Дж. Дуглас, М. Олшейкер. «Охотники за умами. Фбр против серийных убийц.»

Этот вопрос четыре года не давал покоя жителям маленького городка Вуд-Ривер в штате Иллинойс. И вместе с ними — инспектору Альва Бушу из полиции штата и Дону Веберу, государственному прокурору округа Мэдисон.

20 июня 1978 года, во вторник, Карла Браун и её жених Марк Фэр устроили для друзей, которые помогли им перебраться в новый дом — № 979 по Эктон-авеню в Вуд-Ривере, — вечеринку с изрядным количеством пива и музыки. Дом стоял на улице с трехрядным движением и представлял собой одноэтажное белое, обшитое деревом здание с тонкими круглыми колоннами у парадного входа — типичное первое жилище молодой семьи. Чтобы переехать, его две недели пришлось приводить в божеский вид. Дом давал восхитительную возможность начать семейную жизнь. Двадцатитрехлетняя Карла и двадцатисемилетний Марк были знакомы пять лет, но только теперь Марк отбросил колебания и сделал предложение. Карла получила диплом в местном колледже, Марк работал учеником электрика, и их будущее представлялось блестящим.

Несмотря на то что Марк Фэр год за годом откладывал решение главного вопроса, он понимал, насколько ему повезло с невестой. Карла Лу Браун представляла собой воплощение американского идеала женской красоты: ростом меньше пяти футов, с потрясающей фигурой, светлыми вьющимися волосами и улыбкой королевы красоты. В старших классах Роксанской школы, где ее помнили живой, энергичной заводилой. Карла была кумиром всех мальчиков и вызывала зависть у девчонок. Но близкие друзья знали, что, несмотря на внешнюю общительность и кажущуюся легкомысленность, она была самоуглубленной, отзывчивой натурой. Они знали, как она была предана Марку — юноше спортивного типа, ростом более чем на фут выше ее. Вместе они представляли собой прекрасную пару.

Вечером после вечеринки молодые вернулись в квартиру на Ист-Элтон, чтобы упаковать последние вещи. Они рассчитывали переехать на следующий день и предвкушали, как проведут ночь в новом доме. В среду Марк ушел на работу, а Карла отправилась на Эктон-авеню завершить последние приготовления. Примерно в шестнадцать тридцать Марк кончил службу и забежал к приятелю. Тому Фигенбауму, который жил в том же квартале, что и его родители. Марк попросил помочь перевезти с их двора необыкновенно большую с двойным скатом собачью будку. На Эктон-авеню они приехали примерно в половине шестого. Том подавал грузовик задом во двор, а Марк побежал искать Карлу. Но девушки нигде не было. Марк решил, что она пошла за покупками, но тут заметил, что задняя дверь не заперта. Это его раздосадовало : впредь Карле придется быть повнимательнее.

Он показал приятелю дом: жилые комнаты, кухню, потом решил спуститься в подвал. Внизу творилось нечто странное — несколько маленьких столиков валялись опрокинутыми, кругом царил беспорядок, хотя накануне они с Карлой здесь убирались. На диване и на полу было что-то разлито.

— Что тут творится ?— недоумённо воскликнул Марк и повернулся к лестнице, намереваясь разыскать Карлу, но тут увидел ее сквозь открытую дверь комнаты для стирки.

Она стояла на коленях в одном свитере, ниже пояса голая, погрузив голову в наполненную водой десятигаллонную бочку. Руки за спиной были стянуты электрическим проводом. Бочка оказалась одной из тех, в которых они перевозили одежду, а этот свитер Карла носила только зимой.

— Боже, Карла !— закричал Марк и кинулся к ней. Вдвоём с Томом они вынули ее голову из бочки. Лицо девушки распухло и посинело. На лбу виднелся порез, другой пробегал по скуле. Ее глаза смотрели вперед, но не вызывало сомнений, что Карла умерла.

Подавленный горем Марк попросил Тома что-нибудь найти, чтобы прикрыть тело. И когда тот вернулся с красным одеялом, они позвонили в полицию.

Прибывшего через несколько минут офицера управления полиции Вуд-Ривера Дэвида Джорджа приятели встретили у входа и провели в подвал. Пока полицейский осматривал место преступления, Марк едва себя сдерживал и беспрестанно повторял :

— О, Боже мой, Карла !

Подобный ужас не мог случиться в Вуд-Ривере — тихом городке в пятнадцати минутах езды от Сент-Луиса. Вскоре на месте преступления перебывали все высшие полицейские чины, включая тридцатидевятилетнего начальника полиции Ральфа Скиннера. На голове Карлы виднелись следы сильного удара тупым предметом, предположительно, обнаруженной в комнате подставкой под телевизор. Шея была обмотана чулками, и вскрытие показало, что девушка умерла еще до того, как ее голову погрузили в бочку с водой. Проблемы у следователей начались уже с осмотра места преступления. Опытный инспектор полиции штата Иллинойс Альва Буш никак не мог соединить фотоаппарат со вспышкой. На счастье, принявший в полицейском участке вызов Тома Фигенбаума Билл Редферн захватил камеру и сделал снимки, но в его аппарате оказалась черно-белая пленка. Другой проблемой оказалось большое число друзей, которые помогали молодым переезжать. В результате на месте преступления нашли множество свежих отпечатков пальцев, часть которых, вероятно, принадлежала преступнику, но выделить среди других нужные было крайне трудно, если возможно вообще.

