Энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет
жүктеу/скачать 10.5 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Лит.
- ОПРАВДАНИЕ ТЕОРИИ
- Контрпримеры
- ОПРЕДЕЛЕНИЕ
ОПЕРАЦИОНАЛИЗМ — направление в методологии и философии науки, сводящее теоретическое знание к эмпирическим процедурам измерения. Основатель — П. Бриджмен, выдвинувший концепцию операционализма в работе «Логика современной физики» (Logic of modem physics, 1927). Согласно операционализму, смысл того или иного понятия синонимичен соответствующему множеству операций. Первоначально операционализм выдвигал требование, чтобы подобные операции были обязательно физическими, а для научных понятий — операциями измерения (т. е. инструментальными), поскольку только те понятия выражают физическую реальность, которые могут быть определены различными физическими операциями. Концепция операционализма имела ярко выраженный эмпирический характер и была близка доктрине логического позитивизма. Под влиянием критики Бриджмен смягчил свои первоначальные требования и расширил круг допустимых для определения понятий операции, включив в них т. н. умственные операции (вербальные операции и манипуляции с символами), что по существу превратило операционализм в нечто неопределенное. Операционализм абсолютизировал операциональные определения, признав их универсальным способом формирования теоретических понятий. В действительности же посредством операциональных определений формулируются лишь эмпирические условия применимости теоретических понятий. Если в 30—40-х гг. операционалистские идеи оказывали воздействие на ряд школ и течений в физике, психологии и социологии, то в современных условиях операционализм полностью утратил свое влияние. Лит.: Хчм Т. И. Современные теории познания, пер. с англ. М., 1965, с, 327-30. «ОПРАВДАНИЕ ДОБРА. Нравственная философия» — произведение Вл. Соловьева, изданное в 1897 (последнее издание: Соч., т. 1. М., 1988) и призванное, по замыслу автора, стать первой частью системы «положительной» философии «всеединства», которую он подразделял на три части: этическую, гносеологическую и эстетическую, выражающие соответственно нравственную деятельность, теоретическое познание и художественное творчество. Соловьеву удалось завершить только первую часть своей системы. Предметом нравственной философии Соловьева является понятие добра в его непосредственной взаимосвязи с нравственным смыслом жизни. В этом предмете Соловьев усматривает безусловное, самоочевидное и бесспорно доступное позна нию начало: только в области нравственной философии познание полностью совпадает со своим предметом, благодаря чему она независима от философии теоретической (гносеологии и метафизики). Безусловность добра выражается в том, что само по себе оно ничем не обусловлено, что оно все собою обусловливает и через все осуществляется. Этим, по Соловьеву, определяется чистота добра, его полнота и сила. Обосновывая (в полемике с Кантом) полноту, или всеединство, добра, Соловьев рассматривает понятие добра в единстве трех ступеней его проявления: 1) добро в человеческой природе; 2) добро как безусловное, божественное начало («добро от Бога») и 3) добро в человеческой истории. Соответственно этому рассмотрению произведение состоит из трех частей. Соловьев начинает исследование с самоочевидных «первичных данных нравственности», присущих природе человека: чувств стыла, жалости и благоговения, исчерпывающих собой все сферы возможных нравственных отношений человека: к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. Эти отношения понимаются Соловьевым как господство человека над материальной чувственностью (аскетическое начало в нравственности), как солидарность с живыми существами (принцип альтруизма) и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу (религиозное начало в нравственности). Все остальные нравственные отношения (добродетели) рассматриваются как видоизменения трех первичных основ. Полнота, совершенство добра (единство добра и блага), выступает, по Соловьеву, в трех видах: а) безусловно сущее, вечно действительное совершенство — в Боге; б) потенциальное совершенство — в человеческом сознании и воле, вмещающих в себя абсолютную полноту бытия как идеал и норму; в) действительное становление и осуществление совершенства во всемирно-историческом процессе. Соловьев формулирует категорический императив «этики всеединства»: «В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире» (ч. 2, гл. 8, VII). Отталкиваясь непосредственно от «категорического императива совершенствования», Соловьев рассматривает процесс совершенствования не только как богочеловеческий, но и как богоматериальный процесс. В раскрытии Соловьевым положительного единства всемирного процесса совершенствования обнаруживаются ярко выраженные софийные черты, позволяющие