Генезис казахской обрядности

для него, левой стороны. Люди давно перестали носить саблю 
или меч, но обычай остался по сей день. Животноводы-казахи 
непременно садятся на коня лишь, как они сами говорят, с “пра­
вой” стороны.
Казахи сохраняют древние правила обращения и с другими 
животными. Многих из них они придерживаются строго, счи­
тая, что иначе “будет худо” (жаман болады), как, например, тра­
диционное доение коз и овец, точное, почти документальное 
изображение которого зафиксировано древним художником на 
пекторали из кургана ранних кочевников1, синхронного време­
нам Платона.
Нет или почти нет однозначного соответствия определенно­
го обряда к обозначенному идейному мотиву. Например, жерт­
воприношение казах делает при болезни (“копиру”), рожде­
нии (“калжа”), инициации (“токым-кагар”), преодолении кри­
тических катаклизмов (“аксарбас”), при засухе или джуте 
(“тасаттьщ”), эпизотии (“кудайы”), в честь умерших предков 
(“ас”). Мировоззренческий мотив их сводится к одному - путем 
практических мер оказать магическое воздействие на причинно­
следственные связи явлений действительности, повернуть ре­
альный ход событий и процессов в угодном для совершающе­
го обряд направлении. Конкретный обряд, отражающий прояв­
ление определенного культа, может соотноситься и с различны­
ми идейными основами.
Согласно тттаманистским мировоззренческим установкам, 
мир полон невидимых духов. Ислам не мог побороть местный 
демонологический политеизм, уступил казахским шаманам ар­
сенал своих духов. Казах, считавший себя правоверным му­
сульманином, не ведая существенной разницы между идеями 
шаманизма и ислама, продолжал верить, что Аллах руководит 
всеми мирами духов. Первоначально ислам объявлял местные 
представления о духах “огнепоклонническими” обрядами ма­
гов (т. е. зороастрийскими) и устраивал гонения на их носите­
лей. Но впоследствии было забыто их языческое происхожде­
1 Браишнский И. Б. В поисках скифских сокровищ. JL, 1979. Т. 22.
70

ние. Мусульманство временами опиралось на эти комплексы в 
интересах собственного утверждения в крае. Многие из абори­
генных представлений о духах приняли внешне мусульманские 
формы, благодаря которым им удалось сосуществовать с обыч­
но экспансивным исламом в течение ряда веков.
Народные обряды - это исторически сложившиеся и освя­
щенные традицией действия, якобы имеющие магическую силу, 
одна из главных форм проявления синкретичности народного 
мышления. Несмотря на обилие обрядов, они у казахов подчи­
нялись строгому внутреннему порядку и смыслу, так как над 
всем ранним мировоззренческим комплексом главенствовало 
понятие о существовании надмировой идеи космического нача­
ла - Тенгри, возникшего в результате персонификации природы 
в целом и сросшегося в условиях исламизации края с идеей му­
сульманского Аллаха.
Тенгри - явление синкретическое. Оно - как натурфилософ­
ская субстанция - то, что является всем и причиной всего (Bip 
Tauipi - “Единый Тенгри”), как теистическая субстанция - боже­
ство, первопредок, источник добра и зла (“Тэщр жарьпщасын!”, 
“Тэщр берген”, “Кок соккыр!” - Да благословит Тенгри! Бо­
гом данный (имя собственное), Да покарает небо!). Казах вме­
сто “Един Аллах!” произносил “Bip Тэщр!”. Языческий Тенгри 
стал синонимом Аллаха. Действительность существует благо­
даря воле Тенгри, говорили древнетюркские руны. Вера в жи­
вотворящие силы самой природы была теорией всей тысячелет­
ней истории стихийного мировоззрения Великой степи, мораль­
ным “утешением” населявших ее в средневековый период.
Языческое космическое божество Тенгри “растворено” 
во всем. Звезды, горы, вода и др. имеют свои тенгри - духов- 
покровителей (тэщрьие). “Иттщ neci болса, боршщ тэщрш1 
бар” - если у собаки есть защитник-хозяин, то у волка - Тен­
гри”, твердил народ. Тенгри - суть всей действительности. Поэ­
тому традиционная духовность казахов не нуждалась в сакраль­
ных центрах. Ислам упразднил древние празднества, предал 
забвению многие аборигенные очаги культа. Обряды и культы 
традиционной духовности были сосредоточены в сфере быта,
71

