Вехи историографии последних лет. Советский период

46. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 313, л. 88.

47. МР, 1 марта 1936 г. Один советский исследователь истории Магнито­горска, чья работа вышла в свет вскоре после смерти Сталина, выявил, что только за 12 дней в январе 1936 года число стахановцев выросло почти вдвое:

с 2 496 до 4 471 человека. Он добавил, тем не менее, что из-за перебоев в снаб­жении, нехватки материалов и инструментов «штурмы» не вели к долгосроч­ным успехам, а лишь истощали силы. причем рабочие недостаточно заботи­лись об оборудовании. - Сержантов В. Металлурги Магнитки в борьбе за ос­воение новой техники в годы второй пятилетки // Из истории революционно­го движения и социалистического строительства на южном Урале. Ученые записки Челябинского педагогического института. Т. 1. Вып. 1. Челябинск, 1959. С.236-237. Сходную оценку стахановского движения в советской автомобиль­ной промышленности см.: Сахаров В. Зарождение и развитие стахановского движения в автотракторной промышленности. М., 1979. С.144-145.

48. МР. 5 марта 1936 г.

49. ГАРФ, ф. 7952. on. 5, д. 397, лл. 45-46, 50. Напротив. Борис Боголюбов. «ссыльный специалист», заместитель начальника рудника, утверждал в неопуб­ликованной заметке от 28 ноября 1936 г., что «у нас новые нормы все освоены. Не особенно легко это прошло, но все нормы освоены». - Там же, д. 304, л. 113.

50. Магнитогорский металл, 3 ноября 1935 г.

51. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 313, л, 25.

52. Там же, д. 312, л. 11.

53. Там же, д. 306, лл. 84-87,101. Подробнее о том давлении, которое при-щлось испытать руководству в разгар стахановской кампании, см.: За индуст­риализацию, 18 января 1936 г.; Социалистический вестник, 28 декабря 1935 г. и Kravchenko, I Chose Freedom. P. 188.

54. Богатыренко также указал, что в цеху на время написания его статьи (август 1936 года) часто возникали ситуации простоя, выходило из строя обо­рудование, и что обжим 215 слитков стали за смену по-прежнему оставался еще чем-то необычным. Он добавил, что несколько раз вызывал других опе­раторов на соревнование, но не встретил поддержки ни со стороны партии или профсоюза, ни со стороны общественности. - МР, 14 августа 1936 г.

55. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 312, л. 11.

56. МР, 14 августа 1936г.

57. МР, 28 января и 1 марта 1936 г.

58. Люди Сталинской Магнитки. Челябинск, 1952. С.104-105.

59. МР, 21 ноября 1936 г.; ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 300, лл. 61-81. В мае 1936 года Матюшенко, старший мастер мартеновского цеха, которому был 61 год, удостоился неожиданного приема в красном уголке своего цеха. Когда его попросили сказать несколько слов, Матюшенко, как сообщала газета, был слишком взволнован. Позже, тем не менее, он рассказал, как в 1934 году на­чальник цеха впервые назначил его мастером всех четырех существовавших тогда печей с условием, что он должен подумать о кадрах для других восьми печей, которые планировалось ввести в действие в дальнейшем. «Разговор с начальником я понял так, - вспоминал Матюшенко, - что нужно готовить сталеваров на месте. Как только осмотрелся, изучил людей, стал подбирать кандидатов в сталевары прямо из чернорабочих». Он добавил, что, вопреки распространенному мнению, обучение на профессионального сталевара за­няло не десять-пятнадцать лет, а два года. - МР, 24 мая 1936 г.

60. МФГАЧО, ф. 10, on. 1, д. 243, л. 3.

61. Одновременно с ним четыре начальника (Завенягин, Беккер, Гонча-ренко и Шевченко) и один рабочий (Галиуллин) были награждены орденом Ленина. - МР, 11 декабря 1935 г.

62. МФГАЧО, ф. 99, on. 1, д. 1091, л. 81.

63. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 312. л. 14.

64. МР, 27 августа 1936 г.; ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 313, л. 140. Газета также сообщала, что в дома стахановцев доставляют по заказу книги и бакалейные товары. Рабочие, тем не менее, жаловались, что у них нет времени для чтения, и что вместо бакалейных товаров, которые они заказывали, им доставляли суррогаты сомнительного качества. - МР, 8 апреля и 17 июня 1936 г.

65. МР, 30 августа 1936 г.

66. Siegelbaum, Stakhanovism. С.179.

67. Цит. по: Гершберг С.Р. Работа у нас такая: Записки журналиста-прав-Диста тридцатых годов. М., 1971. С.321. Орджоникидзе ссылался на «изотов-цев». Николай Изотов, забойщик на донбасском руднике, за первые три ме­сяца 1932 года превысил свою норму выработки на 474%. Изотов, по суще­ству являвшийся первым стахановцем, был «открыт» Гершбергом. См.: Siegelbaum, Stakhanovism. P.54-61. В декабре 1938 года государство ввело новую награду - звание Героя Социалистического Труда. Его обладатель автоматически получал орден Ленина. - Ведомости Верховного Совета СССР. 1938. № 23; перепечатано в: Сборник законодательных актов о труде. 2-е изд. М., 1965. С.537-538.

68. По формулировке Хитарова, стахановец представлял собой «новый тип личности» с «широкими горизонтами», «величайшей активностью» и жаж­дой знаний, что, вместе взятое, требовало от партийной организации боль­шей и лучшей работы. Но сделанная Хитаровым характеристика партийных собраний до начала стахановского движения не была особенно обнадежива­ющей: «Раньше частенько бывало так: секретарь парткома, готовясь к отчет­ному докладу, с умилением склоняется над сводками: "охват" соревнованием на предприятии - 80% против 50% в прошлом году... Производственный план еще не выполняется, - от этого никуда не уйдешь, - но ничего, все же боль­шинство рабочих - ударники. Проведено сколько-то производственных сове­щаний, собрано сколько-то сотен или тысяч рационализаторских предложе­ний. Но сколько совещаний были действительно жизненными, а не сводились к общим разговорам? Сколько рационализаторских предложений было про­ведено с реальным результатом? Об этом в сводках секретаря обычно умал-чивалось... С пропагандой и агитацией тоже получилось по сводкам как буд­то неплохо: "охват партучебой" возрастал за год с 70 до 90 %, даже посещае­мость увеличивалась, скажем, с 40 до 60 %. Отмечалось, что было выпущено сколько-то стенных газет, проведено столько-то бесед и читок. Но каков был действительный результат агитационно-пропагандистской работы, чему на деле учились и члены и кандидаты партии, насколько в действительности вырастал их идейно-политический уровень, была ли действенной стенная пе­чать и каково было качество проводимых бесед и читок с рабочими, - всеми этими вопросами руководитель, находящий удовлетворение лишь в сводках. обычно не интересовался». - Хитаров Р. Стахановское движение и партий­ная работа // МР. 10 марта 1936 г. Статья первоначально появилась в газете «Правда» за 4 марта 1936 г.

69. Стахановское движение было тесно переплетено с производившимся тогда же обменом партийных документов. Например, под газетной статьей, озаглавленной «Как я подготовился к обмену партийных документов», сто­яло имя Никиты Паукова, мастера на среднем сортовом стане с внушитель­ным списком наград и трудовых рекордов, зарабатывавшего свыше 1000 руб. в месяц. Пауков приехал в Магнитогорск в сентябре 1934 года, будучи чле­ном партии с 1928 года; во внерабочее время он выполнял обязанности агита­тора, организуя собрания в цеху, и занимался в кружке по изучению истории партии. Новый партийный билет ему вручали на специальной торжествен­ной церемонии. В том же году Пауков был награжден автомобилем. - МР, 28 апреля 1936 г.; ГАРФ, ф. 7952. on. 5, д. 307, лл. 26-28; д. 312, л. 51.

70. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 312, л.49.

71. Автором рукописи был И.Ивич (Вернштейн), который написал также историю строительства города. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 364, лл. 58-61, 66. Человеком, левая нога которого запуталась в электрических проводах, когда электричество было по ошибке включено, был Леонид Терехов. Он пролежал в больнице три месяца, был послан на курорт, а затем вернулся на работу, где его радушно встретили. - МР, 23 мая 1936 г.

