Неприятности и процветание

4

Несовместимые желания

Одно дело — романтика жизни в загородном коттедже, но реальность — это совсем другое. Агате необходимо было ежедневно приезжать в Лондон. Арчи, недавно избранный членом Саннингдейлского гольф-клуба, желал жить вблизи этого города²².

Саннингдейл находился на территории так называемого «пояса биржевых маклеров»²³, в двадцати шести милях от Лондона, на границе графств Суррей и Беркшир, и в январе 1924 года супруги переехали в съемную квартиру на верхнем этаже большого викторианского дома (местные жители называли его «Скотсвуд»), расположенного в Саннингхилле, старой части Саннингдейла. В первоначальных порывах радости от того, что они наконец-то покинули Лондон с его скученностью и толпами, супруги с легкостью отнеслись к постоянным проблемам с водо— и электроснабжением.

27 января 1924 года Агата подписала с издательством «Коллинз» контракт на три книги, предусматривающий щедрый аванс в размере 200 фунтов за каждую книгу и последующий солидный авторский гонорар, и это несмотря на то, что одну книгу она должна была представить издательству «Бодли Хед». Когда Эдмунд Корк, литературный агент Агаты, сообщил Джону Лейну об этом предложении, тот брюзгливым голосом ответил, что если кто-то горит желанием платить ей такие деньги за ее книги, то и флаг ему в руки.

К этому времени Агата стала известным автором, но вместе с успехом пришли и новые проблемы. Они с Арчи постоянно враждовали из-за денег, она наотрез отказалась делить с ним свои заработки. То, что Агата получала за книги и рассказы, публикуемые в газетах, в буквальном смысле вскружило ей голову, ведь впервые она держала в руках свои собственные деньги. И всякий раз, когда Арчи обращался к ней с просьбой о деньгах, она отвечала отказом, не осознавая, что этим создает отчуждение в их отношениях. Финансовая независимость Агаты дала ей возможность поселить мать в смежной квартире в Скотсвуде. На Арчи, которого всегда втайне раздражали отношения между женой и Клариссой, это переселение оказало непонятное воздействие: он внушил себе, что его роль в жизни Агаты стала еще менее значимой.

Кларисса была вне себя от счастья, ведь переезд дал ей возможность быть рядом с внучкой. Пятилетняя Розалинд была умной девочкой, и бабушка, вспомнив былое, с удовольствием занималась ее обучением. Прилив жизненных сил, который чувствовала Кларисса, не оградил ее от неприятностей, поскольку она с такой же настороженностью относилась к отношениям своей дочери с Арчи, с какой он относился к отношениям между женой и тещей, и совершенно не собиралась менять свои взгляды. Впоследствии Агата признала, что жизнь рядом с матерью кого-то из супругов является одной из главных причин крушения большинства браков (правда, не понятно, кого она имела в виду: тещу или свекровь).

Еще после войны мать Арчи переехала в Доркинг, город с еженедельным базаром в графстве Суррей, расположенный всего в двадцати пяти милях от Саннингдейла. Его отчим, Уильям Хемзли, работал учителем в Рагби-школе²⁴. Во время учебного семестра ему приходилось жить в школе, поскольку расстояние от дома до работы было равно 113 милям. Это давало Пег массу свободного времени, и Агата обнаружила, что понемногу их отношения налаживаются. Капризная свекровь Агаты с радостью рассказывала всем о жизни молодых, однако сама так никогда и не избавилась от мысли, что Агата недостаточно хороша для ее старшего сына. Отношения между Пег и Агатой несомненно стали бы более напряженными, если бы не тактичность и внешняя уступчивость последней.

Единственно, что объединяло Агату и Арчи, были поиски собственного дома, поскольку Скотсвуд надо было постоянно ремонтировать. Поиски дома всегда доставляли Агате большое удовольствие, и их затянувшаяся охота за подходящей недвижимостью способствовала их сближению. Но, как показали события, стабильность их союза была иллюзорной. Пег, постоянно сующая свой нос во все дела, оказалась, ко всеобщему удивлению, на редкость проницательной, объявив по секрету подругам, что ее сын и невестка начали вести раздельную жизнь.

После публикации в августе 1924 года «Человека в коричневом костюме» Агата погрузилась в мир лондонского театра. Как раз в это время ее сестра Мадж уже написала пьесу «Заявитель», которую в лондонском «Куинс Театре» поставил Базил Дин. Премьера «Заявителя» состоялась 11 сентября, и в течение пяти недель спектакль не сходил со сцены. Узнав о нарастающем успехе Мадж, Агата в письме матери написала о своих волнениях и добавила, что «не переживет», если Мадж опередит ее и в экранизации своих произведений.

В тот год Агата довольствовалась тем, что опубликовала за собственный счет под псевдонимом Джеффри Блез «Дорогу мечтаний», подборку написанных ею мистических стихотворений, часть из которых была навеяна мифическими фигурками в стиле «Комедиа дель арте», фарфоровыми статуэтками, стоящими на каминной доске в доме матери и поражавшими ее воображение с самого раннего детства. Хотя Агата всегда была не более чем «поэтом-пешеходом»²⁵, опубликование этой подборки дало ей возможность подавить романтическую составляющую своего характера, которой она не смогла реализовать в браке. Она и Арчи все еще время от времени получали удовольствие от совместных дел (например, расслабление игрой в гольф), но он постоянно скрывал какие-то чувства, считая, что обсуждать переживания — это дурной тон. Его нежелание рассказывать об этом, поначалу удивлявшее и даже обижавшее Агату, побудило ее подавлять собственные чувства, а затем навело на мысль о том, что Арчи, возможно, любит ее сильнее, чем она любит его, а поэтому он и довольствуется не столь сильным выражением любви.