вокруг семейных торжеств. Они сгруппированы по объектам 
поклонения: это - природа, человек и представление о духах.
По традиционным представлениям казахов, предметы мира 
гилозоистичны, т. е. они живы, одушевлены. Поэтому возле оча­
га нельзя рубить топором что-либо, так как можно причинить 
боль огню. В огонь нельзя плевать, вырубать посаженные людь­
ми деревья и кусты, резать хлеб ножом и т. д. На этой же осно­
ве локтевая кость (“кэр1 жшпс”) с кипцом якобы может охранять 
табуны лошадей и отары овец от воров и волков. Каждый пред­
мет, вещь обладает, кроме чувственной, еще и сверхчувствен­
ной формой. Поэтому любой предмет есть тень, символ, знак 
чего-то другого, недоступного обычному сознанию. Познание 
же - истолкование этих надчувственных связей. Обряды слу­
жили средством “обмана”, “устрашения” или “умилостивле­
ния” духов или пиров - покровителей природы. При первом 
громе казахи окропляли молоком землю вокруг юрты со слова­
ми: “Сут коп, 
KOMip 
аз” (буквально: молока много, угля мало). 
Обряд может быть истолкован как умилостивление духа небес. 
Воззрения, основанные на таких стихийных эмпирических на­
чалах, вступили в противоречие с идеологией ислама, но умело 
сосуществовали, взаимопроникая друг в друга.
Традиционное народное мышление казаха интуитивно пола­
гало, что начало природы, космоса заложено в самом человеке 
и он в этом отношении представляет из себя частицу вселенной. 
Поэтому казахский шаман вел вполне внятный диалог со стихи­
ями как с давно знакомыми людьми.
Мир для традиционного казаха антропоцентричен. Только по 
отношению к человеку правомерен вопрос: “юм?” (кто?). Кри­
терий превосходства людей над миром - язык, слово. “Язык раз­
бивает камень, если не камень, так голову” (“Тш тас тесер, тас 
теспесе - бас кесер”). Слово всемогуще. “Головы можно отсечь, 
язык - никогда” (“Бас кеспек болса да, тш кеспек жок”). Следо­
вательно, самое страшное - навлечь на себя проклятие. Шаман 
со всем окружающим: небом, тучами, животными, насекомыми, 
различными предметами, ведет разговор лишь в повелительном 
тоне, как с нечто подчиненным его воле. Пространство состо­
72

