Э. Д. Фролов русская наука об античности

В русском антиковедении последнего предреволюционного периода В.П.Бузескул был наиболее авторитетным, но не единственным исследователем афинской демократии. После опубликования новонайденного трактата Аристотеля о государственном устройстве афинян интерес к этой теме пробудился у многих русских классиков.³² Можно было бы напомнить в этой связи, что, помимо [330] других, успел откликнуться на публикацию нового источника и Ф.Г.Мищенко, один из архегетов культурно-исторического направления, который использовал новые данные, в частности, для пересмотра вопроса о суде присяжных в Афинах.³³ Но о Мищенко речь уже шла выше, и потому сейчас, в рамках интересующей нас темы, более уместно будет остановиться на его даровитом ученике Валериане Александровиче Шеффере (1862-1900 гг.).³⁴

Выпускник Киевского университета, где одним из его наставников был Ф.Г.Мищенко, Шеффер позднее был профессором Московского университета. Главной областью его научных занятий была греческая история. Он начал с основательного изучения исторической традиции у греков, с ее первых шагов, с творчества логографов. Этому сюжету было посвящено его выпускное сочинение "Очерки греческой историографии" (вып.1, Киев, 1884), где были собраны и изучены данные о пяти логографах - Ксанфе, Гекатее, Акусилае, Хароне и Ферекиде, причем очерк о каждом их них открывался подборкою и переводом сохранившихся от сочинения (или сочинений) данного писателя фрагментов. У Шеффера рано установились и всегда сохранялись тесные связи с немецкой наукой, и его следующая большая работа - магистерская диссертация, писанная по латыни и посвященная истории одного из важнейших локальных центров древней Греции - острова Делоса, была опубликована в Германии (De Deli insulae rebus. Berlin, 1889).

Как известно, история Делоса была тесно связана с историей Афин, под чьей властью этот исторический центр древней ионийской амфиктионии оставался практически в течение всего классического периода (V-IV вв.). Занятия "делосскими делами" стали для Шеффера естественным приступом к углубленному изучению афинской истории и, прежде всего, афинской государственности, а дополнительным стимулом послужило обнаружение и опубликование в 1891 г. аристотелевской "Афинской политии". С этих пор [331] исследование государственной структуры древних Афин становится главной темой научных занятий Шеффера. Этой проблеме была посвящена, в частности, его следующая (докторская) диссертация "Афинское гражданство и народное собрание" (ч.I, М., 1891).

Первоначальным намерением Шеффера было дать новое исследование об афинском народном собрании, призванное заменить устаревшее сочинение по этому вопросу немецкого ученого Г.Ф.Шёманна (Schoemann G.F. De comitiis Atheniensibus. Greifswald, 1819). Однако затем составился более широкий замысел охватить в рамках большого трехчастного труда все главные аспекты древнегреческой, а более конкретно - афинской государственности. Подготовлена и опубликована была только первая часть этого труда, в составе двух больших глав, где трактовались общие основы античного государства и, более специально, древнейшая организация афинской общины, как исходная, родовая, так и пришедшая ей на смену административно-территориальная, в связи с чем обстоятельно был исследован вопрос о реформах Клисфена.

В русской науке об античности работа В.А.Шеффера явилась важным этапом в развитии той научной линии, направленной на специальное изучение афинской гражданской общины, начало которой положил еще М.С.Куторга. Но у Шеффера исследование основ афинской государственности проводилось уже с учетом новых данных, доставленных только что обнаруженной "Афинской политией" Аристотеля, данных, значение которых он сумел определить с завидной трезвостью и самостоятельностью. Эта черта Шеффера по достоинству была оценена ученой критикой. "Едва ли не главное значение труда В.А.Шеффера, - писал В.П.Бузескул, - заключается в том, что в нем... привлечен впервые в широких размерах и рассмотрен критически новый источник - "Афинская полития" Аристотеля. О критическом чутье и самостоятельности Шеффера свидетельствует то, что он, сразу оценив всю важность вновь найденного памятника, однако, с самого же начала не преклонился слепо перед ним и авторитетом Аристотеля, а с другой стороны не увлекся крайним скептицизмом".³⁵