К марту 1925 года Агата ушла с головой в работу над «Убийством Роджера Экройда», не зная ничего о том, что Арчи на площадке для гольфа познакомился с черноволосой офисной машинисткой, работавшей в лондонской «Континентал Гэз Ассошиэйшн». Нэнси Нил была веселой, жизнерадостной, имела много свободного времени, что позволяло ей постоянно бывать на людях, однако в облаках она не витала; но самое важное заключалась в том, что ее страсть к гольфу была не меньшей, чем у Арчи. Их роман вступил в пору расцвета.

Агата, занятая работой, оставалась в полном неведении о похождениях Арчи. Если принять во внимание, что главным для нее была литература, а для Арчи — его спортивные занятия, Саннингхилл был явно не тем местом, где они могли оживить временные (как ей казалось) охлаждения в их супружеских отношениях. Для этого требовалось совсем другое место. По завершении работы над «Убийством Роджера Экройда» они летом 1925 года поехали за границу в Котре, во Французских Пиренеях. Трудно было подобрать более благоприятное время для отдыха: Арчи перестал встречаться с Нэнси, убедившись в том, что их связь наверняка не сделает его счастливым, а приведет лишь к семейным проблемам. Казалось, Агата и Арчи снова смогут жить по-настоящему вместе.

Решение поехать в Котре приняла Агата: из ее памяти еще не стерлись счастливые воспоминания детства о том, как они всей семьей отдыхали там. Поначалу супругов охватило разочарование. Однако вскоре их отдых стал подвижным, с пешими прогулками по горам, где они пили воду из сернистых источников, которую в письмах к Клариссе называли «la douche nasale» ²⁶. Они ездили на экскурсии в шарабанах (Арчи в язвительной манере описывал Клариссе их спутников), играли в различные игры, в том числе и в боулинг, а затем переехали в Сан-Себастьян, где Агата с наслаждением предалась своему любимому занятию: купанию. Вечера они проводили в Курзале, и Агата с грустью заметила, что в поведении Арчи уже не было прежней непосредственности. Шоу в кабаре обычно начинались в половине одиннадцатого вечера, и Арчи, который дома привык рано ложиться спать, обычно уходил в первом антракте. Агата, которая так же, как и ее мать, получала удовольствие от собственной импульсивности и быстрой смены окружающей обстановки, с грустью отметила, что ее супруг делается скучным и нудным. Завершение отдыха настроило их на более беззаботный и легкомысленный лад: настрадавшись при поездке во Францию (в целях экономии они провели ночь, сидя на жесткой лавке купе второго класса), теперь супруги решили вернуться домой первым классом.

В то время Агате было невдомек, что грустное настроение Арчи во время отдыха было вызвано его смешанными чувствами к Нэнси, однако вскоре после возращения домой она снова начала ощущать себя «овдовевшей из-за гольфа», и к этому были веские основания. Брошенная из-за гольфа жена сейчас была вдвойне брошенной, поскольку Арчи стал снова встречаться с Нэнси.

Он весь был поглощен заботами о своем дальнейшем карьерном продвижении, и для Агаты это означало обязательное присутствие на бесчисленных деловых обедах, каждая минута на которых была ей ненавистна. Придя с работы домой и поужинав, он, как правило, подолгу просиживал над книгами или деловыми бумагами. Напряженно работая всю неделю, Арчи со всей осторожностью и изобретательностью старался высвободить свои уик-энды для того, чтобы провести время с Нэнси.

Агата слишком сильно любила его, чтобы огорчать своими жалобами и сетованиями, и с нетерпеньем ждала уик-эндов, когда могла бы отвлечь его от работы. Но загородные прогулки и пикники, так нравившиеся Агате и Арчи прежде, в ранние времена их семейной жизни, остались в прошлом. Нервное напряжение Арчи, вызванное необходимостью вести двойную жизнь, заставило его поблекнуть, он выглядел усталым и апатичным, повседневная рутина жизни в Сити ослабила его — рабочий день часто начинался с того, что он появлялся на саннингдейлском вокзале с таким опозданием, что вынужден был перебегать пути перед приближающимся поездом и бежать к дальней платформе, чтобы успеть вскочить в него.

Постоянно крепнущим связующим звеном между супругами была их дочь. Розалинд было уже шесть лет. Индифферентность, проявляемая Арчи до рождения ребенка, сменилась горячей взаимной любовью, которой способствовали общность взглядов и присущее обоим чувство юмора. У Агаты часто рождалось ощущение, что эта пара существует как бы независимо от нее. Арчи разговаривал с Розалинд как со взрослой, рассчитывая на то, что и она будет общаться с ним на тот же манер. Когда он просил ее что-либо сделать, например вычистить его клюшки для гольфа, то рассчитывал, что она вычистит их как положено, и Розалинд выполнение таких заданий было более по душе, чем воображаемые игры, придумываемые матерью. Арчи стал образцовым отцом, он весь лучился счастьем, когда, играя на полу в монетки, развлекал Розалинд и восьмилетнюю дочь Нэн Юдифь. Обе девочки практически воспитывались вместе, и Юдифь, спокойный, часто замыкающийся в себе ребенок, просто души не чаяла в Арчи и утверждала, что у него «самые красивые на свете голубые глаза».