ит из трех частей: верхней, жители которой опоясывают голову; 
средней, где живут нормальные люди; нижней, у жителей кото­
рой опутаны ноги. Такое представление, связанное с учением 
о трех мирах, согласуется с обычаями других религиозных си­
стем. К примеру, иконописная традиция христианства не пред­
ставляет образ святых без нимба над головой, а современный 
мусульманизированный похоронный ритуал казахов предписы­
вает опутывать ноги умершего.
Пространство имеет иерархию - оно трехступенчато: верх­
нее - обитель духов и тенгриев; среднее - обитель человека и 
его окружающей среды, т. е. “нормальной” матери; нижнее же -
царство мрака, мифологических великанов, змей, пресмыкаю­
щихся, хаоса, холода. Нижний мир, по понятиям традиционного 
сознания казахов, напоминает царство древнегреческого Аида, 
где обитают души мертвых. Такое понимание трехсоставного 
пространства близко древне славянскому (царство неба, земли 
и потустороннего мира с верховным богом Триглав), индийско­
му (Шива, Вишну, Брама - рождение, жизнь, смерть), вавилон­
скому (Ану, Эа, Бел-земля., вода, воздух), египетскому (Осирис, 
Исида, Гер) и т. д. От этой идеи питаются хтонические представ­
ления казахов, все еще занимающие ведущую роль в погребаль­
ном культе народа. Смерть-де есть качество, состояние, мера, 
переходный момент, смена одной формы жизни другой. После 
смерти человек уходит жить в иной, подземный мир. Человек-де 
не умирает, а уходит. Отсюда казахское - “кайтыс болу” - вер­
нуться, возвращаться, уходить. Исходя из этого, нетрудно пред­
ставить себе неимоверную сложность похоронной обрядности 
казахов, суть которой в снаряжении умершего в дальний безвоз­
вратный путь.
Мир для казахских народных воззрений не монистичен. Он 
разлагается на предметный, куда входит все, что окружает чело­
века, - степь, горы, деревья, звезды и т. п., т. е. космос; социаль­
ный - человек и родоплеменная община, этническая общность; 
небеса, состоящие то из трех, то из семи частей. Вероятно, в та­
ком представлении смешаны идеи различных систем.
73

Время так же состоит из трех взаимонепереходящих частей: 
прошлое, настоящее и будущее - это самостоятельные отрезки 
времени. Прошлое безвозвратно. Вероятно, подобная концеп­
ция времени сыграла отрицательную роль в том, что не только 
казахи, но и протоказахские племена не вели анналов, несмотря 
на то, что имели самобытную письменность. Течение времени 
неотвратимо. Души умерших живут в ином временном конти- 
ниуме, который не разлагается на части и не может быть изме­
рен (мэцгшк, ба^и). Со смертью дух человека становится аруа- 
хом, освобождается от телесной оболочки.
Соотношение трехчастного пространства, времени и трех 
миров рассматривалось как состояние извечной гармонии. На­
родные нормы поведения категорически запрещали действия, 
направленные против природной гармонии. Нельзя, например, 
копать землю, рвать и топтать траву, зелень, осквернять воду не­
чистотами, разрушать естественные формы предметного мира, 
а в области нравственности должно быть взаимоуважение, по­
читание старших, соблюдение заветов предков. Природощадя­
щая идея характерна была и для древнейшего населения Казах­
стана. Так, например, племена андроновской культуры (III ты­
сячелетие до н. э.) под влиянием принципа, запрещающего ко­
пать землю, хоронили умерших в каменных ящиках, а в средне­
азиатской архитектуре была развита традиция безфундаментно- 
го строительства.
Ч. Валиханов был прав в том, что “грозны были для младен- 
ствующего человека стихии”, но от них можно было избавиться, 
как считало традиционное сознание казахского народа, отправ­
лением множества сложных обрядов. Нарушение обряда или 
отказ от него ведет якобы к несчастью -
“Kecipre 
бастау”, па­
дежу скота, сокращению численности рода или болезни. Толь­
ко неукоснительное соблюдение обрядности являлось залогом 
нормального течения жизненных процессов. Обрядовая сторо­
на воззрений рассматривалась не как дополнительное средство 
для достижения поставленных целей, а как возможно необходи­
мое альтернативное условие. Такие представления были унасле­
74

дованы казахами от древнеиших народов Ьвразииских просто­
ров. Отход от этих предписаний воспринимался как нарушение 
сложившихся отношений человека с природой и друг с другом.
Казахская народная обрядность - сложное этнософическое 
явление, которое связано с древними мировоззренческими си­
стемами и содержит различные идейно-исторические ценности. 
Казахская поговорка “Каждое племя живет по своим законам” 
(“Эр елдщ зацы баска, nrrepi кара каска”) отражает гетероген­
ность этно- и культурогенеза казахского народа.

жүктеу/скачать 5.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: