Энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет

В Академии Платона пропедевтикой в философию считались математические науки (геометрия, арифметика, астрономия, музыка). В Средние века пропедевтическое значение имело обучение логике и ее правилам, методам рассуждения. Для лучшего запоминания изобретались искусные аббревиатуры и мнемотехнические упражнения. В период немецкой классической философии пропедевтика выделяется и в качестве самостоятельного жанра философской литературы. Кроме фундаментального изложения философской системы издаются вспомогательные учебные труды (напр., Кант пишет «Пропедевтику» своей метафизики, Гегель создает пропедевтический вводный курс по философии для нюрнбергских гимназистов). В 19—20 вв. пропедевтику в философию издают Гербарт, О. Вильман, П. Натори и др.

ФРАНЦУЗСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ 18 в. представлено в философских трудах Монтескье и Ламетри, Вольтера и Дидро, Гольбаха и Гельвеция, Руссо и Кондильяка. Механистическое миропонимание, разрабатывавшееся на основе понятий ньютоновского естествознания, получило законченное выражение в «Системе природы» Гольбаха. Несмотря на высказанные Дидро эволюционные идеи, проблемы, поставленные

Ли·.; Век Просвещения, под ред. Ф. Бродель. М.—Париж, 1970; HulUnngM. The Autokritique of Enlightenment: Rousseau and the Philosophes. Boston, 1994; Haupt M. \bn Holbach zu Marx. Hamb., 1987.

АМЕРИКАНСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ было тесно связано с французским как вследствие распространения в Америке сочинений французских философов, так и благодаря личному участию некоторых французов (напр., Лафайета) в войне за независимость в Северной Америке. Американское Просвещение складывалось в виде двух главных, тесно связанных между собой направлений: одно из них было ориентировано на разработку социально-политической программы, другое — на обоснование природных свойств человека. Первое основывалось на социальных учениях, второе — на естественнонаучных достижениях тогдашней науки. В работе «Права человека» Т. Пейн подчеркивал, что все люди рождаются равными от природы и должны иметь равные гражданские права. Гражданскими становятся те права, которые нельзя сохранить в одиночку — это т. н. «несохраняемые права». Третий президент Соединенных Штатов Т Джефферсон, участвовавший в создании знаменитой «Декларации независимости», исходил из неотчуждаемых естественных прав личности (в их числе — жизнь, свобода и стремление к счастью) и незыблемых принципов народного суверенитета: все люди сотворены равными, законы, перестающие соответствовать новым условиям, должны быть изменены, а наилучшим государственным устройством объявляется республиканское правление, основанное на разделении властей (на законодательную, исполнительную и судебную) и установлении всеобщего и равного избирательного права. Идеи трактата Т. Пейна «Здравый смысл» обнаруживают сходство с аналогичными идеями трактата Гольбаха и перекликаются с мыслями, высказанными И. Алленом в работе «Разум — единственный оракул человека»: человек может опираться только на свой разум. Деизм в американском Просвещении получил большее распро

странение, чем во французском; известный ученый-физиолог Б. Раш высказывал предположение о вечности материи именно по причине ее сотворенности Богом.

Лит.: Американские просветители, т. 1—2. M., 1969.

Т.Б.Длугач

ПРОСВЕЩЕНИЕ В АНГЛИИ. Хотя в англоязычной литературе (Joscoique J. Joseph Rouk and the English Enlightenment. Cambr., 1994) не принято говорить об английском Просвещении, все же следует признать, что именно в Англии были высказаны и осуществлены некоторые программные идеи, инициировавшие просветительское движение на европейском континенте. Здесь следует назвать философа Д. Дакка, работы которого «Опыт о человеческом разумении», «Мысли о воспитании» и «Разумность христианства» вместе с трудами И. Ньютона имели основополагающее значение для культурной программы просветителей. Образцовыми стала также энциклопедия Д. Харриса (1704, выдержала пять изданий) и особенно полная энциклопедия Э. Чамберса (1728,2-е изд. 1738), ставшая основой для французской Энциклопедии Д'Аламбера и Дидро. Значительными для английского Просвещения были работы Э. Коллинза, особенно его «Рассуждение о свободомыслии» (1713). Культурно-воспитательную программу Просвещения в Европе начали осуществлять эссеисты Д. Аддисон и Р. Стал вжурналах «Зритель» (1709—11) и «Болтун» (1711—14).

ШОТЛАНДСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ - «белое пятно» в европейском просвещении. Вековечная соперница Англии Шотландия в социально-культурном отношении долгое время отставала от нее. Только в 1707, заключив Унию с Англией, утратив политическую самостоятельность и обменяв свой парламент на «свободу торговли», Шотландия смогла воспользоваться плодами демократических и экономических реформ. К сер. 18 в. экономический и культурный подъем преобразил Шотландию. Возникает образцово поставленное сельское хозяйство, ускоренными темпами прокладываются дороги, роются каналы, строятся мосты. Первый в Европе металлический завод построен в Шотландии, там же создан «перводвигатель» промышленного переворота — паровая машина Уатта. Древний Эдинбург — столицу Шотландии — называют северными Афинами, а переживаемую шотландскую эпоху — «Веком Перикла». В Шотландии появился свой Гомер — Оссиан, свой Геродот — историк У. Робертсон, свой Аристотель — Г. Рид, Д. Юм, А. Смит, позже Р. Берне, В. Скотт уже не нуждались в сравнениях.

Выдающуюся роль в культурном подъеме страны сыграли университеты. Их курсы по естественно-научным и гуманитарным дисциплинам были самыми передовыми; в учебные программы были включены курсы, посвященные теоретикам естественного права Г. Грацию и Пуфендорфу, трудам Д. Локка, а также «Оптике» И. Ньютона. В это время в Кэмбридже последним словом науки считались еще декартовы вихри, а в Оксфорде Локк пребывал в долгосрочной опале.

Большое значение имела педагогическая деятельность профессора моральной философии университета Глазго Ф. Хатчесона, читавшего курсы по естественной религии, морали, юриспруденции, «теории правления» (изданы посмертно под титулом «Система моральной философии»). Самыми популярными были его воскресные лекции (их посещал юный А. Смит), где он толковал Новый завет в духе гуманизма, что совершенно расходилось с кальвинистскими догмами о всеобщей греховности, разделявшимися шотландской пресвитерианской церковью.

Шотландское Просвещение оказало влияние на русских просветителей (молодые русские ездили учиться в Шотландию к А. Смиту, У. Робертсону, в 18 в. в России неоднократно переводились сочинения Юма).

Лит.: Daiches D. The Paradox of Scottish culture. The Eighteenth Century Experience. L., 1964; Gay P. Enlightenment. Interpretation. L., 1970; Hume and Enlightenment. Edinbourg, 1974; Lehmann W. 0. Henry Home, Lord Kames and Scottish Enlightenment. Study in national Character and the History of Ideas. The Hague, 1971.

M. A. Абрамов

НЕМЕЦКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ формировалось в условиях экономической отсталости, политической раздробленности, господства феодальных порядков и религиозной идеологии в Германии 18 в. Это во многом стало причиной умеренно-консервативного характера социально-политических воззрений немецких просветителей, их преимущественного интереса к философскому умозрению, к вопросам образования и нравственного воспитания. Наряду с Г. В. Лейбницем, Э. В. фон Чарнхаузом, ранними спинозистами (Ф. В. Штош, Т.-Л. Лау), пиетистами (Ф. Я. Шпенер, Г. Арнольд, А. Г. Франке) и др. особую роль в развитии просветительской философии сыграли X. Томазий и X. Вольф. Первый положил начало ее эмпирико-психологаческой линии, ориентированной на принципы здравого смысла и мирской «полезности» философии, второй — создал т. н. вольфовскую школу метафизики, представители которой пытались построить логически-последовательную и универсальную систему философских знаний, пригодную для просвещения и обучения. Попытки эти закончились превращением традиционного рационализма в догматическую схоластику и сближением вольфианства с линией Томазия и эклектической популярной философией позднего Берлинского просвещения (М Мендельсон, Фр. Николаи и др.). Тем не менее заслугой ряда вольфианцев (А. Г. Баумгартена, Т. Ф. Мейера, И. Г. Зульцера, И. И. Винкельмана и др.) стала разработка ими эстетики как особой науки о прекрасном и художественном вкусе, вопросов теории и истории искусства, классификации его видов и жанров и т. д. В полемике с воль-

•Jim·.: Асмус В. Ф. Немецкая эстетика XVIII века. М., 1962; ГулыгаА. В. Из истории немецкого материализма. М., 1962; Жучков В. А. Немецкая философия эпохи раннего Просвещения. М., 1989; Он же. Из истории немецкой философии XVIII века. Предклассический период. М., 1996; CassirerE. Die Philosophie der Aufklärung. Tub., 1932; Die Aulklärung in ausgewählten Texten. Stuttg., 1963; Die Philosophie der deutschen Aufklärung. Texte und Darstellungen. Stuttg., 1990.

ПРОСВЕЩЕНИЕ В РОССИИ. Русское Просвещение типологически сходно с классическими образцами западноевропейского Просвещения от Локка до Руссо и является национально-региональной разновидностью Просвещения как одного из направлений мировой культуры. Классической моделью его выступает французское Просвещение 18 в.

В 18 в., особенно в его второй половине, в Россию стали проникать сочинения Вольтера, Монтескье, Гельвеция, Гольбаха, Дидро, Руссо и др., оказавшие влияние на все основные течения русской мысли, вплоть до официальной идеологии самодержавия (т. н. дворцовое просвещение при Екатерине II). Но до конца 30-х гг. 19 в. просветительские идеи не оформились в России в самостоятельное направление, они функционировали в рамках других направлений, таких, как дворянско-революционное, дворянско-либеральное, университетская философия, и лишь отчасти модифицировали русскую национальную мысль. Некоторые мыслители 2-й пол. 18 — нач. 19 в. сравнительно близко подошли к просветительскому типу мировоззрения (Я. П. Козельский, А. Н. Радищев, В. В. Попугаев, А. П. Куницин и др.). Просветительские идеи широко представлены в декабризме. Но национальная почва в тот период еще не созрела для восприятия целостных просветительских концепций. Различные направления русской мысли испытывали идейное влияние со стороны западной просветительской мысли, заимствовали просветительские идеи или выдвигали антифеодальные идеи, сходные с просветительскими (апелляция к разуму, науке, критика крепостничества с позиции «естественного права»), однако в силу фрагментарности, непоследовательности отдельные передовые идеи не могли превратить эти идейные течения в типично и развито просветительские.

С кон. 18 в. до 30-х гг. 19 в. Россия, подобно всей Европе, переживала реакцию на французскую революцию 1789—93 гг. и на якобинский террор. Прогрессивные концепции приняли романтические, антипросветительские, «франкофобские», «германофильские» философские формы. Лишь на рубеже 30—40-х гг. 19 в. антифеодальная русская мысль стала принимать формы, соответствующие уровню «эпохи Просвещения». Поэтому только 40—60-е гг. 19 в. стали русским веком Просвещения. Одна из характерных особенностей русского Просвещения — его синкретизм, своеобразное переплетение демократических, антифеодальных и антикапиталистических, социалистических и утопических идей, заимствованных из Европы.

По основной ценностной ориентации просветительская философия мыслителей круга Белинского — Чернышевского носила антифеодальный характер, а по основному познавательному содержанию представляла собой философию антиспекулятивную, антитрансцендентальную, антиметафизическую, антропоцентрическую и по основной тенденции материалистическую. Религиозное свободомыслие является системообразующим принципом русского Просвещения, тогда как атеизм — признак его отдельных представителей.

Русское Просвещение оформилось в период, когда в Западной Европе уже существовали развитые диалектические философские концепции, противостоявшие механистической философии 18 в., вт. ч. просветительской. Поэтому в русском Просвещении диалектические идеи оказались представленными в гораздо большем объеме, нежели в западноевропейских просветительских концепциях.