72. Заместитель директора Хазанов утверждал, что когда начальник цеха Голубицкий давал указания Огородникову. последний ответил: «Что вы го­ворите, вы здесь - еще месяца нет, а я - полтора года, я лучше знаю». - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 313, л. 49. Поспешное увольнение Огородникова было, по-видимому, вызвано тем, что Голубицкий наложил на него штраф в размере 250 рублей за «создание угрозы» для работы оборудования. Озлобленный штрафом и тем, что за него никто не вступился, оператор покинул Магнито-- горек и приехал на блюминг в Макеевку. Когда магнитогорские должност­ные лица сообщили об этом в Главное управление металлургической про­мышленности (ГУМП), Гуревич лично вызвал Огородникова в Москву. 3 мая Огородников встретился с Гуревичем и Орджоникидзе, получил от последне­го выговор за то, что своевременно не сообщил в комиссариат о своих про­блемах, и приказ вернуться в Магнитогорск. Огородников сообщал, что, встре­тившись со знаменитым комиссаром, был удивлен тем, насколько «ценят людей», но признавался в нежелании возвращаться и нервничал по поводу своего будущего. Он вернулся в Магнитогорск 10 мая. Атмосфера на блю­минге оставалась напряженной. - За индустриализацию, 12 апреля 1936 г.; Магнитогорский металл, 24 апреля 1936 г.; МР, 12 мая 1936 г.; ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 312,лл. 5-11. В связи с этой историей директор завода Авраамий Заве-нягин опубликовал ловкую самокритичную статью в газете «За индустриа­лизацию» от 25 апреля 1936 года, которая была перепечатана в «Магнито­горском рабочем» 27 апреля 1936 года. Завенягин, по-видимому, был не слиш­ком доволен неблагоприятным для него освещением этого эпизода в цент­ральной печати.

73. МР, 16 марта 1936г.

74. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 305, л. 59.

75. Там же, д. 307, лл. 45-46 и д. 397, лл. 45-46, 50.

76. МР, 14 октября 1936 г.

77. Завенягин А. О пересмотре мощностей оборудования и норм // МР, 9 марта 1936 г.

78. МР, 5 апреля 1936г.

79. По неизвестным причинам газета не упомянула о стахановской кампа­нии, которая в это время была в полном разгаре, хотя это должно было иметь отношение к тому факту, что Васильев «превысил допустимые мощности». -МР, 27 августа 1936 г.

80. ГАРФ, ф. 7952. on. 5, д. 309, л. 74.

81. На стане «ЗОО» № 1 в ходе стахановской декады в феврале 1936 года, как сообщала городская газета, инженер Кудрявцев (начальник смены), вме-^о того чтобы мобилизовать рабочих на перевыполнение рекорда, постав­ленного сменой Макаева, воспользовался случаем для «дискредитации» на­чальника цеха и смены Макаева, заявив, что начальник цеха приписал мака-евской смене несколько лишних тонн. Далее в статье утверждалось, что Кудрявцев отказывается организовывать и проводить собрания рабочих своей смены, заявляя, что это дело профсоюза и партийной ячейки, а не инженерно-технического персонала. Вскоре Кудрявцев, отстраненный от должности на­чальника смены, обвиненный в саботаже, исключенный из инженерно-техни­ческого совета (он не был членом партии), был арестован. Новым начальни­ком смены стал Макаев. - МР, 22 января, 30 января, 9 февраля 1936 г.; МФГАЧО, ф. 118, on. I, д. 106, л. 23. Неясно, имеет ли этот Кудрявцев отношение к Нико­лаю или Евгению Кудрявцевым.

82. Джон Скотт, признавая, что оборудование и транспорт были перегру­жены, что их ремонтом зачастую пренебрегали, что техника нещадно эксплу­атировалась, тем не менее, считал, что «благодаря стахановскому движению в Магнитогорске в течение второго полугодия 1935 года и почти всего 1936 года были достигнуты весьма значительные результаты», и что, «по большо­му счету, 1936, стахановский год, был грандиозным успехом». Скотт основы­вал свою оценку на официальных данных, опубликованных в газете в 1936 году. Но в 1937 году, когда Скотт покинул СССР, эти данные были опровер­гнуты как недостоверные директором Магнитогорского отделения Государ­ственного банка. Скотт сам признавался, что «было трудно доверять» сведе­ниям о доходах предприятия, и что магнитогорская сталь «дорого стоила и в рублях, и в человеческих жизнях». - Scott, Behind the Urals. P.163-166. Один советский очевидец выразил мнение многих магнитогорцев, признавшись, что в условиях стахановского движения одна смена еще могла перевыполнить план, но следующая за ней - уже нет. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 306, лл. 77-78. Скотт, по-видимому, был прав в том, что стахановское движение, получив­шее свое название в честь шахтера, приносило наилучшие результаты в шах­тах, где рабочий процесс наиболее легко поддавался интенсификации. - Ста­хановский опыт Магнитогорского рудника. С.22, 45.

83. МФГАЧО, ф. 118, on. 1, д. 106, л. 23. Другой рабочий среднего сортового стана, Антон Васильченко, который, по-видимому, был раскулачен в 1931 году, был обвинен в отказе создать условия для установления рекорда стахановцем Шевчуком. Васильченко был арестован, обвинен в контрреволюционной дея­тельности по ст. 58 и препровожден в Челябинский областной суд. Детали пред­полагаемого преступления Васильченко выглядели не особенно убедительно. Он, по-видимому, сыграл роль козла отпущения: газета сообщала о его деле в статье под названием «Классовый враг в цеху». - МР, 30 января 1936 г.

84. Это резко контрастировало с практикой американских металлургичес­ких предприятий того времени, где представителей национальных меньшинств, например чернокожих и испаноязычных, обычно ставили на самые тяжелые и опасные виды работ в горячих цехах, что служило показателем низкого со­циального статуса и этих видов работ, и самих рабочих. - Edward Greer, Big Steel: Black Politics and Corporate Power in Gary, Indiana (New York: Monthly Review Press, 1979). P.72-89.

85. Согласно сообщению городского совета от декабря 1936 года, на ме­таллургическом предприятии было 11000 стахановцев и ударников, что со­ставляло 51% всех рабочих предприятия. - МФГАЧО, ф. 10, on. 1, д. 243, л. 3. В сентябре 1939 года в Магнитогорске, по официальным данным, насчитыва­лось 11 150 стахановцев и ударников. Газета, опубликовавшая эту цифру, назвала ее «очковтирательством», не имеющим ничего общего с реальнос­тью. Редакция, без сомнения, имела в виду показатели выпуска продукции, но крайности политики распределения рабочих по этим условным категори­ям были очевидны. - МР, 5 ноября 1939. В середине 1936 года заместитель директора металлургического предприятия Хазанов обнаружил, что соглас­но данным администрации завода, на предприятии было 3 663 стахановца, а по данным профсоюзного комитета - 4 441. «У нас в цехах, - комментировал он, - нет достаточно четких признаков для определения стахановцев». Нарко­мат тяжелой промышленности выпустил несколько инструкций по классифи­кации выдающихся рабочих, большая часть которых строилась на использо­вании системы показателей количественного выполнения нормативов. На­против, в директиве, выпущенной в августе 1936 года, Гуревич, председатель ГУМП, писал, что стахановцы отличаются от ударников качеством работы, состоянием их рабочего места и оборудования. Это было явной попыткой противостоять тенденции наращивать количественные показатели в ущерб качеству и технике. - Магнитогорский металл, 30 июня и 4 августа 1936 г.

86. Сигелбаум доказывал, что главным мотивом поддержки стахановско­го движения со стороны государства, помимо желания увеличить производи­тельность труда, было намерение ослабить самостоятельность руководите­лей производства и создать опору государству в лице новой пролетарской культуры. В ходе стахановской кампании рабочий класс был преднамеренно расколот на узкий привилегированный слой - и непривилегированное боль­шинство, причем авторитет и влияние «рабочей аристократии» обеспечивали всеобщую приверженность ценностям режима, а неизбежная напряженность внутриклассовых отношений тормозила развитие классовой солидарности. Но Сигелбаум пренебрег живучестью «классового сознания», чувством об­щей судьбы, связывавшей рабочих. Несмотря на крайнюю индивидуализацию и достаточно явное социальное расслоение, рабочие сознавали, что они не хо­зяева. По словам Моше Левина, который был эвакуирован в СССР из Польши во время войны, «ты не мог подойти к рабочему и сказать ему лично, что он является членом правящего класса. Когда я работал на Урале, рабочие созна­вали, кто они есть. и понимали, что всю власть и привилегии имеет началь­ство». - Siegelbaum, Stakhanovism. СП.6: Moshe Lewin, «Interview with Paul Bushkovitch», Radical History Review, 1982. P.295-296. Один бывший советский гражданин свидетельствовал, что рабочие испытывали сильное чувство стра­ха; «но ты знаешь, - добавил он, - мы любили друг друга, я имею в виду, рабо­чие. Все были в одинаковом положении». - Twenty-Six Interviews. Jay K.Zawodny Collection, Hoover Institution Archives, Stanford, California. Vol. 1/2.

87. ГАРФ, ф. 7952. on. 5, д. 300, лл. 149-154.

88. Там же, д. 315, л. 14; д. 300, л. 47.

89. Елисеева В.Н. Борьба за кадры на строительстве Магнитогорского ме­таллургического комбината в годы первой пятилетки // Ученые записки Че­лябинского педагогического института. Челябинск, 1956. С.221.