Чувства Агаты к дочери были не показными, в глубине души ее печалило то, что она не может установить с дочерью те же самые отношения, какие в детстве доставляли столько радости и ей, и Клариссе. Попытки Агаты играть с Розалинд в такие игры, где она могла вообразить себя кем-то, не воспринимались практичной натурой девочки и лишь усиливали разочарование тем, что Розалинд не разделяет ее энтузиазма к играм и волшебным сказкам, которые сама Агата так любила в детстве. Она подмечала в характере Розалинд ту же холодность и рассудительность, явно унаследованные от Арчи, и это подспудно внушало ей тревогу за ребенка.

В июне 1925 года была опубликована последняя, пятая, книга Агаты, написанная по контракту с «Бодли Хед». С посвящением Джеку Уоттсу, племяннику Агаты и Нэн, роман «Тайна замка Чимниз» был легкомысленно-веселым триллером с убийством принца в английском фешенебельном доме. Этот роман внес неразбериху в издательский план «Бодли Хед», поскольку один из его персонажей был заимствован из книги, написанной другим персонажем, и книга эта должна была быть распродана как минимум год назад, но издатель сидел на рукописях, как курица на яйцах.

Публикация «Тайны замка Чимниз» осталась в тени более значимого литературного события того года. Роман «Убийство Роджера Экройда», основная идея которого частично возникла на основе двух похожих советов, полученных от брата Нэн, Джимми Уотсса, и ее молодого почитателя, лорда Луиса Маунтбаттена, впервые появился в лондонской «Ивнинг ньюс», в которой он печатался с июля по сентябрь под заглавием «Кто убил Экройда?».

Читатели, остававшиеся в неведении почти до последнего выпуска, были поражены тем, что киллером оказался тот, кто был вообще вне подозрений, и не важно, одобрял или нет конкретный читатель то, что сделала Агата, в любом случае для прочтения романа требовалось колоссальное физическое, а то и нервное напряжение. Агата, уже достигшая значительных художественных высот в своей карьере, чувствовала удовлетворение от осознания того, что может писать детективные романы и зарабатывать на этом деньги.

Но успехи Агаты на писательском поприще как бы оттесняли Арчи в тень. Финансовое неравенство супругов росло в течение всего 1925 года и делало их споры все более ожесточенными. Другим фактором, в значительной мере поспособствовавшим крушению их брака, была борьба Агаты с полнотой, начавшаяся сразу после рождения Розалинд. Арчи видел, как юная стройная девушка, на которой он женился, превращается в говорливую матрону, похожую на его мамашу, эмоциональную невоздержанность которой он предпочитал не замечать. Арчи постоянно просил Агату сбросить вес, но сделать этого она не могла, а потому ее фигура стала постоянной мишенью его язвительных и жестоких шуток.

Брак Агаты и Арчи становился все более шатким, и поначалу они в определенной степени соглашались, что причиной является их квартира на верхнем этаже в Скотсвуде. Агата надеялась, что, переехав подальше от города, оторвет его от гольфа и разлучит с саннингхиллскими партнерами по бриджу, однако идея купить большой дом в Саннингдейле, вблизи вокзала, пришла в голову Арчи. Он опасался, что переезд в более отдаленное от Лондона место затруднит его продолжающиеся тайные отношения с Нэнси Нил. Но эта скрываемая ото всех любовная связь на время стала для них чем-то вроде парного катанья по тонкому льду, который вот-вот треснет. Благодаря неожиданному повороту судьбы, Арчи оказался под одной крышей со своей женой и с любовницей. Произошло это в начале 1926 года, и все трое, оглядываясь назад, считают этот год наихудшим в своей жизни.

5

Перевоплощение человека с оружием

Местом действия драматического крушения брака Агаты и Арчи в 1926 году был Стайлес, большой, построенный в карикатурно-тюдоровском стиле дом, стоявший в десяти минутах ходьбы от саннингдейлского вокзала. Дом имел плохую репутацию, поскольку три предыдущих владельца претерпели там разного рода несчастья. Прежде Стайлес называли «Сан-Суси»²⁷, что совершенно не подходило этому месту.

Переезд в Стайлес в начале года был несчастливым. Саннингдейлская публика, которая придерживалась консервативных взглядов и придавала особое значение спорту и играм на воздухе (в особенности гольфу), стала казаться Агате ограниченной и наводила на нее смертную скуку. Розалинд уже посещала в это время частную школу в Оакфилде, но Агата считала невозможным для себя выйти из ассоциации гольфистов даже тогда, когда водила дочь на занятия танцами, потому что часто местом их проведения был Дормей-Хауз — пристройка к зданию, в котором располагался саннингдейлский гольф-клуб.