Как и их западноевропейские предшественники, русские просветители акцентировали необходимость связи философии с потребностями жизни общества и сознательно поставили ее на службу определенной социально-политической идее. Философия, т. о., выступает у них орудием не только познания действительности, но и ее оценки, и преобразования. Проблематика философии оказывается тесно увязана со сферой морали, юриспруденции, политики, духовной культуры в целом. Русские просветители 1840—60-х гг. перед философией ставили задачи и цели, в конечном счете соответствующие их общественно-политическим идеалам и объективно, а часто и осознанно, — революционно-демократической практике.

В методологии науки эвристическое содержание принципа простоты выражается в различных и не сводимых друг к другу требованиях: обобщения и схематизации опытных данных, использования адекватного математического аппарата в естественно-научных и близких к ним теориях, формализации структуры теорий, выбора наиболее простой теоретической схемы объяснения и предсказания и т. п. Понимание «простоты» научного знания зависит от стиля научного мышления, от философской и общенаучной картин мира. Напр., в механико-динамической картине мира И. Ньютона и его последователей «простота» природы понималась как возможность сведения всего мирового многообразия к фундаментальным законам механики и теории тяготения. «Природа при бесконечном разнообразии своих действий проста только в своих причинах, и мы видим в ней небольшое число законов, рождающих огромное число явлений часто весьма сложных...» (Лаплас П. Изложение системы мира, т. 1. СПб., 1861, с. 74). Простота основных положений теории (естественно-научной или математической) иногда идентифицируется с их очевидностью, интуитивностью. Так, Кант полагал геометрические постулаты Евклида априорными чувственными интуициями, а Пуанкаре подчеркивал связь между их интуитивной очевидностью и простотой. Однако подобные идентификации часто оказываются ошибочными; так, создание неевклидовых

В методологии науки 20 в. на первый план вышли попытки выразить принцип простоты через понятия, играющие ключевую роль в логико-методологических моделях структуры и развития научного знания. Простота научных теорий связывалась с эмпирической верифицируемостью (логический эмпиризм), фальсифицируемостью (Поппер), с числом независимых посылок, используемых теориями при объяснении эмпирических данных (с минимизацией добавочных объяснительных допущений) (Г. Шлезингер). Е. А. Мамчур предложила экспликацию понятия независимости посылок через понятие инвариантности; при выборе из эмпирически эквивалентных систем теоретических положений следует предпочесть более простую, т. е. ту, предпосылки которой инвариантны относительно более широкой группы преобразований. Понятие инвариантности позволяет связать определенность посылок теории с их информативностью; это в свою очередь дает возможность выразить в точных терминах такие характеристики теории, как объяснительный потенциал или степень логической организации.

Принцип простоты как эвристический прием применим не только к структурным компонентам научных теорий, но и к выбору применяемого в них математического аппарата. Предприняты попытки экспликации критерия простоты физических гипотез через характеристические числа дифференциальных уравнений (Дж. Кемени) или путем ограничений на введение в теорию производных высших порядков для построения приблизительных математических моделей, допускающих последующие уточнения и усложнения (И. В. Кузнецов). Методологическая роль принципа простоты ощутима и в логике, где разрабатываются системы исчислений с минимальным числом аксиом и правил вывода; предлагаются логико-аналитические методы упрощения научных текстов без утраты их информативности, известны попытки связать эти методы с общей теорией систем (А. И. Уемов и др.); разрабатываются методы оценки простоты научных теорий (Поппер и др.). Принцип простоты входит в «сеть» методологических принципов науки (см. Симметрии принцип, Дополнительности принцип и др.), составивших предметную область междисциплинарных исследований, в которых принимают участие философы и ученые различных специальностей.

Лит.: Методологические принципы физики. М., 1974; Мамчур Е. А; Овчинников И. Ф., Уемов А. И. Принцип простоты и меры сложности. М., 1989; Мамчур Е. Л., Овчинниковы. Ф., Огурцов А. П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. М., 1997.