Некоторые детали, видимо, являлись для следствия ключевыми, хотя на первый взгляд не имели никакого смысла. И наиболее яркая — прикрепленный к балке подвала стеклянный контейнер от кофеварки. Как раз перед тем, как обнаружить его там, полицейский обратил внимание на его отсутствие в кофеварке. Никто, включая самого Марка, не мог объяснить, как он там оказался не имел ли какое-то отношение к убийству. Альва Буш сумел обнаружить на стекле несколько скрытых отпечатков пальцев, но все они были смазанными или неполными и не годились для идентификации. В последующие дни полиция буквально прочесала округу и говорила с каждым, кто мог хоть что-нибудь видеть. Живший по соседству Пол Мэйн показал, что в день убийства большую часть времени после обеда провел с приятелем Джоном Прэнтом на открытой передней веранде. Однако Прэнт вспомнил, что забегал к Мэйну ненадолго — после поисков работы на расположенном поблизости нефтеперегонном заводе и спешил по делам в другие места. Накануне вечером Мэйн, Прэнт и третий знакомый видели, как Карла и Марк с друзьями переезжали в дом, и все трое признались, что рассчитывали на приглашение на вечеринку, поскольку Мэйн был ближайшим соседом, а один из троицы когда-то знал Карлу по школе. Но их так и не позвали. Знакомый Карлы только окликнул ее через подъездную дорожку.

Жившая напротив пожилая женщина Энда Вэнсил припомнила, что в день убийства видела у дома № 979 красную машину с белой крышей. Один из участников вечеринки Боб Льюис рассказал, что заметил, как Карла разговаривала на подъездной дорожке с грубоватым на вид длинноволосым парнем, который от соседнего дома помахал ей рукой и окликнул по имени. Судя по всему, он и был приятелем Пола Мэйна.

— У тебя хорошая память. С тех пор прошла тысяча лет,— отвечала Карла.

Льюис предостерег Марка Фэра, чтобы они поаккуратнее вели себя с соседями, пока не познакомятся поближе, но тот не обратил на этот эпизод особого внимания, только заметил, что длинноволосый вообще не местный — просто пришел к Полу Мэйну, а Карла его знает со школы. Еще одна женщина везла внука к зубному врачу и проезжала по улице. И она и ребенок заметили, что на подъездной дорожке разговаривали юноша и девушка, но даже под гипнозом женщина не смогла описать его внешность.

Полицейские разговаривали со многими подругами Карлы, стараясь выяснить, не затаил ли кто-нибудь на девушку зуб и не пренебрегла ли она каким-нибудь парнем, но все в один голос отвечали, что Карла слыла всеобщей любимицей и, насколько им было известно, врагов не имела. Все же одна девушка, бывшая соседка Карлы по комнате, кое-что сообщила. Отец Карлы умер, когда та была еще ребенком. И мать, Джо Эллен, вышла замуж за Джо Шеппарда, с которым позднее развелась. По словам подруги. Карла не ладила с отчимом. Случалось, что Шеппард даже ее бил и бранился с ее друзьями. Естественно, он сразу попал в число подозреваемых. Но на следующий вечер после убийства Шеппард сам явился в полицию и забросал следователей вопросами. Мне уже приходилось упоминать, что преступники нередко стремятся внедриться в расследование, но не существовало прямых улик, которые бы связывали бывшего отчима Карлы с убийством.

Другим человеком, который попал под пристальное внимание полиции, был сам Марк Фэр. Он вместе с Томом Фигенбаумом нашел в подвале убитую, мог в любое время попасть в дом и был к жертве ближе всех. В связи с делом Джорджа Рассела я говорил, что, расследуя убийство, нельзя сбрасывать со счета ни супругов, ни любовников. Но в предполагаемое время преступления Марк выполнял электромонтажные работы по указанию компании-подрядчика ; многие его видели и с ним разговаривали. К тому же никому не пришло в голову усомниться в глубине его горя — ни полиции, ни друзьям Карлы, ни ее родным.

В ходе расследования полиция проверила на детекторе лжи многих, кто незадолго до убийства имел возможность общаться с Карлой. Марк, Том и Джо Шеппард безусловно выдержали тест. В действительности ни один из испытуемых не провалился хотя наихудшие результаты продемонстрировал Пол Мэйн — человек невысокого интеллекта, который всю вторую половину дня, то есть в момент убийства, находился по соседству. Хотя он утверждал, что все это время на веранде с ним сидел Джон Прэнт, который, по его словам, мог поручиться, что хозяин дома никуда не отлучался, сам Прэнт — также прошедший тест на полиграфе — заявил, что спешил на поиски работы и поэтому не знал, где оставался Мэйн. Но хотя результаты испытания Мэйна на детекторе лжи оказались не совсем удовлетворительными и он оставался в числе подозреваемых, напрямую, как и других, его с преступлением ничего не связывало.