90. Анатолий Думкин, приехавший на строительство в июне 1931 г., пер­вое время жил в палатке, затем обучился профессии сварщика и переехал в жилые бараки. Он объяснял, что большинство сварочных масок приходилось придерживать руками. По его словам, очень немногие маски держались на лице сами, но в них было очень жарко и, в любом случае, их приходилось часто снимать для проверки качества работы. Так как на одной и той же сек­ции работало несколько сварщиков из одной бригады, иногда случалось, что одного рабочего, снявшего маску, временно ослепляло пламя сварочной го­релки другого. Думкин решил пройти «курсы», чтобы стать сборщиком. Это значило, что он поступил к кому-то в ученики. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 300 лл. 40-41.

91. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 100, л. 110.

92. Алексей Шатилин, донбасский шахтер, приехавший в Магнитогорск в 1931 году, в 1934 году прошел отбор для обучения на оператора доменной печи и стал одним из прославленных магнитогорских стахановцев. - Шати­лин А. На домнах Магнитки. М., 1953. С.4-5. Многие стахановцы были опыт­ными рабочими (хотя выполняли менее квалифицированные виды работ). Со­гласно данным профессионального союза за 1936 год, из 2 335 магнитогорс­ких стахановцев 1 028 имели десять и более лет трудового стажа. Из 3 665 ударников 999 рабочих имели три года и менее трудового стажа и 1 203 чело­века - десять лет и больше. - МФГАЧО, ф. 118, on. 1, д. 106, л. 4.

93. Мечтой стахановцев была учеба в Промышленной Академии. Богаты-ренко, приехавший в Магнитогорск в августе 1932 года, хотел продолжить обучение, но не мог из-за трудностей с языком. У него было четыре класса образования, три из которых Богатыренко - украинец по происхождению -окончил на Украине, а последний класс - в России; он говорил, что «смешал языки». Завенягин обещал прикрепить к нему наставника, чтобы помочь под­готовиться к поступлению в академию, но, по-видимому, не сделал этого. Богатыренко отмечает, что его товарищ, оператор блюминга Черныш, учил­ся в техникуме. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 304, лл. 174-179. Огородников, сын белорусского крестьянина из Смоленской губернии, был едва грамотен и так­же хотел, чтобы ему предоставили отпуск для обучения за государственный счет в Промышленной академии. - Там же, д. 311, лл. 11-13, 15. Федор Голу-бицкий утверждал, что Богатыренко был превосходным рабочим, но с измен­чивым настроением и склонным к выпивке, в то время как Черныш имел «очень большую жажду образования» и непрерывно учился. - Там же, д. 306, л. 74. Рафаэль Хитаров отметил, что, в отличие от некоторых стахановцев, Бога­тыренко отказался стать наставником, сказав: «сам буду работать, пусть смот­рят». - Там же, д. 313, л. 34.

94. Романов В.Ф. Магнитогорский металлургический комбинат // Вопро­сы истории.1975. № 9. С. 108.

95. К концу 1935 года, согласно городской газете, 3 500 человек сдали госу­дарственный экзамен по техническому минимуму по основным профессиям. -МР, 2 февраля 1936 г.; см. также Scott, Behind the Urals. P. 218 и ГАРФ. ф. 7952, on. 5, д. 200 (все дело). По более точным данным, фабрично-заводское училище, или ФЗУ, за первые восемь лет своего существования выпустило 3 380 человек. В 1939 году число учащихся составляло более 1000 человек. - МР, 18 октября 1939 г.

96. Развитие трудовых навыков трактовалось гораздо шире, чем приобре­тение профессии и оттачивание мастерства. Рабочие получали инструкции в виде небольших буклетов, включавших метрические таблицы, таблицу умно­жения и правила поведения. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 301, л. 55. Как писал французский историк Мишель Перро, «производственная дисциплина пред­ставляет собой только одну из многих форм дисциплины, и завод, как и шко­ла, армия, пенитенциарная система, принадлежит к группе учреждений, ко­торые, каждое по-своему, вносят свой вклад в процесс создания нормативов и правил». - Michelle Perrot, «The Three Ages of Industrial Discipline in Nineteenth-Century France», John Merriman, ed., Consciousness and Class Experience in Nineteenth-Century Europe (New York: Holmes and Meier, 1979). P.149-168; приведена цитата со страницы 149.

97. Джон Скотт был поражен учащимся магнитогорских вечерних школ, которые могли работать восемь, десять, даже двенадцать часов в самых суро­вых условиях, а потом идти вечером в школу (иногда на голодный желудок), и, сидя на деревянных скамьях в такой холодной комнате, что пар вылетал изо рта на целый ярд, заниматься математикой по четыре часа без перерыва. -Scott, Behind the Urals. P.49.

98. Хотя большинство рабочих комбината первоначально участвовали в его строительстве, часть рабочих прибыла туда с Урала или, что встречалось еще чаще, с Донбасса. Но даже от них работа на комбинате требовала усвое­ния новой трудовой культуры. Так, Григорий Бобров, металлург мартеновс­кой печи № 9, который приехал в Магнитогорск в июне 1934 года со старого сталелитейного завода, вспоминал, что на Белорецком заводе он привык до­верять своим глазам больше, чем данным лабораторных анализов. Люди были убеждены, что лаборатория «врет» и что глаза более точны. Приехав в Маг­нитогорск, Бобров вначале попытался работать «на глазок», как привык; но постоянно слышал: «Не так, отвези сталь в лабораторию, работай согласно лаборатории». Рабочий утверждал, что ему такой подход пришелся по душе; он прошел курсы, должен был освоить все с самого начала. Он признавался, что работать с приборами, безусловно, удобнее, что теперь он доверяет ордо-метру больше, чем своим глазам. Бобров добавил, что лаборатория находит­ся прямо в цеху и делает необходимые анализы за пять минут. - ГАРФ, ф.7952, оп.5,д. 304, л. 188.

99. Там же, д. 305, л.35.

100. Там же,д.300, л. 52.

101. МР, 28 октября 1936 г. См. также: Рабочие династии. М., 1975.

Ю2.МР,21 апреля 1936г.

103. Известия. 21 декабря 1938, перепечатано в: Сборник законодатель­ных актов о труде. 2-е изд. С.92-93. По удачному выражению бывшего совет­ского руководителя с Украины, «трудовая книжка для рядового рабочего стала тем, чем для коммуниста был партийный билет..., рабочий был приговорен тащить всегда за собой, куда бы он ни направлялся, бремя всего своего про­шлого». - K-ravchenko, I Chose Freedom. P.312.

104. Логическое обоснование необходимости введения трудовой книжки (которое состоялось в 1938 году) можно найти в центральной прессе еще за 1931 год. См.: Известия, 14 января 1931 г.; цит. также в: Schwarz, Labor in the Soviet Union. P.96-97.

105. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 301, л. 83 (оборот). Подобным образом, ха­рактеристики «лучших стахановцев» в 1938 году включали такие сведения:

род занятий, время начала трудовой деятельности, дата вступления в партию, данные о выполнении норм, общественной работе и полученных наградах. -МФГАЧО, ф. 118, on. 1, д. 153 (все дело). Личная карточка депутата городс­кого Совета включала, кроме имени, отчества и фамилии, пола и националь­ности, следующие данные: партийность (да или нет; если да, год вступления). ' социальное происхождение (выбрать из нескольких предложенных вариан­тов), ударник (да или нет), служба в Красной Армии (да или нет), место рабо­ты и домашний адрес. - Там же, ф. 10, on. 1, д. 121, л. 1.

106. Одна такая анкета включала шестнадцать вопросов, большинство которых касались трудовой деятельности респондентов, хотя некоторые пред­назначались для установления их социального и географического происхож­дения, а также периода времени, проведенного ими в Магнитогорске. Руко­водители также предоставляли аналогичные сведения о себе. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 301, л. 79.

107. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 301 (все дело). Женщины почти не оставили воспоминаний. Одним из немногих исключений была Раиса Тройнина. Там же, д.319, л. 1 об.

108. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 318, л. 20. В тексте воспоминаний можно об­наружить достоверные признаки того, что они были, по меньшей мере час­тично, написаны самими рабочими. Хотя стандартные образные выражения повторяются из текста в текст, можно найти значительные различия в автор­ском стиле и расстановке смысловых акцентов. Более того, авторы воспоми­наний открыто поднимают многие «деликатные» или, иначе говоря, запре­щенные для обсуждения темы. И, в отличие от большинства появлявшихся в газете «писем рабочих», лишь один автор воспоминаний (один из более чем ста мемуаристов!) закончил свои записки восклицанием: «Да здравствует партия большевиков, да здравствует гениальный вождь Сталин, да здравствует мировой гигант [Магнитка]!» - Там же, д. 318, л. 20.

