ГОЛДА МЕИР: НЕСГИБАЕМАЯ ВОЛЯ

ИСТОРИЯ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ

Меир, урожденная Голди Мабовитц, появилась на свет 3 мая 1898 года в

России, в городе Киеве (Украина), седьмым ребенком в семье Моше и Блюмы. Ее

родители были очень неортодоксальными людьми, так, они поженились без

традиционного сватовства. (Наличие наследственной неприверженности традициям

очень часто имеет тесную связь с рождением гениев. Эдисон, Эйнштейн,

Екатерина Великая, Маргарет Мид - все они из длинного ряда независимых

мятежников.) Жестокая российская действительность оборвала жизни пяти ее

братьев за девять лет между рождением ее сестры Шаны и ее собственным. Шана

была настолько старше, что часто в раннем детстве заменяла Голде мать. Шана

научила ее читать и писать, так как Голда никогда не могла позволить себе

роскошь посещать школу, до тех пор пока не переехала в Милуоки в

восьмилетием возрасте.

Клара, младшая сестра Меир, была на четыре года моложе нее. Жизнь в

России, где Голди провела первые восемь лет, была очень трудной. Она

вспоминала в автобиографии: "Ничего не хватало: ни еды, ни теплой одежды, ни

тепла в доме". Она никогда не забывала этот несчастный период своей жизни и

ужасный опыт русских погромов, которые навсегда оставили отпечаток в ее

психике. Голди впервые услышала слова "христоубийцы" в воплях погромщиков,

которые убивали невинных людей из-за их веры и этнического происхождения.

Голда говорила, когда ей было семьдесят: "Я помню, как я была испугана и как

сердилась".

Отец Голди уехал в "Золотую Медину" (Соединенные Штаты), когда ей было

пять. Он нашел работу в Милуоки и вызвал туда семью. Ее мать, набравшись

смелости, подделала документы, и Голди должна была изображать пятилетнюю

девочку, хотя в действительности ей было восемь. Ее паспорт был оформлен на

совершенно другого ребенка, так как семья выезжала нелегально. Ее

семнадцатилетняя сестра Шана должна была выдавать себя за двенадцатилетнюю.

Весь их багаж и одежду украли, и единственной, кто не заболела во время

путешествия, длившегося месяц, была неугомонная Голди. Моше поселился в

гетто Милуоки, работая на двух работах - плотником и рабочим на железной

дороге. Мать Голди открыла бакалейный магазин в нижнем этаже своей квартиры

с двумя спальнями уже через две недели после прибытия в Милуоки. Она даже не

говорила по-английски. Какой вдохновляющий пример для юной Голди, которая в

девять лет стала работать в магазине!

Огромное влияние на жизнь Голди оказала Шана. Она была для Голди

героиней, духом революции и учителем в России, а потом и в Милуоки. Для

Голди Шана была кумиром, идеалом; она говорила: "Что касается меня, Шана,

возможно, оказала самое большое влияние на мою жизнь.., блестящий пример,

мой самый дорогой друг и мой наставник". Мать для нее тоже была образцом -

но другого рода. Она сама, без посторонней помощи вела дела молочного и

бакалейного магазина, несмотря на неумение говорить по-английски, нехватку

знаний по оптовой торговле, стратегии продажи, продукции.

В молодости Голди много читала. Она открыла для себя Достоевского,

Толстого, Чехова и Диккенса. Она не начинала своего формального обучения до

восьми лет, до переезда в Милуоки, где она закончила начальную школу. (Мид и

Стайнем также запоздали с поступлением в школу.) Голди говорила на идиш и

по-русски дома, по-английски - в школе и с друзьями. Деревянные домики

милуокского гетто выглядели для Голди как дворцы. Она была так увлечена

книгами и школой, что страстно стремилась стать школьной учительницей в

Милуоки. В автобиографии она говорила: "Я с восьми лет мечтала быть

учительницей". Голди была очень привлекательной девушкой. Ее школьная

подруга Регина говорила: "Четверо из пяти мальчиков были влюблены в нее...

Она была так трепетна и привлекательна".

Сестра Голди Шана вышла замуж и уехала в Денвер лечиться от туберкулеза.

Девушки регулярно писали друг другу. Родители Голди решили, что детям не

нужно формальное образование, и сосватали четырнадцатилетнюю Голди за

тридцатилетнего страхового агента. Голди, будучи бескомпромиссным и

самоуверенным подростком, сбежала из дому в Денвер к сестре, чтобы получить

среднее образование. Она прожила в Денвере два года со своей мятежной

сестрой, которая устраивала в своем доме еженедельные сионистские собрания.

Эти собрания пленили впечатлительную Голди и превратили ее в

квазиреволюционерку. Одним из мужчин, посещавших собрания Шаны, был Моррис

Мейерсон, за которого Голди впоследствии вышла замуж. Голди была захвачена

движением "Poale Zion" ("Рабочие Сиона") и стала его преданным фанатиком.