К аристотелевской "Афинской политии" и истории афинской демократии Шеффер обращался и позднее, после защиты докторской диссертации. Свидетельством его интереса к аристотелевскому [332] трактату служат статьи очеркового³⁶ и историографического характера,³⁷ а вехами продолжающихся занятий проблемами афинской и, шире, греческой государственности являются публиковавшиеся в "Реальной энциклопедии" Паули-Виссовы специальные этюды об архонтах, о демах, о демократии.³⁸ Эти работы чрезвычайно обстоятельны и ценны, но их разбор не входит сейчас в нашу задачу, поскольку они всецело уже принадлежат немецкой литературе.

Не осталась в стороне от нового научного движения и Петербургская школа. Более того, ее вклад здесь оказался, может быть, наиболее существенным, и это было тем более разительным, поскольку развитие новых направлений свершалось в Петербурге одновременно с исключительно полнокровной жизнью уже утвердившихся, традиционных направлений - историко-филологического и культурно-исторического.

Обращаясь непосредственно к новым явлениям в петербургском антиковедении, отметим прежде всего характерное и для него тоже плодотворное развитие социально-политического направления. Видным его представителем был здесь Эрвин Давидович Гримм (1870-1940 гг.).³⁹ Выпускник Петербургского университета, он начал преподавать в нем сначала в качестве приват-доцента, затем некоторое время служил в Казани, снова вернулся в Петербургский университет и, в конце концов, занял здесь кафедру всеобщей истории. Он был одним из наиболее авторитетных профессоров историко-филологического факультета и даже в течение довольно длительного времени был ректором университета (в 1911-1918 гг.). Подобно Бузескулу, [333] Э.Д.Гримм был всеобщим историком широкого профиля. Позднее он много занимался новой историей (в частности, политическим движением и политической мыслью во Франции), но дебютировал он в науке как специалист по римской истории, и дебют этот был, как мы теперь понимаем, превосходным.

Вскоре по окончании университета Гримм опубликовал популярный, но достаточно содержательный очерк о знаменитых народных трибунах братьях Гракхах.⁴⁰ За этим последовали подготовка и издание обширного двухтомного труда "Исследования по истории развития римской императорской власти". Первый том, где рассматривалось развитие императорской власти от Августа до Нерона (30 г. до н.э. - 68 г. н.э.), был издан в 1900 г.; он был представлен и защищен в качестве магистерской диссертации. Через год последовала публикация второго тома, где исследование было продолжено от времени Гальбы до Марка Аврелия (69-180 гг.); эта часть еще через год была защищена в качестве докторской диссертации.

Труд Гримма был задуман как всеобъемлющее исследование императорской власти в Риме от Августа до Феодосия II (т.е. до середины V в.). Ввиду обширности периода автору пришлось отказаться от первоначального намерения и ограничиться временем до Марка Аврелия, но и то, что было сделано, оказалось огромным. По существу работа Гримма - самое обширное исследование по теме Принципата (политической системы Ранней империи) в отечественной литературе. Ее значение не перекрыто трудами позднейших советских авторов Н.А.Машкина, А.Б.Егорова, Я.Ю.Межерицкого, ограничивавшихся изучением системы первоначального Принципата (главным образом времени Августа и его ближайших преемников). Но дело не только в обширности и обстоятельности осуществленного Гриммом исторического обзора - чрезвычайно важна концептуальная сторона выполненного им исследования.⁴¹ Оно было вызвано к жизни полемическим импульсом - неприятием новейшей концепции императорской власти в Риме, обоснованной тогдашним непререкаемым авторитетом в области римской истории [334] Т.Моммзеном, и стремлением, в противовес этой концепции, обосновать свой собственный взгляд.

Суть проблемы состояла в следующем. На протяжении долгого времени - от Тацита и Диона Кассия до Монтескье и Эд. Гиббона - в исторической литературе господствовал взгляд на политический режим, установившийся в Риме со времен императора Августа, как на монархию. Но вот в последней трети XIX в. Т.Моммзен в своем капитальном труде "Римское государственное право"⁴² обосновал наличие в римской государственности своеобразного правового стержня - высшего магистратского империя (imperium - высшая распорядительная власть), который был основой полномочий и ранних царей, и республиканских консулов, и последующих императоров. Тем самым обосновывался правовой континуитет в Римском государстве в разные эпохи его существования, при различных политических порядках, на протяжении круглым счетом целого тысячелетия.

Что же касается конкретно системы Принципата, утвердившейся начиная с Августа, то и ей также, по мнению Моммзена, было присуще конституционное начало, поскольку основой верховного положения Августа были предоставленные ему сенатом особые пожизненные полномочия - проконсульский империй (imperium proconsulare) и трибунская власть (tribunicia potestas). Первый предоставлял Августу высшую военно-административную власть, вторая - власть гражданскую. Всё же ситуация была необычной, поскольку таким образом в государстве сосуществовали два властных начала - традиционно являвшийся высшим правительственным органом сенат и наделенный чрезвычайными полномочиями принцепс, вследстви чего Моммзен считал возможным говорить о своего рода двоевластии - диархии. Такая система существовала в течение трех веков, пока, наконец, Диоклетиан (284-305 гг.) не преобразовал конституционный режим личной власти в абсолютную монархию.

Вот против этой концепции, успевшей завоевать себе признание на Западе, и выступил петербургский ученый Э.Д.Гримм. Прежде всего он оспорил главный тезис Моммзена о правовом континуитете Римского государства от эпохи ранних царей до времени Империи. "Еше большой вопрос, - писал он, - насколько правильно задумана самая попытка охватить в одной системе государственное право народа [335] за тысячу с лишком лет его существования". Что касается времени Августа, то его Гримм решительно признавал переломным, а самый новый режим считал "гражданской монархией с переходными формами". Хотя политика Августа отличалась известной осторожностью и нарочитым акцентом на реставрационные тенденции, радикальная перемена в государственных порядках была очевидна: "Монархия никогда не была провозглашена, отношение принцепса к сенату никогда не было выясненным, никто не мог указать границ новой власти - одно было несомненно: она существовала".

Отвергая положение Моммзена о двоевластии как искусственную правовую фикцию, признавая реальность свершившегося при Августе перехода к монархии, Гримм вместе с тем указывал на динамичность нового порядка, на необходимость проследить его развитие, принимая во внимание и официальную концепцию императорской власти, и реакцию на нее римского общества, и, наконец, последствия происходившего взаимодействия двух важнейших сил - политической и социальной. Сам Гримм устанавливал несколько фаз в развитии нового режима власти, прослеживая трансформацию гражданской монархии Августа в деспотическое правление его преемников, императоров династии Юлиев-Клавдиев (особенно при Гае Калигуле и Нероне), затем новое упорядочение отношений и укрепление престижа императорской власти при Флавиях и, наконец, окончательное утверждение монархической власти в Риме при Антонинах, когда эта власть не только обрела черты нового правопорядка, но и была признана в таком качестве самим обществом.

Работа Гримма - явление большой историографической важности. И хотя обнародование результатов исследования Гримма и особенно защита им второго тома своего труда в качестве докторской диссертации не обошлись без жаркой полемики (особенно со стороны М.И.Ростовцева),⁴³ скоро стало ясно, сколь обоснованны выдвинутые им возражения против господствовавшей теории Моммзена. Что русский исследователь имел основания для такого выступления, что он, во всяком случае, не был одинок в своем стремлении, - это отчасти подтверждается появлением примерно в те же [336] годы работы немецкого ученого В.Гардтхаузена, который также отверг тезис Моммзена о диархии и обосновывал сугубо монархический характер Принципата.⁴⁴

В целом, нельзя не признать больших заслуг социально-политического направления в русском предреволюционном антиковедении. Усилиями ученых, работавших в этом русле, были вскрыты глубинные основания и обрисованы внешние государственные формы таких узловых явлений в социально-политической жизни античного мира, какими были афинская демократия и римский принципат. Но еще более разительными были успехи другого новейшего направления - социально-экономического.

Примечания к главе 7  (назад)

1 О Бузескуле см. преждевсего его собственные автобиографические очеркии заметки: 1) Бузескул В.П. //Историко-филологический факультет Харьковскогоуниверситета за первые сто лет его существования(1805-1905). Харьков, 1908, с.287-291; 2) Образы прошлого (измоих воспоминаний // Анналы, т.II, 1922, с.228-246 (о годахучения в харьковской гимназии и университете); 3)Речь в ответ на приветствия и доклады в заседаниинаучно-исследовательской кафедры историиевропейской культуры 1 апреля 1928 г. // Науковiзаписки. Працi науково-дослидчоi катедри iсторiiевропейськоi культури, вып.3, Харькiв, 1929, с.5-9; 4)Всеобщая история... ч.II, с.180, 191-192. Затем: ГольдинН.С. Профессор В.П.Бузескул как историк античногомира // Сборник статей в честь В.П.Бузескула.Харьков, 1914, с.Х-ХVII; Успенский Ф., Марр Н., БартольдВ., Платонов С. Записка об ученых трудахпрофессора В.П.Бузескула // Изв. Росс. Академиинаук, серия VI, т.ХVI, 1922, № 1-18, с.111-114; Жебелев С.А.Академик В.П.Бузескул (некролог) // ИАН ООН, 1931, № 10,с.1065-1085. Списки трудов В.П.Бузескула: 1) в сборникев его честь, с.ХVIII-ХХIII (№ 1-100 за 1881-1913 гг.); 2) внекрологе, составленном С.А.Жебелевым (№ 101-136 за1915-1931 гг.); 3) Каптерев С.Н. Хронологическийуказатель трудов В.П.Бузескула // ВДИ, 1946, № 4,с.172-180 (наиболее полный список, включающий 186номеров за 1881-1931 гг.).  (назад)

2 Бузескул В.П. Образыпрошлого, с.229.  (назад)

3 Там же, с.232.  (назад)

4 Там же, с.234.  (назад)

5 Там же, с.235.  (назад)

6 Там же, с.241, 242.  (назад)

7 Жебелев С.А. АкадемикВ.П.Бузескул, с.1066-1067.  (назад)

8 Там же, с.1068.  (назад)

9 См. его собственныйрассказ об этих научных исканиях в передачеС.А.Жебелева (с.1071-1072).  (назад)

10 ЖМНП, 1888, апрель, с.449-495.  (назад)

11 Историческое обозрение,т.II, 1891, с.221-239.  (назад)

12 Бузескул В.П. 1) Вопрос оновооткрытой Ajqhnaivwn politeiva // ЖМНП, 1892,июль, с.142-189; 1893, май, с.134-212; октябрь, с.450-483; 2) Ajqhnaivwnpoliteiva Аристотеля как источник для историиафинской демократии до конца V в. до Р.Х. // ЖМНП, 1894,июнь, с.329-373; июль, с.19-61.  (назад)

13 Зап. Харьковск. ун-та, 1893,№ 2, с.13-19.  (назад)

14 Бузескул В.П. Афинскаяполития Аристотеля, с.474.  (назад)

15 Там же, с.475.  (назад)

16 Там же, с.475-476.  (назад)

17 Например: Бузескул В.П.История Греции. Литографированные лекции.Харьков, 1907. 556 с.  (назад)

18 Бузескул В.П. Древнейшаяцивилизация в Европе. Эгейская иликритско-микенская культура // Вестник Европы, 1916,№ 8, с.67-103 (чуть позже была опубликована иотдельным изданием: Харьков, 1918).  (назад)

19 Бузескул В.П. Характерныечерты научного движения в области греческойистории за последние тридцать лет // Русскаямысль, 1900, февраль, с.58-79. Переиздания (снекоторыми изменениями): Современное научноедвижение в области греческой истории //Исторические этюды. СПб., 1911, с.1-28; Общий характерсовременного научного движения в областигреческой истории // Введение в историю Греции,изд.3-е, Пг., 1915, с.553-570 (заключение). Ниже мыцитируем эту статью по ее переизданию в"Исторических этюдах".  (назад)

20 Бузескул В.П.Исторические этюды, с.8.     (назад)

21 Там же, с.10-11.  (назад)

22 Там же, с.12-14.  (назад)

23 Там же, с.14-25.  (назад)

24 Там же, с.25.  (назад)

25 В кн.: К свету. Юбилейныйсборник С.-Петербургских Высших женских курсов.СПб., 1904, с.1-29.  (назад)

26 Московский ежегодник, 1907,№ 13, с.36-39.  (назад)

27 Вестник Европы, 1911, № 4,с.88-111.  (назад)

28 Вестник Европы, 1917, № 4-5,с.133-160.  (назад)

29 Исторические этюды, с.26-27.  (назад)

30 На эти особенностинаучного творчества Бузескула указывал, вчастности, С.А.Жебелев (см. составленный имнекролог Бузескула, с.1067).  (назад)

31 Ср. его суждения поповоду научного труда русского историка папстваА.С.Вязигина в "Исторических этюдах", с.110-111.  (назад)

32 См. обзоры у того жеВ.П.Бузескула: 1) Афинская полития Аристотеля какисточник для истории государственного строяАфин до конца V в., гл.I, особенно с.57-61; 2) Введение висторию Греции, изд.3-е, с.151-152; 3) Всеобщаяистория..., ч.II, с.177-180.   (назад)

33 Мищенко Ф.Г. Судприсяжных в Афинах и сочинение Аристотеля обАфинском государстве // ЖМНП, 1892, сентябрь, отд.V,с.119-141.  (назад)

34 О Шеффере см. некрологи:без имени составителя - ФО, т.ХVIII, 1900, кн.2, с.179-186;Соболевский С.И. В.А.Шеффер // Речь и отчет,читанные на торжественном собрании Моск. ун-та 12января 1901 г. М., 1901, с.432-440. См. также: Бузескул В.П. 1)Введение в историю Греции, изд.3-е, Пг., 1915, с.537-538; 2)Всеобщая история..., ч.II, с.178-179.  (назад)

35 Бузескул В.П. Всеобщаяистория..., ч.II, с.179.  (назад)

36 Шеффер В.А. Афоризмы изаметки к "Афинской политии" Аристотеля //ФО, т.VII, 1894.  (назад)

37 Важны, в частности,обзоры в основанном К.Бурсианом "Jahresbericht uber dieFortschritte der classischen Altertumswissenschaft" (1893 и 1896 гг.).В.П.Бузескул, сам бывший прекрасным знатокомлитературы о новом аристотелевском трактате,высоко ценил эти составленные Шеффером"систематические, отличающиеся полнотоюобзоры обширной литературы (об "Афинскойполитии") в Jahresbericht", представлявшие собою,по его словам, "не сухой перечень, а живые,интересные характеристики, с самостоятельнымикритическими замечаниями" (Бузескул В.П.Всеобщая история..., ч.II, с.179).  (назад)

38 Schoeffer V.: 1) Archontes // RE, Bd.II,Hbbd.3, 1896, Sp.565-599 (со списком афинских архонтов); 2) Demoi// RE, Bd.V, Hbbd.9, 1903, Sp.1-131 (со списком афинских демов); 3)Demokratia // RE, Supplementbd., 1903.  (назад)

39 О нем см.: Бузескул В.П.Всеобщая история..., ч.II, с.212-213.  (назад)

40 Гримм Э.Д. Гракхи, ихжизнь и общественная деятельность.Биографический очерк. СПб., 1894 (в коллекциипопулярных биографий, издававшихсяФ.Ф.Павленковым).  (назад)

41 Для оценки историческихвзглядов Гримма ср. также: Машкин Н.А. ПринципатАвгуста. М.-Л., 1949, с.352-353; Егоров А.Б. Рим на граниэпох. Л., 1985, с.12-13.  (назад)

42 Mommsen Th. Romisches Staatsrecht, Bd.I-III,Leipzig, 1871-1888.  (назад)

43 Cм. рецензии:Ф.Ф.Зелинского - ЖМНП, 1900, июль, отд.II, с.156-173 (на 1-йтом); М.И.Ростовцева - ЖМНП, 1902, май, отд.II, с.148-172 (наоба тома); Ю.А.Кулаковского - там же, июль, отд.II,с.154-171 (также на оба тома). Для суждения о взглядахГримма очень важен его ответ Ростовцеву (ЖМНП, 1902,май, отд.II, с.172-209.  (назад)

44 Gardthausen V. Augustus und seine Zeit,Tl.I-II, Leipzig, 1891-1904.  (назад)

Глава 8. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ НА РУБЕЖЕ ХIХ-ХХ ВВ. И.М. ГРЕВС. М.И. РОСТОВЦЕВ. М.М. ХВОСТОВ.

Первый из них, Иван Михайлович Гревс (1860-1941 гг.), происходил [338] из старинного, хотя и не слишком знатного и не очень богатого дворянского рода.¹ Предок его был выходцем из Англии, поступившим на русскую службу еще при Петре І. Будущий историк родился в имении отца (близ села Лутовинова Бирючинского уезда Воронежской губернии), где и провел безвыездно первые двенадцать лет своей жизни. Уже в раннем детстве он пристрастился к чтению русской классики, которая оказала огромное воздействие на формирование его характера и духовных стремлений. Позднее он поступил в классическую гимназию в Петербурге, где под влиянием превосходного преподавателя В.П.Острогорского увлечение русской словесностью еще более возросло.

По окончании гимназии Гревс в 1879 г. поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. В течение года он колебался в выборе специализации, одно время подумывал о новой истории Франции, но на втором курсе под влиянием профессора В.Г.Васильевского окончательно останавливает свой выбор на истории средних веков. Скоро он погружается в изучение истоков европейского феодализма, и это приводит его к специальным занятиям историей переходного времени между античностью и средневековьем. В 1883 г. Гревс окончил университет, получив золотую медаль за выпускное (кандидатское) сочинение "Римско-византийское государство в VI в. по новеллам Юстиниана и другим законодательным сборникам христианских императоров". [339] Ввиду проявленных больших способностей к ученой деятельности он был оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию. Тем временем, пока шла подготовка к магистерским экзаменам и собирались материалы для диссертации (и то и другое сильно затянулось), Гревс начал преподавать в различных средних учебных заведениях и, очевидно, уже тогда почувствовал вкус к педагогической деятельности.

Но вот в 1888-1889 гг. магистерские экзамены были сданы. Перед Гревсом открывается перспектива работы в университете, но прежде, летом 1889 г., он совершает первое свое заграничное путешествие. Его маршрут пролегает через Германию, Францию, Швейцарию, Австрию. Особенно сильны были его впечатления от любимых с детства Франции и Парижа, где он завел первые знакомства в западном ученом мире и окунулся в атмосферу всеобщего почитания великого мэтра - только что скончавшегося Фюстель де Куланжа. С трудами этого замечательного ученого, так много сделавшего в разработке фундаментальных проблем античной и средневековой истории (в частности, античной гражданской общины и генезиса феодализма), Гревс был знаком и ранее, теперь же он становится пылким почитателем Фюстель де Куланжа.² По возвращении из заграницы, с января1890 г. Гревс начал чтение лекций в Петербургском университете в качестве приват-доцента. Темой его первого лекционного курса была история государства и общества в период падения Римской империи. С 1892 г. Гревс начал читать лекции также и на Высших женских (Бестужевских) курсах.

Между тем подвигалась работа и над диссертацией. Стремясь проследить истоки феодальных отношений в Западной Европе, Гревс, под влиянием В.Г.Васильевского и по примеру нового своего кумира - Фюстель де Куланжа, углубился в изучение социально-экономической истории Римской империи "как почвы, на которой [340] вырос средневековый строй".³ Прототипом средневековых баронов он полагал римскую знать времени Империи, а так как основой мощи и значения последней были их поместья, то темой диссертационного исследования стала история крупного землевладения в Риме - как частного, так и императорского.

В 90-е годы Гревс дважды побывал в длительных заграничных командировках (1890-1891 и 1894-1895), во время которых он усиленно работал в библиотеках Парижа и Рима, занимаясь сбором и изучением материалов для своей диссертации. В эти годы укрепляются его личные связи с французской школой: он завязывает знакомство с учениками Фюстель де Куланжа, выдающимися продолжателями его дела Полем Гиро и Камиллом Жюллианом, с другими крупными учеными, в частности, с известным исследователем римской социальной и духовной жизни Гастоном Буассье и специалистом по латинской эпиграфике Рене Канья. Такая преимущественная ориентация на французскую науку была необычной для русских специалистов по классической древности, как правило шедших в русле немецких традиций (исключением был разве что сам основоположник Петербургской исторической школы М.С.Куторга, высоко ставивший заслуги французской романтической историографии). Это признавал и сам И.М.Гревс, писавший позднее: "Среди всеобщих историков в России я - один из немногих - являюсь последователем французской, а не немецкой школы. И это связано с французскими симпатиями, выросшими у меня из самого детства (отзвуки Франко-прусской войны), а потом из увлечения мною книгами Фюстель де Куланжа по истории древней Франции, которые стали появляться во время моего студенчества, и из впечатлений моего первого путешествия в Париж".⁴

С середины 90-х годов Гревсом публикуются в виде обширных журнальных статей отдельные фрагменты широко задуманного исследования по истории римского землевладения во времена Империи.⁵ Часть этих этюдов, посвященных развитию крупного частного [341] землевладения, объединенных и изданных в качестве первого тома "Очерков из истории римского землевладения (преимущественно во время Империи)" (СПб., 1899), была представлена и защищена им в качестве магистерской диссертации (1900 г.). Второй том, где центральной темой должна была стать история императорского землевладения, автор намерен был в недалеком будущем представить в качестве следующей, докторской диссертации.

Магистерская диссертация И.М.Гревса - обширное, обстоятельное ученое сочинение. Оно открывается предисловием, где автор формулирует тему своего исследования. Он признается, что интерес к изучению социальной истории поздней античности ради, как далее неоднократно будет подчеркиваться, более глубокого понимания генезиса средневекового строя был внушен ему впервые его университетским наставником В.Г.Васильевским. Первоначальным его намерением было составить "полную историю аристократических классов в Римской империи" (с.ХІ-ХІІ), но, по зрелому размышлению, он свел свою задачу "к разработке истории крупной земельной собственности в Риме, субъектом которой именно являлась и до конца оставалась знать"(с.ХІІІ).

За этим следует обширное введение, где дается обзор исследований в области социально-экономической истории Рима и справедливо указывается на их недостаточность, на отсутствие, в частности, исчерпывающей разработки аграрных отношений в Римской империи. В представленном здесь обширном историографическом обзоре выделяется ряд пассажей, имеющих принципиальное значение. Это, в частности, указание на первостепенное значение трудов Фюстель де Куланжа (с.22 слл.), который развил "концепцию о непрерывности исторического развития" и обосновал "тезис о глубине и продолжительности влияния форм и институтов общественного строя, которые сложились в римском мире, на дальнейшую эволюцию европейских государств". Изучение переходного времени от античности к средневековью привело французского ученого "к коренному обновлению вопроса о происхождении феодализма", а именно - "феодальное землевладение великолепно показано естественно развивающимся в тесном преемстве с аграрными формами и отношениями, вышедшими из римской империи". Как видно из труда Гревса, это положение Фюстель де Куланжа целиком было им воспринято и положено в основу собственного исследования.