109. Это сообщил автору Луис Эрнст, очевидец, в Донифане, штат Миссу­ри, 30 апреля 1986 года; его слова подтверждаются свидетельствами бывших «раскулаченных» крестьян, проинтервьюированных в Магнитогорске в 1987 и 1989 годах.

110.МР, 29 апреля 1936г.

111. Магнитогорский металл, 4 января 1936 г.; ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 306. л. 204-222. Грязнов прежде работал на Белорецком заводе (где в течение 38 лет работал также его отец); а в Магнитогорске был рабкором (рабочим кор­респондентом) заводской газеты. В марте 1944 года, незадолго до своей гибели Грязнов прислал с фронта письмо магнитогорским журналистам, где, сре­ди прочего, писал: «Крепко, крепко обнимаю вас... Поцелую после войны и вас, и любимую мою мартеновку. Печь мою. Пламя мое. Не вижу я его три года. Скучаю. По цеху скучаю, по металлу, по шуму, по гулу цеховому, по огнеупорной пыли, по соли на рубашке и лице». - Цит. по: Татьяничева Л.К., Смелянский Н.Д. Улица сталевара Грязнова. М., 1978. С.23. Дневник, кото­рый Грязнов вел в 1934-1940 гг.. никогда не был опубликован полностью, хотя Людмила Татьяничева и Николай Смелянский приводят еще несколько выдержек из него.

112.МР, 12 мая 1936 г.

113. ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 305, лл. 40-41.

114. Там же, д. 303, лл. 3-5.

115. Драматичная и далеко зашедшая большевизация русского языка, не говоря уже о многих других языках, которые звучали на территории Советс­кого Союза, была замечена еще современниками. См.: Селищев A.M. Язык революционной эпохи: Из наблюдений над русским языком последних лет (1917-1926). 2-е изд. М., 1928. Тем не менее, составители четырехтомного «Тол­кового словаря русского языка», изданного в 1935-1940 годах, самоуверенно провозгласили, что назначение словаря - положить «начало новому этапу в жизни русского языка, и вместе с тем указать установившиеся нормы упот­ребления слов». - От редакции // Толковый словарь русского языка / Под ред. проф. Д.Н.Ушакова. T.I. М., 1935 (страница не пронумерована). См также: Michael Waller, «The -Isms of Stalinism», Soviet Studies 20, № 2 (October 1968). P.229-234. Интересное сравнение было сделано Виктором Клемперером: Victor Klemperer, LTI, Lingua Tertii Imperil: Die Sprache des Dritten Reiches (Leipzig: Reclam, 1991; впервые опубликовано в 1957 году). Отчасти мемуары, отчасти беспристрастное научное исследование, работа Клемперера предлагает чита­телю забавный анализ склонности нацистов к акронимам и связывает осо­бенности «языка нацистов» (nazistisch sprechen) с преследуемой ими целью сохранить веру народа в свою эрзац-религию.

116. Сметливость и лицемерие, освященные веками атрибуты «крестьян», постоянно вызывали изумление властей. См., например: Daniel Field, Rebels in the Name of the Tsar (Boston: Unwin, Hyman, 1976).

117. Эту интерпретацию традиционных для России ролей жены-моралис­та и мужа-пьяницы подсказала мне Лора Энгелстейн.

118. Именно как хорошая работница попала в центр внимания печати Нина Зайцева, бригадир рудодробильной фабрики. - МР, 8 марта 1936 г.

119. МР, 1, 11 и 16 июня 1936 г. Уникальность этих высказываний, опубликованных редактором-мужчиной, не только в том, что они принадлежат женщинам. Это был единственный пример выступления против официаль­ной политики, беспрецедентный для магнитогорской прессы сталинской эпо­хи; приведенные выше слова могут служить показателем того, что часть жен-Щин была весьма недовольна сменой политического курса. Похожие крити­ческие письма, опубликованные в «Правде» и «Комсомольской правде», упо­минаются в следующей работе: Janet Evans, «The Communist Party of the Soviet Union and the Women's Question: The Case of the 1936 Decree "In Defense of Mother and Child"», Journal of Contemporary History 16 (1981). P.757-775.

120. MP, 28 июля 1936 г. Его заметка была опубликована как часть кампа­нии по всенародному одобрению новой Конституции.

121. В 1938 году в городе было около 15 000 «нацменов», то есть членов национальных меньшинств, - определение, сохранившееся главным образом по отношению к не-славянам, особенно казахам и татарам. - MP, 12 апреля 1938 г. Казахи, в отличие от татар, довольно плохо усваивали русский язык. Один местный мелкий служащий утверждал, что казахи не говорили по-рус­ски и носили свои национальные одежды, в которых было трудно работать. По его словам, они потрясающе работали зимой, но летом предпочитали ко­чевать (правда, уже не со стадами, а просто со своими семьями), а на зарабо­танные деньги обязательно приобретали коня. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 309, л. 38-43. Режим проводил политику обучения национальных меньшинств на их родных языках, но квалифицированных учителей для этого катастрофи­чески не хватало. Во всем Магнитогорском регионе, например, было только 20 казахских учителей. Из них лишь четверо окончили семилетку, а некото­рые не смогли окончить и трех классов. Газета нашла одну школу, где казах­ские дети обучались на татарском языке. - MP, 29 сентября 1936 г.

122. MP, 17 марта 1936г.

123. В течение первых восьми месяцев 1935 года на коксохимическом пред­приятии было выдвинуто двадцать два рационализаторских предложения, шесть из которых были приняты (и только пять - реализованы). Остальные шестнадцать были отвергнуты. Газета также указывала, что те рацпредложе­ния, которые удалось успешно внедрить в производство, вносили инженеры и мастера, а не рядовые рабочие. Сам характер освещения этой темы в печати воспринимался как ясный и недвусмысленный наказ профсоюзным и партий­ным лидерам завода: результаты последующих месяцев должны выглядеть более внушительно. - Магнитогорский металл, 23 августа 1935 г.

124. Scott, Behind the Urals. P. 164.

125. Превосходный пример (процесс принятия повышенных трудовых обя­зательств - приведен в книге Кравченко: Kravchenko, I Chose Freedom. P. 189.

126. Несомненные свидетельства страха перед осведомителями содержат­ся в интервью бывших советских граждан (не из Магнитогорска) в «Twenty-Six Interviews» и материалах Гарвардского проекта по интервьюированию. В те же самые годы практику содержания осведомителей, хотя это было нару­шением закона, - широко использовали американские корпорации, что по­влекло за собой сенатские расследования и поток негодующих опровержений со стороны промышленников. - Frank Palmer, Spies in Steel: An Expose of Industrial War (Denver: The Labor Press. 1928).

127. Дело заключалось не в том. что говорить свободно было совсем зап­рещено; нужно было знать, как и когда высказываться. Скотт описывает со­брание рабочих на большом московском заводе в 1940 году. «Я видел, как рабочие поднимались и критиковали директора предприятия, вносили пред­ложения о том, как увеличить производительность труда, улучшить качество и понизить себестоимость продукции, - писал он. - Потом был поднят вопрос о новом советско-германском торговом пакте. Рабочие единодушно прого­лосовали за принятие заранее подготовленной резолюции, одобряющей со­ветскую международную политику. Обсуждения не было. Советские рабочие научились понимать, что было их делом, а что нет». - Scott, Behind the Urals. P.264.

128. См: Всесоюзная перепись населения 1926 года. М., 1929.

129. См. исследование Норы Фейерс о жизни иммигрантов в крупном аме­риканском металлургическом центре Питтсбурге: Nora Faires, «Immigrants and Industry: Peopling the "Iron City"», Samuel Hays, ed.. City at the Point: Essays on the Social History of Pittsburg (Pittsburg: Pittsburgh University Press, 1989). P.3-31.

130. Правовые нормы социального обеспечения см.: Кодекс законов о труде с изменениями до 1 июля 1934 г. М., 1934. С.36-37, 85-92.

131. Это доказывал Филтцер в своей работе «Soviet Workers». См. также Lewin. The Making of the Soviet System. P.255. В то время как Филтцер тракто­вал все виды так называемого антиобщественного поведения рабочих как «со­противление». Джон Барбер не считал прогулы или пьянство проявлениями сознательной, заранее обдуманной оппозиции. Возможно, Филтцер зашел слишком далеко в своей интерпретации мотивов, руководивших советским рабочим. Суть дела состоит в том, что отношение режима к тому типу пове­дения, о котором пишет Филтцер, как к политической проблеме, даже когда такое поведение было более или менее «невинным», заставляло рабочих при­знать, что опоздание или прогул, хотели они того или нет, является полити­ческой акцией со всеми вытекающими отсюда последствиями. - John Barber, Working-Class Culture. P.10-13.

132. Собрание законов и распоряжений. 1932. № 78. Статья 475; Там же. 1932. № 45. Статья 244.