Агата все более и более чувствовала себя одинокой, а Арчи дулся и хандрил, когда она приглашала своих замужних подруг из Лондона, поскольку его обязанностью было развлекать мужей. Единственным местом, в котором он с удовольствием проводил бы свои уик-энды, была площадка для гольфа, ведь там он виделся со своей возлюбленной. Правда, одну супружескую пару Агата могла принять, не вызывая недовольного ворчания Арчи, — это были недавно разведенная Нэн Уоттс и ее второй муж. Джордж Кон был известным специалистом-онкологом, читал лекции в лондонском Имперском колледже и состоял в Королевском медицинском обществе. Он говорил на семи китайских диалектах, что явилось результатом его увлечения жуками, ради охоты на которых он много раз совершал экспедиции в Китай. Нэн и Джордж хорошо играли в гольф, однажды им даже довелось выиграть Кубок принца Монако в играх между двумя парами во французском Ле-Туке.

Нэн и Агата частенько сидели в кафе саннингдейлского гольф-клуба, потягивая свой любимый напиток, молоко со сливками, и наблюдая, как играют их дочери, Юдифь и Розалинд, терпеливо ожидая, когда их мужья закончат партию в гольф. Именно от Джорджа и Нэн Агата узнала о связи Арчи с Нэнси. Нэн еще раньше просила Джорджа «попытаться образумить их», но вместо этого Джордж обеспечивал алиби Арчи. Нэн же ничего не говорила подруге, не желая приносить ей столь сокрушительную новость.

Большинство друзей четы Кристи уже были в курсе этого романа, а Нэн даже начала тревожить чрезмерная увлеченность золовки написанием детективов, поскольку Агата, казалось, теряла контакт с реальностью, как этого требовала ее работа. Фотография, снятая Нэн в Сендвиче, в Кенте, запечатлела Джорджа, Арчи и Нэнси, и то, с каким смущением парочка смотрела в объектив, было явным предвестием грядущего обмана.

Пытаясь хоть как-то скрасить свое одиночество, не подозревающая ни о чем Агата сама пригласила Нэнси провести уик-энд в Стайлесе. Известие об этом повергло Арчи в ужас, когда он представил, что его жена и любовница окажутся вместе под одной крышей. А вот Нэнси показалось странным отказываться от такого приглашения. Ведь каждый уик-энд она приезжала из Лондона в Саннингдейл, чтобы поиграть в гольф, к тому же у них есть общие друзья — майор Белчер и его жена-австралийка, с которыми Нэнси в предшествующие годы отдыхала во Франции.

Напряженность обстановки в Стайлесе усугублялась еще и тем, что Агате искренне нравилась Нэнси. Она нравилась ей по тем же причинам, что и Арчи: веселая и зажигательная, она была хорошим собеседником, умела слушать рассказы, была даже способна поддерживать молчание в компании — качество, которое Арчи особенно ценил в женщинах. Нэнси изображала из себя поклонницу творчества Агаты, а когда Агата рассказывала ей о вспышках раздражения, которые допускал Белчер, взявший на себя роль руководителя делегации, направленной в страны Британской империи, ей вряд ли пришло в голову, что Агата проявляет дружеское расположение и оказывает гостеприимство той, что похитила любовь ее мужа.

В течение первой половины 1926 года Агата несколько раз приглашала Нэнси, и та без всяких колебаний принимала приглашения. Арчи чувствовал неловкость из-за того, что пребывание Нэнси в их доме портит ему игру в гольф. Когда они ходили на расположенную недалеко от дома танцплощадку, Нэнси, которой было двадцать семь лет, поблагодарила Агату за то, что та ведет себя с ней как дуэнья, поскольку ее родители, жившие в городке Кроксли-Грин, вблизи города Рикмансвот, были бы встревожены, пойди она в общественное место одна.

Примерно в это время Агата предложила Арчи завести второго ребенка, что повергло мужа в серьезные размышления. Он, потянув время, предложил Агате сначала поменять машину и стал обладателем подержанного «Деляжа»²⁸.

В ту весну Арчи отверг предложение Агаты отправиться в короткую поездку на Корсику, отговорившись тем, что его отсутствие на работе невозможно. Агата поехала с Мадж, абсолютно не представляя, какое удобство создает своим отъездом супругу и его любовнице. До поездки Агата приступила к роману «Тайна голубого поезда», ей необходимо было хоть на короткое время сделать перерыв в работе. Она чувствовала сильную усталость и опустошенность, и на то была причина — итоги ее литературного труда в предшествующие шесть лет были просто феноменальными. Сейчас она пользовалась более широкой известностью среди читателей журналов благодаря семидесяти с лишним рассказам, напечатанным в журналах, в противовес нескольким романам, выпущенным книжными издательствами. Агата давно уже позабыла совет, который дала ей мать перед поездкой по странам Британской империи: долг жены всегда быть рядом с мужем. И вот теперь, по возвращении домой, она встретила страдания.

Первое, что обрушилось на Агату, была болезнь Клариссы, которая через несколько недель слегла с бронхитом в Эшфилде. В своих мемуарах Агата вспоминает, что Мадж перевезла мать в Эбни-Холл, в Чидл, однако в действительности Мадж и Джимми жили тогда в Чидл-Холле рядом с церковью. Кларисса, которой было уже 72 года, казалось, пошла на поправку, однако внезапно ее состояние ухудшилось. Агате послали телеграмму, но прибыть вовремя в Чидл-Холл она не смогла. Пятого апреля Кларисса умерла на руках Мадж. В момент смерти матери на Агату, ехавшую на поезде в Манчестер, внезапно нахлынуло чувство глухого одиночества, она была почти уверена, что в этот момент умерла мать, что вскоре и подтвердилось.