усматривать в «действительности нравственного порядка» единство онтологии и этики. Совершенный нравственный порядок предполагает, по Соловьеву, нравственную свободу каждого лица, которая может быть осуществлена только в рамках исторического развития общества, или «собирательного человека». Соловьев подверг критике «отвлеченный субъективизм» в нравственных учениях (прежде всего Л. Н. Толстого и Б. Н. Чичерина), отрицающий нравственное совершенствование как объективную общественно-историческую задачу. Исходя из того, что степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества идеалу добра, Соловьев определяет «нравственную норму общественности»: безусловное значение лица в осуществлении добра и достижении «общего блага». Отсюда — главная задача в осуществлении добра: сообразовывать все социальные начинания с безусловной нрав« ственно-обшественной нормой, в особенности в борьбе с «собирательным» злом. ==152 ОПРАВДАНИЕ ТЕОРИИ Борьба с «собирательным злом» с необходимостью ведет к переходу от естественной организации разделенного на враждующие части человечества к его духовно-нравственной организации. Субъектом такого рода организации является, согласно Соловьеву, «единичный человек совместно и нераздельно с человеком собирательным». В качестве трех пребывающих степеней воплощения собирательного человека Соловьев указывает на семью, отечество и человечество. При этом формами нравственной организации должны стать Вселенская Церковь и христианское государство как «собирательно-организованная жалость». Многие критики, по достоинству оценившие оригинальность и систематичность этико-философских построений Соловьева, усматривали главный недостаток «Оправдания добра» в преобладании духа проповеди и «субъективной, мистической фантазии» над строгой логикой и «трезвой мыслью» (Чичерин). Одной из основных причин этого явился предельный нравственный универсализм учения Соловьева, обнаруживший явную недостаточность традиционно философских методов и языка исследования для выражения цельности (полноты) и безусловности идеи добра. В этом отношении русская религиозно-философская этика 20 в. восприняла интуиции «Оправдания добра» как задачу метафизической конкретизации «этики всеединства» (Н. О. Лосский, С. Л. Франк, Л. П. Карсавин и др.). Лит.: Чичерин Б. Н. О началах этики.— «Философские науки», 1989, №9—12; 1990, № 1; Соловьев Д. С. Мнимая критика (Ответ Б. Н.Чичерину).— Там же. 1990, №2; Трубецкой E. H. Миросозерцание Вл. Соловьева.— Соч., т. l. M., 1995; Зеньковский В. В. История русской философии, т. 2, ч. 1. Л., 1991. В. Н. Назаров ОПРАВДАНИЕ ТЕОРИИ — методологическая процедура, направленная в идеале на признание теории истинной или по крайней мере достаточно обоснованной для того, чтобы включить ее в состав признаваемого научным сообществом научного знания. В зависимости от понимания этой процедуры в философии и методологии науки имели место разл1[чные представления о способах оправдания теории и его критериях. Наиболее радикальным вариантом оправдания теории выступало представление о возможности твердого установления истинности научной теории, полностью устраняющего момент гипотетичности (см. Верификаиионизм). Однако этот вариант логически невозможен уже потому, что по самой своей сущности научная теория всегда носит открытый характер, экстраполируется на неограниченное множество единичных ситуаций, что предполагает возможность столкновения с неизвестными обстоятельствами, не укладывающимися в ее рамки. Логически осмысленно поэтому в лучшем случае говорить о подтверждаемости теории эмпирическими данными. Подобный ослабленный вариант верификационизма, принимающий момент гипотетичности теории по отношению к неисследованным ситуациям, лег в основу представлений о гипотетико-дедуктивном характере научных теорий. Вариант оправдания теории через ее подтверждение в рамках гипотетико-дедуктивного метода интенсивно разрабатывался в т. н. стандартной концепции анализа науки, предложенной сторонниками логического позитивизма. Некоторыми из них (Карнап, Рейхенбах) были предложены различные способы установления количественных критериев степени подтверждения, исходящие из интерпретации последней как относительной вероятности гипотезы. Иной вариант оправдания теории (так же в рамках гипотетико-дедуктивного подхода) был предложен К. Поппером, ко торый исходил из того, что само по себе подтверждение теории эмпирическими данными не может свидетельствовать не только о приемлемости теории, но и об ее научности и тем самым не является критерием оправдания теории. Подтверждающие примеры успешно отыскиваются и для догматических теорий, к числу которых Поппер относил марксизм и психоанализ. Критерием научности теории он считал возможность ее фальсификации. Если теория успешно проходит критическое испытание на