133. MP, 26 июля 1939 г. За первые одиннадцать месяцев 1936 года, по сообщениям прессы, 4 000 рабочих уволились с металлургического комбина­та и со строительства. - ЦР, 30 декабря 1936. В течение первых четырех меся­цев 1937 года уволилось около 1 500 рабочих. Вербовщики, как комментиро­вала газета, тратили государственные деньги, но не сумели нанять ни одного рабочего, да и для того, чтобы удержать рабочих на предприятии, делалось слишком мало. - MP, 25 января 1938 г.

134. MP, 9 апреля 1934. О последствиях дефицита рабочей силы см.: Filtzer, Soviet Workers. P.62, 261.

135. См.: David Granick, Job Rights in the Soviet Union: Their Consequences (Cambridge: Cambridge University Press, 1987). Я признателен Кеннету Штраусу за указание этого источника и за плодотворную дискуссию по работе Филтцера.

136. Один бывший советский рабочий (не из Магнитогорска) рассказывал Стедующее: «В начале 1930-х я и несколько моих друзей собирались по суббо­там в одном и том же месте и обычно выпивали пива или вина. Иногда мы пили водку, иногда ходили в кино. Спустя некоторое время партия и комсо­мольцы стали давить на нас, чтобы мы прекратили наши встречи. Они боялись "групповщины". Скажем, ты пишешь заявление и просишь в нем о чем-нибудь, и несколько человек подписывают его. Это и есть "групповщина". Тут же местные коммунисты и профсоюзники вызовут одного парня за дру­гим и отчитают его. Но они не вызовут всю группу; они будут разбираться с каждым по отдельности». - Twenty-Six Interviews. II/14.

137. Гарет Стедман Джонс писал, что «не существует такого политическо­го или идеологического института, который нельзя было бы интерпретиро­вать так или иначе как учреждение социального контроля... Поскольку мы все еще живем при капитализме, мы можем, если желаем, безнаказанно пред­полагать, что в любом случае последние триста лет механизмы социального контроля действовали эффективно». Он также призывал осмотрительно ис­пользовать концепцию политической гегемонии, предложенную Антонио Грамши: она, считает Джонс, «может дать только тавтологический ответ на ошибочно поставленный вопрос, если мы обращаемся к этой концепции, что­бы объяснить причины отсутствия у пролетариата революционного классово­го сознания в том смысле, который вкладывал в эти слова Дьердь Лукач». Ког­да же Стедман Джонс попытался выдвинуть альтернативное объяснение явной «пассивности» рабочих при капитализме, он все же отступил от собственных принципов подхода к явлениям культуры и языка, преподнося «детерминиру­ющую роль производственных отношений... слишком уж упрощенно» (как он сам отметил в критическом обзоре своего эссе). В то же время Джонс отверг подход, предложенный Мишелем Фуко, лишь потому, что неверно интерпре­тировал его. Фуко, как считаем мы в отличие от Джонса, нашел выход из ди­леммы, столь четко сформулированной Стедманом Джонсом. - «Class Expression Versus Social Control? A Critique of Recent Trends in the Social History of "Leisure"», Stedman Jones, Languages of Class: Studies in English Working-Class History, 1832-1982 (Cambridge: Cambridge University Press, 1983). P.76-89.

138. «Ты просто должен был быть умным в отношении к ним, - объяснял один бывший рабочий не из Магнитогорска. -Часто ты даже чувствовал удов­летворение от того, что мог обойти все эти ограничения». - Twenty-Six Interviews. 1/5. См. также: Moshe Lewin, Interview with Paul Bushkovitch. P.294-296.

139. Парафразируя слова Люсьена Февра, можно утверждать, что к ана­лизу менталитета сталинской эпохи нужно приступать не как к исследованию чьих-либо частных верований, сопоставляя их с нашей собственной системой определения истины, а как к изучению ряда возможностей, доступных для выбора в рамках «режима правды» данного общества. - Lucien Febvre. The Problem of Unbelief in the Sixteenth Century: The Religion of Rabelais (Cambridge. Mass: Harvard University Press, 1982); первоначально опубликовано на фран­цузском языке в 1942 году.

140. В 1936 году особым декретом было определено, что пересечение со- , ветских границ без паспорга и специального разрешения карается тюремным заключением на срок от одного до трех лет. - Собрание законов и распоряже­ний, 1936, № 52, перепечатано в: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. С.393.

141. Norman Davies, Heart of Europe: A Short History of Poland (Oxford:

Oxford University Press, 1984), pp. 37-38. Механизм советской цензуры описан в следующей работе: Fainsod, Smolensk Under Soviet Rule. P.364-377. Забастовки, довольно распространенные в 1920-е годы, кажется, прекратились в 1930-е. -piltzer, Soviet Workers. P.81.

142. Как писал Эдуард Халлет Карр, «Большевизм продемонстрировал замечательную способность воодушевлять своих приверженцев на подвиги верности и самопожертвования; и этим успехом большевизм, без сомнения, отчасти обязан своей смелой претензии, аналогичной претензиям римско-ка­толической церкви в тех странах, где она по-прежнему могущественна, слу­жить источником принципов, обязательных для любой человеческой деятель­ности, включая государственную». - E.H.Carr, The Soviet Impact on the Western World (New York: Macmillan, 1949). P.84-85.

143. Роберт Таккер убедительно демонстрирует, что Сталин активно вне­дрял свой собственный культ, но Таккер интерпретирует культ главным об­разом как внешнее проявление сталинской мании величия, а не как изощрен­ный метод управления или важный аспект советской массовой культуры. -Robert Tucker. Stalin in Power: The Revolution from Above, 1928-1941 (New York: Norton, 1990). Противоположная точка зрения представлена в работе Яна Кершоу, посвященной культу личности Гитлера, где говорится о консолиди­рующей функции мифов, сложившихся вокруг фигуры фюрера. Опираясь на сохранившиеся донесения СС и гестапо о настроениях народных масс, Кер­шоу доказывает, что роль «гитлеровского мифа» возрастала в обратной про­порции популярности нацистского движения, что вера в Гитлера компенси­ровала ту широко распространенную и глубокую антипатию, которую испы­тывали немцы по отношению к нацистской партии как таковой. Кершоу по­казывает также, что популярность Гитлера держалась на мифе о «добром царе», согласно которому за любые недостатки и несправедливости нес ответственность не фюрер, а его приспешники, - представление, усиливавшееся непопулярностью местных гауляйтеров или «маленьких гитлеров». Я пред­полагаю, что выводы Кершоу в большей или меньшей степени справедливы и в отношении сталинского культа, хотя этот вопрос не может быть разрешен без обращения к отчетам НКВД о настроениях народных масс. Но популяр­ность ВКП(б), как представляется, была большей, чем популярность НСП, если, конечно, Кершоу не ошибается, приписывая немцам отвращение к на­цизму (СС и гестапо вменялось в обязанность искоренение опасных или по­тенциально опасных воззрений, и потому эти службы были, конечно, заинте­ресованы в выявлении оппозиции). Кроме того, если «гитлеровский миф» внезапно и постыдно рухнул вскоре после Сталинградской битвы, то «ста­линский миф» продолжал жить в сознании многих миллионов людей вплоть До той фронтальной атаки на покойного вождя, которую развернули советские средства массовой информации летом 1988 года в связи с XIX партийной конференцией. Столь разную судьбу этих двух мифов предопределил, конечно, исход войны; но я предполагаю, что здесь замешано и нечто большее. - Jan Kershaw, The Hitler Myth: Image and Reality in the Third Reich (New York: Oxford University Press, 1987).

144. Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Книга 1: Социализм в одной стране. М., 1996. С.296; на английском языке: Mikhail Heller and Aleksandr Nekrich, Utopia in Power (New York: Summit, 1986).

145. В одном исследовании, посвященном отражению сталинского культа в фольклоре, поток народных песен и сказов о советском вожде расценивает­ся как «искусственный», как мнимо-народные сочинения пропагандистов (вы­вод достаточно распространенный, но, на мой взгляд, слишком прямолиней­ный). То, что фольклор сталинской эпохи не пережил диктатора, не дает еще оснований считать, что он не вызывал отклика и при жизни вождя. См.: Frank Miller, Folklore for Stalin: Russian Folklore and Pseudofolklore of the Stalin Era (New York: M.E. Sharpe, 1990).

146. Культ личности Сталина возникает не с 1929 года (когда празднова­лось его 50-летие), как обычно считают, а после 1934 года; переломным здесь был 1936 год - год принятия новой Конституции. В 1936 году магнитогорские газеты были переполнены выражениями хвалы и благодарности Сталину за «наше счастье» и бесчисленными фотографиями «творца Конституции». - МР, 24, 26 и 27 ноября 1936 г. Переход к теплому отеческому образу Сталина мож­но заметить в школьных учебниках середины 1930-х годов, когда Сталин на­чал позировать перед камерой в окружении детей. См.: James Heizer, The Cult of Stalin, 1929-1939, Ph. D. dissertation. University of Kentucky, Lexington, 1977. Хейцер выдвигает умозрительное предположение, что Сталину, возможно, нравилось бывать с детьми, в чьих объятиях он находил желанную передыш­ку от бесконечной охоты за врагами и шпионами (С. 179).

