснований для предания суду. Еще по трем рассматривавшимся милицейской тройкой делам в графе «Постановили» (протоколы № 3 от 15.11.1937 — 2 дела, № 5 от 25.11.1937 — 1 дело) указывается следующая формулировка: «дело передать для рассмотрения по первой категории», что, видимо, означало передачу дела на рассмотрение тройки НКВД («кулацкой»). Одна из подсудимых, чье дело было отнесено к этой категории, «в прошлом имела кулацкое хозяйство (60 голов рабочих лошадей, 70 коров и другого скота, муж в 1932 г. лишен избирательных прав, сын арестован. Т. также лишена избирательных прав, с 1932 ничем не занимается, бродяжничает»; двое других оказались «при-частны» к пропаганде религии: «судим Кучукским судом за незаконное крещение детей в 1934 году <...>, общественно-полезным трудом не занимается, бродяжничает, добывает средства к существованию путем обмана — крестит детей»; «занимается обманом граждан, сам делает из металла кресты, распродает, на добытые таким путем средства существует»*. Таким образом, эти дела подлежали переквалификации в «кулацкое» и «церковные», подлежащие рассмотрению судебной тройки НКВД. Ряд указанных в таблице протоколов за 1938 год (№ 3/12а от 7.05.1938, №8/2 от 4.07.1938, №10/2 от 15.08.1938, №11 от 8.10.1938, № 13/1 от 17.11.1938) отражают деятельность тройки по пересмотру ранее решенных дел. Причиной появления дел «в порядке пересмотра», которые содержат постановления о сокращении сроков наказания, об изменении сроков «до пределов отбытого», являлись протесты прокурора, выносимые по жалобам заключенных. Обоснованием для снижения срока наказания служили: отсутствие в прошлом приводов и судимостей, незначительность правонарушения, прежняя общественно-полезная (например, педагогическая) деятельность и т. д. В материалах протокола № И от 8.10.1938 имеется курьезный случай, когда протест прокурора был отклонен, ввиду истечения срока наказания**, что может служить свидетельством того, что процесс пересмотра дел носил затяжной характер.
со
жүктеу/скачать 6.28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