фальсифицируемость, можно говорить о ее «рискованном подтверждении». Только такое «рискованное подтверждение» может рассматриваться как основание оправдания теории. Ранние версии фальсификационизма Поппера исходили из неправомерности какой-либо модификации теории при ее столкновении с контрпримерами (см. Контрпримеры в науке). Последующее развитие методологии, учитывающее реальную историческую практику науки, привело, однако, к преодолению этого неоправданного ригоризма. Была признана правомерность изменений в принципе любых элементов теории с целью преодоления противоречия между ней как целостной системой утверждений и всей целостностью имеющегося эмпирического материала (т. н. тезис Дюгема—Куайна). В связи с этим возникла необходимость в разработке достаточно четких методологических критериев приемлемости модификации теорий, которые по возможности исключали бы догматические искусственные ухищрения по спасению любой теории при ее противоречии опыту. В качестве такового рассматривался, в частности, т. н. критерий динамической простоты: предпочтение получает та теория, которая устраняет свои противоречия с опытом при помощи более простых модификаций. Допуская принципиальную правомерность совершенствования и развития теорий, методология науки, т. о., во-первых, преодолевает резкое противопоставление контекста оправдания и контекста открытия, характерного для интерпретации гипотетико-дедуктивной модели в духе верификационизма и радикального фальсификационизма, поскольку «обратная связь» от эмпирии рассматривается как конструктивный фактор оправдания теории. Во-вторых, процедура оправдания теории выходит за пределы т. н. монотеоретической модели сопоставления с опытом отдельной теории, а предполагает сопоставление различных соревнующихся между собой теорий с точки зрения их познавательной конструктивности. Подобный подход был развит И. Лакатосом в его методологии исследовательских программ. Теории при этом рассматриваются не изолированно, а в контексте исследовательских программ — как результат реализации последних; предметом же оценки выступает тем самым не отдельная теория, а их ряд или последовательность. Основанием для положительной оценки выступает т. н. прогрессивный сдвиг проблем — каждая новая теория в процессе реализации исследовательской программы должна иметь добавочное эмпирическое содержание по сравнению с ее предшественницами, т. е. предсказывать новые, ранее не ожидаемые факты, что подтверждается в реальном опыте. Эта концепция, видимо, демонстрирует предел возможности выработки каких-либо строгих методологических критериев оправдания теории. Критика ее как некоторой весьма сильной идеализации реальной ситуации в науке убедительно свидетельствует об относительности самой идеи оправдания теории, сложности и многообразия факторов, обусловливающих действительное принятие теорий научными сообществами. В. С. Швырев ==153 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ, дефиниция (от лат. «definitio» — «предел», «граница») — логическая процедура придания строго фиксированного смысла терминам языка. Т. к. значения терминов зависят от их смыслов, то всякий раз, придавая через определение какой-либо смысл (содержание) языковому выражению, одновременно с этим указывают и его значение (экстенсионал), т. е. в некотором универсуме очерчивается (определяется) граница того класса предметов, которые подпадут под него. Иначе говоря, каждое определение задает не только смысл термина, но и его значение. В повседневной разговорной практике словарный запас языка обычно используется на интуитивном уровне. Подобная ситуация в силу наличия у людей различной интуиции часто ведет к взаимному недопониманию и даже недоразумениям. Поэтому имеется насущная потребность в уточнении значений терминов. Именно эту функцию и выполняют определения. Напр., в толковых и энциклопедических словарях каждый термин посредством его определения получает некую однозначную стандартную трактовку Особенно велико значение четкой и однозначной терминологии в научных исследованиях, где вопросу об определениях уделяется пристальное внимание. Определения широко используются при доказательстве теоретических положений, установлении отношений между различными теориями и т. д. При этом надо учитывать, что для решения различных научных задач одному и тому же термину могут ставиться в соответствие различные смыслы. Так, в повседневной практике смыслы терминов часто строго фиксируются только на момент ведения беседы и не более того. И даже в сфере науки, где терминам стремятся придать устойчивые, постоянные смыслы, нередко возникают ситуации, которые требуют уточнения, переопределения уже ранее определенных терминов. Последнее является следствием постоянного развития и уточнения научного знания, в соответствии с чем трансформируются и определения