147. Магнитогорск, например, направил четырех делегатов на Чрезвычай­ный Восьмой съезд Советов в декабре 1936 года, где была наконец торже­ственно принята новая Конституция, безудержно восхвалявшаяся почти це­лый год. Вместе с директором завода Авраамием Завенягиным и партийным секретарем Рафаэлем Хитаровым делегатами на съезд были избраны двое ра­бочих, в том числе Марфа Рожкова, известная как «лучший оператор» на ста­не «500» (заводская многотиражка отмечала, что за два года работы в по­служном списке Рожковой не было зарегистрировано ни одной аварии). -Магнитогорский металл, 6 июля 1935. По возвращении со съезда Советов Рожкова сказала на собрании в Магнитогорске, что «когда вышел Сталин, мы не знали, как кричать от радости». В статье под заголовком «Огромная радость» она с гордостью объявила, что проголосовала утвердительно по каждому вопросу повестки съезда. Рожкова призналась, что сидела далеко от сцены, и ей было трудно что-либо видеть, но, несмотря на это, рассказывала о радости, которую она испытывала: «Я поднимаю руки за Конституцию, и Сталин поднимает руку за нее. Какое счастье, это. товарищи. Честное слово, мне, кажется, сейчас восемнадцать лет». Что касается другого магнитогорс­кого рабочего, побывавшего на съезде, Михаила Зуева, то его замечания были более сдержанными. Зуев подчеркнул, что «ни один оратор, выступавший в прениях, не обошел вопроса об укреплении обороноспособности страны. Очень многие говорили о военной опасности». - МР, 14 и 16 декабря 1936 г.

148. МР, 8 июля 1936 г.

149. Эту параллель отмечает Артур Кестлер в своей автобиографии: Arthur Koestler, Arrow in the Blue (New York, 1952). P.277-278; см. также сборник The God that Failed, Richard Crossman. ed. (New York: Harper and Row, 1950).

150. На трибунах, перед которыми проходила демонстрация, стояли «луч­шие» стахановцы, а главная трибуна, где произносили речи видные магнито-горцы, была пристроена непосредственно к постаменту статуи Сталина. В газетном репортаже об этом событии «фашистской угрозе» напрямую проти­вопоставляли «сталь Магнитки» и «сталинское руководство». Репортаж со­провождали фотоснимки, где запечатлено множество транспарантов и порт­ретов в руках участников демонстрации. Лишь на некоторых транспарантах упоминалась Испания; большинство содержали здравицы в адрес советского руководства и лично вождя. Почти на всех портретах было одно и то же лицо. Как было принято, зачитали вслух текст телеграммы, подготовленной зара­нее местным партийным руководством. В ней не упоминалась война в Испа­нии, которая вроде бы была поводом манифестации; телеграмма была посвя­щена выражениям признательности в адрес Великого Вождя. Трудно найти более яркий пример роли образа Сталина как олицетворения мощи и воли Советского Союза. - МР, 6 октября 1936 г.

151. Барбер также утверждает на основании интервью с эмигрантами, что рабочих официальная идеология подкупала намного меньше, чем интеллек­туалов, и что восприятие рабочими великого дела революции напрямую за­висело от их уровня жизни. На эту интересную гипотезу, возможно, прольют дополнительный свет оперативные сводки НКВД о политических настроени­ях масс. - Barber, Working Class Culture. P. 8-13. Разумеется, контраст между «пролами» и членами партии лег в основу романа Джорджа Оруэлла «1984», впервые опубликованного в 1949 году. В другой своей книге Оруэлл утверж­дал, что «социализм в своей зрелой форме является теорией, предназначен­ной скорее для среднего класса», чем для рабочих, и что «одна из параллелей, сближающих коммунизм и римско-католическую церковь, - это то, что лишь "ученые" могут быть истинно верующими». - George Orwell, The Road to Wigan Pier (New York: Harcourt, Brace, 1958). P.173-177.

152. Это. пожалуй, было характерно даже для тех недовольных, которые позже покинули страну, согласно исследованию конформизма при Сталине, проведенному Алексом Инкелесом и Реймондом Бауэром на основе Гарвард­ского проекта по интервьюированию беженцев 1950-х годов (Harvard Refugee Interview Project). Авторы исследования утверждают, что «проводимая режи­мом политика социального контроля была направлена на то, чтобы поведе­ние нелояльных граждан внешне не отличалось от поведения лояльных», и что государство достигло своей цели. не оставив гражданам «никакой реаль-йой альтернативы конформистскому поведению». Этого удалось добиться, поскольку «мощные карательные санкции, направленные против нонконфор-Мистов, дополнялись тщательно продуманной системой поощрения конформистов», и поскольку население, получив обстоятельные политические уроки того, как «правильно» говорить, поступать и думать, «должно было при лю­бом подходящем случае демонстрировать свое одобрение и поддержку систе­мы политически "корректным" поведением и высказываниями». «Подходя­щие случаи» подворачивались очень часто, «особенно представителям интел­лигенции». Все это верно, хотя Инкелес и Бауэр нигде не объясняют, почему «режим» требовал от людей подобных изъявлений преданности (утверждая лишь, что советские лидеры «жаждали» именно этого). Представленная точ­ка зрения не объясняет, почему мастера, агитаторы, мелкие служащие и бес­численное множество других людей участвовали в ритуалах «всеобщего одоб­рения» или даже возглавляли их. Что касается позиции рядовых граждан, то авторы доказывают, что проявления лояльности означали лишь осознание мощи режима. Инкелес и Бауэр, кажется, не понимали, что искреннее одобрение до некоторой степени может сосуществовать со страхом: они пишут, что, «в то время как стабильность либерального общества базируется на лояльности его граждан, возможно, будет правильно сказать, что лояльность советского граж­данина базируется на стабильности советской системы». Эта формулировка. при всем ее скрытом юморе, основана все на том же спорном постулате: а имен­но, что лояльность граждан при советском режиме все время была под вопро­сом. - Alex Inkeles and Raymond Bauer, The Soviet Citizen: Daily Life in a Totalitarian Society (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1959). Chap. 12.

153. Этот подход предложил специалист по истории древнего мира Поль Вейн: Paul Veyne, Les grecs ont-ils cru a leurs mythes? (Paris, 1983).

154. См. блестящий анализ этого феномена в жизни интеллектуалов после­военной Польши - изощренной игры, техники защиты и сокрытия своих соб­ственных мыслей и чувств, которая, в конце концов, превращается во вторую натуру человека, - у Чеслава Милоша. Милош предлагает для описанного им явления название «Кетман», заимствованное из труда Ж.А.Гобино по исламс­кой культуре Центральной Азии (Joseph Gobineau, Religions et philosophies dans 1'Asie centrale). - Milosz, Czeslaw. Zniewolony umysl. Paris, 1980. P.63-87. На англ. яз.: Czeslaw Milosz, The Captive Mind (New York: Vintage, 1981).

155. Nicholas Timasheff, The Great Retreat: The Growth and Decline of Communism in Russia (New York: Dutton, 1946).

156. Здесь мы можем воспользоваться ценным исследованием Юджина Вебера. Рисуя достаточно спорную в своей простоте историческую картину в довольно-таки импрессионистской манере, Вебер, тем не менее, мастерски показывает, как в течение XIX века население совершенно несхожих регио­нов Франции выработало национальную идентичность и осознало себя «фран­цузами». Вебер, к сожалению, нигде не дает определения этой новой француз­ской идентичности (надеясь, вероятно, на интуицию читателя) и отказывает­ся раскрыть ее политическое содержание, которое, без сомнения, должно было основываться на революционно-республиканской идеологии. В этом отно­шении соблазнительно провести аналогию с советской национальной иден­тичностью, рожденной революцией, хотя французская нация явно пережила советскую. Интересно, что самые блистательные аргументы Вебера носят лингвистический характер. - Eugen Weber, Peasants into Frenchmen: The Modernization of Rural France (Stanford: Stanford University Press, 1976).

157. Как объясняет рассказчик в романе Василия Гроссмана, «он ведь ве­рил, точнее - хотел верить, точнее - не мог не верить». - Гроссман В. Все те­чет... Поздняя проза. М., 1994. С.ЗОО.