Убийство Карлы Браун глубоко потрясло Вуд-Ривер и долгое время оставалось незаживающей раной. И местная полиция, и полиция штата опросила, кого могла, использовала каждую зацепку, но, ко всеобщему разочарованию, к разгадке так и не приблизилась. Проходили месяцы. Минул год. Потом два. Особенно болезненно потерю воспринимала сестра Карлы Донна Джадсон, которая с мужем Терри чуть ли не ежедневно участвовала во всех мероприятиях. В отличие от нее мать Карлы и другая сестра, Конни Дикстра, не выдерживали постоянного общения с властями.

Нелегко далось это время и Дону Веберу — главному прокурору штата, отвечавшему за округ Мэдисон, в который входил городок Вуд-Ривер. Во время убийства он занимал должность помощника прокурора. Жесткий обвинитель и отзывчивый человек, Дон Вебер всеми силами хотел показать общественности, что такое ужасное насилие, какое было совершено над Карлой, в его районе не потерпят. Мысль о наказании убийцы не давала ему покоя. Баллотируясь на выборах 1980 года на пост прокурора штата, он фактически возродил дело. Другим таким человеком был следователь Альва Буш, который, хоть дело и тянулось без всякого продвижения, не давал ему вовсе, угаснуть. В карьере каждого копа есть пара таких случаев, и именно Буш дал расследованию решительный толчок.

В июне 1980-го, через целых два года после смерти Карлы, Буш давал свидетельские показания в Албукерке, штат Нью-Мексико. Речь шла об убийстве, и он докладывал результаты осмотра украденной в

Иллинойсе машины. Пока шли приготовления к процессу, Буш заглянул в управление шерифа, где выступал эксперт по компьютерному анализу фотографий доктор Гомер Кемпбелл из Университета

Аризоны.

— Знаете, док,— подошёл к нему Буш,— у меня есть для вас дело. Кемпбелл согласился изучить фотографии с места преступления и те, что были сделаны во время вскрытия. Он намеревался попытаться выяснить, каким предметом совершено убийство. Буш выслал ему копии отпечатков.

То, что фотографии оказались черно-белыми, усложняло работу, но современное оборудование позволяло проводить сложнейший анализ. Компьютер буквально выворачивал отпечаток наизнанку, благодаря чему удалось сделать определенные выводы. Глубокие раны были нанесены молотком с гвоздодёром, а порезы на лбу и скуле оставили колесики телевизионной подставки. Но следующие слова эксперта буквально ошеломили Буша и придали расследованию абсолютно новое направление.

— А как обстоят дела с укусами на шее ?— спросил Кемпбелл.— Подозреваемый есть ?

— С какими укусами ?— только и выдавил в телефон полицейский.

Эксперт сообщил, что, хотя посланные ему отпечатки оказались не высшего качества, на шее жертвы ясно видны следы укусов. Так что, если имеется подозреваемый, можно провести достаточно квалифицированное сравнение — тем более что один из укусов не перекрывают ни раны, ни ссадины. В отличие от всего, чем следствие располагало раньше, укусы были надежной уликой, практически такой же, как отпечатки пальцев. Сравнение прикуса Тэда Банди с отметинами на ягодицах трупа в женском общежитии Университета штата Флорида помогло добиться обвинительного вердикта печально известному серийному убийце. Кемпбелл выступал на процессе свидетелем обвинения. (24 января 1989 года после продолжительных бесед с Биллом Хэгмейером из нашего подразделения, Банди был казнен на электрическом стуле. Никто так и не узнал, сколько девичьих жизней ему удалось отнять.) Получив сведения об укусах на шее жертвы, полиция Иллинойса предприняла в расследовании новые шаги. Удалось добыть образец прикуса жившего по соседству Пола Мэйна. Но сравнив его со сделанными на месте преступления и во время вскрытия фотографиями, Кемпбелл не подтвердил его идентичности с отметинами на шее Карлы. Попытались связаться с приятелем Мэйна Джоном Прэнтом, но выяснилось, что он исчез из города.

Для решения задачи использовались и другие пути, вплоть до приглашения знаменитого иллинойского медиума, который, не потрудившись разобраться в деталях дела, сразу заявил :

— Я слышу, как капает вода.

Полиция связала его слова с бочкой, в которую преступник погрузил голову убитой Карлы. Кроме этого медиум сказал, что убийца проживает у железной дороги (как и большинство населения в штате Иллинойс). И больше толку от него не оказалось. Даже имея сведения об укусах, следствие продвинуть далеко не удалось. В июле 1981 года Дон Вебер с четырьмя коллегами, составлявшими его новый штат, приехали на семинар в Нью-Йорк, где обсуждались вопросы научного подхода к обследованию места преступления. Кемпбелл посоветовал показать фотографии по делу Браун выступавшему на семинаре судебному стоматологу доктору Лоуэллу Левину из Нью-Йоркского университета. Изучив отпечатки, он согласился, что некоторые из повреждений, безусловно, нанесены зубами, но затруднился с их помощью провести какую-либо идентификацию. Эксперт предложил эксгумировать тело, заметив, что «гроб — своеобразный холодильник для сохранения улик». Я лично Левина не знал, но его репутация говорила сама за себя. Он, например, проводил анализ в известном деле Франсин Элвесон в Нью-Йорке. ( И проделал чертовски полезную работу после того, как Билл Хэгмейер и Розанна Руссо беседовали с Кармином Калабро и тот, чтобы избежать новых обвинений, вырвал себе все зубы. Доктор Левин был назначен руководителем подразделения судебной медицины штата Нью-Йорк. )

В марте 1982 года Вебер и двое других следователей штата присутствовали на семинаре для сотрудников Отдела по расследованию убийств Сент-Луиса. Я тоже выступал перед многочисленными собравшимися и говорил о психологическом прогнозировании и особенностях осмотра места преступления. Сам я нашей встречи не помню, но в захватывающем разборе дела под названием «Молчаливый свидетель» Вебер описал, как после лекции подошел ко мне и спросил, не может ли все, о чем я говорил, оказаться полезным в расследовании. Я, видимо, ответил, чтобы мне позвонили в Квонтико, и заверил, что окажу всемерное содействие.

По возвращении Вебер выяснил, что Рик Уайт из полиции Вуд-Ривера тоже присутствовал на семинаре и решил, что сотрудничество с нашим подразделением может оказаться полезным. Уайт связался со мной, и мы организовали ему поездку в Квонтико, чтобы у себя проанализировать фотографии с места преступления и дать заключение. Вебер был слишком занят подготовкой к очередному процессу, но вместо себя направил помощника главного прокурора штата Кейта Дженсона, а также Альва Буша и одного из полицейских чинов Сент-Луиса. Они вчетвером преодолели более восьмисот миль на полицейской патрульной машине. И хотя тогдашний начальник полиции Вуд-Ривера отдыхал во Флориде, он тоже присоединился к нам в Вашингтоне. Мы встретились в комнате для заседаний. Четверо следователей не знали, что я предпочитаю самостоятельно делать выводы, прежде чем на них повлияют чьи-то соображения, и большую часть дорог?! провели, формулируя мысли по поводу убийства. Но мы преодолели и это. В отличие от многих ситуаций, когда нас привлекали по политическим соображениям или требовалось прикрыть чьи-то задницы, на этот раз люди оказались в Квонтико просто потому, что не хотели сдаваться. Они надеялись, что я смогу помочь и направлю их усилия в нужную сторону. Особенно мне понравился Альва Буш, у которого были те же проблемы с начальством, что и у меня.

Как и я, своими откровенными высказываниями он настроил против себя массу людей. И чтобы ему разрешили ехать, Веберу пришлось нажать на все рычаги.

Я попросил фотографии с места убийства, какое-то время в них вглядывался, чтобы сориентироваться, задал несколько наводящих вопросов и начал :

— Вы готовы ? Тогда включайте магнитофон. Прежде всего я сказал, что, исходя из опыта, если тело оставлено в воде внутри дома — в ванне, в душевом поддоне или ином контейнере — то не потому, что преступник старался смыть улики, как в деле в Атланте. В данном случае речь шла об «инсценировке»: убийца стремился выдать одно за другое. Я настаивал, что следователи уже успели поговорить с преступником, который жил рядом или в пределах непосредственной досягаемости. Подобные убийства совершают соседи или домашние — для такого дела никто издалека не поедет. На преступнике наверняка остается кровь, и ему надо поскорее отмыться и избавиться от испачканной одежды. Наш тип чувствовал себя в безопасности — понимал, что ему никто не помешает: то ли потому, что хорошо знал Карлу, то ли долго за ней наблюдал и выучил привычки молодых. Когда с ним говорили, он охотно шел навстречу, потому что считал, что таким образом легче контролировать ситуацию.

Он явился в дом без мысли убить. Она пришла ему потом. Если бы он планировал убийство заранее, то захватил бы с собой орудие и что-то вроде «пыточного набора». Но вместо этого вскрытие показало, что удушение производилось руками, а на черепе остались следы от удара тупым предметом. Значит, нападение произошло в порыве ярости, когда девушка отвергла неизвестного. Подчинение, унижение, властвование — эти три слова характеризуют насильника. Видимо, преступник предложил свою помощь по дому, и поскольку Карла его каким-то образом знала и была человеком общительным, то открыла дверь. Он же намеревался ею овладеть. Девушка сопротивлялась, и, совершив насилие, неизвестный, как и убийца Мэри Фрэнсис Стоунер, решил избавиться от жертвы. Но в критический момент запаниковал и передумал, па полу и на диване осталась вода. Задушив Карлу, убийца стал пытаться ее оживить и брызгал в лицо. Но из этого ничего не получилось. Тогда он понял, что надо что-то делать с ее мокрой кожей, перетащил тело и сунул голову в бочку, чтобы выглядело так, будто с ней совершали странный, необычный ритуал. Другими словами, хотел скрыть, что случилось на самом деле. Но голова в воде имеет и побочное значение. Карла его отвергла, и преступник захотел ее унизить. Как в большинстве других случаев, чем больше неизвестный совершает действий, даже с тем, чтобы сбить полицию со следа, тем больше оставляет ключей и поведенческих улик.

Возраст нашего неизвестного, продолжал я, от двадцати пяти до тридцати лет. До этого он ни разу не убивал. Убогая «инсценировка» доказывала, что такими вещами ему не приходилось заниматься. Но у него вспыльчивый, агрессивный характер, поэтому он, вероятно, совершал менее тяжкие преступления. Если был женат, то недавно развелся или находился в ссоре. Как многие подобные ему, типичный неудачник, о себе очень невысокого мнения. Может казаться самоуверенным, но глубоко внутри мучается комплексом неполноценности.

Его уровень развития — средний. Ай-Кью не выше, чем у школьника. То, как неизвестный связал руки жертве, доказывает, что он учился на продавца или во время каникул работал в торговле. Когда началось расследование, он сменил жилье или работу, а может быть, и то и другое. Но после того как все обошлось и он понял, что остался вне подозрений, скорее всего, уехал из города. Употребляет наркотики или спиртное, страстный курильщик — всё для того, чтобы снять напряжение. Спиртное как раз могло сыграть определенную роль в убийстве — необычайно дерзком поступке для подобного рода личностей. До прихода в дом Карлы неизвестный, видимо, выпил, что в значительной степени снизило его сдерживающий порог. Но был не пьян, иначе после убийства не предпринял бы столько действий на месте преступления.

У него проблемы со сном и, скорее всего, не складываются половые отношения с женщинами ; образ жизни все более и более становится ночным. Если неизвестный имеет постоянную работу, то в период активного расследования пропустил много дней. После убийства поменял внешность: если носил бороду и длинные волосы, побрился и коротко остригся. Если был гладко выбрит, наоборот, отпустил длинные волосы. Но от этого не стал аккуратным — так и остался неряшливым и нечесанным.

Любая попытка привести себя в порядок представляется ему физически непомерной и выводит из себя. Автомобиль — как у многих убийц — «фольксваген-жучок, не новый, плохо ухоженный, оранжевого или красного цвета.

Преступник внимательно следит, что сообщает пресса о расследовании, и делает выводы. Если начальник полиции официально объявляет, что следствие зашло в тупик, это его успокаивает. Он может легко пройти тест на детекторе лжи, как, впрочем, многие другие убийцы. Теперь требовалось поставить перед собой цель как следует его встряхнуть. Могло существовать множество самых разных побудителей. Ежегодно в июне он, скорее всего, приходил в нервное состояние. То же самое, вероятно, случалось в каждый день рождения Карлы. Не исключено, что убийца посещал ее могилу на кладбище Кэлвери-Хилл. Присылал цветы или сам приходил просить о прощении.

— Вам нужно,— говорил я,— объявить, что найден новый, многообещающий след, который реанимирует дело. Неустанно твердите об этом повсюду, чтобы ни на секунду не ослабевало давление фактора устрашения. Упомяните, что за дело взялся специалист по психологическим портретам из ФБР и его информация совпадает с выявленными вами новыми уликами.

В этот момент мне сообщили, что доктор Левин предложил эксгумировать тело убитой, и спросили, каково на этот счет мое мнение. Грандиозная идея, одобрил я. Надо только поднять вокруг этого дела побольше шумихи. Пусть Вебер выступит заранее по телевидению и объявит, что, если тело хорошо сохранилось и вы найдете те улики, какие ожидаете, полиция вплотную приблизится к разгадке. Отчасти "преступнику давали понять, что Карлу специально заставляют «восстать» из могилы, чтобы она сама указала перстом на убийцу.

Извлечение тела из земли могло стать для преступника сильнейшим побудителем. Я советовал Веберу Публично заявить, что он готов потратить еще хоть двадцать лет, но добиться успеха. «Неизвестный субъект» наверняка обратит на это внимание и забеспокоится. Будет 'вадавать окружающим множество вопросов. Не исключено, что позвонит прямо в полицию. Не забудьте организовать видео- или фотосъемку на кладбище — он может появиться у могилы. Ему не будет давать покоя вопрос : в каком состоянии тело ? И когда вы объявите, что вполне удовлетворены тем, что нашли, это ближе подтолкнет его к срыву. В этот период неизвестный ещё больше замкнется в себе, прекратит общение с последними друзьями, какие у него оставались. Прислушивайтесь к тому, что говорят в барах, — не изменилось ли недавно поведение у кого-нибудь из завсегдатаев. Он мог обратиться к церкви и попытаться найти утешение в религии. А когда вы навалите на него весь этот стресс, в газете должна появиться статья, может быть, даже моя — так будет драматичнее. Мы объясним, что прекрасно понимаем, через что пришлось пройти неизвестному, знаем, что он не собирался убивать, и представляем, какой груз давил ему все эти годы на плечи.

Стратегия допроса, продолжал я, должна быть сходной с той, что применялась в деле Стоунер. После того как вы узнаете имя преступника, не берите его сразу — пусть недельку еще помается, а потом попытайтесь расколоть и добиться признания до ареста. Чем больше фактов окажется у вас на руках, чем чаще сможете утверждать: «Мы знаем, что вы протащили ее оттуда дотуда» или «Нам известно всё о воде» — тем вернее попадете в цель. Неплохо положить рядом связанный с убийством предмет ( как камень в деле все той же Стоунер ). Мои суждения, кажется, произвели на пятерых гостей впечатление. Они спросили, каким образом, выслушав их отчет о деталях преступления и взглянув на фотографии, я сумел прийти к таким выводам. Я сам не уверен в ответе. Энн Бургесс называет меня личностью с превалирующим зрительным восприятием и замечает, что я предпочитаю работать с тем, на что могу посмотреть. И еще —- и это, наверное, правда, — что, давая рекомендации, я чаще говорю : «Я вижу», чем: «Я думаю». Отчасти это происходит потому, что далеко не всегда я могу оказаться на месте события и должен воспроизводить картину преступления в голове. Даже через несколько лет, если мне напоминают ее детали, я в точности воспроизвожу все, что, занимаясь делом, говорил об ИНСУБе. Следователи из Иллинойса заключили, что, принимая во внимание мои выводы, у них остается два серьёзных подозреваемых: Пол Мэйн и его приятель Джон Прэнт. Оба в день убийства находились рядом, и было известно, что по крайней мере один из них — Джон Прэнт — пил пиво. Их рассказы не всегда стыковались друг с другом, что могло свидетельствовать о низком уровне развития этих людей, о том, что они в день убийства находились под влиянием алкоголя или лгали. Прэнт лучше, чем Мэйн, справился с тестом на полиграфе. Оба соответствовали психологическому портрету, но Прэнт в некоторых отношениях точнее. Он охотнее шел навстречу полиции, а когда напряжение расследования спало, как я и предсказывал, уехал из города, но потом вернулся. Намеченная мной кампания могла сработать против того и другого. Поскольку я чувствовал, что кем бы ни был преступник, он периодически мучился угрызениями совести, подбавить пикантности могла звонящая среди ночи тому и другому женщина с голосом Карлы, которая бы вопрошала: «За что ? За что ? За что ?» Ее возникновение совпадало бы с появлением в газетах статей о том, как трагично оборвалась в расцвете лет жизнь девушки, являющейся образцом американской красоты. Признаюсь, всегда любил театральные эффекты.

После того как кампания продлится неделю или дней десять, полиции следовало приглядеться, не поведет ли себя один из двоих предсказанным мною образом. В этом случае следовало использовать информаторов — друзей, знакомых, коллег — которые попытаются вытянуть из него признание. Эксгумация тела происходила 1 июня 1982 года именно так, как я хотел : с Лоуэллом Левиным на сцене, массой репортеров, оптимистическими и торжественными заявлениями Вебера. Я давно понял, что в маленьком городе с журналистами сотрудничать гораздо проще, чем в большом, где они тут же начинают подозревать, что ими пытаются управлять и указывать, что печатать. Я же в подобном сотрудничестве вижу совместное усилие разрешить задачу, которое не ущемляет независимости ни одной из сторон. Я никогда не требую, чтобы корреспондент газеты или телерепортер лгал или воспроизводил заведомо ложный или незаконченный сюжет. Просто выдаю именно ту информацию, с которой в ожидании определенной реакции хочу познакомить НЕСУБа. Я готов сотрудничать с журналистами, а для тех, кто сотрудничает со мной, иду на эксклюзив, когда появляется возможность рассказывать всю подноготную дела.

К счастью, тело Карлы сохранилось очень хорошо. Новое вскрытие проводила помощник главного судебного медицинского эксперта Сент-Луиса доктор Мэри Кейс. В отличие от прошлого, в ее заключении утверждалось, что смерть наступила в результате утопления. Обнаружилась также трещина в черепе. Но самой важной находкой, как и ожидалось, стали следы укусов.

Организованная публичная шумиха продолжалась вовсю. Два детектива — Том 0'Коннор из полиции штата и Уэйн Уатсон из отдела финансовых махинаций и подлогов — встретились с Мэйном якобы по поводу незаконно полученной им социальной помощи. Во время беседы они навели его на разговор об убийстве Карлы Браун. Мэйн не отрицал, но и не признавал своего участия в деле, однако проявил значительную осведомленность — и не только тех деталей, о которых писали в прессе. Уатсон упоминул, что в его списке среди прочих адресов Мэйна значился дом на Эктон-авеню, где он прожил совсем недолго и съехал оттуда. Мэйн ответил, что поступил так» потому что ему надоели вечные при ставания полицейских по поводу убитой в соседнем доме девушки.

— Той самой, которую застрелили, задушили и утопили в бочке ?— переспросил Уатсон.

— Нет, нет, её не застрелили !— энергично перебил его Мэйн.

Примерно в то же время, когда производилась эксгумация, в полицию Вуд-Ривера явился некто Мартин Хигдон, который утверждал, что ходил вместе с Карлой в школу и что нынешняя кампания напомнила ему об одном деле. Его коллега по работе упоминала, что вскоре после убийства она разговаривала на вечеринке с человеком, который заявлял, что был в день трагедии в доме Карлы. Коннор и Рик Уайт побеседовали со свидетельницей, и Викки Уайт — так звали женщину — вспомнила, что была с мужем Марком на вечеринке у Спенсера и Роксаны Бонд, где встретила бывшего однокурсника по колледжу, который сказал, что в день убийства был в доме у Карлы Браун. Он описал, в каком положении нашли жертву, упомянул об укусах в плечо. А потом добавил, что теперь ему придется уезжать из города, поскольку он оказался главным подозреваемым. В то время Викки Уайт сочла это пустой болтовней.

Человека этого звали Джон Прэнт. Откуда он мог узнать об укусах так скоро после убийства, когда полиция получила о них первые сведения лишь спустя два года ? Этот вопрос непрестанно задавали друг другу 0'Коннор и Уайт. Затем они встретились с хозяином вечеринки Спенсером Бондом, который припомнил, что ему о подобных деталях рассказывал Мэйн. Оставалось выяснить, говорил ли о них Мэйну Прэнт или все происходило как раз наоборот. И хотя Прэнт лучше выдержал тест на детекторе лжи, Вебер и полиция считали, что Мэйн недостаточно дерзок, чтобы самому совершить преступление, и недостаточно умен, чтобы подставить Прэнта.

Бонд сообщил что недавно встретил Прэнта за рулем красного микроавтобуса «фольксваген». Я правильно угадал цвет и марку машины, но ошибся в модели, что было само по себе знаменательным : в последнее время мы наблюдали сдвиг предпочтений в сторону автомобилей-фургонов. Такие машины были "у Биттейкера, Норриса, Стивена Пеннелла. В отличие от других моделей, в фургоне можно творить все что угодно и со стороны оставаться незамеченным. Фактически преступник приобретает готовое место убийства.

Меня нисколько не удивило, что после убийства Прэнт решил отпустить бороду. Во время встречи с ним Бонд согласился спрятать на себе микрофон. И хотя Прэнт не признался в убийстве, разговор двух знакомых лишний раз подтвердил, насколько он соответствовал нашему портрету. В колледже Прэнт изучал сварку. Уехал из города после убийства. Развёлся с женой, но с другими женщинами отношений наладить не мог. Живо интересовался ходом расследования. 3 июня, в четверг, в канцелярии Вебера Прэнту вручили предписание суда, согласно которому он был обязан на следующий день явиться для снятия отпечатка прикуса. Начальник полиции Дон Грин объяснил, что они пытаются свести концы с концами, и если прикус Прэнта окажется не тем, его вычеркнут из списка подозреваемых.

Как я и ожидал, на следующий день Прэнт позвонил Веберу и поинтересовался, как идет расследование. У Вебера хватило здравого смысла подозвать к параллельному телефону помощника Кейта Дженсена, чтобы в дальнейшем его самого не отстранили от дела в качестве потенциального свидетеля. Прэнт противоречил тому, что говорил раньше о своём пребывании в доме Мэйна, но, как я и предвидел, охотно шёл на сотрудничество.

Полиция получила дополнительную информацию из второго разговора между Бондом и Прэнтом и ещё больше — из записанного на пленку разговора Бонда с Мэйном. Бонд рассказал, что Прэнт дошёл уже до нескольких пачек сигарет в день, а Мэйн в ответ предположил, что Карла сама взбесила Прэнта, отвергнув его сексуальные домогательства. После чего состоялась новая встреча полиции с Мэйном, и тот признался, что считал Прэнта замешанным в убийстве, хотя и отказался от своего мнения после откровенного разговора с дружком.

В следующий четверг Вебер, Рашинг и Грин прибыли на Лонг-Айленд для встречи с доктором Левиным. Они вручили ему фотографии нового вскрытия и три отпечатка прикусов: Мэйна, еще одного давнего подозреваемого и Прэнта. Первых двух Левин тут же отверг. Что же касалось Прэнта, он не брался категорически утверждать, что только его зубы могли оставить следы укусов на теле Карлы, но они им превосходно соответствовали. Мэйна арестовали по обвинению в умышленном введении в заблуждение следствия.

Прэнту предъявили обвинение в убийстве и разбойном нападении с целью насилия. В июне 1983 года суд признал его виновным и приговорил к семидесяти пяти годам тюремного заключения. Для этого потребовалось четыре года, но в конце концов совместные усилия преданных своему делу людей привели к тому, что преступник предстал перед правосудием. Мне было особенно приятно узнать, что помощник главного прокурора штата Иллинойс Кейт Дженсен направил директору ФБР Уильяму Уэбстеру письмо. «Городская общественность наконец успокоилась, — говорилось в нем, — а родные жертвы испытали удовлетворение от того, что свершилось возмездие. Но этого могло не произойти, если бы не Джон Дуглас. Хотя он на редкость занятой человек, его усилия заслуживают должной оценки. Позвольте выразить Вам искреннюю благодарность и пожелать, чтобы подобных Джонов Дугласов — знающих, работоспособных и отзывчивых — было как можно больше».

Ничего не скажешь — приятные слова. Только в прошлом январе я изложил свою точку зрения заместителю директора Академии Джиму Мак-Кензи, объяснив, как мне не хватает «других Джонов Дугласов», и тот выбил для меня небольшой штат работников, хотя все прекрасно понимали, что людей отнимают у других программ. Так я приобрел сначала Билла Хэгмейера, Джима Хорна, Блейна Мак-Илвейна и Рона Уолкера, а потом Джима Райта и Джада Рэя. И все они потом показали себя с лучшей стороны.

Несмотря на слаженные усилия сотрудников, расследования некоторых дел отнимали годы, а другие раскрывались в считанные дни или недели. Когда в своей квартире на первом этаже была изнасилована и убита стенографистка одного из юго-западных отделений ФБР, Рой Хэйзелвуд и Джим Райт получили из канцелярии директора недвусмысленный приказ: выехать на место и быстро разобраться в деле. К тому времени мы разбили округ на зоны, и та, где произошло преступление, досталась Джиму.

Смысл приказа был абсолютно ясен : никому не позволено безнаказанно убивать сотрудников ФБР — и мы должны были приложить максимальные усилия к раскрытию этого дела.

В два часа на следующий день вертолет спасательной службы ФБР доставил двух агентов и их наспех собранные чемоданы на военно-воздушную базу Эндрюс, где они поднялись на борт принадлежащего Бюро реактивного самолета. И сразу после приземления проследовали на место преступления, которое местная полиция специально оставила нетронутым. Веттер была белой двадцатидвухлетней девушкой. Она выросла на ферме и, хотя в Бюро работала больше двух лет, в город перебралась только месяцев восемь назад. Неискушенная в опасностях городской жизни, она поселилась в рабочем районе, где проживали преимущественно негры и испанцы. Управляющая домами заботилась о безопасности жильцов и дала указание установить вместо обычных желтых ламп белые фонари у входа в квартиры, где поселились одинокие женщины, чтобы охрана и обслуживающий персонал обращали на них особое внимание. Код широко не разглашали, но, каким бы благим ни было намерение управляющей, вскорости он стал достоянием любого пришлого бродяги.

Звонок в полицию раздался в 11 часов вечера. Кто-то из жильцов заметил, что в квартире Веттер разбито стекло, и позвонил охраннику здания. Девушку нашли голой, жестоко избитой, всю в крови, со множеством ножевых ранений. Медицинская экспертиза показала, что она была изнасилована. Преступник вломился в квартиру через окно на фасаде, при этом опрокинув горшок с цветком. Тёлефонный шнур оказался выдернутым из розетки. Огромные пугающие кровавые пятна алели на ковре в гостиной и на полу в кухне, где, судя по всему, происходила основная борьба. То пятно, что расплылось возле тела, жутко напоминало распростершего в полете крылья ангела в человеческий рост. Кровавые следы указывали путь, по которому жертву тащили в гостиную. Раны свидетельствовали о том, что девушка прибежала на кухню за ножом, но преступник вырвал его и обратил против неё самой. Бригада «скорой помощи» обнаружила окровавленную одежду Веттер на полу кухни, рядом с застекленными шкафчиками. Шорты и трусики были вывернуты наизнанку, что свидетельствовало о том, что преступник стаскивал их с лежащей жертвы. Когда прибыла полиция, свет не горел, и следователи решили, что преступник сам его погасил, чтобы труп нашли как можно позднее после его ухода.

Коллеги, родные и соседи сообщили, что убитая была девушкой застенчивой, строгих правил и набожной. Она выросла в религиозной семье и к вере относилась серьезно. Кокеткой ее никто не назвал бы. Веттер мало общалась с людьми, даже с сослуживцами, и те характеризовали ее как добросовестную, трудолюбивую сотрудницу, но «со сдвигом». Последнее, вероятно, относилось к ее бесхитростности и необычному воспитанию. Ни у кого не возникло мысли, что она могла как-то не так себя повести или водиться с кем попало. В квартире Веттер не нашли Ни наркотиков, ни спиртного, ни сигарет, ни противозачаточных средств. Родители были убеждены в чистоте дочери и в том, что она до последнего защищала бы девственность. Осмотрев место происшествия, Рой и Джим заключили то же самое. Хотя квартира оказалась буквально залитой кровью, одно пятно — на пороге ванной — привлекло их особое внимание. Внутри в унитазе агенты обнаружили несмытую мочу, но ни клочка бумаги. Это давало возможность понять, что случилось между убийцей и жертвой. Девушка была в ванной и оттуда услышала, как кто-то ломится в квартиру. Не теряя времени на то, чтобы спустить воду, она вышла, намереваясь выяснить, что происходит. Но на самом пороге ванной получила сильный удар в лицо — преступник хотел мгновенно лишить ее сознания. Под диваном в гостиной Рой и Джим обнаружили орудие убийства — кухонный нож.

Этот нож сообщил им о многом : «неизвестный субъект» ворвался в квартиру Веттер не для того, чтобы её убивать. А факт, что ничего из ценностей не было похищено, подтверждал предположение,

Но они всеми силами постарались довести до широкой публики мысль, что, кому бы ни проговорился преступник о своей роли в убийстве, человек этот находится в смертельной опасности, поскольку владеет изобличающей его информацией. Если кто-нибудь, призывали агенты, оказался в подобной ситуации, пока не поздно, сообщите об этом властям. Через две с половиной недели в полицию позвонил сообщник неизвестного по прошлому вооруженному ограблению. Преступник был арестован и идентифицирован по обнаруженному на месте убийства отпечатку ладони. Позднее, анализируя .психологический портрет, мы пришли к выводу, что Рой и Джим попали прямо в десятку. Обитавшему в четырех кварталах от дома Веттер черному преступнику исполнилось двадцать два года. Он не был женат и в финансовом отношении зависел от жившей с ним вместе сестры. В момент убийства проходил испытательный срок за изнасилование. Его судили, признали виновным и приговорили к смертной казни, которую только недавно привели в исполнение. Я говорю своим коллегам, что мы, точно Одинокий Рейнджер, попадаем в город, помогаем свершиться правосудию и сразу уезжаем обратно. "Кто эти люди в масках. Они оставили серебряную пулю. Кто они ? Это люди из Квонтико."

Рой и Джим уехали из города незаметно. Сюда они летели на принадлежащем Бюро скоростном реактивном лайнере, а возвращались среди счастливых отпускников и ревущих детей скромным туристическим классом в выполняющем коммерческий рейс самолете. Но мы знали, что им удалось совершить. Знали и другие — все, кто в свое время получил их «серебряные пули».