научных терминов. Всякое определение, независимо от целей и способов его введения, представляет собой констатацию наличия соответствия между языковым выражением и его смыслом. Такого рода констатации всегда являются конвенциями (соглашениями) об употреблении некоторого термина. Поэтому определения не являются предложениями и им нельзя приписывать свойства «быть истинным» или «быть ложным». Можно лишь говорить, что то или иное определение удачно или нет, достигает или не достигает поставленных целей. Определения можно разделить на несколько видов. Одним из наиболее глобальных членений определений является их подразделение на аналитические и синтетические. Это деление является следствием того, что определения выполняют в познании две основные функции. Посредством любого определения: 1) либо вводится в систему знания новый термин, 2) либо раскрывается точный смысл ранее введенного термина. В первом случае говорят, что определение является синтетическим, во втором же случае про определение говорят, что оно является аналитическим. Другим важным делением является их подразделение на явные и неявные. Явными называются определения, задаваемые лингвистической конструкцией вида: А <-» В. каждая такая конструкция содержит четыре части: А называется определяемой частью, В — определяющей частью, знак «<->» указывает, что выражение А означает то же самое, что и выражение В. В случаях конкретных явных определений вместо знака «о» пишется либо знак «=ор (читается: «равно по дефиниции»), либо знак «ац/» (читается: «эквивалентно по де»· финиции»). Первый знак употребляется в том случае, когда определяемая часть А является именной конструкцией, а второй в том случае, когда А — высказывательная конструкция. В определяемой части А, которое может быть сложным выражением, всегда присутствует некоторый термин, который и является целью определения. Этот термин называется определяемым термином. В явных определениях определяемым термином является та минимальная часть определяемого выражения А, которая не встречается в определяющей части. Явные определения делятся по разным основаниям на несколько видов. В зависимости от того, к какой языковой категории относится определяемый термин, различают следующие виды явных определений: определение имени, т. е. сингулярного термина; универсалии, т. е. обобщающего термина; высказывательной формы, в частности, предикатора; предметной функции. Частным случаем определения имени являются определение через гипостазирование, с помощью которого раскрывается содержание собственных имен для свойств, отношений и функций, напр., таких, как «теплопроводность», «краснота», а также определение через абстракцию. Примером первого определения является выражение: «отцовство =of/ÄVxVy(A(x, у) s (Мужчина(х) & Родителях, у))», задающее смысл абстрактного имени «отцовство». Примером второго определения является выражение: «вес = of î^VxVy (Уравнивают весы(х, у) =/(х) =Лу)», которое выражает мысль о том, что термин «вес» следует понимать как знак той самой функциональной характеристики, соответствующие величины которой для любых χ и у будут равны тогда и только тогда, когда эти предметы уравновешивают чаши весов. В зависимости от характера определяющей части различают: генетические определения, в которых в определяющей части указывается на способ порождения (образования) предметов; целевые определения, в которых указывается на то, как используется предмет, какие функции он выполняет, для достижения каких целей он применяется; квалифицирующие, в которых фиксируются, что предмет представляет собой, т. е. фиксируются какие-то его структурные особенности, атрибуты, а также особенности внешнего вида; перечислительные определения, в которых просто перечисляются те предметы, которые подпадают под определяемый термин; операциональные определения, в которых указывают на некоторую проверочную процедуру, осуществляя которую можно узнать, подпадает ли произвольный предмет из рода U под данный термин или нет. Последнего рода определения вводят в теорию т. н. диспозиционные предикаторы, обозначающие некоторые скрытые качества предметов, наличие которых приводит к существованию у них некоторой предрасположенности (диспозиции) реагировать определенным образом на внешнее воздействие. Такими предикаторами являются, напр., «растворимый», «электропроводный», «хрупкий» и многие другие. Операциональные определения широко используются в физике для задания физических величин. Явные определения обладают одним важным свойством — определяемые и определяющие части могут в любом контексте замещаться друг на друга, т. е. для них верно следующее правило; C<->D K(C)<->K(C:D) называемое правилом замены по определению (дефиниции). Запись K(C:D) означает, что в контексте К(С) некоторые или все вхождения выражения С меняются на D.