158. В официальном отчете, датированном январем 1933 года, были при­ведены следующие данные о длительности сроков наказания по 12 869 осуж­денным: до одного года - 1 354; от одного до трех лет - 6 908; от трех до пяти лет - 2 542; от пяти лет и больше - 2 065. (Магнитогорская прокуратура: архи­вное дело «Дело № 14 по ИТК за 1932 г.», л. 65. Сохранившиеся дела из Маг­нитогорской прокуратуры свидетельствуют, что значительное число осуж­денных, - особенно те, кто был приговорен к пяти годам лишения свободы и более, - было осуждено по статье 78 за хищение социалистической собствен­ности. Из приговоров тех, кто отбывал наказание в ИТК, можно было полу­чить представление о всей гамме статей Уголовного кодекса. Частичный спи­сок дел обнаружен в архиве Магнитогорской прокуратуры: Дело «Наряд 34/ц (без названия) 1936 г.», л. 17. Джон Скотт, который справедливо заметил, что приговоры варьировались от нескольких месяцев до нескольких лет, причем в большинстве случаев срок наказания значительно сокращали за отличную работу, сообщил, ссылаясь на слова своего друга, работавшего в админист­рации ИТК, что преступления примерно 90 % заключенных этой группы были связаны с пьянством. Но среди них было много и профессиональных воров, проституток, растратчиков и убийц. - Scott, Behind the Urals. P.86, 285.

159. Большинство осужденных, как можно утверждать, составляли муж­чины до 30 лет, неграмотные или полуграмотные (в 1935 году газета колонии сообщала, что в ИТК было всего 560 женщин). Газета также писала о много­численных случаях насилия над женщинами, что обычно было следствием пьянок. - Борьба за металл, 5 апреля 1934 г., 6 августа 1935 г.

160. Там же, 8 января 1933 г. «Борьба за металл» уделяла много места информации о правилах подачи прошений о досрочном освобождении (един­ственным условием было наличие документального свидетельства об отлич­ной работе и общественной активности), рассказам о выдающихся рабочих, жалобам на ужасные бытовые условия, «штурмам» по уборке территории колонии накануне праздников. В честь Дня печати (5 мая 1935 года) газета опубликовала отчет о своей работе, признав, что она доступна не каждому из-за малого тиража, колеблющегося от 1 000 до 3 000 экземпляров, и что редакция не знает всех своих рабочих корреспондентов, число которых, пред­положительно, превышает 500. - Там же, 11 мая 1935 г.

161. Борьба за металл, 7 ноября 1934 г., 30 марта 1935 г. Жена Николая Кудрявцева, директора строительства мартеновской печи, вспоминала, что ее муж «часто звонит к Гейнеману, начальнику ИТК, что ему нужны рабочие. Гейнеман очень хороший парень, отзывчивый. Прекрасно организует своих рабочих». Она добавила, что в кругу местной элиты Гейнемана самого назы­вали иногда в шутку «итековцем». Шутка, однако, оказалась неудачной - Гей-Неман позже был арестован. - ГАРФ, ф. 7952, on. 5, д. 309, лл. 214, 218.

162. После того как медицинский работник колонии дал положительную характеристику одному осужденному, но забыл упомянуть, что заключенный был сыном священника, т.е. «классово чуждым», каждому сотруднику коло­нии, ответственному за выдачу характеристик, настоятельно посоветовали определять прежде всего «классовую принадлежность» осужденных. Заклю­ченных разделяли на следующие основные категории: нацмены (представи­тели национальных меньшинств), бывшие члены партии и комсомола, жен­щины, молодежь и подростки, рабочие, колхозники, и, наконец, «классово чуждые» (кулаки, купцы, священники и т.п.) - единственная категория, зачис­ления в которую заключенные стремились по возможности избежать. Газета колонии предупреждала, что бывшие кулаки пытались записаться в «серед­няки» или «бедняки». - Борьба за металл, 5 декабря 1932 г., 5 и 22 января 1934 г. Начальник ИТК Гейнеман признал, тем не менее, что в колонии было почти невозможно отделить «классово близких» от «классово чуждых». - За нового человека, 14 июня 1934 г.

163. Периодически в печати публиковались правила подсчета рабочих дней. Правила, вступившие в действие в середине 1935 года, требовали увя­зывать подсчет рабочих дней исключительно с процентным выполнением нормы. - Борьба за металл, 30 августа 1935 г.

164. Борьба за металл, 5 января 1934 г.

165. В столовых ИТК, по наблюдению газеты, буйно разрослась система так называемого «блата», позволявшего получать дополнительные продоволь­ственные пайки. - Борьба за металл, 6 февраля 1933 г., 5 апреля 1935 г.

166. Борьба за металл, 17 апреля 1933 г.

167. Там же, 2 декабря 1933 г.

168. Там же, 16 января 1934 г. В течение первых пяти месяцев 1934 года в колонию прибыло 4 710 новых заключенных, или в среднем 940 в месяц, и было освобождено 5 892 или 1 219 в месяц. По словам Гейнемана, эта «теку­честь» отнимала уйму времени у администрации и отвлекала ее от выполне­ния других задач. - За нового человека, 14 июня 1934 г. В декабре 1933 г. в Магнитогорскую колонию прибыли тысячи новых заключенных со всей стра­ны. На митинге, устроенном для вновь прибывших, один из них воздал долж­ное великой стройке социализма, исказив знакомую всем формулу: «О Маг-нитострое, - сказал он, - знает весь мир, о колонии, работающей на нем - все ИТК Союза». В действительности, как он непреднамеренно проговорился. репутация Магнитогорской колонии была отвратительной: «Я почему-то о МИТК слышал только плохое, но, прибыв сюда, я вижу обратное». Другой подтвердил: «То, что я вижу в МИТК, не имеет ничего общего с тем, что я слышал о ней». - Борьба за металл, 5 января 1934 г. В сентябре 1935 года колонию посетила группа австрийцев, которую встретили криками «Ура!». Прощаясь, австрийцы махали в ответ из открытых окон автобуса и выкрики­вали: «Рот фронт!» - Там же, 18 сентября 1935 г.

169. Борьба за металл, 27 ноября 1933 г. Последствия путаницы в записях было легко предсказать. «Несмотря на то что в нашей газете уже писалось о безобразном учете личного состава, - жаловалась газета, - сейчас мы имеем опять такой же факт, когда человек налицо, а числится "в бегах"». - Там же, 27 января 1933 г.

170. По крайней мере один заключенный, очевидно, читал свое следствен­ное дело. Он направил прошение прокурору, где цитировал правительствен­ный указ от 16 января 1936 г. Когда обнаружили, что этот указ не был обна­родован. было заведено новое расследование, чтобы выяснить, как заклю­ченному стало известно об указе и его содержании. Оказалось, что указ упо­минался в уголовном деле заключенного. - Магнитогорская прокуратура: ар­хивное дело «Наряд 34/ц (без названия) 1936 г.», лл. 30-31.

171. «Борьба за металл» сообщала, например, что в 1933 году «мы верну­ли досрочно в общество» 4 294 осужденных, а в 1936 году более 1 000 человек были освобождены досрочно, и еще большее число осужденных все еще ожи­дало пересмотра их дел. - Борьба за металл, 22 января 1934 г.; Магнитогорс­кая прокуратура: Архивное дело «Наряд 34/ц (без названия) 1936 г.», л. 16. Дела пересматривались НКВД и передавались в прокуратуру, которая, в свою очередь, делала рекомендации для суда. За судом оставалось решающее сло­во. Требующаяся для всей этой процедуры канцелярская работа была огром­ной и отнимала массу времени. - За нового человека, 14 июня 1934 г.

172. Только раз упоминание о Магнитогорской ИТК появилось в городс­кой газете: в статье Валентина Сержантова рассказывалось о заядлом пре­ступнике Еркине, превратившемся в «самого известного рекордиста» на стро­ительстве второй плотины. Перечисляя достижения Еркина, Сержантов ут­верждал, что «в нашей молодой солнечной стране творятся величайшие дела... Но самое исключительное по своей замечательности явление нашей жизни -это воспитание и перевоспитание людей... в процессе труда». Газета приводила слова Еркина, который уже был однажды досрочно освобожден за свои трудо­вые подвиги, что в этот раз «жизнь другая пошла». - МР, 18 апреля 1937 г. Похожие истории о бывших раскулаченных крестьянах появлялись в газете Особого Трудового поселения. - Известия Магнитогорска, 30 марта 1935 г. Некоторые выпуски этой газеты, выходившей нерегулярно, были напечата­ны частично на татарском языке (например, выпуски от 30 декабря 1933 г. и 20 февраля 1934г.).

173. В этом отношении газета колонии часто ссылалась на коллективный труд о строительстве Беломорского канала - Библию исправительной рабо­ты, написанную советскими писателями и чинами ГУЛАГа. - Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства 1931-1934 гг. / Под ред. М.Горького, Л.Авербаха, С.Фирина. М., 1934. См.: Борьба за металл, 7 но­ября 1934 г. Раскулаченных крестьян также побуждали следовать героическим примерам Беломорстроя. - Известия Магнитогорска, 30 марта 1935 г.