На похоронах Клариссы Арчи рядом с Агатой не было — он был в Испании, улаживал там какие-то дела фирмы. Кларисса обрела вечный покой на Илингском кладбище, рядом со своим супругом. Тогда Арчи нужен был Агате больше, чем когда-либо, ведь утешить ее мог только он. Через неделю он вернулся в Стайлес, но не в том настроении, чтобы искать для жены подходящие слова утешения. Агате казалось, что почва ушла у нее из-под ног, ведь при жизни Клариссы она всегда чувствовала себя любимой, способной на все и на словах, и на деле, а уверенность в безусловной любви матери позволяла ей настроиться на то, чтобы быть чувственной и в то же время независимой женой, как того требовал от нее Арчи.

А он при встрече с Агатой проявил себя не лучшим образом. Арчи неуклюже пытался утешать жену, разыгрывая веселого, жизнерадостного бодрячка, но его радостное веселье произвело противоположный эффект. Внезапная бессердечность мужа привела Агату в смятение, и их словесные перепалки возобновились. Не завершив дел в Испании, Арчи предложил Агате поехать туда вместе, но она, желая успокоиться и притерпеться к новым обстоятельствам, отвергла его предложение.

К его возвращению ее состояние не улучшилось, но она согласилась с его предложением: сдать на лето Стайлес и тем временем решить, как быть с Эшфилдом. Агате нужно было выплакаться по матери, и она понимала, что Арчи в это время будет тяжело быть рядом с ней. Он, таким образом, выскользнул из-под полога ее печали, проведя летние месяцы в своем лондонском клубе, а это облегчало его встречи с Нэнси, давало им возможность часто вместе ужинать и бывать в театрах.

По завещанию Клариссы Агата унаследовала Эшфилд, где она в то время жила с Розалинд. Шарлотта Фишер, секретарша и одновременно гувернантка, нанятая Агатой присматривать за Розалинд, не поехала с ними, поскольку ее срочно вызвали домой, в Шотландию, по причине предполагаемой серьезной болезни отца. Агата попросила сестру помочь убрать и привести в порядок Эшфилд, но Мадж была слишком занята. Будущее Эшфилда было неясным, и Агата стояла перед выбором: либо отремонтировать и обновить дом, чтобы затем сдавать в наем, либо продать.

Агата нашла письмо к матери, написанное ее отцом незадолго до смерти, он рассказывал, как сильно ее любил и какой интересной она сделала его жизнь. Агата сохранила письмо, все еще пребывая в уверенности, что ее брак будет таким же удачным и продолжительным, как брак ее родителей. Такие прогулки в прошлое заставляли ее задуматься о будущем. Сама она любила Арчи и Розалинд беспредельной любовью, но чувствовала, что ни муж, ни дочь не могут ответить ей такой любовью, на которую она надеялась. Арчи, не отличавшийся долговременными эмоциональными привязанностями, не мог стать для Агаты таким же близким человеком, каким была ее мать.

Агата ощущала духоту и непонимание окружающих, ее жизненный распорядок целиком зависел от повседневной работы Арчи, а ей хотелось путешествовать. Но она все еще чувствовала, что ее будущее связано с семьей.

Арчи сделал одиночество Агаты еще более несносным, когда объявил, что из-за чрезвычайной занятости на службе не сможет приезжать на уик-энды из Лондона в Торк. Еще одной причиной для того, чтобы не появляться дома, была всеобщая забастовка, во время которой ему пришлось сесть за баранку грузовика и доставлять необходимые товары.

Повседневную работу по приведению в порядок Эшфилда скрасило известие о том, что последняя и наиболее успешная на то время книга Агаты «Убийство Роджера Экройда», которую она посвятила сестре, была опубликована в мае издательством «Коллинз». Однако семейные отношения обострились еще больше, когда Агата предложила Арчи поехать вдвоем в Алассио²⁹ после седьмого дня рождения Розалинд, 5 августа, оставив Арчи весь ворох практических проблем, связанных с поездкой.

Когда Арчи приезжал в Эшфилд, Агата буквально не находила себе места из-за того, что он казался ей чужим. Мысль о том, что у него припрятан камень за пазухой, не давала ей покоя. Агата расспрашивала его, пытаясь выяснить, в чем дело, но видела, что в своих ответах он переворачивает все с ног на голову. Арчи сказал, что не подготовил запланированный отъезд на отдых, и объяснил это тем, что часто виделся с Нэнси. Агата, словно не замечая очевидного, продолжала разговор. «Ну так что все-таки тебе помешало?» — спросила она. Он ответил, что полюбил Нэнси.

Агата, охваченная ужасом, застыла, когда Арчи добавил, что их роман длится уже полтора года. По его словам, желая уберечь репутацию Нэнси, он намеренно демонстрировал адюльтер, якобы совершаемый с неизвестным третьим лицом, ведь признание в измене считалось обычном поводом для бракоразводного процесса.

Прежде Агату восхищало сильное желание Арчи считаться респектабельным, но сейчас его стремление скрыть роль Нэнси в крушении их брака натолкнуло ее на мысль, что это не что иное, как волнения за собственную репутацию. Человек, которого она так сильно любила, человек, возведенный ею на пьедестал, внезапно превратился для нее в «человека с оружием».

Они, притворяясь и стараясь оставить Розалинд в неведении, отметили ее день рождения, после чего Арчи вернулся в свой лондонский клуб, а обезумевшая от горя Агата продолжала жить дальше. Мадж, приехавшую в Эшфидл на празднование дня рождения Розалинд, случившееся повергло в шок. Она пыталась успокоить сестру, уверяя, что Арчи вернется, но прошлая жизнь Агаты никак не подготовила ее к такому удару, а потому и утешить ее было невозможно.

Агата чувствовала себя совершенно одинокой. Единственно, за что она цеплялась, это надежда, что Арчи вернется; она убеждала себя, что его связь с Нэнси лишь мимолетный роман, значение которого раздули по той причине, что в течение нескольких месяцев после смерти Клариссы Арчи практически не уделялось внимания. Агата приняла решение вернуться в Стайлес для того, чтобы спасти свой брак.

По дороге она остановила машину, решив отдохнуть. К ее ужасу, кучерявый терьер Питер выскочил на середину дороги и был непреднамеренно сбит машиной, водитель которой даже не остановился. Агата, решив, что терьер мертв, положила его на заднее сиденье и поспешно двинулась дальше. Она не заметила, что по прибытии в Стайлес Питер пришел в сознание. Агата вбежала в дом с плачем, крича, что Питер мертв. Когда Шарлотта Фишер, вернувшаяся к тому времени из Шотландии, возразила, сказав, что собака жива, Агата отказалась ей верить. И действительно, Питер полностью поправился и через несколько дней стал прежним псом. Впоследствии Агата использовала это происшествие с Питером в своих рассказах «На грани» и «Человек из моря», а также в романе «Роза и тис».

Через две недели после объявления о своей измене Арчи вернулся и нерешительно заявил о том, что, возможно, совершил ошибку и не должен рушить их брак, хотя бы ради дочери. Агата восприняла это как полученное из рук Господа решение об отсрочке казни. Этот шаг дался Арчи нелегко, но Агата, слушая его, думала не только о судьбе дочери, но и о своих собственных проблемах. Она размышляла о том, хватит ли у нее сил выдержать боль очередного предательства, если он нарушит свое обещание быть верным ей.

Она предложила прожить в браке еще год и посмотреть, что из этого получится, но супруг соглашался лишь на трехмесячное примирение. Единственным, кто мог заглянуть в глубь проблемы Агаты и понять ее суть, была ее секретарь Шарлотта, которая сказала: «Он с вами не останется». Розалинд с ее детской бескомпромиссной искренностью твердила матери: «Я знаю, папа меня любит, и он хочет быть со мной. А вот ты, кажется, не хочешь».

Агата предприняла отчаянные усилия к тому, чтобы в октябре она и Арчи смогли поехать в Гетари, небольшую деревушку с пляжем у подножия Французских Пиренеев, между Биаррицем и границей с Испанией. Арчи как бы нехотя согласился. В памяти Агаты Пиренеи были связаны с ее счастливым детством и идеальным браком ее любящих друг друга родителей, но эта, отнюдь не идиллическая поездка с Арчи в знакомое по прошлому году место должна была образумить ее, дав понять, что перевести часы назад невозможно.

Вдали от Стайлеса Агате было легче внушить себе, что отношения между ними улучшаются, хотя супруги так и не смогли установить близость, объединявшую их на ранних порах семейной жизни. Они вели себя по отношению друг к другу как вежливые незнакомцы, но после недавнего обострения такая атмосфера, казалось, приносила облегчение. Фактически же это было затишьем перед штормом, которому предстояло навсегда разрушить их жизни.

6

Отчаянные усилия

Агата понимала, что подлинная проверка их с Арчи примирения начнется после возвращения в Стайлес в ноябре 1926 года, но отсутствие Арчи послужило непосредственным продолжением этой истории. Агата не могла выносить его молчания и видеть кислое выражение лица, поэтому безобразное противостояние между ними возобновилось.

Отказ Арчи от того, чтобы сделать выбор между окончательным возвращением в семью или полным разрывом с нею, сделал муки Агаты еще более невыносимыми. Агата предупредила, что не даст Арчи развода, если он попросит о нем, поскольку, по ее твердому убеждению, это причинило бы пожизненную травму дочери. Но то, что Агата во время ссор с Арчи бросала в него чем попало, лишь осложняло ситуацию.

Кроме того, враждующие супруги подвергались давлению со стороны. Ее издатель сэр Годфри Коллинз, пребывавший в восторге от приема, оказанного читателями «Убийству Роджера Экройда», постоянно интересовался, когда он может ожидать от нее следующей книги о похождениях Эркюля Пуаро. О популярности описываемого Агатой детектива-бельгийца можно судить по запросам газет «Ливерпул уикли пост» и «Рейнолдс иллюстрейтед ньюс» с серийными публикациями рассказов с участием этого персонажа. Агате, упорно работавшей над «Тайной голубого поезда», было ясно, что закончить роман в начале 1927 года она не сможет. Памятуя о ее литературной плодовитости при написании рассказов, сэр Годфри и ее литературный агент Эдмунд Корк упорно склоняли ее согласиться выпустить серии рассказов об Эркюле Пуаро под названием «Большая четверка».

Эти рассказы уже публиковались с марта 1924 года в форме непрерывного сериала в «Скетче» под названием «Человек под четвертым номером». Агата без особого энтузиазма уступила их желаниям, поскольку хорошо понимала, что такая подборка не оправдает ожиданий читателей. Эти рассказы считались как бы пародией на триллер Эдгара Уоллеса³⁰, и, пока Агата не создала «Убийства Роджера Экройда», она и сама не могла решить, кто она — писатель триллеров или детективов.