==154 ОПРЕДЕЛЕНИЕ Неявные определения — это определения, задаваемые лингвистической конструкцией вида: Аестьто, что удовлетворяет условиям: β), Вг,..., Вп. Для всех неявных определений имеют место следующие особенности: 1) условия β], Вз,..., Bu представляют собой предложения, 2) определяемый термин — это то минимальное выражение, которое входит в каждое определяющее условие В ι, Вз,..., Вп, что не влечет тем не менее тавтологичности дефиниций, т. к. в дефинициях этого сорта определяющая часть (условия В ),Вз, ...,Вп) не приравнивается выражению А; 3) в силу сказанного для неявных определений не действует правило замены по дефиниции. Неявные определения делятся на индуктивные, рекурсивные и аксиоматические. Примером индуктивного определения является определение натурального числа: 1) 0 есть натуральное число. 2) Если η — натуральное число, то η' — натуральное число. 3) Ничто иное не есть натуральное число. Суть таких определений состоит в следующем. Если нам требуется задать класс предметов, подпадающих под некоторый термин, то мы прямо объявляем некоторые предметы элементами этого класса. Данный пункт определения называется базисом индукции. После этого все остальные предметы, входящие в класс, порождаются с помощью некоторых процедур. Такой пункт определения называется индуктивным шагом. 3-й пункт определения ограничивает класс натуральных чисел только теми объектами, которые задаются первыми двумя пунктами. В общем случае в пункте, задающем базис индукции, может указываться не один предмет, а много предметов, и даже бесконечное их число. С другой стороны, в пунктах, задающих индуктивные шаги, может использоваться не одна порождающая операция, как это имеет место в приведенном примере, а несколько операций. Именно с такой ситуацией мы сталкиваемся в индуктивном определении формул логики высказываний. Здесь в базисе индукции любая пропозициональная переменная, а их число бесконечно, объявляется формулой. Порождающими же процедурами в этом случае являются процедуры применения логических констант -ι, &, ν,..., η кранее построенным формулам. Рекурсивные определения похожи на индуктивные, но применяются для задания не классов предметов, а некоторых функций. Примером рекурсивного определения является следующее определение сложения: l)x+0=гx.2)x+y/=(x+ у)'. Суть этого определения такова. Понимание некоторой функции состоит в знании ее значений для определенных значений аргументов. Именно это и позволяет установить рекурсивное определение сложения. Действительно, 1-й пункт, который называется базисом рекурсии, говорит, что значение функции χ + у равно х, если у = 0. 2-й пункт, который называется рекурсией, говорит, что если мы хотим вычислить значение χ + /, где у' — число, следующее за у, то надо вычислить для этого у, чему равно χ + у, и взять число, следующее за χ + у Еще одна разновидность неявных определений — аксиоматические, посредством которых некоторый термин определяется путем указания той совокупности аксиом, в которой он содержится. С этой точки зрения аксиомы любой системы являются синтетическими определениями тех терминов, которые в них входят. Часто говорят о некоторой контекстной зависимости определяемого термина. При этом сам термин «контекстная зависимость» понимается в двух различных смыслах. С одной стороны, речь идет о получении некоторого неявного знания об интересующем нас термине из рассмотрения некото рого конкретного контекста, в состав которого он входит. В этом случае понимание смысла контекста, позволяет предположить и возможное значение соответствующего термина. С другой стороны, речь идет об определении термина посредством определения всех контекстов, в состав которых он входит. Чтобы задать эти контексты, используют соответствующий метаязык. В первом случае говорят об определении через контекст. Во втором — о контекстуальном определении. Все определения делятся также на реальные и номинальные. При этом определение считается реальным, если значением определяемого термина