174. Scott. Behind the Urals. P.285.

175. Борьба за металл, 11 декабря 1935 г.

176. Поднявшись в шесть часов утра, заключенные, по словам газеты, тра­тили на еду и прибытие к месту работы больше часа сверх положенного вре­мени. Но и там они не знали, что делать, потому что никто не объяснил им этого заранее. Заключенные шатались с места на место, теряли еще больше времени, отчасти из-за недостатка инструментов: то гвозди заканчивались то фанера. Корреспондент газеты отмечал также, что авторитет бригадира слишком слаб, чтобы подгонять рабочих, и что никто из них не знает своих норм выработки. - Борьба за металл, 30 марта 1935г.

177. Борьба за металл, 12 февраля 1933 г.

178. Там же, 8 января 1933 г. Один заключенный будто бы специально поранил себя, чтобы не ходить на работу. - Там же, 9 апреля 1933 г.

179. Там же, 15 января 1933 г.

180. Такое впечатление создается после чтения газеты колонии; это мне­ние разделял и Джон Скотт: John Scott, Behind the Urals. P.285. Мария Скотт рассказала писательнице Перл Бак, что она однажды видела заключенных, возвращавшихся с работы в сопровождении оркестра, игравшего «очень ве­селый советский марш». - Pearl Buck, Talk about Russia. P.93.

181. Борьба за металл, 30 января 1934 г.

182. За нового человека, 14 июня 1934 г. Говоря о культурных предпочте­ниях раскулаченных крестьян, укажем на пьесу «Право первой ночи», постав­ленную в клубе Центрального поселения. Действие пьесы происходит во вре­мена крепостничества, а конфликт основан на противопоставлении жестоко угнетаемых крепостных и достойных презрения помещиков. Автору рецен­зии постановка не понравилась. - Известия Магнитогорска, февраль 1934 г.

183. За нового человека, 14 июня 1934 г.

184. Магнитогорская прокуратура: архивное дело «Дело № 14 по ИТК за 1932 г.», л. 66.

185. Заключенный Шилов, который, как о нем говорили, называл ударни­чество «сплошным блатом», однажды, в два часа ночи, отправился бить ком­мунистов. Попавшийся ему под руку несчастный клялся, что он не комму­нист и не собирается им быть. Не найдя коммунистов, Шилов обратил свой гнев на культурный совет бараков, крича, что туда входят одни дураки и воры, и что те, кто работает, никогда не вступают в культурный совет и не занима­ются общественной работой. Никто ему не возражал, - сообщала лагерная газета. - потому что все боялись его физической силы. - Борьба за металл, 18 декабря 1933 г. Несмотря на резкое осуждение поступка Шилова в газете, сообщений о его наказании так и не появилось.

186. В ответах на многие такие «письма» газета извещала анонимных ав­торов. что их обвинения не могут быть рассмотрены, потому что они не при­водят конкретных фактов нарушений. - Борьба за металл, 27 января 1933 г.

187. Там же, 5 декабря 1932 г.

188. Городская газета рассказывала о многих случаях, когда клеймо быв­шего заключенного прилипало к человеку на всю жизнь. Примером тому была история Лужнецкого, который работал в пожарной бригаде НКВД и был от­правлен в трудовую колонию за то, что вызвал аварию. Лужнецкий отбыл срок приговора и добился освобождения с благоприятной характеристикой, но его отказывались брать на работу как бывшего заключенного. - МР, 1 ап­реля 1937 г. По положению, изданному в августе 1935 года, работа в трудо­вой колонии не учитывалась при начислении пенсии. - Собрание указов РСФСР. 1935. № 20. Ст. 192; перепечатано в «Кодексе законов о труде с изме­нениями на 1 июля 1938 г.», С.99-100.

189. Борьба за металл, 5 декабря 1932 г.

190. Там же, 12 февраля 1933 г.

191. МР, 17 августа 1988 г. Расследование 1933 года на предприятиях, где использовался труд ссыльных крестьян, пришло к выводу, что их работа (по большей части в строительстве) плохо организована, что они часто простаи­вают из-за отсутствия материалов и инструментов, что там отсутствует «куль­тмассовая работа», производственные совещания и выставки трудовых дос­тижений, и что обеденный перерыв обычно слишком затягивается (в одном случае обед длился больше трех часов из-за отсутствия суповых тарелок). К ноябрьским праздникам 1933 года на этих предприятиях существовало 37 куль­тмассовых бригад, включавших 621 ссыльную крестьянку. - Известия Магни­тогорска, 27 июня и 7 ноября 1933 г.

192. ЦР, 8 января 1989.

193. В городе существовало три школы, которые они могли посещать, но не ясно, было ли этого достаточно для всех детей раскулаченных. - Scott, Behind , the Urals. P.282-283.

194. Собрание законов и распоряжений. 1931. № 44. Ст. 298; Там же. 1934. № 33. Ст. 257. Обе статьи были позже перепечатаны в сборнике: Коллективи­зация сельского хозяйства: Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства 1927-1935. М., 1957. С.391, 505.

195. В хранящихся в магнитогорских архивах прошениях раскулаченных о восстановлении их в правах голоса указывался срок, в течение которого они занимались «общественно полезным трудом», данные о степени выпол­нения плана в процентах и об общественно-политической деятельности, в которой они принимали участие. - МФГАЧО, ф. 10, on. 1, д. 81, лл. 41-42; ид.89,лл. 13-17.

196. Знаменитое изречение Сталина «сын за отца не отвечает» было про­изнесено в 1935 году, но еще в 1933 году Арон Сольц, член президиума Цент­ральной Контрольной Комиссии ВКП(б), высказался именно за такую поли­тику по отношению к раскулаченным; его статья, адресованная ссыльным крестьянам, была перепечатана в магнитогорской газете. - Известия Магни­тогорска, 29 октября 1933 г., 12 апреля 1936 г.

197. Известия Магнитогорска, 1 мая, 11 мая, 12 июня 1934 г.

198. Известия Магнитогорска, 25 июня 1934. Представляется вполне веро­ятным, хотя доказать это сложно, что, пытаясь смыть с себя пятно своего про­исхождения, некоторые из детей раскулаченных становились фанатиками.

199. Как написал один наблюдательный советский социолог о настроени­ях в стране накануне войны: «В войну вступила предвоенная страна, и все, что было в ней..., все народ принес с собой на фронт». Он перечислял «спо­собность к самопожертвованию и подозрительность, жестокость и душевную незащищенность, подлость и наивную романтику, официально демонстриру­емую преданность вождю и глубоко скрытые сомнения, тупую неповоротли­вость бюрократа, перестраховщиков и лихую надежду на авось, тяжкий груз обид и ощущение справедливости этой войны». - Шубкин В. Один день вой­ны // Литературная газета, 23 сентября 1987 г. С.13. Владимир Шубкин вспо­минает один день Сталинградской битвы (23 августа 1942 года), в которой он принимал участие.

200. Сталин И.В. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 де­кабря 1931 года//Сталин И.В. Сочинения. Т.13.М., 1952. С. 109. Заслуживает внимания дата беседы: до начала «большого террора» оставалось пять лет.

201. Политические заключенные в ГУЛАГе далеко не всегда испытывали сомнения в революционной правде, утешая себя мыслями вроде: «когда Ста­лин узнает, он справится с этими мясниками из НКВД», или «они ошиблись только со мной, все остальные виновны». Для таких людей сохранение вер­ности революционной правде было способом оттянуть осознание того факта, что их жизнь и служение делу были не просто напрасными, но и морально предосудительными. См. разговор польских интеллектуалов в советской тюрь­ме о магнитогорских доменных печах, который передает Александр Ват: Aleksander Wat, My Century (New York: Norton, 1988; первоначально опубли­ковано на польск. яз. в 1977 г.). Р.67; а также Milovan Djilas, The New Class: An Analysis of the Communist System (New York: Frederick A. Praeger, 1965 [1957]). P.29, 98. Кендалл Бейлс заметил, говоря о новой советской интелли­генции, что «даже ужасы коллективизации, голода и террора можно было объяснить необходимостью момента». - Kenndall E. Bailes, Technology and Society under Lenin and Stalin: Origins of the Soviet Technical Intelligentsia, 1917-1941 (Princeton: Princeton University Press, 1978). P.259.

202. По удачному выражению Эрика Хобсбаума: Eric Hobsbawm, «Peasants and Politics», Journal of Peasant Studies 1, № 1 (1973). P. 13.

203. Я следую той интерпретации трудов Мишеля Фуко, которую предла­гает Кейт Джендал в неопубликованной рукописи «Prospects for Work» (1984). которую я использую с разрешения автора. См. также: Michel Foucault. «Politics and the Study of Discourse», Ideology and Consciousness, № 3 (1978). P.7-26; первоначально опубликовано как: Michel Foucault, «Reponse a une question», Esprit (1968).