Независимость и железная воля уже глубоко и прочно укоренились в ней.

Поссорившись с Шаной, Голди возвращается в Милуоки, чтобы завершить

обучение. Она закончила среднюю школу Северного округа в качестве

вице-президента своего класса в 1916 году, к тому времени уже глубоко

проникшись идеями сионизма.

В семнадцатилетнем возрасте Голди вступает в "Poale Zion" и начинает

выступать на митингах, будучи еще школьницей и обучая по ночам иммигрантов

английскому языку. Она и ее друзья-сионисты благодаря пылкому энтузиазму и

горячему участию в движении получили прозвище Zionuts ("сио-чокнутые"). Она

поступила на один семестр в Учительский колледж Милуоки, а в свободное от

занятий время преподавала идиш в еврейском центре.

Она была очень страстной женщиной во всем, что делала, и вдохновенным

оратором на английском, идиш и русском. Зимой 1918 года, в девятнадцать лет,

она стала самым молодым и симпатичным делегатом Еврейского конгресса,

который проходил в Филадельфии. Это было началом большого пути.

Голди вышла замуж за Морриса Мейерсона в 19 лет, но к тому времени она

уже решила, что ее судьба - жить в Израильском киббуце. Она сообщила Моррису

о своих планах и предложила ему присоединиться к ней. Биограф Меир, Мартин,

в 1988 году писал: "В своем воображении Голди уже покинула Америку. В душе

она уже трудилась где-то в палестинской пустыне." Она сказала Моррису, что

он волен последовать за ней или остаться, но для нее это вопрос решенный.

Примером ее упорства и верности долгу является то, что через две недели

после свадьбы она согласилась поехать на Западное побережье Соединенных

Штатов для того, чтобы собирать деньги, произнося речи о сионизме. Ее отец

был взбешен: "Кто бросает мужа сразу после свадьбы и отправляется в дорогу?"

Меир была одержима идеей сионизма. Она ответила отцу: "Я готова ехать куда

угодно!" и "То, что меня просят сделать, я сделаю. Партия сказала, что я

должна поехать, и я поеду." Биограф Меир говорит: "Моррис был мягким

человеком и ничего не мог противопоставить жизненной силе Голди". Однажды

приняв как факт, что нет другого решения еврейской проблемы, кроме

возвращения на историческую родину, она сказала: "Я решила поехать туда".

Когда ее спросили, могла бы она поехать без своего молодого мужа, Голди

ответила: "Я бы поехала одна, но с разбитым сердцем".

Голди стала признанным лидером движения. В восемнадцать лет она

обратилась за разрешением поехать в киббуц, но ей отказали из-за ее

возраста, хотя в уме она уже связала свою судьбу с Палестиной. Эта юная

"сио-чокнутая" два года путешествовала по Соединенным Штатам, собирая деньги

на оплату судна "Pocahontas", зафрахтованного для поездки в Тель-Авив. Она

взялась собирать деньги на это путешествие, так как "свободно говорила как

на идиш, так и по-английски, и была готова поехать куда угодно", лишь бы

попасть на этот корабль. Так началась ее история, продолжавшаяся пятьдесят

лет. Меир уговорила Шану присоединиться к ней, чтобы превратить Палестину в

новую родину и будущий дом для "блуждающих евреев". Шана оставила мужа в

Соединенных Штатах и вместе с Голди и двумя своими детьми села на судно.

"Pocahontas" направился в Тель-Авив как третья волна эмиграции ("алиях").

Беда ждала своего часа, и он наступил. Голди рассказывала: "Это было чудом,

что мы пережили эту поездку". Судно вышло в море 23 мая 1921 года с 23-х

летней Голди, ее мужем Моррисом, ее сестрой с двумя детьми и еще с двадцатью

тремя энтузиастами-сионистами на борту. Путешествие было бедственным с

самого начала: на корабле были мятежи, смерть, приближался голод, был убит

капитан. В довершение всего брат капитана сошел с ума. 14 июля 1921 года

группа прибыла в Тель-Авив, полуголодная и без всякого багажа. Их мечтой, их

райским уголком должен был стать Тель-Авив, который на самом деле был

городком среди пустыни, основанным лишь двенадцать лет назад, без

растительности и естественных ресурсов. Это напоминало "другую планету". Все

было так бесплодно и дико, что многие прибывшие заплакали, отчаявшись, и

захотели вернуться, в том числе и Шана. Только Голди была возбуждена и

говорила: "Я глубоко счастлива". Остальные были глубоко разочарованы.

Фактически, треть группы впоследствии вернулась в Соединенные Штаты. По

прибытии Голди официально изменила свое имя, приняв имя Голда, чтобы начать

жизнь заново.