являются реально (материально) существующие предметы или их характеристики (свойства и отношения). Определение считается номинальным (от лат. nomen — название, имя), если значением определяемого термина являются предметы реально (материально) не существующие, а также их характеристики. Почти все определения относятся К числу родо-видовых, т. е. к определениям через указание на род и видовое отличие, т. К. при формальной записи определений почти любая дефиниция содержит некоторые переменные, пробегающие По какому-то универсуму. Последний как раз и является тем родом, внутри которого с помощью видового отличия выделяются определяемые объекты. Однако среди определений имеются и такие, которые нельзя отнести к родо-видовым. Это так называемые фундаментальные индуктивные определения. Дело заключается в том, что характеристика некоторого определения как родо-видового предполагает, что род уже имеется и потому остается только с помощью видового отличия в этом роде выделить класс определяемых предметов. Однако фундамепталыше индуктивные определения не предполагают никакого заранее данного универсума, напротив, они сами строят универсум рассуждения. Примером фундаментального определения является выше рассмотренное определение натурального числа. К определениям предъявляют различного рода требования, соблюдение которых гарантирует корректность этой Логической операции. Они распадаются на требования общего характера, которые применяются ко всем определениям, и требования, которые должны выполняться для отдельных их видов. Всякое определение должно быть ясным и четким. Это означает, во-первых, что термины, посредством которых разъясняется смысл определяемого термина, сами должны быть осмысленными выражениями. Если смыслы этих терминов не ясны, не понятны, то определение не достигает основной своей познавательной цели. Во-вторых, это означает, что в определении надо указывать лишь то, что необходимо и достаточно для задания смысла термина, т. е. в определении не должно быть ничего лишнего. Требование ясности и четкости определений заставляет нас одни термины определять посредством других, а эти последние в сбою очередь определять Через некоторые иные термины. В науке это приводит к построению системы взаимосвязанных определений. К этим совокупностям определений предъявляется требование — они не должны содержать порочного круга, т. е. не должно возникать ситуаций, когда термин В, посредством которого определяется термин А, в конечном итоге сам определяется через термин А. К явным определениям предъявляется требование, состоящее в том, что определяемый термин из определяемой части А не должен встречаться в определяющей части В. Если явное определение таким свойством не обладает, то оно счита- ==155 ОПРЕДЕЛИМОСТЬ ется ошибочным. Про такое определение говорят, что оно является тавтологичным, т. е. определяет то же через то же, а тем самым не несет никакой новой информации об употреблении терминов. Является тавтологичным, напр., явное определение множества как совокупности любых предметов, т. к. определяемый термин «множество» входит в определяющую часть, где слово «совокупность» есть просто его синоним. Еще одним требованием является требование соразмерности, т. е. класс предметов, который традиционно считается подпадающим под определяемый термин, должен совпасть с тем классом, который задается определяющей частью. Для всех явных определений при их формальной записи на языке, скажем, исчисления предикатов должны выполняться также следующие требования согласованности: 1) свободные переменные, входящие в А и В, должны быть одинаковыми, 2) должны совпадать типы этих переменных (напр., одинаковые предикатные переменные должны быть и одинаковой местности), 3) тип выражения А должен совпадать с типом выражения В, т. е. если А — имя, то и В должно быть именем, если А — высказывательная форма, то и В должно быть высказывательной формой и т. д.
жүктеу/скачать 10.5 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|