В автобиографии Агата вспоминает, как эти двенадцать рассказов, составившие сборник «Большая четверка», были собраны воедино и приняли вид полномерной книги. Помогал ей в этом ее деверь, Кэмблл Кристи, поскольку из-за крушения своего брака она не чувствовала в себе сил самостоятельно довести дело конца. Работа над переданной издательству «Коллинз» «Большой четверкой» началась еще до исчезновения Агаты, и все сделанные ею изменения можно считать не более чем мелкими редакторскими правками.

Кроме того, Агата объяснила своим читателям причину, не позволяющую ей писать после семейного разрыва: «У меня нет денег, и неоткуда ждать их поступления». Это была правда, но она не привела ни к чему. Завещание Клариссы, по которому все, чем она владела, переходило к Агате, было оглашено 29 июня 1926 года, и после удержания расходов, связанных с погребением, Агата стала обладателем суммы, равной 13 527 фунтам, 16 шиллингам и 8 пенни. Этой суммы было достаточно для жизни Агаты и Розалинд в течение нескольких лет, но, как сказано в мемуарах, она в то время прикидывалась очень бедной лишь для того, чтобы создать впечатление женщины, доведенной в 1926 году до душевного расстройства. Решение выпустить «Большую четверку» в начале следующего года, принятое ею еще до исчезновения, вытекает из ее желания выпускать ежегодно по одной книге.

Несмотря на свою вновь обретенную финансовую устойчивость, Агата в течение предшествующих исчезновению месяцев пребывала под сильным эмоциональным стрессом. Она всеми силами старалась не показывать этого, в чем ей помогали люди, с которыми она подружилась в Саннингдейле. Она с нетерпением ждала Рождества, когда могла бы избавиться от присутствия Арчи в Саннингдейле, отправив его и Розалинд в Эбни-Холл, где по традиции собиралась на праздник вся семья. К тому же в планах Агаты было вывезти Арчи на Новый год в Португалию в компании семейства да Сильва и нескольких друзей из Саннингдейла; она обольщала себя призрачной надеждой на то, что перемена обстановки поможет Арчи забыть Нэнси.

Кроме этого, Агата была занята поисками подходящей квартиры (или дома) в Лондоне, желая сократить мужу дорогу до работы. Будучи уверенной, что дочери необходимо сменить школу, она намеревалась продать Стайлес или сдать его в аренду — на любой срок. Но все это были слишком малые жертвы, чтобы удержать при себе отца Розалинд.

Сознавая, что приближается средний возраст, Агата могла оценить тщетность своих усилий привлечь внимание мужа и в рассказе «На грани» дала выход нарастающей ревности к своей юной сопернице. Этот рассказ не только подтверждает веру Агаты в святость брака, но и проливает свет на одно обстоятельство, которое, возможно, позволило ей простить Нэнси за то, что она отняла у нее Арчи.

Неукротимые эмоции, пропитавшие «На грани», не имеют ничего общего с обычными элементами детектива, присутствующими в произведениях Агаты, что и делает этот рассказ одним из самых захватывающих. Занимательно то, что Агата отвела Нэнси роль «жены», а сама стала Клэр, «другой женщиной», которая всегда любила мужа своей соперницы, но которая не становилась препятствием на их счастливом пути. Поворотная точка в рассказе наступает, когда Клэр останавливается передохнуть в отдаленном отеле на обратном пути от ветеринара, к которому возила свою собаку, травмированную проехавшей мимо машиной. Взгляд, случайно брошенный на журнал регистрации постояльцев отеля, приводят Клэр к открытию: у ее соперницы роман. Это открытие — после долгих лет страданий и самопожертвования — возбуждает у Клэр неукротимую ревность и приводит к ожесточенной ссоре в холмах Даунс³¹, во время которой она угрожает рассказать своему возлюбленному об измене жены. Воздействие Клэр на неверную жену (а это было не только презрением, написанным на лице) оказывается столь сильным, что та бросается с утеса навстречу своей смерти. Рассказ заканчивается тем, что Клэр под воздействием столь непредвиденных обстоятельств, инспирированных шантажом, лишается рассудка.

Смерть героини, наделенной чертами Нэнси Нил, явилась как бы приятной литературной прихотью для той, что по замыслу автора была Агатой, и в то же время сумасшествие Клэр, случившееся в результате всех перипетий, во многих отношениях символизирует отчаяние самой писательницы, вызванное реальными проблемами в ее собственной семейной жизни. Агата никогда не была неверной женой — это, должно быть, и было тем самым обстоятельством, которое помогло простить Нэнси.

Эта история закончилась незадолго до того, как Агата сделалась женщиной, о которой говорили больше, чем о ком-либо другом во всей стране. В те последние дни Агата проявляла настойчивость, и неуступчивость (также считавшаяся сильнейшим оружием в ее арсенале) довела ее до крайнего отчаяния. С особой тяжестью на сознание Агаты давило то, что эти одиннадцать лет жизни в браке Арчи перечеркнул с такой легкостью, и теперь не скрывал неприязни к ней. Агата из последних сил старалась держать себя в форме, дабы выглядеть пристойно в глазах прислуги и как можно меньше волновать Розалинд. Ее секретарь Шарлотта, оказавшаяся поистине бесценным помощником, на это время полностью взяла на себя все заботы по дому.

Юдифь вспоминала, что ее мать, Нэн, очень волновалась и переживала за Агату; приезжая в Стайлес, она всеми способами старалась смягчить напряженность между супругами Кристи. Однажды, незадолго до исчезновения Агаты, десятилетняя Юдифь и семилетняя Розалинд, играя в спальне, забрались на верхнюю полку платяного шкафа и закрыли его дверцы. Их матери, услышав сильный грохот, бросились наверх. Шкаф свалился, и обе девочки оказались закрытыми внутри. Нэн и Агата с облегчением вздохнули, когда, высвободив дочерей из шкафа, обнаружили, что обе девочки целы и невредимы.

Две недели, предшествующие исчезновению, Агата плохо спала и почти ничего не ела. Ей казалось, что если Арчи смог предать ее и все осталось таким же, каким и было, то никому, даже Богу, нельзя верить. Для нее Бог перестал существовать: ее неотступно преследовала мысль о том, что Арчи предал ее почти сразу после смерти матери. Она считала себя безвинной жертвой и не могла понять, что она могла сделать для того, чтобы разрушить их отношения. А между тем скандалы, которым, казалось, не будет конца, продолжались, потому что Арчи все еще не решил: расстаться с Агатой навсегда или нет? А она, не понимая его и окончательно утратив контроль над собой, однажды бросила в него чайник. Ничего более плохого Агата сделать не могла. По мнению Нэн, не запусти Агата тогда чайником в Арчи, возможно, она удержала бы его.

Агата затаилась в себе, горечь и страдания затуманили ее рассудок. Ее единственным утешением в это время был пес Питер, который был беззаветно предан ей и любил всем своим собачим сердцем. Супруги делали попытки начать снова жить нормальной жизнью, но атмосфера в доме все больше напитывалась злобой, и нервное состояние Агаты подвело ее вплотную к точке срыва.

Утром того дня, когда она исчезла, между супругами разгорелся самый ожесточенный с момента их разрыва скандал. Шарлотта, знавшая о разладе между мужем и женой, но видевшая в то утро Агату, весело и беззаботно игравшую с Розалинд, уехала пораньше на целый день в Лондон. Во время скандала Арчи дал ясно понять, что не намерен ехать с Агатой на уик-энд в Беверли³², на что она рассчитывала. После чего объявил, что больше не может терпеть всех выходок, к которым она прибегает ради примирения.

Глубоко потрясенная его словами, она упрекала его в том, что он за ее спиной все-таки встречается с Нэнси. Он и не отрицал этого, добавив, что на уик-энд у него назначена встреча с любовницей и что он твердо и бесповоротно решил жениться на ней. Конец их спору положил поспешный уход Арчи на работу.

Агата едва не потеряла сознания от услышанного, и позже тем же утром она на своем «Моррисе Каули» уехала из Стайлеса, не сказав никому из прислуги ни слова о том, куда направляется. Когда она к обеду вернулась в Стайлес, то все еще выглядела подавленной, и спустя некоторое время вместе с Розалинд поехала к матери Арчи на вечерний чай.

У свекрови Агата, дожидаясь, пока закипит чайник, пела дочери песенки и шутила с нею. Все, что касалось Нэнси Нил, в присутствии девочки не обсуждалось. Агата сообщила свекрови, что собирается на уик-энд в Беверли. Пег была уверена в том, что смерть Клариссы, случившаяся восемь месяцев назад, была тяжелым ударом для Агаты, но в тот день, глядя на нее, отметила, как хорошо выглядит ее невестка. Агата согласилась с ней, подтвердив, что чувствует себя намного лучше. А через несколько минут она стала выглядеть очень подавленной. От Пег не скрылось, что на руке у нее не было обручального кольца, было лишь кольцо, надетое в день помолвки. Когда Пег спросила у невестки о причине, Агата просидела молча и неподвижно несколько минут, уставив взгляд в пространство, а затем истерически рассмеялась и, отвернувшись, погладила Розалинд по голове. Уже наступали сумерки, время приближалось к пяти, когда Агата и Розалинд попрощались и пустились в долгий обратный путь в Стайлес.

Уложив Розалинд спать и поужинав в одиночестве, Агата все ждала и ждала возвращения мужа. Когда Арчи так и не появился дома вечером в пятницу 3 декабря 1926 года, у Агаты уже не осталось никаких сомнений (как, впрочем, и у слуг) в том, что муж ушел навсегда.

Будучи не в силах выносить ситуацию, в которой оказалась, Агата в 9 часов 45 минут вечера надела меховое манто, велюровую шляпу, туфли на низком каблуке с пряжками и села в машину. В тот момент она понимала, что ее брак безвозвратно остался в прошлом и ничто не способно вернуть ей мужа. Удаляясь от Стайлеса, Агата обдумывала, чем отомстить Арчи за его неверность. Вся трагедия на тот момент заключалась в том, что она не понимала последствий своих действий, не понимала, что сейчас инициирует розыск пропавшего человека, о котором СМИ будут писать больше, чем о ком-либо другом. Последствия ее поступка, совершенного в ту ночь, будут куда более разрушительными, чем последствия любого из событий, описанных в ее произведениях, и будут вспоминаться в течение всей ее последующей жизни.

жүктеу/скачать 1.16 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: